Текст книги "Проклятое наследство"

– Попал бы мне этот сукин кот в руки! – процедил Донат сквозь зубы.

– А мог бы попасть, – подскочила разъярённая Баська. – Окольными, правда, путями, но можно его заполучить. Да разве ты пойдёшь на такое!

– Что за идиотские сомнения…

– Ну так вот, есть только один выход, – выкупить марки на Западе за деньги этих ворюг. Этих или других – без разницы.

– Берёшься их уговорить? Я так и вижу, как они лезут к нам с охапками долларов! Не смеши меня.

– Идея потрясная, а ты дурак. Воры украли, воры и заплатят. По-другому не выйдет, а если этот псих Мартин покончит самоубийством, каково нам будет? Не знаю, как ты, а я предпочитаю иметь на совести всех мошенников и аферистов ПНР, чем одного Мартина.

Выглядел Мартин хуже некуда, так что самые кошмарные опасения были вполне оправданны. Действовать, и немедленно! Баська собрала заговорщиков у себя дома, перед Мартином поставила в утешение салат из цветной капусты под майонезом и затем выложила свою идею. Начала с конца.

– На Западе любые марки можно купить, так? Отвечайте по-людски и спокойно ждите, что скажу дальше. Можно?

– Можно, – ответил Мартин меланхолически. – Наверняка можно бы откупить те же самые.

– Великолепно. Нужны лишь деньги. Доллары. Так?

– Истинно так, – признал Павел.

– Сколько?

Мартин молча тыкал вилкой в салат из цветной капусты. Донат молчал. Павел взял на себя всю тяжесть конверсации.

– Учитывая сказанное Мартином, надо по меньшей мере сто кусков. А то и больше.

– Логично. Эти сто кусков или больше воры свистнули у Мартина. Теперь слушайте: эти деньги у воров надо отобрать. И не стучите пальцем по лбу!.. У наших отечественных воров отобрать!

– А каким таким способом? – заинтересовался Мартин.

– Элементарным. Ограбить. Напасть. Съездить по башке и отнять. Способов уйма – выбирайте любые. Отнять у валютчиков столько, сколько надо на марки, контрабандно переправить деньги на Запад и все выкупить. И привезти. Да мы просто обязаны это сделать.

– Идея феноменальная, – вздохнул Мартин, немного помолчав.

– А не похоже это на преступление? – неуверенно спросил Павел.

– Не на одно, а на два преступления, – уточнил Донат. – Ограбление – во-первых, контрабанда – во-вторых…

– Пусть, – согласилась равнодушно Баська. – Ну и что? Надо обстряпать все так, чтобы нас не сцапали, а результатом будут все довольны.

– Жертвы ограбления вряд ли…

– А тебе их жалко? Внесут свою лепту в общественный фонд. С голоду не помрут.

– То, что мы собираемся вернуть, есть национальное достояние.

– Ведь не у народа же украли…

– Ну так что? Это предназначено народу, пускай народ и получит. А Мартин заранее даст обязательство, что ни под каким видом это наследство не примет, даже если и примет, сразу передаст в музей. Или ещё куда-нибудь. Таким манером аферисты выкупят народное достояние, ими же украденное. Все сходится!

– Она права, – подтвердил Донат. – Допустим, кто-то, к примеру, покупает «Мону Лизу». Валютчики, представим себе, за собственные деньги покупают «Мону Лизу» для национального музея. Почему бы и нет?

– У меня плоховато с фантазией, – нахмурился Павел. – Не знаю, пожалуй, и можно…

– Нет, – сказал Мартин. – Вот если бы мы имели деньги там, а за здешние нельзя. Легальные денежки – легальный вывоз. Иначе это криминал.

– А вывоз марок – не криминал?

– Криминал.

– Ну так мы зачеркнём одно преступление другим. Надо только подумать, которое хуже. Во втором случае вывозим доллары, которые государственная казна и так никогда в глаза не увидит, тоже мне преступление! Зато с нашей помощью увидит эти необыкновенные марки! Баш на баш, ничего не поделаешь, иначе не вывернемся.

– Она права, – повторил Донат. – Не хочешь, не лезь в это дело, в конце концов, виноваты мы – она и я. Ты можешь остаться в стороне.

– Я участвую во всем, что даст шанс вернуть марки, – ответствовал Мартин. – Криминал так криминал – надо будет, отсижу. Только не понимаю вашего плана действий.

– Пусть он скажет. – Баська показала на Доната. – Мы вчера обсуждали. У меня горло пересохло.

Донат, учитывая серьёзность заключаемого соглашения, проявил исключительную разговорчивость.

– Предстоят четыре этапа, – по-деловому начал он. – Во-первых, добыть капитал. Во-вторых, переслать его на Запад. В-третьих, положить деньги в банк, лучше всего в Швеции. В-четвёртых, снять их со счета и совершить покупку.

– И ещё доставить её сюда, – дополнила Баська. – Тоже нелегально – операция секретна с начала до конца.

– Три последних этапа представляются довольно реальными, – заметил Мартин. – Особенно в сравнении с первым. Объясните, ради бога, из какого сундука мы извлечём столько долларов?

– Нападение с целью экспроприации, – напомнил Павел. – А на кого нападать-то?

– На бандитов, воров и аферистов.

– Дураку понятно: только у них есть доллары наличными.

Мартин слегка оживился и перестал выглядеть так, будто уже покончил с собой.

– Напасть на бандита – дело стоящее… А через неделю-другую нас будет разыскивать вся милиция страны?

– Пойми ты, никто нас не будет искать. Никто из пострадавших не донесёт никакой милиции.

– А что? По каждому горлышку чик-чик?

– Вот осел! – фыркнула Баська. – Про убийство и речи быть не может! Слушай, детка, что тебе говорят, и не перечь старшим!

Донат все время сохранял философическое спокойствие.

– Обмозгуй прежде всего, кто пострадает, – начал он. – Мысли логически. Богатые торгаши с чёрного рынка, возможно, частники, запутанные в тёмные делишки, – выбирать надо только таких. И валюта, и злотые у них потайные. Ни один из них не полетит с воплем в милицию, а будет сидеть тихо и дальше крутить свои махинации. Никто и не пикнет, что у него чего-то там украли.

– Пожалуй, – согласился Мартин. – Источничек весьма недурён. А как их заставить согласиться? Методом убеждения?

– Скорее, методом кражи со взломом и неожиданностью. Варианты разрабатываются в зависимости от ситуации.

– Ладно. А потом?

– Потом это высылается.

– Как?

– Почтой, – довольным тоном вставила Баська. – Помните, как говорила Иоанна? Запихивается все ладненько в народные ремесла, во всякие там вышитые думочки и рукоделия и высылается в Швецию. Отправителем может быть кто угодно, лучше лицо несуществующее.

– А что в Швеции?

– Погоди. Что в Швеции, мы ещё не знаем. Тут начинается твоя роль.

– А! – Мартин облегчённо вздохнул. – Начинается, говоришь? А я уже раздумывал – ну и хорош я буду в налётах. Судите сами: опыта никакого, да ведь нужна ещё цепь либо обрезок трубы. А в чем заключается моя роль?

– Ведь есть же у тебя там знакомые? Нужен некто, понимаешь, кто бы доставал деньги из подушек и вносил на счёт. Есть у тебя такой?

Мартин подумал.

– Есть. Но не в Швеции, а в Норвегии.

– Все равно, они там ездят туда-сюда. Кто это?

– Да один знакомый. Любит всякие оригинальные штуки. Нет, подождите, в случае чего… Отправители здесь могут быть фиктивными, порядок. А если провал и доберутся до адресата? Все выяснится, и вместо покупки марок сядет за невиновность…

Молчавший до сих пор Павел беспокойно зашевелился:

– Вот именно. Что-то тут неладно. Если нас, не дай боже, поймают в середине операции, никто не поверит, что стараемся из-за марок. Кроме того, как ни крути, а преступление есть преступление. И себя надо как-то реабилитировать.

– Но мы же возвращаем национальное достояние! Это, по-твоему, пустяк? Все ведь уравнивается.

– Арифметика здесь не главное. Тут надо извлечь конкретную пользу. Я имею в виду – для государственной казны. Часть долларов с чёрного рынка надо передать непосредственно в пользу государства. Лично моя совесть тогда будет спокойна.

– А ты считаешь, государству одних марок мало? – возмутилась Баська.

– Марки – не наша заслуга. Не от нас. Как бы это объяснить… Короче говоря, необходимо высылать в государственную казну процент с награбленных сумм. Совершаем преступление, ибо вынуждены, во всяком случае, государство с этого что-то получает.

Подумав, все согласились с такой точкой зрения. Возмещение убытков травмированному преступлением государству представлялось по всем статьям справедливым. Кроме того, сия благородная акция снимала возможные подозрения насчёт корыстных интересов новоиспечённого коллектива. В итоге решили выделять казне двадцать процентов.

Мартин ядовито заметил:

– Я уже чувствую себя крупным филантропом. А возвращаясь к нашей теме, что со Швецией?

– Высылать до востребования?.. – неуверенно предложила Баська.

– Никуда не годится. Запомнят получателя посылок.

– Тогда, может, разные почты, в разные города?..

Донат с сомнением покачал головой:

– Заинтересуются постоянными посылками до востребования. Лучше бы на разные имена. Знакомым того твоего знакомого.

– Придумал! – прервал Мартин, осенённый внезапным вдохновением. – Высылаем чужим людям. Я малость знаю эту Швецию, представьте себе: к посторонним людям звонит тип, называется Хансом Йенсеном или ещё кем-нибудь, сообщает, что к ним придёт посылка для него – отправитель перепутал адрес, он, Ханс Йенсен, просит извинить и отправить посылку на почту до востребования Йенсу Хансену…

– Хансу Йенсену, – поправил Павел.

– Без разницы. Он, естественно, оплатит стоимость пересылки. Время от времени можно зайти за посылкой и ему самому. Там Йенсенов и Хансенов как собак, никто не сообразит, в чем дело. Теперь предположим, здесь перехватили нафаршированное пуховое одеяльце, добрались до одного или двух человек – люди засвидетельствуют, что все отослали до востребования Хансу Йенсену, которого никогда в глаза не видели, и цепочка оборвалась. На почте, положим, запомнили получателя. Сообщат: молодой, кудлатый и бородатый. А уж ежели наденет по этому случаю оранжевое кружевное жабо – и все заметят только жабо, морды не запомнит никто.

– Очень хорошо, – похвалил Донат. – Сам черт его не сыщет.

– У тебя таки преступные наклонности! – уважительно удивилась Баська.

– Таки да, – ядовито подтвердил Мартин. – Лезет наружу доселе скрытый талант. Ума не приложу только, как обо всем сообщить моему приятелю. По телефону выложить?

– Спятил? – возмутилась Баська.

– О-хо-хо, – протянул Павел. – Тут уж лучше сразу дай объявление в газету.

– Письмом, – буркнул Донат.

– Письмом можно, – согласился Мартин. – Хотя лучше бы лично, сомневаюсь, удастся ли мне объяснить всю эту катавасию на чужом языке. Попробую.

– Письмо прочитают, – запротестовала Баська.

– Кто?

– Ну, какой-то ихний контроль. Цензура.

Мартин пожал плечами.

– У меня бездна доказательств, что цензуре плевать на заграничные письма. Корреспонденцией порядочных людей никто не интересуется, а пока что мы сходим за таковых. Телепатия отпадает. Боюсь не справиться. Другие предложения есть?

– А вдруг тебя примут за непорядочного и по ошибке прочитают?

– Постойте, – вмешался Донат. – Бережёного бог бережёт. Никаких рискованных затей, мало ли что может случиться. Письмо надо отправить с каким-нибудь моряком.

– А откуда его взять? Я лично не знаю ни одного.

– В Свиноустье моряков – что муравьёв в муравейнике, – подбодрил Павел.

– Прекрасно! – утешился Мартин. – Сейчас же еду в Свиноустье. Конец ноября, в самый раз… Сказочный отпуск на морском берегу…

– Самая пора для моряков, ты, недотёпа. Летом морякам дел и так хватает, туда специально съезжаются курвочки, чтоб их развлечь, а сейчас они баклуши бьют и любой охотно пойдёт с тобой выпить водки.

– Значит, занять свято место вместо девицы?

– Точно, выпьешь и подружишься с морячком, внушающим доверие. Отдашь письмо, а он бросит его в ящик в любом порту за границей. Твой приятель пусть тебе тоже отпишет через моряка. Насколько помню, Швеция и Норвегия имеют непосредственный выход к морю и матросов у них хоть пруд пруди. На всякий случай давайте не начинать с фатальных ошибок.

– Фатальную ошибку мы уже сделали, хватит. Посчитаем лучше, сколько валюты надо натрясти. У тебя есть какой-нибудь ценник для этих марок или ещё что?

– Есть. – Мартина передёрнуло. – И даже ношу его с собой. Посчитал все. Могу показать.

Он не спеша засунул руку в карман и достал несколько карточек. Кандидаты в преступники с интересом следили за ним, не предчувствуя, какой сюрприз их ждёт. Павел набивал свежим табаком трубку, Баська прихлёбывала остывший чай.

Мартин разложил на столе карточки.

– Всего получается… – Подсчитывал он медлительно, просматривая записки на карточке. – Всего получается… Триста двадцать девять тысяч фунтов на ценам прошлогоднего каталога.

Баська захлебнулась чаем. Павел просыпал на пол весь табак. Донат просто онемел.

– Триста двадцать девять тысяч чего? – спросил он недоверчиво.

– Фунтов.

– Каких фунтов?

– Английских.

– Мать честная, пресвятая богородица!..

Баська закашлялась и перевела дыхание:

– А сколько это их, как их… Инфаркт из-за тебя схвачу. Сколько долларов? Фунтов-то много здесь не награбишь!

– А кто его знает. В этом капиталистическом мире царит такая путаница, что мозги наизнанку. Кажется, в последнее время выходило около полутора долларов на фунт. Это было бы… Сейчас… Четыреста девяносто три тысячи пятьсот долларов.

– Полмиллиона, – простонал Донат.

Павел с табаком и трубкой вылез из-под стола:

– Что-то дороговато. Может, напутал? Где-нибудь лишние нули приплелись?

В хохоте Мартина звучали поистине сатанинские нотки.

– Мы идём на дно из-за так называемых австрийских «Меркуриев» в этих двух чёртовых «Маврикиев». Драгоценный дедушка-коллекционер в своей ненасытной алчности не ограничился одним экземпляром. «Меркуриев» он совокупно имел тринадцать штук, в их числе четыре негашёных, гашёных три, розовых негашёных и со штемпелем тоже по три. Два «Маврикия»… И откуда только подонок выудил этих «Маврикиев»? В общем, всего на круглую сумму – сто тридцать пять тысяч четыреста фунтов.

– Да брось ты эти фунты, от них путаница одна, считай в долларах!

– Не могу. В каталогах-то фунты.

– Значит, все остальное просто чепуховина?

– Да уж. Исключительно чепуховина. Например, Гондурас, две серии авиапочты по двенадцать тысяч, вместе двадцать четыре тысячи фунтов. Однофунтовая покойная королева Виктория, две штуки по тысяче двести пятьдесят…

– Старая дурища… – обиделась Баська.

– Стерва Наполеон десятисантимовый – три штуки по тысяче восемьсот каждая. Король Леопольд Бельгийский коричневый – двести семьдесят пять фунтов, а голубой – триста фунтов. «Молдаванские волы» – более семи тысяч…

– Экая дорогая говядина, – огорчился Павел.

– Учтите, это ещё цены прошлого года, – с человеконенавистническим ехидством продолжал Мартин. – Марки дорожают. Наверняка подлетели в цене. Да и пересчёт, возможно, другой – этого доллара больше приходится на каждый фунт. Ничего не попишешь, наш друг неплохо подзаработал…

– Ладно, – прервал Донат. – Черт с ним. Ты меня слегка ошарашил…

– Ну и что такого, дело ясней некуда. Надо взять шестьсот тысяч, – деловито прервала Баська. – Какая разница – триста или шестьсот.

– Не забудь про двадцать процентов государству, – напомнил Павел.

– Итак, пусть будет восемьсот тысяч!

Мартин взглянул на Баську очень и очень грустно. Павел отобрал у него карточки с записями и с интересом просматривал их. Донат озадаченно качал головой.

– Удастся ли столько содрать?..

Одна Баська оставалась воплощением спокойствия и деловитости.

– А почему бы и нет? Посчитай. Высылать по пять тысяч – уместится в любой дурацкой думке, ой, погодите, надо посчитать…

– Сто восемьдесят, – сказал Мартин.

– Сто восемьдесят посылок. Нет, меньше, эта госказна тут остаётся, шестьсот тысяч, это сколько?

– Сто двадцать…

– Сто двадцать посылок. На четвёртых получается по тридцать штук. А если подушку побольше – и валюты влезет больше. Не все же будем посылать сразу!

– Меня, признаться, беспокоит потенциал валютчиков.

– Если учесть потенциал валютчиков, запросто можно планировать восемь миллионов, а не восемьсот тысяч, – вмешался Мартин.

Обеспокоенный Павел оторвался от записок.

– Сто двадцать разбойных нападений?!

– Какие сто двадцать?! Вы что, офонарели? За кого вы их принимаете?! Что, у нормального валютчика всего пять тысяч? Да пять тысяч у него всегда при себе на разные пустяки.

– В этом есть резон, – неуверенно согласился Донат. – Судя по тому, что я слышал, у всякого приличного субъекта с чёрного рынка имеется самое меньшее пятьдесят тысяч. Иначе с ним и разговаривать не станут.

– Точно, – подтвердил Мартин. – С такой мелюзгой…

– Минутку, – прервал Павел. – Стойте. А скупщиков краденого?

– Скупщиков краденого? Почему бы нет?

– У них бывают разные разности. Золото, бриллианты… Тоже берём?

– Ты что, очумел? Куда с этим добром деваться? Начнёшь приторговывать, с ходу сцапают. Никаких бриллиантов, исключено!

– Главное – чёткость и никаких накладок, – подытожил Донат. – Наличные доллары, и по башке не бить, телесных увечий не причиняем…

– И умственных тоже, – вставил Мартин.

– Контингент: бандиты, воры, аферисты всякое жульё высокого пошиба. Ничего не поделаешь, пускай платят за своих собратьев!

– Сначала надо бы наметить клиентов…

Таким-то вот образом и составилась шайка, участники которой не видели другого выхода, кроме криминального, дабы исполнить свой святой долг. Вообще говоря, их чувства были несколько разнородны. Баська всю затею считала новой и любопытной игрой, пришибленный Мартин, увидев где-то впереди бледный луч надежды на возвращение коллекции и чести, намеренно ослеп и оглох на все остальное. Донат, угрызаемый совестью, настроился на беспощадную борьбу за справедливость. Павел, совершенно сбитый с толку, принял участие в благородной авантюре просто из солидарности. Ему и в голову не пришло, что, будучи единственным невиновным, он мог бы спокойно умыть руки.

Отбор первых жертв не представлял трудностей. Каждый хотя бы краем уха слышал о каком-нибудь аферисте или подпольном бизнесмене, а Баськина память была буквально набита такими сведениями, поскольку водители и механики авторемонтных мастерских знали всю эту братию как свои пять пальцев. В первую голову выбрали двух молодцов, из которых один успешно и ловко обкрадывал государство, а другой специализировался на контрабанде. Один жил в Плацувке, второй – в Фаленице. И оба пользовались почти безупречной репутацией.

Распорядок жизни и нравы жителя Фаленицы уже через неделю Баська знала в подробностях – до Фаленицы на автобусе рукой подать. На первом же военном совете она изложила ситуацию во всех подробностях:

– У него на верхнем этаже что-то этакое стоит между окнами. Надо лезть ночью, днём по дому шастает какая-то старая ведьма. В комнате на первом этаже он улаживает свои дела, там стоит письменный стол; вечером всю выручку уносит наверх и прячет в этой мебели между окнами. Внизу все окна зарешечены, а наверху окно в ванной часто оставляют открытым, надо влезть по лестнице.

– Циркача, что ли, приглашать? – съязвил Павел.

– Да? По какой-то паршивой лестнице не влезешь? Циркачей ему подавай!

– Откуда ты знаешь насчёт мебели между окнами? – подозрительно осведомился Мартин.

– Разглядела в бинокль. Они редко занавешивают окна, ведь по соседству почти никого нет. Я все видела в бинокль: к нему постоянно приходят разные сомнительные типы.

– Вот здорово. В случае чего подумают на них…

– Собака безобидная, – продолжала Баська. – Жрёт что угодно из чужих рук. Видно, эти свиньи её впроголодь держат. Надо снотворное в кусок мяса, и собака не помеха. Меня уже узнает.

– Ладно, для собаки кусок мяса – и порядок, а люди?

– Что – люди?

– Им тоже кусок мяса с таблеткой?

– Черт его знает… Подумать надо…

– Взять какую-нибудь штуку в руки и орать: «Молчать, иначе стреляю»?.. – неуверенно предложил Павел.

– Не знаю… Может, и стоит…

– Рискованно, – рассудил Мартин. – Нарвёшься ещё на парня, у которого котелок логически варит. Если орёшь «Молчать», дураку ясно, не будешь стрелять. Стрельба – занятие шумное.

– Только набросить на башку какую-нибудь тряпку…

– Отпадает, – решительно прервал Донат. – Переполох и вопли. Людей надо усыпить.

– Чем? – брезгливо спросила Баська.

– Не знаю. Надо придумать. Всяких снотворных нынче воз и маленькая тележка. Надо подобрать подходящее, иначе дело не выгорит. Порасспросить бы врачей или химиков…

– У меня есть приятели в Медицинской академии, – сообщил Мартин.

– А тот, второй? – спросил Павел. – Ну, из этой, как её, Плацувки? Тоже по лестнице в окно?

– Откуда мне знать? – возмутилась Баська. – Вообще не знаю, как туда ехать, там хоть автобус ходит? Не стану же я разъезжать в такси!

– Проверить бы, может, там легче…

Посовещались и в ближайшее воскресенье выбрались на экскурсию в Плацувку машиной Доната. Стояла поздняя осень, а день выдался прекрасный, солнечный. Владения афериста нашли легко: дом находился в большом саду, ограду как раз заменяли сеткой, которую не везде ещё натянули – форсировать сей бастион не составляло труда. Донат поставил машину подальше, и тут же выяснилось, что с грабителями-добровольцами дело обстоит плоховато. Ощущался явный дефицит боевого задора.

– Что-то я себя чувствую не того, – пожаловался Мартин.

– Я тоже, – признался Павел. – Ну, пойду шататься по чужому саду, натурально спросят, кто да зачем?

– Скажешь, хочу, мол, наняться на сенокос, – усмехнулась Баська. – Да не трусь, осенью хозяина здесь не сыщешь.

– Примут меня за тронутого…

– А тебе-то что? Кто тебя там знает?

– Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы нас увидели, – предупредил Мартин.. – Незачем обращать на себя внимание…

– Тогда ползком?..

Донат мрачно молчал, опершись на баранку. Мартин закурил и принялся созерцать облака. Баська просто озверела:

– Лежебоки, тупари! На черта вы мне сдались! Из вас такие же преступники, как труба из козьего охвостка! Плевать мне на вас, пойду одна! Донат, ты хоть машину разверни, чтобы в случае чего не удирать задом! На это тебя хватит, правда ведь?

Баська выскочила из машины. Павел, бормоча что-то насчёт подстраховки, вышел тоже. Баська поставила его у забора держать болтающуюся доску, а сама пролезла в сад. Донат послушно начал разворачиваться.

Объект, видать, только что отремонтировали. Под одной стеной валялись стройматериалы, то бишь песок, битый кирпич и бетономешалка. Вокруг царили тишина и спокойствие, на каменной плите у лестницы возлежал на солнышке кот. Его благодушный вид убеждал, что собак поблизости нет.

Баська обошла вокруг дома. На противоположной стороне из открытого окна кухни доносилось позвякивание посуды и негромкое пение. Заглядывать Баська не рискнула, пробралась под окном почти на четвереньках и вернулась к фасаду. Медленно поднялась по ступенькам, осторожно обошла кота и нажала ручку.

Дверь оказалась незапертой. Баська на мгновение замерла па пороге, потом вошла. Из холла внутрь вели три двери. Одна была полуоткрыта, в комнате тихонько играло радио. У Баськи душа ушла в пятки, она осторожно заглянула в комнату и сразу увидела нечто интригующее: из-за большого письменного стола, стоявшего у двери под окном, торчали ноги, без сомнения мужские, покоящиеся на спинке дивана. Баська замерла, но потом услышала ровное дыхание спящего.

На цыпочках подошла она к столу…

Донат и Мартин молча сидели в машине все в той же позиции: Донат – положа руки на руль, Мартин – на спинку переднего сиденья. Им казалось, что ждут они так уже полгода. Где это Баська так застряла? Наверняка её схватили и сейчас, не выдержав пыток, она выкладывает всю правду…

– Я на всякий случай включил бы зажигание, – буркнул Мартин.

– Успею, – проворчал Донат и взглянул боковое зеркальце. – Ну, слава богу! Идут.

Мартин оглянулся. Баська и Павел бежали стремительным галопом. У Павла был странное лицо – не то горестное, не то ошалелое. Он сел первым, Баська за ним.

– Трогай! Сматываемся!

Она по локоть запустила руку в сумку, пытаясь нащупать сигареты. Мартин нетерпеливо повернулся к Павлу.

– Ну и что?

– Вот черт, – поморщился Павел, – цапнула меня за палец.

Донат и Мартин как по команде посмотрели на Баську, которая лихорадочно затягивалась сигаретой.

– Да нет, – усмехнулся Павел. – Доска цапнула. Наверняка заноза…

– Да сдвинешься ты с места или нет?! – зашипела Баська. – Сейчас все расскажу, давай в темпе отсюда!

Она глубоко вздохнула, выждала два поворота и начала докладывать. Сообщники слушали молча, в тревоге, предчувствуя что-то ужасное.

– …Вроде храпел, но радио играло, поэтому я не сразу расслышала, – продолжала она. – Замерла, затаилась, даже дышать перестала, чтоб проверить, крепко ли дрыхнет. Боялась, проснётся от неудобства, ну кто так спит – ноги на спинке дивана, наверняка затекли…

– Может, ему снилось, что он связан?.. – предположил Павел.

– Возможно. Я категорически против, чтобы мужчины спали днём, а потому так ему и надо! Ключ в ящике стола, на стуле висел пиджак, ну я все и забрала. Кое-что в бумажнике, остальное в ящике, на самом дне; вообще-то он стол, видно, всегда запирает. Боялась, не заскрипел бы. Или ещё, чего доброго, притащилась бы эта баба с кухни. Ужас, просто ужас, до чего страшно.

Донат так резко затормозил, что Баська едва не выбила головой переднее стекло. Выключил мотор и повернулся к ней. В «трабанте» наступила тревожная тишина.

– До меня не доходит… Повтори.

– Кража, понял? Я совершила кражу, – спокойно ответствовала Баська. – Взяла все из бумажника, из стола тоже. И точно дело здесь проще, чем в Фаленице, его даже усыплять не пришлось – спал добровольно.

– Боже милосердный!..

Баська пожала плечами.

– А чему ты удивляешься? Надо же наконец начать. Такая оказия, а этот мошенник мало что аферист, ещё и дрыхнет днём.

В машине снова воцарилось молчание. Трое сообщников смотрели на неё раскрыв рты, в каком-то отупении. Теоретически воровать было легко, а вот конкретная кража словно обухом по голове оглушила. Компаньонов раздирали самые разнородные эмоции, страх прежде всего. Успокоиться и прийти в себя было нелегко.

– Ты дурака валяешь или говоришь серьёзно? – спросил наконец Мартин недоверчиво.

Баська полезла в сумку и вытащила сначала толстую пачку зелёных банкнотов, а затем пачку отечественных по тысяче злотых. Зрелище более чем эффектное!

Павел простонал:

– О Иисусе!..

– Сколько? – У Доната даже голос сел.

– А я знаю? – ответила Баська. – Могу сосчитать.

– Давай.

Подсчёт состоялся в гробовой тишине.

– Пять тысяч четыреста зелёненьких и сорок восемь тысяч злотых. Хватит.

– На что?!

– Как – на что? На вклад в наш банк. Подушки для пересылки, надо купить, а Мартин на что поедет в Свиноустье? Пешком, что ли, потопает, с ночёвкой под мостом? Чего это вы обалдели? Выкупаем марки или нет? Операцию я начала, понятно? Да вы мне ноги должны целовать.

Сообщники по-прежнему не сводили с неё глаз. После этакой встряски приходили в себя с трудом. Запланированное преступление свершилось, следовало с этим примириться, мало того, следовало радоваться! Первый шаг всегда самый тяжкий. Первый шаг на ведущей к цели тропе… И Баська сделала этот шаг… Мужчины смотрели на неё, она представлялась им созданием то жутким, чудовищным, то неземным.

Мартин первым пришёл в себя:

– Предлагаю убраться подальше. Он может выскочить из дому и броситься в погоню. Думаю, встречаться с ним нет смысла.

– Так что?.. – неуверенно и смущённо спросил Павел. – Разве мы не вернём ему это?..

– Ты что, совсем сбрендил? – возмутилась Баська. – А он нам вернёт «Молдаванских волов»? Прекрати молоть ерунду, скажи спасибо, что не тебе пришлось его грабить! Вы как считали – план придумали, и порядок, дальше все само собой? Дудки! Сейчас дело только начинается!

Донат включил зажигание и медленно двинулся к городу.

– Что правда, то правда, – сказал он с мрачной решимостью. – Чувствую себя последним болваном, но теперь все – хочешь не хочешь, дело сдвинулось…

По дороге смятение понемногу улеглось, мозги заработали более или менее нормально. Что ж, один аферист оплачивает проделки другого – в этом, как ни крути, есть справедливость. Совесть, правда, ещё давала себя знать, но свет надежды уже сиял утешительно. Раз уж начало положено, то и конец не за горами. Это очень вдохновило размечтавшегося Мартина.

– Вот заполучу всю коллекцию, положу на полку, надерусь в стельку, как никогда в жизни. Это будет исторический звёздный час! И недостаёт до него всего лишь семисот девяноста четырех тысяч шестисот долларов…

– Меньше, – поправил Донат. – Злотые, сорок с чем-то тысяч, тоже в счёт идут.

– Вот именно, – возмутился Павел. – Речь шла только о долларах. Зачем брала злотые?

– Их тоже надо брать, – назидательно возразила Баська. – А вдруг придётся часть зелёных покупать на чёрном рынке или ещё что? Кроме того, у меня новая идея. В общем, берём любую валюту, какая попадёт под руку. И давайте за работу, я одна, что ли, должна отдуваться!

Согласно выработанной концепции, Мартин поехал в Свиноустье и просидел там десять дней. Энергичная вдохновительница троих оставшихся сообщников приглядела, кроме контрабандиста из Фаленицы, ещё несколько кандидатов, в число которых вошёл некто Ленарчик. Слухи о пане Ленарчике, владельце многочисленных авторемонтных мастерских, бурно циркулировали среди водителей и механиков. Баська принялась осторожно навещать валютные магазины, изучая не столько товары, сколько постоянных посетителей. Павел и Донат пустили слух среди знакомых: мол, некто желает купить по любой цене доллары, и в немалом количестве. Акция развивалась по плану.

Мартин вернулся в Варшаву в страшном похмелье, но с видом триумфатора.

– Убил двух зайцев враз, – известил он сообщников. – Капитально поработал мозгами, и полный порядок.

– Нашёл моряка? – заинтересовался Павел.

– Даже двух.

– Зачем столько?

– А вот зачем: положиться на одного – дрянь дело. Регулярные контакты с одним моряком в конце концов вызовут подозрения, моряк может вдрызг упиться и намолоть лишнего. Рискованно.

– Но ведь он так или иначе тебя знает. Оба знают…

– Ничего подобного, меня не знает ни один. Зовут меня Михал Ковальский, выгляжу обычно. Один взял письмо и бросил в почтовый ящик в каком-то порту в Норвегии, а второй привёз ответ. Первый привезёт ещё одно письмо для Михала Ковальского, главпочтамт, до востребовани, приклеит марку и опустит в ящик в Свиноустье. И привет! Могу с одним из них увидеться в случае особой надобности ещё разок. Или вообще не увидеться.

– Хорошо, а в письме что?

– В письме будет список фамилий и адресов посторонних людей, на которых мы отправим начинённые долларами думки.

– Значит, твой приятель согласился?

– И даже весьма охотно.

– А все понял?

– Он парень смекалистый, мало того, кой-какие творческие замыслы подкинул.

– Какие замыслы?

– А про банковские счета. Я сообразил, проблемы начнутся с получением денег со счета, ведь неизвестно, кто и когда будет покупать марки. С такими марками отнюдь не легко даже на Западе, придётся использовать разные оказии, просить знакомых. Да и он тоже должен этим счётом распоряжаться. Вот и предложил счёт на пароль. Без фамилии. Пароль надо придумать.