Текст книги "Ангелы по совместительству. Проводы империи"

Глава 2

Велика страна Ингерника и порядок в ней зачастую – ловко наведенная иллюзия. Всякое бывало. Пропадали дети, пропадали взрослые, после бурных ссор или просто сделав шаг за порог, посреди многолюдного города и в глубинке. Некоторых находили потом, не всех, правда. Если для черного или неодаренного человека существовали варианты, то исчезновение белого почти всегда означало трагедию – слишком уж нехарактерно для них срываться с места без руля и ветрил. Кроме того, в Михандрове жила своя дурная память, поэтому, едва услышав, что кого-то не могут найти, миссис Хемуль немедленно начала бить в колокола, а когда белому что-то надо… Лейтенант Кларенс, бессменный начальник михандровской полиции, презрел положенный по закону срок в двадцать четыре часа и официально зарегистрировал заявление об исчезновении Лючиано Тамирони и Саиль Амиши. Был брошен клич…

В общем, к семи часам вечера детей уже искали ВСЕ.

Добровольцы под руководством лейтенанта методично опрашивали хозяев магазинов, завсегдатаев кафе и прочих наблюдательных личностей. Приписанный к городской «очистке» боевой маг (теперь в Михандрове и такой имелся) осмотрел печати на заборе интерната и сообщил, что охранку никто не вскрывал. От того, чтобы начать обыскивать озеро и окрестные пустоши, людей удержала темнота.

– Надо сообщать родителям, – вздохнула миссис Хемуль.

– Утром, – кивнул лейтенант. – Все равно личных телефонов в их семьях нет.

А утром в поисках наметился прорыв – вернувшийся со смены путейский рабочий сообщил, что видел детей на станции, с сумкой в руках. Но сели ли они в поезд и если да, то в какой, он ответить не смог.

Это было неожиданно, необъяснимо да просто дико! Белые – ужасные домоседы, в незнакомой обстановке они теряются и новых впечатлений стараются избегать. Толкнуть их на решительные действия способна какая-то сильная душевная страсть, а тут – провинциал и иностранка. Какие у них могут быть общие интересы?!!

Короче всех возникшую ситуацию охарактеризовал боевой маг, но его слова в протокол записывать не стали. Михандровской полиции срочно требовалась помощь жандармов и железнодорожных служащих (у каждых имелось собственное начальство), понимания, уехали ли дети сами или кто-то выманил их на станцию, по-прежнему не было, общего штаба поисков не существовало…

Телеграмму в Суэссон лейтенант Кларенс смог отправить только к обеду.

– Ну, что я говорил? – Полковник Райк успел сунуть нос в послание, ему не предназначавшееся.

– Мм. – У Лемара не было настроения вспоминать, что и по какому поводу говорил боевой маг. Сообщить несчастному отцу об исчезновении дочери предстояло ему, а для этого требовалось найти штатного эмпата суэссонского отделения НЗАМИПС, постоянно зависавшего на каких-то праздниках и чаепитиях. Кто скажет, где его носит?!!

– А Потаси у шефа наверняка на свадьбе, – блеснул эрудицией Райк. – Пирожки жрет.

И это – черный, которому полагается никого и ничего не замечать! Лемар устыдился. Как он мог забыть, что дочь мистера Брайена выходит замуж? Благодаря чему шеф взял отпуск на неделю и, случись что, опять будет ни при чем.

Бессменный и.о. знал, что демонстрировать черному слабость нельзя, но сейчас дельный совет был важнее жизни.

– Что делать-то? – жалобно вздохнул он.

Райк не стал выламываться, что само по себе напрягало.

– Ларкесу позвони, – с серьезным видом намекнул он.

– Да ну на фиг! – Напоминать о себе старшему координатору региона Лемар не собирался.

– На фиг не на фиг, а искать крайнего все равно будут. И найдут.

Лемар сомневался, что крайних станут назначать так далеко от Михандрова, но дважды игнорировать интуицию боевого мага счел неразумным. Правда, найти телефон господина Ларкеса и сделать звонок он смог только вечером, когда в Редстоне, с поправкой на часовые пояса, до конца рабочего дня оставалось минут пятнадцать.

Впрочем, когда и кого это останавливало?

– Спасибо, мой драгоценный! – прожурчал старший координатор северо-западного региона и положил трубку на рычаг. На лице черного мага застыло то выражение, за которое он и получил прозвище Фарфоровый Господин. Но это не значило, что эмоций он не испытывает – руки колдуна сплелись подобно паре желчных змей.

Подумать только, всего на минуту расслабился… Хорошо, позволил себе пару месяцев наслаждаться триумфом, и подчиненные тут же потеряли края! Чем думает отдел аналитики?!! Где мозги у секретаря-референта?!!

Черный бросил взгляд на маленькое зеркальце, и лицо его мгновенно ожило, взгляд стал хмурым и сосредоточенным, на губах залегла злая складка… Еще злее… Отлично! И плевать, что приходится сознательным усилием приводить внешнее в соответствие с внутренним, главное – результат.

А вот теперь можно общаться с подчиненными:

– Мисс Кевинахари и мистера Воскера ко мне!

Сотрудники материализовались в кабинете начальника почти со скоростью мысли.

Ларкес подарил им два проницательно-угрожающих взгляда – эмпатка выглядела заинтригованной, а начальник аналитического отдела что-то лихорадочно вспоминал.

– Почему отчет о происшествии в Михандрове, – Ларкес упер палец в стол, – я получаю из Суэссона, а не от вас?

Вот так! И пусть думают, что у него есть обширная независимая агентура (всяких хитрозадых умников это резко отрезвляет).

– А что там случилось? – с невинным видом поинтересовалась мисс Кевинахари.

Ларкес прищурился. Похоже, эти двое действительно еще ничего не знают.

– Пропали дети, белые, – мрачно сообщил старший координатор. – Среди пропавших – Лючиано Тамирони.

– Брат Тангора? – вскинулась эмпатка.

– Да! Поэтому ситуация вдвойне неприятна – семьи всех засветившихся в деле Искусников должны находиться под постоянным надзором.

И отдел по борьбе с теологической угрозой, главой которого Ларкес негласно являлся, тоже никто не распускал. Если окажется, что Аксель решил саботировать общее дело, он скормит старика министерским шакалам.

– Я выясню, на каком этапе были потеряны данные, – почти прошипел Воскер (глава аналитиков ненавидел оказываться в дураках).

– Выясните, – кивнул Ларкес. – И сообщите мне в Михандров. Этим делом я займусь лично!

…с наслаждением воспользовавшись министерской экстерриториальностью.

Ночной экспресс унес на юг сурово хмурящегося старшего координатора и клюющую носом эмпатку.

– Может, они там сами как-нибудь? – малодушно канючила белая.

Вот и все их хваленое сострадание – ровно до того момента, пока не захочется спать.

– А господин Михельсон тоже сам как-нибудь?

Упоминание министра общественной безопасности эмпатку мигом разбудило.

– Зачем он нам?

Маг бросил на спутницу уничижительный взгляд, который белая благополучно игнорировала.

– Затем, что в своей речи на последнем министерском Круге он упомянул… известную личность, как пример достояния нации, воплощенного в человеческом капитале. Добавь к этому возможное появление слуха о недобитых Искусниках и скорые выборы в Сенат. – Не говоря уже о том, как будет выглядеть сам Ларкес после очередного воскрешения секты. – Но главное… – Черный попытался оформить словами то, что интуитивно было для него совершенно ясно. – Этот мальчишка вырос в том же окружении, которое придало Тангору его неординарные качества. Если он хотя бы частично воспринял эту необычную среду…

– Белый из Краухарда, – понимающе кивнула Кевинахари. – Уже оксюморон.

– Угу. Осталось только поймать.

Локомотив прогудел что-то оптимистическое и прибавил ходу.

Приезд высокого начальства придал поиску детей новое звучание – все резко перестали суетиться и начали действовать по плану. Миссис Хемуль, обнаружившая, что может с кем-то разделить навалившуюся на нее ответственность, воспрянула духом. Ее доклад был почти по-военному четок, Ларкес сидел за большим директорским столом и ставил галочки напротив выполненных мероприятий: осмотр местности, оповещение жандармерии, телеграммы проводникам, списки приезжих… С тщательно отрисованных неизвестным художником портретов на него смотрели мальчик с вьющимися волосами и девочка с тщательно заплетенными косичками и непривычно тонкими чертами лица, такие разные и чем-то неуловимо похожие. Недавний опыт подсказывал старшему координатору: так на бумагу прорывается нечто, недоступное глазу, – дыхание общего для обоих Источника. Для всех окружающих эти двое выглядят сошедшими с небес ангелочками, но Ларкес себя запутать не даст!

– А теперь, – сообщил он выдохшейся белой, – мы восстановим поминутно все перемещения пропавших, скажем, за последнюю неделю.

Это было нелегко (за каждым шагом воспитанников в интернате не следили), но возможно. Целый день Кевинахари с помощниками опрашивала свидетелей, а под вечер на стол старшего координатора легла таблица, заполненная убористым почерком эмпатки. Тот внимательно изучил даты и сразу сделал несколько выводов: во-первых, пропавшие не были неразлейвода знакомцами, во-вторых, проводить вместе время они начали всего за день до исчезновения, а в третьих – в посиделках засветился еще один подросток, и вот он как раз никуда не делся. Как много могут рассказать люди, утверждающие, что ничего не видели!

Старший координатор послал за миссис Хемуль:

– А найдите-ка мне Петроса Кормалиса.

И пусть предки отвернутся от него, если мальчишка ни в чем не виноват!

Но поговорить с подозреваемым немедленно не удалось – едва переступив порог кабинета, Кормалис закатил истерику. Ларкес был уверен, что мелкому симулянту есть что сказать, но прорваться мимо суетящихся вокруг ребенка белых не представлялось возможным. Пришлось отложить беседу. За окном догорал вечер среды.

Три дня поиски беглецов ограничивались классическим осмотром залов ожидания и проверкой документов – занятие для жандармов и путейских вполне привычное. Три дня – много или мало? Экспрессу этого времени было бы достаточно, чтобы одолеть полконтинента. Автомобиль показал бы более скромный результат просто потому, что сельские дороги не в пример хуже городских. А еще есть товарные составы, которые едут медленно, зато почти без остановок, задерживаясь лишь у водокачек на разъездах и полустанках, где и пассажирских платформ-то толком нет, не говоря уже о жандармских гнездовищах. Тот, кто попал бы в этот не бросающийся в глаза поток, миновал бы досмотры, словно дым. Чтобы обнаружить его, требовались бы совсем иные усилия… Но время шло, поезда – ехали, а Петрос Кормалис спал сном праведника с холодным компрессом на голове.

Дарим Амиши смог попасть в Михандров только утром в четверг. Езда в дешевых плацкартах и две пересадки вымотали немолодого белого. Да что уж там, в империи он вообще не сумел бы проделать столь долгий путь в одиночку! Жизнью и здоровьем безутешный отец был обязан исключительно мистеру Потаси, сумевшему убедить его принять удар судьбы достойно, но все равно реальность дрожала и слоилась, мешая сориентироваться и составить план.

Впрочем, план не потребовался – у дверей вагона его ждали.

Белый – лейтенант полиции (сотрудник силового ведомства). Ингерника!

– Мистер Амиши? – с надеждой предположил лейтенант. – Здравствуйте! Я – Рудольф Кларенс, начальник полиции города Михандров. Поверьте, мы очень обеспокоены происшедшим! Позвольте отвезти вас в управление, там ответят на все ваши вопросы.

Сопротивляться Амиши не стал. В прошлый свой визит с полицией он не общался, но, судя по размерам пресловутого управления, особой работы у нее в Михандрове не было. В небольшой комнате за единственным столом сидел очередной черный маг, всем видом демонстрируя свое абсолютное главенство. На подоконнике гремела чашками молодая эмпатка, заваривавшая весьма неплохой (судя по запаху) зеленый чай. Единственный неодаренный в этой компании (крепыш в форме жандарма) мирно дремал в углу.

– Мистер Амиши? – Черный изволил встать навстречу и даже выйти из-за стола. – Я – старший координатор северо-западного региона Рэм Ларкес. Рад знакомству, сожалею об обстоятельствах.

И протянул руку. Амиши сглотнул и позволил колдуну потрясти себя за ладонь. С нормальным поведением черных это не сочеталось, но белый смутно подозревал, что в этом вся суть.

– В связи с вновь открывшимися обстоятельствами прошу вас ознакомиться с этим документом!

На стол легли дешевые серые листочки в косую линейку, явно вырванные из прописи. Почерк дочери Амиши узнал сразу. Аккуратно-округлые буковки соседствовали с угловато-летящими строчками, написанными совсем другой рукой. Безутешный отец с трудом заставил себя сосредоточиться на словах… Волосы у него немедленно встали дыбом:

– Куда-куда они собрались?..

– Вы знаете людей, упомянутых в тексте? – оживилась эмпатка.

А перед Амиши развернулась вся безыскусная простота случившейся трагедии.

Родственники. Ну как родственники – родня жены, неодаренные. В мирном И’Са-Орио-Те мастер Шу’Тимар был уважаемым человеком, а печати государственных алхимиков, как и клятвы чиновников, не считались чем-то недостойным (мастеровые хранили свои секреты, тут без магии не обойтись). После смерти жены тогда еще Тай’Амиши перебрался в маленький Крумлих, город на тракте, в котором никто не задерживался более чем на сутки. Никаких теплых чувств к родне он не испытывал, но девочка нуждалась в примере семейных отношений, а Шу’Тимар был счастлив в браке. Восемь лет его семья дарила Саиль тепло и уют, обеспечить которые бывший пастырь оказался не в состоянии. А два года назад император вспомнил о своем отставном алхимике (тогда о бегстве светлорожденных никто не помышлял). Империя собиралась воевать, армии нужны были накопители, а следовательно – бериллы, почти единоличным поставщиком которых являлся И’Са-Орио-Т. И Тимар, связанный обещанием повиноваться, безропотно отправился восстанавливать шахты в далекий Кунг-Харн, прибежище каторжан и отщепенцев. Бывший пастырь не счел нужным вмешиваться. А Саиль, оказывается, ждала, все это время надеялась на новую встречу. Амиши вспомнил все, что говорил ей о судьбе родственников, и его скрутило от невыносимого стыда. О чем он думал раньше? Как он будет смотреть ей в глаза?!!

Эмпатка ловко сунула ему в руки чашку с чаем и заставила пить.

– Для начала, почему вы не сообщили эмпатам, что у вашей дочери есть сильные привязанности?

– Я…

Не знал? Не подумал? Не заметил? Отец-белый, первым обязанный замечать проблемы своего ребенка.

«Ты приучил себя не видеть чужую боль и теперь наказан за это!»

Амиши закрыл голову руками и приготовился выть. Его немедленно растеребили.

– Сосредоточьтесь, уважаемый! – Эмпатка была неумолима. – Нам нужны подробности.

– О чем?

– Куда они могут пойти, к кому обратиться?

– Мы – иностранцы, мы никого здесь не знаем!

– Кто перевез вас через океан?

– Ингернийский военный корабль!

– Не контрабандисты – уже хорошо, – буркнул господин Ларкес.

– Вы должны немедленно найти Саиль!!!

Колдун некрасиво поморщился:

– Любого другого ребенка я бы нашел в течение суток. Но с этими… ожидаются трудности.

В голове Ахиме забрезжила догадка.

– Этот мальчик – брат сотрудника? Но какая связь?

По его опыту родство с черным магом не гарантировало ничего, кроме комплексов.

Эмпатка картинно закатила глаза:

– Родня Тангора – это диагноз!

– Скорее – проклятие, – не согласился Ларкес. – Непонятно только, по какой ветви семьи оно передается. Но не сомневайтесь, будь ваша дочь одна, ее мы тоже искали бы. Просто сама она далеко не ушла бы.

– Брат… спровоцировал их? – Амиши попытался ухватить суть.

– Косвенно, несомненно, да. Малолетние олухи насмотрелись на этого прохиндея и решили, что им тоже можно.

Амиши общался с изгоняющими всю сознательную жизнь, но мысли подражать им у него никогда не возникало. Во всем происходящем чудилась какая-то недосказанность. Уезжая в Михандров, он ожидал, что ему придется просить и умолять, лично ходить и спрашивать, но по дороге лейтенант объяснил, что со всех, замешанных в деле, уже сняты показания. Допустим, белые способны помочь нищему чужаку бескорыстно, но почему в поисках принимает участие столь высокое руководство?

– Вы мне врете. Это нехорошо.

Эмпатка прихватила поднос с чаем и подобралась ближе.

– Мы не врем! – торжественно объявила она. – Вопрос о том, как старший брат повлиял на младшего, открыт, но согласитесь – так ловко обставить побег смог бы не всякий взрослый.

– Вы от меня что-то скрываете! – Амиши отпихивался от очередной чашки чая и отчаянно пытался проявить твердость. Даже ему, пастырю с двадцатилетним стажем нелегко было сопротивляться такому напору. – С моей дочерью произошло что-то ужасное, я знаю!

– Не каркайте! – ущипнула его эмпатка.

Амиши понял, что надо бежать.

– Да вы не волнуйтесь так, – вмешался в происходящее прекраснодушный лейтенант. – Лючиано – умный мальчик, к тому же – инициированный маг. Он не позволит, чтобы с Саиль произошло что-то плохое. Главное, чтобы они действительно в империю не попали.

– А они… могут? – похолодел Амиши.

Господин Ларкес снова поморщился:

– Нет, не могут. Теоретически. Гражданским кораблям путь в империю закрыт. Все военные объекты надежно охраняются.

– Но?..

– Движение между континентами все-таки есть, – признал колдун. – А мелкие поганцы настроены решительно. У нас есть такой генерал Зертак, каждую неделю отсылающий за море до десятка боевых групп. Эти… достойные чародеи не заметят на своем корабле слона, даже если покрасить его в розовый цвет и снабдить колокольчиком. Вся надежда на сопровождающих.

– Ну если они действительно встретятся с Тангором… – начал развивать тему лейтенант.

– Без шансов, – пресек его самодеятельность старший координатор. – Он в И’Са-Орио-Те с весны. К сожалению, мы не можем… – Тут черный осекся и принялся разминать пальцы каким-то странным жестом. – Дать знать… В общем, ловить паразитов надо здесь!

Амиши хотел было возмутиться (его девочку ни разу еще не называли ТАК), но не нашел в себе сил спорить. Эмпатка оставила в покое чашки и поволокла его в «очень приличный пансион», отдыхать.

Ларкес убедился, что Кевинахари плотно взяла са-ориотца в оборот и резких действий с его стороны не допустит. Он не стал акцентировать внимание окружающих на странном построении фраз в письме: «я увидел», «сразу почувствовал», «явственно различил». Это ведь не оговорки. Неужели Ингернике снова счастье подвалило – провидец появился? Причем малолетка. Зато – условно лояльный. Такого кадра Ларкес не мог упустить!

«Редкий талант обязательно приставят к делу – либо мы, либо Искусники, либо са-ориотцы (что тоже нехорошо). И сам Тангор где-то болтается… Случайно ли?»

Разум твердил старшему координатору, что путешествие белых закончится вполне бесславно и беглецы скоро будут водворены в интернат, но интуиция подсказывала иное. Ларкес мысленно ругнулся (опять придется лезть в долги!) и позвонил секретарю генерала Зертака – где бы ни шастали предприимчивые белые, кораблей им не миновать. В бдительности контрабандистов черный не сомневался, а вот военных требовалось хорошенько стимулировать…

Глава 3

Новое путешествие по Ингернике потрясло Саиль. Оказалось, что в прошлый раз она ничего не видела, не слышала и не чуяла, словно завороженная! Теперь же огромный мир прорвал созданную вокруг нее оболочку, прикоснулся к коже своей шероховатой поверхностью, проник в ноздри запахом дыма и шпал, замельтешил в глазах пробегающим мимо ландшафтом. Стук колес приблизился, раздробился на монотонное гудение, глухие удары, скрипы и лязги. Пространство разделилось на опасные и безопасные зоны, постоянно дрейфующие в зависимости от положения семафоров.

Перед Саиль предстали задворки: запасные пути, чердаки, машинные дворы и ангары. Теперь она увидела все то тайное движение, скрытую жизнь, окружающую поезда: путейских рабочих, обходящих составы, кочегаров, заправляющих котлы водой, вагоны, таранящие друг друга на сортировочных горках, суету маневровых паровозов. Люди управляли движением железных громадин, словно загоняли в ворота упрямых быков, а для пассажиров просто «поезд приходит по расписанию». Это слово (точнее, обрывок фразы, прозвучавшей из динамиков) стало неким ключом к пониманию, аллегорией происходящего. Саиль открылось сердце Ингерники, сотворенное из чугуна, магии и пара.

Три дня они ехали, меняя тормозные площадки на платформы с просмоленными бочками и вагоны с живыми коровами, потому что пассажирские поезда Лючиано решительно забраковал.

– Но Петросу ты сказал…

– С Петросом будут говорить эмпаты, – растолковал Лючиано. – Я до сих пор не понимаю, как много они могут вытянуть из человека по одной лишь оговорке. К тому же на всех станциях чугунки есть телеграф.

Да, телеграф в данной ситуации будет даже важней.

Ростерк они миновали ночью – просто перескочили из одного состава в другой. И пусть все пространство сортировочной заливал голубой свет, сердце Саиль все равно замирало. Кто бы мог подумать, что она решится выйти за порог в такое время! Есть здесь отвращающие знаки или нет – без изгоняющего не скажешь, а ночной гость о визите предупреждать не станет…

– Еще один день! – Лючиано с трудом переводил дух. – Завтра все решится.

Саиль постеснялась спросить – что, просто достала из сумки карманное зеркальце и постаралась привести себя в приличный вид (выглядели они как два бродяжки). Лючиано пересчитывал оставшиеся деньги – не платя за проезд, им удалось неплохо сэкономить.

– Семьдесят шесть крон! – гордо сообщил мальчик. – Надо будет купить еду и одежду, все равно в империи их не потратить.

– И кастрюльку, – добавила Саиль (насколько она помнила, тато немало повозился, разыскивая на кухне подходящую). – Готовить придется самим.

– Ха! Тогда: котелок, спички, соль, – начал перечислять Лючиано. – Нож и какой-нибудь крупы. Фляжку…

Как мужчинам удается определить, что именно пригодится в дороге, Саиль сказать не бралась, но до сих пор Лючиано ни разу не ошибался.

Кое-как накорябав список необходимого на бумажке из-под пирожков, мальчик спохватился:

– Ты меня поправляй, если что!

Сердце Саиль екнуло:

– В смысле?

В ее глазах происходящее выглядело чудесной сказкой – юный волшебник, тайное пророчество, ведущее их вперед, – а сказку принято слушать внимательно, не пытаясь переписать сюжет. Девочка шла вперед с легким сердцем, в глубокой уверенности, что автор все предусмотрел. Где-то в другой реальности существовали бдительные жандармы, тревожные телеграммы, портреты пропавших на газетных страницах и встревоженные учителя. Обо всем этом она не переживала, потому что не задумывалась.

– Ну этот мой дурацкий талант. – Свои способности Лючиано ругал часто и со вкусом. – Подсказывает, если что-то происходит не так, но никак не объясняет почему. Со стороны может оказаться виднее! В конце концов, все провидцы нуждались в толкователях.

Такой подход Саиль могла понять.

Утром четверга состав, почти целиком состоящий из опечатанных вагонов и платформ с топливными брикетами, довез их до самого моря и доставил бы в порт, но Лючиано оказался против:

– Надо купить вещи. И вообще, поезд наверняка будут досматривать.

Саиль послушно спустилась на землю и завертела головой, пытаясь понять, куда они попали.

Тут все было новым – одуряюще пахнущие креозотом шпалы, еще не покрывшийся ржавым налетом щебень, длинный грузовой пакгауз и запертое здание вокзала (маленький рыбацкий поселок, которому чугунка буквально свалилась на голову, еще не приспособился к такому соседству). Потихоньку зарастал травой строительный хлам, убранный с глаз долой, да так и позабытый. Всего в десятке метров от насыпи земля опрокидывалась вниз и пологим склоном уходила к каменистому берегу. Там, ближе к воде, расположился собственно Винклерт.

– Какая-то странная планировка у этого города, – пробормотала Саиль.

– Думаешь, она у него есть? – встрепенулся Лючиано и оказался, вероятно, прав.

Подумать только, а ей по первости военно-морская база показалась неустроенной и шумной! Вот ведь шутка Всевышнего. Да моряки были еще ничего, вольные рыбаки – вот где фестиваль! Саиль не могла провести ни одной прямой линии через это скопление домов, сараев, сушащихся сетей и пасущихся коз. Однако Лючиано предлагал найти у этого хаоса центр и низ…

Тропинка то появлялась под ногами, то исчезала. Куры нехотя убегали с их пути, козы щурились вслед, петухи агрессивно горланили. Нестриженые изгороди (а это вообще изгороди?) хватали Саиль за юбку не хуже иных собак. Люди в селении, несомненно, были, но все оказались чем-то заняты и на глаза не попадались. Тем не менее мелочную лавку они нашли, не иначе ведомые интуицией провидца.

Лючиано оглядел ценники, удовлетворенно кивнул и выложил на прилавок свой список:

– Нам заплечный мешок и вот эти вещи.

Около начищенной медной кассы сидел человек с неприятно внимательными глазами. Список у Лючиано он взял, но нести заказанное не спешил.

– А где ваши родители? – ласково поинтересовался торговец.

– Остались на лодке, – с готовностью сообщил Лючиано и мотнул головой куда-то за спину. – Папа спорит с офицером. Почему-то на нашем старом месте нельзя ловить рыбу! А мы же с собой взяли только бутерброды…

Взгляд торговца потеплел, он не только продал им все необходимое, а сверх того вручил подарок – моток прочной лески.

– Ты, наверное, заворожил этого человека!

– Нет, – вздохнул Лючиано. – Иногда умение смотреть по сторонам помогает не хуже волшебства. Когда кто-то вешает на стену чучело трески, в его увлечениях можно не сомневаться.

Ну конечно! И местным наверняка не впервой ругаться с офицерами из-за рыбалки. Почему Саиль сама о таком не подумала?

Девочка попыталась представить себе, как видит мир Лючиано, какие силы заставляют его шагать и поворачивать, хмуриться и вздыхать. Почему они идут именно сюда? Гм… А куда? Дорожка вдоль берега ведет одна, свернуть некуда. А как они определят конец пути? О! В самом неудобном месте тропинку перегораживает забор с новенькой табличкой: «Проход воспрещен». Судя по всему, туда-то им и надо. Наверное, она и сама смогла бы найти путь, если бы ей хватило смелости побродить пару дней вдали от жилья. И ведь не поймешь, ведет ли их Судьба или просто здравого смысла у Лючиано больше… Так, кажется, они нашли обход.

Морская база в Винклерте оказалась решительно не готова к штурму. Нет, обычно-то военные объекты Ингерники отлично охраняются, в ход идет весь доступный арсенал – магия, алхимия, бдительные часовые, но… Несколько разных подрядчиков, разные сроки сдачи работ, сбои с логистикой, мудрые мысли, приходившие в голову высокого начальства с большим опозданием, в общем, с одной стороны забор базы подходил к полотну чугунки вплотную, а с другой – оказался еще не возведен. Ворот пока даже не намечалось. И часовых тоже, потому что караул должен был выставлять постоянный гарнизон, еще не въехавший в свои казармы, а заставить моряков охранять рельсы было не проще, чем боевых магов – подметать плац. Да и смысл? Когда народу вокруг – только местные рыбаки и все друг друга знают. Комендант не счел сообщение о пропавших детях поводом поднимать охрану в ружье (это ведь не диверсанты!), персоналу просто велели смотреть в оба, расписание караулов не изменилось, набор защитных амулетов – тоже.

Поэтому единственным свидетелем преступления стал путейский рабочий, а проще говоря – стрелочник. Работяга как раз был занят выковыриванием из поворотного механизма очередной ракушки (чайки, будь они не ладны!). Прочистив зазоры и убедившись, что механизм работает, он выпрямился и вытер со лба пот (весна, чтоб ее!).

Мимо по шпалам с сосредоточенным видом шагали двое детей.

– Эй, малыши, вы куда?

– К тете! – хором пропели те, а девочка указала куда-то вперед, видимо, для наглядности.

– Давайте-ка быстро с путей! А если – поезд?

Дети с готовностью кивнули и ускорили шаг. То, с какой стороны забора они прошли, в памяти стрелочника не отложилось.

К последнему рывку отчаянные путешественники готовились, сидя в зарослях сирени. Да, да, той самой.

– Уф, а я уж думал – промахнулись! – просветлел лицом Лючиано.

Саиль кивнула – надо признать, что сирень была не самым распространенным на побережье растением. Эти кусты явно посадила человеческая рука, и она же оформила окатанными морем булыжниками маленький родник, из которого они напились и наполнили новую флягу. Девочка в который раз подивилась, от какой мелочи иногда зависит судьба: железнодорожная насыпь прошла всего в пяти метрах ниже заброшенного источника.

Из тени благоухающих ветвей Лючиано изучал облюбованную ингернийской армией часть бухты. Как и помнила Саиль, порт был невелик, но негрязен, скорее – еще не отмыт, как не очищенная от стружек заготовка (облагораживать территорию базы предстояло проштрафившимся солдатам). Момент, когда алхимическое преобразование безликих ангаров в сосредоточие необоримой силы завершится, был недалек, но корабли в бухте уже стояли – нужды флота не могли ждать до окончания строительства. Это давало путешественникам шанс.

– Те два корабля – слишком маленькие, им в океане делать нечего, – объяснял Лючиано. – Тот, что у ближнего пирса, похоже, вообще на ремонте. А вот тот дальний, смотри! У него на палубе грузовики под тентом!

Саиль покивала – что-то такое там действительно виднелось.

– На него пойдем!

Хорошо, конечно, но только – как? День в самом разгаре, порт полон людьми – солдатами, механикусами, моряками. Все они что-то переносят, разгружают и монтируют, несколько мастеров собрались кучкой и строят планы (а может, просто сплетничают между собой). У входа на причалы пристроились шлагбаум и полосатая будка, там, привалив тяжелые арбалеты к стене, позевывает охрана (до смены караулов оставалось полчаса). Поверх невзрачной полевой формы остро взблескивают защитные амулеты.

Как пройти через это столпотворение к выбранному кораблю, Саиль не представляла. Их обнаружат и остановят, прямо сейчас.

– А теперь – возьми меня за руку и не отпускай. И – НИЧЕГО НЕ ГОВОРИ!

Всем своим существом Саиль поняла – Лючиано начал ворожить. И реальность отозвалась, словно бы проснулась и потянулась.

Они вылезли из кустов и пошли к причалам по узенькой тропинке, проложенной патрулями. Свежий ветер с моря танцевал вокруг и пел:

«Все хорошо, все идет как надо!»

«Все в порядке», – отзывались из-под пирса волны.

«Вы спокойны, вы счастливы».

«Радуйтесь!» – кричали птицы в небесах.

«А нас тут нет».

Расслабленные, умиротворенные люди продолжали заниматься своими делами, негромко переговариваясь и смеясь. На проходящих мимо детей они бросали в лучшем случае один беглый взгляд. Но перед сходнями выбранного Лючиано корабля на ящиках сидели трое страшных людей в черном, причем так занимательно: каждый по отдельности и в то же время все вместе. Их песнь ветра волновала приблизительно как котов – церковная проповедь (счастье в их представлении имело слишком странную форму).