Текст книги "Тайна старого замка"

Глава 16
Тайное становится явным

Если бы Владимир не так гнал машину и не так сильно задумался, то, вероятно, на выезде из городка заметил бы знакомый «Hummer», вильнувший с главной магистрали на проселочную дорогу. Но он глубоко ушел в свои мысли и совершенно не обращал внимания на то, что происходило вокруг. Не слышал веселой болтовни Шарова, не видел идущих по встречной полосе машин, не замечал, как день сменился ночью.

То, что он узнал сегодня, побеседовав с коллегами Иволчева, переворачивало с ног на голову версию о самоубийстве.

Еще в начале следствия, когда стали известны подробности гибели начальника местной полиции, Воронцову бросился в глаза один странный факт – билет до Санкт-Петербурга и обратно, купленный в тот самый день, когда полковник покончил счеты с жизнью. Назавтра он должен был сесть в «Сапсан» и уехать в Северную столицу. К кому он собирался? Биллинг телефонных звонков не дал ответа – в город на Неве Иволчев не звонил ни в этот день, ни накануне, ни в предшествующий месяц. Значит, решил среди рабочей недели просто прокатиться туда, погулять по Летнему саду, побродить по Эрмитажу? Теоретически, конечно, возможно… Тогда почему вместо этого – пулю в висок?

Когда Владимир задал этот вопрос следователю Тропинину, тот лишь пожал плечами: мало ли что бывает? Может, сбежать хотел, а потом передумал, понял, что все равно найдут. Этот ответ совсем не удовлетворил Воронцова, и он приказал Шарову выяснить, когда и где был куплен этот билет. Сегодня утром Николай сообщил, что сделано это было рано утром в центральной городской кассе, и даже имя кассира узнал.

Упитанная симпатичная блондинка не сразу, но все-таки вспомнила Иволчева:

– Он просил сразу и обратный билет, в тот же день. Но на «Сапсан» уже не было, я предложила другой поезд… Купе, рано утром прибывает. А он почему-то хотел именно в этот день вернуться. Ладно, говорит, попробую в Питере купить перед отъездом, наверняка будут…

Выходит, с утра человек собирается отправиться на экскурсию, а вечером того же дня стреляется?

Что ж, пришло время побеседовать с коллегами полковника.

Заместителя, а нынче исполняющего обязанности начальника УВД на месте не оказалось. Зато секретарь Леночка – почти точная копия кассирши, такая же кругленькая и жизнерадостная, – с готовностью согласилась поболтать с симпатичными столичными оперативниками.

– Александр Викторович очень был предан работе, только ею и жил. За полгода, что здесь работаю, ни разу не припомню, чтобы звонил по личным делам. У него же и семьи не было. Он вообще ни на что, кроме службы, не отвлекался.

Бывает, конечно, и такое, подумал Владимир. Но в памяти всплывал совсем иной образ Иволчева – вполне типичного курсанта: балагура, ценителя женского общества и веселого застолья, короче, обычного среднестатистического парня без особых комплексов, пристрастий или отклонений.

– С утра – летучка, – продолжала рассказ Леночка, – потом принимал по отдельности начальников отделов, если у них какие-то сложные дела, а если дел особых не было, после обеда шел пострелять…

– Что-что? – Воронцов напрягся.

– Ну, он часто в тире тренировался, когда время свободное было. И три раза в неделю по вечерам на самбо ходил. Говорил, что начальник должен подчиненным пример показывать и всегда быть в хорошей форме…

– А стрелял он из табельного оружия, конечно?

– Конечно. Как же иначе?

– И в день самоубийства тоже? – Он нарочно сделал ударение на этом роковом слове.

– Да, и в этот… – Леночка запнулась и внезапно, глядя прямо в глаза Владимиру, выпалила: – Никакое это не самоубийство!

Воронцов молчал, ожидая продолжения. Но его не последовало. Девушка мгновенно замкнулась, словно спохватившись, что сказала лишнее. Сославшись на дела, она стала лихорадочно перебирать лежащие в полном порядке бумаги, листать ежедневник, делать в нем какие-то явно ненужные пометки, проверять почту.

– Вы что-то хотели сказать про самоубийство, – через несколько минут напомнил Владимир.

– Нет-нет, это так… – Елена опустила глаза. – Просто не верится, что его уже нет, вот и говорю всякие глупости.

Вполне правдоподобно. Он понял, что об этом не услышит больше ни слова.

– Ясно. Тогда просто расскажите, что было в тот день.

Она сразу же расслабилась и принялась вспоминать, изредка заглядывая в ежедневник:

– Утром было совещание руководителей отделов. По телевизору должны были футбольный матч транслировать, первенство страны, кажется… а у нас в городе такие события непременно с беспорядками связаны… Как и в Москве, впрочем, хотя масштаб, конечно, поменьше… Потом Александр Викторович поехал в мэрию, там тоже совещание было, плановое. Вернулся, сразу в тир отправился, как обычно. Он после этих совещаний особенно старался отвлечься. Не любил он эти сборища… Ну а дальше посмотрел список тех, кто на прием записан, сказал, чтобы отменила и шла домой, – Владимир вопросительно поднял брови, и она пояснила: – Поздно уже было.

– И вы ушли, а он остался?

– Наоборот. Он сразу, как распорядился, так и ушел.

– Он так часто поступал?

– Бывало…

Ну что ж, в общем-то, обычный день обычного начальника управления. Ничего нового.

Впрочем, и того, что он узнал, было достаточно. Если выстрел сделан больше чем пять часов назад, то по частицам пороха невозможно определить, когда именно он был произведен. Иволчева нашли поздно утром. Экспертиза определила, что к тому времени он был мертв уже двенадцать часов, то есть умер между десятью и одиннадцатью вечера. Потому, кстати, соседи и не обратили внимания на выстрел – на улице в тот час еще во всю отмечали победу подмосковной команды: как обычно, истошно орали, пускали ракеты, гудели клаксонами автомобилей. Это было отмечено и в протоколе.

У остальных сотрудников управления выяснить удалось немногим больше. Одно только стало ясно сразу – похоже, Лена искренне любила свою работу и относилась к ней со всей серьезностью, но знала о коллегах, а особенно – о бывшем шефе, далеко не все, что могла бы знать искушенная помощница. Может быть, из-за того, что пришла в управление совсем недавно, а может, потому, что была не очень наблюдательна. Например, не знала того, что Иволчев вовсе не был затворником – ни для кого из старых сотрудников не было секретом, что выходные шеф проводит не за книгами или перед телевизором в гордом одиночестве, а в столице со всеми ее явными и тайными соблазнами. И отнюдь не один. Кем была его пассия, ответить не мог никто, но в существовании ее сомнений не было. Кто-то встречал Иволчева, спешащего по Арбату с шикарным букетом. Кто-то сталкивался с ним выходящим из элитного бутика на Тверской, с флакончиком дорогих французских духов. Однажды зимой видели, как на Никитском бульваре в его машину запрыгнула стройная женская фигурка. И даже поездки в Северную столицу не были тайной за семью печатями – сослуживцы знали, что начальник пять-шесть раз в год обязательно наведывается туда. И вовсе не по служебной надобности. В общем, в части личной жизни шефа Елена была глубоко невежественна. Хотя этого не скажешь о деятельности служебной. Тут все ее сведения подтвердились – и своеобразный аскетизм, и занятия самбо, и постоянные упражнения в стрельбе. А еще стало понятно ее отношение к так называемому самоубийству. В эту версию не верил никто из знавших Иволчева. А словоохотливый пресс-секретарь УВД высказался прямо: вот если бы расследование было доверено местным сотрудникам, убийца был бы найден максимум через пять дней, но поскольку дело взято на контроль Москвой, а здешние только на подхвате, да и то их никто не слушает, то и результат соответствующий. Впрочем, когда Владимир поинтересовался, что же такого знают местные, чего не увидели специалисты из столицы, пресс-секретарь только пожал плечами – уж наверняка что-нибудь бы нашли.

Сведения были, безусловно, очень полезными, но не проливали света на это темное дело. Зацепкой могло стать только посещение тира.

– Кто мог знать о том, что Иволчев пойдет туда в этот день? – размышлял вслух Владимир.

– Теоретически – любой. Об этой его привычке все знали.

– Знали в управлении, – уточнил Воронцов. – А вне его?

– Те, с кем он часто общался, кому рассказывал о себе, – предположил Шаров.

– Или те, кому об этом рассказал кто-то из сотрудников.

– У вас уже есть конкретные подозрения? – оживился Николай.

– Нет, всего лишь пытаюсь логически рассуждать.

– А-а-а… – В голосе стажера сквозило разочарование. – Может, попробуем его загадочную подругу поискать?

– Может, – неопределенно ответил Воронцов и снова надолго замолчал.

В списке телефонных звонков не было ни одного женского, вернее, ни одного номера, не связанного с работой. Конечно, Иволчев звонил женщинам – председателю городского законодательного собрания, заместителю председателя местной Торгово-промышленной палаты, еще полудюжине различных бизнесвумен, но все это были деловые разговоры. Можно, разумеется, предположить, что не только деловые, и что среди этих дам как раз и найдется та самая прекрасная незнакомка, но этой работой предстоит заняться уголовному розыску. В компетенцию Воронцова и его группы входят совсем иные задачи.

Вот тогда-то и раздался звонок дешифровщика:

– Все, готово, можете забирать. Я, конечно, не спец по вашей части, но, по-моему, документы весьма занятные. И многообещающие.

– Спасибо, скоро буду, – пообещал Владимир и тут же скомандовал Шарову: – Едем в Москву. Срочно!

* * *

Шифровальщик Гена сиял, как хорошо начищенный медный советский пятак:

– Вообще-то работа для студента, но сделано красиво. Хотите полюбоваться? – И, не дожидаясь ответа, он быстро начал щелкать клавишами.

Шаров завороженно смотрел на экран, и Владимиру сразу стало ясно, что для стажера все эти мелькающие ряды цифр – настоящая филькина грамота. Не в силах сдержать усмешку, он поинтересовался:

– Ну как, Коля, все тебе ясно?

– В программе используется следующий алгоритм шифрования, – не дав раскрыть рта смутившемуся Николаю, начал объяснять Гена: – С помощью вот этой команды каждый символ текста преобразуется в числовой код, но при этом еще используется ключ. Ключ задается пользователем, и каждый его символ декодирован в числовое значение. А алгебраическая сумма всех этих чисел прибавляется к имеющемуся значению зашифрованного знака в тексте. И так – для каждой буквы шифруемого текста, между которыми добавлены пробелы.

– А для чего они?

– Иначе декодер примет множество символов, записанных в цифровом виде, за одно большое многозначное число и ничего не переведет… А при декодировании текста числовые значения переведутся в символьные при помощи другой команды. Понятно, что, не зная ключа, дешифровать такой текст довольно сложно.

– Для дилетанта, – уточнил Воронцов.

– Разумеется, – согласился Гена, продолжая щелкать кнопками. – Я-то такие штучки еще на первом курсе проделывал, так что никаких проблем не возникло.

– Ты что, каждое число подбором в буквы переводил? – удивился Николай.

– Нет, конечно. Программку написал, она все и сделала.

– Без ключа?

– Она сама ключ вычислила. Вот, смотри.

На экране возникла фраза:

Гениальный Гена – генератор идей.

– Теперь я в эту первую функцию ввожу ключ scrypter…

– Скриптер – Скрипов! Как же я не догадался. Это ж элементарно!

Гена презрительно посмотрел на Шарова:

– Я никакого Скрипова не имею чести знать, но мне это и не нужно. Я не гадаю, а научно размышляю, – он откинулся на спинку стула. – Но, может, вам это и не нужно, вы и сами все знаете…

– Нет-нет, продолжай, пожалуйста, – взмолился Коля, – это я так, ляпнул, не подумав…

– То-то же! – хмыкнул Гена и, как ни в чем не бывало, продолжил: – Итак, перевожу каждый символ ключа в его числовой код. А теперь внимание!

Жестом фокусника он нажал на ввод. Фраза мгновенно преобразовалась в набор шестизначных чисел.

– А если хочешь прочитать, что здесь написано, снова вводишь ключ, – льстиво вставил Николай.

– Верно.

Гена вызвал другой пункт меню, напечатал в открывшемся окне слово scrypter и снова нажал на Enter – уже без всякого пафоса, поскольку представление подошло к концу. На экране снова возникла знакомая фраза, сообщающая о выдающихся умственных способностях дешифровщика.

– Вот и все. Можете забирать свою флэшку. А вот вам другая, тут папка с расшифровкой каждого файла в текстовом формате.

– Спасибо, – зажав в руке драгоценную флэшку, бросил на ходу Николай, чуть не опрометью кидаясь в свой кабинет.

Гена сочувственно посмотрел на Воронцова:

– Парит наш орел, – процитировал он персонажа знаменитого мультика. – Утомил небось своей прытью?

– Да не особенно, – пожал плечами Владимир. – Все мы такими были.

– Ну-у-у, это кто – как…

Гена закинул руки за голову и откинулся в кресле, всем видом давая понять, что уж кто-кто, а лично он с самой колыбели знал себе цену. И вел себя соответственно этой высокой цене.

* * *

Коля уже успел включить компьютер и вставить флэшку.

Он напряженно вглядывался в мелькающие перед глазами строки, но по обиженному пыхтению и шмыганью становилось ясно, что ничего понять пока не смог.

– Обилие данных иногда только сбивает с толку, – виновато глядя на Воронцова, пожаловался он.

Владимир согласно кивнул и присел рядом, взглянул на монитор.

Что тут?

Стратегия по переводу 50 %-ного пакета акций ОАО на лицевой счет подконтрольного юридического лица:

Подача искового заявления в арбитражный суд с целью исключить участника…

Заключение договора купли-продажи 50 %-ного пакета акций ОАО схемной компанией…

Второй договор… Цель – создание подконтрольного добросовестного приобретателя. Обязательное условие – получение и уничтожение первого договора и передаточного распоряжения…

Увеличение уставного капитала ОАО путем допэмиссии… Цель – создание ситуации, при которой пакет акций, ранее составлявший 50 % от уставного капитала ОАО, стал составлять менее чем 2 %, после чего дальнейшее сопротивление контрагента бессмысленно…

Куда уж ясней? Обычная рейдерская схема. Вот и таблица прилагается с перечнем «мероприятий» и исполнителей… фамилии все знакомые… И, конечно, стоимость услуг – юридическое сопровождение, судебные решения, поддержка в мэрии.

Ну вот, теперь, даже не просматривая остальное, можно докладывать генералу и начинать операцию.

Но он все же раскрыл еще несколько папок, полистал файлы.

То, что он увидел, поражало своей грандиозностью и всеохватностью. Казалось, ни одно мало-мальски серьезное начинание в районе не ускользало от внимания преступников, будь то строительство новой дороги поселка или оборудование детской площадки. Ни одно согласование и разрешение не обходилось без взятки, ни одно поступление бюджетных денег – без распила. Если не удавалось получить откат за согласование с комитетом по строительству, санитарно-эпидемиологической службой, пожарной охраной – неважно, у кого и за что, – предприятия захватывались, переходя под контроль нужных людей. Коррумпированные чиновники содействовали организаторам преступной деятельности в выборе объектов захвата, планировании, подготовке, совершении акций и сокрытии их следов, обеспечивали безопасность, оборот доходов и их легализацию, создавали обстановку для совершения преступлений и расширения сфер влияния, используя любые формы давления на законодательную, исполнительную и судебную власти, местные средства массовой информации.

Эта элитарная организованная группа «беловоротничковых» преступников, обладающих высоким социальным положением, действовала разнообразными и изощренными способами и была практически недосягаема для правоохранительных органов. Коррупционные связи позволяли совершать экономические преступления в очень специфической и конфиденциальной обстановке, под прикрытием официальной государственной деятельности. Четкий, отлаженный механизм перемещения денег от самого мелкого клерка до вершины чиновничьей пирамиды.

Но кое-что в стройную картину все-таки не вписывалось.

Прежде всего – убийство одного из главных фигурантов, Виктора Скрипова.

Расшифрованные документы однозначно указывали на то, что именно он был главным мозговым центром. Все остальные были исполнителями или «крышей».

А второе – менее значимое, но весьма любопытное.

– Слушай, Николай, кто, по-твоему, составлял все эти записки и документы?

– Как – кто? Ясно же, что Скрипов все придумал, – тут же отозвался Шаров.

– Придумал-то Скрипов, – согласился Воронцов. – А все тексты кто набирал и редактировал?

– Наверное, тоже он, – уже не очень уверенно ответил стажер.

– А по-моему, женщина. И стиль этот мне знаком. По крайней мере что-то очень похожее было в документах мэрии. Попробуй поискать в нашем архиве.

Володя решил немного расслабиться, включил НТВ. Шла программа «Очная ставка». Ее ведущий, импозантный Андрей Куницын, рассказывал захватывающую историю об исцелении тяжелобольных людей… Досмотрев «Очную ставку», Володя порадовался тому, что чудеса на свете есть!

Глава 17
Большая прогулка

Луч фонарика скользнул по прутьям и уперся в небольшой навесной замок на тонкой покрытой ржавчиной металлической дужке. Вероятно, даже начинающий взломщик мог бы справиться с ним одним мизинцем. Но у профессионального искусствоведа и недоучившегося филолога таких навыков не было и в помине. Девушки растерянно переглянулись.

– Помнится, я слышала, что надо продеть в эту дырочку какую-нибудь железяку и, используя ее как рычаг, выломать дужку из замка, – припомнила Наталья. – У нас есть железяка?

– Вроде бы в багажнике ломик валялся, – неуверенно ответила Ксюша. – Надо посмотреть.

– Ну вот и сходи за ним, а я пока здесь подожду.

– А ты не боишься? – спросила Ксения, опасливо вглядываясь в темноту.

– Кроме нас, тут никого нет.

– А там? – Ксюша кивнула на темнеющий за решеткой лаз.

– Там – тем более. Видишь, замок старый, им давно никто не пользовался. Может быть, с тех пор как повесили, так и не открывали ни разу.

– Да, наверное, – Ксения продолжала переминаться с ноги на ногу.

– Иди же! – Наталья потеряла терпение. – Или сама боишься?

– Не… не очень. Хотя, если подумать…

– Ты не думай, а иди. Я тебе фонариком посвечу. Если что – кричи во весь голос.

– Может, вместе пойдем?..

– Нет! Мы и так с трудом нашли этот вход. Ты же не хочешь, чтобы мы снова заблудились.

Ксюша тяжело вздохнула, нерешительно потопталась на месте, но все-таки поплелась вверх, изредка спотыкаясь и соскальзывая с тропинки.

Наталья прислонилась к холодному бетону портала и приготовилась терпеливо ждать. Но, видимо, Ксюшу подстегивал страх. Или нетерпение.

Уже через десяток минут сквозь заросли стал пробиваться тоненький лучик, и послышался знакомый жалобный голос:

– Я несу! Ты где? Посвети мне.

Наталья включила фонарь и сделала им несколько кругов.

– Вижу! – раздалось совсем рядом, но не с той стороны, куда уходила Ксения.

Она появилась откуда-то сбоку:

– Представляешь, мы машину почти в двух шагах остановили. Даже не знаю, как получилось, что это место сразу не нашли…

– Это уже неважно, – сказала Наталья. – Давай лом.

Как заправский воришка, она вставила конец лома в пространство между дужками и повернула… Ничего не изменилось.

– Дай я попробую, – Ксения просунула лом с другой стороны замка и потянула вверх.

Результат был тот же.

– Здесь какой-то финт требуется, – заявила она.

– Может быть, надавим с двух сторон? – предложила Наталья.

– Давай.

Несколько минут они тяжело пыхтели, пытаясь разом навалиться на получившиеся качели, но мешала решетка.

– Мы действуем в правильном направлении, – констатировала наконец Наталья. – Но нужно точно выбрать место приложения силы.

Они снова начали поворачивать лом в разные стороны и, в конце концов, нашли подходящую точку опоры. Короткий конец рычага упирался в щель между створками металлической решетки, а за длинный, торчащий вверх под углом, они ухватились двумя парами рук и потянули на себя. Раздался неприятный скрежет, и… Дзинь!.. Ломик, описав замысловатую дугу, полетел в сторону, замок сиротливо повис на одной дужке, а девушки повалились на землю.

Одновременно вскочив, они бросились к входу.

– Готово! – Наталья проворно вытащила замок и потянула створку решетки.

Ничего.

Она растерянно посмотрела на подругу. Ксения удивленно пожала плечами, вцепилась в решетку и рванула ее на себя. Перекрытие слегка шелохнулось. Ксюша удвоила усилия. Еще небольшая подвижка.

– Я поняла! – Наталья указала под ноги.

За долгие годы ветер, вода и другие стихии нанесли к порогу немалое количество щебня, песка и пыли, плотно утрамбовав их на пороге. Нижняя часть ворот оказалась на несколько сантиметров зарытой в землю.

– Надо откапывать. Хорошо, что саперную лопатку прихватили! – обрадованно заявила Ксения и без всяких понуканий побежала к машине.

Еще полчаса усилий, и послышался неприятный протяжный звук. Левая створка решетки отошла ровно настолько, что в нее могла проскользнуть стройная девичья фигурка.

– Ну вот и все, – тихо сказала Ксюша. – Можно заходить.

Наталья кивнула и посмотрела вперед. Черная холодная дыра прохода вовсе не манила, а, наоборот, вызывала жгучее желание повернуться и бежать назад, к дороге, к городу, к людям, пусть даже и не самым приветливым.

Тем не менее она решительно произнесла:

– Вперед! – и первая начала протискиваться в щель.

Только оказавшись за решеткой, она вспомнила:

– Снаряжение!

Ксюша вздохнула и снова отправилась к машине.

Через четверть часа она появилась у порога, сгибаясь под внушительной ношей из коробок и пакетов.

– О-о-о! – Наталья в изнеможении прислонилась к стене. – Зачем ты все это принесла?

– Но я же не знала, что может понадобиться, – обиженно оправдывалась Ксюша.

– Вполне хватило бы мела, бечевки и свечей.

– Кроме того, надо непременно взять ледоруб.

– Для чего?

– Может пригодиться, – неопределенно ответила Ксения. – И к тому же он совсем не тяжелый.

Наталья пожала плечами. В конце концов, они ведь его действительно зачем-то купили, может быть, послужит для чего-нибудь.

Они двинулись вниз по трубе, согнувшись, скользя, ежеминутно хватаясь за шершавые холодные стены для того, чтобы удержать равновесие. Под ногами хлюпала вода.

Лаз был выложен из обычных бетонных труб полутораметрового диаметра. Этакий огромный канализационный коллектор, неизвестно зачем сооруженный в этом странном месте. Совершенно непонятно было и его предназначение: по-видимому, выходило, что это сделано просто для того, чтобы повторить оригинал. Хотя вряд ли настоящий подземный ход в Гейдельберге был точно таким же. Впрочем, удивляться не приходилось: все здешние постройки выглядели пародийной попыткой воспроизвести величественные руины немецкого замка. Ждать, что прекрасное творение древних зодчих будет так же эффектно смотреться в современном исполнении – из железа и бетона – было бы глупо. Соколов был прав. Напрасная трата сил и денег.

К счастью, путь оказался недолгим. Метров через двадцать проход закончился глубокой лужей, преграждавшей путь к узкой лестнице, круто уходящей вверх.

Ноги уже совсем промокли, и терять было, в общем-то, нечего, а возвращаться несолоно хлебавши, после стольких стараний, казалось позорным и обидным. Тяжело вздохнув, Ксюша начала переправляться первой. Наташа с ужасом увидела, как вода достигла щиколоток подруги, поднялась почти до колен и… ох!.. не глядя под ноги, двинулась следом. Холодная жидкость мгновенно заполнила кроссовки. Простуды не избежать.

Ксения уже встала на нижнюю ступеньку.

– Надо было взять с собой сменную обувь, – проговорила она посиневшими губами.

– П-п-пож-ж-жалуй, – стуча зубами, ответила Наталья.

– Как поднимемся, разведем костер, отожмемся.

Уже не имея сил отвечать, Наталья лишь подтолкнула подругу вперед.

* * *

Погреться у костра им, конечно, не удалось. Кроме запаса обуви, в машине осталась лежать и кипа газет, а в темном пустом помещении, куда привели их ступени, луч фонаря не обнаружил даже соломинки. Над головой чернело беззвездное небо.

– Где мы? – подозрительно шмыгнув носом, спросила Ксюша.

Наталья вытащила компас, встала лицом на север, вынула из кармана план, повертела его в руках, ориентируя по стрелке.

– Там, – она махнула налево, – хозяйственные постройки. А там, – указала вперед, – должен быть корпус Оттона и примыкающая к нему Аптекарская башня.

– Куда пойдем?

– Хотелось бы, конечно, посмотреть, как здесь выглядит дворец тринадцатого века…

– Согласна, – деловито отозвалась Ксюша. – Пошли.

Но куда? Наташа еще раз исследовала фонариком стены. Напротив, как раз в северном направлении, зиял темный проем.

Девушки осторожно двинулись вперед и попали в точно такое же неуютное помещение. А следом в еще одно. И еще… Анфилада заканчивалась большим залом. И лишь здесь над ними появилась крыша. Наталья вновь взглянула на план.

– Сейчас мы приближаемся к дворцу Оттона! – радостно объявила она.

Но впереди была глухая стена.

– Эй! – указывая налево, позвала ее Ксения: – Смотри, здесь какой-то проход.

Только теперь Наталья увидела, что в дальнем углу находится странный выступ, нарушающий строгую геометрию зала, и там действительно была дверь, вернее проем. Он вел в узкую темную комнату, напоминающую тамбур, а оттуда – к большому овальному залу.

– Аптекарская башня, – удивилась Наталья.

Почти в самом центре помещения находилась крутая спиральная лестница.

– Здесь должно быть три этажа, – припомнила она. – На самом верху – жилые помещения. Давай поднимемся.

Ксюша кивнула.

Подъем по лестнице был не менее труден, чем в настоящем замке. Именно здесь современные копиисты почему-то решили во всем придерживаться оригинала. На очередном витке Наталья споткнулась о высокую ступеньку и, чтобы не упасть, двумя руками вцепилась в тонкие перила. На мгновение она выпустила фонарик, и он с неприятным тоскливым звуком полетел вниз. Она успела увидеть, как за изгибами лестницы несколько раз мелькнул огонек, потом раздался звон разбитого стекла. Тонкий спасительный лучик погас навсегда.

– Ничего, – утешила Ксюша, – мы уже почти наверху, если верить плану. Там зажжем свечку, и все будет в порядке.

Так и не обнаружив никаких признаков жилья, кое-как – теперь уже постоянно спотыкаясь и цепляясь за ставшие вдруг совсем ненадежными перила, – они все же выбрались на верхнюю площадку. За то время, что они поднимались, сквозь тучи на небе пробилась яркая луна и осветила развалины.

– Как красиво, – тихо произнесла Ксения.

Действительно, ночная тьма тщательно скрыла от глаз все недостатки новодела, и современная бетонная конструкция волшебно преобразилась в живописную романтическую руину посреди завораживающего лунного пейзажа.

Наталья почувствовала непривычное волнение, какой-то мрачный восторг.

 
Но как смогу я
Отыскать цветы зимою,
Найду ли солнца свет
И тени земные?
Ответа нет
От мертвых стен…[37]37
  Перевод с немецкого Дм. Смирнова. Weh mir, wo nehm ich, wenn Es Winter ist, die Blumen, und wo Den Sonnenschein, Und Shatten der Erde? Die Mauern stehn Sprachlos und kalt, im Winde Kirren die Fahnen.


[Закрыть]
 

– Что это?

Оказывается, Наталья даже не заметила, как начала декламировать вслух.

– Это немецкий поэт-романтик, Фридрих Гельдерлин. Он бывал в Гейдельбергском замке. Может быть, как раз про его мертвые стены и написал.

– Уж очень мрачно как-то… – Ксюша повернулась в противоположную сторону. – Эй, смотри, внизу свет!

Наталья оглянулась. Сначала она не видела ничего, кроме смутных очертаний развалин, но вот неожиданно в глубине внутреннего двора замка засветился красный огонек. Описал небольшую дугу, застыл, снова переместился, неярко осветив чье-то лицо… У стены курил человек.

Не сговариваясь, девушки спрятались за зубец башни, прижались к нему и стали пристально наблюдать за огоньком сигареты. Это длилось совсем недолго. Огонек потух, но вслед за этим в стене распахнулась дверь, и в потоке хлынувшего из нее света четко обрисовался контур мужской фигуры. Дверь захлопнулась. Вновь наступила темнота.

– Идем, посмотрим? – В голосе Ксении не было ни капли решимости.

После минутного колебания Наталья неохотно кивнула.

Обратный путь в кромешной тьме показался вдвое длиннее и опасней. Они постоянно наталкивались на стены, спотыкались о неизвестно откуда взявшиеся обломки бетона и старые деревянные ящики. Оказалось, что по дороге к Аптекарской башне Ксения выронила коробок со спичками, а потому пришлось выкинуть ставшие ненужными негаснущие свечи. Наташа пыталась освещать путь слабеньким светом от экрана мобильного, но аккумулятор сел уже через пять минут. Использовать Ксюшину трубку они не решились – лишаться последней связи с большим миром не хотелось.

Но вот, наконец, и комната с дверью в подземный ход. Можно уходить. Можно выбраться за пределы этих неуютных стен, сесть в машину, включить обогрев и спокойно покатить домой, к свету, уюту, теплу…

– Я думаю, тут должен быть выход во внутренний двор, – обреченно сказала Наталья.

– Давай пойдем вдоль стены, – голос Ксюши звучал столь же безысходно, – наверняка где-нибудь наткнемся на этот выход.

Словно слепые с картины Брейгеля, они побрели, держась друг за друга. Лунный свет не проникал в этот глубокий гулкий колодец, погруженный в глубокую тень разрушенной башни, мертвую давящую тишину нарушало лишь их прерывистое дыхание.

Ну почему, почему мы не вернулись назад к машине, спрашивала себя Наталья. Это было бы так просто и естественно. Завтра я бы все рассказала Володе, он бы нашел способ выяснить, что тут творится на самом деле. Нет никакой необходимости совершать эти подвиги. Это не женское дело… «Ну нет! – отвечала она сама себе. – Если бы мы не отправились сюда, если бы не отыскали этот лаз, никто так и не узнал бы, что здесь по ночам идет жизнь. Жизнь? Мы скоро узнаем и это».

– Здесь! – тихо вскрикнула Ксюша.

И в то же мгновение Наталья почувствовала легкое дуновение ветра. При свете она вряд ли заметила бы этот едва ощутимый сквознячок, но в темноте все реакции обострились, и ей не составило труда определить направление. Через несколько минут они очутились во внутреннем дворе развалин. Здесь было немного светлей. Слева тянулось то самое здание, внутри которого они видели свет, сзади высилась Взорванная башня.

– Там, дальше, – Наташа указала вперед, – как раз за углом, находится Фонтанный зал. Наверно, есть и дверь. Посмотрим?

Они медленно двинулись вдоль здания. Вот и дверь, в которую вошел тот куривший мужчина. Плотно прикрыта, может быть, даже заперта изнутри. Дальше шла бесконечно глухая стена, завершавшаяся небольшой угловой нишей с колоннами.

Внезапно за стенами замка в ночной тишине послышался звук, который не перепутаешь ни с чем, – шум мощного автомобильного мотора. Он стремительно приближался… А во внутреннем дворе раздался скрип отворяемой двери.

Девушки быстро юркнули в спасительную темноту ниши.

И вовремя.

Через мгновение мощные автомобильные фары осветили двор, мимо ниши быстро пробежал человек. Скрежет открываемого замка, неясные голоса, и грузовик въехал внутрь. Хлопнула дверь, и чей-то хриплый голос прокричал, перекрывая грохот мотора: