Текст книги "Ювелирные сокровища Российского императорского двора"

Возможно, именно в этой диадеме великая княжна Ольга Николаевна приняла участие в своем первом «взрослом» балу, данном по случаю ее домашнего совершеннолетия в Ливадии 3 ноября 1911 г.: «Виновница торжества была очаровательна, впервые с маленькой диадемой в волосах»[628]628
  Там же. С. 250.


[Закрыть].

О том, как системно формировалось ювелирное приданое для четырех дочерей Николая II, дают некоторое представление архивные документы. Дело в том, что, начиная с 1902 г., Александра Федоровна начала систематически приобретать бриллианты и сдавать их на хранение в Камеральное отделение. При этом бриллианты приобретались на сэкономленную часть «жалованья» («экономических сумм») дочерей и помещались в пакетах на их имя. Ранее такие единичные факты бывали, но не в таких масштабах. Еще раз повторим, с 1902 г. императрица Александра Федоровна начинает вкладывать средства своих дочерей наряду с надежными процентными бумагами (фунты стерлингов и германские марки) и в не менее надежные бриллианты.

Впервые подобный прецедент зафиксирован в документах 16 июля 1902 г., когда в кладовую № 2 Камерального отделения был сдан запечатанный пакет с бриллиантами семилетней великой княжны Ольги Николаевны. Второй раз это было сделано 21 декабря 1902 г. Следует подчеркнуть, что до 1902 г. подобных шагов Александра Федоровна не предпринимала.

Пытаясь объяснить эти шаги императрицы, в качестве рабочих версий можно выдвинуть следующие: Версия 1. Вполне возможно, эти бриллианты, наряду с процентными бумагами, должны были стать фундаментом приданого Ольги Николаевны. Версия 2. Именно в 1902 г. началась активная террористическая деятельность Боевой организации партии социалистов-революционеров (эсеров), и страна начала погружаться в пучину системного политического кризиса.

С 1903 г. Александра Федоровна начинает покупать бриллианты уже на всех четырех дочерей. При этом на имя великих княжон Ольги и Татьяны за 1903 г. было сдано по два запечатанных пакета с бриллиантами (24 июля, 26 ноября и 24 февраля и 30 мая соответственно). А на имя великих княжон Марии и Анастасии по одному запечатанному пакету (7 июня и 18 июня). Такая «несправедливость» была связана с тем, что Ольга и Татьяна, как старшие дочери, уже накопили приличный капитал в процентных бумагах, поэтому и получаемые дивиденды у них были выше, соответственно и бриллианты можно было покупать для формирования пакетов чаще.

В 1904 г. схема оставалась такой же: по два пакета Ольге и Татьяне и по одному Марии и Анастасии. В 1905 г. у третьей дочери Николая II великой княжны Марии также стало хватать средств на два пакета с бриллиантами в год. Сколько было конкретно бриллиантов в каждом из пакетов, неизвестно. Однако можно предположить, что эти бриллианты закупались на достаточно фиксированную сумму, которая оставалась от необходимых «детских» трат великих княжон. При этом камни могли быть разного размера, качества и пр., следовательно, их число в пакете могло колебаться в широких пределах. Единственный раз в документе упоминается, что в пакете великой княжны Ольги Николаевны, сданном 7 декабря 1912 г., находилось семь бриллиантов. Если исходить из этой цифры, как средней, то к 1917 г. у великой княжны Ольги Николаевны в 25 пакетах могло находиться приблизительно 175 бриллиантов. Если продолжить эти подсчеты, то всего к 1917 г. в кладовой № 2 Камеральной части скопилось 95 пакетов с бриллиантами, помещенными туда императрицей для своих дочерей. Следовательно, общий фонд бриллиантов сестер Романовых мог составить не менее 600–700 единиц драгоценных камней. Несомненно, качество и вес камней соответствовали общественному статусу великих княжон.

Кроме этого, обращает на себя внимание и то, что с 1915 г. в Камеральную часть перестали поступать пакеты с бриллиантами от старших великих княжон. Видимо, после начала Первой мировой войны свободные средства великих княжон целиком пошли на благотворительные цели, прежде всего через каналы Красного Креста. Также видно, что Александра Федоровна по возможности честно выравнивала приданое для своих дочерей. Поэтому, несмотря на разрыв в возрасте в 6 лет между Ольгой и Анастасией, на их имена было положено примерно одинаковое количество пакетов с бриллиантами (25 и 24 пакета соответственно). Последний пакет с бриллиантами на имя великой княжны Анастасии Николаевны был сдан под расписку в Камеральную часть Кабинета Е.И.В. 2 января 1917 г.[629]629
  РГИА. Ф. 468. Оп. 44. Д. 1407. Л. 24 // О составлении списков драгоценностей, сданных на хранение в Камеральную часть в разное время, принадлежащих членам Императорской Фамилии. 1917.


[Закрыть]

Периодически императрица сдавала в Камеральное отделение и другие ценные вещи. Так, в 1904 г. туда была сдана серебряная ванная, подаренная девочкам германским императором Вильгельмом II, а в 1906 г. два пакета с бухарскими вещами и украшениями великих княжон[630]630
  РГИА. Ф. 468. Оп. 44. Д. 1407. Лл. 15–18 // О составлении списков драгоценностей, сданных на хранение в Камеральную часть в разное время, принадлежащих членам Императорской Фамилии. 1917.


[Закрыть]. Сдавали туда и комплекты орденов великих княжон (1 сентября 1912 г.) и пакет с кружевами великой княжны Ольги Николаевны (19 июля 1914 г.), купленный для ее приданого.

В пакеты укладывались и восточные подарки бухарского эмира, который регулярно приезжал в Петербург. Так, 24 и 28 ноября 1906 г. в Камеральное отделение были помещены восемь футляров с «бухарскими украшениями великих княжон» и один пакет с «бухарскими вещами великих княжон»[631]631
  РГИА. Ф. 468. Оп. 44. Д. 1407. Л. 18 // О составлении списков драгоценностей, сданных на хранение в Камеральную часть в разное время, принадлежащих членам Императорской Фамилии. 1917.


[Закрыть]. Следует отметить, что подобные «восточные подарки» носили постоянный характер, обогащая ювелирные коллекции российских императриц. Например, в 1831 г. персидский принц Хозрев Мирза подарил императрице Александре Федоровне, наряду со всем прочим, «четырехрядный жемчуг, который отличался не столько своей безупречностью, сколько длиной. Мама охотно носила его на торжественных приемах, и я его от нее унаследовала», – вспоминала великая княгиня Ольга Николаевна[632]632
  Сон юности. Воспоминания великой княжны Ольги Николаевны. 1825–1846 // Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 185.


[Закрыть] (табл. 52).

Таблица 52

Пакеты с бриллиантами

Когда девочки подрастали, то формирование их ювелирного приданого шло очень интенсивно. Например, в 1897 г. для подросшей младшей дочери Николая II великой княжны Ольги Александровны за счет средств Кабинета приобрели бриллиантовую брошь (19 200 руб.). Тогда же потратили 10 385 руб. «на исправление и добавление 8 шатонов к бриллиантовой ривьере, хранящейся у камер-фрау Флотовой, и принадлежащей великой княжне Ольге Александровне»[633]633
  РГИА. Ф. 468. Оп. 13. Д. 1843. Л. 18 // Об уплате ювелирам за приобретаемые Государем Императором предметы. 1897 г.


[Закрыть].

Собранное родителями за многие годы ювелирное приданое востребовалось, когда «царских девочек» выдавали замуж. Тогда, кроме собранного родителями ювелирного приданого, формировалась коллекция ювелирных вещей, приобретаемая на государственные средства.

Когда в 1816 г. выдавали замуж шестую дочь императора Павла І – великую княжну Анну Павловну, то от старшего брата, императора Александра I, она получила традиционное «бриллиантовое приданое». В него входили 29 богатых ювелирных украшений с крупными бриллиантами, 600 украшений с бриллиантами «меньшего размера», 7 украшений с рубинами, 496 украшений с крупным жемчугом и 2249 украшений с жемчугом «меньшего размера». Всего 3381 украшение. Кроме этого, в приданое входили 19 золотых и 92 серебряных блюда и прочая серебряная посуда и столовые приборы[634]634
  Воловик О. Великая княгиня Александра Павловна. Семья. Жизнь. Судьба. Память. Будапешт – Москва, 2005. С. 196.


[Закрыть]. Таковы были масштабы Российского Императорского двора.

Номенклатура предметов, входивших в приданое выходивших замуж великих княжон, сложилась еще во времена императора Павла I. Начало было положено комплектацией приданого великой княжны Елены Павловны, которая выходила замуж в 1799 г. Впоследствии этот перечень предметов копировался на протяжении десятилетий для следующих поколений великих княжон.

Сам перечень предметов поражает как своей продуманностью, так и роскошью, и богатством. В этом чувствуется рука императрицы Марии Федоровны, педантичной, умной немки, которая, став императрицей, получила в свое распоряжение фактически неограниченные финансовые ресурсы.

Богатство приданого было немыслимым по скромным немецким масштабам. Да и не только немецким. В архивных документах приводится внушительный перечень золотых вещей, которые получала невеста. Это церковная утварь, кофейный и чайный сервизы. Среди множества серебряных вещей значился и «Сервиз столовый». Были серебряные позолоченные вещи, такие как «Туалет с позолотою». Каждый из сервизов и туалетов расписан в документах по предметам. Так, в позолоченном туалетном наборе перечислены различные коробочки, баночки, лопаточки, рукомойник и колокольчик. Были и фарфоровые вещи, такие как «Сервиз столовый, писанный по золотому полю с итальянскими видами, а по бокам розанами».

Примечательно, что мать, императрица Мария Федоровна, желала, чтобы все эти вещи напоминали дочери о ее родине. Поэтому в перечне предметов упоминается и «…стол бронзовый, на коем доска фарфоровая, покрытая кобальтом и украшенная золотом по средине в клейме с пукетом и вокруг оного надпись „Память нежной матери“. Огромный перечень включает не только мебель, материи и обои, но и вещи попроще, такие, как «Кухонная посуда медная и оловянная»[635]635
  РГИА. Ф. 468. Оп. 32. Д. 1265. Лл. 3, 4 // Ведомость о вещах, приготовленных для Ея Императорского Высочества Великой Княжны Александры Павловны.


[Закрыть]. «Отдельной строкой» в перечне значатся ювелирные изделия огромной ценности.

В номенклатуру предметов обязательно входил комплект предметов церковной утвари для походной церкви, поскольку русская православная княгиня сохраняла свою веру и после отъезда на чужбину. Обязательны были самые разнообразные предметы роскоши: роскошные русские меха, драгоценности, мебельные гарнитуры и экипажи, серебряные обеденные и туалетные сервизы, фарфор и стекло, столовое и постельное белье, настольные украшения, оловянная кухонная посуда, вазы монументальные и вазы ночные. Все это, как правило, готовилось заранее.

Потом приходило время свадебных торжеств. Невест буквально осыпали драгоценностями, используя все ресурсы Бриллиантовой комнаты. Естественно, это была старинная традиция, восходящая к временам Московского царства.

Если обратиться к временам «бабьего» XVIII в., то в мемуарах упоминается, что летом 1739 г., когда тетушка, императрица Анна Иоанновна, выдавала замуж свою племянницу Анну Леопольдовну, то ее буквально усыпали бриллиантами. Тогда на невесте было платье с корсажем из серебристой ткани. Спереди корсаж покрыли бриллиантами, завитые волосы невесты разделили на четыре косы, перевитые бриллиантами, а на голове укрепили маленькую бриллиантовую корону. Кроме того, множество бриллиантов укрепили в ее черных волосах, что придавало ей еще больше блеску[636]636
  Забозлаева Т.Б. Драгоценности в русской культуре XVIII–XX веков: Словарь (История. Терминология. Предметный мир). СПб., 2003. С. 64.


[Закрыть].

На протяжении всего XVIII в. российские императрицы торжественно одевали не только ближайшую родню, но и невест из своего ближайшего окружения. При этом невестам из Бриллиантовой кладовой на время церемонии выдавались коронные бриллианты. Фрейлина Екатерины II Ф.Н. Головина вспоминала, как она выходила замуж в 1786 г.: «Ее Величество лично надевала на меня бриллианты! Когда надзирательница за фрейлинами подала их ей на подносе, государыня добавила к обычным украшениям еще и рог изобилия. Этот знак внимания с ее стороны не ускользнул от внимания баронессы, которая меня любила.

– Ее величество очень добра, – сказала она мне. – Она сама носила это украшение и надевает его только тем невестам, которые ей больше всех нравятся.

Это замечание заставило меня покраснеть от удовольствия и благодарности. Государыня заметила мое смущение, взяла меня слегка за подбородок и изволила сказать:

– Ну-ка, посмотрите на меня… Да вы, право же, недурны».

К каждой свадьбе «императорского масштаба» готовилась венчальная корона. Когда в 1856 г. женился сын Николая I великий князь Николай Николаевич (Старший), то камер-фрау А.А. Эллис «отпустила придворному ювелиру Болину бриллиантовые шатоны для украшения венчальной короны великой княжны Александры Петровны, присовокупляя к сему, что по совершении бракосочетания шатоны будут с короны сняты и возвращены в коронные бриллианты».

Таким образом, после свадьбы корону ломали, возвращая драгоценные камни в кладовую № 1. Эту традицию прервали только в 1884 г. Видимо, это связано с тем, что тогда подрастала целая поросль великих князей, и бывало так, что в один год справлялось по нескольку свадеб. В этой ситуации традиция изготовления к каждой свадьбе своей короны становилась не только хлопотной, но и дорогостоящей. Поэтому свадебная корона, изготовленная в 1884 г. к свадьбе великого князя Сергея Александровича, стала «переходящей».

Венчальная Императорская корона. 1884 г.

В изготовлении венчальной короны в 1884 г. использовали часть нашивок (80 шт.) «бриллиантового борта» камзола и кафтана императора Павла I, работы Леопольда Пфистерера (1767 г.)[637]637
  Решение об использовании бриллиантового «эполета» с камзола Павла I (№ 50 по описи 1865 г.) было принято заведующим Кабинетом 18 октября 1884 г.


[Закрыть]. Их прикрепили серебряными нитями к малиновому бархату каркаса венчальной короны. Крест на короне составили камни, снятые с бриллиантового эполета работы начала XIX в. Судя по всему, корону изготовили мастера ювелирной фирмы «Болин К.Э.» (серебро, бриллианты, бархат; высота 14,5 см, диаметр 10,2 см).

После того как венчальную корону изготовили, ее внесли в Опись предметов Бриллиантовой комнаты под № 369: «Венчальная Императорская корона, украшенная 9 солитерами (из коих 6 больших в кресте и 3 малых на верхней части короны) и 80 гранитюрами, по 4 бриллианта в каждой. 20 465 руб.». Позже, карандашом в описи приписано: «Солитеры взяты из № 45 и ганитюры из № 57»[638]638
  РГИА. Ф. 468. Оп. 43. Д. 1027. № 369 // Книга Императорским регалиям, коронным бриллиантовым вещам, каменьям и жемчугам.


[Закрыть]. Эта корона обошлась Кабинету Е.И.В. в 20 465 руб.

Венчальная Императорская корона после 1917 г. разделила судьбу большей части коронных бриллиантов. Ее продали из Гохрана в ноябре 1926 г. антиквару Норману Вейсу. Затем корону перепродали на аукционе Кристи в Лондоне 26 марта 1927 г. антиквару Фаунсу за 6100 фунтов, и она хранилась в галерее Вартски в Лондоне. Последней же владелицей Венчальной Императорской короны стала Марджори Пост, которая приобрела ее в 1966 г. на аукционе Сотби. В настоящее время Венчальная Императорская корона хранится в Иконной комнате Музея Хиллвуд близ Вашингтона.

Царских и великокняжеских дочерей перед свадебными торжествами тщательно «упаковывали» в так называемые «императорские доспехи»[639]639
  Воорес Й. Последняя великая княгиня. СПб., 2003. С. 221.


[Закрыть], включавшие обязательное придворное платье из тяжелой серебряной парчи, горностаевую мантию, бриллиантовую корону и жемчуга.

До пожара Зимнего дворца 1837 г. церемония одевания невесты проходила в Бриллиантовой комнате, включенной сначала с перечень покоев Екатерины II, а затем императрицы Марии Федоровны. Именно там одевали жену Николая I – Александру Федоровну в 1817 г. Именно во время процедуры одевания, немецкие принцессы впервые одевали на себя столько драгоценностей, сколько они не видели за всю свою жизнь. Александра Федоровна вспоминала: «Мне надели на голову корону и, кроме того, бесчисленное множество крупных коронных украшений, под тяжестью которых я была едва жива»[640]640
  Из альбомов императрицы Александры Федоровны // Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 144.


[Закрыть].

Камер-юнгфера императрицы Марии Александровны также описала свадебный обряд одевания невесты, состоявшийся в 1841 г.: «При одевании невестой венчального туалета присутствовали статс-дамы и фрейлины. Белый сарафан ее был богато вышит серебром и разукрашен бриллиантами. Через плечо лежала красная лента; пунцовая бархатная мантия, подбитая белым атласом и обшитая горностаем, была прикреплена на плечах. На голове бриллиантовая диадема, серьги, ожерелье, браслеты – бриллиантовые. В сопровождении своего штата великая княжна, пришла в комнаты императрицы, где ей надели бриллиантовую корону»[641]641
  Воспоминания бывшей камер-юнгферы императрицы Марии Александровны // Русские императоры, немецкие принцессы. Династические связи, человеческие судьбы. М., 2002. С. 294.


[Закрыть].

Надо заметить, что служанки, привезенные немецкими невестами в Россию, буквально шалели от вида коронных бриллиантов. Так, одна из таких служанок, снимавшая бриллианты в 1841 г. с будущей императрицы Марии Александровны, вспоминала впоследствии: «Мне пришлось снимать с ее головы и шеи драгоценнейшие бриллиантовые уборы, какие я видела в первый раз в жизни. На принцессе был голубого цвета шлейф, весь вышитый серебром, а вместо пуговиц были нашиты бриллианты с рубинами; повязка темно-малинового бархата, обшитая бриллиантами; с головы спадала вышитая серебром вуаль…»[642]642
  Воспоминания бывшей камер-юнгферы императрицы Марии Александровны // Русские императоры, немецкие принцессы. Династические связи, человеческие судьбы. М., 2002. С. 290.


[Закрыть].

Об этой же церемонии спустя многие годы вспоминала одна из дочерей Николая I: «Утром была обедня, в час дня официальный обряд одевания невесты к венцу в присутствии всей семьи, вновь назначенных придворных дам и трех фрейлин. Мари была причесана так, что два длинных локона спадали с обеих сторон лица, на голову ей надели малую корону-диадему из бриллиантов и жемчужных подвесок – под ней прикреплена вуаль из кружев, которая свисала ниже плеч. Каждая из нас, сестер, должна была подать булавку, чтобы прикрепить ее, затем на нее была наброшена и скреплена на плече золотой булавкой пурпурная, отороченная горностаем мантия, такая тяжелая, что ее должны были держать пять камергеров. Под конец Мама еще прикрепила под вуалью маленький букетик из мирт и флердоранжа. Мари выглядела большой и величественной в своем наряде, и выражение торжественной серьезности на ее детском личике прекрасно гармонировало с красотой ее фигуры»[643]643
  Сон юности. Воспоминания великой княжны Ольги Николаевны. 1825–1846 // Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 192.


[Закрыть].

0 неизменности этой традиции говорят и воспоминания великого князя Александра Михайловича, который, описывая церемонию одевания своей жены Ксении Александровны в 1894 г., упоминал, что «…за обрядом одевания невесты наблюдала сама Государыня при участии наиболее заслуженных статс-дам и фрейлин. Волосы Ксении были положены длинными локонами, и на голове укреплена очень сложным способом драгоценная корона. Я помню, что она была одета в такое же серебряное платье, что и моя сестра Анастасия Михайловна, и как все Великие Княжны в день их венчания. Я помню также бриллиантовую корону на ее голове, несколько рядов жемчуга вокруг шеи и несколько бриллиантовых украшений на ее груди»[644]644
  Александр Михайлович. Книга Воспоминаний. М., 2008. С. 140.


[Закрыть].

Князь императорской крови Гавриил Константинович, описывал церемонию одевания своей сестры в Малахитовом зале Зимнего дворца в 1902 г. следующим образом: «Невеста сидела за туалетным столом, на котором стоял золотой туалетный прибор Императрицы Елизаветы Петровны. Этот прибор всегда ставился на туалетный стол, за которым причесывались перед свадьбой великие княжны и принцессы, выходящие замуж. Вообще же он хранился в Эрмитаже. Невесте прикрепляли корону и букли. После революции 1917 года эту корону купил ювелир Картье, проживающий в Нью-Йорке».

Как уже говорилось, вплоть до 1884 г. свадебные короны изготавливались к каждой свадьбе заново. Например, когда старшая дочь Николая I, великая княжна Мария Николаевна, готовилась к свадьбе, то дворцовые хозяйственники уже в ноябре 1838 г. озаботились вопросом изготовления драгоценной свадебной короны. Шведский подданный «ювелир Иван Рудольф» представил два эскиза свадебной короны, один из которых был утвержден родителями невесты. 7 июля 1839 г. ювелиру выдали из кладовых Камерального отделения 314 штук коронных бриллиантов весом 1033^30/32карат для «нанизания на корону». Эти бриллианты были отобраны в присутствии начальника Камерального отделения Петухова и камер-юнгферы Пильниковой «по доверенности вдовы ювелира Яна, шведским подданным Иваном Рудольфом»[645]645
  В дело пошли 18 бриллиантов весом 105 ^4/32 карат; 296 бриллиантов весом в 928 ^26/32 карат. Всего 314 бриллиантов в шатонах весом 1033 ^30/32 карат. 34 шатона ювелир вернул в Бриллиантовую комнату. См.: РГИА. Ф. 468. Оп. 5. Д. 73. Л. 6. О приготовлении по доверенности вдовы ювелира Яна, шведским подданным Иваном Рудольфом короны, ко дню венчания Ея высочества Великой Княгини Марии Николаевны. 1838–1839 гг.


[Закрыть]. Кроме этого, ювелир получил серебряную вызолоченную корону, хранившуюся в Бриллиантовой комнате Зимнего дворца под № 1179 стоимостью в 3 руб. 50 коп.

28 июня 1839 г. ювелир доставил корону заказчику. После примерки короны невестой последовало распоряжение «приделать к оной 5 ушков для булавок». 30 июня заказ был исполнен, и корону вновь доставили гофмейстрине Ю. Барановой. Свадьба состоялась 2 июля 1839 г. в Большой церкви Зимнего дворца. 15 июля 1839 г. свадебную корону разобрали. Бриллианты, как и серебряная корона, были сданы в кладовую бриллиантовых вещей, до следующей высочайшей свадьбы.

Теперь вновь вернемся к свадьбе 1908 г. Невеста была в русском парчовом серебряном платье-декольте с большим шлейфом. Ее шею украшало колье из больших бриллиантов. Корсаж ее платья был покрыт бриллиантовыми украшениями. Кроме короны, ей надели бриллиантовую диадему и вуаль из старинных кружев. Корону эту, колье, диадему и бриллианты надевали на великих княжон и принцесс в день свадьбы. Поверх платья невесте накинули малиновую мантию с горностаем. Мантия была очень тяжелая.

Мастер И.-Л. Биллер. Туалетный прибор Анны Иоанновны. 1736–1740 гг. Аугсбург

Отметим, что великий князь, упоминая о туалетном «приборе Императрицы Елизаветы Петровны», ошибается. Дело в том, что для невест в Малахитовом зале устанавливали золотой туалетный прибор Анны Иоанновны, который по сей день хранится в Государственном Эрмитаже. За этим золотым «туалетным прибором» сидели все девочки из семьи Романовых, выходящие замуж. В документах его называют «золотым коронным туалетом»[646]646
  РГИА. Ф. 1339. Оп. 1. Д. 25. Л. 1 // О приеме золотого коронного туалета Императрицы Александры Федоровны, назначенного Государыне Цесаревне. 1867–1868 гг.


[Закрыть].

Есть еще очень любопытное описание церемонии одевания невесты в Малахитовом зале. Дело в том, что его составила сама невеста. Это была свадьба великой княжны Марии Павловны (Младшей), выходившей замуж за шведского принца в 1908 г.

Она упоминает, что среди украшений, надетых ей в день свадьбы была: «диадема императрицы Екатерины с розовым бриллиантом необыкновенной красоты в центре и небольшая корона из малинового бархата, вся усыпанная бриллиантами; там было ожерелье из крупных бриллиантов, браслеты и серьги в форме вишен, такие тяжелые, что их нужно было прикреплять к золотым ободкам, которые надевались на уши.

После этого придворные дамы, жены высокопоставленных чиновников, возглавляемые камер-фрейлиной, накинули мне на голову кружевную вуаль и маленькую корону и прикрепили среди складок веточки флердоранжа. Наконец, они возложили мне на плечи малиновую бархатную мантию с пелериной, отделанную мехом горностая и застегнутую огромной серебряной пряжкой. Кто-то помог мне встать. Я была готова… Я едва могла двигаться»[647]647
  Там же.


[Закрыть].

В этой парадной гостиной, среди «своих», Николай II благословил невесту иконой. Мария Павловна с трудом опустилась на колени, и после благословления не смогла подняться сама, настолько тяжелы были брачные доспехи: «Император, положив икону на стол, взял меня под локоть и помог мне встать. Затем образовалась свадебная процессия… Я следовала позади об руку с императором».

Платье невесты было действительно очень тяжелым. Великий князь Александр Михайлович приводит в воспоминаниях реплику своей молодой жены в день свадьбы (1894 г.): «Я не могу дождаться минуты, когда можно будет освободиться от этого дурацкого платья, – шепотом пожаловалась мне моя молодая жена. – Мне кажется, что оно весит прямо пуды»[648]648
  Александр Михайлович. Книга воспоминаний. М., 2008. С. 141.


[Закрыть].

После церемонии бракосочетания пришла пора традиционного парадного обеда. И тут раскрепощенная Мария Павловна, дитя уже XX в., сделала то, чего не делала ни одна из невест: «От серег у меня так болели уши, что в середине банкета я сняла их и повесила, к великому изумлению императора, на край стакана с водой, стоявшего передо мной»[649]649
  Романова М. Воспоминания великой княжны. Страницы жизни кузины Николая II. 1890–1918. М., 2006. С. 115.


[Закрыть]. После завершения обеда Марии Павловне пришлось проделать еще ряд почти акробатических упражнений: «Мой реверанс, когда мы расставались с императором, был особенно глубок, настоящий подвиг, потребовавший удерживать в равновесии диадему, кружевную вуаль и платье из серебряной ткани»[650]650
  Там же. С. 116.


[Закрыть].

На свадьбе щедро одаривались родственники, воспитатели и слуги невесты. Так, в 1884 г. из Кабинета для подарка сестре невесты принцессе Августе Саксен-Альтенбургской, Герцогине Саксонской выдали бриллиантовые знаки ордена Св. Екатерины I степени на 4790 руб. Состоящей при великой княгине Елисавете Маврикиевне «г-же Зебах» был отпущен браслет с сапфиром и бриллиантами за 1200 руб. Пастору церкви св. Петра Финдейзену, который совершал бракосочетание «по обряду евангелическо-лютеранской церкви», подарили перстень за 525 руб.

Конечно, на свадьбе гости одаривали молодых. Причем даже на этом уровне подарки, дарившиеся молодым, становились важной частью формирующегося материального фундамента молодой семьи. Особое значение имели подарки царствующей императорской семьи.

Материальный размер подарка определялся лично императором, конечно, после консультации с императрицей. Например, когда в феврале 1914 г. выходила замуж племянница Николая II, великая княжна Ирина Александровна, то императорская семья не поскупилась. Тут сказался и статус невесты, и то, что отец невесты, великий князь Александр (Сандро) Михайлович, был другом юности Николая II, не говоря уже о том, что царь просто очень хорошо относился к своей младшей сестре великой княгине Ксении Александровне.

С учетом всех этих нюансов «вследствие полученных Личных указаний Их Императорских Величеств» из Камерального отделения Кабинета Е.И.В. «были представлены» в качестве подарков: во-первых, «колье жемчужное из 2 ниток, в 136 зерен, весом 186^17/32 карата, с бриллиантовым фермуаром от ювелира Болина ценою в 40 000 руб.»; во-вторых, «два живописных образа в серебряных окладах Спаса Нерукотворного и Федоровской Божией Матери… на каждый из образов поставлены ювелиром Фаберже по 4 аметиста»; и, в-третьих, «свадебное блюдо и солонка от фабриканта Овчинникова ценою в 650 руб. и 125 руб. К солонке ювелиром Фаберже приделан серебряный грифон и выгравирована надпись „9 февраля 1914 г.“».[651]651
  РГИА. Ф. 468. Оп. 44. Д. 1361. Л. 5 // О расходах по случаю бракосочетания Великой Княжны Ирины Александровны. 1914.


[Закрыть] Кроме этого, подарками из Кабинета Е.И.В. были одарены близкие невесте люди: законоучитель, англичанка и няня.

Наконец, парадная часть свадебных торжеств закончилась, и молодых повезли в Александровский дворец, где должна была пройти их первая ночь. Там, по традиции их встретила императрица Александра Федоровна с хлебом и солью: «На императрице все еще была большая диадема из жемчуга и бриллиантов и бальное платье из белого муара, украшенное золотой вышивкой… Пришла моя гувернантка, чтобы помочь мне раздеться. Она сняла с меня драгоценности, вуаль и пышный наряд. У меня болела голова, а от веса свадебного платья на плечах остались темно-синие кровоподтеки»[652]652
  Романова М. Воспоминания великой княжны. Страницы жизни кузины Николая II. 1890–1918. М., 2006. С. 117.


[Закрыть]. В заключение надо еще раз напомнить, что после свадьбы все коронные бриллианты, украшавшие невесту, возвращались в Бриллиантовую комнату Зимнего дворца.

Бракосочетание Николая II и Александры Федоровны. Л.-Р. Туксен. 1895 г. на голове императрицы брачная корона

Примечательно, что и в императорских дворцах были свои приметы и суеверия. Так, за два дня до свадьбы Николая II камер-фрау императрицы Марии Федоровны Флотова срочно потребовала от хозяйственных служб доставить золотой полуимпериал для высоконареченной невесты Александры Федоровны.[653]653
  РГИА. Ф. 476. Оп. 1. Д. 46. Л. 23 // О распоряжениях и расходах по бракосочетанию Его Императорского Величества Государя Императора Николая Александровича. 1894.


[Закрыть] Во время церемонии одевания невесты в Малахитовом зале этот золотой полуимпериал положили в туфельку невесты «на счастье». Так, что перед алтарем Александра Федоровна стояла с золотой монетой в туфельке. Потом, вплоть до мая 1917 г. эта монета хранилась в кабинете императрицы в Зимнем дворце и, наверное, только Александра Федоровна и ее муж знали, почему скромный золотой полуимпериал находился на одной полке с такими ювелирными шедеврами, как пасхальные яйца, изготовленными мастерами фирмы К. Фаберже. Кроме монеты купили еще венчальные свечи, за которые уплатили 20 руб. По русской традиции эти венчальные свечи также хранились, как памятные реликвии.

О том, что традиция укладывать золотой полуимпериал в туфельку всех царственных невест, выходивших замуж в России, жестко соблюдалась, свидетельствует великая княгиня Мария Павловна (Младшая). Она юной девушкой присутствовала на одевании невесты – великой княгини Елены Михайловны в 1902 г.: «Перед бракосочетанием нас отвели в комнату, где с надлежащими церемониями одевали невесту, и, согласно старому русскому обычаю, я незаметно положила золотую монетку в ее туфельку»[654]654
  Романова М. Воспоминания великой княжны. Страницы жизни кузины Николая II. 1890–1918. М., 2006. С. 50.


[Закрыть]. В советское время этот обычай укладывать «на счастье» золотой полуимпериал в туфельку невесты исчез вместе с золотыми полуимпериалами. Однако многие читатели вспомнят, что в дни их университетской молодости смутным следом этой традиции являлся «пятак» (т. е. советская монета достоинством в пять копеек. – Авт.) в туфельке студентки, идущей на экзамен. Сегодня, собственно, и «пятаков» не осталось…

До нас дошли две картины, изображающие это торжественное действо, состоявшееся 14 ноября 1894 г. в Большом соборе Зимнего дворца. На картине И.Е. Репина на Александре Федоровне «золотое» венчальное платье. На картине датского художника Л.-Р. Туксена это платье белое. Но, так или иначе, венчальные свечи, за которые уплатили 20 руб., в руках у молодых и на той, и на другой картине. На голове у Александры Федоровны бриллиантовая диадема, внутри которой укрепили бриллиантовую венчальную корону российских императриц. Примечательно, что первой надела эту корону на голову старшая сестра императрицы Александры Федоровны, великая княгиня Елизавета Федоровна, к свадьбе которой в 1884 г., собственно, и была изготовлена эта корона. С этого времени Венчальная императорская корона составляла часть традиционного «венчального набора» драгоценностей. Наряду с бриллиантовой диадемой, надевавшейся вместе с короной, в этот набор входили длинные бриллиантовые серьги, изящная пряжка для платья и тяжелые браслеты.