Текст книги "С легким наваром"

– Почему каждый час? Я вам утром сделала четыре, теперь в обед еще четыре, а потом уже вечером.

– А только что кто приходил, чтобы пятый сделать?

– Господь с вами, Вероника Дмитриевна, никакого пятого укола вам не назначали, и я никуда не приходила.

– А кто? – вытаращив глаза, глупо улыбнулась Ника.

– Да кто вам сказал такую глупость? – в свою очередь, удивилась медсестра.

– Юлька, подруга моя.

– Да пошутила небось подруга ваша, а вы и поверили, – засмеялась Даша.

– Ну погоди, шутница, сейчас я тебе устрою темную, – прошептала Вероника и понеслась на всех парусах в палату. Влетев туда, она заорала прямо с порога: – Ты что это вздумала так шутить? Это тебе что, первое апреля?

– Я и не думала шутить, – недоуменно произнесла Юля. – Пришла медсестра, молодая, высокая, худенькая такая, в очках и в маске. Я еще подумала, вот единственная девушка, которая соблюдает больничные правила. Она вошла и культурно так спросила: «Где Королева? Ей дополнительный укол назначили, против столбняка». Много, говорит, травмированных мест у нее, может заражение быть.

– Давно? – леденея от ужаса, прошептала Ника.

– Да нет, минут пять, семь, не больше, – удивленно ответила Юля.

У Вероники что-то щелкнуло в голове, и она прошептала побледневшими губами: «Мисс Марпл».

Потом вдруг сорвалась с места и выскочила из палаты как ошпаренная. Уже в коридоре она сразу не могла сообразить, в какую сторону бежать. Потом она подлетела к Даше и спросила:

– Дашенька, вы не видели, куда пошла девушка в белом халате и в очках?

Та посмотрела на нее удивленно и сказала:

– У нас здесь все девушки ходят в белых халатах и через одну в очках?

– Высокая такая, худая, – не сдавалась Ника.

– Да вы посмотрите по сторонам, Вероника Дмитриевна. Студенты толпами ходят. Разве я могу отследить, кто куда пошел?

Вероника сорвалась с места и понеслась к лестнице. По коридору шла сестра-хозяйка и везла каталку, нагруженную чистым бельем. Ника налетела на каталку, и та, развернувшись, поехала самостоятельно по направлению к палатам. Сестра-хозяйка от неожиданности остолбенела. В это время из палаты выходила нянечка с двумя суднами в руках. Каталка пронеслась мимо нее, и оба судна, опрокинутые кверху дном на горку белья, поехали дальше вместе с каталкой. Нянечка замерла как вкопанная и удивленно созерцала свои опустевшие руки.

Стокилограммовая сестра-хозяйка сорвалась с места и, пытаясь догнать удирающее белье, пронеслась мимо нянечки, пыхтя, как дизельный поезд. Она даже не заметила, что опрокинула бедную женщину на пол. Каталка, доехав до противоположной стены, с грохотом стукнулась об угол и поехала обратно. Нянечка, все еще сидящая на полу, увидев, что на нее катится нечто, прикрыла голову руками и заорала что было сил:

– Караул, убивают!

Все больные повыскакивали из своих палат, перепуганные насмерть.

– Что случилось? Пожар? Террор? Бомба?

Юлька выскочила вместе со всеми и, подергав носом, спросила:

– У нас что, прорвало канализацию?

Каталка с «ароматным» бельем остановилась почти напротив их палаты. Сестра-хозяйка, всхлипывая, причитала:

– Это же надо, двадцать комплектов чистого белья коту под хвост. Вот заставить бы вас стирать все это, да ручками, – и она зло посмотрела на Юльку.

– Нам нельзя, мы больные, – тут же выпалила та.

– Да какие вы больные? Больные вон, на койках лежат, а не носятся, навроде твоей подруги, по коридору, как ракеты.

Вероника летела по лестнице, ничего не видя вокруг себя. Она даже не заметила на верхней ступеньке ведро с водой, а ниже уборщицу, которая, согнувшись, мыла лестницу. Пролетая мимо, Ника задела ведро ногой, и то, опрокинувшись, сразу помыло весь пролет сверху донизу. Опорожненное от воды, став пустым и легким, ведро запрыгало по ступенькам и «приземлилось» на голову очумевшей уборщицы. Бедная женщина от испуга и неожиданности, не удержав равновесия, шлепнулась на задницу, громыхая ведром и вопя как сирена. Вероника, на ходу прокричав: «Извините, я не хотела…», полетела дальше, боясь остановиться даже на секунду.

На третьем этаже был таксофон, и возле него стоял мужчина с ногой в гипсе и разговаривал по телефону. Костыли он аккуратно поставил к стенке. Вероника, не вписавшись в поворот и потеряв равновесие, ухватилась за эти костыли. Они отделились от стены, и Вероника, не задержавшись, понеслась дальше уже с костылями в руках. Вслед она услышала спокойный, даже апатичный голос:

– Мадам, зачем вы это делаете? А как же я пойду обратно?

До нее дошло, что она оставила человека без средств передвижения, и она швырнула костыли прямо на лестнице.

Не останавливаясь, Вероника влетела в отделение токсикологии, как торнадо, сбивая на своем пути каждого, кто попадался. Ворвалась в палату, где лежала Софья Павловна. Тяжело дыша, она остановилась в дверях. Возле кровати «мисс Марпл» стояла высокая «медсестра» и ждала, пока та поднимет рукав халата.

– Руки вверх, ни с места! – заорала Вероника первое, что пришло в голову.

«Медсестра» резко повернулась в ее сторону, и их глаза встретились. Даже через очки Вероника увидела ледяной взгляд хищницы. В руках «медсестра» держала тонометр, прибор для измерения давления. Недолго размышляя, Вероника прыгнула на девушку как пантера. Та, не растерявшись, оттолкнула ее и тут же послала ей профессиональный удар ногой в солнечное сплетение. Ника согнулась пополам, хватая ртом воздух.

«Медсестра» схватила с тумбочки шприц и метнулась к двери, но Ника успела схватить ее за ногу. Та с силой дернула конечностью, и в руках у Вероники осталась туфля, но сама преступница скрылась. Вероника долго не могла прийти в себя. Все еще сидя на полу, она наконец обрела возможность дышать. Потом недоуменно посмотрела на туфлю и, усмехнувшись, пробормотала:

– «Золушка», твою мать.

Все больные палаты сидели на своих койках с раскрытыми ртами и выпученными глазами. Никто из них так и не понял, что же здесь сейчас произошло. Первой опомнилась Софья Павловна и удивленно спросила:

– Вероника, девочка моя, что сие представление означает?

Ника улыбнулась ей и прошептала:

– Да вот, Софья Павловна, проведать вас пришла, извините, гостинцы забыла.

– А что это было? И кто эта девушка?

– Не узнали, Софья Павловна? Вроде она в гости к вам приходила? Или я ошибаюсь?

Глава 26

Вероника поднялась с пола, все еще держась за живот. Она присела на стул, рядом с кроватью Софьи Павловны и улыбнулась:

– Ну, как вы себя чувствуете?

– Вероника, ты прямо как наш доктор. Первое, что он делает, когда входит в палату, задает именно этот вопрос: «Как мы себя чувствуем?»

Ника засмеялась:

– Ну, хорошо, Софья Павловна, я спрошу по-другому. Вы уже пошли на поправку?

Все больные в палате заулыбались. Вероника наклонилась поближе к Софье Павловне и заговорщицки прошептала:

– Мисс Марпл, мне нужно с вами посекретничать. Где мы могли бы это сделать?

– Пойдем, деточка, в холл, там очень удобные кресла, вот и посидим, поболтаем.

Ника помогла ей подняться с постели и надеть халат. Видно было, что Софья Павловна еще очень слаба, но это и понятно, в реанимации кормят только витаминами, которые вводятся через капельницу. При такой диете и здорового ветром зашатает, а здесь пожилая женщина.

Ника, поддерживая ее под руку, пошла вместе с ней в холл. Когда они устроились в креслах, то первым вопросом Софьи Павловны было:

– Вероника, что это за маскарад? Почему ты в халате и тапочках?

– Видите ли, я лежу здесь по соседству, тремя этажами выше, в интенсивной терапии.

– Ты что, заболела?

– В некотором роде. Но сейчас мне хотелось бы поговорить совсем о другом. Софья Павловна, скажите, кто приходил к вам на следующий день после того, как у вас в гостях побывала я?

– Так подружка же твоя приходила, сказала, что это ты ее послала, чтобы я с ней позанималась английским языком. Я ответила, что сейчас не даю частных уроков, со зрением не очень хорошо, да и уставать стала. Наверное, старею. Но Лариса, так назвалась эта девушка, сказала, что ты очень просила меня не отказывать.

– А где вы с ней беседовали?

– На кухне, мы пили чай с пирожными, которые она принесла.

– Когда вы почувствовали себя плохо?

– Под утро уже. Вероника, неужели ты думаешь, что та девушка хотела меня отравить?

– Я не думаю, я знаю. И не хотела, а отравила. Эх, мисс Марпл, мисс Марпл, как же вы, такая умная женщина, так попались? Неужели вы не могли позвонить мне и поинтересоваться, действительно ли это моя подруга?

– Я звонила, деточка, но твой телефон не отвечал.

– Да, все правильно, эта девица, прежде чем идти к вам, наверняка точно знала, где я могу быть и можно ли со мной связаться. Ладно, теперь нечего гадать. Вы хотя бы поняли, что сегодня она повторила попытку?

– Неужели ты думаешь, что сейчас на меня покушались? – испуганно прошептала женщина.

– А зачем бы я стала с ней драться, как вы думаете? – фыркнула Вероника.

– Теперь-то я, конечно, все поняла, но сначала растерялась. Вот видишь, Вероника, я говорила тебе, что дело это очень серьезное. Тут замешаны огромные деньги, а ради денег, сама знаешь, люди ни перед чем не останавливаются. Может, будет лучше, если ты оставишь эту затею?

Ника пропустила мимо ушей то, что сказала ей Софья Павловна, и как ни в чем не бывало продолжала дальше:

– Помните, я вам говорила про Ниночку, медсестру?

– Конечно, ты мне рассказала, что укол Зинаиде должна была сделать она, а пришла совсем другая.

– Так вот, Ниночку тоже отравили, и она умерла.

– О господи, Вероника, еще одна смерть?

– Их могло быть и больше, если бы, например, вы съели побольше пирожных, или сейчас вам успели бы сделать укол. А у меня не было бы Дуськи. Я почему-то теперь уверена, что утечка газа у меня в доме произошла не случайно.

– Что за утечка?

– Потом я вам обязательно все расскажу, а сейчас мне нужно подумать. Кстати, что говорят врачи, чем вы могли отравиться?

– Они меня спросили, что я ела накануне. Я, конечно, рассказала о пирожных. Они тут же решили, что все дело в них. Когда травятся бисквитным кремом, то дело иной раз доходит до смертельного исхода.

Вероника чуть не брякнула: а что показало вскрытие? Но вовремя прикусила язык и вместо этого спросила:

– У вас брали желудочный сок на анализ?

– Ой, девочка, у меня столько брали этих анализов, что я уже точно ничего и не знаю.

– Ладно, Софья Павловна, я тогда побегу на свой этаж, а вы будьте осторожны и смотрите, кто вам делает уколы. Хотя вряд ли она уже появится. Очень жаль, что мне не удалось вырвать у нее шприц. Сейчас бы знали, чем вас хотели прикончить. Кстати, ведь она сначала ко мне приходила, но меня не было, и она решила не тратить времени даром.

– Вероника, я все поняла, хватит мне быть больной размазней, пора браться за дело. Смерти я не боюсь, но скажу по секрету, что умирать совсем не хочется, – и Софья Павловна засмеялась и сразу стала похожа на мисс Марпл.

– Софья Павловна, а теперь «на десерт» я хочу сообщить вам новость. Я нашла папку.

– Так что же ты молчала до сих пор? Где она? Дай посмотреть. Я хочу удостовериться, что это именно то, о чем говорила Зиночка.

– Папки здесь нет, но я отдала ее в надежные руки. Когда взорвался дом, мы на улице остались почти голышом, но вот папку я вынести успела и еще шкатулку. Когда нас забирали в больницу, я все это отдала нашему соседу, Семену Степановичу. И Дуська с Зайкой пока у него живут.

– Ну и что? Что там, в этой папке? – нетерпеливо спросила старуха.

– Вы были правы, там документ, который может стать атомной бомбой для теперешних хозяев фирмы, если его отнести, куда положено. Ничего, вот выйду отсюда и сразу займусь этим в первую очередь. Софья Павловна, скажите, что вам принести покушать, здесь так отвратительно кормят.

– Спасибо, деточка, мне бывшие ученики, по-моему, целый гастроном сюда перетащили, так что ничего не нужно.

– Ну, вот и хорошо. Пойду побыстрее в палату. Может, Юля получше разглядела эту «медсестру»?

– Какой ты еще, по сути, ребенок, Вероника. Такое впечатление, что ты не понимаешь серьезности ситуации. Я еще раз повторяю, здесь замешаны деньги, и очень большие, поэтому эти люди так и паникуют. Они стараются убрать всех, кто может знать о наличии копии документа. И в то же время они ничего не знают точно. Только то, что ты влезла в это дело и что-то разнюхиваешь. Будь, пожалуйста, осторожна, девочка.

– А почему вы решили, что это копия документа, а не оригинал? – удивленно спросила Вероника.

Софья Павловна как-то странно посмотрела на нее и спокойно ответила:

– Потому что оригинал обычно хранят совершенно в другом месте, а не дома. Ты поняла, что я тебе говорю? Будь, пожалуйста, осторожна.

– Хорошо, буду, – поклялась Вероника. – Ладно, Софья Павловна, мне уже пора. Я еще вечерком забегу.

Вероника отвела старуху обратно в палату и побежала к лестнице, а та, провожая ее взглядом, качала головой и шептала:

– Ребенок, совсем ребенок, играет в детектива, как маленькие девочки в куклы. Видно, бережет ее бог, а может, дьявол. Не ровен час…

Юлька, увидев подругу, тут же понеслась, как лошадь по пастбищу:

– Где тебя носит столько времени? Вылетела из палаты, точно тебе пятки скипидаром смазали, ни слова не сказала. Что я должна думать?

– Не верещи, я же тебе говорила, что хочу навестить Софью Павловну, вот и навестила.

– А что это у тебя в руках? Никак туфли отхватила? Интересно только, почему она одна? Второй твоего размера не было? – рассмеялась Юлька.

Вероника посмотрела на туфлю, которую так и не выпускала из рук, и швырнула ее под кровать.

– Золушка потеряла, только вместо принца там оказалась я. Вот теперь расстроится, ужас, – притворно вздохнула Вероника.

– Ты, моя дорогая, здесь такого шороху навела, – Юлька, откинувшись на подушку, заливисто расхохоталась. – Ой, мамочки, не могу. Ты сестру-хозяйку видела? Двести кило веса, как в откормленной свиноматке. Но как она бегает, это же прямо загляденье.

– Ничего не понимаю, Юль, мы вроде в интенсивной терапии лежим, а не в психиатрическом отделении. Что за бред ты несешь? – с подозрением глядя на подругу, спросила Ника.

Юлька, корчась от смеха и, как всегда, приукрашивая, рассказала ей, что здесь творилось после ее сумасшедшего бега с препятствиями. Время подошло к обеду, и в палату вошла медсестра Дашенька.

– Ну, мои хорошие, готовьте ваши попки.

Девушки одновременно застонали.

– Даша, а нельзя ли как-нибудь другим путем ввести это лекарство? Я даже на клизму согласна. Сил нет терпеть такие мучения, – простонала Юля. – Ведь уже сидеть невозможно, еще немного, и вы из нас, здоровых лошадок, сделаете еле передвигающихся кляч.

– Ничего, ничего, – засмеялась Дашенька, – это же для вас, чтобы не было последствий. И потом, завтра уже будет не по четыре, а всего по два укола. Я вам сейчас грелки принесу со льдом, вы их приложите, и шишечки быстро рассосутся.

Она сделала уколы и сказала:

– Все, девочки, давайте-ка топайте на обед, уже время подошло.

– Смеешься, Дашенька? Хочешь, чтобы мы отсюда прямехонько на второй этаж загремели? Со смертельным отравлением, – съязвила Юлька.

– Да ладно вам, – засмеялась девушка, – вкусного, конечно, мало, но вполне съедобно.

– А ты сама-то ешь в вашей столовой? – не сдавалась Юлия.

– Редко, я вегетарианка, но иногда захожу.

– После небось быстрее в клизменную бежишь? – опять уколола Юля.

– Хватит тебе, Юлька, острить. Что ты к Даше привязалась? Она-то здесь при чем? Это наше государство виновато, что так мало денег на медицину выделяет, – влезла в разговор Вероника.

– Ага, и еще шеф-повар больницы, который львиную долю харчей в своей сумке домой уносит, – никак не унималась Юля.

– Ладно, девочки, побежала я. Мне еще в четырех палатах уколы нужно сделать, а я у вас застряла. – И Даша выпорхнула из палаты.

День прошел почти незаметно, потому что девушек таскали по всевозможным кабинетам, крутили, вертели, смотрели. Потом пришел следователь, и началось. Почему? Когда? Где? С кем? В общем, по полной программе. Вспомнил он и тот случай с машиной. Следователь почему-то был уверен, что в доме у Вероники был не просто бытовой взрыв газа, а специально подстроенное покушение.

– Вероника Дмитриевна, может быть, есть какая-то причина, по которой вас хотят убить? – осторожно поинтересовался он.

Вероника сделала по возможности испуганные глаза и спросила:

– Меня убить? Но за что? Я не представляю ни для кого никакого интереса.

– Может, интереса вы и не представляете, – согласился следователь, – но представляете для кого-то опасность. Такое вам не приходило в голову? Вот меня и интересует, какую? И для кого?

В голове у нее завертелся калейдоскоп событий. В нем и лицо ее бывшего мужа Николая. Ведь для него Вероника сейчас тоже представляет опасность. Вернее, для его фирмы. Она потрясла головой, чтобы избавиться от этой чудовищной мысли.

Королев хоть и сволочь, но пойти на убийство, даже ради своей фирмы он не способен – в этом Вероника почему-то была уверена. Поэтому она спокойно посмотрела на следователя и произнесла:

– Не имею понятия. Я не обладаю никакими секретами, за которые меня захотели бы убить. Я думаю, что это просто стечение обстоятельств. Заминировали ту машину, которая стояла ближе всех к Торговому центру, и на ее месте могла оказаться любая другая. А утечка газа произошла потому, что после зимы я не соизволила пригласить мастера-газовщика, чтобы провести профилактический осмотр.

Следователь наконец ушел, и Вероника с облегчением вздохнула. Ровно в шесть вечера в палату постучались, а следом появился Роман, вернее, сначала появился огромный букет цветов, а уж потом и он сам. Он встал у порога и широко улыбнулся.

– Ой, я сейчас скончаюсь, – пробормотала Юлька. – Это кто ж такой и к кому? Баба Маша, что же ты скрывала, что среди твоих родственников водятся Аполлоны?

– Проходи, Роман, присаживайся, – смущенно сказала Вероника.

Юлька подозрительно покосилась на подругу и, когда до нее наконец дошло, что этот красавец пришел к Веронике, заорала так, что в стакане на тумбочке подпрыгнула ложка.

– И ты еще называешь меня своей подругой? Почему я ничего про него не знаю? – Потом посмотрела на Романа, улыбнулась и сладким голоском прочирикала: – Кто такой? Колись немедленно.

– Я друг Вероники, – ответил он, не отрывая взгляда от Ники.

– А я ее подруга, можно сказать, с детского сада, но тебя с нами вместе на горшок не сажали, я точно помню.

Роман заразительно расхохотался и сквозь смех сказал:

– Когда вас, милые девушки, сажали на горшки, я уже, наверное, школу заканчивал. – Потом спросил у Вероники: – Это точно твоя подруга?

– Да, лучшая. Есть еще одна, Света, она сейчас в роддоме лежит, мальчика родила. Ой, уже не лежит, – вспомнила Ника, – ее же вчера выписать должны были. Между прочим, малыша тоже Ромой назвали. Так что у тебя появился тезка, и к тому же он – мой будущий крестник. Мы втроем дружим с детского сада, а потом и в школе учились в одном классе. Нас так и звали святой троицей. Мы даже двойки вместе получали. Когда одной, например, ставили «два», а потом вызывали другую, то, даже если она все знала, делала вид, что ни бум-бум, и тоже получала двойку. Мальчишки нас обходили стороной, потому как справиться с троими удавалось не каждому. Уже потом, когда немного повзрослели и у нас появились мальчики, мы стали реже встречаться, в основном только в школе. А когда окончили школу, у каждой началась своя личная жизнь. Тут, конечно, мы и вовсе стали редко видеться. Но все равно каждая из нас знает: что бы ни случилось, рядом с ней будут те, с кем можно разделить любую боль или радость.

– Это очень важно – иметь таких друзей, – сказал Роман. – У меня тоже есть такой друг, но один.

– Он женат? – тут же влезла Юля.

– Женат, двое детей, и в браке, по-моему, счастлив, – смеясь, ответил Роман. – Вероника, может, мы с тобой посидим в фойе и ты мне расскажешь, что произошло? Мне позвонила твоя мать и сказала о том, что с тобой случилось, таким голосом, как будто сообщала о похоронах. Она, кстати, в семь должна быть здесь, так что нам нужно поторопиться, иначе поговорить не удастся.

Они вышли в фойе, и Ника рассказала ему все, начиная с того момента, как Дуська разбудила ее в четыре утра и она почувствовала запах газа. Она не хотела пока ничего говорить Роману о том, что происходит на самом деле. Не то чтобы она ему не доверяла. Нет, скорее наоборот, хотела оградить его от опасности, которая начнет ему угрожать тут же, как только он все узнает. В этом она почему-то была уверена.

– Ром, у меня к тебе просьба. Ты съезди в поселок завтра, если сможешь, конечно, и сходи к Семену Степановичу. Отвези ему консервы для Дуськи и оставь денег на молоко и еще на то, чтобы он смог свои окна обратно вставить. Из-за взрыва у него все рамы вынесло, а у него пенсия кот наплакал.

– Не нужно ничего объяснять, я все понял. Конечно, съезжу.

– Тогда я тебе сейчас деньги принесу, – Вероника поднялась с места.

Роман посмотрел на нее таким взглядом, что она села обратно на диван и пролепетала:

– Извини, я не хотела быть наглой и чем-то обязанной.

– Феминистка, что ли?

– Нет, что ты.

– Вероника, мне уже пора бежать. Я обещал жене отвезти ее в аэропорт. Завтра, если получится, постараюсь пораньше в поселок съездить и, как только вернусь, сразу же приеду к тебе. Договорились?

– Договорились, – пробубнила она, опять почувствовав бешеный приступ ревности.

Она пересилила себя, встала и подставила Роману щеку для поцелуя. Он повернул ее лицо к себе и нежно поцеловал в губы.

– Пока, не скучай, завтра я приеду.