Текст книги "Ювелирные сокровища Российского императорского двора"

Тем не менее, для субтильного Павла I Большая императорская корона была даже внешне великовата. Это особенно хорошо заметно по парадному портрету кисти В.Л. Боровиковского, хранящемуся в экспозиции Русского музея. Современники, внимательно следившие за императором, отмечали, что он тяжело дышал после долгой церемонии и изнурительной тяжести своего коронационного убора. После парадного обеда в Грановитой палате император пожаловался старшему сыну Александру: «Что бы ни говорил Дюваль, эта корона очень тяжела»[282]282
  Цит. по: Кузнецова Л.К. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый… М., 2009. С. 452.


[Закрыть].

Примечательно, что даже во время коронации монархи были едины в стремлении дисциплинировать не только придворных, но и самых близких им людей, не допуская малейшего отступления от установленных правил. Графиня В.Н. Головина вспоминала: «Все были при полном параде: в первый раз появились придворные платья, заменившие национальный костюм, принятый при Екатерине II. Великая княгиня Елисавета рядом с бриллиантовой брошью, бывшей у нее на груди, приколола несколько чудесных свежих роз. Когда перед началом церемонии она вошла к императрице, та смерила ее взглядом с головы до ног и, не сказав ни слова, грубо сорвала букет с ее платья и швырнула его на землю. – Это не годится при парадных туалетах, – сказала она». В этом эпизоде ярко проявились как особенности характера Марии Федоровны, так и особенности ее взаимоотношений с невесткой. Когда, в 1817 г. венчалась будущая императрица Александра Федоровна, история с цветком повторилась, но в этой ситуации Мария Федоровна промолчала.

Л.К. Пфанцельт. Портрет императора Петра III Федоровича. 1761 г.

Говоря о коротком царствовании Павла I, можно упомянуть и о весьма колоритном эпизоде, в котором задействовали императорские регалии. Дело в том, что Петр III, убитый вскоре после восшествия Екатерины II на престол, не был коронован. После его гибели «нежная» супруга похоронила Петра III не в Петропавловском соборе, где ему было положено лежать «по статусу», а на отшибе – в Благовещенском соборе Александро-Невской лавры.

В декабре 1796 г., после смерти Екатерины II, Павел I приказал вскрыть могилу своего отца и посмертно «короновал» его, прикоснувшись Большой императорской короной к черепу Петра III. Конечно, это была не более чем символическая коронация. Затем траурный кортеж с телом Петра III направился в Петропавловскую крепость, а траурную колесницу сопровождали участники переворота 1762 г. В результате Екатерину II и Петра III захоронили в Петропавловском соборе одновременно.

Как известно, царствование Павла I было непродолжительным, поскольку его убили в марте 1801 г. в ходе дворцового переворота. Во время похорон Павла I государственные регалии несли на подушках вслед за гробом императора. На графа Румянцева, впоследствии канцлера, а в то время гофмейстера, возложили обязанность нести скипетр. Он уронил его и заметил это, только пройдя двадцать шагов. Происшествие дало повод к множеству суеверных толкований. Трудно поверить, но бриллиант «Орлов», вделанный в скипетр, валялся на земле.

Перезахоронение Петра III 2 декабря 1796 г.

Коронация Александра I, который стал императором в трагическую ночь с 11 на 12 марта 1801 г., состоялась 15 сентября 1801 г. Эта коронация один в один копировала коронацию Павла I. Никаких изменений ни в сам церемониал коронации, ни в перечень коронационных регалий внесено не было. Однако по традиции для императрицы Елизаветы Алексеевны сделали новую корону. Ее изготовили ведущие ювелиры рубежа веков братья Дювали (по другой версии – Жан Франсуа Лубье). При коронации Александра I в его руках был «Скипетр золотой с тремя поясками, которые обсыпаны мелкими бриллиантами и яхонтами; на верху эмалевый двоеглавый орел, у коего на груди вензелевое под короною имя Государя Императора Павла I»[283]283
  РГИА. Ф. 472. Оп. 12. Д. 26. Л. 12 // О достопамятных вещах, принадлежавших Императорской фамилии со времен Императора Петра I, хранящиеся в разных казенных зданиях. 1826–1830 гг.


[Закрыть].

Как выглядела Малая императорская корона императрицы Елизаветы Алексеевны, не совсем ясно. Ряд авторов утверждает, что корона была необычной формы: в виде золотой древесной ветки, где каждый листок прикреплялся к сучку посредством крупного бриллианта, множество бриллиантов сияло по зубчикам листьев, а два огромных сапфира завершали убор[284]284
  Забозлаева Т.Б. Драгоценности в русской культуре XVIII–XX веков: Словарь (История. Терминология. Предметный мир). СПб., 2003. С. 328.


[Закрыть]. Не совсем ясна и посмертная судьба короны Елизаветы Алексеевны. По одной версии, эту корону уничтожили в 1826 г., сразу же после смерти Елизаветы Алексеевны[285]285
  Кузнецова Л.К. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый… М., 2009. С. 374.


[Закрыть]. По другой версии, эта корона поступила в кладовые Камерального отделения в 1827 г., где ее оценили в 63 410 руб. В конце 1830-х гг., когда Николай I комплектовал бриллиантовое приданое для своей старшей дочери, великой княжны Марии Николаевны, коронационную корону Елизаветы Алексеевны сломали, чтобы изготовить бриллиантовый убор для царской дочери.

В.Л. Боровиковский. Портрет императора Александра I. ГРМ

Ж.-Л. Монье. Портрет императрицы Елизаветы Алексеевны

Следует упомянуть и о том, что во время возложения Малой императорской короны императрица Елизавета Алексеевна не стала становиться на колени перед мужем-императором, как это делала в 1797 г. императрица Мария Федоровна. Также поступила в 1826 г. и императрица Александра Федоровна. Только во время коронации 1856 г. императрица Мария Александровна опустилась на колени при возложении на нее короны. Также поступили и императрица Мария Федоровна в 1883 г., и императрица Александра Федоровна в 1896 г.

Поскольку в процедуре коронации места для импровизаций не существовало, этот жест Елизаветы Алексеевны в 1801 г. был не случаен. Сегодня мы можем только предполагать, было ли это отражением ее непростых взаимоотношений с мужем или проявлением либеральных увлечений самого Александра I?

Добавим, что в апреле 1811 г. в Оружейную палату Московского Кремля поступили регалии грузинского царя Георгия: «Корона золотая украшенная изумрудами, лалами, алмазами и аметистами, с крестом наверху, осыпанным бриллиантами и яхонтами»[286]286
  РГИА. Ф. 472. Оп. 12. Д. 26. Л. 12 // О достопамятных вещах, принадлежавших Императорской фамилии со времен Императора Петра I, хранящиеся в разных казенных зданиях. 1826–1830 гг.


[Закрыть].

Император Николай I начал царствование с трагических событий 14 декабря 1825 г. Затем было следствие и казнь пятерых декабристов на Кронверке Петропавловской крепости. Только покончив с этим, Николай Павлович счел возможным провести церемонию коронации, которая состоялась 22 августа 1826 г. В процедуру коронационных торжеств внесли два принципиальных новшества. Во-первых, облаченный в императорские регалии, с Большой императорской короной на голове, держа в руках символы власти – скипетр и державу, Николай Павлович трижды поклонился народу с Красного Крыльца Грановитой палаты. Во-вторых, 12 мая 1829 г. Николай Павлович первым из российских императоров провел вторую коронацию в Варшаве.

Если говорить о «московской коронации», то она в целом повторяла коронацию его отца Павла I и старшего брата Александра I, но были и нюансы. Кроме троекратного поклона народу с Красного крыльца[287]287
  В некоторых исследованиях утверждается, что поклонов не было, а было только «Троекратное наклонение головы», которым царь «приветствовал подданных». См.: Жмакин В.И. Коронации русских императоров и императриц // Русская старина. 1883. Т. 38. № 4. С. 9.


[Закрыть], можно упомянуть и о том, что Николай Павлович поцеловал свою супругу Александру Федоровну, прежде чем возложить на нее Малую императорскую корону.

Коронация Николая I. 1826 г.

Варшавская коронация проходила в зале Сената в Варшавском дворце в присутствии сенаторов, нунциев и депутатов Царства Польского. Прослушав обедню в православной церкви, император явился в залу. Лица, несшие регалии, стали по обеим сторонам трона. Архиепископ-примас произнес молитву. Николай I возложил на себя Императорскую корону, надел порфиру, принял в руки державу и скипетр. После этого архиепископ провозгласил троекратно: «Vivat rex in aeternum!». Затем император, преклонив колено, произнес молитву за себя и вверяемый ему Богом народ. Совершив ее, он стал один на возвышение трона, а все присутствующие пали на колени. Следует подчеркнуть, что «польская» коронация 1829 г. – это первая и последняя для российских самодержцев[288]288
  Вполне возможно, что Николай Павлович венчался на царство в Варшаве Большой императорской короной Анны Иоанновны, которая с этого времени стала называться Польской. Вплоть до 1917 г. ее изображение помещалось над гербом Царства Польского в Государственном гербе Российской империи. См.: Кузнецова Л.К. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый… М., 2009. С. 97.


[Закрыть].

После польского восстания 1831 г. конституция Польши была ликвидирована. Тогда взяли курс на русификацию Польши и превращение ее из Царства Польского в Привисленские губернии Российской империи. В том же 1831 г. в Оружейную палату Московского Кремля вместе с польскими трофеями[289]289
  В число «польских вещей» входили: пять ключей от занятой русскими войсками польской крепости Замость; знамена и штандарты бывших польских войск, найденные в Варшаве; взятый в Варшаве бронзовый ковчег, в котором находилась Конституция, данная полякам Александром I; польский мундир Александра I, хранившийся в Сенате; два вызолоченных тронных кресла.


[Закрыть] отправили «платье Государыни Императрицы, в коем Ея Величество изволила быть в день коронации в Варшаве».[290]290
  РГИА. Ф. 472. Оп. 2. Д. 57. Л. 10 // О препровождении в Московскую Оружейную палату разных вещей для хранения. 1831–1835 гг.


[Закрыть]

Коронационные регалии. 1826 г.

Николай I умер 18 февраля 1855 г., и началось царствование Александра II. Это был первый спокойно-легитимный переход власти, не сопровождавшийся убийствами (Петр III и Павел I), переворотами (Елизавета Петровна и др.), сожжением завещаний (Павел I), подавлением восстаний (Николай I). Поэтому молодой император сначала решил самые неотложные задачи. Первой из них стал выход России из Крымской войны. Особым манифестом император объявил стране, что коронация не состоится, «пока не смолкнет гром брани»[291]291
  ПСЗРИ. Изд. 2. № 30401.


[Закрыть]. Наконец, 18 марта 1856 г. подписали Парижский трактат, он и поставил точку в войне.

Это событие, закончившее войну, сопровождалось различными случаями, в их числе были и «ювелирные» эпизоды. Так, глава российской делегации в Париже 59-летний князь А.Ф. Орлов[292]292
  Орлов Алексей Федорович (1787–1862) – князь, генерал от кавалерии, генерал-адъютант, посол в Париже, председатель Государственного совета.


[Закрыть] во время обеда в Тюильри своеобразно отреагировал на просьбу французской императрицы Евгении передать цветы. «Найдя неприличным подать их просто императрице, он, шутя, взял серебряную тарелку, которая стояла у прибора, свернул ее в трубочку, и в этом импровизированном порт-букете подал Евгении цветы. Французы долго не могли забыть этот фокус»[293]293
  Богданович А. Три последних самодержца. М., 1990. С. 76.


[Закрыть]. Следует добавить, что порт-буке – это специальное ювелирное приспособление для хранения небольших букетов живых цветов, бывшее в моде еще в XVIII в.

Коронация Александра II состоялась 26 августа 1856 г. Пышность коронационных торжеств должна была сгладить национальное унижение, которое Россия пережила после подписания Парижского трактата. Молодой монарх символизировал грядущее возрождение престижа России как великой империи. При этом Большая императорская корона стала зримым символом, о чем долго вспоминали современники: «При виде балдахина, под которым шествовал венчанный монарх, сверкавшая золотом толпа лиц, его окружающих, так же как и пестрая, необъятная толпа народа одинаково трепетали от восторга и полноты чувств. Прекрасный солнечный день возжигал это море блеску, а кульминационным пунктом света была корона на голове императора. Трудно описать восторг и ликование толпы, доходившее до исступления»[294]294
  Имертинский Н. Из записок старого преображенца // Русский архив. 1885. Кн. 1. С. 595.


[Закрыть].

Возложение короны на императрицу Марию Александровну. 1856 г.

Коронационные регалии. Коронационный альбом 1856 г.

Особенностью этой коронации стало то, что повторилась ситуация 1801 и 1826 гг., когда на коронации присутствовали две императрицы. В 1856 г. это были вдовствующая Александра Федоровна и царствующая Мария Александровна. Поэтому в Успенском соборе Московского Кремля, как и в предыдущие коронации, на возвышении поставили три трона. Первый – исторический трон великого князя Ивана III, он предназначался для Александра II. Второй – трон царя Михаила Федоровича, он предназначался для императрицы Марии Александровны. И, наконец, третий трон царя Алексея Михайловича предназначался для вдовствующей императрицы Александры Федоровны.

Поздравление императора членами императорской фамилии. 1856 г.

Коленопреклоненная молитва митрополита. 1856 г.

Миропомазание Александра II. 1856 г.

Малая императорская корона и ее фрагмент. 1856 г.

Поскольку на коронации присутствовали две императрицы, то к этой коронации изготовили еще одну Малую императорскую корону, предназначавшуюся для императрицы Марии Александровны. Эту Малую императорскую корону изготовили в 1856 г., и с этого времени она вошла в число наследственных императорских регалий. Малую императорскую корону для императрицы Марии Александровны изготовил придворный ювелир Л. Зефтинген. Две «женские» короны понадобились и в 1883 г. при коронации Александра III, и в 1896 г. при коронации Николая II.

В августе 1856 г. императрица Александра Федоровна была в Малой императорской короне, которой ее повенчал на царство Николай I во время коронации 1826 г. После смерти императрицы в 1861 г. корону по традиции сломали «по резолюции Кабинета» в 1865 г., и полученные бриллианты на сумму 60 029 руб. записали в приход и предназначили «для делания вещей»[295]295
  Юферов А.В. История коронных бриллиантов // Алмазный фонд СССР. Вып. 2. М., 1925. С. 23.


[Закрыть].

С Малой императорской короной императрицы Марии Александровны в августе 1856 г. произошел эпизод, отмеченный мемуаристами, придавшими ему большое значение. Дело в том, что во время процедуры коронации Малая императорская корона, неловко закрепленная булавками на голове императрицы Марии Александровны неквалифицированными статс-дамами, упала с головы императрицы на каменный пол Успенского собора. Те, кто стояли поблизости своими телами буквально прикрыли побелевшую (к тому же еще беременную) императрицу от взглядов присутствующих. Корону вновь спешно надели на голову императрицы, и церемония продолжилась. Однако тогда многие (да и сама императрица) сочли этот эпизод недобрым предзнаменованием. И действительно, когда в мае 1880 г. Мария Александровна умерла, и император Александр II спешно женился на княжне Е.М. Долгорукой, многие вспомнили этот эпизод в августе 1856 г.

Если упомянуть о коронационных костюмах, использовавшихся в 1856 г., то представление о них дает коронационная мантия императрицы Марии Александровны[296]296
  На фабрике И.П. Лихачева к коронации 1856 г. изготовили три коронационные мантии: для Александра II, его жены – императрицы Марии Александровны и для вдовствующей императрицы Александры Федоровны, жены Николая I.


[Закрыть]. Драгоценная «золотая» парча («золотой требликатный глазет») была изготовлена в Санкт-Петербурге на фабрике золототканых и золотошвейных изделий И.П. Лихачева. В тканевое полотно вплели цветные шелковые нити, которые превращались в черных гербовых орлов. С этой работой за 4 месяца успешно справились 30 лучших мастериц из Торжка, славившегося золотошвейными промыслами.

Коронационный мундир Александра II изготовили на Придворной фабрике офицерских вещей Е.Д. Битнера, которая находилась близ Аничкова моста на Троицкой ул., 10 (ныне ул. Рубинштейна) в Санкт-Петербурге. Это был двубортный суконный темно-зеленый общегенеральский мундир с красным воротником и обшлагами. Он застегивался на шесть золоченых пуговиц и имел золотую вышивку по воротнику, обшлагам и клапанам[297]297
  Коронационный мундир Александра II передали в Оружейную палату Московского Кремля 17 сентября 1856 г.


[Закрыть]. После коронации, в 1857 г., продавцы военных вещей Ф.К. и П.А. Битнеры получили звание придворных поставщиков.

Александр III стал императором 1 марта 1881 г., в день гибели своего отца от рук террористов-народовольцев. Поскольку существовала реальная угроза повторения террористического акта против нового императора, то из соображений безопасности коронационные торжества отложили. Кроме того, легитимность Александра III, как императора, ни у кого не вызывала сомнений, поэтому с коронацией можно было не торопиться. Эти два с лишним года стали напряженным временем смены внутренних и внешнеполитических ориентиров власти, подбора кадров на ключевые посты и реорганизации силовых структур. Немаловажным фактором было и то, что за два года удалось практически покончить с революционным подпольем, которое с 1879 по 1881 г. буквально терроризировало центральные органы власти.

Следует упомянуть и о том, что Александр II, вступив в морганатический брак с Е.М. Долгорукой в июле 1880 г., готовил коронацию своей молодой жены на осень 1881 г. Об этом прямо пишет в своих воспоминаниях великий князь Александр Михайлович. Эта коронация не состоялась.

Примечательно, что на фоне подготовки к коронации Александра III, Оружейная палата Московского Кремля пополнилась двумя коронационными предметами. Дело в том, что летом 1881 г. в Тифлисе состоялся Археологический съезд, на который отправили представителя Дворцового ведомства действительного статского советника Филимонова. Кроме присутствия на съезде археологов у Филимонова было еще одно особое поручение: «Собрать на Кавказе сведения о судьбе древнегрузинских регалий». Скорее всего, какие-то сведения об этих регалиях у специалистов Оружейной палаты были. Кроме того, в это время собирался исторический материал к готовящейся коронации Александра III. Только это объясняет особое поручение, которое имел статский генерал. Поиски Филимонова увенчались успехом. Он обнаружил в ризнице Мцхетского собора, где совершались коронования грузинских царей, два фрагмента таких регалий. Один из фрагментов являлся навершием скипетра и имел вид многогранного яблока. Другой фрагмент имел форму трубки (скипетра?). «…Оба устроены из золотых стенок, украшенных живописною эмалью Грузино-Персидской работы, конца XVII века»[298]298
  РГИА. Ф. 796. Оп. 163. Д. 1394. Л. 1 // Об отсылке в Московскую Дворцовую контору двух фрагментов древнегрузинских царских регалий, принадлежащих Мцхетскому собору. 1882 г.


[Закрыть]. О находке немедленно доложили «на самый верх». Сначала министру Императорского двора графу И.И. Воронцову-Дашкову, а затем и Александру III, который 16 февраля 1882 г. распорядился приобрести для Московской Оружейной палаты фрагменты грузинских коронационных регалий за 1000 руб.

Все коронации имели свой бюджет. На этом важнейшем для самодержавной власти действе, придававшем всей системе власти легитимность, дарованную Богом, не экономили. Коронация 1883 г. готовилась особенно тщательно, поскольку времени для ее подготовки было достаточно.

Коронация императора Александра III состоялась 15 мая 1883 г. Если сосредоточиться только на императорских регалиях и особенностях коронации, то следует признать, что коронацию 1883 г. провели самым традиционным образом. Такая традиционность и определенное возвращение к истокам, также было частью формирующегося сценария власти Александра III. Надо заметить, что к новшествам в коронационных торжествах 1883 г. не только не стремились, но всеми силами старались их избегать, поскольку соблюдение буквы и традиции коронационных торжеств было зримым свидетельством преемственности власти российских монархов. Одним из проявлений этой преемственности стало использование в 1883 г. полного комплекта императорских регалий, подготовленного к коронации 1856 г. Эта была, пожалуй, первая коронация, когда комплект императорских регалий использовали полностью и без всяких изменений.

Для проведения коронации выделили огромные средства, как из средств Государственного казначейства (ровно 4 млн руб.), так из средств Министерства Императорского двора (2 228 944 руб.). Важной частью подготовки коронационных торжеств стали масштабные реставрационные работы, проведенные не только в Московском Кремле, но и в других дворцовых и театральных зданиях Москвы. Это было необходимо, поскольку многие их этих зданий и дворцов за время царствования Александра II пришли в ветхость[299]299
  В 1882–1883 гг. провели комплексный ремонт Большого Кремлевского дворца, в котором были отремонтированы все парадные залы: Георгиевский зал (1732 руб.), Александровский зал (8562 руб.), Андреевский зал (46 083 руб.) и Екатерининский зал (15 302 руб.). Однако самые значительные средства пошли на ремонт и реставрацию исторических помещений Грановитой (165 413 руб. 22 коп.) и Оружейной палат (13 124 руб.). Общая сумма реставрационных работ только по комплексу зданий Большого Кремлевского дворца составила 627 962 руб. Помыли даже весь хрусталь в люстрах московских дворцов (1662 руб.). Привели в порядок кремлевские храмы и монастыри, «задействованные» в церемонии коронационных торжеств: Успенский собор (161 572 руб.); Архангельский собор (1277 руб.); Благовещенский собор (16 620 руб.); Чудов монастырь (616 руб.) и Вознесенский монастырь (325 руб.). Общая стоимость ремонтных работ по этим историческим памятникам составила 180 411 руб. См.: РГИА. Ф. 482. Оп. 10. Д. 77. Л. 5 // Отчет о расходах по коронации. 1883.


[Закрыть].

Примечательно, что Александр III лично отслеживал качество реставрационных работ. Так, «он со вниманием следил за реставрацией живописи в московском Благовещенском соборе, лично осматривал (ее) до приступа к работам, а затем на докладе написал: „Чтобы при восстановлении живописи открытые древние изображения были возможно менее записаны“. Дальше указывалось: „Не употреблять ни лака, ни мастики“. По поводу обновления раки св. Стефана Пермского в храме Спаса на Бору два раза отметка: „По старому рисунку“».[300]300
  Кривенко В.С. В Министерстве Двора. Воспоминания. СПб., 2006. С. 239.


[Закрыть]

Отчасти подверглись реставрации и коронационные регалии. Еще в июле 1882 г. министр Императорского двора направил запрос чиновникам камерального отделения Кабинета: «…Нет ли недостающих бриллиантов в Императорской короне, хранящейся в Бриллиантовой комнате Зимнего дворца»[301]301
  РГИА. Ф. 472. Оп. 25 (390/1910). Д. 146. Л. 1 // Об исправлении Императорских регалий, хранящихся в Бриллиантовой комнате Зимнего дворца. 1882.


[Закрыть]. Судя по ответу, причины для таких вопросов имелись, поскольку чиновники сообщили министру, что «…все бриллианты находятся на лицо; только один выпал из оправы и его следует вкрепить, а вообще саму корону несколько поправить; в малой короне – недостает 25 больших солитеров, которые по объяснению камер-фрау фон Винклер и делавшего эту корону ювелира Зефтингена для коронования в Бозе почивающей Императрицы Марии Александровны были взяты из бриллиантового колье Ея Величества, принадлежащего теперь Государыне Императрице Марии Федоровне»[302]302
  РГИА. Ф. 472. Оп. 25 (390/1910). Д. 146. Л. 2 // Об исправлении Императорских регалий, хранящихся в Бриллиантовой комнате Зимнего дворца. 1882.


[Закрыть]. Недостающие для Малой императорской короны солитеры предлагалось позаимствовать «из означенного колье», или же выбрать из отдельных солитеров, хранящихся в Бриллиантовой комнате.

В августе 1882 г. последовало высочайшее повеление: «Привести через посредство придворных ювелиров, состоящих при Кабинете оценщиками, в надлежащий вид – вычистить, починить, что понадобится укрепить некоторые камни, а, кроме того, вставить в малую корону недостающие 25 солитеров, выбрав оные из бриллиантов, хранящихся в той же комнате»[303]303
  РГИА. Ф. 472. Оп. 25 (390/1910). Д. 146. Л. 3 // Об исправлении Императорских регалий, хранящихся в Бриллиантовой комнате Зимнего дворца. 1882.


[Закрыть]. Примечательно, что императрицу Марию Федоровну Александр III решил «не беспокоить», и 25 солитеров остались в колье императрицы. Этот штрих показывает, что практика, когда разбирались ювелирные раритеты, имеющие историческое значение, отчасти сохранилась.

Коронационные регалии. Коронационный альбом 1883 г.

Решение о ремонтных работах над Малой императорской короной было принято министром Императорского двора графом И.И. Воронцовым-Дашковым 12 октября 1882 г. (резолюция Кабинета Е.И.В. № 2780). Он санкционировал восстановление недостающих «в ободе короны 25 солитеров под № 41, 43, 44 и 54, всего на 52 700 руб.»[304]304
  РГИА. Ф. 468. Оп. 43. Д. 1027. Л 4 // Книга Императорским регалиям, Коронным бриллиантовым вещам, каменьям и жемчугам.


[Закрыть]. Видимо, 25 бриллиантов-солитеров извлекли из короны, несмотря на ее статус, для каких-либо ювелирных изделий. Кроме этого, к Малой императорской короне накануне коронации подобрали 4 бриллиантовые булавки стоимостью в 1660 руб. В Описи 1865 г. они значились под № 363, как «Четыре бриллиантовые булавки к Малой короне в коих 4 солитера».

Малая императорская корона, возлагавшаяся Александром III на голову императрицы Марии Федоровны, была обновлена. Эту Малую императорскую корону изготовили для императрицы Марии Александровны и использовали во время коронационных торжеств 1856 г. В Описи Коронных бриллиантов указана ее стоимость в 56 608 руб. В феврале 1861 г. корону передали в Бриллиантовую комнату Зимнего дворца, где она хранилась вплоть до коронации 1883 г.

Эту корону изготовили из традиционного серебра, на котором были укреплены (табл. 16):

Таблица 16

Таким образом, Малая императорская корона, изготовленная ювелиром Зефтингеном к коронации 1856 г. по рисунку Л.-Д. Дюваля (1797 г.), использовалась после ремонта и во время коронации 1883 г. В этой короне 1393 бриллианта, общим весом 586,92 карата, а также 2167 бриллиантов огранки «роза», серебра на 256,96 г и золота 2,26 г. Общий вес Малой императорской короны – 378,39 г, высота 13 см с крестом, диаметр по нижней окружности – 12 см.

Кроме работ с Большой и Малой императорскими коронами было изготовлено новое государственное знамя, а государственный щит и меч отреставрировали. Также подверглись реставрации исторические троны, которые были установлены на помосте в Успенском соборе. Для них сделали новые подушки с вензелевыми изображениями.

Из Бриллиантовой комнаты Зимнего дворца в Москву перевезли и императорские регалии. Это важнейшее мероприятие было не только тщательно отработано с точки зрения обеспечения охраны национальных святынь, но и соответствующим образом профинансировано. Во-первых, регалии «привели в порядок» (1222 руб. 25 коп.). Под этой позицией имелись в виду не только соответствующие ювелирные работы, но и традиционная подгонка коронационных корон по головам Александра III и Марии Федоровны.

Транспортировка императорских регалий из Петербурга в Москву и обратно обошлась в 2675 руб. После окончания торжеств и возвращения императорских регалий из Москвы в Бриллиантовую комнату Зимнего дворца их «починили и почистили», что обошлось Кабинету в 3971 руб. 25 коп. Все расходы, связанные с императорскими регалиями в 1882–1883 гг. составили в 7868 руб. 50 коп.[305]305
  РГИА. Ф. 482. Оп. 10. Д. 77. Л. 12 // Отчет о расходах по коронации. 1883.


[Закрыть] К этой статье расходов примыкали расходы Кабинета по «покупке бриллиантовых золотых и других ценных вещей для подарков». При этом от цены всех приобретенных ювелирных изделий исправно отчислялись 10 % в так называемый «Инвалидный капитал». Также практиковалась выдача денег вместо подарков и другие расходы. Общие затраты Кабинета Е.И.В. по этой статье составили 279 209 руб. 47 коп. Поскольку бо́льшая часть ювелирных изделий приобреталась в Петербурге, то на «перевозку в Москву кладовой с драгоценностями и обратно» выделили 693 руб. 29 коп.

Когда коронационные торжества закончились, то при формировании итогового баланса по коронационным торжествам все расходы были сведены почти к 100 позициям[306]306
  На коронационных торжествах впервые использовали такие технические новинки, как телефонная связь, обошедшаяся в 6750 руб., которую обеспечивала фирма Белла, и электрическое освещение.


[Закрыть].

Среди них значились расходы по изготовлению коронационного («серебряного») «платья Государыни Императрицы», обошедшегося в 17 357 руб., и приобретение различных вещей «для Государыни Императрицы» на огромную сумму в 158 517 руб. Вне всякого сомнения, бо́льшая часть этой суммы пошла на драгоценности, столь любимые Марией Федоровной.

От коронации Александра III, которая состоялась в 1883 г., до наших дней дошло довольно много вещей. Наряду с различными жетонами и памятными знаками, в Оружейной палате по сей день хранятся коронационные костюмы Александра III и Марии Федоровны[307]307
  В одном из музейных собраний сохранился роскошный, стилизованный под европейское средневековье, костюм герольда. Материал для него заказали на московской шелкоткацкой фабрике братьев А. и В. Сапожниковых. На протяжении второй половины XIX в. это предприятие выполняло самые ответственные заказы Императорского двора. Ее продукцию высоко ценили, поскольку ткани Сапожниковых отличались отменным качеством. Имперские гербы были вышиты мастерами золотошвейного магазина А. Ломан. Шляпа герольда изготовлена на петербургской шляпной фабрике братьев Брюно (поставщик Двора с 1872 г.). Перчатки герольда изготовила петербургская фирма «Парижские перчатки Моррисона», преемник фирмы «Альфонс Берни» (Санкт-Петербург, Невский пр., возле Полицейского моста). См.: Российские императоры и Оружейная палата. М., 2006.


[Закрыть]. Говоря столь подробно о «материальной составляющей» коронаций российских государей, следует иметь в виду и эмоциональную составляющую этой освященной вековыми традициями церемонии. Для всех без исключения российских монархов сам момент возложения короны имел отчетливый сакральный смысл «обручения» с собственным народом. Именно в момент коронации император буквально превращался в «помазанника Божьего». Российские монархи в XIX в. всходили на трон зрелыми людьми, отчетливо осознающими значимость этой церемонии и святость самого «царского места» в Успенском соборе Московского Кремля. Эмоциональное потрясения от вроде бы бюрократического акта коронации было настолько велико, что они проносили это чувство через всю свою жизнь. А внешне это эмоциональное потрясение проявилось в том, что эти зрелые и уже битые жизнью мужчины, стоя под прицелом тысяч глаз, плакали и не стеснялись этого. Так, во время коронации Александра III один из очевидцев отметил в дневнике (15 мая 1883 г.): «Все, что государь должен сказать, он говорит очень внятно, но вслед за возложением на него короны и коронованием им императрицы слезы текут по лицу его»[308]308
  Дневник Государственного секретаря А.А. Половцева. Т. 1. 1883–1886. М., 1966. С. 95.


[Закрыть].

Через несколько дней после коронации императрица Мария Федоровна писала своей матери в Данию: «В эти несколько дней мы морально испытали такие сильные душевные волнения, что, мне кажется, будто прошла вечность… Я чувствовала себя совершенно как жертвенный барашек… Саша, преклонив колени, прочел чудесную молитву, его голос был абсолютно спокойным и сильным… все рыдали, и это было так торжественно, волнующе и одновременно так трогательно!.. Для меня это было такое же чувство, какое испытываешь сразу после рождения ребенка, вот единственное, с чем я могу это сравнить… Это было чудесно, несколько неловко, конечно, но я воспринимала все это скорее как постановку одной из опер Вагнера, где мы играли главные роли»[309]309
  ГАРФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 648. Л. 113–120.


[Закрыть].

Другой очевидец коронации вспоминал: «Когда, наконец, наступил долгожданный момент, Митрополит взял с красной бархатной подушки Императорскую корону и передал ее в руки Царя. Александр III возложил собственноручно корону на свою голову и затем, взяв вторую корону Императрицы, повернулся к коленопреклоненной Государыне и надел ей на голову корону. Этим обрядом символизировалась разница между правами Императора, данными ему свыше, и прерогативами Императрицы, полученными ей от Императора.

Коронование Александра III. 1883 г.

Коронование Марии Федоровны. 1883 г.

Императрица поднялась с колен, и Царская чета повернулась лицом к нашей ложе, олицетворяя собою гармонию сурового могущества и грациозной красоты»[310]310
  Александр Михайлович. Книга Воспоминаний. М., 2008. С. 86.


[Закрыть].

Конечно, дамы, присутствовавшие на коронации, были буквально усыпаны драгоценностями. Блеск бесчисленных камней врезался в память даже великим князьям, которые на высочайших выходах повидали всякого. Так, молодой великий князь Александр Михайлович спустя много лет вспоминал: «Pyсcкиe великие князья надели, ради торжественного случая, цепи ордена Св. Андрея Первозванного, украшенные бриллиантами, с бриллиантовыми же двуглавыми орлами. На великих княгинях и иностранных принцессах были великолепные драгоценности, и я думаю, что ни я, ни кто другой не видел такого количества роскошных украшений, как в этот день 15 мая 1885 года»[311]311
  Там же. С. 84.


[Закрыть]. Как мы видим, князь запамятовал дату коронации (воспоминания были написаны в 1930-х гг.), но не забыл блеска драгоценных камней. Обратил внимание великий князь и на коронационные регалии: «Со своего места я видел российские императорские регалии, которые важно несли высшие сановники Двора: государственное знамя, меч, скипетр, державу, щит и замечательно красивую императорскую корону»[312]312
  Александр Михайлович. Книга Воспоминаний. М., 2008. С. 85.


[Закрыть].

Потом многие из вещей, вовлеченные в процедуру коронации, приобрели мемориальное значение. Например, по традиции это был полный мундир царя и коронационное платье царицы, которые передавались на вечное хранение в Оружейную палату. Кстати говоря, один из мемуаристов упоминает, что свой коронационный мундир Александр III не сразу передал на хранение, а довольно долго носил. В силу личной привычки к вещам. Поэтому мундир оказался в Оружейной палате несколько поношенным.

Были и мемориальные коронационные «пустяки». Так, на следующий год после коронации митрополит Платон подарил Александру III «…в воспоминание коронации маленькую губку, которой он обтирал места после миропомазания; губка помещена в серебряный футляр очень милой работы, в виде кубка с крышкой. Это меня очень тронуло со стороны почтенного и милого старика, что он подумал обо мне», – писал жене российский император[313]313
  Боханов А.Н., Кудрина Ю.В. Император Александр III и императрица Мария Федоровна. Переписка. 1884–1894 годы. М., 2001. С. 93.


[Закрыть]. Для всех российских государей день коронации на всю жизнь оставался не только одним из важнейших фактов их биографии, но и главной жизненной эмоциональной зарубкой, к которой они в мыслях возвращались ежегодно. По словам самого Александра III, написанным ровно через год после коронации: «Все мои мысли сосредоточены теперь на воспоминании о прошлогодних днях в дорогой Москве. Никогда не забуду сегодняшний вечер и завтрашний торжественный день… Эти дни останутся на всю жизнь отраднейшим воспоминанием и утешением»[314]314
  Там же. С. 94.


[Закрыть].

На памятнике, открытом в 1912 г. в Москве, Александр III был изображен именно в момент коронации 1883 г., сидящим на троне, в Большой императорской короне, со скипетром и державой в руках.

После смерти 20 октября 1894 г. 49-летнего Александра III императором стал его старший сын, 26-летний Николай II. Тогда никому и в голову не могло придти, что это последний российский император.

Коронационный мундир Николая II. 1896 г.

Коронационное платье Александры Федоровны. 1896 г.

По традиции важнейшим событием начала нового царствования становились коронационные торжества. Только после этого торжественного, освященного вековыми традициями действа власть нового царя приобретала окончательную легитимность в глазах народа. Наряду с внешней, яркой и пышной стороной коронационных торжеств была еще одна ее составляющая – организационно-хозяйственная.

К организации коронационных торжеств привлекалось множество предпринимателей и, конечно, официальных поставщиков Императорского двора. Особенно большое значение придавалось изготовлению коронационных костюмов правящих особ. Каждый из коронационных костюмов создавался усилиями множества людей. Сейчас в Оружейной палате хранятся 17 коронационных костюмов: 10 мужских и 7 женских[315]315
  Российские императоры и Оружейная палата. М., 2006.


[Закрыть].