Текст книги "На всякий случай"

– Я уже попривык, – сказал Бартек, ковыряясь отмычкой в замке. – Замки тут фиговые, ногтем откроешь…

Помещение за дверью было чем-то вроде склада, где свалили на зиму столики и стулья, пляжные тенты и зонты. Раскрытая дверь вела в большую комнату, почти пустую. Вдоль стен тянулись полки, в настоящее время пустые. Дверь из этой комнаты выходила в узенький коридор, заканчивающийся задней дверью, видимо чёрным ходом.

– Где же пан Вольский? – разочарованно спросил Бартек.

– Без Хабра не найти, – ответила Яночка.

Сбитые с толку, стояли в темноте Бартек с Яночкой, не зная, куда же теперь направиться. Движущееся пятно света вдали означало прибытие Павлика.

– Ни одной живой души, – доложил мальчик. – Мы с Хабром все обшарили.

– Хабрик, ищи пана Вольского! – приказала девочка. – Ищи!

Хабр повёл их обратно в пустое помещение с полками. Приблизившись к одной из стен, он интенсивно понюхал пол и оглянулся на хозяйку.

– Где-то здесь должны быть двери, – сказала Яночка. – За работу!

Очень непросто оказалось найти дверь. На это понадобилось не менее десяти минут. Только с помощью Хабра поняли, что надо снять одну из полок. В стене за ней виднелось что-то похожее на замочную скважину. Обследовав её, Бартек удовлетворённо произнёс:

– Ну наконец-то настоящая работа!

И он, сопя, принялся за дело. Павлик с Яночкой молча ждали, зная, что мастер в их помощи не нуждается. Дело и в самом деле оказалось непростым. Целые века прошли, пока удалось справиться с замком. Дверью оказалась вся стена из полок. Со скрипом она отворилась. Ступеньки вели куда-то вниз, в чёрную глубину, и на самом дне упирались в маленькую железную дверцу. Бартек сам не заметил, как отпер её.

В крохотной низкой каморке без окон на полу лежал связанный пан Вольский с кляпом во рту. Лежал неподвижно, и, если бы не Хабр, дети бы решили, что он мёртв.

В драгоценной холщовой сумке оказались и ножницы, которыми стали быстро разрезать нейлоновую верёвку, связывающую пленника. Хуже было дело с пластырем, которым был заклеен его рот.

– Что делать? – в отчаянии шептала Яночка, руки у неё тряслись. Человек не дышит, надо скорей сорвать пластырь, но ведь человеку будет больно. – Сдираем? Может, не почувствует, раз без сознания.

– Я бы не стал, – нерешительно пробормотал Бартек. – Хорошо бы его сначала привести в сознание, потом сам себе сдерёт. Только вот воды тут нет…

И в этот момент они с ужасом услышали шаги над головой. Не просто шаги, топот ног! Там бежало несколько человек, целая толпа. Что делать? Пленник ещё не развязан до конца и без сознания, они тут безоружные, двери все распахнуты настежь, их сразу найдут… Что делать?

– Не дрейфить! – приказал Павлик. – Раз Хабр молчит, значит, наши.

И в самом деле, откуда-то сверху донёсся голос Стефека. Отчаянным шёпотом он крикнул с лестницы:

– Эй, где вы там?

– Здесь мы! – отозвалась Яночка.

– Быстро наверх! – крикнул Стефек.

– Хабр, за мной! – дико крикнула Яночка и в панике бросилась к выходу. Наверху лестницы налетела в темноте на Стефека, и оба чуть не скатились со ступенек. Вытолкнув мальчика в комнату, Яночка посветила на него фонариком, но голос отказывался ей повиноваться. Впрочем, Стефек не ждал вопросов.

– Кто-то едет сюда! – взволнованно доложил он.

– Хабр! – позвала Яночка. – Проверь! А ты что топаешь, как целое стадо слонов?

Отправив собаку наружу, она громким шёпотом приказала остальным членам команды позапирать двери. Павлик с Бартеком дрожащими руками принялись запирать одну за другой только что отпертые двери, и это получалось гораздо хуже, чем отпирание, потому что мешали друг другу. Яночка вернулась к ним с улицы, когда они трудились над третьей по счёту дверью.

– Порядок, это Рафал, – сообщила она. – Хабр сказал. Сейчас Стефек его встретит и приведёт, а мы возвращаемся в подвал.

Все трое вернулись к пленнику, который по-прежнему был без сознания. Яночка что-то пробормотала об аптечке, у Рафала она всегда была с собой в машине. Что-то плохо разрезалась нейлоновая верёвка, ножницы совсем затупились, пришлось пустить в ход и перочинный ножик. Бартек заботливо подложил под голову пана Вольского свой носовой платок, правда, не очень чистый, но все же…

Тут над головой опять раздались шаги, но теперь они не встревожили спасателей. Трудясь над очередным узлом, Яночка только пробормотала:

– Надеюсь, сообразили оставить Хабра на страже. А может, и аптечку прихватили? Там и нашатырный спирт, и йод, и…

И тут вдруг пан Вольский открыл глаза и сел. Все замерли. Пошевелив уже освобождёнными от пут руками, пленник помассировал пальцы и одним движением сорвал с лица пластырь. Потом вынул кляп изо рта и хрипло попросил:

– Воды!

Вскочив на ноги, Бартек опрометью бросился к двери и головой угодил в живот спускавшегося с последней ступеньки Рафала. Оба свалились на пол.

– Кретин! – крикнул Рафал.

– Воды! – крикнул Бартек. Увидев за спиной Рафала Стефека, Бартек с пола крикнул другу:

– Воды! Принеси воды! Только не из Вислы! Вода в разбитой фаянсовой миске появилась раньше, чем бедный Рафал пришёл в себя. Пришлось передать её через его голову.

– Ты что в такой разбитой… – начал было Бартек, но друг не стал слушать претензий, заявив:

– Другой посуды нет. И пришлось подождать, пока из крана не стечёт ржавая.

– Другой посуды нет, – извиняющимся тоном повторил Бартек, подавая воду пленнику.

Все это время пан Вольский медленно приходил в себя, стараясь восстановить дыхание и массируя руки. Яночка с Павликом тоже молчали. Павлик помог Бартеку напоить пана Вольского. Вода в основном вылилась на пол. Вернув миску Бартеку пленник прочистил горло, пощупал голову и все ещё хриплым голосом сказал:

– А я все время был в сознании.

– Так чего же… – начал с претензией Бартек, но пан Вольский сам пояснил:

– Притворялся, что без сознания, потому что не знал, кто вы такие. Мы сможем выйти отсюда?

– Сможем, конечно! – с готовностью вскочил Павлик.

– Не уверен, что сможем, – мрачно ответил Бартек. – Рафал лестницу закупорил.

Ничего не понимая, Яночка выглянула за дверь и увидела, что Рафал и в самом деле сидит на нижней ступеньке лестницы, загораживая её собой.

– Ты что? – удивилась девочка.

Этот придурок головой прямо в живот врезался! – раздражённо сказал Рафал, с трудом поднимаясь на ноги. – Чтобы я ещё когда связался с вами!

Вместо того чтобы посочувствовать, двоюродная сестра холодно заявила:

– А если не освободишь проход, ещё и по голове можешь схлопотать, того и гляди вернутся бандиты. Надо скорей убираться отсюда. Помоги вывести пана Вольского.

Меж тем заботливый Бартек суетился вокруг старика.

– А вы сами можете идти? Эх, костыль остался в машине. Ну, ничего обопритесь на меня.

С помощью мальчиков пленник осторожно встал на ноги и неуверенно ответил:

– Вроде бы могу стоять. Ноги просто одеревенели, ну да ничего, пройдёт. А нам и в самом деле надо поскорей отсюда выбраться…

– Мы знаем, – перебила его Яночка, – можете не объяснять, вам ещё трудно говорить. Знаем, как вас схватили, и догадываемся почему. Об остальном нам расскажете после. Вот только как вы по лестнице подниметесь из подвала? Она очень узкая.

Опираясь одной рукой на Бартека, а второй о стену, старик сделал несколько шагов по каморке, с каждым шагом чувствуя прилив сил. На лестницу он ступил самостоятельно и стал медленно подниматься. Впереди него задом наперёд шла Яночка и успокаивала:

– Пока нет необходимости торопиться. Мы тут одни, противник далеко. Если бы появился, собака бы нам сообщила.

Когда вся группа добралась до зала кафе, Бартек схватил один из перевёрнутых стульев и пододвинул его пану Вольскому. Тот со стоном опустился на него. На второй стул сел Рафал, не переставая массировать себе область желудка, и продолжал ворчать:

– Что я из-за вас терплю, сказать страшно! Идиота из меня делаете, честное слово! Послали звонить, а телефон дать забыли. Только на полпути я вспомнил и вернулся…

– И хорошо сделал! – обрадовалась Яночка. – Поручик подождёт, а пан Вольский ждать не может.

И, повернувшись к Бартеку, приказала:

– А теперь постарайся как можно аккуратнее опять позапирать все двери. Пусть они думают, что пан Вольский просто улетучился.

Похоже, Рафал перестал чувствовать боли в области желудка, так как к нему вернулась способность соображать, о чем свидетельствовали его слова:

– Теперь мы все никак не поместимся в «малюхе». Пана Вольского надо доставить в первую очередь. Кто остаётся?

Яночка уже все продумала:

– Павлик со Стефеком. И конечно, Хабр. Потом ты приедешь за ними.

Она обязательно пожертвовала бы собой, но в данном случае просто не имела права. Пан Вольский ехал в машине, пан Вольский был в плохом состоянии, пан Вольский мог в таком состоянии сказать больше, чем в обычном, и такую возможность она просто не имела права упустить.

– Везём в больницу? – поинтересовался Рафал, вставая со стула.

Пан Вольский тоже встал и ответил совершенно нормальным голосом:

– Нет, спасибо, домой. Я вызову знакомого врача, если будет нужно. Но думаю, не понадобится. Чувствую себя хорошо, а потеря сознания… её не было, я просто притворялся.

Так в этот день и не пришлось обедать Павлику с Яночкой. Зато за поздним ужином они съели и обед, и ужин. В кухне они были вдвоём, и Павлик мог свободно рассказать о том, что же было дальше.

– А дальше – животики надорвёшь! Мы и полчаса не прождали, как они снова заявились. На этот раз втроём. Те же двое и третий, в шляпе. Воротник плаща поднят, рожи не видать. А подослать Хабра я побоялся, как бы чего псу не сделали. Там ведь пусто, не только собаку – клопа разглядишь!

Всецело одобрив решение брата и его заботу о Хабре, Яночка просила продолжать. Очень гордый собой, мальчик продолжил рассказ:

– Ну, значит, они в дом все трое вошли, и я рискнул. Через заднюю дверь. Хорошо, в своё время взял несколько уроков у Бартека, как пользоваться отмычкой. Нет, я всегда говорил, очень в жизни…

– Не отвлекайся! – сурово одёрнула брата девочка. – Что дальше? Что они говорили?

– Лучше я не скажу, что они говорили. Ну, выражались… И головы ломали, куда делся да куда делся? А этот, в шляпе, у них главный, уж он им хвост накрутил! Но, похоже, сам не знал, чего хотел. То горло драл, что надо было утопить ко всем чертям, то с кулаками набрасывался, почему толком не выпытали всего? А те в ответ – как выпытаешь, когда объект без сознания? Это пан Вольский хорошо придумал… И те тоже в долгу не остались: ведь сам же запретил пришить старика, пока не расколется, а теперь вот претензии. И знай одно твердят – из дому он выйти не мог, двери там, оказывается, изнутри не открываются, те самые, в погребе. А мы и внимания не обратили… Вот и не мог он выйти сам, твердили, даже если бы сумел развязаться, даже если бы при нем были сотни ключей и топор в придачу, чтобы дверь вышибить…

– Гляди-ка, соображают, – заметила Яночка.

– Это тот, в шляпе, пришёл к такому выводу. И снова накинулся на них – дескать, кретины безмозглые, за вами кто-то следил, а вы и не заметили. Те клянутся и божатся, что слежки не было, а шеф даже в ухо заехал одному – не сам же пленник себя освободил! Больше всего они шумели в том помещении, откуда потайная дверь в погреб, так что слышно было хорошо, и я понял – их больше всего интересовало, что пану Вольскому известно о них, кого из их шайки в лицо знает и кому сказал. И ещё какие-то материалы надо было у него отобрать.

– Какие материалы? – жадно спросила девочка. – Не уточнили?

– Нет, не уточнили. Но сдаётся мне – документы, бумаги и все в таком духе. И вышла у них какая-то застопырка. Они об этом, по всей видимости, ещё по дороге в машине рассказали, поэтому сейчас только урывками, так что я всего не понял. Но вроде бы, когда старика сюда забросили, поехали прямиком к нему домой за этими материалами, а в его квартиру войти не могли, хотя и отобрали ключи. Что-то там у него с дверью такое особенное. Вот и насчёт этого собирались старика поприжать, он… тю-тю! А вообще-то они считали, что это пан Вольский по всей Варшаве им протыкает шины, потому и сделали порядочный запас. И такие лопухи, представляешь, ведь он у них уже в руках был, когда полетели два последних колёса, так они своими глупыми башками додумались – продырявил он их ещё до того, просто воздух выходил понемножку, и они не сразу заметили. Эх, можно было им проколоть в ихнем «мерседесе», когда они в дом вошли возле того кафе на Висле, ведь было время. А сами бы поручику позвонили…

– Времени же не было! – рассердилась Яночка. – Кинулись спасать пана Вольского. Ну ладно, что ещё?

– А ещё они о каком-то Селере упоминали. Пан Вольский ему тоже проколол баллоны.

– А мы ни про какого Селера и не знаем, – огорчилась Яночка.

– Ничего, зато он куда-то там не поспел вовремя и из-за этого у них теперь большие неприятности. Оказывается, пан Вольский вцепился в этого Селера, как репей в собачий хвост, и проколол ему все на свете: личную автомашину, служебную и вызванное на такой случай такси. И собственно, из-за этого Селера они и вышли из себя и затаились, и поймали пана Вольского, чтобы наконец спросить, чего он к ним привязался и откуда все про них узнал. Слышала бы ты, какую чушь несли насчёт того, откуда у него информация! Ни в одну дурацкую башку не пришло и тени мысли, что он их подслушивает. И о явке во дворе тоже не говорили. Не иначе как шпик среди них завёлся, твердили, надо гниду придушить… И разные предположения насчёт этой самой гниды. А пана Вольского потом собирались в Висле утопить, это мы правильно догадались.

– А о нас что-нибудь говорили?

– Ни словечка. Я так понял, о нас они ничего не знают.

– Чудесненько! – обрадовалась Яночка. – А что же такое мог пан Вольский со своей дверью сделать, что они в его квартиру не сумели войти даже с ключом?

– Не знаю. Наверняка какую-нибудь штучку придумал, ведь он мастер, вспомни хоть «жучок». А дверь у него железная, мы сами видели.

– А с чего ты решил, что утопить его собирались?

– Они сказали. Этот в шляпе ещё их спросил – привезли ли ключи обратно, ведь надо покойнику в карман положить, чтобы все было в ажуре, пусть думают – сам утоп. Это ещё до того, как они обнаружили, что покойника нет. То есть пана Вольского…

– Понятно. Что ещё?

– А тебе ещё мало? Вышли, сели в машину и уехали. Ага, ещё немного поискали вокруг дома и на берег Вислы смотались поглядеть, не спрятался ли где там пан Вольский.

– А когда в машину садились…

– …только о том и говорили, кто же ему помог сбежать. И ничего путного. А теперь вы расскажите, что у вас, а я хоть поем немного.

А у нас плохо! – призналась Яночка и выпрямилась на своей табуретке. – Пан Вольский не разрешил даже довезти его до дома. Велел остановиться на площади Унии, сел в такси и уехал. Нам он сказал, что ни в коем случае нас вместе с ним никто не должен видеть, тут он прав. Очень благодарил за то, что мы ему спасли жизнь, понимал, что его собираются прикончить, но ничегошеньки нам не сказал! Представляешь? Так и говорил – понимает, мол, что только нам обязан жизнью, знал, что его прикончат, а как только я задавала какой вопрос – тут же притворялся больным и немощным. И сразу выздоравливал, чтобы самому нас расспрашивать.

– А чего ему рассказывать-то? – с набитым ртом пробормотал Павлик. – Мы и так все знаем.

– Мало ли что! – кипятилась сестра. – Раз так нам по гроб жизни признателен, как говорил, мог бы что-нибудь и сказать! И вовсе мы не все знаем. Хорошо, что ты так много узнал из разговоров бандитов, а то и вовсе бы хоть плачь! Хорош гусь этот пан Вольский! Нет, только подумай! Я разозлилась и прямо спросила – с кем он предпочитает иметь дело, с нами или поручиком? Так этот… этот человек имел наглость заявить, что предпочитает иметь дело со взрослыми! Упрямый как осел. Как сто ослов! Ну его!

Молчавший все это время Рафал проговорил:

– Я вот думал, и сдаётся мне…

Он сделал такую долгую паузу, что Яночка с Павликом не выдержали. Проглотив кусок вареника, Павлик спросил:

– Ну и что же тебе сдаётся? Рафал неуверенно сказал:

– Я, конечно, могу ошибаться, но сдаётся мне, этот ваш пан Вольский так хорошо знает гангстеров потому, что имеет с ними что-то общее. Или имел. Может, одна шайка-лейка? И теперь им мстит за что-то. Ведёт такую войну… в личном плане. Я всю дорогу слушал, ничего не говорил, и вот такие мысли приходят в голову.

Брат с сестрой переглянулись.

– Подозрительный субъект, – сказала Яночка. Павлик попытался возразить:

– Тогда почему ж те мафиози все раздумывали, откуда он про них знает? И что хотели выпытать, если он из их же шайки?

– Этого мы не знаем, – ответила Яночка. – Сложно все это. А раз он предпочёл поручика, что ж, позвоним поручику и все расскажем. Я уже звонила ему, не застала, обещали передать, что у нас к нему дело. От него мы узнаем больше, чем от этого фрукта…

Беседа с поручиком состоялась в девять вечера, в его машине, которую он дипломатично не стал подгонять к дому Хабровичей, а припарковал среди других машин на некотором расстоянии от него. Не перебивая, с каменным выражением лица выслушал он повествование о пане Вольском и позволил себе пошевелиться лишь после того, как Яночка закончила. Сквозь стиснутые зубы, к большому удивлению Яночки и Павлика, он произнёс: – Претензий у меня к вам нет. И в ответ на вопросительные взгляды пояснил: – Все понимаю! И позвонить вам было неоткуда, да и успей я – толку мало. Ну что я мог бы им инкриминировать? Покушение на жизнь человека? Попытку убийства? Ведь допустить до того, чтобы они утопили человека, мы не могли, вмешались бы, и тогда у них готов аргумент: а мы вовсе и не собирались его топить, наоборот, приводили в чувство на свежем воздухе, водичкой сбрызгивали… Спасали то есть. И очень сомневаюсь, что их жертва… Эх, да что там! Наверняка пан Вольский, придя в себя, подтвердил бы версию преступников – дескать, случайно ударился и потерял сознание, а за город, на берег реки, приехал по собственному желанию, добровольно, исключительно для того, чтобы проветриться…

– А почему? – удивился Павлик. Помолчав, офицер полиции решился:

– Так и быть, скажу, а то ведь Бог весть что вы ещё можете выкинуть. Этот ваш пан Вольский… Мне о нем приходилось слышать. В своё время он был сотрудником так называемых органов, особые службы, не буду вдаваться в подробности, но он до сих пор располагает и техническими возможностями, и сведениями, приобретёнными ещё тогда. Вот почему он знает преступный мир. Разумеется, я с ним пообщаюсь, но боюсь, он мне ничего толком не расскажет. Сейчас он лицо неофициальное, ото всего отопрётся. Уйдёт от ответа, вот как в разговоре с вами.

– Но он же тоже воюет с преступниками!

– Да, лично мне кажется, что воюет, пытается своими индивидуальными методами бороться с их преступной деятельностью. И успешно, это мы с вами видим, ему многое удалось сделать. Вон как они за него взялись! И если бы не вы, бандиты покончили бы с одним из своих серьёзных противников – А почему он действует в одиночку? – поинтересовалась Яночка.

– Спроси что полегче, – мрачно ответил поручик. – Такое сейчас время. Почему он не может сообщить бывшим коллегам – ему лучше знать. Почему с нами не сотрудничает – вы и сами понимаете. Неизвестно, на кого попадёт. Вот и решил бороться с преступностью на свой страх и риск как честный человек.

– И наверное, здорово их допёк, раз топить его собрались. А все из-за Селера, я так понял, – сказал Павлик. – Кто такой этот Селер?

Поручик вздохнул так, что выдул весь пепел из пепельницы. Лёгким облачком он покрыл все в машине. Яночка стала отряхиваться, стараясь делать это незаметно, чтобы не обидеть поручика. Тот все-таки заметил.

– Ох, извини, пожалуйста. Больной вопрос, а вам обязательно надо затронуть политику? Ну и народ же вы! Ладно, раз обещал, не буду темнить. Селер – депутат Сейма. Фамилия, конечно, другая, Селер кличка, не только преступный мир его так зовёт, многие о нем знают, да сделать ничего не могут. Депутатская неприкосновенность, чтоб им… За руку не поймали, хитрая бестия. Он у мафии на постоянном окладе, платят побольше, чем государство своим народным избранникам.

– За что же мафия ему платит?

– За то, чтобы не пропускал никаких изменений в нашем законодательстве, торпедировал каждый новый проект, направленный на борьбу с организованной преступностью. Я понятно говорю?

– Ещё как понятно, – ответил Павлик. Они с Яночкой сидели притихшие, задумчивые. – И этот Селер…

– …возглавляет соответствующую комиссию в Сейме и как может вставляет палки в колёса. А главное, тянет резину. Это у нас – раз плюнуть. И тут должен признаться, пан Вольский сделал великое дело. Из-за него Селер не попал вовремя на заседание комиссии, и честным депутатам удалось поставить вопрос на обсуждение. А присутствуй он в зале заседаний – такое было бы просто невозможным.

– В таком случае не мешало бы утопить Селера, – задумчиво произнёс мальчик, и это замечание заставило поручика опомниться. Кому он это все говорит?!

– Послушайте! – встревожился офицер полиции. – Только без глупостей! Я… Надеюсь, у вас хватит ума…

– Хватит, пан поручик, не беспокойтесь, – грустно отозвалась Яночка.

Тяжело слышать такое и неизвестно, что теперь делать. Шайка преступников, которую они с помощью полиции надеялись быстро ликвидировать, разрослась до невероятных размеров, и теперь ясно, что это могущественная организация. Как бороться с преступниками, когда нет ни законов против них, ни сил, ни средств? Есть честные люди, но вот, оказывается, они бессильны. Если даже в самом Сейме… Ведь на заседание комиссий они с Павликом никак повлиять не могут.

– Нет, я не согласна! – горячо заговорила девочка. – Ведь нужно же что-то делать, чтобы навести порядок, и этих шишек тоже поприжать, да понятия не имею как!

– Кое-какое понятие мы имеем, – успокоил своих маленьких друзей офицер полиции. – Не у одних вас голова болит, и специалисты, например полковник… ну, мой начальник, разработал план, по пунктам все изложил и направил куда надо. В верхах тоже не все подонки. Да ведь и сделано уже немало, вы и сами знаете. Даже нашей с вами группой. Несколько преступников уже сидят, и, уверяю вас, двумя сутками они не отделаются. А их главари, пусть пока и на свободе, оказались в весьма затруднительном положении.

– Пан поручик, скажите же ещё что-нибудь! – взмолилась Яночка. – Не все так плохо?

– Конечно, не все. Ну, например, те машины которые собирались увести… Ну, те, о которых вы нас предупредили, что следовали транзитом через Польшу из Германии. Ну так вот, они целыми вернулись обратно. За решёткой сидит умелец, который подделывал ключи к новым машинам, а за компанию с ним и чиновник, который продавал угонщикам сведения о намечающихся закупках партий автомашин, времени и маршруте их следования. И об индивидуальных закупках тоже. Нами ликвидированы две мастерские, где преступники перебивали номера и перекрашивали машины. И ещё кое-что сделано.

– Но всю мафию ликвидировать до праздников вы все равно не успеете, – огорчённо заметил Павлик.

– Почему ты ставишь нам такой срок? – удивился поручик. – До праздников осталось всего две недели.

Яночка пояснила:

– Потому что на праздники возвращается из загранкомандировки наш отец. И привозит новое «вольво». Нам бы не хотелось, чтобы его украли.

– Вы же изобрели прекрасное средство бороться с кражами, – ехидно заметил поручик. – И хотя я его совсем не одобряю…

Детки смотрели на полицейского невинными голубыми глазами. Даже не покраснели, даже не дрогнули! Подумав, Павлик, немного запинаясь и кашлянув, ответил:

– Ну что ж, как-нибудь сами справимся… Яночка, как всегда, поспешила сменить тему:

– Пан поручик, но хотя бы о пане Вольском вы нам расскажете что-нибудь, после того как с ним пообщаетесь?

– Сколько могу – расскажу, – пообещал поручик.

Тут по стеклу передней дверцы машины стукнули собачьи когти, и Яночка увидела голову Хабра. В зубах собака держала записку. Открыв дверцу машины, девочка приняла послание. Письмо было от мамы. «Пора домой, уже поздно», – вслух прочитала Яночка записку и прокомментировала: – Смотрите, уже все научились использовать Хабра вместо почтальона.

Похоже, в Павлике пробудились угрызения совести. Запинаясь, он пробормотал:

– Беспокоится мама. Наверное, не знает, где нас искать.

А поручик подумал, что это не пёс, а просто подарок судьбы. Вот и его от неприятных расспросов избавил.

Вздохнув, Яночка нехотя стала вылезать из машины. И, уже выходя, все-таки задала неприятный вопрос:

– Ну ладно, пока скажите хотя бы, кто этот Лоецкий, у которого встречались Пурхель и Левчик.

– Не преступник, обыкновенный человек, просто шурин Левчика. Он ни о чем не знал. А пока прощайте, мы ещё встретимся, тогда поговорим.

– Эх, как бы нам выйти на этого Селера, – мечтательно проговорил Павлик, открывая калитку. – Как о нем разузнать?

– Как разузнаешь? – проворчала Яночка. – Знает пан Вольский, но этот не проговорится. И из поручика слова не вытянешь. Надо подумать…

На следующий день, возвращаясь из школы, Яночка недалеко от дома обратила внимание на человека, стоявшего у киоска «Руха» без пальто. Собственно, он уже не стоял, а отходил, видимо, купив пачку сигарет. Купленную пачку спрятал в карман, вынул смятую и почти пустую, достал из неё последнюю сигарету, а пачку, смяв, бросил, неряха, прямо на асфальт. Закурив, он очень внимательно посмотрел на Яночку, а потом повернулся и быстрым шагом направился прочь.

Первой мыслью девочки было – проследить за этим подозрительным типом. Второй – он её видел, даже хорошо разглядел, незаметно за ним не проследишь. Да и бежать с тяжёлым ранцем несподручно. Нет, будем действовать по-другому…

Подойдя к киоску и убедившись, что на неё никто не смотрит, девочка осторожно подняла с земли смятую пачку из-под сигарет. Нет, в ранец её прятать нельзя. Неся пачку двумя пальчиками, девочка помчалась домой.

Хабр ждал её у калитки, и она бы тут же отправилась с собакой по следу, если бы не ранец. Пришлось потихоньку войти в дом. Дальше прихожей девочка не пошла. Положила ранец в углу, прихватила на всякий случай зонтик и так же тихо покинула дом. В сопровождении Хабра бегом примчалась на то место, где стоял подозрительный тип, и там дала Хабру понюхать сигаретную пачку.

– Хабр, ищи! – приказала она.

Умный пёс понял, что табачный запах ни к чему, надо принимать во внимание запах человека, который держал это свинство в руке и в кармане. Ничего нет проще!

Оказалось, подозрительный тип недалеко ушёл. Свернул на соседнюю улицу, зашёл в продовольственный магазин, вышел из него и направился к одному из ближайших домов. Покрутился возле одной из машин, припаркованных у этого дома, потом вошёл в подъезд и скрылся в квартире № 8 на третьем этаже. И пребывал там в настоящее время.

Спустившись вниз, Яночка отыскала список жильцов, но он был разорван. Не хватало куска, где как раз была квартира № 8. Что ж, может, это и не такой уж подозрительный человек? Без пальто был потому, что вышел ненадолго, в магазин и киоск за сигаретами. А помчался галопом просто оттого, что холодно было.

Девочка задумчиво стояла у дома на улице, когда вдруг увидела возвращающихся из школы Павлика и Бартека. Наверное, Бартек провожал друга, ведь он жил в другой стороне.

. – Ты что тут стоишь? – удивился Павлик при виде сестры. – Я собирался зайти за тобой, чтобы вместе идти домой, да задержался, кое о чем надо было со Стефеком переговорить.

А Бартек сказал, взглянув на дом, возле которого стояла Яночка:

– Здесь Веська живёт.

– Что? – вздрогнула Яночка.

– Веська, говорю, живёт в этом доме. На третьем этаже.

– Езус-Мария! На третий этаж, в квартиру восемь зашёл тот самый кудлатый болван, который пытался увести машину у пана Зайжала. Я случайно встретила его на улице и пошла с Хабром по его следам. И выходит, он зашёл в квартиру номер восемь, где как раз живёт Веська!

– Кудлатый, говоришь? – почесал в затылке Бартек. – Веськин брат как раз порядочно кудлатый.

– Такие чёрные патлы, немного вроде вьются? – уточнила Яночка. – Башка здоровенная, сам не высокий, не низкий. И не очень худой…

– Он точно! Жирдяй порядочный. Постой-ка, говоришь, он хотел увести машину?

– Собственными глазами видела, – торжественно произнесла Яночка. – Как раз тогда впервые столкнулась с таким. А узнала его сейчас у киоска, тоже стоял ко мне в профиль. Веськин брат! Машины крадёт лично!

– И мы ещё собирались этого Веську в долю взять! – возмутился Павлик.

– Не удивляюсь теперь, что тогда, как начал я его агитировать, Веська был сам не свой! И все потом старался меня за язык потянуть.

Павлик проявил бдительность:

– Тогда нечего торчать тут, как на витрине. Их окна выходят на улицу? Могут выглянуть и нас засекут. Спрячемся!

– Не дрейфь! – успокоил друга Бартек. – Я к Веське часто прихожу. И сейчас могу к нему идти, вроде как есть дело, он из школы помчался домой так, что пятки засверкали. Ну да ладно, отойдём в сторонку.

– А как зовут Веськиного брата? – спросила Яночка, когда они завернули за угол.

– Кароль, – ответил Бартек. – А фамилия ихняя Жепак. Кароль Жепак, значит. Чего же ты его машину… не того? Ведь зонтик с собой.

Яночка покачала головой.

– Во-первых, Хабр сказал, что этот Кароль покрутился у своей машины. Видел, значит, колёса в порядке. А если в окно потом видел меня или теперь всю нашу компанию, мог скумекать.

– Ничего ещё не потеряно. Зонтик у нас и в самом деле есть, нас там уже нет, мог кто угодно проткнуть, – высказал Павлик творческое предложение.

– Не знаю, не знаю… – сомневалась Яночка. – Надо бы как-то по-умному использовать этого Жепака.

– Как использовать?

Надо подумать. Вот, к примеру, мы хотим разыскать Селера. Брат Веськи, раз он в этой шайке, должен знать и Пурхеля, и других. Даже если сам и не знает Селера, узнать может. А вдруг и сам встречался с ним? Деньги передавал или ещё что… Не все дела можно по телефону делать.

– Так он нам сразу и выложит, даже если знает! – возразил Павлик.

– Сразу не выложит, вот и надо что-то придумать.

– Придумал! – крикнул Павлик. – Надо выкинуть что-то такое, чтобы их испугать. И тогда они обязательно к Селеру кинутся, предостеречь…

– Предостеречь как раз можно по телефону, – не согласилась с братом Яночка. – Это во-первых, Во-вторых, предостерегать может кто-то другой, не обязательно этот кудлатый Кароль. Ну и в-третьих, мы даже не знаем, кого надо предостеречь. Хорошо бы Веська узнал хотя бы фамилию этого Селера, тогда уж не впустую будем думать. Вот только как к Веське подобраться?

– Знаю! – оживился Бартек. – Просто скажу Веське, намекну, что глинам известно кое-что о Кароле. И если Кароль вовремя расколется, оставят его в покое, а нет – сидеть братцу за решёткой.