Текст книги "Тайна старого замка"

А она, наконец, разразилась.

Очередной Вселенский собор[23]23
  XVI Вселенский собор в Констанце (или Констанцский собор) (1414–1418). Восстановил единство католической церкви. Принял отречение римского папы Григория XII и пизанского папы Иоанна XXIII, низложил и отлучил от церкви авиньонского папу Бенедикта XIII. Избрал папу Оддоне Колону, принявшего имя Мартина V. Приговорил к сожжению, по обвинению в ереси, чешских проповедников Яна Гуса и Иеронима Пражского.


[Закрыть]1 превратился в судилище над Иоанном. Члены собора в полный голос заговорили о делах, творимых им до того, как он стал папой, и о его похождениях в последние годы. Они рассказывали об его жестокости, взяточничестве, об убийствах, совершенных им.

Полный обвинительный акт содержал 54 пункта – лишь обвинения в преступлениях, доказанные очевидцами – кардиналами, архиепископами, епископами.

Иоанн XXIII обвинялся в том, что он продавал все, что мог, – посты, саны, индульгенции. Упоминались растраты достояний римской церкви и церквей других европейских стран, внесение светского влияния в духовное управление церковью – за плату он разрешал светским людям предавать анафеме своих должников, то есть уничтожать и шантажировать тех, кто купил индульгенцию в рассрочку и по какой-то причине не смог вовремя заплатить очередной взнос. Он угнетал бедняков. Он нарушал все законы и покровительствовал пороку. Он был упрямым скандалистом, интриганом, грубияном, вором, подстрекателем, предателем, убийцей, нарушителем мира и единства церкви.

Собор решил, что Иоанн XXIII должен быть отстранен от престола и отправлен в надежное место под надзор. Его передали давнему врагу – курфюрсту Пфальцскому[24]24
  Рупрехт III поступал с ним по своему разумению». Вот тогда Бальтазар Косса и был препровожден в Гейдельбергский замок и посажен в подземелье.


[Закрыть], «чтобы он держал его в заточении до тех пор, пока не будет избран новый папа, а потом поступал с ним по своему разумению». Вот тогда Бальтазар Косса и был препровожден в Гейдельбергский замок и посажен в подземелье.

 
…Дукаты, марки, гульдены считал мешками я,
Теперь же нет и пфеннига, и предали друзья.
Ах, как все переменчиво в моей лихой судьбе!
Нет в людях благодарности на грешной сей земле[25]25
  Перевод с латыни:
Omnibus in terris aurum mihi fronte ferebant,Sed nes gusa juvat, nes quis amicus adeft.Sic varians fortuna vices, adverfa fecundisSubdit er ambiguo nomine ludit atrox.

[Закрыть].
 

Так писал Косса, томясь в заточении. А дни все тянулись и тянулись… Но вдруг словно светозарный ангел с лазурных небес спустился в его сумрачную тюрьму – появилась Има. И сразу все переменилось. Это она договорилась с курфюрстом Пфальцским, и тот за тридцать восемь тысяч золотых флоринов отворил дверь темницы, вернее, согласился не преследовать беглеца, сбежавшего из тюрьмы его замка. Это она сопровождала бывшего папу во время долгого и изнурительного путешествия через всю Европу в Италию. Это она отправилась во Флоренцию, чтобы уговорить богатых феодалов вступиться за Коссу, и добилась этого. И вскоре Иоанн XXIII предстал перед Мартином V[26]26
  Оддоне Колона (1368–1431) – папа с 1417 года. Избран на Констанцском соборе, восстановившем единство католической церкви. Перед избранием в течение трех дней был посвящен последовательно в дьяконы, священники, епископы. Сумел прибыть в Рим лишь через три года после избрания.


[Закрыть]. Антипапа униженно, на коленях, просил прощения у папы. А уже на следующий день получил из его рук красную мантию и вновь стал именоваться кардиналом Балтазаром Коссой.

Он снова стал первым из кардиналов святой коллегии. Он снова стал жить в одном из самых прекрасных дворцов Флоренции.

Рядом с ним до конца его дней была верная подруга Има.

– О том, как он жил и что делал после встречи с папой римским, никаких сведений нет. Известно лишь, что он умер 22 декабря 1419 года, и что ему были устроены пышные похороны.

– Зато о часовне, воздвигнутой на его могиле, известно всем, кто хоть раз бывал во Флоренции, – сказала Наталья. – Это выдающееся произведение скульптора и архитектора Донателло[27]27
  Донателло (Донато ди Никколо ди Бетто Барди) (1386–1466) – один из лучших скульпторов эпохи Возрождения, основоположник индивидуализированного скульптурного портрета.


[Закрыть]. На могильной плите из белого мрамора лежит отлитая из бронзы и позолоченная маска Коссы, ниже – герб Иоанна XXIII, под ним высечены на мраморе кардинальская шапка и папская тиара. Надпись гласит: «Здесь покоится прах Бальтазара Коссы, бывшего папы Иоанна XXIII».

– Но ничего неизвестно об Име Давероне. Что с ней стало?

– Этого мы не узнаем никогда, но, пожалуй, это и не важно. Гораздо важней, что мы знаем о ее любви и великодушии, преданности и душевной щедрости. Разве этого мало?

Глава 15
Тайна старого замка

Всю ночь Наталья ворочалась с боку на бок, не в силах успокоиться и уснуть.

Володин рассказ о бесполезной поездке на развалины расстроил и обеспокоил ее.

Так не могло быть!

Если в развалинах ничего не нашли, это вовсе не означает, что там ничего нет.

Вот, например, нам точно известно, что в 1415 году Бальтазара Коссу держали в каземате замка, а между тем по всем документам и планам выходит, что каземат там был построен только в семнадцатом веке. Значит, был другой! Где? Что тогда уже точно было построено? Возведение Гейдельбергского замка производилось частями и заняло более трехсот лет. В сооружениях замка не прослеживается четкий архитектурный стиль, но по сохранившимся руинам можно выделить самый ранний – готический. Это, конечно, дворец Рупрехта III, Библиотека, Женская башня и Зал короля. А укрепления? Когда были построены они? Вряд ли намного позднее, ведь нельзя оставлять незащищенной королевскую резиденцию, а именно таковой и был дворец курфюрста Рупрехта.

Все эти здания входят в комплекс на холме, но имеются еще фрагменты сторожевых башен и крепостной стены. Может быть, это и есть копии первых укреплений Гейдельберга?

Вероятно, в этом и состоит главная загадка, которую не решишь простым и очевидным методом. Надо найти какой-то другой, нестандартный ход. Если обыск, проведенный по всем правилам криминалистики, ничего не дал, значит, нужно искать иначе. Нужно какое-то нетрадиционное решение, креатив! Вот только может ли искусствовед, пусть даже и очень хороший, ответить на вопрос, который оказался непосильно сложным для профессиональных сыщиков?

Да, может!

Наталья поднялась с постели, накинула пеньюар и быстро спустилась в кабинет.

Замок перестраивался неоднократно, надо еще раз посмотреть и сравнить планы замка и подмосковных развалин, и, может быть, ей удастся найти несоответствие. Нужно очень внимательно изучить, что изменилось.

Она достала планы и долго рассматривала их. Наконец, выбрала самый старый план, две гравюры, изображающие замок в 1520 году, и на минуту задумалась. Потом торопливо, чуть не разорвав, вытащила из папки ксерокопии, сделанные в библиотеке Академии, схватила карандаш и углубилась в перевод: первый раз она просто пробежала глазами по страницам, а теперь требовалось более тщательное изучение текста. Через час она отложила исписанные листки.

Что могут рассказать сухие чертежи? Они способны поведать о расположении зданий относительно города, местности, друг друга, показать ширину рвов, толщину стен, высоту башен. Но можно ли почувствовать неповторимый аромат той дальней романтической эпохи, когда строились эти сооружения, возможно ли ощутить волшебную ауру этого загадочного места? Даже фотографии сейчас не помогут, многое уже утрачено, еще больше отреставрировано, а при реставрации, тем более начатой тогда, когда еще не существовало научной теории, многое могло быть изменено или даже уничтожено.

Но Гейдельбергский замок прославился благодаря тому, что его часто писали и рисовали романтики, думала она. Вот и надо поискать, как он выглядел в то время, двести лет назад, сравнить эти рисунки и гравюры с имеющимися планами.

Она подошла к полке с книгами.

Через пять минут Наталья нашла нужную книгу. «Живопись немецкого романтизма». Улеглась на диван, подложив под спину несколько забавных подушечек, приобретенных на выставке с очень манерным и напыщенным названием «Элитные декоративные предметы», оперла альбом на колени и стала неторопливо перелистывать страницы.

За окном начинался хмурый рассвет. Горничная принесла поднос с завтраком, Наталья машинально нашла стакан с соком, так же не глядя поставила его на место, нащупала, тарелку, не чувствуя вкуса, прожевала то, что на ней лежало, выпила кофе, не ощутив его аромата…

Филипп Отто Рунге[28]28
  Филипп Отто Рунге (1777–1810) – немецкий живописец и график. Несмотря на позднее начало творческой карьеры и раннюю смерть, считается одним из лучших немецких художников-романтиков.


[Закрыть], Каспар Давид Фридрих[29]29
  Каспар Давид Фридрих (1774–1840) – немецкий художник, один из крупнейших представителей романтического направления в живописи Германии.


[Закрыть]…

Она уже не могла оторвать взгляда от книги, позабыв, зачем взяла ее в руки. Романтизм так высоко превозносил не только творчество как таковое, но и тех, кто создает великие произведения! Романтики открыто провозгласили торжество индивидуальности, ценность каждой отдельной личности, полную свободу творчества. Именно это и привлекало в них Наталью. Ее восхищала их непримиримая борьба за духовное раскрепощение, за освобождение личности, раскрытие внутреннего мира и художника.

Вильгельм Шадов[30]30
  Фридрих Вильгельм фон Шадов (1789–1862) – знаменитый немецкий художник, сын скульптора Иоганна Готфрида фон Шадова, занимался в основном религиозной живописью.


[Закрыть], Иоганн Фридрих Овербек[31]31
  Иоганн Фридрих Овербек (1789–1869) – немецкий художник, график и иллюстратор.


[Закрыть], Петер фон Корнелиус[32]32
  Петер Йозеф фон Корнелиус (1783–1867) – немецкий художник.


[Закрыть]…

Эти имена ласкали ее слух, словно самая нежная музыка, а глаза восторженно всматривались в красочные иллюстрации. Немецкие романтики смело уравнивали трагичное и комичное, обыденное и необычное. Их яркая эмоциональность и острый интерес к сугубо личному придавали самому творческому акту решающее значение, разрушали оковы, сдерживавшие свободу творчества.

Франц Пфорр[33]33
  Франц Пфорр (1788–1812) – немецкий художникромантик.


[Закрыть], Карл Филипп Фор…

Фор? Он же родился в Гейдельберге! Учился сначала в Мюнхене, потом, благодаря щедрости принцессы Гесской, смог поехать в Рим, где вошел в круг новых немецких романтиков. А через два года утонул в Тибре. Его считали одним из самых талантливых художников своего времени. Выдающийся рисовальщик и хороший пейзажист, он делал великолепные графические портреты…

А вот и Гейдельбергский замок!

Прекрасный пейзаж. И графические работы: вид старого замка с юга, беседка. Но слишком много фантазии, изображение замка, каким он мог быть многие годы назад. Хотя и это уже коечто…

Кто же там дальше?

Мориц фон Швинд[34]34
  Мориц фон Швинд (1804–1871) – австрийский художник и график, один из наиболее значимых представителей позднего немецкого романтизма.


[Закрыть], Альфред Ретель[35]35
  Альфред Ретель (1816–1859) – немецкий исторический живописец.


[Закрыть], Карл Эдуард Фердинанд Блехен[36]36
  Карл Эдуард Фердинанд Блехен (1798–1840) – немецкий художник-романтик.


[Закрыть]…

Что это?

Неужели?..

Альбом с грохотом упал на пол, но Наталья даже не заметила этого. Она уже бежала к столу, перебирала и поворачивала планы. Снова бросилась к дивану, подняла книгу, нашла нужную иллюстрацию и судорожно вздохнула.

Уже второй раз за эти дни Наталья врывалась в Ксюшин дом, словно внезапная и сокрушительная весенняя гроза. Она пролетела через холл, на ходу услышав от Лены, что хозяйка сейчас в детской, быстро взбежала по лестнице, отворила дверь Мишкиной комнаты и с порога затараторила:

– Послушай, в юго-восточной части Гейдельбергского замка есть Взорванная башня, Крауттурм, или, как еще ее называют, – Пороховая башня. Она была взорвана французами во время войны за Пфальцское наследство. Раньше считали, что Крауттурм построена в 1460 году, но сейчас многие искусствоведы и археологи склоняются к мнению, что она более раннего происхождения, то есть начала возводиться еще в тринадцатом веке. Это фланговая башня, она имела внешний диаметр двадцать четыре метра, толщину стены на внешней стороне до шести с половиной метров. Французам лишь со второй попытки удалось подорвать башню. Она раскололась на две части, одна из которых упала в ров.

Она замолчала, чтобы перевести дыхание, но Ксения так напряженно смотрела на нее из-под насупленных бровей, что Наталья поторопилась продолжить:

– Так вот, в Бременской художественной галерее, Кунстхалле, есть картина немецкого художника Карла Блехена, изображающая Взорванную башню Гейдельбергского замка в 1830 году. На этой картине хорошо виден тайный проход, как раз на переднем плане, – она подняла руку, останавливая Ксюшу, попытавшуюся что-то возразить: – Да, о Карле Блехене обычно говорят как о романтическом пейзажисте, и можно было бы предположить, что художник просто дал волю своей фантазии. Но это не так. Он был одним из первых, кто начал писать реалистические пейзажи и создал так называемую индустриальную живопись. По крайней мере в Германии. Его восхищала промышленная мощь. Посмотрела бы ты только на его картины «Постройка Чертова моста» и «Прокатный завод в Эберсвальде»! А ведь они написаны в то же самое время, что и «Взорванная башня». Блехен очень точен в деталях. И в его работах – такое искреннее, почти детское восхищение экономическим подъемом!

– То есть ты хочешь сказать, – медленно произнесла Ксения, – что в настоящем Гейдельбергском замке есть потайной лаз?

– Вот именно!

– А поскольку мои… ну, будущие мои развалины построены по его образу и подобию…

– То там тоже должен быть подземный ход, – закончила Наталья. – Вероятно, тот, которым бежали Косса и Има.

Ксения соображала быстро:

– Значит, туда можно проникнуть не привлекая внимания, то есть неожиданно. Например, сегодня вечером.

– Например, сегодня вечером, – подтвердила Наталья.

– Так чего же мы ждем?

* * *

На этот раз к поездке готовились основательно.

Из шкафов были извлечены старые джинсы, свитера, куртки, сапоги, кроссовки и лыжные шапочки. Все это подвергнуто тщательному изучению и глубокому анализу на предмет пятен и дырок. После этой серьезнейшей процедуры вещи были подобраны в гармоничном сочетании и примерены в гардеробной. Лишнее – отбраковано и отправлено назад в шкаф, нужное – разложено по большим пакетам и перенесено в Ксюшин «Hummer».

– Теперь следует подумать о снаряжении, – заявила Наталья.

Она взяла карандаш, лист бумаги и присела за стол:

– Начинай!

– Кирка, лопата, моток бечевки, – припоминая «Приключения Тома Сойера», предложила Ксюша.

Наталья записала.

– Свечки и спички.

– Свечи можно заменить фонариком, – заметила Наталья.

– А если батарейки сядут?

– Тогда возьмем то и другое.

– А еще компас.

– Ты умеешь им пользоваться?

– Ну-у-у… теоретически. Стрелка должна указывать на север.

– Для чего?

Ксения пожала плечами:

– Не знаю, но вроде так положено.

– Ладно, – согласилась Наталья, – на месте разберемся. Что еще?

– Мел!

– Это еще зачем?

– Ставить крестики. Если заблудимся, по ним можно найти дорогу назад.

– Разумно. Еще?

– Средство от комаров.

Наталья подозрительно посмотрела на подругу и отложила карандаш:

– Ранней весной?

– Но ведь в подвалах всегда водятся комары. Круглый год.

– А ведь и правда! Берем, – она записала и это.

– Ледоруб!

– Ну знаешь ли…

– А если осенью туда натекла вода, зимой замерзла, а сейчас лед еще не растаял? Там ведь солнца нет.

Подчиняясь Ксюшиной железной логике, Наталья была вынуждена согласиться и с этим предложением. А от себя добавила в список альпинистское снаряжение – веревки, крючья, карабины, кошки, страховочные обвязки.

– Вдруг лаз ведет вниз, а потом резко наверх, – пояснила она свое решение.

– И мы потащим все это на себе? – в ужасе посмотрела на нее Ксюша.

– Нет. Мы пойдем налегке, а если увидим, что там не пройти, вернемся назад и возьмем только то, что потребуется. Но для гарантии надо купить все.

Ксения согласилась с этим доводом. А вот на предложение взять с собой сухим пайком двухнедельный запас продуктов Наталья ответила категорическим отказом:

– Если мы там что-то обнаружим, то, скорей всего, сразу, – резонно возразила она, – а если застрянем, то позвоним Володе, и он нас вытащит. Даже если поголодаем полночи, это только на пользу.

– Согласна, – кивнула Ксения, но украдкой глянула в зеркало.

Отражение подтвердило: на пользу!

– Мыло, шампунь и полотенца, – неожиданно заявила она. – Помнишь, как мы в прошлый раз перемазались?

– Ты еще мочалку с собой возьми, – возмутилась Наталья. – Совершенно незачем таскать с собой лишнее. Сразу же сядем в машину, и сюда. Тут и помоемся.

– Ну хотя бы влажные салфетки.

Наталья кивнула и сделала пометку.

– Надо взять старых газет, вдруг понадобится развести костер.

– И огнетушитель тоже запиши, – предупредила осмотрительная Ксения. – Не хотелось бы спалить свою будущую собственность. Или в дыму задохнуться.

– Правильно! – похвалили ее Наталья, добавляя очередную запись.

– Кажется, все предусмотрели, – заглядывая во внушительный список, сказала Ксюша. – Поехали закупать.

Все покупки были сделаны на удивление быстро – в магазине альпинистского снаряжения. Кое-что из списка было даже улучшено – предупредительный консультант предложил удобные туристические спички и негаснущие свечи с крышечками. Проблемой оказались страховочные обвязки и кошки: оказалось, что они отличаются по своему назначению, для ледолазов предпочтительней были одни, а для спелеологов совсем другие. Не решив, что нужней, они взяли оба комплекта. Кроме того – в дополнение к списку – была приобретена пара инфракрасных очков ночного видения и один полевой бинокль.

Наконец, все вещи были уложены туда же, где уже расположились мешки с одеждой, и девушки покатили к развалинам.

Когда они прибыли на место, часы показывали восемь.

В Москве в этот час едва только начинается интенсивная ночная жизнь. Фейерверки огней, потоки неоновой рекламы, вереницы машин, заполняющие центральные улицы и переулки. Тысячи людей, жаждущих поскорей забыть тяготы рабочего дня. Гостеприимно распахнутые двери ресторанов, ночных клубов – стоит только зайти, и скучная повседневность останется где-то далеко позади, а здесь ждут лишь таинственные приключения и изысканные развлечения. Любой, кто готов потратить определенную сумму денег, может получить причитающуюся ему долю столичных увеселений.

Здесь все было совсем иначе. Тишина, лишь изредка нарушаемая редким криком птиц. Темнота, едва рассеянная редкими неразбитыми фонарями, одиночными вспышками сигарет и узкими полосками тусклого света, пробивающегося из-за зашторенных окон. Мрачное, безрадостное место, словно на отшибе цивилизации.

– Слушай, а тут по ночам волки не бегают? – всерьез озаботилась Ксюша.

– Не удивлюсь, – без тени улыбки ответила Наталья. – Даже из машины вылезать не хочется.

– Вернемся?

Наталья задумалась.

– Давай все-таки рискнем, – решила она после долгого размышления. – По сути, такая обстановка нам только на руку. Нас никто не заметит, а мы наденем ночные очки и будем все видеть.

Ксения неуверенно кивнула.

Переодевание в машине оказалось не таким уж простым делом. Не так-то легко, сидя на заднем сиденье среди горы мешков с саперными лопатками и ледорубами, норовящими вонзиться в самые нежные части тела, стащить с себя высокие сапоги и узкую, облегающую, словно вторая кожа, юбку, а потом натянуть не менее узкие обтягивающие джинсы и зашнуровать доходящие до колен ботинки!

Но это оказалось самой легкой частью дела. Дальше все стало значительно сложней.

Первой неприятной неожиданностью стало то, что очки ночного видения показывали совсем не то, что предполагали увидеть девушки, они-то надеялись, что будут видеть так же, как днем, а картина оказалась совсем другой – какой-то размытый желто-зеленый марсианский пейзаж, даже отдаленно не напоминающий привычный земной вид. Четкое изображение было только в центре, а по краям начинались искажения и туман. Но стоило зажечь спичку, как происходила засветка всего изображения, что полностью исключало возможность какого-либо наблюдения.

Ксения сорвала очки и с досадой отшвырнула их в сторону. Через несколько секунд бесплодных попыток как-то наладить изображение, Наталья последовала ее примеру:

– Берем фонарик и спички, так гораздо надежней, – решила она. – Доставай компас. Подземный ход на юго-востоке.

Ксюша долго рылась в пакетах, наконец, извлекла немудреный навигационный прибор и поднесла к глазам.

– Я ничего не понимаю, – сообщила она через некоторое время. – По правилам стрелка должна показывать на север, а она почему-то смотрит на восток.

Наталья встала рядом и уставилась на прибор, отобрала у подруги. Действительно, стрелка, упиралась в букву «В».

– Может, он бракованный? – предположила Ксюша.

– Или здесь геопатогенная зона, – вспомнила Наталья курс школьного учебника географии.

Она повертела компас в руке.

– Эй, смотри-ка, если повернуть по часовой стрелке, то кончик показывает юг, а если против – на север. Интересное кино получается…

– Мы что, блондинки? – возмутилась Ксения, сердито мотнув головой. По плечам рассыпалась белокурая грива волос. – Он наверняка не испорчен, просто надо понять, как работает!

Отличное предложение, особенно если учесть, что за все время, что они прожили на земле, даже если сложить годы жизни Ксюши и Наташи вместе, им ни разу еще не приходилось держать в руках этот простейший инструмент для ориентирования на местности. Так уж вышло, что самый экстремальный туризм ограничивался для них поездкой на пикник в ближайший лесопарк или прогулкой (в сопровождении профессионального инструктора) по живописным окрестностям какого-нибудь цивилизованного природного заповедника. Каждый на их месте был бы слегка озадачен.

И все-таки они справились!

Теперь, стоя лицом на север, Наталья определилась:

– Мы стоим как раз напротив южной стены, следовательно, нам нужно идти наискосок вправо. Там наша цель – и первая двинулась вперед, не отрывая взгляда от компаса.

Через несколько мгновений она ласточкой полетела в придорожную канаву, и только исключительное Ксюшино проворство спасло ее от неминуемого купания в ледяной воде.

– Нет, так мы далеко не продвинемся, – с горечью сказала она. – Нужно придумать что-то другое.

– Надо ориентироваться по звездам, – сообразила Ксения, – как древние мореплаватели.

Наталья подняла голову.

Темно-синее небо, покрытое кружевом легких облаков, с проглядывающими сквозь них голубыми искрами.

– Которая из них Полярная? – размышляла она вслух.

– В созвездии Медведицы, – не колеблясь ни секунды, сказала Ксюша и с некоторым сомнением добавила: – Кажется, Большой. – И совсем неуверенно: – Или Малой…

Таким образом, план использования астрономической навигации отпал сам собой. Оставалось положиться на здравый смысл и везение. Так они и поступили.

Через десять минут ухабистая, но вполне надежная тропинка, бегущая вдоль высокой стены, привела их к бесформенной темной громаде полуразрушенной башни. Они были на месте!

На картине все выглядело до смешного просто и понятно, подземный ход так и бросался в глаза. На деле же все оказалось совершенно иначе.

Не то чтобы он оказался ниже, уже или грязнее. Никакого входа вообще не было видно. Луч фонарика выхватывал из темноты невысокие лысые холмики земли и заполненные талой водой ложбинки, голые сучья кустов и тускло поблескивающие мокрые глыбы битого бетона. Унылая и мрачная картина, достойная восхищения самого взыскательного ценителя кладбищенской романтики, но совершенно не вдохновляющая на приключения.

– Что же нам делать? – упавшим голосом спросила Ксюша.

– Искать! – решительно ответила Наталья. – Не для того мы тащились сюда, чтобы просто развернуться и уйти несолоно хлебавши.

– А если этого хода вообще нет?

– Такого не может быть, – в ночной тишине голос Наташи прозвучал очень звонко и уверенно. – Блехен не мог ошибиться… и мы тоже…

– Ну а вдруг строители ошиблись? Или просто не стали его строить?

– Нет! Я не сомневаюсь в том, что ход есть. Его отсутствие противоречило бы логике. Подумай сама: построен старинный замок, его стены, разрушенные башни, а самое главное – забыли? Какой смысл тогда было копировать все остальное?

– Но ведь не ради хода строилось все это!

Наталья даже замерла от такого поворота. Аргумент был действительно убойный. Но через мгновение с облегчением улыбнулась и отмела его еще более убедительным доводом:

– Это не соответствует художественной концепции и исторической традиции!

Тут уж нечего было возразить Ксюше.

– Тогда давай искать, – сказала она.

И, показывая пример, полезла в ближайшие заросли кустов.

Они бродили возле развалин около получаса. За это время каждая из них успела несколько раз споткнуться о кочку, соскользнуть в лужу, порвать куртку и оцарапаться. Количество синяков не стоило и пересчитывать, иначе впору было вызывать карету «скорой помощи». Падая в очередную канаву, Ксения уронила фонарик, а Наталья, помогая в его поисках, пребольно обожгла руку туристической спичкой.

А следов подземного хода все не было.

– Мне надоело! – Ксюша с досадой далеко зашвырнула только что обнаруженный фонарик…

Раздался подозрительно неуместный звук, этакое характерное звяканье металла о металл.

Девушки молча переглянулись, не сговариваясь, ломанулись сквозь густой кустарник и вскоре оказались перед прочной стальной решеткой, преграждающей доступ в темный широкий лаз.