Текст книги "Массандрагора. Зов Крысиного короля"

– А что тогда? – попытался Пашка перевести тему разговора.

– Значит, там, у «Макдональдса» – это не ты был, да? – спросил Фаронов, проигнорировав вопрос.

Ах ты ж! У Пашки из головы этот эпизод совсем выскочил. Точно! М-да, завраться тут можно очень быстро. Нужно давить на амнезию. И он просто пожал плечами, изобразив самое что ни на есть невинное выражение лица.

– Кто тебя подослал? – рявкнул Фаронов. – Чекисты? Они уже здесь, я в курсе! Тебя Хорошавин завербовал, да? А может, Хранители? Отвечай!

– Нет! – затряс головой Пашка, изображая полное недоумение. – Не знаю таких!

– А, конечно: ты же ничего не помнишь! – с сарказмом произнес Тунгус. – Откуда ж тебе знать?

– Да, но… – Пашка замялся. – Кто это еще такие – чекисты и… Хранители?

Взревев, Тунгус выстрелил. Мимо уха Пашки пронеслась огненная шипящая струя. Он испуганно присел.

– Ну так что там за голос у тебя в голове? – как ни в чем не бывало спросил Фаронов. – Говори, не то зажарю!

– Голос?.. – пролепетал Пашка. Кажется, дело снова могло запахнуть жареным.

– Да-да, голос! – снова начал раздражаться Тунгус. – Не закончишь юлить – пристрелю тебя прямо здесь же! Откуда ты узнал, что орк – это человек?! Откуда тебе известно его имя?

– Так он мне сам сказал!

– Сам? – недоверчиво переспросил Фаронов. – Да ладно! Чего ты мне лапшу тут вешаешь?

– Правда! Откуда ж я мог узнать такое?! Наверное, он что-то задумал против вас, сказал, что его превратили в монстра и… он тут всех ловит. Ну и меня нашел. А теперь он типа больше так не хочет, – начал на ходу выдумывать Пашка, не задумываясь о последствиях. – Хотя и отпустить не хотел, поэтому и отправил меня к вам… А голос – ну, это чтобы предлог был. Я его придумал.

– М-да, не люблю я этого делать… – вздохнул Тунгус и прицелился. – Орк что-то задумал, значит? Тупое брехло! – Палец его начал нажимать курок.

– Я – Соломон! – в отчаянии закричал Пашка, вскидывая перед собой руки. – Я – Соломон! Не стреляй!

Блефовал Фаронов или нет, было неизвестно. Но эти слова оказались первыми, что пришли Пашке в голову. Тем более проверить их было проще пареной репы. Ведь чекер-то у Тунгуса имелся?

Пашка развалился на стуле из красного дерева и уже из последних сил запихивал в себя очередную гигантскую виноградину, на этот раз красивого красно-сиреневого цвета. Небольшие аккуратные грозди лежали в массивной вазе из чистого золота.

– Это самый дорогой виноград, мой друг, – ворковал Тунгус, подсовывая Пашке все новые и новые яства, хотя тот уже так набил живот, что уже серьезно боялся за свой желудок. – Называется «Римский рубин», из Японии. Стоимость маленькой грозди в начале сезона доходит до семи-восьми тысяч баксов, да еще и влет уходит, представляешь?

– Угу… – мычал Пашка. Этот сорт и вправду был вкусен, хотя, честно говоря, излишне сладок.

– А вот еще французский «Пино нуар», пальчики оближешь! – пододвигая поближе к Пашке очередную вазу, говорил Тунгус. – Самое крутое вино делается именно из него. Хрена с два без связей достанешь.

– Угу… – отвечал Пашка. Он уже больше не мог продолжать всю эту обжираловку. Видимо, Соломон с Фароновым были большими гурманами. Но приходилось терпеть. Ради дела, конечно.

…Как только Тунгус услышал, что Пашка назвал себя Соломоном, он, конечно, не поверил. И даже с досады снова выстрелил, хотя и опять поверх головы Пашки.

– Что ты такое несешь, идиот? – заорал он тогда. – Не надо шутить со мной!

– Проверь, ты же знаешь как! – выкрикнул Пашка. – Чекер не врет!

– Да чего тут проверять-то… – немного удивленно пробормотал Фаронов. Не спуская с Пашки глаз, свободной рукой он достал из кармана уже знакомую Пашке коробочку. – Не может быть… Хм… – Он осторожно скосил на нее глаза. – Ты ли это, друг?.. Правда, что ли? Вот же хрень… Но как же… Я же… Да! Я знал, я знал, что ты все-таки вернешься! – наконец радостно воскликнул он. – Ну, что же ты, а?! Вечно комедии ломаешь! Иди ко мне, обнимемся, брат!

На том и порешили. Они – друзья. Большие друзья и верные партнеры.

– Пойдем, пойдем скорее! – возбужденно повторял Тунгус тогда, в ангаре. – Умоешься, приоденешься, а там и пожрем чего бог послал. Давай-давай уже, не стесняйся!

Он повел его к дальней неприметной двери, спрятав пистолет за пояс, а Пашка решил, что очередная маленькая победа снова за ним, и осталось-то всего ничего: украсть оружие, захватить гравилет и сбежать отсюда, попутно прихватив немного хавчика и освободив томившуюся в неволе красавицу. Затем конечно же найти чекистов да и вовсе свалить из этих проклятых мест. А что, вполне себе такой план, реальный… Только еще необходимо максимальное время продержаться этим самым Соломоном, а не кидаться сразу на рожон, пытаясь оглушить злодея и забрать у него пистолет. Нужно побольше узнать о том, что здесь происходит! А не то опять все выйдет… как всегда.

– Видишь, – вещал Фаронов, – я тут немного все переделал. Небольшой ручной ремонт, так сказать. Машина до сих пор жутчайше дурит, но раз ты здесь, – он сильно хлопнул Пашку по спине, – то мы ее быстро приведем в чувство! Ух, брат, приведем, я даже не сомневаюсь!

Они подошли к двери, не имевшей ключа, но открывшейся после прикосновения к датчику пальца Тунгуса, миновали белоснежный чистенький коридор и поднялись на просторном лифте, сверкающем зеркалами и вычурной позолотой. Потолок кабины украшали небольшие барельефы ангелочков. Заметив, что Пашка украдкой рассматривает их, Фаронов смущенно поморщился:

– Да это Милослава все… Ее работа.

Пашка издал неопределенный звук, не зная, как отреагировать. Может быть, это проверка? В курсе ли Тунгус, что идентификационную метку можно подделать? Поверил ли он ему?

– Знаешь, она любительница… всякого такого, не обращай внимания, брат, – продолжал оправдываться Фаронов, пока лифт их куда-то поднимал. – Ты еще и не такое тут увидишь, так что не удивляйся. Зоя тоже свою лепту внесла… Но ты же не против?

По счастью, лифт остановился, и они вышли, попав в шикарно обставленный холл, из которого вели несколько коридоров с красной ковровой дорожкой. Вокруг тяжелые гардины, мощные барельефы, золото и картины известных художников. И никого – ни портье, ни охранников, ни уборщиц.

– Эта часть резиденции – почти копия наикрутейшего отеля «Бурдж-аль-Араб», только с некоторыми важными дополнениями, – хвастливо заявил Тунгус. – Извини, слабость у меня к такому… О, я знаю, ничего не говори мне! Ты все мечтал доделать свой кусок женевского этого… как его… а, «Президента Вильсона», но когда ты покинул меня… я… удалил его. Ну, ты же понимаешь! Я не против – можешь восстановить. Правда, в той части горы сейчас формирую московский «Ритц-Карлтон», но места здесь еще много, обижен не будешь. Ну, как тебе все это, брат?

– Шикарно, даже очень, – кивнул Пашка. – А где тут туалет?

Мылся, брился и скребся он потом в золоченой ванной довольно долго. Не потому, что был так грязен, устал или хотел расслабиться. Надо было собраться с мыслями и придумать план последующих действий. Нельзя забываться – Тунгус все-таки враг. Хитрый и коварный – так что покупаться на его сладкоречивые речи не стоило ни в коем случае. Тот, кто создал людоеда из обычного человека, не заслуживал человеческого отношения. Он был преступником, и его нужно было остановить. Но как?! У Фаронова власть над Машиной, пусть и ограниченная, а Пашка даже в общих чертах не мог себе представить, что же это такое.

Однако долго ли он сможет делать вид, будто является таинственным Соломоном? Очевидно, нет. Затягивать это положение даже несколько дней подряд казалось попросту невозможным. Конечно, его раскроют, и очень быстро раскроют. Ведь он даже не умел программировать как Соломон! «Вот сейчас скажет Тунгус, пошли, мол, нужно сделать то-то и то-то – и что?! – размышлял Пашка, сидя под горячим душем и обхватив голову руками. – Сослаться на усталость? Или опять косить на свою дырявую память? Но это же глупо! Сколько можно уже?»

Конечно, история об амнезии позволила бы ему расспрашивать Фаронова практически о любых вещах вокруг. Хотя нет, не о любых… Что-то же он должен был помнить, ведь так? Что же именно? Метрострой должен помнить или нет? А чекистов, того же капитана Хорошавина, дархан, а также других существ этой странной Мультивселенной? Еще и Зоя с Милославой – кто они такие? Как быть с этими особами при встрече? Ведь если приплести совсем широкую амнезию, то зачем он станет этому злодею нужен? Значит, выдумать выборочную потерю памяти? А такая бывает? М-да… Фигово, шатко.

Далее. Где сейчас могут находиться капитан и Сармат? Тогда, у «Макдональдса», Тунгусу кто-то передал по рации, что обнаружили, мол, чекистов. Но поймали ли? А что Фаронов сказал об этом в ангаре? Что-то вроде: «…они уже здесь, я в курсе»… Значит, мужики еще на свободе?! Стоило надеяться на это. Но в любом случае чем скорее он выберется отсюда, тем лучше.

Когда он вышел из ванной, на диване в предбаннике его ждали одежда и аптечка – Тунгус не оставил без внимания раненую руку Пашки. Ах, какая забота!.. Как умел, он перевязался и облачился в облегающий серый костюм спортивного покроя – теплый и довольно удобный. Вместо замызганных, уже почти развалившихся кроссовок ему предоставили новые, причем той же модели. Он нацепил их и вышел во внешнее помещение банного комплекса, миновав несколько саун и длинных бассейнов, в которых можно было сдавать, наверное, даже олимпийские нормативы.

У большого зеркала стояла стройная девушка в кремовом платье и подводила себе губы ярко-красной помадой. У нее были длинные, прямые иссиня-черные волосы, слегка раскосые глаза и маленький острый носик. Вокруг витал изумительный, волшебный аромат ее духов, еле заметный, но не почувствовать который было просто невозможно.

– Здравствуйте… – оторопело пробормотал Пашка, не ожидая здесь кого-либо увидеть.

– Привет, Соломон, – взглянув на него в зеркало, низким голосом томно ответила девушка. На ее щеках играл легкий румянец. Кто это? Зоя или Милослава? Темно-карие глаза и еле уловимая улыбка девушки вмиг покорили Пашку. Он замялся.

– Мы уже заждались тебя, дорогой, – проворковала незнакомка. – Ты готов?

– Готов… – выдохнул Пашка, не зная, куда деть руки.

– В таком случае идем. – Соблазнительно покачивая бедрами и не обращая внимания на его реакцию, девушка вышла в коридор. Пашка поспешил за ней.

В коридоре оказались и другие особы. Напротив двери стояли две высокие охранницы: мускулистые блондинки с каменными лицами, облаченные в обтягивающие черные костюмы и держащие наперевес что-то вроде автоматов, напоминающих те, что Пашка видел у Хранителей в квартире Соломона. Неужто бластеры? Чуть дальше по коридору виднелась еще пара амазонок. Пашка сделал вид, что вовсе не удивлен, но они его тоже впечатлили. Да, Тунгус, видимо, мог воплотить в жизнь самые сокровенные свои мечты…

Девушка молча провела его сквозь анфилады безлюдных комнат, оформленных в ближневосточном стиле, а потом они зашли в лифт, в котором Пашка попал в опасную близость к этой притягательной незнакомке и еще сильнее ощутил ее пленительный аромат. Они спустились на несколько этажей и оказались у небольшого уютного ресторана, вход в который охраняла уже целая шестерка амазонок. Внутри, за длинным столом, ломившимся от многочисленных яств, в широком кресле восседал, практически возлежал, скучающий Тунгус. Он красовался в расписном восточном халате синих тонов и туфлях с длинными загнутыми мысками. Ну ни дать ни взять – узбекский бай или даже индийский падишах, только чалмы не хватает и мальчика с опахалом! При этом без блондинок с оружием и тут не обошлось, хотя стояли они лишь вдоль стен. «Тунгусу есть кого бояться, – сделал себе пометку Пашка. – Или это просто понты?»

– А вот и они, голубчики! – завидев их, встрепенулся Фаронов. – Уже познакомились, да?

– Да, как бы… – пробормотал Пашка, косо взглянув на девушку. – Павел, – сказал он, протягивая руку.

– Милослава, – томно произнесла девушка. – Можно Слава. А я думала, ты мое имя знаешь…

– Догадывался, – ответил Пашка.

– Ну вот и славненько, – хохотнул Тунгус над своим каламбуром, уселся поудобнее и хлопнул в ладоши: – Да начнется пир! Играйте ж, черти, музыку!

Откуда-то сверху полилась тихая спокойная мелодия, к ним незаметно подошли девушки-прислужницы в русских нарядах, и пир начался. Заказы они не принимали, потому что все уже лежало на столе – и чего тут только не наготовили! Тунгус, пожалуй, действительно выпендривался. Несмотря на то что отель был ближневосточным, кухня оказалась чисто русской, если не сказать царской: на серебряных блюдах разместились целиком запеченные поросята с яблоками во ртах, огромные копченые окорока, фаршированная щука, форель под майонезом, угорь в маринаде, фазан с грибами, заяц с чесноком, сбитень с облепихой и специями, чуть ли не банальные в таком наборе красная рыба и стерлядь, а также заливное, вареные раки, моченые и свежие яблоки, груши и с десяток видов винограда… Местный повар предлагал им супы и каши, картофель и лапшу, блины и пирожки, пельмени и котлеты, винегрет и селедку под шубой. Не обошлось без изюма, орехов и меда. Ну и конечно же соки-морсы, медовуха, пиво, шампанское, коньяки и царица стола – охлажденная до семи градусов водка. От такого угощения не отказался бы, наверное, и сам Иван Грозный.

– Мы ждем кого-то еще? – спросил Пашка, удивленно окидывая взглядом это шикарное изобилие.

– А кто нам еще нужен? – картинно всплеснул руками Тунгус. – Ты – наш почетный гость. Ничего для тебя не жалко! Кушай, кушай, дорогой! Все мое – теперь твое! – Он подмигнул, показывая глазами на Милославу. – Все, да не все, брат. Кое-что руками не трогать, запомни.

Девушку он посадил рядом с собой, а Пашку поместили в кресло напротив, обложив его мягкими подушечками.

– Вздрогнем, други боевые! – поднял Фаронов первую стопку, которую ему любезно налила Милослава.

Пашке прислуживали две миловидные, хотя и излишне скромные молодые девушки в узорных платьях и забавных кокошниках. «Главное, не напиться, – сразу же сделал он себе наказ. – Больше закусывать! Уши навострить! Нельзя пропустить важную информацию». Без контроля же это все могло закончиться очень плачевно. Потому что он был не в гостях. Он был в логове у Зверя.

Но пиршество прошло самым обычным образом, как будто несколько школьных товарищей решили встретиться и истратить на вечеринку всю свою зарплату. Ничто не напоминало об обстоятельствах и месте этой встречи, лишь хорошая выпивка, отменные блюда и нейтральные, довольно отвлеченные разговоры. Фаронов был нарочито весел, много пил, еще больше ел и болтал буквально обо всем подряд, однако ни слова о том, что могло бы заинтересовать Пашку, наружу не выскочило. Милослава же большую часть времени сидела молча и почти не пила, лишь мило улыбалась Пашке через стол. Тот же ничего не спрашивал, боясь навести на себя лишние подозрения.

– …возрождение древнерусской традиции, я считаю, – это первоочередная задача, стоящая перед всеми нами, перед теми, кому не безразлична судьба России, – вещал Фаронов, вращая указательным пальцем, словно проповедник перед паствой. – Не тех потешных, искаженных привнесенными извне кальками западных и азиатских праздников или других культурных явлений, а нашего исконного, основополагающего, вечного – той сущности, которую им никогда не отнять. Ибо она – это наша база, основание, корни. То, что до сих пор живет в нас, да-да, где-то там, глубоко внутри, но, к сожалению, уже столетиями погребено под толстыми наслоениями из грязи ложной и чуждой нам западной философии стяжательства, лени и безнравствия, либо восточной, возносящей на пьедестал баранью стадность и излишнюю отрешенность. Да вы только взгляните, други мои, на этот чудный русский стол! Чувствуете корни? То-то же… Конечно же дело не в борще или стерляди, но, позабыв русскую кухню, мы забываем русскую культуру, а это смерти подобно.

…а жарковатый выдался нынче май, заметили? – рассуждал он уже через несколько минут. – Не, в прошлом году холодно было, очень даже, кажется, до восьми градусов всего, да? А сейчас норма или чуть выше – футболки меняю каждый день! Ужас какой-то… Но говорю вам: нет никакого глобального потепления, все это чистой воды байки, политическое дело, понимаете? Кому что выгодно, тот туда свою линию и гнет. Может, это окончание глобального похолодания, ты не задумывался, Соломон? Антропогенное воздействие на природу в смысле климата вообще сильно раздуто, попомните мои слова, это когда-нибудь точно признают. Я не имею в виду химическое или радиоактивное загрязнения – эти вещи, понятно, недопустимы.

О прогнозе погоды, возмущенно:

– …да этим умникам в телевизоре только на Форексе курсы валют и угадывать! Невелика разница. О, зима выдалась холодной. Значит, лето будет жарким. О, две зимы подряд были очень теплыми. Не, ну по-любому следующая будет арктической. А она – бац, и ваще без снега. Ну просто аттракцион идиотов, честное слово! Проще в окно выглянуть, чем ихний прогноз смотреть… Они же его каждый час правят, ага, совершенно от балды, не замечали? «Ой, – плачутся эти метеорологи… не, метеоролухи, – наши модели уже не действуют!.. Дайте нам денежек на новые суперкомпутеры». Ха! Какие-то модельки они используют! Нет ни строгой математики, ни четкого понимания процессов, происходящих в атмосфере и в этой… как ее там… а, гидросфере!.. Так… мы медовуху уже пили или нет? Тогда наливай!..

О политике, с пьяной одухотворенностью:

– …а что такое империя? Между прочим, прекрасное политическое образование. «Звездные войны» уважаешь? Не, ты мне скажи, чувак: ты «Звездные войны» уважаешь?.. Уважаешь? А, ну вот. Много народов под руководством справедливого Центра – вот это по мне. Великий симбиоз. Не паразитизм, заметь! И что в этом плохого, не, ну ты мне скажи! Не знаешь? Ну вот! Не все умеют управлять и не все добывают уголь или хлопок. А кто-то жизни не видит без рыболовства. У одних горы, у других рисовые поля, а у третьих сталелитейные заводы. У правительства – столица. Столица Империи, между прочим. Вот тебе и разделения труда, территории и всего прочего, что с этим связано. А что? Никаких границ и тупых Шенгенов! Именно в Империи это все гармонично связано с ее основополагающими принципами, так сказать, внутренней сущностью. Ведь главное-то что? Правильно, справедливость! Не, ты знал, да? Знал? Ик… Вот что я тебе скажу, брат. Если ты справедлив, все будет чики-пики. А ежели нет – что демократия, что капитализм этот чертов или социализм, коммунизм или какая-нибудь там парламентская президентия – все выльется в бунты и кровавое месиво. Со временем, рано или поздно. Потому что неэффективны. Ибо несправедливы. Эффективное и справедливое правление – залог всего, понял? Но это не синонимы. Отнюдь! Вот только абсолютное большинство правителей не понимает этого, не учитывает, и именно отсюда растут длинные ноги проблем современного общества… Ик.

О происхождении чувашей, с видом профессора истории:

– …да, и основали потом Булгарское ханство на Волге. Часть из них затем в Восточную Европу подалась, а потом из казахских степей татары пришли и сместили чувашей чуть севернее, туда, где марийцы в своих лесах белок в глаз били. Марийцы, то есть черемисы, я тебе скажу, прекрасные воины были, русские князья их частенько к себе в дружины нанимали. А чуваши вообще одни из потомков великих гуннов, не знал, да? Долгий, долгий путь проделали они с Алтая через прикаспийские степи, затем некоторое время даже в Грузии обитали, прикол, правда? У чувашей до сих пор в языке около двухсот грузинских слов имеется. Ну а потом на Волгу-матушку. Все к ней, все к ней… Между прочим, они – единственные тюрки, массово так и не принявшие ислам. Те, кто принял-таки, в конечном итоге бежали с приходом русских на северо-восток, в Удмуртию, и стали называться они бесермянами. Басурманами, то есть.

О строительных проблемах, со знанием дела:

– …а бетон-то не тот! Здесь же горы, а перепады температуры какие, а?! Ну, я, значит, меняю марку там, опалубки, все дела, новый корпус почти отстроен… Вон видите, там… А… нет, не видите, ладно, потом покажу. Там я еще один отель нехилый забабахал – слушайте, да я просто запарился: не, ну сложное это дело, я вам доложу – строительство! А нанять правильных спецов – ваще атас…

О проблеме менеджмента, растопырив пальцы, выпятив губу, и очень возмущенно:

– …я ей говорю, мол, ты дура полная, сидишь тут у себя в агентстве, труселя ажурные протираешь, а тебе работать надо, персонал подбирать по высшему разряду, а не то дерьмо, что вечно мне подсовываешь… Этот прораб, ору, ну ни цента не стоит, а охрана, прибывшая месяц назад, – не охрана вовсе, а сборище телок из ближайшего борделя, даже пистолет в глаза не видали. Мне нужно было вовсе не это! Ну, она, понятное дело, в крик, слезы… Бабки-то им я реальные платил, вот что правда, то правда… Жалко им было со мной расставаться…

О своем детстве, умиленно:

– …мы с папкой часто ездили на то озеро. Карелия – прекраснейшее место, без проблем доступное из Питера даже самым последним лохам. Помню, в третьем… не, еще во втором классе захватили мы, значит, удочки, хавчика побольше, ну, папаня, ясное дело, водочки с закуской, дядю Васю в охапку, а как же, я ж еще мелкий был – и в путь-дороженьку…

Чем больше они пили, тем меньше становилось в разговорах пафоса и высокой философии. В конце концов, Тунгус начал объяснять Пашке разницу между марками амфетамина, а потом выдал целую теорию «сисек и задниц», классифицируя их по размеру, форме и предназначению в сексе, заодно обозначив себя в этом «знатным популистом России и прибрежных стран».

В какой-то момент на небольшую сцену впорхнула стайка девушек в блестящих бикини и под ритмичную восточную музыку принялась исполнять танец живота и показывать другие соблазнительные движения. Как это все вязалось с возрождением древнерусских традиций, Пашка не знал. Наверное, это и называлось толерантностью и мультикультурностью.

– А может, с девочкой приватный танец хочешь, не? – подмигивал Фаронов. – Совершенно бесплатно, брат, не стесняйся! Знаю, ты большой любитель! Я бы сейчас тоже не отказался, да что-то изжога замучила. Переедание, брат, – это бич современной цивилизации, ты согласен со мной?

Пашка был согласен насчет бича цивилизации, но от приватного танца решил пока отказаться.

А еще они курили кальяны. Море кальянов, океаны табачных смесей и реки ароматических наполнителей. Тут были: лимон с ванилью, лимон с колой, абрикос с перечной мятой, манго с вишней, жасмин с ванилью, дыня с бананом, ежевика с бананом, арбуз с яблоком и бабл-гамом, яблоко с кардамоном и мятой, а также совсем уж странные смеси, состав которых охватить умом на текущем уровне выпитого Пашка был не в состоянии. В конце концов под потолком ресторана заклубилась, собираясь в спиралевидные галактики, шаровые скопления и протяженные туманности, настолько плотная и разнообразная на составляющие дымовая смесь, что, пожалуй, в ее недрах наверняка уже зародилась новая форма жизни на основе никотина, ванили и бабл-гама…

…Нет, эта виноградина и вправду была уже лишняя. Они сидели пьяненькие, развалившись на креслах и устало пялились на остатки еды, хотя, конечно, большинство деликатесов были просто надкушены. Уже не соображая ничего путного, Пашка вылупился на Тунгуса, а затем перевел взгляд на Милославу. Да, красивая женщина! Сочная, сладкая… Вкусная. Вот если бы…

– Ну, пора нам и в машинку поиграть! – внезапно вскричал Тунгус, перехватывая его взгляд. – Небось соскучился, чувак?

– Машинку? – не понял Пашка, витая в облаке очередной табачной смеси.

– Ну да, в Машину, брат. Нашу. Великую и могучую, – ухмыльнулся Фаронов, потирая руки и хитро поглядывая на него.

Пашка внутренне сжался, даже протрезвел немного. Что делать? Как реагировать? Погодите… Да ведь это же шанс! Что за вопросы?! Однозначно, Машина! Ух, сейчас он ее расковыряет!

– Конечно! – кивнул Пашка, изображая нетрезвость чуть большую, чем она была на самом деле. Ведь если что, можно было сымитировать полную недееспособность, чтобы не программировать… Ну или чего там, собственно, делать-то надо?

– Идем! – махнул рукой Фаронов, грузно выбираясь из-за стола. – Пора проветриться! Слава, ты остаешься за старшего, поняла?

Путь к Машине оказался длинным и запутанным. Один лифт, второй – и вот уже шик восточного отеля сменился серыми стенами технических коридоров, узкими винтовыми лестницами, площадками с шаткими перилами, ангарами с прикрытыми брезентом ящиками, а потом и вовсе какими-то высокими пузатыми установками, больше смахивающими на перегонные кубы. «Какой-то завод? Или это оно и есть – та самая Машина?» – гадал Пашка, стараясь срочно протрезветь. Поначалу он пытался было запомнить весь этот клубок поворотов-переходов, но потом от столь смелой мысли отказался. Здесь и на свежую-то голову можно было с непривычки заблудиться…

Потом они метров семьдесят брели по абсолютно прозрачной трубе, соединяющей две отвесные скалы на высоте десятого этажа.

– Я недавно создал новый путь, – заплетающимся языком пояснил Фаронов. – А то надоело добираться до системы старыми закоулками. Впечатляет, правда?

«Старыми закоулками? Значит, раньше было еще хуже!» – подумал Пашка.

– Ага… – ответил он, рассматривая удивительный пейзаж за почти невидимыми стенками туннеля. Вокруг раскинулись высокие, заснеженные горные пики, ярко освещенные полуденным солнцем. В обманчиво бездонном искусственном небе снова ни облачка.

И вот они перед массивной металлической гермодверью округлой формы, напоминающей вход в банковское хранилище, с несколькими внушительными засовами и электронным блоком управления – такие Пашка видел только в кино. М-да, нахрапом такую систему не взять. К тому же в коридоре, за еще одной бронированной дверью поменьше, осталась пара вооруженных амазонок-воительниц. Кажется, Тунгус действительно никогда не ходил без охраны. Может, он боялся его, Пашку, точнее, бывшего партнера, Соломона? Или Хранителей. Или таинственного Грюнвальда … Да мало ли кого!

Над гермодверью алела крупная надпись: «№ 301». Триста первая! Точно, Тунгус, когда прилетал к «Макдональдсу», упоминал этот номер. Значит, тут что-то очень важное.

– Давай, брат, – Фаронов обвел рукой дверь, – не стесняйся.

– Да я и не стесняюсь… – пробормотал Пашка и громко икнул. Его организм совершенно не желал заниматься в данный момент какими-то там Машинами и тем более вселенскими проблемами. – Просто…

– Что «просто»?

– Честно говоря, я немного устал, да и развезло меня как-то не по-детски…

– Да ладно, Паша, когда это для тебя было траблой? – засмеялся Тунгус. – Еще даже не полдень! Посмотреть надо бы, брат… Кстати, я там кое-что нарыл интересное, тебе понравится. Ты же за этим здесь? Нет? Тебе ведь наша Маша нужна, да?

Пашка в ответ булькнул нечто невнятное.

– У меня кое-какая закавыка со строительством, – продолжал Фаронов, невинно закатив глаза к потолку, – никак не могу сообразить, что да как, там увидишь список недоделок, на обычном месте. Ты же поможешь мне? А потом и свой дворец забабахаешь, и виллу, именно ту, которую ты и хотел. Обещаю – место выберешь сам! К тому же, ну знаешь, столько проблем с этой нашей Машкой накопилось, надо бы поковырять их малек. Про местный климат я вообще молчу – здесь он просто ни к черту, если ты еще не заметил. Никак не могу его настроить, чертовщина какая-то творится. – Фаронов вздохнул. – Я вообще замотался что-то в последнее время, вся эта административная работа – ну не по мне она, не по мне! Надо что-то сделать. Ну, ты же спец! Где мне еще найти такого как ты, понимающего?

Пашка снова икнул и, покачиваясь и распространяя вокруг себя водочные пары, подошел к пульту управления. Что тут – опять небось дактилоскопический датчик? Наверняка… Ну, это раз плюнуть. Он отвернулся от Тунгуса, закрыв ему обзор своим телом и положил руку на пульт. Ага, вот вроде и датчик. Или этот? Хм. А это что за кнопка такая большая? А, была не была! Он ткнул в нее пальцем.

– Мой господарь, вы не надели защитный костюм! – раздался вдруг мелодичный женский голос. – Не делайте, пожалуйста, глупостей!

Пашка от неожиданности чуть не подпрыгнул и растерянно завертел головой. Кажется, с ним заговорила сама дверь. Фаронов прыснул.

– Не, ну ты кадр! – сказал он. – А скафик-то кто будет натягивать? Пушкин? – Он ткнул пальцем в стену. Пашка заметил еле заметную шторку. Что это еще? Он подошел и понял, что там находится встроенный шкаф. Отодвинув дверку, Пашка увидел глубокую нишу, а в ней… три белоснежных скафандра! Настоящих скафандра! А на верхней полке – огромные прозрачные шлемы. Как у космонавтов! Опа. «Скафик». Вот оно что. Что еще за шуточки?!

– Ладно, тебе нужно отдохнуть, чувак, я уже вижу, – сказал Тунгус. – Ты будто сам не свой. Извини, не буду больше давить. Давай попозже, хорошо?

Пашка, не удержавшись, снова икнул. Честно говоря, он немного испугался. Ведь на пьяную голову такие вещи лучше не делать, верно? Вот только будет ли еще такой шанс? Он надеялся, что да.

– Пойдем, твоя каморка сейчас вне зоны доступа, уж извини, потом объясню, но любой номер моего отеля к вашим услугам, сэр, – сказал Фаронов. – Да ты не парься, брат, я все понимаю. Хорошенько отоспишься, ну и все дела там… – Он подмигнул. – Мэйли Шэн помнишь? А она тебя помнит. Очень хорошо помнит, брат. Идем.

– Заходи, Соломонище, располагайся! – Тунгус хлопнул Пашку по плечу и буквально втолкнул его в номер.

Апартаменты были на самом деле довольно скромными, если не сказать больше. Пашка ожидал увидеть пятикомнатные хоромы, бархат, золото и зеркала во всю стену, трехметровый голографический телевизор, феноменальный вид из панорамного окна и просто гигантскую кровать с десятью подушками, но… Самый обычный номер, светлый, немного удлиненный. Прямо – обычная кровать, за ней небольшое окно с легкими портьерами, справа простой платяной шкаф, пара полок и круглый стол с деревянным стулом, слева – туалет и ванная, правда, с джакузи. И никаких телевизоров или видеоприставок. Хотя зеркало, конечно, присутствовало, пусть и не от пола до потолка, и даже мини-бар с соответствующей надписью на полупрозрачной дверке.

– Всегда уважал твою скромность, – сказал Тунгус. – Согласен, от работы ничего не отвлекает, но это все же не мое. В общем, ваши пожелания исполнены, мистер. Доволен?

Пашка вспомнил квартиру Соломона. Он не стал бы называть того большим скромнягой. Уж хай-тек-стиль этот параллоид точно любил, а здесь не наблюдалось и этого. Но он кивнул. Нужно было быть осторожным и не болтать лишнего. Если Соломон предпочитал жить на полигоне в таком номере, значит, так тому и быть.