Текст книги "На парусниках «Надежда» и «Нева» в Японию. Первое кругосветное плаванье российского флота"

Буря и беспрестанный туман продолжались с 25 до 29 июля, во время коих показывался нам берег редко, да и то на малые только мгновения. Лот был единственным нашим путеводителем. Но каким и он мог служить пособием у берегов совсем неизвестных? Сколь многих забот избавились бы мы, если бы знали прежде, что у сего берега нет ни островов, ни мелей, ни рифов, какие встречаются часто у других берегов и в дальнейшем расстоянии. 28 июля погода позволяла нам приближаться опять к берегу, от коего удалил нас в предыдущий день крепкий NW ветер на 35 миль. Незадолго перед захождением солнца усмотрели мы ясно мыс Делиль с лежащими близ него высокими горами, составляющими предел гористой части Сахалина, ибо к северу от сего места, кроме двух холмов величины посредственной, нет больше никаких возвышенностей. Весь берег низмен, покрыт малым лесом и вообще песчаный.

Лаперуз также при исследовании своем западной стороны Сахалина нашел в параллели 51° берег, состоящий из одного только песку. Остров Сахалин не шире здесь 50 миль: итак, заключать надобно, что он между 51 и 52° через всю ширину свою должен состоять из одного только песку или что Сахалин состоит из двух островов, соединяющихся здесь весьма низким перешейком.

Июля 29-го начала погода опять нам благоприятствовать. По безветрии, продолжавшемся несколько часов, настал слабый ветер от SSW, при котором продолжали мы дальнейшие свои исследования. В полдень определена наблюдениями широта 51° 14´ 14´´, долгота 215° 8´ 40´´. В 3 часа пополудни находились мы от берега в 7 милях, где глубина была 30 саженей, грунт – ил. Мы плыли вдоль берега, сообразуясь с открывавшимися более и более новыми местами на севере, сколько возможно в близком расстоянии, так что часто отстояли от берега не далее 3 миль. И по сие время я все еще думал, что северная часть Сахалина, коей последняя к N оконечность должна лежать под 54° широты, и южная, мимо которой теперь проходили, составляют два особенные острова. Быв в таких мыслях, полагал я при усмотрении каждой вновь открывающейся оконечности, что она есть последняя южного острова, но сия надежда моя скоро оказалась тщетною.

В 4 часа пополудни показался высокий берег на NW, имевший вид острова посредине песков, его окружающих. Далее во внутренность острова покрывались все места густым лесом. Мне казалось не невероятным, что гористый берег на NW был тот самый, который назвал Лаперуз мысом Бутен. В 8 часов вечера увидели мы оконечность, казавшуюся нам пределом песчаного берега: она лежала от нас на NW 40° и приметна очень по своему холму – кругловатого вида. Сию оконечность, находящуюся в широте 51° 53´ 00´´ и долготе 216° 46´ 30´´, назвал я мысом Песчаным. Она не составляет предела песчаного берега, продолжение коего за оною к северу есть одинаково с южным. За ней лежит залив глубины довольной.

На рассвете казался нам Песчаный мыс на SWtS в расстоянии около 20 миль. Желая изведать залив за сею оконечностью обстоятельно и надеясь, может быть, найти здесь пролив, разделяющий остров, приказал я держать SW, но ветер, сделавшийся скоро потом прямо от SW, принудил нас плыть на WNW; однако мы приблизились между тем столько, что могли уже видеть задний низменный берег залива. В одном месте только оставалось немалое пространство, которое все еще ласкало меня обманчивою надеждою: оно находилось от нас в 8 часов на NW. Даже с салинга не усматривали там берега, хотя расстояние наше от берега было едва 10 миль и глубина 17 саженей. Я тотчас стал держать курс к сему месту, но по прошествии одного только часа увидели и тут соединение берегов с марса, а скоро потом и со шканец.

В полдень находились от нас на NW пять валообразных холмов, которые представлялись цепью островов на сей безмерной равнине. И здесь весь берег, так же как и на юге, едва возвышается над поверхностью моря. Он состоит из одного песку и несколько далее во внутренность острова покрывается густым, низким лесом. На NWtN виден был также песчаный холм, отличавшийся несколько своею высотою и плоским видом. В полдень определена наблюдениями широта 52° 17´ 29´´ и долгота 216° 38´ 28´´.

С полудня начала глубина мало-помалу уменьшаться. Сие обстоятельство принудило нас держать несколько далее от берега. В 5 часов находились мы уже от оного в 9 милях, где глубина была только 10 саженей. Лот бросали с обоих русленей беспрестанно. Глубина уменьшилась неожиданно от 10 до 8, скоро потом до 5 и вдруг после до 4½ саженей по обеим сторонам. Мы немедленно поворотили и легли на OSO. Глубина оставалась несколько минут еще 4½, но скоро потом начала опять увеличиваться. Во время ночи держались мы под малыми парусами на NO. Сия отмель, первая найденная нами у этого берега, при меньшей с нашей стороны осторожности могла бы сделаться опасною, потому что глубина уменьшилась вдруг до трех саженей. Она лежит в широте 52° 20´, долготе 216° 31´ 00´´ и, вероятно, простирается на многие мили к северу и к югу, а от берега в море на расстояние около 10 миль. Грунт находили мы здесь везде мелкий песок с кусочками звезд морских. Прежде нашествия нашего на отмель произвели мы с Горнером в сей день наблюдения при благоприятствовавших обстоятельствах и пятью вычислениями лунных расстояний нашли долготу в полдень 216° 39´ 10´´. А сию долготу и хронометры наши показывали.

Берег, который от Песчаного мыса простирается прямо к северу, составляет против найденной нами отмели оконечность, от коей направление его почти нимало не переменяется. Он также низмен, песчан и покрыт мелким лесом. Вблизи оного рассеяны холмы. Последнюю оконечность, достойную примечания по отмели, назвал я мысом Отмели. Она лежит в широте 52° 32´ 30´´, долготе 216° 42´ 30´´ и отличается посредственной высоты холмом.

Сей единообразием своим наводивший на нас скуку низменный, песчаный берег простирался еще далее к северу и лишил чрез то совсем уже надежды найти здесь разделение Сахалина. При захождении солнца находился от нас севернейший, один из двух виденных холмов прямо на W. Я полагал широту его 52° 42´ 30´´. Далее к северу от него не показывалось никакого отличающегося предмета. Берег, простирающийся так далеко, пока могло досязать зрение, казался все низменным, песчаным. В 9 часов легли в дрейф. 29-го и 30 июля осмотрели мы с великою точностью около 80 миль этого берега. Без случившейся чрезвычайно хорошей погоды не могли бы мы подходить к нему так близко, ибо он часто скрывался в расстоянии 7 и 6 миль.

Мы опасались, что по двухдневной ясной погоде скоро последует плохая, и опасались не без причины. По безветрии и густом тумане, скрывавшем от нас совсем берег и продолжавшемся весь день 31 июля, настал ночью на 1 августа крепкий ветер от O прямо на берег. Глубина была 26 саженей; следовательно, находились мы недалеко от берега. Итак, долженствовали поставить столько парусов, сколько возможно было, и стараться удалиться от оного. В полдень сделался ветер еще крепче, но нам удалось достигнуть глубины в SO, а под вечер и в 80 саженей. Ночью ветер стал стихать постепенно, а поутру 2 августа отошел к N, тогда мы взяли курс W прямо к берегу, который увидели в 2 часа пополудни. Он был в сем месте посредственной высоты, однако гораздо возвышеннее виденного нами прежде к S; напротив того, к N не видно было ничего, кроме песчаной низменности с малою коническою горою, бывшею пределом нашего горизонта на севере и находившеюся от нас в 2 часа, скоро но усмотрении берега, на NW 60°.

Ближайшее расстояние от нас было 9 миль, глубина 38 саженей. В полдень по наблюдениям широта 53° 28´ 4´´, долгота 216° 19´ 15´´; следовательно, находились мы 45 милями севернее холма, виденного нами 30 июля в широте 52° 42´ 30´´. Мы должны были идти назад к сему холму для связания с оным нашей описи: по сей причине назвал я его холмом Соединения. Но прежде, нежели направили путь к нему, держали прямо W к одной довольно выдавшейся оконечности, между которою и лежащим за нею гористым берегом казался быть большой залив. Я имел великое желание найти у северной части Сахалина якорное место и на оном остановиться, почему и не хотел оставить залива сего неизведанным. В 12 ч. 30 м. оказалось, однако, что предполагаемое устье мнимого залива было не что иное, как низменный, повсюду песчаными мелями окруженный берег, где бурун весьма силен.

Итак, мы переменили курс свой на SW. При умеренном ветре и течении к югу плыли мы так скоро, что я надеялся усмотреть холм Соединения до захождения еще солнца. В 5 часов пополудни показались далеко во внутренности берега некоторые немалые возвышения, а в 7 часов и другие, лежащие далее к югу, также и одна оконечность, от которой направление берега склоняется несколько к западу. Сию оконечность, лежащую в широте 52° 57´ 30´´, долготе 216° 42´ 00´´, назвал я по имени уважаемого мною друга Вирста. В 8 часов увидели мы ясно холм Соединения. Усмотрение его было для нас немаловажно, ибо я опасался уже, чтобы не оставить на карте нашей без точного определения пространства на несколько миль. Хотя мы и находились от холма Соединения в 19 милях, однако, если разделить сие расстояние пополам и принять, что мы 30 июля под вечер, когда лежал от нас сей холм прямо на W, могли осмотреть от него берег на 9½ миль к северу, равномерно 2 августа на 9½ миль к югу, то и должно быть вероятным, что от осмотра нашего не скрылось ничто примечательное.

Всю ночь и весь следующий потом день продолжалось безветрие, сопровождавшееся густым туманом. В полдень на несколько мгновений прояснилось, и мы могли взять полуденную высоту солнца. Наблюдения в широте 52° 50´ 5´´, долготе 215° 46´ показали течение 21 милю в сутки прямо к югу. В 6 часов пополудни, при совершенном безветрии, опустил Горнер в море Сиксов термометр. Теплота воздуха была 9°, на поверхности воды 6°, в глубине же 80 саженей опустилась ртуть на 1° ниже точки замерзания.

К ночи сделался слабый ветер от юга. Обозрев берег до 53° 30´ широты, могли мы, невзирая на туман, еще продолжавшийся, плыть опять к северу, почему и начали держать курс под малыми парусами NNW и NWtN. Августа 4-го, незадолго перед полуднем, туман рассеялся. Мы определили широту 53° 44´ 15´´, долготу 216° 13´ 43´´, при сем оказалось течение 10 миль на NOtN, которое удалило нас от виденного на севере последнего признака далее, нежели мы полагали. Итак, чтобы опять увидеть оный, поплыли мы на SW. В 2 часа усмотрели берег, в 4 часа приблизились к нему на расстоянии 7 миль, где глубина найдена 37 саженей. Мы признали все предметы, виденные нами 2 августа. Малая коническая гора, бывшая тогда пределом зрения нашего на севере, лежала теперь на WSW, выдавшаяся же оконечность, за коею искали мы залив тщетно, на SW. К северу от конической горы имеет берег вид одинаковый.

Он состоит из умеренной, ровной возвышенности, оканчивающейся низменным, песчаным берегом. Здесь находятся многие оконечности, между которыми, как кажется издали, будто бы должно быть небольшим заливом, но в самом деле они соединяются одна с другою. В одном только месте, за выдающеюся далеко в море оконечностью, не видно было соединения берега. Здесь, казалось, находится устье речки. Сия весьма отличающаяся от прочих оконечность лежит в широте 53° 40´ 00´´ и долготе 216° 53´ 00´´. Я назвал ее мысом Клокачева.

В 4 часа переменили мы курс на NW, а потом NWtN и видели еще продолжение одинакового, вновь открывавшегося низменного берега. В 5 часов принудил нас густой туман, помрачивший весь берег, лечь в дрейф и скоро потом удалиться от земли. Августа 8-го в 4 часа пополуночи туман начал проходить. В 5 часов увидели мы берег, простиравшийся от SW на NW. Здесь казалось нам, что мы перенесены в другую часть света. Вместо низменного песчаного берега, вдоль которого плыли мы более двух недель, представился вдруг высокий гористый берег с некоторыми зеленевшими между гор ложбинами. Он. был вообще утесист и во многих местах, казалось, состоял из меловых гор, На NW от нас находился большой мыс, от коего направление берега склоняется к западу. Сей мыс назвал я Левенштерном, по имени третьего своего лейтенанта. Он лежит в широте 54° 3´ 15´´, долготе 216° 47´ 30´´.

Между сею частью берега и осмотренной нами прежде четырехдневного тумана оставался промежуток, коего мы не видали, почему и надо было идти назад к S и отыскать последнее определенное место, от которого считали мы себя в 20 милях. Ветер дул свежий от SO при пасмурной, туманной погоде, бывшей причиною того, что мы должны были пройти назад 18 миль, пока могли узнать виденное 4 августа последнее место. Мы усмотрели его в 8 часов и пошли обратно к N в расстоянии от берега не более 3 миль, где глубина была 25 сажен. От мыса Левенштерна к северу показались после еще четыре оконечности, из коих в каждой полагал я найти севернейший мыс Сахалина. Немногим южнее мыса Левенштерна видна была у самого берега долина, окруженная по большей части высокими горами. Здесь, вероятно, впадает в море источник.

На сей долине стояли два дома, первые виденными нами на восточном берегу Сахалина. В другом месте, недалеко от долины, казался быть заливец между двумя оконечностями, но и сии соединяются узкою, продолговатою низменностью. Надежда наша найти здесь якорное место мало-помалу совсем уничтожалась. От мыса Левенштерна до самой крайней на севере оконечности острова имеет берег вид суровый. Нигде не приметно даже и признаков растений. Весь берег, который англичане на морском своем языке назвали бы ironcoast (железным), вообще почти одинаков и состоит из черного гранита с белыми пятнами.

В расстоянии от оного на 2 мили глубина 30 саженей, грунт каменистый. В сем близком расстоянии плыли мы в параллель к берегу, имеющему направление от мыса Левенштерна до северного NW 35°. Сей последний, давно желанный нами мыс увидели мы наконец в 10 часов перед полуднем в расстоянии около 25 миль, однако не могли определить широты его в сей день. За час перед полуднем небо омрачилось, дождь пошел сильный, берег закрылся, хотя и отстоял от нас не далее 3 миль, где глубина была 35 сажен, грунт песчаный. Мы приметили здесь великую перемену в цвете морской воды. Она была мутна, желтовата. Горнер нашел ее 8 гранами легче той, которую он свесил за день. Сия перемена должна происходить, конечно, от воды реки Амур, коей устье находится от сего места на 1½° к югу.

В 1 час пополудни прояснилось. Северный мыс Сахалина лежал тогда от нас прямо на W; мыс Левенштерна в то же время на SO 5°, глубина была 55 саженей, грунт каменистый. При крепком SO ветре и пасмурной, туманной погоде обошли мы наконец северную оконечность острова. В половине 4-го часа пополудни находилась оная на S. В сие время увидели мы высокий берег, простиравшийся далеко на SW. Пасмурная погода не позволяла усмотреть предела берега, вдавшегося между северным и северо-западным мысом Сахалина, а потому и казался быть большим заливом. Берег, виденный на SW, хотя также высок, но не столь горист, как прилежащий к северному мысу Сахалина. Весьма свежий ветер от OSO принудил нас лечь в дрейф под зарифленными марселями. Мы приметили, что течение влекло нас сильно к берегу: глубина час от часу уменьшалась, а потому и следовало держаться во время ночи далее в море.

Августа 9-го на рассвете при пасмурной погоде и умеренном O ветре, поставив все паруса, поплыли мы к SW. Я полагал, что северный мыс находился от нас в сем направлении. Берег показался не прежде 9 часов и был тот самый, который видели мы вчера в тумане на SW от северного мыса. Последний усмотрели мы в 10 часов, но неясно за туманом. Он лежал на SO 5°, а северо-западный мыс в то же время на S 5°. Сии обе оконечности были тогда от нас в равном расстоянии около 15 миль, где глубина найдена 35 саженей, грунт песчаный. Они составляют северную сторону Сахалина и достойны особого примечания. Я назвал их Елизавета и Мария – да украсятся и процветут сии дикие и бесплодные места именами, любезными каждому россиянину!

Мыс Елизаветы, лежащий в широте 54° 24´ 30´´, долготе 217° 13´ 30´´, высок, каменист и оканчивает цепь гор, простирающихся от него к югу. Он весьма приметен по множеству остроконечных голых камней, около коих не видно нигде ни кустарников, ни малейшей зелени и уничтожается постепенно к морю. На покатости его стоит малый пик, а на самом краю большой высокий камень, окруженный малыми. Имея сей мыс на W, представляется он в весьма сходственном виде с южною камчатскою оконечностью или мысом Лопаткою, но только выше сего последнего. На западной стороне его выдается оконечность, которая составляет с ним малый, вовсе открытый с моря залив.

Мыс Марии, лежащий в широте 54° 17´ 30´´, долготе 217° 42´ 15´´, ниже мыса Елизаветы. Он состоит из немногих холмов, почти одинаковой высоты, а потому и имеет вид ровной возвышенности, склоняющейся постепенно к морю, где оканчивается утесом, от которого простирается опасный риф к NO. Великий бурун, видный в том же направлении, доказывает, что риф сей идет под водою далеко в море. У сего мыса течение столь сильно, что может быть преодолено только при свежем ветре, почему осторожность требует не подходить к нему близко; в противном случае, если сделается нечаянно ветер от NW, можно легко подвергнуться опасности, потому что нельзя не полагать, чтобы риф не шел и еще гораздо далее, нежели как то мы приметили. Холмы, стоящие близ северо-западной оконечности Сахалина, также и вся вышеупомянутая равнина покрыта прекраснейшею зеленью, придававшею месту сему вид гораздо приятнейший, нежели каковой имеют окружности северного мыса, состоящие по большей части из голых каменных утесов.

Между мысами Елизаветы и Марии находится великий залив, углубляющийся довольно во внутренность берега. Берега залива по большей части высоты умеренной, а в некоторых местах столь низменны, что мы с великой уверенностью надеялись найти здесь скрывающееся от нас хорошее якорное место. В таковой надежде пошли мы в сей залив, однако, приблизившись к берегу, усмотрели, что мы обманулись в своем чаянии. Залив сей повсюду окружен низменностями. При сем увидели мы в близости юго-западного берега у подошвы гор прелестнейшую долину и на оной селение, состоявшее, по нашему подсчету, из 27 домов. 35 человек сидели на берегу рядом.

Это были первые жители Сахалина, которых нашли мы в сие плавание. Я послал лейтенанта Левенштерна на берег для получения известий о сих людях и о стране, в коей они обитают. Полагая, что сюда переселились татары с противолежащего берега Азии, приказал я Левенштерну не удаляться по выходе на берег далеко от оного и при малейших подозрительных признаках назад уехать. Горнер и Тилезиус отправились также с ним в 2 часа пополудни. Корабль лежал между тем в дрейфе, в расстоянии 1½ мили от берега. Глубина, уменьшавшаяся весьма правильно, найдена 9 саженей: до 11 сажен грунт вообще каменистый, а потом мелкий песок.

Через полчаса по отъезде пристало гребное судно к берегу против селения. Близкое расстояние позволяло нам наблюдать верно все движения с обеих сторон. Островитяне, казалось, приняли наших хотя и не враждебно, однако ж и не весьма приязненно. Гребное судно возвратилось в 4 часа со следующим известием: по приближении оного к берегу встретили приехавших три человека, которые, судя по одеянию, долженствовали быть начальниками. Каждый из них имел в руке лисью шкуру, коей махал по воздуху и кричал так крепко, что и на корабле было очень слышно. Приехавшие вышли между тем на берег. Их обнимали сии три человека с изъявлением усердия, но далее идти, казалось, некоторым образом препятствовали.

В то же самое время подходили к ним прочие жители селения. Каждый из них имел при себе кинжал, а начальники – сабли, что возбуждало в наших подозрение. Левенштерн возвратился немедленно со своими товарищами опять на шлюпку и отъехал. Он приставал потом в другом месте, несколько севернее от прежнего, и нашел там недалеко от берега, за малою возвышенностью, озеро, простирающееся далеко во внутренность острова. Левенштерн видел жителей селения только несколько минут, но, невзирая на то, заключил по наружному виду их справедливо, что они не одинакового происхождения с айнами – обитателями южной стороны Сахалина, хотя по большей части одеты были в парки, так же как и последние. Начальники имели на себе платье пестрое, шелковое, весьма разноцветное. Мы не сомневались нимало признать людей сих татарами, в чем через несколько дней после, познакомившись с жителями другого, близкого к сему селения, удостоверились действительно, как то ниже объявлено будет.

Если бы вознамерилась когда-либо Россия завести селение в северной части Сахалина, то залив сей есть удобнейшее место к совершению такого предприятия. Он весьма открыт, но при всем том имеет, кажется, преимущество перед рейдами на островах Тенерифе и Мадере, на которых в известные времена года стоят на якоре великие флоты с совершенною безопасностью. Глубина, как выше сказано, в расстоянии от берега на 1½ мили 9 саженей, грунт – мелкий песок; она уменьшается постепенно: в расстоянии на один кабельтов от берега 3 сажени, грунт для якорного стояния весьма хорош. Летом бывают северные ветры редко, почему залив сей совершенно тогда безопасен. О редко случающихся здесь летом ветрах заключаю я из того, что у берегов всего залива, открытого от NO до NW, не приметили мы нигде ни малейшего буруна.

Гребное наше судно приставало к берегу с такою же удобностью, как будто в какой-либо со всех сторон закрытой пристани. Во все время плавания нашего около Сахалина не случалось никогда продолжительного северного ветра, выключая только 2 августа: господствовавшие ветры были меж SO и SW. В случае крепкого ветра от NO или N можно удобно вылавировать из залива в море, потому что он весьма пространен; и если не захочет кто оставить берег, тот найдет на NW стороне Сахалина в заливе, в коем стояли мы после на якоре, довольную защиту от N и NO штормов, невзирая на худой грунт. Долина, на которой открыли мы татарское селение, была бы особенно удобною для устройства колонии.

Место сие имеет вид прелестный. Трава везде тучная и высокая. Окружающие долину возвышения и горы покрываются прекраснейшим сосновым лесом. Великое озеро, в которое втекают многие источники, лежит в близости. Итак, запасаться водою и дровами весьма удобно. Расстояние сухим путем от малого залива, находящегося по другую сторону, составляет едва 5 миль. Далее к мысу Марии видели мы другое селение, меньше первого. В нем, вероятно, обитают также татары, вытеснившие или, может быть, и истребившие айнов. Между сими двумя селениями видели мы пасущихся на берегу оленей.

Я не сомневаюсь, что земледелие может быть здесь также небезуспешным. Сей залив составляется с восточной стороны мысом Елизаветы, а с западной – мысом Марии, которые в направлении NO и SW 65° отдалены один от другого 18 милями. Долина, в которой находится татарское селение, лежит в самой внутренности залива в широте 54° 15´ 45´´, долготе 217° 23´ 00´´, около 9 миль южнее мыса Елизаветы. В отдалении, когда не видно еще селения, отличается место сие особенно тем, что кажется двумя островами, между коими надеялся я найти безопасную пристань[121]121
  Наблюдения, произведенные нами в близости от мыса Мария, показали, что полные воды бывают здесь в 2 часа по полнолунии и новолунии, возвышение коих должно быть, по моему мнению, довольно велико.


[Закрыть].

Я, конечно, остановился бы у оного на якоре, чтобы исследовать залив с большею точностью, чего он мне казался достойным, более еще потому, что лейтенант Левенштерн принужден был так скоро от татар удалиться; но как по долговременной пасмурной погоде настал наконец ясный день, то я, надеясь, что такая погода продолжится несколько дней, хотел употребить дорогое время на испытание важной северо-западной стороны острова, ибо я оставался всегда в надежде найти там безопасное пристанище, где желал остановиться на некоторое время.

По возвращении Левенштерна и по поднятии гребного судна поставили мы все паруса, чтобы обойти мыс Марии. При выходе нашем из залива увеличивалась глубина постепенно от 8 до 16 саженей: по приближении к мысу Марии оказалась она вдруг 48 саженей. В 8 часов вечера, когда мы находились от берега в 7 милях, корабль не стал слушать руля, хотя ветер дул попутный и свежий. Сие происходило от сильного, стремившегося к WSW течения, которого направление в 2 часа пополуночи переменилось к ONO. Ветер дул еще свежий, но кораблем управлять было не можно, и нас несло течением. Для измерения оного спустили в 10 часов утра гребное судно, поставили его у корабля на дреке: мы нашли скорость течения 2 мили в час. Испытание оного другим способом показало то же самое. Впрочем, ночью течение действовало сильнее.

Ночью отошел ветер к SO и дул сильно во весь следующий день: дождь шел беспрерывно, солнце не показывалось ни на мгновенье. Сия худая погода принудила нас лавировать в канале, разделяющем Сахалин от берега Татарии, которого мы, однако, не могли видеть. Глубину находили здесь от 22 до 37 саженей. Течение было вообще весьма сильно. Во время ночи сделался ветер слабым, и корабль опять руля не слушал. До 10 часов утра несло нас течением, которого мы не могли преодолеть; ветер настал тогда свежий от N, и мы принуждены были плыть SOtS вместо ONO. Сей последний курс не прежде могли мы взять, как в 2 часа пополудни. Положение берега подавало повод думать, что за мысом Горнером должен быть безопасный залив. В сем чаянии приблизились мы к берегу на 1½ мили; однако, нашли после, что залив некоторым образом хотя и защищен, но обширность его гораздо менее, нежели каковую мы полагали сначала. Не нашед нигде лучшего якорного места, остановились мы после в сем заливе на якорь 14 августа.

NW-я часть Сахалина имеет во всем преимущество перед южною. Горы покрываются от подошвы до вершин густыми низкими лесами, а лежащие между ними долины – тучною травою, по коей заключать можно, что они удобны для земледелия. Берег вообще желтого цвета и утесист, почему и кажется стеною, искусством человеческих рук воздвигнутою, которая в некоторых местах прерывается понижениями, где находятся или жилища, или признаки близкого селения, как то лодки, стоящие жерди для сушения рыбы и тому подобное. Последнее к югу сего берега селение была большая деревня, которая состояла из домов, хорошо выстроенных. Мы видели даже и нивы, обработывание которых доказывало, что здесь живет народ, успевший в образе жизни более, нежели айны.

Разделение высокого от низкого берега оказалось и здесь лежащим под той же параллелью, под коею находится на стороне северо-восточной. Сей берег отличается также некоторыми горами, подобными лежащим на стороне противоположной, которые мы и отсюда ясно усматривали. От помянутого разделения начинается опять низменный песчаный берег, простиравшийся так далеко к SSW, пока могло досязать зрение. Несколько отдельно стоящих песчаных холмов суть единственные отличительные признаки, каковые видели мы и на восточной стороне. Сии песчаные холмы, невзирая на единообразный, простой состав их, представляют нечто живописное. Неправильное их положение, разность их видов и высот придают месту сему вид развалин древнего великого города.

По мере приближения к сему песчаному берегу глубина также уменьшается: мы находили оную 8 саженей. Под вечер начал дуть ветер свежий от NNW, то есть по направлению пролива; но как низменный, песчаный берег уклонялся еще более и более к западу, так, что если бы держаться в параллель оного, то надлежало бы плыть на SW, почему я для предосторожности велел привести к ветру и идти поперек канала к западу. На дальнейшей оконечности, виденной нами прежде наступления вечерней темноты, находился высокий холм, который в сем песчаном море особенно отличался, а в некоем от оного весьма небольшом отдалении высокий пирамидальный камень.

На рассвете следующего дня, поставив все паруса, поплыли мы к SO, чтобы осмотреть берег, простиравшийся в сем направлении. В 8 часов переменили курс на StW. В сие время открылся виденный вчера в вечеру в дальнем расстоянии песчаный берег, скоро потом и продолжение оного далее к западу. В 11 часов усмотрели мы от SWtW до W высокий, гористый берег, который прежде за туманом не могли видеть. Это долженствовал быть берег Татарии. Между крайнейшею гористого берега сего оконечностью, за коею далее во внутренности находятся два хребта гор высоты посредственной, и песчаным берегом Сахалина показался пролив шириною не более 5 миль. Здесь долженствовал быть канал, ведущий к устью Амура: мы начали держать курс прямо к оному. В 5 милях от него глубина уменьшилась до 6 саженей, почему я и не осмелился идти далее. Итак, приказав лечь в дрейф, послал лейтенанта Ромберга на гребном судне с таким препоручением, чтобы он подошел, во-первых, к оконечности Сахалина до глубины 3 сажен, держал потом поперек канала к противолежащему мысу Татарии и измерял глубину оного через всю ширину его.

В 6 часов вечера Ромберг возвратился по сделанному ему пушечными выстрелами сигналу, потому что 2 часа уже прошло, как мы его совсем не видали. Он донес, что сильное течение от S затруднило его чрезвычайно и принудило оставить приближение к оконечности до глубины 3 сажен, к чему побужден он был тем, чтобы не потерять времени, нужного к измерению глубины в самом канале. Впрочем, полагал он, что приближался к оконечности Сахалина на расстояние в 2½ мили, где нашел глубину 4 сажени, после чего взял курс к мысу Татарии: сначала была глубина одинаковая, а потом уменьшилась до 3½ саженей, откуда возвратился он по сделанному ему сигналу. Он привез с собою ведро воды, почерпнутой на середине канала, в том месте, откуда он назад воротился.

Сия вода оказалась совершенно пресною и весила 1 граном только более нашей корабельной воды, взятой из Петропавловской гавани, а с тою водою, которою мы запаслись в Нагасаки, весом была равна и к питью совершенно годна. Во время бытности нашей перед входом канала действовало течение весьма сильно от S и SSO. По всем сим примечаниям полагать следовало, что устье Амура долженствовало находиться в недальнем расстоянии от мыса Татарии.

Обе конечности, составляющие вход канала, назвал я именами 2-го и 3-го лейтенантов: оконечность Татарии, лежащую в широте 53° 26´ 30´´, долготе 218° 13´ 15´´, мысом Ромберга, оконечность же Сахалина, лежащую в широте 53° 30´ 15´´, долготе 218° 05´ 00´´, мысом Головачева.

По поднятии гребного судна приказал я держать курс к берегу Татарии; при захождении солнца приблизились мы к нему на расстоянии 6 миль, где глубина была 9 и 10 саженей. Несколько севернее мыса Ромберга видели два малых острова, от коих простирается низменный берег к NW в одинаковом направлении с высоким берегом Татарии. Виденные в некоторых местах на сем последнем берегу понижения заставляли сомневаться: состоит ли оный низменный берег из цепи малых островов или из одного великого острова, которые в обоих случаях должны отделяться от матерого берега проливом, поелику отличаются разностью цвета от сего столько же, сколько и от лежащего за двумя малыми островами вблизи мыса Ромберга: следовательно, должны находиться и в одинаковом отдалении. В 8 часов легли в дрейф на глубине 9½ саженей.