Текст книги "Массандрагора. Зов Крысиного короля"

– Доберемся, ребята, обязательно доберемся, – сказал наконец Федор, но Пашка уловил в его голосе некоторую неуверенность.

– Не наше это уже дело, кому надо, те достанут, – сплюнул Сармат. – Флаг им в зубы, дархановским ослиным архаровцам.

– Погодите, – нахмурился Пашка, – но ведь тогда наружу всплывет взлом Машины и… вообще все это! Как же так? Нельзя, чтобы его схватили… посторонние!

Капитан и сержант молча переглянулись.

– Парень прав, – медленно проговорил Федор. – Значит, Сармат, это все-таки наше с тобой дело, я бы даже сказал, личное. Ты готов дать этому скандинавскому ублюдку в зубы… ну, скажем, через недельку, в следующий четверг? Возьмем за свой счет отпуск и…

– Усегда готов, – снова сплюнул сержант. – Другому не обучены.

О Тунгусе никто больше не вспоминал. Сгинул и сгинул, туда ему и дорога, никаких следов от него не осталось. Пашка тоже теперь старался не думать об этом «паукообразном». Правда, о Милославе выяснилась кое-какая пикантная подробность.

– Ты заметил, Паша, что Тунгус ее часто Славой называет? – ухмыльнувшись, спросил Соломон Пашку.

– Ну да, а что? Просто сокращенный вариант.

– Сокращенный-то сокращенный… Это Слава у нас был сокращенный, то есть измененный! – Соломон красноречиво посмотрел на него. – Это бывший мужик, понимаете? Станислав Байкальский. Транссексуал. Мечтал стать девчонкой, ну мы и… помогли ему, с помощью Машины, конечно. Да, было и такое… А что? Он сам хотел. А вы что, шовинисты, что ли?

Сармат, ухмыльнувшись, посмотрел на Пашку:

– А ты уже небось познакомился с этой особой поближе, да?

– Нет, – отрезал тот. Слава-Милослава… Вот не подумал бы!

После этого разговор сменился темой о том, как скоро они вернутся домой, что будут делать дальше, кто сперва примет душ, а кто позвонит родным или «реально» напьется, и так далее. Отправить их по своим мирам обещали на следующий день, пока, мол, не позволяло военное положение ну и, собственно, статус свидетелей и пострадавших в том числе. Жизнь еще не полностью вошла в свое привычное русло, но, кажется, все шло именно к этому.

Правда, Лиза вовсе не была рада тому, как все закончилось, ведь Гельмут навечно остался в Машине. Соломон, конечно, пытался успокоить девушку, подавал ей намеки, что со временем сможет вернуть ее возлюбленному тело, но она ему особо не верила, ведь прежнего доступа к Машине у Соломона уже не было. Он и так еле успел убрать со стены в Стеклянной башне огромное лицо Циммермана, и общение с ним теперь было затруднено даже через Пашку. Никто пока не знал, что с этим делать, оставалось лишь надеяться на лучшее.

По уже довольно темному небу пролетел метеор, за ним еще один, чуть поменьше. Молчание затянулось. И тут Пашка вспомнил об одном очень важном деле…

– А вы говорили, Федор Вениаминович… – Он запнулся, подбирая слова. – Ну, типа, вербуете меня… к себе. Это так? Вы серьезно тогда говорили или просто меня от дархан… ну… отмазывали? Я хотел сказать, что…

Хорошавин внезапно рассмеялся:

– Помнит ведь, а! Не забыл! Да, Паша, было такое дело, чего уж там. С одной стороны, проявил ты себя в общем-то неплохо. Человек ты надежный, вот только обучить надо многому, а вообще…

– А с другой стороны, ты хоть и не посвят, но знаешь уже слишком много, – пояснил сержант. – По тебе машинка для стирания памяти просто плачет!

– Да ладно тебе, – поморщился капитан. – Хотя доля правды тут есть, Паша.

Пашка замер. Его сердце снова было готово выпрыгнуть из груди.

– Сам-то ты как? – спросил Федор.

– Я… Я готов! – встрепенулся Пашка.

Сармат прыснул:

– Он готов, видите ли! Ну-ну. Ты же даже в армии не служил!

– Ну и что? – попытался возразить Пашка.

– А вот я в полтора года гадюку загрыз, понял? – заявил сержант. – Я с детства готов был, все подтвердят. Потом, уже в пять лет, залез на крышу трехэтажки и…

– Чего? – опешил Пашка. – Гадюку загрыз?

– Ну да. А что тут такого? А ты что, не можешь? Странно, странно. – Сармат демонстративно выпятил нижнюю губу. – Вот и я об этом.

– Да нет, погоди, ты сказал, что в полтора года гадюку загрыз… – Пашка нахмурился. Тот «таблеточный» Сармат, заставивший его охотиться на трилобитов, говорил то же самое, но Пашка не мог знать этого факта о жизни сержанта, он был уверен! Как же так? Как это было возможно? Значит, те персонажи у реки не были лишь плодом его воображения, «взбодренного» действием таблетки? Значит, его разыграла… сама Машина? М-да, как все сложно…

– Ну, было дело, об этом все знают, – пожал плечами Сармат. – Что с того?

– Да нет, ничего, проехали, – попытался улыбнуться Пашка. – Просто впечатлило, вот и все. И какова была на вкус, ну, змея-то?

– Да иди ты! – беззлобно ухмыльнулся сержант.

– Вы что-то не о том, – заметил капитан. – Мы, кажется, о вербовке Павла?

– Да-да, – смутился Пашка. – Простите. Я правда готов! Хоть сейчас!

Хорошавин ухмыльнулся:

– Ну, твое рвение мне понятно, это хорошо. С чем тебе придется встретиться, ты уже примерно представляешь…

– Да-да, – поспешил заверить его Пашка.

– …хотя это еще далеко не все, уж поверь мне. Но если такое дело, что ж…

Пашка снова замер.

– …Это не совсем в моей компетенции, но я постараюсь помочь тебе, дам, так сказать, рекомендации и окажу соответствующую протекцию. Однако в любом случае тебе до этого придется стать посвятом.

– Это как?

– Узнаешь. Непосвятам знать не положено.

Все засмеялись. Обстановка немного разрядилась.

– Потом тебе надо будет закончить наш, посвятовский университет, ну и так далее, – продолжил Федор. – Короче, влиться в наше широкое, но страшно засекреченное общество. Вон Соломон тебе расскажет, он в курсе.

– Да без проблем, – хмыкнул Соломон, подмигнув. – Если за решетку не упекут или мозги раньше времени не поджарят.

– Ой, да ладно тебе, – махнул рукой капитан. – Расслабься. До поры до времени.

– Я согласен, я готов! – выпалил раскрасневшийся не столько от выпитого вина, сколько от волнения Пашка.

Все опять засмеялись. Атмосфера и вовсе стала теплой, почти домашней. Они еще с полчаса довольно мило болтали, уже допив вино, пока не пришел какой-то адъютант и не приказал всем срочно вернуться в лагерь, мол, начало комендантского часа.

– Я еще посижу пару минуток! – взмолился Пашка. – Ну пожалуйста!

– Хорошо, только не задерживайся, – кивнул капитан. – Прохладно – простудишься.

Уже совсем стемнело: наверное, устала даже Машина. Обхватив колени руками, Пашка сидел на камне и смотрел на загорающиеся в вышине звезды. Одна, вторая, третья, восьмая… Ну, вот и созвездие. Похоже на гравилет… Да уж! Гравилеты, бластеры, дархане, Машина… Сколько же ему пришлось узнать за эти дни – уму непостижимо! И что же теперь, как теперь все сложится? Какой из него выйдет посвят, какие свершения будут еще в его жизни? И сможет ли он унести с собой тайну этого странного места, не выдаст ли то, к чему Мультиверс пока не готов?

Пашка засунул руку в карман, достал последнюю таблетку Гельмута и, раскрыв пакетик, вывалил ее на ладонь. Хватит с него глюков, хватит ложных воспоминаний! Широко размахнувшись, он швырнул таблетку в темноту. И темнота молча проглотила ее.

Из-за горного кряжа выглянула любопытная луна, а потом задул ветер, начав бодро разгонять на небе куцые облака. Пашка смотрел вниз, на россыпь огней военного лагеря, разбитого прямо напротив резиденции Тунгуса, неудавшегося Повелителя Всея Вселенной. Движение там уже почти стихло, только редкие часовые медленно расхаживали меж палаток и боевой техники, да чуть дальше, у каньона, садилась пара разведывательных гравилетов: наверное, вернулась одна из поисковых групп. Может быть, нашли майора Даледа? Пашка поежился – становилось и правда холодно. Пора было возвращаться.