Текст книги "Как это было… К истории Компартии РСФСР – КПРФ"

О том, какой «прокол» в кадровом вопросе сделал XXVIII Съезд КПСС, а вслед за этим и второй этап Учредительного съезда Компартии РСФСР, более чем убедительно видно на примере «казуса Столярова». Тысячи делегатов XXVIII Съезда КПСС, плененных краснобайской речью преподавателя этики Военной Академии Н. С. Столярова, вслед за восторженной овацией, поддержали предложение о включении его кандидатуры в бюллетень для тайного голосования по выборам Генерального секретаря ЦК КПСС.

Тогда угрозу, нависшую над партией, отвел сам Николай Сергеевич. Произнеся пламенно-восторженную речь о Горбачеве как о незаменимой бесконкурентной кандидатуре на пост Генсека, он заявил самоотвод. И Съезд удовлетворил его просьбу, избрав членом ЦК КПСС.

Спустя два месяца, те же тысячи делегатов от РСФСР, но уже на втором этапе Учредительного съезда Компартии РСФСР, буквально находясь в состоянии гипноза от очередного «красивого» выступления Столярова, лихорадочно метались в решении вопроса: на какой пост его избрать – Вторым секретарем или Председателем Центральной Контрольной комиссии Компартии РСФСР. Остановились на втором варианте и избрали его абсолютным большинством голосов Председателем ЦКК: за – 1737, против – 645.

А на второй день делегаты Съезда были буквально шокированы одним-единственным, но весьма многозначительным жестом Столярова. Уже в ранге Председателя ЦКК, он фактически самоуправно, помимо воли председательствующего и президиума Съезда, направился к трибуне и сказал буквально следующее:

«Вы вчера оказали мне единодушное доверие, избрав на высокий пост Председателя ЦКК. Чтобы обеспечить надлежащую его работу, прошу избрать заместителем Председателя ЦКК человека, которого я очень хорошо знаю и всецело доверяю. Прошу поверить мне и поддержать». Сказал он это без тени смущения, ультимативно-самоуверенным тоном. От неожиданности и бестактности этого заявления Съезд оказался в растерянности. Гнетущая минутная тишина прорвалась тяжелым вздохом тысяч делегатов и гостей. Вот фрагмент из этого выступления, извлеченный из стенограммы Съезда:

«Положение у меня очень трудное, я осмыслил его, – сказал Н. С. Столяров. – Никого из избранных в ЦКК я практически не знаю. Начиная новое дело, нужно всегда опираться на людей. Поэтому прошу, это моя первая просьба к вам, оказать мне кредит доверия. О чем идет речь? Мы приняли решение утвердить состав ЦКК. Прошу вас ввести в состав ЦКК человека, которого я очень хорошо знаю, знаю его мировоззренческую, жизненную, нравственную позицию и который мне поможет в становлении и организации работы, по крайней мере, на первых порах. Те люди, которые вошли в состав ЦКК, безусловно, опытные, хорошо знающие дело, и опыт этот пригодится. Речь идет о кандидате философских наук Зюскевиче Александре Евгеньевиче. Товарищи из Щелковской партийной организации очень хорошо его знают по идеологической, пропагандистской работе и могут подтвердить ценность этого человека. (Шум в зале). Если вы нашли во мне добродетели, достаточные для выдвижения на столь ответственный пост, то я заверяю вас, что у Александра Евгеньевича этих добродетелей в два, а то и в три раза больше. Технически это будет несложно. Мы сейчас уйдем на перерыв. Товарищи технические работники подготовят бюллетень. Я вас прошу, после перерыва давайте организуем голосование. Выразите свое отношение к этой кандидатуре. (Шум в зале). Прошу вас. Я все сказал.

Манаенков Ю. А.: Товарищи, будем еще проводить дополнительные выборы?

Голоса.: Нет.

Манаенков Ю. А.: Единое мнение?

Голоса.: Да.

Манаенков Ю. В.: Договорились. Николай Сергеевич, вам большое спасибо».

Еще никто из партийных «вождей» никогда не предлагал столь высокий пост своему ближайшему знакомому по принципу «приятельства» и «личной преданности». А, во-вторых, ни Устав КПСС, ни Положение о ЦКК КП РСФСР, только что принятое Съездом, не предусматривали такого принципа избрания заместителя Председателя ЦКК.

«Казус Столярова» более чем красноречиво подтвердил, что избрание на высокий пост в партии человека, совершенно ей неизвестного, под воздействием сиюминутного впечатления – может дорого обойтись.

Дальнейшие события это подтвердили. Вступив в должность Председателя ЦКК Компартии РСФСР, Столяров (это хорошо известно, в особенности членам Президиума ЦКК и членам Политбюро ЦК Компартии РСФСР) день за днем, шаг за шагом делал все, чтобы вносить раздоры и создавать лихорадочно-напряженную атмосферу, публично и кулуарно дискредитировал и Первого секретаря ЦК Компартии РСФСР И. К. Полозкова, и в целом линию Политбюро и ЦК КП РСФСР. Всячески подыгрывал демплатформовцам и прочим фракционерам-ликвидаторам, ведшим дело к разрушению Компартии РСФСР, ее единства, подрыву ее авторитета и проводимого курса. Всемерно брал проштрафившихся своих «демобратьев» под защиту, прикрывал и вдохновлял их, уводил от ответственности. И, в конечном счете, открыто перешел в их лагерь, оказался по другую сторону баррикады в решающий момент, когда на чаше весов находилась судьба КПСС и Компартии РСФСР.

Не случайно в августовские дни 1991 года он оказался в ельцинско-руцковской «обойме», среди самых «верных» защитников (от кого?) «Белого Дома». Не могу позволить себе назвать Дом на Краснопресненской набережной в августе 1991 года «Домом Советов». Как показали те дни и ближайшее время, в нем и вокруг него «окопались» откровенные антисоветчики, патологические ненавистники советского, социалистического строя, яростные сторонники его слома и «капитализации» страны. Они паразитировали на модных демагогических популистских лозунгах «свободы» и «демократии», начиненных до отказа фальшью и ложью. Вместе с вице-президентом Александром Владимировичем Руцким, тогда правой рукой Ельцина, Николай Сергеевич летал в Форос «спасать» (от кого?) союзного президента, чтобы символически возвратить его на «трон», ибо после «форосского сидения» Горбачев уже был «бледной тенью», бесправной (беспринципной он был всегда) марионеткой российского президента, узурпировавшего в стране всю «власть» и распоряжавшегося ею по своему желанию. А точнее, – по сценарию и советам своих зарубежных «хозяев» и доморощенных недругов нашей Советской державы.

В награду за ренегатство и соглашательство, пресмыкательство перед узурпаторами и власть предержащими Николай Сергеевич сполна получил: и звание генерала, и целую серию генеральских должностей. Сразу после августовских событий с поста Председателя ЦКК он пересел в кресло помощника Председателя КГБ В. Бакатина и вкупе с ним сдавал мощнейшую советскую разведку и контрразведку. Вслед за этим Столяров получает пост помощника Министра обороны СНГ Е. Шапошникова по воспитательной работе с личным составом. На всеармейском офицерском собрании, которое могло стать центром консолидации всех советско-патриотических сил, Столярову удается, опираясь на своих «демократических» единомышленников из офицерской аристократии, иезуитски провалить кандидатуры офицеров-патриотов и обеспечить избрание послушного, верноподданнического Совета офицерского собрания.

Далее Столяров объявляется в должности одного из главных советников Председателя Верховного Совета Руслана Имрановича Хасбулатова. В самый критический период, в дни острейшего сентябрьско-октябрьского политического кризиса 1993 года, Столяров пребывает в «нейтральной», даже в какой-то «мертвой» зоне. А 12 декабря того же года оказывается избранным депутатом Государственной Думы по списку шахраевского избирательного объединения.

Такова личность одного из хамелеонствующих политиков, всегда успевающих пристроиться, приспособиться, угодить тем, у кого, вероятнее всего, окажется в данный момент штурвал власти. В этом смысле Столяров стоит в одном ряду с теми, кто в одночасье сменил свои убеждения – Волкогоновым, Лацисом, Гайдаром и другими оборотнями.

«Казус Столярова» – показательный пример тех принципов, на основе которых формировался на протяжении многих лет «парт– и госгенералитет», как, по каким признакам и заслугам оказались на самой вершине партийной и государственной иерархии лица горбачевско-ельцинского типа, способные предавать и продавать всех и вся, прикрываясь красивыми словами о высоком предназначении «демократии» и «нового политического мышления».

…Пройдет всего полгода, и большая группа «демплатформовцев» из состава ЦК и ЦКК КП РСФСР и депутатской фракции «Коммунисты России» во главе с А. В. Руцким выйдет из Компартии РСФСР и образует объединение «Коммунисты за демократию», станет верной опорой Ельцина, поможет ему заполучить пост первого российского президента.

Сколько их, таких «казусов», преподнесло горбачевско-ельцинское время чудовищных ренегатско-предательских действий, погубивших КПСС и советское государство.

Те, кто пугал расколом Компартии РСФСР в случае принятия «Программы действий» на втором этапе ее Учредительного съезда, всего полгода спустя, весной 1991 года, громили ее обнаженно и жестоко.

К большому сожалению, эти горькие уроки в области кадровой политики не были учтены впоследствии в деятельности восстановленной в 1993 году Коммунистической партии Российской Федерации.

Секретариат ЦК КП РСФСР. Снимок 1995 года.

Слева направо: В. И. Кашин, Н. П. Силкова, И. К. Полозков, А. С. Соколов, Г. А. Зюганов, А. Г. Мельников.

На снимке нет второго секретаря ЦК КП РСФСР И. Н. Ильина (вскоре после запрещения деятельности КП РСФСР безвременно ушел из жизни.

Секретарь ЦК КП РСФСР И. И. Антонович в это время уже работал министром иностранных дел Белоруссии)

Глава третья. Компартия РСФСР в оппозиции

С первых дней своей истории Коммунистическая партия РСФСР стала оппозиционной по отношению к антисоциалистическому курсу, который проводил Ельцин, опираясь на «демороссовскую рать», окопавшуюся в Верховном Совете РСФСР.

В 1991 году был издан справочник «Народные депутаты РСФСР», согласно которому в списке народных депутатов РСФСР по состоянию на 12 февраля 1991 года насчитывалось 1063 человека. Все они были избраны, как любят говорить нынешние российские «демократы», – на «первых свободных выборах в России», в 1990 году. Из 1063 народных депутатов 985 назвали в своих анкетах себя членами КПСС. Таковыми тогда еще именовали себя Р. И. Хасбулатов и С. М. Шахрай, В. Ф. Шумейко и С. В. Степашин, В. Г. Степанков и О. М. Попцов, Е. Ф. Лахова и А. Л. Кононов, многие другие известные ныне ретивые демократы. (См.: Народные депутаты РСФСР: Справочник. – М., Внешторгиздат, 1991, с.41, 46, 47, 67, 85, 87, 89, 95).

Лишь 78 народных депутатов РСФСР обозначили себя беспартийными или принадлежащими к создаваемым разного рода «демократическим» партиям.

Председателем Демократической партии России назвал себя небезызвестный Н. И. Травкин, являвшийся членом ЦК КПСС; членом кадетской партии – М. Г. Астафьев; членом социал-демократической партии – О. Г. Румянцев и т. д.

Но на выборах народных депутатов РСФСР абсолютное большинство кандидатов представлялись избирателям как члены КПСС, выдавали себя за приверженцев социализма, Советской власти.

Весьма примечательно, что только избиратели Москвы и Ленинграда в массе своей уже были тогда отравлены «демократическим» угаром. И потому лишь здесь, в отличие от всех других регионов России, народными депутатами РСФСР были избраны лица, называвшие себя беспартийными или представителями создававшихся «демократических» и прочих, им подобных партий.

Так, в частности, в Москве из 64 народных депутатов РСФСР лишь 17 назвали себя членами КПСС. Причем по шести национально-территориальным округам г. Москвы не был избран ни один член КПСС.

В Ленинграде из 33 народных депутатов РСФСР в своих анкетах обозначили свою принадлежность к КПСС только 9 человек.

Другими словами, из 78 народных депутатов РСФСР, называвших себя беспартийными или принадлежавшими к рождавшимся псевдодемократическим партиям, – 71 являлись москвичами и ленинградцами.

Это дало мне право в одном из своих выступлений на Пленуме ЦК КПРФ назвать Москву и Ленинград «вандейскими» регионами, то есть «питомниками» «демократической» контрреволюции.

Здесь следует особо отметить, что очень многие «шахраи», «шумейки», «волкогоновы» лишь формально, скорее всего для обмана избирателей, продолжали относить себя к членам КПСС. Фактически же, маскируясь под коммунистов, они давно уже были, как говорится, «душой и телом» антикоммунистами, противниками социализма.

Такова была ситуация. Но даже убежденные коммунисты, а не формальные члены КПСС, некритически оценивали создавшееся положение. Они были непоколебимо уверены в незыблемости своих позиций, в прочности Советской власти и политического авторитета КПСС у советского народа.

Отсюда – благодушие и беспечность, с которыми они отнеслись к образованию в составе Съезда народных депутатов РСФСР ряда фракций с «демократической» ориентацией.

Такое же настроение беспечности и благодушия было и в руководстве КПСС. Никто и не подумал, что следует сорганизоваться и создать не только партгруппу из коммунистов – народных депутатов РСФСР, как это практиковалось раньше в составе депутатов Верховного Совета РСФСР, но и коммунистическую фракцию.

Спустя десять лет, в сентябре 2000 года, после многих лет разлуки судьба свела меня с Геннадием Васильевичем Саенко. Он был избран народным депутатом РСФСР от Курской области, в то время являлся вторым секретарем Курского обкома КПСС.

Обеспокоенный резким обострением политической ситуации на Съезде народных депутатов РСФСР в связи с образованием ряда фракций «демократической» ориентации и отсутствием надлежащей организованности и дисциплины, а, значит, и солидарного голосования по принципиально важным вопросам, Законам и Постановлениям, Геннадий Васильевич пришел к выводу, что коммунистам следует как можно скорее организовать свою фракцию.

– В один из дней работы Съезда, – рассказывает Геннадий Васильевич, – я воспользовался тем, что после объявления перерыва микрофон не был выключен, подошел к нему и обратился к присутствующим в зале с объявлением: «Просьба к депутатам-коммунистам остаться в зале!». На мое обращение откликнулись немногие и при том, что меня особенно удивило, преимущественно депутаты-военные. В их числе: генерал-лейтенант Борис Васильевич Тарасов, генерал-лейтенант Геннадий Матвеевич Бенов, генерал-лейтенант Виталий Михайлович Прилуков, контр-адмирал Равкат Загидулович Чеботаревский, капитан первого ранга Андрей Федорович Чайковский, полковник Владимир Валентинович Селезнев и другие. Я высказал им предложение образовать в составе Съезда народных депутатов РСФСР фракцию «Коммунисты России».

– А Вы кто такой? – был первый вопрос. Я представился: «Саенко Геннадий Васильевич – второй секретарь Курского обкома КПСС».

– Кто Вас уполномочил? И как относятся к этому в ЦК КПСС?

Я ответил, что отношение ЦК КПСС мне неизвестно. Но ситуация обязывает нас, депутатов-коммунистов, сорганизоваться и как можно скорее.

И все же присутствовавшие настояли на том, что следует хотя бы поставить в известность об этом руководство ЦК КПСС.

В числе других работников ЦК КПСС народным депутатом РСФСР являлся заместитель заведующего Отделом партийного строительства и кадровой политики В. С. Бабичев. Он оказался среди присутствовавших и тут же ощетинился: «К чему вся эта затея? Не вижу необходимости. К тому же надо посоветоваться с руководством ЦК КПСС».

Я, поддержанный рядом народных депутатов-коммунистов, настаивал на своем предложении. В. С. Бабичев заколебался. И тут же спросил: «А кто будет руководителем фракции?»

Мы предложили ему: «Да хотя бы Вы!» Он решительно отказался и назвал кандидатуру Игоря Михайловича Братищева, народного депутата из Ростова-на-Дону, доктора экономических наук, профессора.

Однако такое «келейное» решение нас не удовлетворило. И мы обратились к В. С. Бабичеву с требованием организовать встречу депутатов-коммунистов с членами Политбюро ЦК КПСС и с обязательным присутствием на ней Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева.

Нам удалось добиться такой встречи с членами Политбюро, включая и Генерального секретаря ЦК КПСС. Но и сам Горбачев, и другие члены Политбюро проявили, то ли непонимание, то ли нежелание принимать официальное решение по этому вопросу или хотя бы дать нам вразумительный ответ.

М. С. Горбачев, чувствуя наше настойчивое настроение, вынужден был сманеврировать: «Нам надо посоветоваться».

Был объявлен перерыв. Вернувшись к нам, Горбачев махнул рукой и сказал: «Действуйте, как хотите…»

…Первоначально во фракцию «Коммунисты России» записалось 476 человек. Было решено, что целесообразнее всего, чтобы фракцию возглавил не один человек, а группа сопредседателей. Ими стали: Братищев Игорь Михайлович, Мальков Николай Иванович, Калашников Валерий Васильевич, Гехт Юрий Григорьевич, Кибирев Борис Григорьевич, Соколов Александр Сергеевич, Тарасов Борис Васильевич, Берестовой Виктор Иванович, Чайковский Андрей Федорович, Селезнев Владимир Валентинович и я. Кроме того, был создан институт кураторов-координаторов региональных групп депутатов-коммунистов.

Так сохранил в памяти Г. В. Саенко историю рождения фракции «Коммунисты России» в составе Съезда народных депутатов РСФСР.

Замечу от себя: не все сопредседатели фракции первого созыва проявили себя в той мере, которая диктовалась условиями работы Съезда народных депутатов РСФСР. Горше того, не все остались впоследствии во фракции «Коммунисты России», в рядах коммунистов. Набегавшие волны сложных политических событий унесли их к чужому берегу. Не выдержали трудных испытаний и очень многие депутаты, входившие первоначально во фракцию «Коммунисты России». Об этом речь еще впереди. А сейчас логично сказать о другом.

Компартия РСФСР создавалась как республиканская партия в составе КПСС на основе Устава, Программы и единого партбилета, т. е. на тех же принципах и основаниях, на которых были образованы и действовали компартии во всех союзных республиках. Однако совершенно новая политическая ситуация сложилась в РСФСР к моменту образования Компартии РСФСР. К власти в республике пришли ельцинисты. Поэтому сразу же после провозглашения Компартии РСФСР остро встал вопрос о разработке собственного Устава и регистрации его в Минюсте РСФСР. В силу активного противодействия этому со стороны Горбачева и К°, ЦК КП РСФСР не удалось оперативно завершить работу.

В то время на ключевых государственных постах в РСФСР уже находились «демократы». Они в большинстве своем были вчерашними членами КПСС, а иные – даже коммунистическими лидерами. Однако видя кризисное состояние партии, поспешили порвать с ней, заявили о своем выходе из нее, отреклись от социалистических идей и программных целей КПСС.

Оппозиционность Компартии РСФСР не имела ничего общего с конфронтационностью, в которой ее пытались всячески уличить «демократические» вожди России и «демократические» средства массовой информации.

Да и о какой конфронтации тут могла идти речь? На Учредительном съезде Компартии РСФСР в качестве делегатов и гостей присутствовало большинство членов Съезда народных депутатов РСФСР, включая и Председателя Верховного Совета РСФСР Б. Н. Ельцина, избранного на этот пост в канун открытия Российской партконференции. В специальном Обращении Учредительного съезда Компартии РСФСР к делегатам Первого Съезда народных депутатов РСФСР содержался призыв к совместным действиям «за гуманизм и демократию, за социализм, возрождение нашего Отечества».

Я и сегодня глубоко убежден, – Компартию РСФСР необходимо было создать до начала реформирования политической системы советского общества, то есть сразу после XIX конференции КПСС. Тогда Компартия РСФСР смогла бы выступить единой организованной силой на выборах в Советы всех уровней, включая и народных депутатов РСФСР. Об этом я говорил и в содокладе Подготовительного комитета Российской партконференции.

Моя была встречена с большим одобрением абсолютным большинством делегатов Российской партконференции. Но она привела буквально в ярость некоторых «демократических» ублюдков на Первом Съезде народных депутатов РСФСР. Был сделан специальный «депутатский запрос». Авторы «запроса» требовали меня на «ковер» в Верховный Совет РСФСР, чтобы устроить «демократическую» «порку» за инакомыслие.

По совету А. И. Лукьянова, тогдашнего члена Политбюро ЦК КПСС, находившегося в Президиуме Учредительного съезда КП РСФСР, я оставил без внимания этот «ультиматум» «демократов».

…Основное содержание оппозиционной деятельности Компартии РСФСР и депутатской фракции «Коммунисты России» в первые месяцы ее существования можно оценить как конституционное противостояние, сопротивление антинародным, антиконституционным действиям псевдодемократической камарильи, дорвавшейся до власти на волне горбачевской перестройки и порожденного ею политического плюрализма, густо замешанного на откровенной лжи и безответственной демагогии.

К сожалению, трудовой люд России не знает об истинной деятельности депутатов-коммунистов в высшем законодательном органе, об их попытках противостоять капитализации и колонизации России посредством внесения инициативных законопроектов, выражающих интересы и чаяния абсолютного большинства наших соотечественников, обездоленных нынешним режимом…

…В октябре 1990 года завершалась моя миссия по созданию Компартии РСФСР в качестве представителя Краснодарской краевой организации КПСС в Подготовительном комитете и его координатора в период подготовки второго этапа Учредительного съезда Компартии РСФСР. Можно было возвращаться после явно затянувшейся пятимесячной командировки, к постоянному месту жительства и работы – в Краснодар.

Но 12 октября 1990 года жизнь совершила крутой поворот в моей судьбе и, как оказалось, надолго сделала «заложником» законотворческой деятельности. Будучи историком, политологом, публицистом, никогда ранее я не был причастен к ней.

А начиналось все так. Вечером того дня мне позвонил Секретарь ЦК КП РСФСР А. С. Соколов и попросил срочно зайти. В его кабинете я встретил трех депутатов-коммунистов – членов Конституционной Комиссии РСФСР. Они пришли в ЦК сразу после окончания ее заседания, проходившего под председательством Ельцина. Он поставил задачу в месячный срок завершить подготовку проекта новой Конституции России, чтобы на предстоящем Втором (внеочередном) Съезде народных депутатов РСФСР принять ее. Проект новой Конституции фактически упразднял Советскую власть, вводил пост Президента России с диктаторскими полномочиями, объявлял «священной и неприкосновенной» частную собственность и делал частного предпринимателя главной фигурой российского общества. Другими словами, это означало ликвидацию «конституционным» путем советского, социалистического строя и «узаконение» курса на капитализацию страны. Стало ясно, что Ельцин идет ва-банк, не считаясь с порядком принятия новой Конституции Российской Федерации, определенным Первым Съездом народным депутатов РСФСР.

Постановление Первого Съезда обязывало Конституционную Комиссию совместно с Верховным Советом РСФСР разработать основные принципы будущей российской Конституции, вынести их на референдум и с учетом его результатов подготовить проект Конституции РСФСР.

Ельцин решил ввести в действие новую конституцию кратчайшим путем: принять ее на Втором Съезде народных депутатов, большинство которого тогда находилось в состоянии «демократической» эйфории и готово было все сделать, чтобы ублажить своего кумира.

31 августа 1990 года на заседании Конституционной Комиссии Ельцин (а не всероссийский референдум) определил основные принципы новой Конституции России. И работа «закипела». Как стало впоследствии известно из выступления на Втором (внеочередном) Съезде народных депутатов РСФСР Председателя Совета Республики Верховного Совета РСФСР Владимира Борисовича Исакова, в распоряжение рабочей группы Конституционной Комиссии, срочно сформированной для подготовки проекта новой Конституции, Ельцин выделил 13 кабинетов, 800 тысяч рублей (по тому времени – громаднейшая сумма. – И.О.) на вычислительную технику, дачу № 6 Совета Министров РСФСР в подмосковном Архангельском, многоразовое питание и прочие блага. В общей сложности счет средств, затраченных на реализацию ельцинского «заказа», пошел на миллионы.

8 октября 1990 года парламентский обозреватель «Коммерсанта» Максим Соколов поведал о ведущейся на госдаче в Архангельском лихорадочной работе над проектом Конституции в полном соответствии с ельцинскими установками.

К репортажу М. Соколова редакция «Коммерсанта» сделала небольшое предисловие: «Как стало известно, деятельность собравшейся в Архангельском рабочей группы по подготовке проекта новой российской Конституции близится к концу. Ожидается, что 10 октября готовый проект будет представлен на рассмотрение Конституционной Комиссии РСФСР, а в ноябре вынесен на рассмотрение Съезда народных депутатов РСФСР.

Наблюдатели отмечают, что такая поспешность связана с тем, что «конфликт России и Союза обостряется, и поэтому необходимо постараться оградить российский суверенитет от союзной власти…»

По свидетельству автора репортажа, «российские законодатели решили перейти в отношениях с центром от «войны указов» к изданию актов конституционного характера, ограждающих российский суверенитет и закрепляющих буржуазно-либеральный характер нынешних преобразований…; проект Российской Конституции базируется на безусловном допущении частного предпринимательства и принципе деидеологизации государства. О возможном Союзе (Советских Социалистических Республик или суверенных государств) говорится исключительно в сослагательном наклонении: российский суверенитет признается, безусловно, первичным. В основу проекта, по мнению юристов, положены типовые конституционные положения стран Запада». В заключение репортажа говорилось: «Большинство членов группы придерживается… воззрения: новая Конституция необходима в самое ближайшее время, чтобы не дать центру (союзному. – И.О.) опередить Россию в области конституционного строительства». Яснее не скажешь: откровенно до цинизма.

Ядро рабочей группы Конституционной Комиссии составляли «демороссы»: Леонид Волков, Олег Румянцев, Виктор Шейнис, Федор Шелов-Коведяев. Работа шла под диктовку лидеров «ДемРоссии». В многочисленных интервью, которыми были переполнены в те дни эфир и печать, члены рабочей группы откровенно заявляли, что их цель – с помощью новой Конституции закрепить «буржуазно-либеральный характер будущего развития России».

Проект новой Конституции РФ всецело покоился на буржуазном праве и создавал конституционный фундамент для утверждения капиталистического строя в России. Кстати, этого не скрывал и фактический руководитель рабочей группы Конституционной Комиссии (ее секретарь) О. Г. Румянцев. В бесчисленных заявлениях для средств массовой информации и на съезде своей партии он откровенно говорил, что новая Конституция РФ будет ее программой, всецело направленной на слом Советской власти и «захоронение» социализма.

Справедливости ради следует сказать, что впоследствии позиция Румянцева становилась все более центристской. Весной и летом 1993 года он уже оказался в оппозиции к Ельцину, ибо подготовленный под его руководством рабочей группой Конституционной Комиссии вариант проекта новой Конституции больше не удовлетворял Ельцина. Ему теперь импонировал проект Конституции РФ, предложенный Алексеевым-Собчаком и К°.

В осажденном Доме Советов в сентябре-октябре 1993 года Олег Румянцев разделил участь всех оставшихся в нем народных депутатов и добровольных защитников конституционного строя. Но это будет три года спустя. А осенью 1990 года он был ключевой фигурой в ельцинском окружении.

…Депутаты-коммунисты – члены Конституционной Комиссии были весьма обеспокоены содержанием представленного проекта новой Конституции, которая должна узаконить изменение государственного строя. Положение складывалось более чем тревожное. Обменявшись мнениями, мы пришли к выводу, что сорвать замысел «демороссов» можно только срочной подготовкой альтернативного проекта Конституции РСФСР. Но как? Ни у А. С. Соколова, ни у меня не было даже на примете ни одного ученого-юриста, специалиста конституционного права. Был уже поздний вечер, и мы условились встретиться завтра.

Вечером того же дня, с помощью профессора-экономиста Алексея Алексеевича Сергеева я вышел на Азалию Ивановну Долгову – доктора юридических наук, профессора, заслуженного юриста РСФСР. Она прониклась нашей тревогой. До полуночи мы несколько раз «перезванивались» с ней, и «чистый лист» заполнился фамилиями и телефонами десятка ученых-правоведов, сохранивших социалистическую ориентацию. В большинстве своем они уже знали о готовящемся проекте новой Конституции РФ и не меньше депутатов были обеспокоены его содержанием. Они сразу же откликнулись на нашу просьбу.

В субботу, 13 октября 1990 года, состоялась встреча семи депутатов-коммунистов и четырех ученых. Решили срочно сформировать инициативную группу из числа депутатов-коммунистов и ученых, поставив перед ней три задачи: провести обстоятельный анализ проекта Конституции РФ, подготовленного рабочей группой Конституционной Комиссии; разработать (на всякий случай) законопроект «Об изменениях и дополнениях Конституции РСФСР»; предпринять попытку разработать свой инициативный (альтернативный) проект Конституции РСФСР. Начиная с 13 октября, ежедневно утром или вечером, а то и дважды за день (и утром, и вечером) Первый секретарь ЦК КП РСФСР Иван Кузьмич Полозков с нескрываемой тревогой интересовался: «Как идут дела, успеем ли? Надо все сделать, чтобы успеть… Неужели Ельцину удастся протащить свой проект Конституции? Этого никак нельзя допустить…»

Времени нам было отпущено меньше месяца: на 12 ноября Ельцин назначил очередное заседание Конституционной Комиссии для обсуждения окончательного варианта проекта новой Конституции. А наш проект в Конституционную Комиссию, по условиям объявленного ею конкурса, следовало представить не позднее 5 ноября.

В течение трех дней, работая до полуночи, я сделал сотни телефонных звонков ранее неизвестным мне ученым – правоведам, политологам, экономистам, философам. Шел по цепочке, которую они сами выстраивали, называя новые и новые имена. Таким образом, мне удалось «собрать» на совет несколько десятков человек.

Во вторник, 16 октября, вечером пришло до полусотни ученых, в большинстве своем даже не знавших друг друга и не ведавших, что и как делать.