Текст книги "Рагу из лосося"

– А кого ждала Маша в тот вечер?

– Следователь меня то же спрашивал. Не знаю, мне она не говорила. После смерти Сергея ей звонили много разных людей. И приходили, когда меня дома не было, тоже. И мужчины, и женщины. Иногда Маша говорила мне, иногда – нет. Но по тому, как была сложена посуда на кухне (не так, как я складываю), я понимала, что у нее был кто – то, кого Маша даже угощала. Я не сердилась. Радовалась только, что есть, кому ее отвлекать… Дура.

– Кто убил Машу?

– Откуда мне знать? Я б этого гада своими руками задавила! Такого человека, как она, лишить жизни! Так ты везешь меня или нет?

И я повезла ее домой – к дому, от приближения к которому кровь застывала во всем моем теле.

Ночь была похожа на темную пропасть. Мне было так нехорошо, как будто меня действительно сбросили вниз. В машине Алла заснула. Она откинулась на сидении и даже захрапела – сказывалось выпитое. Но мне было безразлично: то, что меня интересовало, она успела рассказать. Я даже радовалась, когда она заснула. Так она не могла видеть, как я нервничаю, как становится белым мое лицо, как напряженно сжимаю влажный от пота руль. Руки мои были так напряжены, что любое незначительное прикосновение могло причинить боль. В трезвом состоянии Алла, возможно, обратила бы внимание на эти детали. И, возможно, задалась бы вопросом… Впрочем, был и второй вопрос, не менее щекотливый: она могла бы спросить, откуда я так хорошо знаю дорогу. Почему так уверенно еду сквозь огромный город в непроходимую мглу. И на это я не стала бы отвечать. Только бы рассказала ей, что ночная Москва кажется мне огромным болотом. Бездонным болотом, которое я так боюсь, в котором постоянно тону.

Мы остановились возле подъезда и я толкнула ее рукой. Она немного протрезвела.

– А, приехали… ну, спасибо тебе. И за то, что подвезла. И за приятный разговор. Хотя я не поняла, что ты от меня хотела, мне было приятно поговорить. Я любила Машу, как родную сестру. Ты только это знай.

Она вылезла из машины, но к подъезду не пошла.

– Давай, разворачивайся. Я подожду, когда ты уедешь.

– Зачем?

– Хочу убедиться, что ты уехала и не будешь за мной следить!

Протрезвела – ничего не скажешь. Делать нечего. Я развернулась и поехала обратно. Наивная женщина! Ровно через 15 минут я стояла на самом удобном месте возле ее подъезда, зная, что ничто не сдвинет меня с этого места, никогда, ни за что!

Я потушила фары, огни в салоне, закурила и посмотрела на часы. Без двадцати час. Подъезд просматривался, как на ладони. Итак, через 20 минут я воочию увижу таинственного незнакомца, охотника за чужими пакетами. Я не сомневалась, что это был очень важный пакет. Возможно, именно это и было причиной смерти и Сваранжи, и Рогожиной. Что могло там быть? Сведения явно незаконного характера. Имеющие такое значение, что ради них убили двух человек. И одного из этих человек – важного и крутого… Как странно. Богатый бизнесмен Сваранжи доверил пакет простой буфетчице! Может, в этом был свой резон… Она ведь действительно сохранила пакет – лучше всех. Я курила сигарету с ментолом, нервно посматривая на часы. Без пяти час. Уже. Окна квартиры Аллы выходили на другую сторону дома и я не могла видеть, горит ли в них свет. Вокруг меня царили пустота и безмолвие. Никого. А большинство окон огромного дома темны. Спальный район. Люди рано ложатся спать. Возле подъезда стоит много машин, но только я одна сижу здесь, в гордом одиночестве.

Мне было очень интересно, что произойдет. На фоне этой пустоты человека, входящего в подъезд, я вычислю достаточно быстро. Интересно, кто он такой? А что потом? Наверное, я поеду за ним. Впрочем, это решу по ходу дела. Димочки дома еще нет. Вряд ли концерт закончится так рано. Скорей всего, концерт закончится часа в три, но и после этого большинство народа останется в клубе. Димочка тоже. Он просто не сможет уехать, не потусовавшись с нужными людьми, не выпив между делом. Все это имеет огромное значение для карьеры звезды. Тусовки в клубах, постоянное попадание на глаза важным людям в шоу – бизе, выпячивание себя и глупые выходки перед такими же глупыми журналистами. Господи, как все это далеко от жизни! И всей этой пустой тусовочной толпе не угнаться за мной. Даже Диме.

Я закурила очередную сигарету. Пять минут второго. Мой подследственный опаздывает. Что это за тип такой, который может опоздать за важными документами? Из подъезда вышел пожилой мужчина в спортивных штанах, держа на поводке огромного бультерьера. Тоже мне, нашел время для прогулок. Они пошли в сторону шоссе. Бультерьер покосился на мою машину уродливой свиной мордой. Час десять. Я начала нервничать. А вдруг этот тип вообще не придет? До которого часу я буду здесь торчать? До утра? Димка выгонит меня из дому. Час пятнадцать. Мужчина завел бультерьера обратно в дом.

Внезапно я услышала громкие раскаты пьяного смеха. Из подъезда вываливалась подвыпившая компания. Я их пересчитала – семь человек. Три оголенных девки, пьяные, повисли на руках у своих кавалеров, не менее пьяных, чем они. Четвертый мужчина был без подруги и казался трезвее остальных. Мне бросилось в глаза его неестественное лицо – белое, как брюхо рыбы. Либо ему было душно и плохо с сердцем, либо не нравилась компания, в которую он попал. Компания орала очень громко, пытаясь петь песни. Это у них не получалось. Похоже, они возвращались с какого-то дня рождения. Они вышли из подъезда, потоптались на месте, потом направились к машинам. Шум производили несусветный. Без двадцати два (я потеряла уже последнюю надежду) все уселись в две машины и медленно поехали мимо меня.

Синяя девятка – мужчина за рулем, женщина рядом. Белый «ниссан – премьера» – мужчина за рулем, женщина рядом, еще одна парочка, обнявшись, на заднем сидении. Машины просигналили друг другу и выехали к развороту на шоссе. Дом снова погрузился в тишину и темноту. Еще одна парочка на заднем сидении… О господи… Я почувствовала, как на лбу выступает противная испарина, а руки начинают мелко дрожать. Идиотка! Меня провели как настоящую идиотку! Как же я могла так глупо попасться! Седьмой! Ну разумеется, это был он, тот, кого я ждала! Он просто воспользовался случаем и вышел вместе с ними! Это был он! Возможно, из какого-то окна наверху он виде мою машину и увидел, что внутри кто-то сидит (стекла у меня не тонированы). Тут подвернулась компашка и он просто воспользовался моментом незаметно выйти! Почему же я не видела, как он входил? Ну, это совсем просто! Очевидно, он приехал раньше, чем без двадцати час (когда к дому подъехали мы), к примеру, в половине первого, и просто ждал Аллу под дверью ее квартиры. Потом посидел у нее некоторое время и решил выходить наружу. Все это пронеслось в моей голове, как вихрь… Я рванула с места и понеслась, сломя голову, на огромной скорости к развороту на шоссе. Но тут же напоролась на светофор и мне пришлось остановиться. Я кусала от злости губы, стоя среди других машин, как вдруг взгляд мой упал куда-то вбок, и я обомлела…

Через одну машину от меня стоял темный автомобиль, который я не могла спутать ни с чем. Это была та самая машина, которая прервала наш разговор с Вал. Евгом о подробностях убийства Сергея. Это была та самая машина, которую я видела возле крутого бандитского клуба, беседуя с Киреевым, когда в клубе шел совместный концерт Димы и Розалии, концерт, который я не могла пережить. Та самая машина! Я не могла спутать ее ни с чем! На светофоре сменились огни. Я вздохнула и поехала следом за темным автомобилем. Скорее всего, он меня заметил почти сразу. Вначале мы ехали медленно, друг за другом. Я решила действовать в наглую. Итак, мы ехали медленно, как вдруг… Он резко крутанул руль и свернул в какой-то темный переулок. Я до сих пор очень плохо знала Москву и поэтому не могла определить, переулок это или проезд. Чертыхнувшись, я так же резко крутанула руль, въехала в переулок… Скрежет тормозов… Звон разбитого стекла… Я чуть не столкнулась лоб в лоб со старым микроавтобусом, который выезжал из переулка. К счастью, он успел затормозить вовремя, но – все-таки не удержал направление и врезался в дерево, что-то там разбив… Моя машина была невредимой, но для меня случившееся было катастрофой! Из микроавтобуса выскочил молодой парень, размахивая кулаками… Делать нечего, я вылезла тоже, нелепо пробормотав:

– Извините….

Боже, как все-таки звучен и выразителен русский язык! Какие красочные и живописные выражения парень обрушил на мою голову! Такую народную фольклорную прелесть не найдешь ни в одном словаре, зато ее в совершенстве знает каждый шофер. Скромно потупив глаза в землю, я ждала, пока он выговорится. Меня интересовало только одно: чтобы он не позвонил в ГАИ. Но, очевидно, общение с ГАИ тоже не входило в его планы. Поэтому, когда он выдохся, я достала из сумочки деньги (довольно крупную сумму) и протянула ему. К счастью, у меня оказались с собой деньги. Готовясь к разговору с Аллой, я захватила их с собой. Увидев, что я даю ему деньги, он успокоился и даже проникся ко мне симпатией. Ущерб его машины составил одну разбитую фару, а я давала намного больше.

– Молодая, красивая, куда ж ты так прешь? Что ж ты на тот свет в таком-то возрасте захотела? У тебя что, мужа нет или любовника, который бы тебе по заднице надавал?

Стала бы я ему рассказывать, что у меня такой любовник, который сам нуждается в том, чтобы ему надавали по заднице! Я снова скромно потупилась.

– Ну ладно, девка. Хоть объясни, что ты тут ночью делаешь?

– Я еду домой.

– А по шоссе ехать не можешь?

– Я думала, так быстрее…

– Ты чего, из деревни? Город не знаешь?

– Не знаю…

– О Господи… Лезут в Москву всякие… Как тебе права-то выдали, дуре… Сопли самой еще надо подтирать, а она за руль… Из-за таких вот и все неприятности на дороге…

Он поворчал еще немного и мы мило распрощались. Он даже помахал мне на прощание рукой. Когда он уехал, я огляделась. Темноватый сквозной переулок, который куда-то ведет… Господи, куда же он ведет?! Разумеется, темного автомобиля и след простыл. Я даже не представляла, куда он теперь едет. Я даже номер не запомнила. Единственное, что я успела заметить, это мужской силуэт за рулем. Ведь седьмым в той компании был мужчина. Мужчина с бледным лицом… Столкновение в мирном переулке привлекло любопытных. Кое-кто уже выглядывал в окна из нижних этажей близлежащих домов. Я села в машину. Мне больше ничего не оставалось сделать. Только сесть в машину и тихонько ехать домой.

КОМУ: [email protected]

ОТ: [email protected]

ДАТА: 4 октября 2010, 16.35

ТЕМА: Появление Ри.

Привет, братишка! Наконец-то нашлась свободная минутка в этом сумасшедшем доме, я могу спокойно рассказать, как я живу. Представляю, какую ты уже поднял панику – столько времени не пишу, не отвечаю на телефонные звонки, не даю о себе весточки… Успокойся! Жива. Пока. Последние мои дни – сплошная суматоха, пьянки, бестолковая сутолока, входная дверь не закрывается, телефон не замолкает и так все время. Я уже схожу с ума от этого количества людей, которые постоянно вьются вокруг Димки! Не то, что подумать или написать письмо, посидеть 5 минут спокойно нельзя. Вчера – представляешь, выходим мы из дома целой компанией, чтобы отправиться в очередной ночной клуб и натыкаемся на группу психопаток, которые дежурят под лестницей (вернее, под парадной, лестница ведет к бронированной двери парадной, которая на коде). Психопатки – это поклонницы Димочки, девчонки лет 15–18, которые вычисляют наш адрес и узнают, когда Димочка находится в Москве. Увидели, завизжали, бросились к нему. А одна из них (лет 15, стриженная, глаза ненормальные, явно обкололась), как рванет майку на груди! Ткань в стороны, тощая грудь наружу. И как заорет: «Дима, я твоя! Возьми меня! Я хочу от тебя ребенка!» И цепляется в него ногтями. Кошмар! Димка их ненавидит. Его тошнит от этих подростковых истерик. Но что делать: издержки профессии. Стал звездой – терпи! К счастью, с нами был кто-то из фирмы Сваранжи (теперь уже фирмы нашего дорогого Вал. Евга.), он быстро вызвал по мобильнику дежурных охранников, велел подъехать к дому и расчистить эту нечисть, чтобы когда мы будем возвращаться домой, было все спокойно. А пока мы с трудом пробились к машинам и уехали. Минут через десять позвонил один из охранников и сказал, что путь расчищен и психопатки убраны. Димка вздохнул с облегчением. Однажды одна из таких психопаток набросилась на меня и хотела ногтями разорвать мое лицо. К счастью, у меня был с собой газовый баллончик и я без зазрения совести выпустила струю ей в лицо.

Славик, сегодня у меня счастливый день! Я одна дома! Одна на целых пять часов! Димка поехал на какой-то дешевый сборник (в смысле, на сборный концерт с телеэфиром, за который нужно было мало платить). А я решила отдохнуть. Я отключила все телефоны, заперла дверь и никого не впущу! Но квартира почему-то кажется чужой… Впечатление, как будто я в гостиничном номере. Наверное, я отвыкла от одиночества и не узнаю собственных стен… Реакция первая: почему здесь так грязно? Что за свинюшник? Я засучиваю рукава и начинаю заниматься хозяйством. Не подумай лишнего, я убираю сама раз в три года! У меня есть приходящая домработница, которая убирает, стирает, готовит и т. д. Она приходит раз в три дня. Но дело в том, что сегодня я хочу все сделать сама, как обыкновенная женщина! Ты не поверишь, но даже мысль об уборке доставляет мне удовольствие! Я ни за что не отдам эти часы одиночества! Они мои, я их заслужила и я счастлива! И вот во всех комнатах плещется вода, мебель сверкает, в кухне приветливо урчит холодильник, а с люстры падают мокрые брызги. А я в старых джинсах воюю с грязью и после продолжительных боев победа остается за мной! Убрав все до блеска в меру своего вкуса и получив удовольствие, как от хорошего секса, я после ванны лежу на диване и на ноуте царапаю тебе письмо. Это и есть счастье.

КОМУ: [email protected]

ОТ: [email protected]

ДАТА: 4 октября 2010, 18.48

ТЕМА: Продолжение – самое главное.

ВЛОЖЕНИЕ: Письмо.

Теперь пришло время написать о самом главном – о моих подозрениях. Не забудь изменить пароль на компьютере, чтобы к этому письму не подобрался никто!

ПИСЬМО.

Итак, о чем я буду писать… О моей жизни. О другой. Не той, что всегда на виду. Я расскажу тебе о том, о чем не знает никто – о моем расследовании. Да, я расследую убийство Сваранжи по той причине, что эта смерть напрямую касается и Диминых интересов, и моих. Еще потому, что, начав, уже не могу остановиться. И, наконец, потому, что это уже не одна смерть. Я продвинулась в расследовании. У меня есть несколько основных направлений, причин убийства и подозреваемых. Один из этих подозреваемых – убийца, я в этом не сомневаюсь.

Как только я копнула глубже, я была потрясена тем, сколько людей имели причины для того, чтобы убить Сергея Сваранжи! Легче пересчитать по пальцем тех, кому не зачем было его убивать, чем тех, кто имел для этого все основания. Сергей был человеком, который специально притягивал к себе конфликты и портил отношения просто со всеми подряд! Его ненавидели все: от уборщиц в его клубах и ресторанах до коллег – крупнейших воротил в шоу – бизнесе. Кроме того, он не брезговал и шантажом. Оказывается, Сваранжи коллекционировал чужие секреты, а потом очень выгодно их использовал. Это и есть причина убийства. Я подозреваю, что чей-то секрет стал, наконец, ему поперек горла. Кто-то оказался не жертвой, а палачом. У меня есть даже доказательства: я знаю о существовании какого-то пакета, за которым охотится очень много людей. Ради этого пакета была убита его тайная любовница.

Итак, мои подозреваемые (это не значит, что каждый из них мог реально взять в руки пистолет и застрелить Сергея. Но близко к этому. Если кто-то из них виновен, то он – заказчик, а для исполнения нанял других людей). Во – первых, Вал. Евг. и все, что с ним связано. Он имел интересы от смерти Сваранжи. После он так легко получил его фирму. Во – вторых, Розалия и ее муж – бандит. Тут все намного проще: деньги, отношения и бизнес. Для ее мужа такое убийство – раз плюнуть! А выгода – огромная. И через собственный бизнес, и через жену. В – третьих, конкуренты по бизнесу: тот, кто хотел отнять у него бизнес. Я еще не знаю, кто это такой, но узнаю, можешь не сомневаться! В – четвертых, Алекс Назаров, которого шантажировал Сваранжи. У Алекса была для убийства очень весомая причина. В – пятых, Димочка – я не сбрасываю его со счетов. Не только потому, что смерть Сваранжи принесла ему выгоду… Есть и еще одна причина, о которой не знает никто. Я пишу тебе об этом на всякий случай, если вдруг со мною что-то случится. Так вот: пистолет, из которого убили Сваранжи, так и не нашли. По заключению экспертизы, это был стандартный полицейский пистолет, когда-то принадлежавший работнику полиции. В Москве такое пропавшее оружие вроде бы не значилось (все пропажи известны), в области – тоже. Несколько лет назад Дима выступал в Сибири, там у него были гастроли. Я, как всегда, ездила с ним. В одном маленьком городке Дима давал бесплатный благотворительный концерт в зоне, среди заключенных. И в благодарность за выступление перед зэками начальник колонии подарил Диме трофейный полицейский пистолет. Это не совсем настоящее оружие, скорей, игрушка, в которой что-то заклинило и она плохо стреляет. Но игрушку всегда можно починить. Этот пистолет лежит у нас в шкафу, в спальне, в одном из ящиков. Но о его существовании не знает ни одна живая душа, наверное. Даже музыканты Димы не знают, хотя некоторые из его команды были на тех гастролях. Понимаешь, этот подарок мент сделал не в официальной обстановке. Ситуация была такая: дружественный ужин, все выпили. Димка пожертвовал какие-то деньги начальнику колонии (просто отвалил ему денег, когда он выпьет, то становится очень щедрый). А тот тоже выпил и в благодарность подарил Диме пистолет, тем более, пистолет был списан. Вот такая история. Я не знаю, вспомнил ли о пистолете Вал. Евг., но он был с нами и на тех гастролях, и на том самом ужине. Я пишу тебе, как самому близкому человеку, об этом потому, что немного боюсь. Я сумею выпутаться из любой ситуации, но ты сохрани это письмо – на всякий случай. Мало ли что… С убийством подруги Сваранжи проще: ту зарезали ее собственным кухонным ножом, который валялся рядом, правда, без единого отпечатка. Есть еще одно обстоятельство. Совсем недавно я выяснила, что пистолет есть не только у Димы.

Одна знакомая девчонка (любовница наркоторговца по имени Доминик) рассказала мне, что однажды Алекс Назаров (певец, ты не мог о нем не слышать) пытался всунуть в уплату за очередную дозу какой-то пистолет. Но Доминик не взял – потому, что очень осторожен с любым оружием. Он слишком хитрый и у него большой жизненный опыт. Вообще Алекс Назаров ведет себя очень странно – наверное, в списке подозреваемых мне следовало поставить его на первое место. Он категорически избегает встречи со мной – любым способом. Тысячу раз я пыталась дозвониться ему, встретиться с ним – и бесполезно! На общих концертах при встрече со мной он здоровался, бросал какую-то общую фразу о погоде и исчезал – мгновенно. Кроме того, в последнее время Алекс Назаров очень подружился с бандитом Розалии, их часто видели вместе, а Алекс почти поселился в его бандитском ночном клубе. От общения с такими людьми, как муж Розалии, всегда плохо пахнет. И это сближение (тем более, что оно не на финансовой основе – родители Алекса богачи и никакие деньги ему не нужны) выглядит очень странно. А бандит и оружие – прямо родственные понятия. Чем еще в наше время так успешно торгуют бандиты? Ну, все, буду заканчивать. Я еще напишу тебе о своем расследовании, когда выпадет свободная минута. Не волнуйся за меня! Со мной все будет хорошо! Привет всем и поцелуи! Твоя Ри.

КОМУ: [email protected]

ОТ: [email protected]

ДАТА: 8 октября 2010, 04.57

ТЕМА: Смерть Алика.

ВЛОЖЕНИЕ: НЕЗАПЛАНИРОВАННОЕ ПИСЬМО.

Славик, произошла большая трагедия… Не могу о ней не написать… Ты меня поймешь…

НЕЗАПЛАНИРОВАННОЕ ПИСЬМО.

Здравствуй, Славик! Это незапланированное письмо. Ты, наверное, удивишься, когда его получишь. Я и не написала бы его, если б не боль… Если б не такая огромная боль, от которой все чернеет перед глазами… Я сижу в комнате, а весь мир раскалывается на куски, покрывается черным цветом и ощущение такое, как будто я схожу с ума… Сегодня я потеряла самого близкого человека. Человека, более близкого, чем Дима, мама или даже ты (прости). Он ушел, растворился в черноте за окном, а на моем столе остался маленький кусочек бумаги… Белый листок с оборванными краями… Такой одинокий, как моя жизнь… Буквы смотрят на меня с немым укором: «Я ухожу в другой мир, любимая, потому, что не могу без тебя». Несколько косых строчек, будто все было лишь выдуманным отрезком нелепой судьбы…

Это написал мой самый близкий друг Алик Вильский. Сегодня ночью он переписал его на листке бумаги – для меня. Когда я ушла из его жизни в свою, он переписал первую строчку этого стихотворения, налил шампанского в тот бокал, из которого я только что пила и запил им три таблетки очень страшного яда. И даже не успел допить тот бокал до конца. Он покончил с собой сегодня ночью. Утром мне позвонили из полиции (мой домашний телефон нашли в его записной книжке, подчеркнутый красным) и попросили приехать опознать тело. Кроме меня, у него больше не было никого.

Накануне этой ночи мы были с Димой в гостях. Мы были в загородном особняке одного авторитета по кличке Факир, с которым Дима и Вал. Евг. поддерживают очень хорошие отношения. А с женой Факира, Леной, я училась в институте, на одном курсе. У Факира 5 октября был день рождения. Он устроил небольшой вечер для избранных. Помню, как в уютной гостиной за столом я пила дорогое белое вино и смотрела на гранатовые серьги Лены, которые стоили, наверное, целое состояние. После ужина гости разбрелись по особняку, а я предложила Диме немного погулять по поселку – ночь была теплая, лунная. Мы шли по дороге – особняк Факира стоял последним, после него начиналась территория то ли завода, то ли склада. Именно тогда я увидела эту кошку. В подсобке сторожа этого самого склада, расположенной возле забора, рядом с дорогой. В окнах подсобки горел свет. И доносились звуки музыки. Мотив перебивался странным бормотанием. Заинтересованные, мы подошли ближе и заглянули в маленькое окошко. За столом сидел сторож, старик, пьяный в доску. Перед ним – радиоприемник. Бутылка водки. А возле бутылки сидит эта самая кошка. Хвост подогнула, голову склонила и смотрит на него настоящими человеческими глазами. Старик смотрит на кошку и разговаривает с ней. Не закончив фразы, перебивает себя сам и начинает петь…. Отрывки из песни Димы (именно эту песню передают сейчас по радио). И разговаривает. Рассказывает кошке, что было слышно в какой-то очереди, о новой почтальонше, которая носит пенсию, о пальто, которое было у него 10 лет назад. Поет и рассказывает. А кошка смотрит такими грустными глазами. В душе что-то перевернулось, и по моим щекам хлынул поток слез, обжигающий, горячий, безудержный. Димка перепугался и увел меня от окна. Я плакала от картины этого необычайного одиночества – старик и кошка, и от тяжелого камня, который лежит у меня на душе, и от предчувствия чего-то плохого, и от того, что ничего не повторяется в жизни, и от того, что я сама не могла объяснить… Я плакала и плакала, а Дима все не мог меня успокоить. Я плакала даже тогда, когда мы вернулись в особняк. Никто из гостей не заметил мои слезы. Их вообще никто не замечает – никогда. Наверное, той ночью я ощутила предчувствие горя, которое произойдет очень скоро. Теперь оно произошло. У меня умер друг. Но, странное дело, слезы больше не текут по щекам.

С Аликом Вильким я познакомилась, когда училась на первом курсе института. Много лет прошло с тех пор, как с несколькими девчонками я сидела в одном кафе и курила. Алик подсел именно ко мне и предложил почитать свои стихи. Вначале я смеялась – но замолчала мгновенно, услышав, как он читал. С тех пор прошло много лет. Он знал о моей жизни абсолютно все. От Алика у меня не было никаких тайн. Он был добрым, удивительно мудрым и казался старше своих лет. Теперь Алику вечно будет 32. В минуты отчаяния или тоски я бежала именно к Алику и изливала свою душу. Может, именно из-за этой удивительной душевной близости у нас не получилась любовь? Я знала: все эти годы Алик безнадежно и преданно любит меня. Любит, зная, что будет для меня только другом, и в этом ничего нельзя изменить. Алик писал удивительные стихи. Его родители проработали в ЦК в советские времена на больших должностях, оставили ему приличные счета в зарубежных банках (например, в швейцарских), поэтому Алик мог не утруждать себя работой. За три последних года Алик выпустил три книги стихов. Все они стоят в шкафу с нежными надписями. Большинство его стихов о любви посвящены мне. Димка ненавидит эти книги, ненавидит Алика и мою дружбу с ним. Но на Димкину ревность мне плевать. Помню, какой был скандал, когда Алик впервые пришел к нам и принес свою книжку. После этого Дима долго орал и разбил три тарелки (две глубоких и одну мелкую), а, успокоившись, разрешил Алику к нам приходить. Помню, как однажды мы с Димкой поехали к Алику домой и привезли коллекционное французское шампанское (три бутылки). А у Алика был ремонт, посуда была спрятана и мы пили шампанское на полу, прямо из бутылок. Много хороших мгновений, если все вспоминать… Звонок раздался в 3.15 ночи 6 октября – мы только вернулись с дня рождения Факира и едва вошли в квартиру. Я снимала в ванной остатки косметики, когда услышала звонок, а потом злой голос Димы, звавший меня.

– Ри, это я. (Одним из удивительных свойств натуры Алика было полное игнорирование времени. Он мог звонить в четыре часа ночи и читать до рассвета стихи. Он мог приехать в гости в шесть утра). Нам нужно очень срочно поговорить. А я не знаю твой новый номер мобильника.

– Что-то случилось?

– Да. Случилось. Мы можем увидеться утром?

– Что произошло?

– Желательно встретиться пораньше. Мне срочно нужно тебя увидеть. Жду в девять, в нашем кафе.

– Я приду, но объясни…. – в трубке короткие гудки. С удивлением я обнаружила напряженную фигуру Димы, застывшего на пороге.

– Зачем он звонил? Что именно он тебе сказал?

– Ничего, мы договорились завтра встретиться, он хочет со мной поговорить.

– О чем? Что он собирается тебе говорить? Как он сказал?

– Да не сказал! Что это за допрос?

– Я не хочу, чтобы ты с ним встречалась!

– Дима, ты с ума сошел!

– Не нужно никуда ходить! Я не хочу!

– Прекрати!

В девять утра зал кафе пуст. Холодное, серое, неприветливое московское утро. Я помню до мельчайших подробностей все – даже случайную нитку у Алика на футболке. Нет более страшного момента, чем читать смирение и неизбежность на дорогом тебе лице. Как часто, вспоминая слова, поступки любимых людей до этого страшного момента, мы находим тысячи разных признаков приближающейся беды. Эти признаки словно предупреждают… Только читаем мы их потом.

– Ри, я уезжаю. В Австралию, навсегда… – сказал мне Алик, и все вокруг – светящиеся плафоны в кафе, центральный проспект за окном, яркая одежда каких-то людей – все теряет свой цвет, становится темным и пустым….

– Ри, я решил навсегда уехать из России. Так будет лучше. Я делаю это для тебя.

– Почему для меня?

– Не хочу тебе мешать. И я устал от мысли, что ничего уже нельзя изменить. Я устал быть каким-то бельмом на твоей жизни.

– Алик, как ты можешь так говорить?

– Но ведь это правда, не так ли?

– Почему в Австралию?

– Это связано с делами. Один богатый человек был должен мне крупную сумму. А потом отдал долг и предложил кое-какую работу… В Австралии. И я решил уехать навсегда. Я подумал и согласился. Этот человек оплачивает мне все. Таким образом, мой отъезд состоится очень быстро.

Австралия…. Далекий цветной лоскуток на огромной карте мира. Наверное, очень красивая страна. Лучшая для тех, кто в ней родился и вырос. И вот эта земля отнимает моего лучшего друга. Беспрекословно и страшно. Навсегда.

– Но Алик… зачем?!

Глаза его становятся злыми – и печальными по – собачьи. Я не видела его таким прежде. И не знала, что он может быть таким.

– Почему я это делаю? Ты еще спрашиваешь? Да я это делаю для тебя! Чтобы тебе было лучше! Я хочу быть от тебя подальше! Неужели это так трудно понять? Человек, который дает мне деньги на поездку, знает о моих проблемах! Он и дает мне деньги, чтобы я уехал от тебя подальше! Неужели ты не видишь, что моя жизнь превратилась в бесконечное мучение? Я еще молодой и здоровый человек, переживу! Я тебя люблю! А ты знаешь, как это – любить столько лет и понимать, что у тебя нет никакой надежды и не будет ее никогда! Видеть объект своей любви рядом с другим человеком! Ты же сломала мне жизнь! Ничего не осталось. Одни обломки. Я ничего не сделал, не достиг. Жалкое пустое место. Я устал от этого.

– Но зачем же уезжать в другую страну? Если ты хочешь, мы можем больше не видеться, никогда не встречаться… Я не буду попадаться га твоем пути…

– Ты все равно попадешься. Этот вариант невозможен.

– Алик, я… я не хочу, чтобы ты уезжал!

– Тогда поедем со мной! – он решительно хватает меня за руку, – ты ведь не расписана с Димой! Поедем со мной! Мы распишемся, все быстро оформим. Поедем вместе! Ну что у тебя за жизнь!

– Ты сошел с ума?

– Но я ведь люблю тебя, а этот урод совершенно тебя не любит! Неужели ты этого не видишь? Как же можно это не видеть!

– Прекрати! Как тебе не стыдно!

– Значит, нет?

– Нет!

– Так я и думал. Вот поэтому я уезжаю. Здесь для меня нет ничего. Даже надежды.

Я молчу. Он тоже. Наконец прерывает молчание, которое становится невыносимым.

– Сегодня вечером я устраиваю прощальную вечеринку для своих близких друзей. В семь вечера. Ты придешь?

– Приду. Когда ты едешь?

– 23-его.

– Так быстро…

– Все уже оформлено. Этот человек постарался.

– А что за работа?

– Связана с компьютерами. С их продажей. Ерунда. Но деньги хорошие. Я мог бы обеспечить тебе богатую жизнь. Как своей жене. Но ты предпочитаешь сидеть тут с этим уродом. Ты ведь с ним погибнешь!

– Ничего. Как-нибудь продержусь.

Возле двери я оборачиваюсь.

– А стихи ты писать будешь?

– Кому нужны в Австралии русские поэты! – горько усмехается он.

Сумерки. Сотни машин и горящие огни реклам. Потрясение утра уничтожило без остатка любые признаки существующих чувств и мыслей. Я забыла обо всем, даже о смерти Сергея Сваранжи. Боль от потери Алика была невыносимой. Дима нетерпеливо ждал меня дома.