Текст книги "Путь чести"

Глава 12

Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает.

Никколо Макиавелли

Закинув на меня руку и ногу, Сабля прижималась обнаженным телом и задумчиво улыбалась чему-то своему. Я же смотрел в потолок и пытался понять, что же это такое было.

Нет, мне, конечно, понравилось. Очень понравилось!

Княгиня оказалась уже не девочкой, очень страстной и нежной одновременно. Хоть и довольно неумелой. А ещё у неё была просто потрясающая фигура. И я был бы не прочь повторить это безумство ещё раз. А то и не один.

Но всё же! Как так вышло? Стояли, общались, а в следующую секунду уже лежим на диване. Была бы она обычной девчонкой – ничего удивительного. Но Саблеслава – это же княгиня Ульчинская. Хоть и очень приятная на ощупь…

Стоп! Снова мои мысли пошли не в ту сторону. Впрочем, не удивительно. Сейчас вообще соображалось с трудом. Эх, ещё бы закурить!

– Ну, ты и наглец, боярич… – лениво протянула Сабля, выводя своим пальчиком на моей груди какие-то узоры.

– Сам в шоке, – улыбнувшись, честно признался я.

– В шоке, значит? – построжев голосом, княгиня неожиданно ущипнула меня за бок.

– Ой, – безэмоционально произнёс я.

– Да ты вообще, что ли, непробиваемый? – возмутилась Саблеслава и стукнула меня по груди кулачком. Не сильно, но ощутимо.

– Нормальный я.

– Оно и видно! Совратил девушку и лежит. В шоке он…

– Могу уйти.

– Я тебе уйду! – пригрозила она и прижалась ко мне ещё сильнее. – Ты даже не представляешь, Маркус, как мне в кремле одиноко.

Я молча погладил её по плечу, про себя подумав, что очень даже представляю.

– Знаешь, – снова заговорила она, – я сегодня, когда тебя увидела, то сразу подумала о чём-то таком…

– Таком? – улыбнулся я и шлёпнул её по попе.

– Ага, – тоже заулыбалась Сабля. – Ты очень и очень необычный, Маркус.

– И чем же? – немного, совсем чуть-чуть, насторожился я.

– Тем, как себя ведёшь, как разговариваешь. Словно все кругом – пыль под твоими ногами. Да и в целом держишься… В Британии есть такие люди – лорды…

– Я знаю, кто это.

– Вот. Ты – как британский лорд. Только откуда всё это? Судя по докладам моих людей, ты последние годы жил как бирюк какой-то. И тут вдруг манеры, надменность какая-то… А знаешь, что самое интересное?

– Мм? – промычал я, пытаясь сообразить, с чего это вдруг я стал надменным британским лордом с какими-то манерами? Да я вообще пьяным был, когда к ней в кабинет ввалился.

Хм. Так может, в этом и причина? Алкоголь отпустил тормоза, и я стал вести себя, как Владимир Северский? Ещё и приём этот подействовал. Когда я бывал на подобных мероприятиях в своём мире, то действительно чувствовал себя хозяином жизни.

Блин, палево!

– Ты меня совсем не боишься! – возмущённо произнесла Саблеслава, прерывая мои размышления.

– А должен? – удивился я.

– Все бояре боятся, – повела плечиком княгиня. – Лебезят. Выгоду ищут. Ты же держался со мной, как равный.

– Просто мне от тебя ничего не нужно.

– Вот это и самое интересное. А знаешь, о чём это говорит?

– Что можно и повторить? – стиснул я её в объятиях.

– Пошляк! – фыркнула Сабля, но попытки вырваться не сделала. – Нет, это говорит твоя кровь. Вот я и гадаю, из какого же ты рода, Маркус Дёмин?

Ну, началось! Сейчас она продолжит свою мысль, разовьёт, а там и до крови Владык договорится.

– Сама же сказала – Дёмин.

– Нет. Дёмины, конечно, независимые и наглые. Но не настолько.

– Это с чего я наглый?

– А кто сейчас целую княгиню тискает вместо того, чтобы с боярышнями на балу выплясывать? – тихо рассмеялась Саблеслава.

– Хочу – и тискаю, – хмыкнул я.

– Вот о чём я и говорю, – мурлыкнула девушка. И, нахмурившись, добавила: – Ты только не подумай, что этот случай даёт тебе какие-нибудь привилегии.

– Дура, что ли! – возмутился я. – Я тебе что, девка продажная?

– Что?! – воскликнула княгиня и, вывернувшись из моих рук, ловко вскочила на ноги и уперла руки в бока. Если учесть, что была она совсем голенькая, то смотрелось это вовсе не грозно. Вот прям совсем не грозно! – Ты, Дёмин, совсем, что ли, страх потерял? Я, между прочим, княгиня!

– Да хоть владычица морская, – хмыкнул я. – Сама ляпнула, а на меня теперь вину сваливаешь.

– А? – смешно приоткрыв ротик, Саблеслава слегка зависла. Отчего стала выглядеть ещё милее. Но продлилось это, к сожалению, недолго. – Знаешь, что? Пошёл вон!

– Да ради богов, – пожал я плечами и резко встал с дивана, оказавшись лицом к лицу с Саблеславой. Но девушка шустро отошла на пару шагов и указала пальцем на дверь.

– Вон, я сказала! И молись, чтобы я тебя простила!

– Ухожу, ухожу, – пробормотал я, собирая с пола свои вещи. Бросил ещё один взгляд на Саблю и с усмешкой спросил: – А ты так и будешь голенькой бегать?

– Нахал! – возмутилась княгиня и тоже стала одеваться.

– Маркус, – окликнула меня Сабля в тот момент, когда я уже стоял у дверей и собирался выйти.

– Да? – посмотрел я на неё.

– Может быть, всё же подумаешь о собственном роде? Ну что тебя ждёт у Дёминых?

– Так это всё… – я взмахнул рукой в сторону дивана и попытался изобразить крайнюю степень удивления, – было только для того, чтобы меня на свою сторону склонить?!

– Что? – снова зависла княгиня. Но ненадолго. В следующую секунду она метнулась к столу и схватила с него что-то большое и даже на вид тяжелое. Кажется, пресс-папье.

Но дожидаться, когда эта хреновина прилетит мне в голову, я не стал. Резко выскочил за дверь, плотно прикрыв её за собой и наткнулся взглядом на знакомого якобы служку с моим поясом в руках.

– Бах! – врезалось что-то в дверь изнутри.

– Гневается, – пожав плечами, сообщил я служке. И, забрав у него пояс со шпагой и кинжалом, добавил: – Омары мне не понравились. Кто же знал, что Саблеслава Мечеславовна их так любит.

– Какие омары? – отчего-то шёпотом спросили меня.

– Ракообразные, – уточнил я. И махнул рукой: – Пошли!

Настроение у меня было… Да просто превосходное! На лицо сама собой лезла глупая улыбка. А в душе пылала уверенность, что мне всё по плечу.

А ещё отчего-то захотелось вернуться к Сабле. Снова прижать её к себе покрепче и пролежать так, в обнимку, всю ночь.

Я что, влюбился?

Нет, фигня! Это у Маркуса гормоны разыгрались. Однозначно.

Но Сабля всё равно – прелесть…

Своих друзей я нашел в Среднем зале. Но не за столиком, а у дверей в зал Большой. Они что-то оживлённо обсуждали и время от времени недовольно косились на барона, что так и дрых пьяным сном за нашим столом, положив голову на руки. Ещё и похрапывал.

– А вот и я! – радостно произнёс я, приблизившись. – Веселитесь?

– Маркус, ты где был? – нахмурившись, спросила Василиса.

– Бегал, – ответил я, вспомнив старую шутку.

– А?

– Вы чего, натанцевались уже?

– Лично я – да, – ответил Витослав. – Да и вообще, ехать уже пора, а тебя всё нет.

– Это он просто хочет побыстрее отцу новости рассказать, – сдала друга Ханна. – Весь вечер как на иголках. Мне во время танцев все ноги оттоптал.

– Он тебя хотя бы не пытался за попу лапать, – всё ещё недовольно произнесла Васька. А потом вдруг хихикнула и добавила: – Но и руки ему от обморожения лечить не надо.

– Марк, – не обращая внимания на девчонок, обратился ко мне Витя, – вы Киску до дома не подвезёте?

– А сам чего? – уточнил я.

– Да спешит он, я же говорю, – снова влезла Ханна.

– Довезём, конечно, – кивнула Василиса.

– Спасибо! – расплылся в улыбке друг. – Я тогда побежал. А то скоро все расходиться начнут, и столпотворение на выходе будет.

– Сначала княгиня должна с речью выступить и вечер закончить, – уточнила Василиса. – Только она что-то пропала куда-то…

Тут сестра неожиданно замолчала и с подозрением уставилась на меня.

– Чего? – насторожился я и даже отошел от неё на полшага.

– А где ты всё-таки был?

– Ладно, всем пока! – спас меня Витя. Пожал мне руку, чуть-чуть поклонился девушкам, элегантно приложив при этом кулак к груди, и убежал. Предатель.

– Может, и мы пойдем? – спросил я в надежде перевести тему.

– А как же речь? – удивилась Ханна.

– Да ну её, – отмахнулся я. – Чего мы там нового услышим? А потом, в самом деле, давилка на выходе будет. Правильно Витя сказал.

– Нуу, не знаю, – вздохнула Киска, с грустью осматривая зал.

– И в самом деле, поехали, – неожиданно поддержала меня сестра. – Речь то ли будет, то ли нет, а я что-то устала. Да и ты, Ханна, замученной какой-то выглядишь. Один Маркус чему-то радуется. Кстати, а чему ты радуешься?

– Погода хорошая, – буркнул я и убрал с лица непроизвольно появившуюся на нём улыбку. – Поехали уже.

На улице было темно и неожиданно прохладно. А ещё, похоже, что прошел небольшой дождик. Луж не было, но дорожка от кремля до ворот была влажной.

Сразу за воротами отиралась целая толпа из слуг и охраны гостей. Стоило нашей троице выйти, как все эти люди дружно замерли и посмотрели на нас. Даже как-то неуютно стало.

Но тут к нам протолкался Егор и доложил, что сейчас подгонят экипаж.

– Как погуляли, боярич? – тихо спросил он, подойдя ближе.

– Отлично, – ответил я и, вспомнив Саблеславу, снова заулыбался.

– Да чего ты всё время лыбишься? – недовольно фыркнула Васька.

От ответа меня избавил Кондратий, подавший нам транспорт. Я помог девушкам забраться в экипаж, уселся сам и, устало вздохнув, откинулся на спинку сиденья.

– Н-но! – негромко скомандовал кучер.

Стоило нам проехать через толпу, как объявилось наше сопровождение. Михалёв с двумя бойцами вырвался метров на семь вперед. Сразу перед экипажем ехали Егор и Эльза. А оставшаяся троица воинов пристроилась позади.

Убедившись, что никто из охраны не потерялся, я с удовольствием потянулся и зевнул.

– Так с чего ты все-таки довольный такой? – снова пристала ко мне сестра. Она отчего-то села напротив и теперь с подозрением во взгляде меня рассматривала.

– И пахнешь странно, – задумчиво протянула Киска, сидящая слева. – Знакомо и незнакомо одновременно.

– Пахну? – офигел я.

– Ага, – кивнула Ханна. – Духами какими-то и чем-то ещё.

– А меня обязательно нюхать?

– Извини, – смутилась девушка. – Просто у меня в последнее время что-то с обонянием. Очень хорошо все запахи чувствую и различаю.

– Так где ты всё же был, Марк? – снова завела свою пластинку Василиса. Блин, достала! И что ей всё неймётся?

– С княгиней общался! – огрызнулся я.

– Ага, – кивнула Васька с таким видом, словно это всё объясняло. – И теперь лыбишься, как дурак. И пахнешь странно…

Я напрягся и насторожился. Это к каким таким выводам пришла боярышня?

– Маркус! – громко воскликнула Киска, округлив глаза. – Ты что, с княгиней?..

– Тсс! – зашипел я. – Вы чего разорались?!

– Серьёзно? – прошептала Василиса, глядя на меня, как на чудо-юдо заморское.

Отвечать я, конечно же, не стал. Только недовольно фыркнул и отвернулся. Всё настроение испортили, курицы!

– Маркус, ты что, дурак? – спустя минуту тихо спросила сестра.

– Тебе вообще какое дело? – огрызнулся я. Достала, блин! Смотрит на меня, как солдат на вошь. А Ханна и вовсе подальше отодвинулась. Как будто я не с княгиней переспал, а бродячую собаку трахнул.

– Да мне – никакого, – через губу процедила Василиса. – А вот тебе должно быть! Ты о последствиях подумал? Да тебя же, придурок ты такой, живьём сожрут, если кто узнает!

Я непонимающе посмотрел на разгневанную сестру и пожал плечами. Перевел взгляд на Киску. Она вжалась в противоположную стенку салона, всё ещё глядя на меня круглыми офигевшими глазами.

Да что за хрень тут творится?!

– Марк, ты хоть представляешь себе, сколько князей хотело бы женить своих сыновей на нашей княгине? – задала очередной вопрос Васька. На этот раз спокойнее. – Князей, Маркус! А тут ты, без году боярич, в фавориты решил выбраться. Да тебя сожрут и не подавятся! Пальцами щёлкнут, и нет Маркуса Дёмина!

Чёрт! А вот об этом я и не подумал… Хотя…

– Фигня! – возразил я. – Чтобы меня сожрать, надо что-то знать. А так как ничего не было, то и знать тоже нечего.

– Марк, я тебе поражаюсь, – вздохнула Василиса. – Ты сколько там наедине с княгиней пробыл? Час? Полтора? А теперь подумай, много ли бояричей удостаиваются такой чести? Да одних подозрений хватит…

– Прекрати! – перебил я сестру. Вот достала! Честное слово!

От хорошего настроения не осталось вообще ничего. Теперь преобладало раздражение. А ещё отчего-то активизировалось чувство опасности. Причём оно сработало практически сразу, как только мы отъехали от кремля. И постепенно становилось сильнее. Вот только не могу понять, от кого эта опасность исходила. Ну, не от Васьки же? Она, конечно, девушка горячая, но максимум, что может сделать, это по голове меня приложить. Но на такую угрозу моя чуйка не сработала бы. Я вообще заметил, что в этом теле это чувство намного слабее, чем в моём родном. И уж если я начал сейчас что-то ощущать, то опасность должна быть реальной.

Может, это Киска решила меня грохнуть? Обиделась, что я её сестру того-самого? Она и в самом деле себя немного странновато ведёт. Забилась в угол и с какой-то опаской крутит головой по сторонам. Хм…

– Я что, уже не могу… – снова начала Василиса.

– Тихо! – скомандовал я. И посмотрел на Ханну. – Киска, что с тобой?

– Я не знаю, – как-то жалобно ответила одноклассница. – Отчего-то страшно вдруг стало.

– Давно?

– Как от кремля отъехали. Но вначале лишь чуть-чуть было. А теперь…

– Что происходит, Марк? – наконец-то сообразила, что что-то не так, Васька.

– Что-то непонятное, – продолжая оглядываться, ответил я. – Но я тоже чувствую какую-то опасность.

– Может, съели что? – насмешливо фыркнула сестра. Но это было явной бравадой. Ей тоже было неуютно.

– Надо предупредить охрану, – вслух подумал я. И даже привстал с сиденья. Но тут же упал обратно. Потому что ощущение надвигающейся беды усилилось. И мне показалось, я даже чувствую направление, откуда она придёт.

Будет нападение? Чёрт!

Ещё раз оглядевшись, я рассмотрел впереди место, очень похожее на то, где нас атаковали в прошлый раз. Протяжённая глухая стена слева. Справа же два поворота в переулки, а между ними какой-то небольшой парк, густо заросший кустами и деревьями. Сейчас, в темноте, там батальон солдат спрятать можно.

Я снова привстал, собираясь отдать приказ Михалёву. Чувство опасности уже просто вопило. А ещё оно мне не советовало возвращаться. Сам не знаю, как это понял.

Но что-то приказывать начальнику нашей охраны не пришлось. Он то ли сам что-то почувствовал, то ли местность впереди показалось подозрительной…

В общем, Михалёв вскинул правую руку, и наша процессия начала замедляться. Бойцы – все, включая Егора и Эльзу, положили ладони на оружие.

Вот только вся беда в том, что замедлились мы как раз напротив парка.

Да что же он творит?! Этот участок надо было проскакивать как можно быстрее! Или у него инструкции такие? Михалёв ведь из телохранителей. А как их там учат, я понятия не имею.

– Да что происходит? – нервным шёпотом спросила Васька.

– На нас нападут! – чуть ли не выкрикнула Ханна.

А я вдруг отчётливо понял, что да – нападут. Причём даже направление первого удара отчётливо себе представил. Он будет нанесён по экипажу. То есть – по нам. И надо срочно что-то предпринять.

Поставить «Щит»?

Не факт, что поможет. Будь я прежним Владимиром Северским, то да. Прикрыл бы нас всех. А так… Я откуда-то знаю, что не успеваю. Максимум, что смогу – это обезопасить себя. Но не девчонок.

Все эти мысли пронеслись в голове мгновенно. Я уже собрался всё-таки начать кастовать «Щит», как вдруг понял, что надо делать.

Снова чуть привстав, я обернулся назад и скомандовал:

– Вторуша! Ко мне! Срочно!

Сказано это было громко и чётко. Поэтому воин даже не подумал ослушаться, переспросить или уточнить легитимность приказа у своего командира.

Секунда, и Вторак Безфамильный на своём коне поравнялся с экипажем.

– Звал, боярич? – спросил он. А в следующее мгновение началось.

Мой расчёт оправдался. Первый удар, который предназначался нам, пришёлся по загородившему экипаж Вторуше.

Он только-только успел задать вопрос, а в следующую секунду в него врезалось нечто, плохо различимое в темноте. Но определённо мощное. Потому что Безфамильного буквально вынесло из седла. Он пролетел над нашими головами, почти в притирку, и с громким «Бумс!» впечатался в стену.

Нет, подумал я, проводив воина взглядом, всё же мой расчёт не совсем верен. Техника, которая выбила Вторака из седла, была направлена не в экипаж в целом, а лишь в меня. И я вполне успел бы от неё закрыться «Щитом».

Надеюсь, что Вторуша действительно такой неубиваемый, как рассказывал.

Эти мысли только-только успели сформироваться, а противник нанёс свой следующий удар.

Экипаж тряхнуло. Но не из-за того, что в него было попадание, и из-за лошадей, которые, в отличие от Безфамильного, атаку неизвестных не пережили.

Что-то, похожее на огромное водяное копьё, пробило одну лошадь насквозь и практически срезало голову второй. Хренасе! Не факт, что мой теперешний «Щит» выдержал бы удар такой силы.

– Спе-ши-ться! – закричал Михалёв.

Я вначале удивился, что он слегка растягивает слова, но потом понял, что непроизвольно ускорился по максимуму для своего второго ранга. Оттого и команда десятника так странно прозвучала, да и движения охраны казались слишком плавными.

– Щи-ты! – озвучил очередную команду десятник. И, словно показывая пример, вскинул свой щит. В который сразу же воткнулись две стрелы.

– За экипаж! – крикнул я, и, не дожидаясь, когда до девчонок дойдет, схватил их обеих в охапку, выпрыгнул из нашего транспорта и упал на брусчатку.

Вовремя! По нашему транспорту застучали стрелы. Некоторые пролетали над самой головой и выбивали искры из брусчатки. Видимо, били навесом.

Неожиданно под моими руками, слева, где была Василиса, стало очень холодно. Сестра активировала «Кольчугу».

Подтолкнув за неё растерянную Ханну, я бросил:

– Прикрывай её! И не вставайте.

Васька недовольно нахмурилась, но всё же кивнула. Наверное, хотела ринуться в бой и побить всех врагов.

Убедившись, что девчонки в относительной безопасности, я схватился руками за край экипажа и осторожно выглянул.

Да уж! За какую-то секунду ситуация изменилась кардинально.

Врагов всё ещё не было видно.

Бойцы Михалёва успели выполнить его команды. И спешились, и щитами закрылись. Вот только теперь у каждого в щите торчало несколько стрел. А лошади, с которых они только-только слезли, бились в агонии на земле. У них щитов не было.

Так же не было щитов у Эльзы и Егора. Но немка успела активировать «Кольчугу» и теперь напоминала маяк в тёмную ночь, освещая несколько метров пространства вокруг себя огненными всполохами.

Зареченский же прятался у девушки за спиной. Чуть присев, он переждал град из стрел и сейчас как раз собирался выпрямиться. Блин! А если ещё один залп будет?

К счастью, это заметил не только я.

Михалёв хоть и молод, но командир, похоже, довольно опытный. Или же учился хорошо. В общем, он, успев осмотреться, резко скомандовал:

– Егор, Эльза – к бояричу! Беречь его! Остальные – стена! Приготовиться к нападению!

Егор выполнил команду беспрекословно. Секунда, два длинных шага, больше похожих на прыжки, и Зареченский, перемахнув экипаж, приземляется рядом со мной.

Отряд Михалёва тоже моментально среагировал на слова десятника. За всё ту же секунду они успели выстроиться перед нашим транспортом и закрыться щитами.

А вот Эльза…

Сначала я подумал, что она собирается ринуться в атаку.

Оставшись на месте и всё так же привлекая к себе внимание огненными всполохами своей брони, она начала создавать какую-то технику.

Две секунды, и в небо над сквером устремился большой огненный шар. Достигнув заданной точки, он не взорвался, а словно вспыхнул и превратился в маленькое солнце. Да так и остался висеть, освещая сквер и давая нам возможность разглядеть нападавших.

А посмотреть там было на что!

Врагов было много. Навскидку – человек пятьдесят. Одеты в тёмные одежды. Лица испачканы то ли чёрной краской, то ли какой-то грязью. Но самое главное, что как раз в этот момент они одновременно, словно единый механизм, натянули свои небольшие луки.

– Дзинь! – слитный звук спущенных тетив, и полсотни стрел навесом устремляются в нашу сторону.

Я только-только хотел снова нырнуть за экипаж, но немка сделал свой ход чуть раньше.

Она вскинула левую руку, моментально создала ещё одну технику, и все стрелы, как раз находившиеся в крайней верхней точке, осыпались пеплом.

Но Эльза на этом не остановилась.

Ещё один взмах рукой – на этот раз правой и в сторону нападавших, – и у них, у всех одновременно, вспыхивают оставшиеся стрелы. А если учесть, что они в находятся в колчанах на поясе…

В общем, одномоментно тихая засада превратилась в толпу кричащих и матерящихся людей, которые резво срывали и срезали горящие колчаны со своих поясов.

Много времени это у них не заняло. Спустя несколько секунд колчаны догорали на земле, а враги быстрым шагом устремились вперёд, на ходу обнажая клинки.

А затем, внезапно, стало снова темно. Рукотворное солнце, созданное Эльзой, погасло. А сама немка с тихим стоном опустилась на брусчатку. Уже без «Кольчуги».

Чёрт! Выложилась до истощения!

– Егор, за мной! – скомандовал я. – Надо её перенести.

Не дожидаясь ответа, я перемахнул через утыканный стрелами экипаж и только сейчас заметил лежащего на козлах Кондратия.

В него попали четыре стрелы. Две в правую ногу. Одна в правую же руку. А последняя – в глаз.

Твою же мать!

Внезапно, словно кто-то нажал на выключатель, отступила растерянность и лёгкая паника из-за неожиданного нападения. А где-то в груди начала разгораться привычная ярость.

Только на этот раз она не туманила мысли. Напротив – я стал излишне спокойным, собранным и злым.

Эти твари, кто бы они ни были, убили моего человека. И пусть я почти с ним не общался и ничего о нём не знал, да даже особо и не стремился узнать. Он всё равно был своим. Постоянно крутился где-то у лошадей и экипажа. Каждый день возил нас с Васькой в гимназию…

Стоп!

Рефлексировать буду потом. Сейчас надо спрятать Эльзу, а затем убить всех этих уродов.

Хоть все эти мысли и пронеслись в голове практически мгновенно, но я отвлекся. И Егор успел меня опередить. Когда я подскочил к немке, Зареченский уже успел взять её на руки. Помощь ему не требовалась. Поэтому я обнажил шпагу, повернулся лицом к противнику и мгновенно поставил «Щит», в который врезался пущенный вражеским противником «Водяной серп».

Чёрт! Как-то из головы вылетело, что у них есть Стихийник. Причём сильный.

Мой «Щит» хоть и выдержал удар, но почти сразу схлопнулся.

– Три шага вперёд! – раздался справа от меня выкрик Михалёва. Короткая, но слаженная шеренга моих охранников рывком переместилась чуть ближе к подбегающим врагам, оставляя меня сзади. – Бой! За Дёминых!

– За Дёминых! – общий рёв четырёх бойцов. Слитный выпад мечей из-за щитов, и сразу трое врагов, вырвавшихся вперёд, падают на землю.

А затем мне стало некогда смотреть по сторонам.

Основная масса нападающих атаковала телохранителей. Но несколько человек обогнули короткий строй и выскочили прямо на меня.

К счастью, я был готов.

А ещё сильнее радует то, что нападали они неорганизованной толпой. И как-то довольно неуклюже. Словно не привыкли к бою лицом к лицу.

Первого врага я убил мгновенно. Он только замахивался своей саблей, как моя шпага в коротком, но резком выпаде нашла его горло.

От второго я ушёл чуть вправо, оставляя между нами труп его товарища. Полшага назад, и рубящий боковой удар не достаёт до меня какие-то миллиметры. Ещё один выпад. На этот раз не смертельный – в правое плечо противника. Но саблю он выронил и отступил. А на меня выскочили сразу трое.

Маленький, с теннисный мяч размером, «Фаербол» в грудь того, что по центру. Затем резко приседаю, пропуская над головой саблю правого, и в длинном выпаде бью его кончиком шпаги в левую подмышку.

Не разгибаясь, тяну на себя шпагу и делаю кувырок влево, резко вскакиваю рядом с третьим врагом, и в этот момент из-за моей спины прилетает здоровенная сосулька и практически сносит ему голову.

Молодец Васька! Расцелую потом!

Двухсекундная передышка позволила мне оглядеться и скастовать на себя «Ускорение».

Строй моих телохранителей рассыпался. Сейчас сражались всего трое из них. Четвертый чуть отступил и затягивал какой-то тряпкой разрубленное предплечье левой руки. Пятого воина не было видно. Должно быть, он остался где-то там, под ногами у толпы нападающих.

От экипажа, на помощь нашим бойцам, медленно (это насколько же я ускорился?) продвигался Егор.

Если сейчас ничего не предпринять, то их сомнут. И Зареченский не поможет.

Затем враги доберутся до Васьки с Ханной. И до бессознательной Эльзы.

Нет, не доберутся!

Я побежал вперёд. Воздух стал плотным, словно вода, но мне это не мешало.

Взмах левой рукой, и мой любимый «Молот Тора» сносит всех врагов, что оказались на его пути. А находившихся в непосредственной близости разбрасывает в стороны.

Бойцы противника даже не успели растеряться или среагировать каким-либо другим способом, а я уже ворвался в их нестройные ряды и атаковал.

«Огненные шары», «Молнии» и вырастающие из-под земли «Каменные шипы». Все заклинания манозатратные и быстро кастующиеся. Они устраивают врагам настоящую кровавую баню, уничтожив за несколько десятков секунд реального времени большую их часть.

А я также успеваю наносить удары шпагой и прикрываться «Щитом» от Стихийника. Он, похоже, понял, что нападение не удалось, и пытался достать меня изо всех сил. Не считаясь с потерями среди своих союзников, которые попадали под его же удары.

И хорошо, что пока он бьёт именно по мне. Если атакует кого-то из моих людей, то у них практически не будет шанса.

Надо с этим срочно что-то делать…

Я поворачиваюсь в ту сторону, откуда прилетают чужие техники, и несусь вперёд, попутно уничтожая различными способами вражеских солдат.

За моей спиной повторно раздается протяжный клич:

– За Дё-ми-ных!

Ещё десяток секунд и семеро уничтоженных противников, и я вижу Стихийника.

Водяной одет так же, как и остальные враги. Но лицо его без маскирующей раскраски, и его получается рассмотреть.

Плоский нос, узкие глаза и кривой оскал. Степняк! Интересно, какого хрена ему от меня понадобилось?

Впрочем, это можно будет узнать и потом.

Снова кастую «Молот Тора» и запускаю его в Стихийника. Но, к моему удивлению, заклинание не наносит ему никакого вреда. Оно рассеялось примерно в полуметре перед врагом.

Кривая ухмылка на лице степняка становится торжествующей. А я не могу понять, что это за щит. Понятно лишь только то, что не водяной. Да и вообще не стихийный.

– Э-то ар-те-факт, у-рус! – насмешливо произносит враг. Я всё ещё ускорен до предела, поэтому приходится сосредоточиться, чтобы разобрать слова. – Те-бе е-го не про-бить, кто бы ты ни был!

Артефакт, говоришь? А так?

Огромное «Ледяное копьё» летит в ухмыляющуюся рожу. Но всё в том же полуметре от противника рассыпается на миллиард льдинок.

Хм… А если?

Я переложил шпагу в левую руку, извлёк из ножен на поясе кинжал и резко метнул.

– Дзинь! – отрекошетил он, встретившись с непреодолимой преградой в полуметре от Стихийника.

Степняк смеётся. Весело ему, гаду. И запускает в меня очередной водяной серп.

Мгновенно кастую «Щит», принимаю на него технику и продолжаю думать, как же выковырнуть ушлёпка из этой скорлупы.

За спиной шаги. Скосив взгляд, вижу Егора, Михалёва и ещё одного нашего бойца. Они неспешно приближаются, с интересом поглядывая на водяного.

Ещё один боец ходит от одного раненого врага к другому и невозмутимо их добивает.

– Впёред не лезьте! – командую я, и, увидев подтверждающие кивки, снова поворачиваюсь к Стихийнику.

Он снова посылает технику, а я снова принимаю её на «Щит».

– И что ты будешь делать? – спрашиваю я. – Сидеть там вечно? Так мы никуда не спешим…

– Я могу уйти в любой момент! – хохочет он. Вот только глаза у него слишком серьёзные. Сам себе не верит. Но продолжает бравировать. – От таких, как вы, легко уйти! Так же легко, как дышать! Ведь…

Он замолкает, разглядев торжествующую улыбку на моём лице. Он не понимает, в чём дело. А ведь сам же дал мне подсказку!

Сосредоточившись, я кастую большой «Фаербол» в левой руке и не меньших размеров шар из воды – в правой. И запускаю их во врага. Но не одновременно. «Фаербол» чуть раньше. Водяной шар на долю секунды позже. Да ещё и с разной скоростью. Первое заклинание чуть медленнее. И если я всё правильно рассчитал…

Правильно!

– А-а-а! – крик невыносимой боли доносится до нас из-за стены пара, которая образовалась после столкновения двух техник. Ни огонь, ни вода так и не смогли преодолеть артефакторный щит. Но вот обжигающе горячий, раскалённый воздух смог!

Крик постепенно превращается в предсмертный хрип, а потом и вовсе затихает.

Я обвожу взглядом поле боя и, не увидев живых врагов, наконец-то снимаю с себя «Ускорение». И чуть не падаю от резко накатившей усталости. Но стараюсь не подать виду, потому что осталось ещё одно незаконченное дело.

– И что же мне с вами теперь делать? – спрашиваю я у Михалёва и его людей, что сейчас стоят и смотрят на меня с благоговейным выражением лица. Ведь они узрели чудо.

Перед ними Владыка!