Текст книги "Спартак Мишулин. Правда под запретом"

Если бы ведущий был объективен, как он обязан быть по этике журналиста, то, увидев мое состояние, он бы подсел ко мне и попытался бы уйти от негатива, начал бы задавать нейтральные вопросы, образно это выглядело бы так:

– Карин, я вижу, вы на взводе, я понимаю, что вам больно и вас задели, задели имя папы, но давайте успокоимся и вспомним, каким был ваш папа!

Более того, он, как никто, знал, что это можно было бы вырезать и не вставлять в эфир. Но нет, им это было не нужно! Наоборот, тем, что я позволила себе пойти на поводу у эмоций, сделала им необыкновенный подарок! И упростила возможность выбелить Тамира!

Да еще перед выходом в студию я попросила не снимать моменты, если я буду пить воду, объяснив, что у меня ксеростомия и если я не сделаю глоток воды, то могу просто лишиться возможности говорить.

Взяла бутылочку с собой в студию, но они постарались от души, не просто не снимая меня в эти моменты, а, наоборот, делая крупные планы, специально акцентируя внимание на этом!

Даже один известный артист, с которым мы не знакомы лично, написал в своей соцсети после эфира, что он уверен, что я пришла с перепоя, что неприлично пить воду публично, на съемке, а я наплевала из-за перепоя на правила этикета!

Ну что ж, Бог ему судья!

И не дай бог ему никогда такого «перепоя» в жизни!

Дальше, с первых минут, с первых криков неких незнакомых мне экспертов и провокационных вопросов, гнева зала в мой адрес на любое мое слово, я чувствовала все сильнее, что не справляюсь. Все мои слова выворачивали наизнанку, я пыталась донести, что нам причинили боль, что неприлично обсуждать грязное белье, что грех трогать память мертвого человека, что жива моя мама, которая ни в чем не виновата, и не надо делать ей больно и убивать ее память о муже, но меня как будто не слышали! Конечно, надо было встать и уйти! Но меня уже, как говорится, понесло…

Да я сама себя не слышала!

Было ощущение, что это не я. Если б я верила в мистику и колдовство, но я не верю, то я бы подумала, что меня заколдовали. Не знаю, бывало ли у вас такое, когда в каких-то ситуациях падала планка и вы как будто теряли себя? Как будто душа выходила из тела и вы видели себя со стороны? А остановиться не могли?!

Знаете, как в сталинское время сажали людей в психушку?

Да и вообще, как легче всего вывести человека на эмоции и сделать психом?

Нужно заставить его говорить правду, а самим в нее не верить! И говорить спокойным, холодным тоном, что человек врет или что он чего-то не знает. И поверьте, любой человек в такой ситуации, сорвется!

Например, в сталинское время так обвиняли людей в шпионаже. Спокойно, жестко говорили, что человек американский шпион. И человек порой доходил до сумасшествия, доказывая свою правоту, и попадал в психушку!

В одном произведении герой спрашивает: «Почему, когда мы говорим правду, нам не верят?»

«Так устроен мир, – отвечает ему героиня. – Людям легче верить в ложь, она им кажется притягательнее»

Я никоим образом не перекладываю ответственность на других!

Я для этого и пишу эту книгу, чтобы быть честной и искренне донести свою правду и позицию до читателя.

Да, у меня случился нервный срыв на съемке. Да, я не сумела совладать с собой. Да, моя эмоциональность взяла верх над разумом. Потому что я была не подготовлена, потому что обстоятельства и люди вокруг были настроены против меня, а я никогда до этого не была в таких ситуациях. Да, я захлебывалась от лжи и несправедливости вокруг. От негативной энергетики и от того, что выворачивают правду наизнанку.

Да, кто-то имеет право сказать, что я публичный человек и обязана была держать себя в руках! С одной стороны, да, это так! Да, нельзя было позволять эмоциям брать верх над разумом! Да, нужно было сохранять достоинство! И я очень жалею, что сорвалась тогда! Эта ситуация заставила меня впоследствии активно работать над собой, извлечь уроки и переосмыслить многие вещи! И если бы можно было все вернуть, конечно, все было бы иначе, но ничего уже не вернешь! Свои уроки я извлекла и проработала ошибки, но тем не менее даже тот мой срыв не давал никому права уничтожать и топтать меня! Я своим срывом не вторглась ни в чью жизнь, не разрушила ничью семью, не принесла боли! Мой срыв мог просто кому-то не понравится, но это не дает права забивать камнями человека!

До эфира, за несколько недель, мы обратились к физиогномисту, прислали ей фото папы и этого парня, решили узнать, что она думает на тему родства. И у меня есть сообщение от нее, где она четко пишет: «Он не сын!» И объясняет почему!

А тут в студии она же сидит и говорит совсем иное, врет. Я, не привыкшая к лжи, да еще такой наглой, конечно, взрываюсь и говорю ей: «Как вам не стыдно! Вы же лично писали совсем другое!»

Другие эксперты, которых я впервые вижу и знать не знаю, утверждают какие-то факты из моей жизни! Моей! Люди, которые меня совершенно не знают!

Это сейчас я понимаю, что всем экспертам до эфира дается задание, что и как говорить, но тогда я этого не знала!

В конце съемки они все-таки выводят специалиста ДНК, нарушив договор! А для меня это верх подлости и непорядочности, дальше прямо в студии они пытаются заставить меня открыть рот и сдать ДНК! В антисанитарных условиях, нарушая все медицинские законы, тряся какой-то шапкой, якобы папиной, хотя папина шапка из спектакля лежит в театре, на складе! И у меня есть фотография.

Конечно, я взрываюсь, конечно, говорю им: «Что вы делаете?! Мы что, лохи, что вы нас так решили растоптать?»

Конечно же они потом это монтируют, усугубляя мои эмоции и выставляя меня еще хуже, чем было!

Вышел этот парень, Тамир, в белом свитерочке, с фальшивой улыбкой, начал заикаясь говорить совсем не то, что писал в статье. Путаясь в показаниях, в событиях, уже по-другому преподнося «факты». Постоянно теребил нос, это потом нам сказали по секрету, что у него в ухе был «суфлер» и ему диктовали, что и как говорить.

Конечно я нервно вскакивала, видя, что он врет!

Потому что для меня это моя личная история, моя боль, мои границы! Это не игрушки для меня, а жизнь!

Знаете, тем, кто потом жестко обвинял меня в агрессивном поведении, хочу сказать следующее: вот представьте, идете вы по улице, в прекрасном настроении, в новом наряде, выглаженном, и вдруг на вас выливают ушат помоев. Ваша реакция?

Вряд ли вы скажете спасибо и будете улыбаться. Скорее всего первая реакция будет эмоциональная, с криками и ругательствами.

Или еще вариант: в ваше пространство врываются чужие люди и начинают грязными ногами топтать ваше чистое белье, глумиться над вашими близкими, издеваться, врать, вряд ли и тут вы будете улыбаться и наливать им чай! Ну а если кто-то настолько выдержан, могу только позавидовать и восхититься непробиваемостью и железными нервами!

А я хоть и, как говорили, публичная личность, но не смогла сидеть и улыбаться. Публичные люди тоже люди, а не роботы, и им тоже бывает больно, главное правильно ударить в больное место.

Помню, как в одной передаче оскорбили сына одной известной актрисы, и она вскочила и, подбежав к обидчице, дала ей пощечину. И никто ее не осудил!

– Да там ребенок, это святое! – скажут некоторые.

– А мама и папа не святое? – спрошу я.

Для меня и ребенок, и родители – это семья, и я буду защищать их одинаково.

Мой муж с Кавказа, и там, он говорит, если кто-то оскорбит твоих родителей, в ответ ему сразу бьют наотмашь!

А я даже пальцем не тронула обидчика! Но с эмоциями не справилась. Поверьте, за эти три года я много работала над собой, училась управлять эмоциями. И сполна расплатилась за все произошедшее.

Конечно, со стороны все было в пользу парня.

Но а как могло быть иначе?

Подготовленный, натренированный парень, которого эта тема не трогает, ему не больно, так как это касается чужих ему людей, ему плевать на все, его цель – слава и деньги, у него заготовленный текст, придуманная история, он как будто играет роль. Конечно, он выигрышнее смотрится.

А на его фоне женщина, которой очень больно, которую нарезают и монтируют для эфира в еще более негативном свете, кричит, агрессирует, что-то доказывает. Грамотный монтаж уводит передачу от того, что она хочет сказать, и выворачивает все на тему, сын или не сын, и получается, что она орет просто из эгоизма, не желая принимать бедного мальчика. Но все же было не так! И посыл мой был о другом!

Даже муж моей подруги, присутствовавший на съемках, увидев эфир по телевизору, пришел в ужас от того, как все смонтировали. Как подставили мои реакции совсем на другие вещи и смысл поменялся, вырезали мои речи о сути и о том, ради чего я пришла на эфир, все исказили против нас, да еще и умышленно с помощью ведущего, внедрили в сознание смотрящих, что я плохая.

Не зря говорят, телевидение – третья власть!

Для тех, кто не понимает реальную силу монтажа, я приведу несколько примеров и постараюсь показать вам, насколько это может быть страшный и эффективный инструмент. Монтаж в кино, например, может помочь вытянуть актерскую игру или, наоборот, ухудшить. Также и в шоу, монтаж является ключевым фактором.

Допустим, вы в студии какого-либо ток-шоу защищаете, к примеру, своего родственника или друга, которого обвиняют в чем-то нехорошем. И вы что-то говорите в его оправдание, что-то доказываете, приводите факты. Вас поддерживает какой-нибудь «эксперт», тоже приводит доводы или факты, с которыми вы соглашаетесь. Ведь он же поддерживает вас! А противоположная сторона доносит свою правду, выкрикивает обвинения и так далее. Весь этот «диалог» можно нарезать, то есть отмонтировать как в вашу пользу, так и против вас. Например, момент, когда вы соглашаетесь с тем, кто вас поддерживает, в него можно вклеить видеоряд, когда ваш противник говорит вам гадости, и получится, что вы как бы поменяли уже свое мнение или отношение к тому, кого изначально защищали, и соглашаетесь с теми, кто против вашего друга, то есть как бы предаете друга. А остальные слова, которые вы говорили в поддержку друга, просто вырежут. И для всех вы будете выглядеть предателем.

Или то же ток-шоу, вам задают вопрос, например:

– Знакомы ли вы с тем, кого обвиняют?

– Да, – спокойно отвечаете вы.

А потом вопрос ведущего вымарывают, подставляют уже позже подснятый вопрос ведущего, который снимут без вашего присутствия, где он уже спрашивает вас:

– Считаете ли вы, что ваш друг плохой?

И получается, что вы в эфире говорите: «Да».

Таких приемов монтажа огромное количество, вплоть до того, что после съемки можно дозаписать какие-то вопросы экспертов или ведущего и подложить их туда, куда нужно каналу.

Если ток-шоу задастся целью вас уничтожить в общественном пространстве или вывернуть ваши слова наизнанку, обернуть против вас, то им это не составит никакого труда. Это называется «черный монтаж».

«Но есть же договор! Можно же тогда подать в суд на них!» – скажут многие. Да, договор-то есть, но поверьте, не имея равнозначной силы за спиной, судиться с федеральным каналом невозможно. У них такой штат юристов и такие связи везде, что еще и вас сделают виноватым.

А уж про перемену общественного сознания я бы всем посоветовала посмотреть чудесный фильм «Безумный город», с Дастином Хоффманом и Траволтой. Там четко показано, на что способно телевидение.

Теперь я точно знаю, что при их желании и возможностях и путем монтажа самого святого человека они могут выставить демоном!

Нет, я не говорю, что я святая! Конечно нет. Я абсолютно обычный человек, как мы все, со своими плюсами и минусами. И так же, как все, в разных ситуациях могу проявлять себя по-разному! Но только одно я не сделаю никогда: не пойду по трупам ради своих целей и не принесу умышленно кому-то боль!

Поэтому не позволяйте себе судить кого-то или вешать ярлыки, лишь опираясь на мнение ток-шоу, не зная всей правды и не зная людей лично! Исказить можно все! Любую информацию, любой поступок.

Да и каждый из нас может оказаться в подобной ситуации! Пусть не так масштабно, но в рамках травли на работе или школе или пострадать из-за сплетен и оговоров. Просто помните, прежде чем кого-то осуждать, нужно прожить его путь и его жизнь, а так как это никогда ни у кого не получится, то и судить не надо!

Из всех обещанных доказательств Тамир принес только ксерокопию пьесы, якобы подаренную ему моим папой, остальные якобы имеющиеся у него вещи никто так и не увидел.

Но давайте будем адекватны: ксерокопии не дарят!

Если дарят подарок, такой как пьеса, то дарят оригинал, и права на нее должны быть зарегистрированы в Российском авторском обществе!

Так вот, оригинал пьесы у нас дома, также у нас еще штук пятнадцать ксерокопий этой пьесы, музыка и текст песен к пьесе тоже у нас. А права на постановку пьесы или любое ее использование официально зарегистрировано на мою маму! Мы даже съездили с ней в РАО, это организация по защите авторских прав. Там нам объяснили, что так как пьеса зарегистрирована на маму, то никто без ее разрешения не может ее поставить, читать из нее выдержки, в общем, все права принадлежат маме!

Более того, этот парень даже не знал, что к пьесе прилагается музыка! А ведь папа писал мюзикл и сам писал к нему музыку!

Как оказалась у него ксерокопия, спросят многие?

Легко! Папа огромному количеству людей давал почитать свою пьесу, искал театр, где это можно поставить, а Тамир актер и через коллег спокойно мог достать эту копию.

А может, когда папа готовил его, как и еще многих других детей, к поступлению в театральный, Тамир мог взять с папиного стола пьесу в гримерке, если, допустим, он был там. Вариантов масса.

Так спросят многие, он же показывал на ксерокопии какие-то правки, написанные папиной рукой. Да, но только точно такие же правки есть на оригинале и остальных ксерокопиях пьесы, хранящихся у нас дома, также написанных папой. Слово в слово, один в один. Абсолютно идентичные!

Самое главное, в чем тут его вранье, то, что пьесы дарят с единственной целью, чтобы ее можно было поставить в театре, как спектакль! А для этого нужны права на нее и оригинал! А с ксерокопией Тамир не то что ее поставить не сможет, он, по идее, даже публично читать ее не имеет права!

Ну не дарят такие подарки! Или хотя бы если и дарят ксерокопии, то своей рукой на титульном листе пишут, что это подарок такому-то человеку от автора!

Но тут-то ни слова нет в адрес Тамира!

Мать его весь эфир просидела в записи на экране спиной к зрителю, выдавая себя за скромницу, которая якобы не постеснялась, осознанно лечь под женатого, не постеснялась разрешить сыну печатать за деньги свою якобы историю, а повернуться лицом к зрителю постеснялась. Но теперь-то я знаю почему, это чуть позже мы нашли информацию о ней и поняли, кто она. А тогда она боялась, что мы увидим ее лицо и узнаем ее, тогда их ложь сразу стала бы очевидной. Ведь в журнале на девяносто процентов не ее фотография. Поэтому мы изначально не поняли, кто она на самом деле. Но об этом я расскажу чуть позже. Причем, когда мы просили Тамира о личной встрече с ним и его мамой, он ответил, что мама встречаться не будет, так как это его история и мама ни при чем, и интервью никаких давать она не будет. Значит, на личную встречу со мной она идти не хотела, а интервью каналу дала с удовольствием.

Мы приехали домой после съемки, я зашла в дом и разрыдалась.

– Что? Как прошло? Я дико волнуюсь! – выбежала навстречу мама.

– Это конец… Я не справилась, – захлебываясь рыданиями, сказала я.

Глава 4
Травля

Наверное, тот день был одним из самых страшных в моей жизни. Но сейчас, спустя время, я благодарна этому испытанию, так как я вывела много уроков для себя.

И первый урок – это то, что твоя боль никому не интересна!

Люди хотят видеть красивую картинку. А тем более если ты публичный человек, то один эмоциональный срыв может стоить тебе жизни и карьеры!

Вернувшись домой, я понимала, что наломала дров, но в то же время во мне еще сидело недоумение: почему все произошло именно так? Ведь мы говорили правду! Да, агрессивно, да, не справившись с эмоциями, но ведь эта агрессия была направлена только на обидчика, без спроса, публично, ворвавшегося в нашу жизнь!

Понимаю недоумение некоторых людей, мне даже писали многие: «Какой же он обидчик, он жертва! Парень просто хотел рассказать свою историю, обрести родню. Это же такое счастье – найти брата, вот я бы была (был) вне себя от радости, если бы ко мне пришел такой брат!»

Поясняю, во‐первых, все, что он говорил, было абсолютной ложью, в которой он сам путался, постоянно переиначивая историю, перевирая «факты», путаясь в событиях, и никто не переубедит меня в обратном, не потому что я не хочу принимать истину, а потому что я слишком хорошо знаю своего папу, его жизнь. У меня отличная память, и признать рассказы этого парня правдой – равно признать, что я это не я и моя жизнь – не моя!

Во-вторых, он не жертва, он взрослый мужчина, который жил почти сорок лет и ему не нужна была его правда, родня, папа и все вытекающее из этого. Ему не пять лет, он не ребенок, он должен понимать, что если и считал Мишулина своим папой, то обязан был решить все волнующие его вопросы при папиной жизни. Повторюсь, когда умер папа, парню был двадцать один год! Он спокойно мог тогда сделать анализ ДНК, решить вопрос с признанием его как сына и так далее. Если он этого не сделал, а выждал аж двенадцать лет после смерти папы, значит, очевидно, что цели у него были иные. Также ничто ему не мешало за эти двенадцать лет найти меня, все-таки мы оба актеры, и найти контакт не составляет проблемы в нашей среде. Он мог не выносить это на публику, а встретиться со мной, поговорить и все разъяснить. Вот тогда бы я поверила, что ему действительно важно найти свои корни. Все домыслы о том, что если бы он пришел ко мне на порог, без публичности, то я якобы его бы выгнала или агрессивно приняла, всего лишь чьи-то домыслы или отмазки этого парня. Да, не исключаю, что первая моя реакция была бы шоковой и, возможно, негативной. Это нормально! Только в кино люди, не знающие друг о друге почти сорок лет, встретившись бросаются друг другу на шею. В жизни все иначе! Да, возможно, сразу я бы не раскрыла ему свои объятия, но я нашла бы в себе силы все выяснить и поговорить по-человечески, а самое главное, я бы сделала все, чтобы не приносить боль своей маме, которая является не последним участником этой истории!

Всем, кто говорил, как был бы счастлив обрести братика, хочется задать вопрос: а ваша мама также была бы этому рада? Или все-таки она тоже человек и имеет права на свои эмоции и переживания, на спокойную частную жизнь, в конце концов?

Моя мама не публичный человек, никогда не стремилась стать таковой. Она даже фотографироваться не любит. Она жила в любви и доверии тридцать пять лет, с мужем, который боготворил ее и не давал даже повода думать или подозревать его в чем-то. Она дышала им, жила им, любила и уважала его. После его смерти до сих пор она живет памятью о нем. Да, у нее культ папы, но она же имеет на это право? Она же никому не мешает этим! И этот парень, если бы был порядочный, просто обязан был в первую очередь подумать о ней! Как бы ему это ни нравилось, но она законная жена Мишулина, женщина, с которой он прожил жизнь, строил дом, сажал дерево, рожал ребенка, делил горе и радости! И уж она точно ни в чем не виновата перед этим парнем! Нельзя исполнять свои «хотелки» на крови других людей! Порядочные люди так не поступают!

И самое главное, слова многих: «Какое счастье найти брата!» – могут иметь место, когда родственников разлучают в детстве или, не дай бог, один ребенок теряется, и вот спустя годы они находят друг друга, да, тогда это великое счастье и радость!

А когда люди почти сорок лет ничего друг о друге не знают, не растут вместе, не общаются, когда их ничего не связывает, то по сути они чужие люди. И чтобы стать близкими, нужно познакомиться, притереться к друг другу, понять, есть ли общие интересы, есть ли точки соприкосновения, только после этого можно делать выводы, будут эти люди близкими или нет. А все романтические истории, которые мне так пытались навязать диванные критики, бывают только в мелодрамах. И окажись эти критики на моем месте, прожив мою жизнь, уверена, реагировали бы точно так же, как и я. Но для того, чтобы попробовать стать близкими, порядочные люди стучат в дверь к тем, кого хотят назвать родней, а не продают за деньги свою якобы правдивую историю!

А также если представить, что его история правда и он сын Мишулина, моя мама имеет право его не принимать и не признавать? Уже сейчас, когда нет папы, когда невозможно узнать его мнение? Мне кажется, имеет. И полно женщин, которые не принимают детей своих мужей от других женщин, разве не так? Так за что же только из моей мамы сделали демона? Какой-то садизм напоминает. Человек говорит: «Отстаньте от нас, мы не хотим в этом участвовать, не трогайте память нашего любимого человека. Считает он себя сыном, пусть считает, но нас не трогайте!»

А ей говорят: «Нет! Ты обязана! Ты должна! Знай, какой распутник был твой муж! Живи с этим!»

Страшно, по-моему! Страшно, как перевернулся мир и как топчутся истинные ценности!

Но подведу итог своих размышлений так: если бы парень пришел ко мне по-человечески, через дверь, то, кем бы он ни был, сыном или нет, если бы оказался хорошим человеком, я бы с удовольствием с ним дружила и общалась! А с непорядочными, идущими по трупам людьми, мне не по пути!

Да и сам Тамир теперь везде пишет, что ему были не нужны ни я, ни папа, ни семья, якобы он просто рассказал свою историю. Только грамотный человек сразу спросит: «А зачем о твоей истории должна знать вся страна? Зачем это тебе, если ты не хочешь обрести родню?» Ответ очевиден – слава, пиар, деньги, должность ведущего!

Мама даже как-то расплакалась и говорит:

– Ну почему, почему такому светлому человеку, как Спартачок, хотят подсунуть такого страшного человека, как Тамир?! Ну не мог у него быть такой безжалостный и беспринципный «сын»!

А нам оставалось ждать, как смонтируют то, что отсняли. До эфира было несколько дней, в тот момент они тянулись и были похожи на ад.

Я жила по инерции. Ходила в театр, играла спектакли, а приходя домой, рыдала в подушку.

В театре, встретив одну актрису, которая была дружна с моими родителями, я разрыдалась.

– Я не справилась… не смогла, я все испортила!

Она попыталась меня утешить, но одно сокрушало ее, что своими эмоциями мы пропиарили парня и дали ему карт-бланш!

Наступил день эфира. Обычно я не смотрю себя на экране, не люблю. Но тут это было нужно. Если честно, многое в эфире было смонтировано не в нашу пользу, один из примеров.

В студии, во время записи, на экран вывели нашу переписку в паблике, на странице Тамира, там, где изначально происходила перепалка с его друзьями, мой муж написал ему: «Раньше стыдились выставлять себя ублюдками (кстати, это литературное слово), а теперь каждый норовит им стать, чтобы сделать карьеру».

Эти слова были адресованы лишь Тамиру и намекали лишь на то, что человек продал совесть ради славы!

Но в эфире их перевернули против нас, якобы мы так считаем всех незаконнорожденных детей! Поверьте, это неправда! Дети все замечательные и они ни в чем не виноваты! Ситуации бывают разные и кто я такая, чтобы судить или осуждать, а тем более называть таким словом детей?

Но Тамир не ребенок! Ему под сорок лет! И согласитесь, мало ли что и кому мы пишем в приступе злости и обиды! Но это касается лишь его и нас! Если мы назвали так его, это не значит, что других незаконнорожденных мы считаем таковыми! Более того, это слово еще имеет ругательный характер! Иногда в сердцах так говорят и законнорожденным!

Но продюсерам было нужно выбелить парня, это точно, им нужно было, чтобы его полюбили зрители и начали ему сочувствовать! Ведь он должен стать лицом канала! И для него уже все было решено! Они очень тонко все спланировали, а мы, увы, им помогли своими эмоциями. Они, пообщавшись со мной, уже понимали, что отец для меня свят и что любая ложь и любое задевание папы вызывает во мне агрессию!

Началась травля.

На тот момент я правда была далека от жизни в социальных сетях, да, у меня были личные страницы, но я не особо их вела, использовала скорее для развлечения, иногда выставляя какие-то фотографии и тексты. Про существование хейтеров и троллей я не знала. Плюс я не знала, что можно накрутить комментарии или создать фейковые аккаунты. В первые дни жесткой травли я реально поверила, что это вся страна.

Нет, конечно, писали и обычные люди, но сейчас я уверена, что подогревали и провоцировали травлю опытные профессионалы. Возможно, даже приближенные к Тамиру. Психология же как устроена, народ заходит на ту или иную страницу, видит повальное обливание грязью кого-то и, часто не раздумывая или поддаваясь влиянию, начинает тоже писать гадости.

Это потом, уже разбирая эти комментарии, мы поняли, что, например, с нескольких явно фейковых аккаунтов писалось слово в слово одно и то же предложение, запятая в запятую, точка в точку. То есть что, разные люди, не знакомые друг с другом, могут так одинаково составить предложение? И писать одно и то же, не сговариваясь?

Но в первые дни я этого не понимала. Открыв интернет, я увидела такой ужас в свой адрес, в адрес папы, своих детей, мамы, мужа!

«Сдохни, тварь», – наверное, было самое ласковое, что там было написано.

Травля. Изображение взято из публичных социальных сетей.

Конечно, в голове не укладывалось, неужели я кому-то лично сделала что-то такое страшное, что эти люди, фейки, хейтеры могут писать такие страшные слова?!

Ну не понравилась я кому-то, но это же не повод убивать и топтать!

Ведь убить иногда можно и словом! Да и не стодолларовая я купюра, чтобы нравится всем, как говорится.

Ведь никто из пишущих, если предположить, что это обычные люди, не знали всей правды, не знали меня лично, мою семью. Конечно, канал очень грамотно все вывернул против нас, ведь мы шли туда защищать отца, да и идти не хотели, нас вынудили, а преподнесли так, что чуть ли не я это все начала, что он бедный и несчастный, а мы мегеры, которые набросились на парня.

Но мне казалось, что здравое общество не должно вставать на сторону человека, который двенадцать лет чего-то ждал, а потом ворвался в жизнь чужих людей и нанес им боль! Мне казалось, что любая женщина испытывает боль от предполагаемой измены, и вряд ли бы кто-то хотел испытать подобное. Понятно, что люди не знали, каким был мой папа, понятно, что не обязаны были нас жалеть, но как можно было не видеть очевидного когда тебе больно, ты вряд ли сможешь сдерживать эмоции, а когда ты врешь и тебе все равно, ты будешь спокойно сидеть в белом свитерочке, говорить заученный текст и фальшиво улыбаться!

Знаете, меня так воспитали, что никогда никому я не причиняла боль. У нашей семьи, при папиной жизни, не было откровенных врагов, так, небольшие завистники, не более. И если б я была на месте Тамира и воочию увидела, какую боль нанесла семье, я бы тут же за кулисами, бросилась на колени и сказала: «Простите, я не подумал! Да, я захотел славы, а может, и правда думал, что это мой папа (хотя он точно знал, что он не сын), но я не думал, что нанесу вам такую боль!»

И больше бы не пошла ни на какие эфиры. Так как жить, зная, что ты кому-то принес боль и горе, для меня невыносимо. Но он, видимо, не из плоти и крови… или душу продал за тридцать серебреников.

Мой папа очень грамотно меня научил никогда никого не судить, не вешать ярлыки и не обесценивать чужие заслуги. Мне было лет шестнадцать, мы смотрели какой-то концерт по телевизору, и я позволила себе высказать критику в адрес того или иного певца.

– Как плохо он поет! Кто вообще его выпустил на эстраду?!

– А ты можешь петь так, как он?! – спросил папа

– Так я не певица!

– Тем более, какое право ты имеешь судить?

– Но он же совершенно не умеет держаться на сцене! – продолжала я.

– А чего достигла ты сама? – спросил папа.

– Так я еще учусь.

– Вот когда отучишься, чего-то достигнешь, тогда и поговорим! А пока ты не имеешь права никого критиковать!

– Ну он мне не нравится! – был мой последний аргумент.

– А вот это уже твои сугубо личные проблемы! Творческие профессии субъективны! Даже самый талантливый певец или актер может кому-то не нравиться! Это нормально. Не нравится – пройди мимо и оставь свое субъективное мнение при себе. На критику имеет право только тот, кто в этой же сфере добился каких-то высот. И то критика должна быть конструктивной и приносящей пользу тому, кого критикуют, мотивировать на рост, например. А все остальное называется пустым злословием!

Эти слова я запомнила на всю жизнь! Легко со стороны давать советы, осуждать и обсуждать, вешая ярлыки, но, окажись человек на месте того, кого он же судит, неизвестно, как он себя поведет. Поэтому лучше каждому оставаться на своем месте и заниматься своим развитием, тогда и времени на осуждение других не будет.

Помимо разных страшных обвинений, меня начали обвинять в пиаре! Но опять же это было рассчитано на тех, кто совершенно далек от профессии актера, так как любой артист понимает, что такого рода пиар равен краху карьеры! И надо быть самоубийцей, чтобы на такое осознанно пойти!

Если бы я хотела пиариться, то никогда бы не отказалась от папиной помощи, чем огорчила его в свое время, я бы, наоборот, использовала бы любую возможность, любые связи, чтобы продвинуться в профессии. Я пошла бы в Театр сатиры сразу, как мечтал папа, а не после его смерти!

Когда папа был жив, я считала стыдным работать там, где все будут считать меня блатной. Да, кому-то может показаться это смешным и глупым, и сейчас, спустя годы, я и сама понимаю, что в актерской профессии не поможет никакой блат, на сцене ты сам по себе и если ты бездарен, никакой папа тебя не заслонит, но тогда я считала, что мой путь – это мой путь и я должна добиваться всего сама. Но если б я хотела пиара, я бы ходила с ним за ручку на киностудии и лезла бы везде, куда было бы можно! И еще бы при его жизни добилась бы известности!

Но это не моя история! Для меня всегда было стыдно пользоваться его именем! Я всего хотела добиться сама. И мой путь был непростой, но зато он мой! Никто не может упрекнуть меня в блате!

Да, папа всегда мне говорил, что максимум, чем он может помочь, это просто с кем-то познакомить или помочь открыть нужную дверь, не более, ведь ни один папа или мама не заставит покупать зрителей билеты на спектакль или фильм того, кто не нравится, кто объективно плох в профессии, ни один папа не поможет, если нет таланта и харизмы.