Текст книги "Путь чести"

Глава 8

В антикварном магазине:

– А вы даете гарантию, что эта картина – подлинная?

– Конечно. Гарантия – две недели!

Анекдот

– Эй, Марк! Ты чего? – вывел меня из ступора голос Витослава.

– Нормально. Всё нормально! – улыбнулся я. И пояснил: – Просто идея в голову пришла хорошая.

– А если бы плохая пришла, то, наверно, вообще помер бы, – проворчала Василиса. И добавила мягче: – Ты нас так не пугай.

– Хорошо, – кивнул я и закрутил головой в поисках Михалёва. Он стоял в паре метров справа и внимательно вглядывался в прохожих. Хм. Похоже, в младшей ветви рода Дёминых, и правда, готовят хороших телохранителей.

– Пойдем, что ли? – спросил Большаков.

– Сейчас, минутку, – попросил я и окликнул старшего телохранителя: – Десятник!

– Да, боярич? – вытянулся он.

– Тот художник, что Ханну рисовал. Вернись к нему и расспроси. Меня интересует, много ли он зарабатывает. Хочет ли получать больше. Ещё узнай, где его можно найти. Ну, и вообще постарайся разузнать о нём побольше. Что за человек. Как живет…

– Всё понял, боярич! – кивнул Михалёв. – Сделаю.

– Подожди, – остановил я его. – Тебя как зовут-то?

– Сергей.

Сергей… Сразу в голову пришли мысли о тех ушлепках, что убивали Маркуса. И подумалось: а не пришло ли время поквитаться? Сила есть. Верные люди – тоже. По крайней мере, парочка – точно. А тому же Михалёву можно поручить разузнать всё об убийцах. Он, вроде, смышлёный. Или с Сильновым поговорить?

– Марк, а зачем тебе тот художник? – поинтересовалась Киска.

– Понравилось, как рисует, – с серьёзным лицом пожал плечами я. – Вот думаю ему побольше портретов заказать.

– Да ну тебя, – фыркнула Ханна. – Пойдемте уже по магазинам…

Дальнейший променад мне запомнился слабо. Все мысли вертелись о фотоаппарате. Пытался вспомнить, что в нём к чему. Но, кроме того, что там задействована какая-то химическая реакция, ничего в голову не приходило. Пластины ещё какие-то были. На них то ли серебро наносили, то ли не серебро. В общем, как вернусь домой – надо попробовать освежить память в состоянии медитации.

Из-за своей задумчивости я позволил Василисе и Ханне подобрать мне одежду для выхода в свет. Выбрали они что-то среднее между костюмом и мундиром. Тёмно-синего цвета. И, надо сказать, Маркусу он очень шёл.

Витослава обрядили почти аналогично. Зато сами девушки перемерили, наверно, с сотню различных платьев. И им было абсолютно не лень постоянно переодеваться.

В итоге Большаков сильно заскучал, а я и так пребывал в задумчивости. Василиса заметила наше состояние и сжалилась. Посоветовала пока дойти до касс и купить билеты в театр. Я лишь автоматически кивнул.

– И не забудь про Эльзу, – напутствовала меня сестра. – Ты ей обещал!

Домой, в итоге, мы добрались поздно. Предлагали подвезти Витю с Киской, но они отказались. Оба жили в центре.

Дома я быстро поужинал, всё так же не обращая внимания ни на что. Новая идея захватила меня полностью. И, кажется, я начал привыкать к тому, что частенько выпадаю из реальности. По крайней мере, это не раздражало, как раньше.

После ужина я сел медитировать в надежде освежить свою память. Но сколько ни старался, ничего не выходило. Точнее, память я освежил, но оказалось, что я никогда в жизни не интересовался, как именно работали первые фотоаппараты.

Зато когда-то читал про историю фотообъектива. И сейчас «вспомнил» практически всё про их плюсы и минусы. И даже смог бы объяснить нужному мастеру, что именно я от него хочу. Вот только смысла не было! С одним объективом ничего не пофоткаешь.

Я даже умудрился расстроиться в состоянии медитации. И в итоге всё глубже и глубже погружался в свою память в надежде найти выход. И домедитировался до того, что в какой-то момент «провалился» на знакомую поляну.

– Ага! – довольно гаркнул Бьёрн, завидев меня. – Явился всё же! А чего так долго тянул, потомок?

– Думал, – недовольно буркнул я.

– О чём?

– О том, нужно ли оно мне вообще.

– Дурак, что ли? – удивился предок.

В ответ я лишь неопределенно развел руками.

– Отрок, да что с тобой такое? – спросил древний воин, подойдя ближе. – Случилось чего?

– Конечно, случилось! – огрызнулся я. – Ты видишь это тело, Бьёрн? Оно чужое. И мир вокруг чужой. И в этом мире чуть ли не каждый норовит мне всячески навредить.

Сам не знаю, зачем я начал жаловаться на свою судьбу. Скорее всего, потому, что мог. Бьёрн был единственным человеком, хоть и не совсем живым, с которым я мог общаться, ничего не утаивая.

– Ну, так убей их всех! – посоветовал предок.

– Кого?

– Ворогов. Убей и забудь!

– Если бы всё было так просто… – вздохнул я. – Главный враг намного могущественнее меня. Да и отступил он временно…

– Это как?

Хмыкнув, я подумал, да и решил рассказать всё, как есть. Про бояр Дёминых. Их интриги. Неопределённый статус Маркуса в роду. В общем, всё, что случилось со мной в новом мире. И даже чуть больше. Я рассказал про убийц, что подловили Маркуса на дороге.

– Понятно, – внимательно меня выслушав, сказал воин. – Неприятно, отрок, но выход есть. Для начала тебе и в самом деле надо найти тех выродков и покарать. Можно даже подло их во сне зарезать – тебе всё равно легче станет. Спускать такое нельзя.

– Это я и сам понимаю…

– Не перебивая! – рыкнул Бьёрн. И продолжил – Но лучше тебе убить их в поединке. Месть священна, тебе даже виру платить не придётся. А если этот ваш боярин усомнится, то плюнь ему под ноги и уйди. Ты в своём праве. И остальные родовичи это поймут.

– Легко сказать, – снова влез я. И тут же получил по голове здоровенной палкой, что мгновенно материализовалась у Бьёрна в руке.

Это было не столько больно, сколько неожиданно. Раз – и появилась палка. Два – и я уже лежу на траве, хлопая глазами.

– А как это ты? – вместо того, чтобы обидеться, поинтересовался я.

– Я сказал: не перебивать! – снова прорычал воин. – Кто у вас там только молодёжь обучает? Никакого уважения к старшим! Ну, ничего, я из тебя эту дурь выбью!

– Хорошо, не буду! Только объясни, как ты это делаешь?

– Объяснить? – немного смягчился Бьёрн. – Это можно. В конце концов, именно для этого Локи меня тут и оставил, чтобы учить глупых отроков. Но вначале ответь мне: ты понял, как должно поступить?

– Понять-то понял, – вздохнул я. – Но в этом теле я не самый сильный воин…

– Это мы исправим, – отмахнулся предок. – Главное, узнай имена врагов. И нанеси удар в тот момент, когда будешь готов ты, а не они. Ну, а если не сдюжишь… Все мы смертны, отрок! Живём один раз!

Я в ответ лишь согласно кивнул. Прав он. Во всём прав. Надо искать ушлёпков и покарать. А то я в последнее время и вспоминаю о них не часто. Всё больше другими делами занят.

– Теперь о том, как я это сделал, – продолжил Бьёрн, покачав палку в руке. Секунду ничего не происходило, а затем палка помутнела, теряя очертания, и превратилась в деревянный меч. А предок усмехнулся и заговорил: – Когда у меня нет ученика, то я практически не существую. Нет ни мыслей, ни чувств. И это хорошо, иначе очередного потомка встретил бы безумец, не выдержавший такого бытия. Но когда появляется ученик, то всё меняется. В данном случае всё происходит благодаря твоей Силе. И в этом, моём мирке, можно создать почти всё, что угодно. Вот, смотри…

Воин распрямил плечи, прикрыл глаза, и теперь уже его самого окутала дымка сродни той, что окружала поляну. Пара секунд, и он стоит передо мной в полном боевом обмундировании. Великолепная кольчуга, рогатый шлем, богато украшенный пояс, на котором висят ножны с мечом. А за спиной круглый щит.

– Прикольно! – хмыкнул я и обошёл воина кругом, рассматривая его облачение. Ни малейшей фальши не чувствовалось. Всё, до мельчайшей детали, было настоящим. – А почему тогда не создашь ещё что-нибудь, помимо этой поляны?

– Со временем, – развёл он руками. – Это всё же твоя Сила, отрок. И я могу пользоваться лишь её малой частью. Но чем чаще ты будешь здесь появляться, тем мне будет проще.

– Моя сила? – спросил я. Если так, то и я должен уметь создавать нечто подобной. В этом мирке.

Прикрыв глаза, я задумался, с чего бы начать. И решил, что лучше всего подойдет магия иллюзий. Точнее – за основу взять магию иллюзий и чуть-чуть изменить. Ну, надеюсь на то, что получится. Даже интересно…

Спустя несколько минут, в течение которых предок меня почему-то не трогал, я открыл глаза и огляделся. Получилось!

Дымка (или правильнее будет назвать её туманом?) отступила. Теперь, помимо поляны с деревом, по левой руку от меня росли двенадцать берёз. Больших и красивых. А сразу за ними начинался песчаный берег, уходящий в небольшое озеро. На большее моей фантазии не хватило, но и так получилось симпатично.

– Как-то так! – улыбнулся я, глядя на впившегося глазами в озеро Бьёрна.

– Молодец, отрок! – довольно рыкнул он и неожиданно начал раздеваться. – А теперь ступай, я купаться буду.

– А как же учёба и советы? – ехидно спросил я.

– Учёба завтра, – отмахнулся воин. – А советы… Если что-то не получается, то зайди с другой стороны. Всё, ступай!

И меня вышибло в реальный мир. Открыв глаза, я ещё какое-то время смотрел в одну точку. Но не потому, что пытался прийти в себя, а потому, что Бьёрн реально дал очень дельный совет! И в самом деле, зачем мне создавать доисторический фотоаппарат? С химикатами какими-то возиться, пластины какие-то изобретать. Маг я или не маг? Значит, нужно просто подумать и сделать магический аналог. Благо, плетений и рун в моей голове великое множество. А ко всему прочему, это будет менее подозрительно. Артефакты, хоть и довольно простенькие, я уже начал клепать и при этом спалился. Значит, и создание очередного, пусть и более сложного, вызовет меньше вопросов, чем моё внезапное знание химии.

Решено! Так и поступлю. Ну, хотя бы попробую… Всё-таки великим артефактором я себя никогда не считал. Но завтра, а сейчас – спать.

Следующий день получился очень продуктивным.

С утра в гимназию. Учёба на этот раз прошла более спокойно. Без двоек и без Вызовов.

Днём, сразу по возвращении домой, обед и уроки. Я всё же решил налечь на учебники. Не то чтобы мне это было очень уж нужно, но неприятно быть худшим. Надо исправляться.

Затем тренировка с Мейли. И вот тут приходилось действительно попотеть. Зато и прогресс, какой-никакой, появился. Хотя отчасти он был всё же благодаря второму рангу.

Скорость и реакция, конечно, не были главным в рукопашном бое. Но и на последнем месте не стояли. А база у меня всё же была изначально. Оставалось эту самую базу применить к этому телу. Чтобы мышцы «запомнили» хотя бы основные стойки и удары. То, что я победил на днях Стрельцова – не показатель. Там я действовал, если можно так сказать, за счёт грубой силы. Нет, не так! Не за счёт силы, а за счет жесткости. Но если бы тело Маркуса было достаточно заточено под рукопашку, то и бой можно было бы провести по-другому.

Вот я и старался. На самом деле, в рукопашном бое не так уж и много стоек и ударов. А основных так и вовсе мало. Но! Именно из основных стоек можно провести любой удар, поставить блок или отвести конечность противника.

Поэтому мы с Мейли начинали и заканчивали тренировки выполнением ката. И мне показалось, что китаянка, хоть и не подаёт вида, но тоже чему-то учится. Будущее покажет.

А сразу после тренировки и душа я спускался в мастерскую и до ужина вспоминал и вырисовывал в отдельную тетрадь нужные руны и названия плетений.

Не всё вспоминалось сразу. Не все пригодятся. И не все совместимы друг с другом. Но какой-то общий «каркас» всё же начал выстраиваться. Пока что даже слишком общий.

За ужином Василиса напомнила мне, что на приём к княгине мне, как представителю боярского рода, нужно явиться со шпагой. А свою я так и не смог найти после того боя. Но Егор пообещал завтра всё разузнать. Может быть, получится вернуть. Если же нет, то придётся покупать. А это снова расходы.

Следующий день, среда, практически не отличался от предыдущего.

Учёба, обед, уроки, тренировка и работа над будущим фотоаппаратом. И вот с последним пунктом случился небольшой затык. Все нужные руны и плетения я вспомнил и выписал. По крайней мере, так мне кажется. Но вот с их комбинированием могут возникнуть проблемы, так как наносить их придётся не на ровную поверхность, а на стенки внутри устройства. И вот тут нужно быть точным до миллиметра.

Поэтому на следующий день, в четверг, я после гимназии отправился на одну из мебельных мануфактур, что располагалась в фабричном районе города. Со мной туда поехал Витослав, так как эта мебельная фабрика хоть и была небольшой, но принадлежала его роду. Так что Витя познакомил меня с одним из старших мастеров, велел оказать помощь и срулил домой. А мы с мастером два часа обсуждали, что именно мне нужно, и рисовали чертежи. Точнее – он рисовал, а я объяснял. Так как работа, в принципе, была не очень и сложной, то спустя ещё пару часов я уже ехал домой с выполненными из дерева «запчастями» для прототипа фотоаппарата.

В этот день я решил пропустить тренировку, чем вызвал недовольство Мейли. Также я решил и с уроками не заморачиваться. Поэтому, приехав домой, я быстро перекусил и засел в мастерской. И работа, что называется, закипела.

Нет, до действующей модели было ещё далеко. Да и, ко всему прочему, предстояло найти человека, который сможет изготовить мне нужную линзу. Но вот общий порядок составления рун стал более понятен.

Сами руны я решил наносить на внутренние стенки устройства. Во-первых, так меньше палева. А во-вторых, даже если какой-нибудь пройдоха-артефактор сможет ознакомиться с фотоаппаратом, то кроме мешанины плетений он ничего не поймет. А уж о том, чтобы эта самая мешанина была, я позабочусь.

То есть для того, чтобы повторить работоспособную модель, устройство придётся разобрать и ознакомиться с внутренним содержимым. Но на это у меня тоже есть мысли. Поставлю магическую ловушку на «неизвлекаемость». И фотоаппарат при попытке его разобрать, как минимум, сгорит. А как максимум, ещё и рванёт, оторвав руки тому самому пройдохе.

Рунные цепочки я по-прежнему рисовал на бумаге. Но имея перед собой конечную три-дэ модель будущего устройства, работать стало намного проще.

В итоге я провозился до поздней ночи. До конечного результата было всё ещё далеко, но сам процесс создания захватил меня полностью.

Утром меня еле-еле смогли добудиться. За завтраком я клевал носом и всё так же продолжал думать о работе. И даже на известие о том, что Егор смог отыскать и вернуть мою шпагу, почти не отреагировал. Ну, вернул – и хорошо, я-то тут при чём?

Домашние меня, к счастью, особо не трогали. И лишь Васька по дороге в гимназию решила докопаться.

– Марк! – обратилась она ко мне, отрывая от мыслей.

– А? – рассеянно посмотрел я на девушку.

– Тебе не кажется, что ты заработался? – нахмурившись, спросила сестра. А сидевшая в экипаже напротив Эльза согласно кивнула.

– Да вроде нормально всё, – пожал я плечами.

– Нормально?! А ты вообще помнишь, что нам сегодня на приём к княгине вечером идти?

– Да, помню… Что?! Как сегодня?!

– А вот так, – с ехидством в голосе произнесла Василиса. – Пятница уже! И если ты и на приёме с таким же отсутствующим видом сидеть будешь, то княгиня, да и остальные гости, подумают, что Маркус Дёмин – дебил.

– Не передёргивай! – фыркнул я, отметив про себя, что в чём-то она, возможно, и права. Надо бы немного отвлечься. Хоть я и привык уже к выкрутасам своего подсознания, на которое большое влияние оказало вселение в чужое тело, но всё же понимал, что уходить в работу с головой, не замечая ничего вокруг – неправильно. И это ещё мягко сказано. Но и как-то перестроиться пока не получалось.

– Я не передёргиваю! – возмутилась боярышня. – Я ещё слишком мягко говорю.

– Ладно, ладно! – выставил я перед собой руки, признавая поражение. – Ты права, а я немного заработался. Только не кипятись! Постараюсь исправиться. Просто уж больно интересную штуку я пытаюсь смастерить.

Сестра пристально посмотрела мне в глаза, словно желая уличить во лжи, а затем отвернулась. Обиделась что ли?

Зато моими словами заинтересовалась немка.

– А что ты пытаешься сделать, боярич? – спросила Эльза.

– Фотоаппарат. С помощью которого можно будет фотографировать всё, что захочешь.

– Фотографировать? – спросила Васька. – Это же греческий?

– Вроде бы… – удивился я такому вопросу.

– Не знала, что ты его знаешь.

– Да я и сам не знал. Так, всплывает что-то в памяти.

– Эх, порыться бы в твоей голове, Марк! – как-то излишне кровожадно произнесла сестра. – А то в последнее время слишком уж много в ней всякого всплывает.

К счастью, в этот момент с очередным вопросом влезла Эльза, и мне не пришлось самому уходить с неудобной темы.

– Боярич, а что этот фотоаппарат будет делать? – поинтересовалась немка. – Нет, я поняла, что фотографировать. Но вот что это такое – не знаю.

– Эх, как бы тебе объяснить? По-хорошему, тут показываться надо. Хотя… Вот представь, что захотела сделать портрет человека. А рисовать не умеешь. Для этого берешь фотоаппарат, наводишь и – вуа-ля! Портрет готов! Причем портрет самый лучший. Да и не портрет это уже, я снимок. Который полностью, в каждой мелочи, соответствует оригиналу.

– А разве такое возможно? – недоверчиво сдвинула брови немка.

– Надеюсь, – напоказ вздохнул я.

– И ты уверен, что сможешь создать такую штуку? – спросила Василиса.

– Ну, до конечного результата ещё далеко, – развёл я руками. – Но очень надеюсь, что получится.

– А зачем?

– Деньги, Васька. День-ги!

– Кошку свою так называть будешь! – моментально огрызнулась боярышня.

– Кошки у меня нет, – улыбнулся я.

– То есть ты, боярич, хочешь этот свой фотоаппарат продать? – спросила Эльза.

– Нет, я хочу зарабатывать с его помощью. Вот ты бы сколько заплатила за свой идеальный портрет? Причём, учти, что часами позировать тебе при этом не придётся…

– Да я не знаю… – отчего-то смутилась немка. – Наверное, много.

– Много! – веско произнесла Василиса. – Если портрет действительно идеальный и не надо позировать, то много.

– Вот так я и хочу зарабатывать, – улыбнулся я.

– А зачем тогда тебе тот бездарный художник понадобился? – немного помолчав, обдумывая мои слова, спросил сестра.

– Ну, не сам же я людей фотографировать буду. Да и стереотипы… Если человек пришёл за портретом, то должен быть художник. А то, что он бездарный – ни на что не влияет. Рисовать ему не придётся.

– И ты, боярич, доверишь ему этот свой фотоаппарат? Чтобы он там, на набережной, с его помощью людей рисовал? – удивилась Эльза.

– Нет, конечно! – фыркнул я. – Я его знать не знаю. Поэтому не на набережной, а в фотомастерской. Или в фотоателье, ещё не решил. Позже разберёмся. И под контролем надёжного человека. Да и не обязательно это будет именно тот художник. Он просто первый под руку попался и навёл меня на мысль о фотоаппарате. А так любого можно будет взять.

– Если у тебя вообще получится эту штуку сделать, – язвительно хмыкнула Васька.

– Это само собой, – не стал спорить я. Да и сам ещё не был полностью уверен в том, что сумею сделать рабочую модель.

– Боярич, а можно я буду тем надёжным человеком? – неожиданно спросила Эльза спустя минуту.

– Что? – не понял я.

– Ну, тем человеком, который будет контролировать художника.

– А зачем тебе это?

– Это… Интересно! Да, интересно. Присутствовать при создании чего-то необычного. И если у тебя получится, то к тому художнику будут очереди выстраиваться.

– Это если про него вообще кто-нибудь узнает, – фыркнула Василиса.

– А для того, чтобы узнали, мы запустим рекламную кампанию, – рассмеялся я. И ответил Эльзе: – Если получится, то почему бы и нет… Посмотрим.

– А давай, Марк, ты как-нибудь потом смотреть будешь? – вздохнув, спросила сестра. – Не забывай, что сегодня к княгине идти.

– Я помню, – кивнул я. И отметил про себя, что этот разговор всё же смог меня отвлечь от мыслей о работе.

А приём? Ну что же, сходим. Уж чего-чего, а подобных мероприятий в моей прежней жизни было немало. Что там может случиться?

Интерлюдия 3

Княжество Балховское располагалось на Урале, и было просто до неприличия богато. Добыча полезных ресурсов, множественные мануфактуры и фабрики, в том числе принимавшие заказы от Государя, и спокойные соседи практически вынуждали княжество процветать. Соответственно, процветали вместе со своей землёй и князья Балховские. Тем более что род свой они вели от Рюрика и считались родственниками Великих князей.

Хотя, если смотреть правде в глаза, то чуть ли не треть всех князей земли русской могли похвастать Рюриком в предках. Да и Киевских князей с такой кровью было немало. Ненавистный Владимир был очень любвеобильным, и помимо законных детей успел наплодить множество бастардов.

Но Ростислав Балховский, благодаря государственным заказам, был вхож в Московский кремль. А потому всячески своё родство с Рюриковичами подчеркивал. Великий князь про то знал, но не препятствовал. Ему достаточно было того, что Балховский верен. На борьбу же за власть среди придворных он смотрел сквозь пальцы. Если, конечно, эта борьба не заходила слишком далеко и не вредила Руси.

Издавна повелось, что Балховские служили на благо Государя с мечом в руках. Когда-то они даже водили русские полки на врагов. В последние века стало спокойнее, а вместо полков появились легионы. И службу представители древнего рода несли в них, нередко дослуживаясь до больших чинов.

Сейчас у Ростислава было четверо взрослых сыновей, и всеми он мог гордиться. Был ещё и бастард, прижитый на стороне. Не сказать, что князь его любил, но делать карьеру помогал. С помощью своих связей выбил ему боярство. Затем, когда незаконнорожденный отпрыск повзрослел, пристроил служить в столичный легион. Именно это действо было ошибочным. Имея доходы с пожалованных отцом земель, Ростислав, которому князь Балховский дал своё имя, тем самым показывая собственное благоволение, пустился во все тяжкие. Азартные игры, беспробудное пьянство и даже легкие наркотики.

Князь еженедельно получал жалобы на беспутного отпрыска, но выкрутасы сына принципиально не замечал, чтобы не терять собственное лицо. До определённого момента.

Однажды бастард перешёл все границы и изнасиловал боярышню из довольно известного в столице рода. Дело получилось громкое и стоило князю немалых денег и многих связей. Но замять его всё же получилось.

Тогда же, расставшись с очередным сундучком с золотыми червонцами, князь Балховский решил, что всё – хватит! И организовал перевод сына в глухомань. Не то чтобы он надеялся на исправление беспутного отпрыска… Нет. Главное, чтобы при дворе не мелькал. А от княжества Ульчинского вести идут долго.

Целых полгода князь действительно ничего не слышал о бастарде. Даже начала закрадываться мысль, что изгнание всё же пошло ему на пользу. И вот вчера на стол Ростиславу Балховскому лёг доклад, на который он даже не знал, как реагировать.

Во-первых, его бастард снова влез в какое-то грязное дело.

А во-вторых, его за этим делом кто-то застал и убил.

Князь полночи размышлял, но оставил решение на утро, рассудив, что оно мудренее.

Так оно и получилось. Сегодня, едва проснувшись и позавтракав, Балховский отправил запрос на аудиенцию к Великому князю. И получил положительный ответ.

В одном из рабочих кабинетов кремля, куда гостя проводили служки, помимо князя Московского, присутствовал его старший сын – Мстислав. Но Балховский тому не удивился. В последний год это стало скорее нормой, чем неожиданностью. Сын однажды сменит отца на княжестве, а потому должен учиться вести дела.

– С чем пожаловал, Ростислав? – доброжелательно поинтересовался у Балховского старший Рюрикович – Олег. – По нужде какой али по делу?

– Сложный вопрос, княже, – показательно пригорюнился посетитель. – По делу, скорее. Просить хочу справедливости!

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Великий князь. Сын же его лишь хитро улыбнулся. Он, скорее всего, был уже в курсе того, о чём их собираются просить. А значит, и отцу успел рассказать.

– Бастарда моего убили, Государь, – совсем повесил голову Балховский. – А убийц не нашли. И, судя по всему, искать не будут.

Великий князь бросил быстрый взгляд на сына, и последний, с довольным видом кивнув, обратился к просителю:

– Слышали мы про ту историю, Ростислав Юрьевич. Бастарда твоего жаль. Тебе же – наше сочувствие. Но объясни, чего именно ты хочешь?

– Справедливости хочу, Мстислав Олегович, – Балховский наконец-то перестал притворяться, поднял голову и распрямил плечи. – Убийц найти и покарать.

– Справедливости? – вроде бы спокойно переспросил Великий князь. Но после этого вопроса Ростислав Юрьевич снова опустил голову и сгорбился. Только на этот раз не напоказ, а под гнётом той Силы, которую словно пса, спустил с поводка Государь. И даже Мстислав, который также уже являлся Владыкой, непроизвольно отшатнулся от отца. – По справедливости отпрыска твоего надо было давно удавить. Ещё десять лет назад, когда он первую мещанку снасильничал.

– Та мещанка, Государь, столько злата от меня получила, что сама боярыней стать могла, – вскинулся князь Балховский. – А Ростислав, хоть и непутёвый, но сын мой. Был.

– Непутёвый, – отчего-то хмыкнул Олег. Но потом снова построжел лицом и велел – Говори, чего конкретно хочешь. Без расшаркиваний!

– Полномочий хочу моим людям для расследования в княжестве Ульчинском. И право задавать вопросы темнику семнадцатого Великокняжеского.

– И всё? – даже как-то удивился Великий князь.

– И разрешение взять за подбрюшье бояр Дёминых. Судя по всему, к ним следы ведут.

– Дёминых? – усмехнулся младший Рюрикович. – А потянешь, дядя Ростислав?

– То всего лишь бояре, пусть и в силе пребывают, – отмахнулся Балховский.

– Хорошо, – после минутного раздумья произнёс Государь. – Бумагу с полномочиями на твоего человека писарь выпишет. Я велю. Скажешь ему, на кого именно. Но! Полномочия только для действий в легионе. С Дёмиными же разбирайся сам. А вот разрешения на вседозволенность в чужом княжестве я тебе не дам. Действуй на свой страх и риск.

– Как же так, Государь? – удивился Ростислав Юрьевич. – Этак ведь и до войны дойти может…

– Дойдет – так повоюешь, – пожал плечами Великий князь. – Но запомни: Саблеславу Ульчинскую трогать не смей! Я её своему младшенькому в жёны взять хочу. Понял меня?

– Да, Государь, – слегка растерянно ответил проситель.

– Тогда ступай.

Князь Балховский поклонился и вышел. Коридоры кремля сменялись на его пути, но он этого даже не замечал. В голове билась мысль о том, что бастард сумел нагадить отцу даже с того света. Ведь, по сути, Государь ему сейчас велел развязать войну с Ульчинским княжеством. Чтобы Ростислав Юрьевич его ослабил, а затем придёт самый младший Рюрикович и спасёт местную княгиню. В итоге Великокняжеский род станет ещё сильнее. И, как всегда, за чужой счёт!

И ведь не откажешься теперь – сам попросил.

Хорошо хоть, Государь Дёминых трогать не запретил. Есть теперь на ком злобу сорвать…