Текст книги "История культуры повседневности. Учебное пособие"

Глава 5
Специфика повседневной жизни скотоводов

Виды скотоводческих сообществ и особенности их хозяйства. Исторические судьбы народов мира неразрывно связаны. Народы, а вместе с ними и культуры занимают разные места в общем всемирном историческом процессе, но все они заслуживают внимания исследователя. В соответствии с хозяйственным укладом жизни выделяют культуры охотников и собирателей, огородников и садоводов, земледельцев и скотоводов. Скотоводами традиционно считают общества, в которых доминирующим видом деятельности является содержание и уход, а также улучшение породы животных, преимущественно крупных и мелких парнокопытных.

Большинство современных классификаций скотоводства сводится к двум основным характеристикам организации: кочевое (или кочевое и полукочевое) скотоводство как преимущественно скотоводческая ориентация в хозяйстве в соединении с особым образом жизни – передвижением всего населения со стадами; пастушество, предполагающее передвижение со стадами только пастухов, в то время как основная масса скотоводов-земледельцев живут оседло⁵⁴. Последнее существует во всем мире и до сих пор играет одну из главных ролей в экономике многих стран, например Аргентины, Бразилии, Индии, Китая, России, США и др.

Исходя из региональных особенностей природно-ландшафтных характеристик, современные исследователи номадизма⁵⁵ выделяют четыре хозяйственно-культурных типа: кочевые скотоводы степей и полупустынь; кочевники-скотоводы высокогорных плато; охотники-оленеводы тайги; оленеводы тундры⁵⁶.

Зарождение и развитие скотоводства в истории человечества относят к раннему палеолиту (VII–IV тыс. до н. э.). Практически все основные виды существующих домашних животных были одомашнены еще в первобытную эпоху. Хронология доместикации, по утверждению археологов и антропологов, выглядит следующим образом: собака – мезолит; свинья и коза – ранний неолит; крупный рогатый скот (бык, корова) – поздний неолит. «Люди переходили от охоты и собирательства к доместикации, к возделыванию полей и выращиванию скота вовсе не от сознательного стремления к прогрессу. Они сделали это только тогда и только там, когда и где эффективность фермерства превысила эффективность собирательства»⁵⁷. Отметим, что процесс приручения животных зависел от освоения человеком мест их естественного пребывания и целей, с которыми эти животные использовались людьми. Особенности природного ландшафта, природно-климатические условия определяли и состав стада, и характер образа жизни и кочевания, и особенности разделения труда, и формы дополнительных хозяйственных занятий. В зависимости от среды обитания скотоводы занимаются разведением различных животных: коров, овец, коз, верблюдов или лошадей, оленей в северных широтах.

Переход от присваивающего к производящему труду изменил и отношения внутри кочевых родов. Если дикий воин и охотник довольствовался в доме вторым местом после женщины, то теперь «более кроткий» пастух, кичась своим богатством, выдвинулся на первое место, а женщину оттеснил на второе. Теперь «до восхода солнца женщины доят скотину и отправляют ее “на пашу”. Затем подростки обоих полов идут к скоту вместе с мужчинами, чтобы напоить скот, который пасется в открытой степи целый день. Подростки-пастухи пригоняют стадо к ночи домой. Так день за днем монотонно протекала жизнь»⁵⁸.

По мнению Н. Н. Вавилова (1887–1943), автора теории географических центров происхождения растений, существовали центры доместикации животных: африканский, переднеазиатский, южноазиатский и центральноазиатский⁵⁹. Сегодня исследователи выделяют шесть основных центров одомашнивания животных:

1) китайско-малайский (территории современных Вьетнама, Лаоса, Кампучии, Таиланда, восточного Китая). Здесь были одомашнены южнокитайская, или индийская, свинья, северокитайская свинья, курица, утка, китайский гусь, тутовый шелкопряд, дубовый шелкопряд, медоносная пчела, золотая рыбка, собака;

2) индийский (Индия, Северный Пакистан, Бирма, Непал). Одомашнены зебу, гаял, буйвол, азиатский павлин, курица, индийская кошка, собака, медоносная пчела;

3) юго-западноазиатский (северо-восток Турции, северо-восток Сирии, Иран, Ирак, Кавказ, Афганистан). Одомашнены крупный рогатый скот, лошадь восточного типа, овца, коза, свинья, одногорбый верблюд, голубь, пчела;

4) средиземноморский (побережье Средиземного моря, северо-восток Испании, юго-восток Франции, Италия, Швейцария, Югославия, Болгария, Греция, Албания, юго-запад Сирии, Иордания, Египет). Одомашнены крупный рогатый скот, лошадь западного типа, лошадь мясного типа, овца, коза, свинья, утка, гусь нильский, антилопа, газель, кролики и др.;

5) андийский (северные Анды, Южная Америка, Эквадор, Перу, юго-запад Боливии). Одомашнены лама, альпака, мускатная утка, морская свинка, индейка;

6) африканский (северо-восточная Африка). Несмотря на то что материк богат дикими видами животных, одомашнены только шесть видов: страус, цесарка, кошка, собака, осел, свинья⁶⁰.

Развитие скотоводства в лесной, лесостепной и степной зонах подвергалось влиянию ряда фундаментальных факторов, и определяющим, кардинально влияющим на характер его развития, являлись природно-климатические условия. Отсутствие просторов для беспривязной и безнадзорной пастьбы крупных скоплений скота обусловило развитие скотоводства на протяжении ряда столетий как чисто вспомогательной отрасли земледелия. Лесная зона была крайне неблагоприятной для развития скотоводства в сколько-нибудь крупных масштабах и потому, что порождала условия, способствующие постоянному возникновению эпизоотий самой различной этиологии. Это систематически подрывало базу для расширенного, а часто даже простого воспроизводства скота.

Одновременно действовал еще и социальный фактор – общинный характер владения сенокосами и пастбищами. Более того, в подавляющем большинстве случаев это владение превращалось в совместное использование угодий и общиной, и феодалом-помещиком. Обильные укосы для каждого крестьянина – дело случая. При необходимости заготовки кормов почти в семь месяцев это играло весьма существенную отрицательную роль. Численность в крестьянском хозяйстве домашнего скота определялась главным образом кормовыми ресурсами: летними пастбищами, сенокосами и гуменным кормом. Тем не менее основная цель скотоводства лесной, лесостепной зоны – удобрение полей.

Кочевников-скотоводов еще называют номадами. История культуры и лингвистические исследования языка свидетельствуют о том, что через стадию кочевников-скотоводов прошли многие народы, которые впоследствии стали оседлыми и земледельческими. Эти процессы перехода происходят и в современных культурах, например у арабов Сирии, племен Африки (хамитические племена), народов Средней Азии (киргизы, монголы).

Научный интерес к скотоводам-кочевникам насчитывает не одно столетие, однако однозначных мнений и оценок относительно их общественного строя и культуры пока нет. Так, еще немецкий философ Иоганн Готфрид Гердер в конце XVIII в. писал: «Взгляните… на калмыков и монголов – где им жить, если не в своих степях… На своей маленькой лошадке легкий человечек пролетает огромные пространства, целые пустыни – он умеет придать силы коню, если тот валится с ног, а если конь изнемогает, он открывает вену на шее коня, и это придает ему последние силы. В некоторых из этих областей никогда не бывает дождя, и только роса живит землю, только неисчерпаемое плодородие почвы одевает ее весенней зеленью. И вот дикие племена, но между собой они соблюдают строжайший порядок, едут по высокой траве и кормят свои стада, лошади, разделяющие с ними их образ жизни, знают их голоса и живут в мире, как люди. Бездумно и равнодушно калмык сидит и озирает свое вечно ясное небо над головой и слышит всю насквозь необозримую окружающую его пустыню. Во всякой другой области земли монголы вырождаются или облагораживаются, а на своей земле они остаются тем, чем были тысячелетиями, и останутся такими, пока земля не будет изменена природой или искусством»⁶¹.

Сегодня кочевые скотоводческие народы (например, бедуины или монголоязычные народы) – это сезонно перегоняющие скот с одного пастбища на другие приблизительно в одни и те же места. Необходимо заметить, что кочевой образ жизни испытал упадок в XX в. Упадок главным образом связан с экономическими причинами: индустриализация или прогресс в сельском хозяйстве; различные условия землевладения. Кроме того, существуют и политические причины, например образование национальных государств, которые не поощряют свободное движение населения без границ. Один из ведущих исследователей кочевников-скотоводов А. М. Хазанов выделяет пять признаков кочевого скотоводства: 1) преобладание данной формы хозяйственной деятельности; 2) круглогодичный выпас скота; 3) периодический характер подвижности на определенных пастбищных территориях; 4) передвижение со скотом всего населения; 5) ориентация производства на непосредственные потребности в противоположность капиталистическому хозяйству⁶².

До сих пор ведутся дискуссии о формационной природе номадизма. Долгое время в европейской историографии их описывали в категориях варварства, «бича божьего», который несет смерть и разрушение. «Кочевники для европейцев явление настолько экзотическое, что они не смогли существенно приподняться над источником в процессе их анализа. Поэтому связь событий от них ускользает, а иногда события интерпретируются с китайской точки зрения»⁶³. Английский историк А. Тойнби (1889–1975) считал кочевников застойным обществом, в котором нет внутренних потенций к развитию. Он считал, что в современном обществе с динамичной экономикой нет места для застойной экономики кочевых орд, которые вечно повторяют свое движение по замкнутому кругу⁶⁴.

Отечественные исследователи скотоводов-кочевников также отмечали их специфические черты: частная собственность на скот и общинная на пастбища; племенная структура; имущественная дифференциация; поголовное вооружение народа, которое препятствовало монополии на средства производства и установлению крепостной зависимости. Кроме того, выделяли наиболее типичные для кочевников «общинно-кочевое» и «военно-кочевое» общества, а также «кочевые империи», которые лишь на время становились государственными образованиями. Но главное, как писал Г. Е. Марков, «для кочевников свойственен самостоятельный способ производства»⁶⁵.

«Кочевые общества… действительно не принадлежат ни к одной из известных общественно-экономических формаций. Все они… должны быть отнесены к обществу, лежащему между первобытно-общинной формацией, с одной стороны, и классовым обществом с другой. Такое переходное общество в нашей литературе было принято называть предклассовым… в предклассовых обществах, в кочевых в частности, существовали многообразные формы эксплуатации, отличные от трех классических способов угнетения человека человеком»⁶⁶.

Скотоводство формировалось параллельно земледелию, постепенно превращаясь в самостоятельную отрасль хозяйственной деятельности, имеющей свои типологические черты. В первую очередь, развитие скотоводства возможно лишь в соответствующих географических условиях и требует наличия надлежащих пастбищ. В связи с этим скотоводство развивалось преимущественно в степных районах. Во-вторых, культура скотоводов характеризуется крайней консервативностью, которая изначально определена кочевым образом жизни. Кочевой способ хозяйствования практически не изменялся или изменялся мало. В-третьих, характерным признаком кочевых, скотоводческих обществ является племенная структура, идеологически обоснованная генеалогическим родством. Это связано с условиями воспроизводства и выживания социальной организации кочевников. Однако заметим, что кровнородственная связь не была единственной в видах общественных связей у номадов. Существовали семейные, хозяйственные, генеалогические, военные, культурные, языковые, религиозные и прочие связи. Но системообразующими связями были все же родственные отношения, позволяющие собирать общину и племя после столь частых для кочевников перемещений. Одомашненные животные обеспечивали скотоводам многообразие источников средств существования: мясо, шкуру, шерсть, жир, кости, тягловую силу для транспорта и для обработки земли, наконец, навоз.

Основы своеобразия культуры повседневности скотоводов-кочевников. Культура скотовода-кочевника формируется вокруг хозяйственного комплекса. Это определяло и формы управления и самоуправления, и самоорганизации во всех культурно-исторических формах кочевого хозяйственно-культурного типа. Это, в свою очередь, обеспечивало согласованность действий индивидов, без которой любая община не могла существовать.

Внутри кочевья действует особая система господства/подчинения. Во главе племени носитель крови прародителя. Вокруг него и сплачивается род. Отсюда общественное сознание кочевника живет в форме преданий о происхождении рода. «Родословное предание воспроизводит ось племени, структурирует систему взаимоотношений, придавая им определенные смыслы и значения. Это историческая память общества, его генотип и стереотип социального поведения. …Родословное предание – это традиция кочевого коллектива»⁶⁷. Социальность кочевых народов возникает и развивается на основе родовых отношений. Такие отношения воспроизводятся и укореняются в структуре социума, подчиняясь его функциям. Например, создание производственных коллективов происходило по родственному принципу (объединение родственников происходило в первую очередь по мужской линии), что отмечается у многих кочевых народов и не только степной полосы⁶⁸.

Современные исследователи номадизма выделяют несколько характеристик кочевой культуры. Например, Е. Б. Баторова и Е. К. Митупова говорят о создании культурных ценностей и социальных институтов, присущих номадам: активное освоение ими новых земель, ощутимое влияние на темпы и направление развития многих народов и государств, участие в возникновении международных коммуникаций, ретрансляции созданной в культурных центрах информации и т. п.⁶⁹

Ритм жизни кочевника зависел не только от естественных миграций животных, не только от необходимости менять территорию выпаса скота, но и от размера стада. Кто имел больше скота, тот вынужден был чаще менять места обитания. Иногда в один год могло быть несколько перекочевок. Их количество зависело от плодородия пастбищ, на которых мог выпасаться скот⁷⁰. «Огромные табуны лошадей и верблюдов, стада крупного и мелкого рогатого скота беспрерывно передвигаются с места на место, переходя с выбитых участков на свежие, нетронутые»⁷¹. Именно поэтому к основным категориям (признакам) скотовода-кочевника можно отнести «движение», «подвижность». Движение и путь как вечный круговорот, создающий укорененность бытия кочевника. Кочующий коллектив скрепляется общностью крови и происхождения. В перекочевках принимали участие все члены семей, образуя большой караван⁷². Кочевник имел двойную социальную сущность. С одной стороны, он был воином, с другой, скотоводом-тружеником. Все это должно было сохраняться в способности к движению. В передвижениях сохранялось хозяйство и скот, это, в свою очередь, обеспечивало возможность выживания. Утрата способности к передвижению воспринималась как жизненная катастрофа.

В кочевом пространстве в едином движении находятся и человек, и стадо, и время года, и жизнь. В этом смысле в культуре скотовода-кочевника возникает единство и нерасчлененность. Родство с природой и животным миром дало начало тотемным культам (овцы, коня и др.), их обожествление и символическую значимость в ритуалах и обрядах.

Верования номадов – в основном вера в духов, в том числе в духов-предков. Религиозная обрядность реализуется как шаманизм. Впрочем, на верования кочевников-скотоводов постепенно стали воздействовать развившиеся мировые религии, особенно мусульманство и буддизм, хотя повседневная обыденная религиозность продолжала быть верой в духов.

Интересно, но земля не воспринимается как объект культурной деятельности. Она практически не обрабатывается. Кроме того, отсутствует абсолютная привязанность к территории, поскольку «родина» в понимании кочевника – это кочующий род, его тело.

Культуры скотоводов-кочевников называют экофильными, поскольку в их характеристике существует экологический аспект пастьбы животных: регулярный выпас копытных животных способствовал созданию «пастбищных экосистем»; прекращение выпаса животных могло привести к изменению видового состава растительности. Отметим, что «широкий диапазон экологических «ниш обусловил формирование богатой мировоззренческой базы, на основе которой складывались мифологические, этнические, символические образы пространства, формировался механизм постижения территорий, специфичный для каждой отдельной природной зоны»⁷³. Об экофильности кочевых культур говорят существовавшие правила поселения монгольских кочевников. А они предписывают, что покинутое после стоянки место не должно быть отмечено следами человеческой деятельности. Место не следовало захламлять. На месте поселения могли остаться только зола потухшего домашнего очага⁷⁴.

Продуктивность и устойчивость степных и полупустынно-пустынных пастбищных экосистем зависели от умеренного выпаса, при котором должно было существовать равновесие между объемом уничтожаемой скотом растительности и приростом биомассы трав⁷⁵. Территории перекочевок ограничены родовыми территориями, т. е. кочевники перемещаются не хаотично, а строго соблюдая границы территории рода. Такие границы знают все номады, они всеми соблюдаются, а их нарушение может вызвать споры и междоусобные конфликты. Перекочевки носят сезонный характер: два или четыре раза в год. Весной выбирают пастбища с ранней степной растительностью. Летом – места с водопоем и там, где трава не подверглась выгоранию. Причем расстояния между стоянками рода выбираются таким образом, чтобы была возможность для встреч, обсуждения общих дел, а также для общих праздников, соревнований-скачек и т. п. К постоянным стоянкам относятся в основном зимники, которые устраиваются в возможных защищенных местах от буранов и холодов.

Пространства перемещения и поселения кочевников-скотоводов. Поведенческие стандарты номадов тесно связаны с их системой ценностей, ведущее место в которой занимали свобода перемещения по пространству и, как мы уже отмечали, способность передвижения по пространству. Отсюда свобода у кочевника ассоциировалась с волей, а способность передвижения со статусом полноправного члена сообщества. В этом же ряду ценностей кочевника стояли стремление к лидерству, богатству и воинству (богатырству). «Они привычны к суровой жизни, полной лишений, активны и подвижны, среди них нет неравенства и раздоров. По этой причине они хорошие воины и составляют прочную группировку, способную завоевать изнеженных, трусливых и разобщенных неравенством земледельцев»⁷⁶.

Экономика кочевого хозяйства была нестабильной, и, как отмечалось выше, она имела экстенсивный характер. Скот кочевника находится в постоянном процессе производства и воспроизводства. Он все время находится под угрозой уничтожения, так как все время зависит от благоприятных или неблагоприятных природных факторов, тогда как продукты земледелия, практически изъятые из природного обращения, могут храниться длительное время и накапливаться. Таким образом, номад детерминирован природными условиями в большей степени, чем земледелец. «При неблагоприятных условиях стада у кочевников уменьшались, при благоприятных же, напротив, увеличивались. “Неравенство собственности” выражалось в том, что богатый скотовод, кочуя, занимал больше пространства. Социальная организация кочевников имела сложную структуру: семья, подплемя, племя, орда. При этом богатым семьям было невыгодно кочевать с большими стадами и они разделяли свой скот на несколько аулов летом. Этот скот пасли зависимые “клиенты”»⁷⁷.

Нестабильность хозяйства кочевника-скотовода могла быть связана, например, с чрезмерным ростом численности скота или же с демографическим взрывом. Поэтому номады практиковали жесткий контроль за рождаемостью. Известны случаи детоубийства в периоды засухи.

Торговля также была значительным фактором в культуре и образе жизни кочевника. Торгуя, он сбывал скот, тем самым восстанавливая экологическое равновесие с окружающей средой. В качестве подсобного сектора экономики кочевники нередко занимались охотой, рыболовством и иногда земледелием, что тоже способствовало более стабильной организации хозяйственной жизни. Надо признать, что номады не стремились сами заниматься земледелием. И это занятие было, пожалуй, крайним исключением, чем правилом, поскольку психология номада плохо относилась к стационарности, которая оскорбляла чувства свободного скотовода. При первой же возможности кочевник возвращался к привычному образу жизни. А недостающие продукты земледелия и продукцию ремесла кочевники получали от соседних оседлых культур через посредническую торговлю, широкий обмен и торговые связи, а что касается древних номадов – то и при помощи периодических набегов и нерегулярных грабежей, даннической эксплуатацией, завоевания оседлых обществ, и наконец, посредством вхождения в состав земледельческих государств.

Этнографы, антропологи и культурологи рассматривают пространство поселения и жилища кочевников-скотоводов как определенного рода модель мира. Организация территории поселения традиционно начиналась с совершения ритуальных действий. Они были связаны с установкой жертвенника из камней родового жертвенника. «Таким образом, доместикация пространства достигалась посредством придания ему упорядоченности, наделения его формами и законами. Мир приобретает черты космического порядка, в котором человек способен ориентироваться»⁷⁸.

Номадологи отмечают, что специфика кочевого образа жизни обусловила сочетание двух принципов освоения пространства: линейного (динамического) и концентрического (статичного)⁷⁹. Для динамического освоения пространства ориентирами выступают такие элементы ландшафта, как горы, валуны, деревья. Соотношение жизненного пространства выстраивается от сакрального центра к местам временного пребывания номадов. Зимние стоянки характеризовались наличием разных стационарных строений: деревянные жилища, амбары, сараи, а также загоны скота из дерева, камня, пластов навоза, которые были необходимы для защиты скота от зимних ветров и холодов. «На зимниках члены большой семьи нередко вынуждены были жить вместе в одном большом доме, в то время как в летних поселениях каждый семейный человек мог иметь собственную юрту»⁸⁰. Таким образом, динамическое освоение пространства это путь от стоянки к стоянке, а суть всякого движения есть странствие к центру.

Другими природными маркерами динамического пространства являлись долина или падь в лесных районах. Летники размещались на более открытые и обширные пространства. Проветриваемое пространство было непременным требованием успешного содержания скота. Кроме того, обязательным условием летней стоянки было нахождение поблизости источника воды⁸¹.

«Концентрический принцип организации пространства начинает функционировать в случае временного или постоянного размещения на определенном месте. Сакрализация пространства начинается с маркировки центра – установления домашнего очага, коновязного столба, вокруг которого поэтапно появлялась юрта, необходимые временные постройки для скота, устанавливались приспособления для выделки кожаных ремней»⁸². Пространство как бы раскручивалось вокруг жилища, которое занимало центральную точку. Ближний круг образовывало пространство для выпаса молодняка крупного рогатого скота, затем пространство, на котором паслись овцы, а затем дальнее пространство выпаса лошадей или верблюдов⁸³.

Сезонные циклы требовали от кочевников определения и знания благоприятного времени для перекочевок, установок юрт на новом месте. В этот день они по возможности надевали новую или чистую одежду. «Впереди каравана, направляющегося на другое стойбище, обязательно ехала женщина. Она была в полном наряде (праздничный костюмный комплекс замужней женщины. – Т. Л.), верхом на коне или верблюде»⁸⁴.

Одна из известных монголоведов Л. Викторова так описывает перекочевку монгольских семей на новые места: «Возглавляет кочевую группу телега под названием мухлиг тэрэг, на которой обычно едут женщины и дети, за ними следуют телеги с имуществом, замыкает шествие телега с разобранной юртой на ней, но в любом случае такую сакрально значимую деталь, как светодымовое отверстие юрты – тооно, навьючивают на первое животное, будь то бык или верблюд. Всадник, ведущий перекочевку, часто ехал верхом на коне, с правой стороны»⁸⁵. «Перемещаясь в течение года по кочевому маршруту, монголы, в общем придерживавшиеся прежних стоянок, иногда нарушали правило размещения стойбища на старом месте. Такое случалось, когда в семье кто-либо умирал»⁸⁶. «В бурятской традиции циклические кочевки с переходом на полуоседлый образ жизни сократились до минимума и осуществлялись два раза в год – летом и зимой»⁸⁷.

Важное отличие скотовода от земледельца – минимум необходимых кочевникам орудий труда и отсутствие причин для их усовершенствования. Орудия труда, применяемые в кочевом хозяйстве были крайне просты и практически не претерпели, каких либо принципиальных изменений еще с древности. Мобильным жилищем у кочевников разных регионов являлась юрта у монголов и тюрков, шатер у бедуинов и берберов, чум и яранга у северных народов России, типи и вигвам у кочевых индейцев Америки. Основное требование к такому роду жилища – легкость и мобильность. В основном, такое жилище устраивалось на деревянной, решетчатой основе. Сверху основу покрывали войлоком у тюрков и монголов, корой деревьев и шкурами оленя у кочевых народов Севера России, шкурами животных у арабов Африки. Прочая утварь, используемая в домашнем хозяйстве. содержалась в мешках, сумах, сундуках, также удобных для длительных перевозок.

Перемещались кочевники на вьючных животных и кибитках (повозках) на полозьях или колесах. Иногда кибитки сооружались в виде упрощенного жилища на телегах, если перегон скота был достаточно длительным. Известно, что в определенных условиях и юрты ставили на телеги. Появление такого вида мобильного жилья исследователи относят к периодам войн, когда с одной стороны, нужно было быстро перемещаться по огромные расстояния, а с другой – жилища на колесах играли важную роль оборонительного сооружения. «Устанавливаемые по кругу, они образовывали укрепленный заслон (так называемый курень)»⁸⁸.

Жилище кочевника представляло собой концентрический тип организации пространства. Строительство жилища на стационарных стоянках практически всегда начиналось со специальных обрядов выкупа земли и установки сосудов с жертвами (золото, серебро, кораллы, полудрагоценные камни, кусочки меди и стали) для духов земли и воды. Эти обряды кочевников были связаны с представлением о греховности, каких-либо действий с землей. «Царапать лик земли» считалось грехом не только у монголов и бурят, но и у якутов, а также алтайских народов. Грехом была и косьба свежей зеленой травы. По ламаистским представлениям растение являлось живым существом, которое нельзя было лишать жизни. При установке стационарного жилища место очерчивали клыком кабана или рогом антилопы. «Обычай использовать кабаний клык в любых действиях, касающихся повреждения земной поверхности (в том числе и в похоронном обряде), связан с представлениями монголов о диком вепре как существе, обладающем бесстрашием»⁸⁹.

В основе жилища кочевника – круг как наиболее архетипическая геометрическая форма организации окружающего человека пространства, обусловленная особенностью его восприятия психикой и биологией мозга⁹⁰. К слову, идея круга отражается в ритуальных круговых танцах кочевников, семантика которого связана с культом солнца. «Круг ограничивает сферу человеческого бытия от враждебного разрушительного воздействия сил иной природы – Хаоса. Казахи в случае остановки на ночь в пустынном месте, где отсутствовали могильники или заброшенные строения – знаки освоенного пространства – человеческого мира сворачивали кольцом кнут и устраивались на ночлег в центре круга»⁹¹.

«Порядок организации внутреннего пространства жилища и символика микропространства юрты монгольских народов лежит в основе структурирования внешнего пространства»⁹². Внешний образ жилища почти всегда представляет собой многоугольное замкнутое пространство. «Перед тем как войти в юрту, хозяин или хозяйка совершали ритуал жертвоприношения молоком или тарасуном (перегонная молочная водка) духам-хозяевам усадьбы. Затем уже в юрте, зажигая впервые огонь в очаге, проводили обряд кормления хозяина очага. После этого заносили все вещи в юрту и расставляли их по местам»⁹³.

Особое значение придавалось юрте во время проведения различных обрядов, например в родильных обрядах, при захоронении последа. Важной традицией сооружения жилища кочевника была установка коновязи. Ее устанавливали в передней части усадьбы, в южном направлении от входа в жилище. Столб-коновязь был обязательным атрибутом стойбища. Символика коновязи связана с представлениями о мировом древе, а его установка – с желанием размножения, разветвляясь подобно дереву. Этнографы отмечают, что утилитарная функция столба-коновязи – это более позднее напластование на архаическое сакральное значение. «Кочевники, лишенные возможности длительное время жить на одном месте и пользоваться одним и тем же растущим священным деревом, были вынуждены его срубить и, очистив от ветвей и сучьев, возводить с собой. Приехав на новое место, они устанавливали столб – копию священного небесного дерева – возле своего временного жилища»⁹⁴.

Коновязь – символ семейного очага, рода, воплощение хозяина дома, а также символ «дома» коня. Материалом для ее изготовления служили прочные породы деревьев: лиственница, кедр, сосна. Это было связано не только с тем, что это наиболее устойчивые породы деревьев, но и с тем, что это были деревья вечнозеленые, что тоже наполняло изготовление и установку коновязи определенным символическим значением. Особыми требованиями были размеры коновязи, ее толщина, глубина ямы, в которую ее устанавливали. Как правило, коновязь устанавливали перед женитьбой сына. От нее начиналось формироваться культурное пространство нового дома, новой молодой семьи. Если коновязь ломали, это означало окончательное разрушение микромира человека. Известны случаи установки коновязи в случае замужества дочери. Коновязь регламентировала присутствие посторонних на территории, прилегающей к жилищу. Она была границей пространства для кочевников. По количеству навоза возле коновязи судили о благополучии и благосостоянии рода и семьи.