Текст книги "Вершина холма"

Глава 12

Поздно утром он плотно позавтракал в безлюдной столовой. Еду подавал тот самый паренек, который принес его вещи. Взглянув в окно, Майкл увидел, что идет небольшой снег, но тут же тает на солнце, и лужайка зеленеет травой. Сегодня не покатаешься, подумал Майкл.

Миссис Хеггенер – так он по-прежнему называл про себя хозяйку отеля – нигде не было видно. Он вспомнил, что Дэвид Калли хочет поговорить с ним, и вышел на улицу, собираясь сесть в машину и поехать в лыжную школу.

Рядом с «порше» стоял большой многоместный «универсал». Проходя между двумя машинами, он услышал женский голос:

– Здравствуй, Майкл.

За рулем «универсала» сидела Норма Калли.

– Здравствуй, Норма. Ты что здесь делаешь?

– Поджидаю тебя. Папа сказал мне, где ты остановился.

Яркий клетчатый платок на голове у Нормы подчеркивал бледность ее усталого лица. Нервно стиснув руки, она робко улыбнулась Майклу:

– Ты мне нужен на пару слов. У тебя есть время?

– Конечно.

– Ты не сядешь в машину? Утро холодное, а у меня включен отопитель.

– Мне тепло, – сказал Майкл.

– Не надо меня бояться. – Норма с трудом улыбнулась. – Я на тебя не брошусь.

– Почему ты не пришла вчера вечером к родителям?

От смущения Норма поерзала на сиденье.

– Из-за тебя. Я не знала, как отреагировать на твое появление, и не хотела выглядеть дурой перед папой и мамой. Я боялась, что засмеюсь или заплачу, или упаду в обморок, а может, стану винить тебя в моей загубленной жизни, кинусь тебе на шею и назову тебя единственным мужчиной, которого любила. Мне нужно было все обдумать за ночь.

– Норма, милая, – ласково сказал Майкл, – четырнадцать лет назад ты просто по-детски увлеклась другом своих родителей. Сейчас ты замужем, у тебя двое детей. По словам твоей мамы, ты теперь разумная взрослая женщина, и ничего подобного ты бы не сделала. Ты сказала бы: «Здравствуй, Майкл. Мы все рады, что ты снова у нас. Хочешь посмотреть фотографии моих детей?»

– Вероятно, – неуверенно произнесла Норма. – Но я могла сказать, что тебе не следовало целовать меня после кино и говорить, что больше всего ты любишь кататься именно со мной. Я могла сказать, что тебе не следовало играть чувствами неопытной провинциалки и поощрять ее мечты о близости с тобой, даже о браке и жизни в Нью-Йорке.

– Прости меня, Норма, – сказал Майкл, раскаиваясь в своем легкомыслии. – Ты мне нравилась, я был настолько глуп, что не подозревал о твоих чувствах.

– Наверное, ты догадывался, что каждая девушка и женщина в городе грезили тобой.

– Не знал, что я настолько обаятелен, – суховато сказал Майкл.

– Ты казался таким уверенным в себе. Будто все тебе нипочем. Это к тебе и привлекало, помимо всего прочего.

Майкл невесело улыбнулся:

– Неужели я производил такое впечатление? Я вовсе не был уверен в себе тогда, а уж сейчас – тем более. Почему бы нам не остаться друзьями? Следующий раз, когда твои родители позовут меня на обед, обещаешь прийти?

Она не ответила.

– Ты уехал не попрощавшись, а я себе места не находила. Целыми днями плакала у себя в комнате, чуть не свела с ума бедного папу. Наверное, насмотрелась фильмов о несчастной любви и брошенных девушках, – насмешливо, не щадя себя, добавила она. – Я и так сгорала со стыда, но сама еще больше осложнила положение.

– Что ты сделала?

– Я похвасталась.

– Чем?

– Тобой, – сказала она. – Я намекнула подружкам и кое-кому из мальчишек, что у нас роман. Девчонки только и думали о тебе, а я хотела вызвать у них ревность и прибавить себе веса. Теперь, когда ты вернулся, я решила объясниться с тобой.

Майкл вздохнул:

– Спасибо, что сказала. Ты, конечно, поступила глупо, но ничего страшного тут нет. Мы оба это переживем – и ты, и я.

– Жаль, что мне пришлось соврать, – дерзко сказала Норма. – Даже сейчас, когда я гляжу на тебя, я не понимаю, что со мной происходит.

Майкл улыбнулся ее детской манере выражать свои мысли.

– Я не понимаю, что со мной происходит, когда гляжу на многих людей, Норма.

– Я слышала, ты женился.

– Мы разошлись.

– Сделаю тебе страшное признание, Майкл. Я рада этому.

– А я нет, – грустно сказал он.

Она потянулась к нему через опущенное стекло:

– Ты поцелуешь меня, один только раз, в память о прошлом?

Он немного отступил назад:

– Прошлого не было, Норма.

– Наверное, ты прав, – печально согласилась она. – Все равно я рада тебя видеть. Обещаю не доставлять тебе больше хлопот. Я и приехала, собственно, для того, чтобы сказать тебе это.

– Ты славная женщина.

– Славная, – подавленно повторила она, завела мотор и тронулась с места.

Майкл проводил взглядом ее удаляющуюся машину, пока она не скрылась. Тряхнул головой, залез в «порше» и поехал в город.

Он остановился перед зданием, где находилась контора лыжной школы. Но сразу войти внутрь Майкл не смог. Встреча с Нормой подействовала на него сильнее, чем ему показалось вначале, и он решил выждать несколько секунд и успокоиться.

За столом сидела девушка и сосредоточенно печатала двумя пальцами. На стене висели плакаты с расценками, графиком соревнований и изображением дельтаплана. Четырнадцать лет назад школа размещалась в комнате гораздо меньших размеров.

– Доброе утро, мисс, – сказал Майкл, и секретарша оторвалась от машинки. – Мне нужен Дэвид Калли.

– Его нет, – ответила девушка. – Он завтракает в кафе, что через дорогу.

Майкл пересек улицу и зашел в кафе. Калли сидел за угловым столиком и пил из кружки кофе, поглядывая в газету, лежавшую перед ним. Калли всегда был крупным мужчиной, а за эти годы располнел еще больше, к тому же начал лысеть. Он и раньше выглядел как настоящий горец, но теперь вовсе казался вырубленным из гранитной скалы.

– Здравствуй, Дейв, – сказал Майкл.

Калли поднял голову:

– Привет.

Его некогда красивое лицо с годами обрюзгло, глаза потухли.

– Миссис Хеггенер сказала, что ты хотел поговорить со мной.

Калли кивнул:

– Садись. Хочешь кофе?

– Спасибо.

Калли позвал официантку и сказал:

– Салли, пожалуйста, еще один кофе. И мне тоже. – Он молча разглядывал Майкла через стол. – Ты неплохо сохранился, – наконец произнес он.

– Веду умеренный образ жизни.

– Вот уж не думал, что ты еще жив. – Голос Калли звучал глухо, ровно, бесстрастно. – Да и другие тоже не думали.

– Тем не менее – вот он я.

– Вижу. Спасибо, Салли, – сказал он официантке, которая поставила перед ними две чашки кофе.

– Хорошо устроился в «Альпине»?

– Нигде еще мне так не нравилось, – сказал Майкл, не вдаваясь в подробности.

– Да, они помогли городу, да и нам тоже. У них хорошая клиентура. Состоятельная публика, спокойная. Тебе здесь не будет скучно, Майкл?

– С годами я остепенился.

– Я слыхал другое. Вчера вечером я встретил Нормана Брюстера, он мне сообщил, что тебя задержали за быструю езду и неуважение к полиции.

– Произошла ошибка, – улыбнулся Майкл. – Мне вовсе не стоило так спешить.

– Верно. Похоже, снег не ляжет до Рождества, – грустно заметил Калли, глядя через окно на голубое небо. – А без снега тут делать нечего. Чем ты собираешься заниматься?

– Я увидел у тебя в конторе рекламу дельтапланерной школы. Может, слетаю несколько раз.

Калли недоверчиво посмотрел на Майкла:

– Неужто ты этим балуешься?

– Иногда.

– Парень, который там заправляет, придется тебе по душе. Он тоже сумасшедший. Я был против его школы, но меня не поддержали.

– Что ты имеешь против дельтаплана?

– А вот что – ближайшая больница находится в Ньюбери, до нее отсюда двадцать миль.

– Ты пробовал летать?

– В моем-то возрасте? – удивился Калли. – Мальчишество мне уже не к лицу.

– Ты много потерял.

– Неужели тебе нравится?

– Иначе зачем бы я стал этим заниматься? – сказал Майкл.

– Ради саморекламы. Смотри, мама, как я умею. – Калли пристально посмотрел на Майкла. – А твои двойные сальто и вращение в воздухе? Почти любой пацан мог обставить тебя в скоростном спуске, но на такое они не решались. А если бы решились, тотчас переломали бы себе ноги. Меня весь город считал смельчаком, но я не отважился бы тягаться с тобой в этой самоубийственной забаве.

– У меня был странный дар, – сказал Майкл. – И потом, я много лет занимался акробатикой. Я получал удовольствие…

– Возможно, – согласился Калли. – А возможно, ты, не признаваясь в этом даже себе, пытался избавиться от чего-то, что не давало тебе покоя. И сейчас не дает. Но полеты на дельтаплане – это не сальто на лыжах. Одно дело переломать себе ноги, а другое – упасть с высоты тысяча футов. Ты летал за деньги?

– Послушай, Дейв. Я же не профессиональный каскадер. – Майкл задумался. – И самореклама тут ни при чем. Мне не нужны зрители. В остальном, доктор, ты, вероятно, прав. – Майклу надоел этот психоанализ. Его мотивы, какими бы они ни были, останутся при нем. Он и сам хотел бы их разгадать. – Если ветер позволит, я начну сегодня. Похоже, горы тут подходящие.

– Не забудь меня в своем завещании.

Майкл улыбнулся.

– Ты правда собираешься работать у нас? – внезапно спросил Калли, переходя к делу.

Майкл понял, что они оба, пикируясь, прощупывали друг друга.

– Миссис Хеггенер сказала, что ты, возможно, пойдешь работать инструктором, и попросила меня в таком случае прикрепить ее к тебе. Я обещал, если ты это серьезно.

– Похоже, да.

– Смотри, чтобы миссис Хеггенер не увлеклась дельтапланеризмом. Если она разобьется, меня выгонят из города.

– Не волнуйся, она назвала себя робкой женщиной.

Калли только усмехнулся.

– Инструкторов не хватает, – сказал он. – Мы собираемся поднять дисциплину, привлечь инструкторов постарше, тех, кто знает, за что им платят, а то молодые весь день бьют баклуши, покуривают травку и портят девок в рабочее время.

Калли сердито покачал головой.

– Что ж, я уже не молод, – сказал Майкл.

– Ты был хорошим учителем, этого у тебя не отнимешь. Что же касается твоего свободного времени, тут я промолчу. – Калли мрачно усмехнулся. – Много катался? Выглядишь неплохо. Лучше, чем я, – зло сказал он.

– Да, достаточно. На западе, в Европе…

– Лучше не рассказывай, – нахмурился Калли. – Я из этих проклятых гор никуда не выбираюсь уже десять лет – с тех пор как получил эту чертову работу. – Он похлопал рукой по лежащей перед ним газете. – Если удастся, вырвусь на день в Лейк-Плэсид посмотреть скоростной спуск. Когда еще у американцев появится шанс занять первое место? Год чудес, – язвительно сказал он.

– Неужели в городе перевелась перспективная молодежь?

Калли покачал головой.

– Талантливых много, но порода другая. Не хотят работать, тренироваться, жертвовать чем-то. Сказать по правде, я их не осуждаю. Чего я добился? Моим ногам столько всего досталось, что утром я двадцать минут встаю с кровати. Три операции на коленях. – Он пошевелил под столом ногами, послышался хруст, словно ломались кости. – Слышал? Иногда я смотрю на медали и кубки, что стоят дома, и думаю – вот бы обменять их на здоровые ноги. – Он желчно засмеялся. – И что я имею теперь? Держу крохотную зимнюю школу, заедет сюда изредка какая-нибудь шишка, сенатор или президент нефтяной компании, а ты следи, чтобы он, не дай бог, не отшиб себе мозги. Больше я ни на что не годен, потому что, когда мои сверстники учились в колледжах, я бегал вверх-вниз по горам, поднимал тяжести, ездил за снегом бог знает куда – верно, я провел в Европе пару месяцев, но что я там видел, кроме такого же, что и здесь, снега и двух новых аэропортов? Я даже год-другой казался себе важной персоной – ведь после победы в Сан-Вэлли мои фотографии печатались в газетах и девочки висли на шее, – а чем все кончилось? Люди стали говорить мне: «Кажется, я вас где-то видел». Нет, мой пример местную детвору не вдохновляет. Она и так уже испорчена богатенькими родителями. В наше время мы радовались куску хлеба и крыше над головой.

– И все же, пусть ненадолго, но ты ведь был счастлив, разве не так?

Грузный человек сердито посмотрел на Майкла, словно тот задал бестактный вопрос.

– Да, это было здорово.

– Разве ты не согласился бы снова пройти весь путь? – настаивал Майкл. Ему тоже приходилось платить за минуты счастья.

Калли задумался, полоща рот кофе. Затем горько улыбнулся.

– Пожалуй, да, – сказал он. – Я с тех пор не поумнел. – Он с досадой покачал головой. – Эта работа занимает три месяца в году. Летом я вкалываю на лесопилке тестя. В отпуск крашу дом. Если мои дети захотят учиться в колледже, вся надежда только на стипендию, у меня средств нет. Тебя так судьба не искушала.

– У меня были другие соблазны. Возможно, более опасные.

– Мне бы твои печали, приятель, – с иронией заметил Калли. Он сложил газету, словно она раздражала его, и пристально посмотрел на Майкла. – Не хочешь ли ты сказать, что человек, который ездит на «порше»…

– Об этом тебе тоже донесли?

– Норман Брюстер, – пояснил Калли. – Он спросил, кто ты – букмекер или преступник с белым воротничком.

– И что ты ему ответил?

– Я сказал, что ни то, ни другое меня бы не удивило. – Калли снова усмехнулся. – В любом случае учить начинающих кататься на лыжах в таком захолустном месте, как Грин-Холлоу, – это не занятие для человека, который может позволить себе купить «порше». Хочешь возразить?

– Нет, – сказал Майкл.

– Я так и думал, дело твое. Если решил работать – пожалуйста, буду только рад.

– Ты уверен? – с сомнением спросил Майкл. Даже после разговора с Евой Хеггенер он не знал наверняка, действительно ли хочет провести зиму таким образом. – После… ну… всего?

Калли с шумом отпил кофе:

– Да, кофе стал не тот, заметил?

– Нет, не заметил.

– Совсем не тот, – сказал Калли.

Он тяжело вздохнул и посмотрел Майклу в глаза:

– Это дело прошлого. Держись подальше от Нормы, и все будет в порядке.

– Дейв, – сказал Майкл, надеясь, что Калли не узнает об утреннем визите Нормы. – Я не знаю, что Норма говорила тебе, но клянусь…

Калли жестом остановил его.

– Я об этом не желаю слышать, – решительно заявил он. – Когда я женился на Норме, я не посвящал ее в подробности моей жизни и не спрашивал, как она жила до того времени, как я сделал ей предложение. Нам нужны инструкторы постарше, ты мне подходишь. Вовсе не обязательно быть закадычными друзьями или ворошить прошлое. И вообще, миссис Хеггенер хочет иметь тебя в качестве инструктора, а у нас в городе желание этой дамы – закон. Я не делаю тебе никакого одолжения. Ее нелегко ублажить. За прошлый год она сменила четырех инструкторов. Ребята на руках тебя станут носить за то, что ты их от нее избавил. Твое дело – обеспечить, чтобы она осталась цела. Свои деньги ты отработаешь. Больше я ничего не скажу. Если ты не разобьешься до ленча, приходи часам к трем в контору, подберем тебе фирменную куртку и свитер с эмблемой Грин-Холлоу. Когда снег ляжет, можем разок-другой спуститься вместе.

– Спасибо, – ответил Майкл.

Он поднялся из-за стола, радуясь, что беседа закончена, и понимая приглашение кататься вместе как неявную попытку создать новый фундамент для дружбы.

– Пока, – сказал Майкл.

Калли махнул на прощание рукой, попросил у официантки новую чашку и сказал:

– Этот дрянной кофе загонит меня в могилу.

Школа дельтапланеризма имела скромный вид. В узкой долине, над которой нависала внушительная скала, стояли видавший виды пикап и забрызганный грязью жилой трейлер; на их бортах неровными зелеными буквами была выведена надпись: «Школа дельтапланеризма “Зеленый орел”. С третьей стороны к вытоптанному земляному дворику размером двадцать на двадцать футов примыкал ветхий сарай, где раньше хранили сено.

Майкл заглянул в сарай, потом в трейлер. Разобранная постель, грязные кастрюли и сковороды, радиоприемник и явственный запах марихуаны свидетельствовали о том, что тут кто-то живет. Но ни в трейлере, ни в сарае не было ни души. Майкл посмотрел вверх. В небе парил дельтаплан, он медленно шел на посадку.

Увидев его, Майкл улыбнулся и почувствовал первые искорки возбуждения. Он внимательно следил за человеком, который вскоре приземлился всего в нескольких футах от пикапа. Планерист отстегнулся и подошел к Майклу. Молодой долговязый светловолосый парень с густыми обвислыми усами и печальным, опаленным солнцем худым лицом двигался так, словно все его суставы разболтались. Казалось, что он по меньшей мере месяц не снимал свои джинсы и старую залатанную армейскую ветровку.

– Привет, – сказал Майкл, когда парень подошел к нему.

– Привет. – Парень вяло помахал рукой, едва поднимая ее.

– Здорово летаешь, – заметил Майкл.

– Да, сегодня ветер что надо. Вы кого ищете?

– Хочу тоже попробовать. Чья это штука?

– Моя, – сказал долговязый и представился: – Уильямс. Джерри Уильямс. Я ее единоличный владелец.

– Майкл Сторз.

– Здорово, Майкл.

Они протянули друг другу руки. Ладонь у Уильямса была мозолистая, но вялая. С таким рукопожатием он никогда не сделал бы политической карьеры.

– Раньше летали?

– Несколько раз.

Произошло это, можно сказать, случайно. Один из механиков гаража, куда Майкл пригонял свой «порше» на техобслуживание, однажды появился с рукой в гипсе. Майкл из вежливости спросил, что с ним стряслось.

– Дельтаплан неудачно приземлился, – объяснил механик. – Пустяк. Трещина. В субботу снова полечу.

– Ну и как? Я имею в виду полет.

– Потрясающе. – Глаза у механика восторженно заблестели. – По сравнению с дельтапланом затяжные прыжки – это все равно что свалиться с кровати. Я знаю, сам прыгал. Слыхал, вы тоже увлекаетесь парашютным спортом.

– Немного, – сказал Майкл.

– Никакого сравнения. – Механик презрительно сплюнул на пол. – Там за вас работает земное притяжение.

– Где ты летаешь?

– В горах Катскилл, Поконо. В этот уик-энд еду в Поконо. Вы что, хотите попробовать? – Внезапно в голосе механика зазвучал вызов – пролетарий, зарабатывающий на жизнь физическим трудом, предлагал элегантному джентльмену, владельцу абсурдно дорогого автомобиля, показать, чего он стоит как мужчина.

– Возможно, хочу, – сказал Майкл. «Почему бы и нет, – подумал он, – все остальное я, кажется, испробовал». – В этот уик-энд я свободен.

– Гарантирую, вы этим заболеете, – пообещал механик.

Дельтапланеризмом Майкл не заболел, но уроки доставили ему удовольствие. Инструктор, который выглядел как родной брат Джерри Уильямса, сказал, что у него природный талант, на время уик-эндов Майкл с механиком становились друзьями, а больше всего выиграл от этого «порше».

– На каком аппарате вы летали? – спросил Уильямс.

– На «Дельте», – сказал Майкл. – Вроде твоего.

– Вы его привезли сюда?

Уильямс недоверчиво взглянул на «порше», внутри которого едва уместился бы и зонтик.

– Нет. Я однажды наводил порядок в доме и продал его.

Уильямс внимательно посмотрел на Майкла, впервые в глазах у него появился интерес.

– Гм, – сказал он. – Вы местный?

– Приезжий. Я инструктор лыжной школы.

– Пока и учить-то некого, – пожаловался Уильямс, взглянув на чистое небо. – Мой бизнес тоже горит. Туристы не едут. Ночи такие теплые, что машина для получения искусственного снега не работает. Если так и дальше пойдет, мне придется вкалывать. Вам за простой платят?

– Теоретически да.

– А я ни шиша не получаю, – беззлобно сказал Уильямс. – Частный предприниматель. Основа основ этой страны. Скоро останусь без штанов. Наверное, мне не следует так говорить с клиентом, да?

– Ничего.

Уильямс махнул рукой в сторону дельтаплана:

– Мистер Сторз, вы приземляетесь там, где вы хотите или где он хочет?

– Когда как, – ответил Майкл, и они оба засмеялись.

– Что ж, – сказал Уильямс, – вы хотя бы честный человек. Я отвезу вас вон на ту вершину. – Он указал на поросшую лесом гору, тень от которой падала на долину. – Туда идет дорога. Буду за вами наблюдать. Если удастся, садитесь здесь. Если нет, я вас разыщу. Пожалуйста, держитесь дальше от деревьев, не то машине конец. Сломаете – платите. Вы или ваши наследники.

Уильямс усмехнулся.

– Что ж, это справедливо.

– Тогда пойдемте в контору, подпишете бумагу об отказе от иска в случае травмы. Когда я начинал дело, один мой знакомый юрист дал мне совет. Вы не можете подать на меня в суд, а я на вас, если разобьете дельтаплан, могу.

– Идет, – согласился Майкл.

Он уже рвался в небо.

Уильямс отвел его в сарай. Столом служила доска, лежащая на двух козлах. Он нашел бумагу с отпечатанным на ней текстом.

– Юрист попросил свою секретаршу размножить это на ксероксе, – сказал Уильямс, протягивая Майклу лист вместе с огрызком карандаша.

Майкл подписал не глядя.

– Не хотите читать? – удивился Уильямс.

– Зачем? – сказал Майкл.

– Вы мне нравитесь. Пошли.

Майкл помог Уильямсу разобрать дельтаплан, сложить части в длинный брезентовый мешок и погрузить на пикап. Они сели и поехали. Мотор недовольно чихал, пикап с трудом взбирался по узкому, местами крутому серпантину, но в конце концов они все же выбрались на небольшую, поросшую травой площадку на вершине горы. Майкл увидел весь город, с высоты он казался игрушечным. Среди лужаек и деревьев он заметил «Альпину», а за ней – плавательный бассейн, о существовании которого даже не подозревал.

Мужчины собрали дельтаплан. Уильямс, видя, что Майкл разбирается в этой технике, удовлетворенно кивал головой. Он помог Майклу пристегнуться. Какой бы хаос ни царил в сарае и трейлере, здесь Уильямс был аккуратен и педантичен, сам дельтаплан свидетельствовал о том, что его делали весьма тщательно.

Убедившись, что все в порядке, Уильямс сказал:

– Тут по склону идут восходящие потоки воздуха, поэтому большой разбег не нужен. Готовы?

Майкл кивнул. Он боялся говорить, голос не подчинялся ему, и из горла вполне мог вырваться крик или, наоборот, шепот. Всем телом он ощущал нетерпение.

– Счастливого полета, – сказал Уильямс. – Не опускайтесь слишком низко над городом, местные жители нервничают. Жду вас у сарая.

Майкл сделал три глубоких вдоха и побежал. Первые пятнадцать ярдов он казался себе беспомощной нелетающей птицей, вдруг поток подхватил Майкла, и вот он уже парил в плотном голубовато-прозрачном воздухе, вокруг все замерло, стихло.

– О боже, – прошептал он, закладывая первый вираж.

Майкл хотел развернуться на сто восемьдесят градусов, пройти над местом старта и помахать Уильямсу, но из-за неустойчивого восходящего потока он не был уверен, что ему удастся набрать высоту. Ладно, в другой раз, решил он и повернул влево, затем вправо – управление действовало безотказно. Он с сожалением начал плавно снижаться; казалось, время замедлило свой бег. Несмотря на предупреждение Уильямса, он не удержался от соблазна пройти на высоте футов пятьдесят над «Альпиной», гостиница располагалась на холме, в стороне от города. Он увидел подъехавший «мерседес», из машины вышла женщина и посмотрела вверх, на Майкла. Он узнал Еву и опустился еще ниже. Даже не махнув ему рукой, она повернулась и вошла в гостиницу.

Тогда он направил дельтаплан в сторону школы «Зеленый орел» и увидел, что Уильямс, опередив его, стоит перед сараем.

Майкл постарался приземлиться точно там, где сел в прошлый раз Уильямс.

– Вижу, что не соврали, – сказал Уильямс, помогая Майклу освободиться. – Вы действительно не новичок. Как аппарат?

– В управлении легок, точно «кадиллак», – заметил Майкл, жалея, что полет окончен.

Уильямс усмехнулся:

– Не всем так кажется. Еще хотите?

– Не стоит искушать судьбу. Может быть, завтра.

Впервые Уильямс смутился.

– Гм, – выдавил он из себя, – заплатите сейчас или прислать счет?

– Как тебе удобнее.

– Сейчас, – с облегчением сказал Уильямс. – Тогда мне хватит на ленч. Десять долларов.

Майкл заплатил. Десять долларов за десять минут ничем не омраченного счастья. Сделка века.

– Ты тут не разбогатеешь, правда?

– Молю Бога, чтобы скорее начался лыжный сезон. Видно, Богу сейчас не до нас, во всем мире такой бардак. Зато я сам могу пока летать.

Он проводил Майкла до места стоянки «порше» и одобрительно провел рукой по сверкающей крыше.

– Хороша игрушечка. Жаль, не содрал с вас двадцатник.

– Да, это стоит и двадцати долларов, – сказал Майкл, садясь за руль.

– Плакала моя десятка, – добродушно проворчал Уильямс. – Знаете, когда начнется сезон, мы устроим соревнования. По высшему пилотажу, точности приземления, длительности полета. С призами. Кое-кто уже записался. У меня много друзей-энтузиастов. Хотите участвовать?

– Спасибо. Если найду время. До скорого.

– Пока, – сказал Уильямс и вразвалку зашагал к пикапу. Частный предприниматель, основа основ американской системы, единоличный владелец дельтаплана, Уильямс мрачно оглядел свой грузовичок и зло пнул его ногой.

Напевая себе под нос, Майкл возвращался в город. «Первая удача за целое утро, – подумал он, – я полчаса не вспоминал о Норме».