Текст книги "Розовый алмаз"

Глава 6

Королевские адвокаты были обеспокоены, и Закари знал это.

В кармане у него лежало ожерелье Эньи – она хотела, чтобы ее пусть не родной, но любимый сын подарил его своей невесте в день свадьбы. А он должен был снять с ее шеи алмаз Стефани и передать Хасану, чтобы тот положил камень в дворцовую сокровищницу. Но слова Эньи остановили его: «Люби женщину, которой ты подаришь его, Закари, так же, как твой отец любил меня».

Он как сейчас слышал ее голос, в тот день, когда Энья показывала ему самые дорогие для нее драгоценности – те, которые отец подарил ей за два года до их гибели: «Когда все уходит, Закари, единственное, что у нас остается, это любовь. Когда гаснут огни, то, где бы ты ни спал, в шатре или во дворце, она будет согревать тебя – та женщина, которую ты будешь держать в своих объятиях».

Он посмотрел на Эффи и увидел слезы в ее глазах. Почувствовал, как она ошеломлена, и понял, что он просто не может с ней этого сделать! Как не может и открыть ей настоящую причину, почему она здесь.

– Подожди меня там. – Он поцеловал ее в щеку. Только когда за ней закрылась дверь, он повернулся к своим адвокатам: – Алмаз будет у меня вечером.

– Но, ваше величество, – начал Хасан, – вы и так ждали слишком долго…

– Тогда ничего не случится, если я подожду еще немного. А теперь – идите. – Он не хотел больше с ними спорить, потому что никаких разумных доводов у него не было. Конечно, ему нужно было сразу же потребовать алмаз, но… он не мог. Он хотел сам, один, а не под холодными взглядами его адвокатов, спокойно объяснить ей, почему этот камень так важен для него. Движением кисти он сделал им знак уходить. – Я хочу остаться один. И чтобы ни меня, ни мою жену сегодня никто больше не беспокоил.

* * *

В королевской спальне все уже было подготовлено для брачной ночи.

Закари отпустил всех слуг, решив, что сам обо всем позаботится. Пока он отстегивал портупею, на которой висела его сабля, и снимал тяжелый, богато украшенный золотом мундир, Эффи с интересом осматривалась в новом для себя месте.

Эта большая комната просто идеально подходила Закари. Общий тон был более приглушенным, чем в шатре, в котором просто все сверкало от ярких красок. На полу лежали темные ворсистые ковры, возле стен из холодного грубого камня, смягченных несколькими гобеленами, стояла резная деревянная мебель с антикварными вещицами, а в центре находилась широкая массивная кровать с бархатным покрывалом светлых кремовых оттенков. Эффи трудно даже было представить, что эта комната, в типично мужском стиле, – именно то место, где она теперь будет спать.

Повсюду, где только можно было найти свободное местечко, стояли зажженные свечи – казалось, их не меньше сотни. Просторная, утопленная в полу ванна была наполнена, на поверхности воды плавали лепестки алых роз, а прямо за ней, за высокими стеклянными дверями, сиял огромный красный шар, неподвижно висящий над бескрайней пустыней.

Как бы ей хотелось сейчас там оказаться! В шатре, в котором были только она и Закари. Чтобы у них было больше времени побыть вдвоем, чтобы она могла лучше узнать мужчину, который теперь стал ее мужем. Мужчину, который начиная с того утра, когда она проснулась в его объятиях, держался с ней холодно и отстраненно – ее вопросы так и оставались висеть в воздухе, его глаза избегали ее взгляда.

– А что там? – Эффи остановилась перед массивной деревянной дверью.

– Открой и посмотри.

– О! – Эффи моргнула, заглянув в соседнюю комнату. – Здесь я была сегодня утром.

– Это твои комнаты. Ты можешь там одеваться, принимать душ. В старые времена муж и жена часто спали отдельно, но у нас, конечно, так не будет.

– А та дверь? – спросила Эффи, показав на дверь на противоположной стороне спальни.

– Для королевской любовницы… – Он улыбнулся, заметив, как дрогнули ее губы. – Опять же это только пережиток прошлого.

– Любовницы? – Голос Эффи был едва слышен. – Я бы никогда не смогла…

– Эффи. – Он, наконец, обнял ее. – Ну зачем мне теперь любовница?

– Прости… – Закрыв глаза, она прижалась лицом к его груди. – Глупо было даже думать об этом. Конечно, в старые времена брак означал прежде всего долг, но ведь мы же любим друг друга!

Закари не ответил. Пряные ароматы курильницы наполняли каждый уголок комнаты, но только аромат ее волос заставил его наклонить голову. Эффи казалась ему такой уязвимой, что он решил сначала успокоить ее.

– Через тридцать дней, – сказал Закари, – во дворце будет настоящая свадьба, свадьба, о которой ты мечтала.

– Дело не в этом. Просто сегодня все было так холодно и формально…

– Это официальная часть.

– Совершенно лишенная…

– Я же сказал, что публичная церемония будет совсем другой.

Ей не нужно было ничего другого. Ей вообще хотелось бы держаться подальше от всяких церемоний и быть просто частью жизни Закари.

Он был такой высокий, а в ботинках казался еще выше, еще сильнее. Чуть резкий запах его тела действовал на нее успокаивающе. Теперь Закари ее муж… А еще и король Калисты – вот к этому ей будет трудно привыкнуть. Но сейчас, в его объятиях, вдали от формальностей и церемоний, когда они наконец остались вдвоем, ее беспокойство постепенно начало исчезать и она снова почувствовала себя в безопасности.

– Давай поедим, – сказал Закари, легонько подтолкнув ее к богато накрытому столу.

Здесь были специальные блюда для новобрачных: мансаф – кушанье из риса и мяса ягненка, который, как объяснил Закари, надо было есть правой рукой. Было и аргановое масло, похожее на то, что она приготовила в ее первое утро в пустыне. А на десерт предлагался канафех – тонко нарезанная лапша, посыпанная сладким сыром и фисташками. Даже Закари наконец расслабился, кормя ее из рук маленькими кубиками халвы. Теплые блики свечей делали его лицо мягче, улыбку нежней. Эффи снова почувствовала, что может быть откровенной.

– Я ужасно боюсь, что у меня ничего не получится, – призналась она. – Все эти правила…

– Я тебе о них расскажу.

– Все случилось так быстро.

– Значит, теперь мы можем не торопиться. – Закари улыбнулся. – Нужно дать всем время привыкнуть. Нас теперь двое, мы женаты – и ничто не может это изменить. Что бы ни случилось.

– Как бы мне хотелось, чтобы мама сейчас была здесь… Она была бы так счастлива! – Синие глаза Эффи сверкали, как два драгоценных камня, она чувствовала себя более свободно, когда была только с ним. – А твои братья будут на церемонии?

– Конечно.

– Аариф выглядит таким счастливым…

– Да, – согласился Закари.

В конце концов, это его брачная ночь, он может позволить себе расслабиться и даже кое о чем рассказать Эффи. Аариф не был счастлив, пока не встретил Калилу. Чувство вины за то, что случилось с Зафиром, слишком сильно давило на него. Теперь, казалось, он смог сдвинуться с этой мертвой точки и стал получать удовольствие от жизни.

– Как ему и следовало бы, – улыбнулась Эффи и добавила: – Так же, как и тебе.

Закари напрягся.

– У меня ответственность больше, чем у Аарифа. Иногда приходится делать такие вещи, которые, не будь я королем, я бы предпочел не делать.

– Какие, например? – Ее глаза с таким доверием смотрели на него, что Закари почувствовал, как у него на лбу выступил пот, когда он уже, казалось, готов был все рассказать ей.

– Интересы моего народа всегда должны стоять для меня на первом месте, ведь его будущее, его благополучие в моих руках. Порой мне приходится принимать очень нелегкие решения. – Тряхнув головой, Закари заставил себя остановиться. – Ты счастлива? – спросил он.

Эффи улыбнулась.

– Я даже и не представляла, что могу быть так счастлива.

– У тебя может быть все – любая одежда, любые украшения, все, чего ты только ни пожелаешь. А если ты захочешь что-то изменить в своей комнате…

– Я совсем не потому счастлива! – остановила его Эффи. – Титул, драгоценности… Закари, я была бы счастлива жить с тобой в шатре, в маленьком шатре на краю пустыни, если мы будем вместе.

Это было так похоже на то, что говорила Энья, что Закари на мгновение закрыл глаза. Энтузиазм и преданность Эффи одновременно и согревали, и пугали его. Она была первой женщиной в его жизни, которой, казалось, был нужен он сам, а не его титул. Сейчас, когда они, наконец, поженились, она могла бы оставить эту игру и наслаждаться своим положением, по крайней мере хотя бы признать, каким чудом было это неожиданно приобретенное богатство. Но Эффи, похоже, все это вовсе не волновало, зато беспокоило его, потому что теперь он должен был сказать ей…

– Сказать по правде, – продолжала Эффи, – я в ужасе. Мне совсем не хочется быть королевой Стефани, но поскольку я с тобой, – ее голос стал тверже, – и у меня есть твоя любовь, то я знаю, что смогу справиться с чем угодно. Я сделаю все, чтобы ты мною гордился.

– Я знаю, ты это сможешь, – кивнул Закари. – Эффи, мне нужно… – Он замолчал, потому что они вдруг заговорили дуэтом.

– Мне бы хотелось принять ванну, – сказала она и, по-кошачьи потянувшись, зевнула. – Извини, что ты сказал? Тебе нужно что?..

Закари покачал головой.

– Ничего, это может подождать. – Он кивнул в сторону ванны. – Ты заслужила отдых.

– Вода, должно быть, уже остыла… – Эффи попробовала ее кончиками пальцев, готовая тут же отпрянуть, но вода оказалась теплой.

– Она всегда остается горячей столько, сколько ты пожелаешь.

– Как и ты… – Эффи покраснела.

Сегодня Эффи хотелось быть для Закари той женщиной, которой она уже начала становиться.

И она разделась перед ним. Сняв с себя платье и белье, она скользнула в теплую прозрачную воду и, нырнув, с облегчением почувствовала, как с ее волос смывается лак.

А Закари смотрел.

Смотрел, как двигалось под водой ее белое прекрасное тело. Смотрел, как она вынырнула, как ее волосы темным веером легли на блестящие от воды и масла плечи.

Во рту у него пересохло.

«Завтра, – решил Закари, – я скажу ей завтра. Зачем портить вечер?»

Не отводя от нее взгляда, он снял ботинки и быстро разделся. Как только он вошел в воду, Эффи прильнула к нему всем телом, приветствуя его жадным поцелуем. Его руки двигались по ее груди, ее ноги обвивали его талию. Он ушел с головой под воду – она нырнула за ним. Когда оба снова оказались на поверхности, она смеялась, и он смеялся тоже.

Смеялся так, как никогда раньше.

И тогда Закари понял слова Аарифа. Впервые перед ним блеснуло будущее, где, несмотря на стресс и напряжение, несмотря на груз ответственности за королевство Адамас, он всегда мог вернуться домой – к любви, смеху и страсти, к тому, чтобы быть собой.

Чтобы просто быть.

Он сможет справиться с любым вызовом, брошенным ему судьбой. Если у него отныне будут вечером эти несколько бесценных часов с Эффи.

Легкий пар поднимался вокруг них.

Ее руки, скользнув по его груди, опустились ниже, исследуя его тело, ставшее невесомым в воде. И Закари чувствовал, что он знает теперь, как расслабиться, как отключиться от мира, который постоянно подавал ему команды.

Эта женщина стала его наслаждением.

Когда они вылезли из воды, Эффи вся дрожала. Закари завернул ее в полотенце, отнес на постель и начал тщательно, дюйм за дюймом, растирать ее тело, пока она снова не согрелась. А потом, лежа рядом, он долго шептал ей, как она прекрасна, надеясь оттянуть приближающееся утро.

Ее кожа была мягкой и слегка пахла мылом. Ее волосы, все еще мокрые, скользили по его груди, когда она спускалась поцелуями по его телу все ниже и ниже. Пока, наконец, ее руки не сжали его бедра.

Впервые за долгое время Закари расслабился. Расслабился и наслаждался. Потому что он знал, что и она наслаждалась тоже. Потому что с Эффи не было никакой спешки, никаких сравнений. Его пальцы вплелись в ее волосы, ему захотелось совсем отдаться этому наслаждению и принять облегчение, которое она ему предлагала. Только он не мог…

Алмаз Стефани напоминал, что их брак должен быть совершен. Долг превыше всего.

– Иди сюда.

И алмаз Стефани был на время забыт.

Глава 7

Закари уже в который раз напоминал себе, что это его долг. Ему все равно придется забрать у нее алмаз, только тогда можно будет считать, что их брак совершился.

Но должен ли он?..

Уже который раз задавал он себе этот вопрос. Через несколько минут взойдет солнце, начиная свой новый день, требуя заняться делами.

Но как ей сказать об этом? Может, надо было открыть правду еще тогда, в пустыне?

Закари мучила совесть. Эффи не осмелилась бы спорить с королем – она бы не отказалась отдать ему алмаз. И даже если бы она вышла за него замуж из чувства долга или из-за возможной беременности, она все равно отдала ему свое сердце еще до свадьбы – а значит, вчерашняя ночь не была необходима.

И все же она была!

Он хотел ее, хотел этой превосходной, ничем не омраченной ночи еще до того, как сказал бы Эффи правду.

– Закари? – Она вышла за ним на балкон. Ее рука опустилась ему на плечо, теплые губы коснулись спины. – Пойдем в постель. Здесь так холодно.

Насколько легче было бы поддаться ее уговорам, заняться любовью. Как бы ему хотелось забыть и про рассвет, и вообще про все и продлить их время! Но избежать этого было нельзя. Скажет он или нет, все равно ей сегодня все станет известно.

Над горизонтом, медленно насыщаясь шафрановым цветом, появилась оранжевая полоска, в воздухе зазвучали резкие крики птиц, в небо стремительно взмыла темная тень.

Закари никогда не любил соколиную охоту.

Этот традиционный вид спорта совсем не привлекал его. Конечно, если было необходимо, он принимал в ней участие. И все же, когда он смотрел, как пернатый хищник кружит над своей добычей, так высоко, что бедная жертва ни о чем и не подозревает, его, словно ребенка, начинала бить дрожь. Подростком он бодро улыбался отцу, хотя внутри него все вздрагивало, когда птица-хищник начинала свое падение, а потом возвращалась, неся в когтях окровавленную добычу.

Сейчас он сам чувствовал себя этим хищником. Кружащим над своей жертвой.

Его маленькая серебристая птичка невинно улыбалась ему, когда он повернулся к ней, чтобы сказать правду.

– Есть кое-что, – начал Закари, – о чем ты должна знать. Уже сегодня об этом будет сделано сообщение.

– О чем? О нас? – попыталась догадаться Эффи.

– Это стало известно только вчера, – продолжал Закари. – Сегодня в новостях будет объявлено, что пропавшая половина алмаза Стефани найдена.

Ее глаза расширились.

– Она была потеряна?

– Алмаз заменили фальшивкой, и оба королевских дома поклялись сохранять это в тайне. Но без него не могла бы состояться коронация принца Александра.

– Так, значит, теперь она состоится?..

Закари покачал головой:

– Нет. Теперь эти алмазы будут в одной короне. Наследство короля Кристоса снова станет единым.

– Не понимаю…

– Пропавшая часть у меня. – Голос Закари был хриплым, глаза избегали ее взгляда. – Это означает, что я буду править обоими островами.

– Ты… – Эффи несколько раз моргнула. Наконец улыбка осветила ее лицо – такая обворожительно прекрасная, как восходящее солнце. Как она была рада за него! – Закари, я так горжусь тобой! Я сделаю все, чтобы поддержать тебя…

С каждым словом Эффи его задача становилась все труднее. Ее вера в него была так безгранична!

– Как это случилось? – спросила она. – Как он был найден?

Закари коснулся пальцами кулона на ее груди.

– Это… – Он с трудом сглотнул. – Это и есть алмаз Стефани… Его пропавшая половина.

Эффи рассмеялась:

– Не говори глупостей! – Она была единственной женщиной, которая могла сказать это королю и остаться безнаказанной. – Я же тебе говорила, что это кулон моей матери. Он ничего не стоит. Должно быть, это вообще стекло.

Закари покачал головой:

– Нет. Это тот самый камень, который я так долго искал. Я бы не мог ошибиться.

– Но как, скажи на милость, у моей матери могла оказаться такая ценная вещь? Она же была простой горничной… – Заметив, как дрогнули его губы, Эффи нахмурилась. – Моя мать не была воровкой!

– Вор и не добрался бы до камня. Это королевские драгоценности, к ним могли иметь доступ только члены королевской семьи. И то не все.

Эффи недоуменно моргнула.

– Тогда как же?..

– Твоя мать, – медленно проговорил Закари, – была любовницей Эгея.

– Моя мать?! – Эффи в отчаянии замотала головой. – Господи, Закари, как ты мог только подумать такое?

– Озеро в Кионии…

– При чем тут озеро?

– Оно было сооружено по приказу королевы Тиа, – произнес он хриплым шепотом, и Эффи пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова, – в год, когда родилась принцесса Элиза. К тому времени твоя мать уже давно не работала во дворце.

– Это еще ничего не значит… – Она не хотела ни понимать, ни принимать то, что он пытался ей объяснить. Ей хотелось залезть обратно в постель и быть с мужчиной, с которым она вчера занималась любовью. Хотелось, чтобы он снова любил ее.

– Но твоя мать видела его, твоя мать знала о нем… – продолжал настаивать Закари.

– Возможно, она возвращалась… Возможно, это была временная работа…

– В Кионии не принято нанимать временную прислугу.

– Тогда, может быть, она просто читала об этом… Слышала от кого-нибудь…

– Твоя мать была любовницей… Эгея. – Закари едва не споткнулся об это имя – имя человека, которого ненавидел больше всего на свете. – Он дарил ей драгоценности, которые она потом продавала, и вы с ней жили на вырученные деньги. Многие из этих драгоценностей мне удалось найти и выкупить. Должно быть, единственное, что она оставила себе, – это алмаз Стефани. И дом ей тоже купил Эгей – дворцовые горничные не могут на свое жалованье купить себе дом.

– Нет! – Эффи все равно продолжала отрицать это. – Только не Эгей!

– Именно Эгей! – рявкнул Закари. Его злость на себя и на Эгея неожиданно выплеснулась на Эффи. – Твое имя, – кричал он, – твое настоящее имя – Стефани! Ты не можешь отрицать то, что записано у тебя в паспорте, – тебя назвали именем алмаза, который он подарил ей! А твоя мать… твоя мать была просто… шлюхой!

– Как ты смеешь! – Она ударила его по одной щеке, потом по другой. – Если она шлюха, то кто же тогда я?!

– Ты – моя жена!

– В нашу первую ночь я ею не была!

– Но ты же стала.

– Почему?.. – задала она главный вопрос. – Потому что ты любил меня, хотел меня… или вот из-за этого?.. – О, теперь Эффи знала! Знала, что тот восторженный блеск в его глазах, когда она раздевалась перед ним, был вызван не ее красотой, а тем символом власти, что мерцал на ее груди. – Это ты, Закари, ты – шлюха! Из-за чего ты спал со мной? Из-за этого? Ну, так получи его! – Сорвав с шеи, она швырнула ему кулон.

Больно было расставаться с подарком матери, но и оставить его Эффи тоже не могла. Эта вещь была не ее, так же как и она сама была только вещью, средством для достижения цели.

Она начала одеваться.

– Куда ты собралась? – спросил Закари.

– Домой.

– Домой? Твой дом здесь, со мной. Ты – моя жена! – Он схватил ее за руку.

Эффи попыталась вырваться, но ей не удалось. Она пнула его ногой по голени, скорее сделав больно себе, чем ему, но Закари был так поражен, что отпустил ее.

Поражен не болью, которую она ему причинила. И не злостью, что была в ней, а собственной душевной болью.

И самое странное – эта боль была даже сильнее чувства вины.

«Ну а на что она надеялась? – рассуждал Закари, меряя шагами комнату после ее ухода. – Короли не влюбляются в горничных. Она должна быть довольна… Пройдет время, и она будет довольна. Теперь у нее есть положение, есть то, о чем она не могла даже мечтать в своем убогом существовании».

Позвонив Хасану, Закари приказал тому немедленно явиться. Он передал ему алмаз и распорядился сообщить в прессе и по телевидению, что камень найден и находится у него. И что наследие Кристоса скоро снова станет единым.

– Ваше величество, – Хасан нежно держал в руке камень, – вы так долго этого ждали…

– Где королева Стефани? – глухо спросил его Закари.

– Она приказала отвезти ее домой. – Хасан устало вздохнул. – Скоро она остынет и вернется.

Только Закари не был так уверен. Подписывая брачный договор, он знал, что будет и гнев, и боль… Но женщина, что предстала перед ним прошлой ночью, была совсем не той женщиной, с которой он планировал совершить эту сделку. Она раскрылась у него на глазах, перед маской его любви она расцвела, а утром… Утром он увидел, как разбилось ее сердце.

– Я хочу, чтобы рядом с ее домом дежурила машина, – распорядился Закари. – Охранник должен следить, чтобы королеву Стефани никто не беспокоил. И чтобы она сама ни с кем не разговаривала – ни с прессой, ни с телевидением. Когда она будет готова вернуться во дворец, пусть привезут ее ко мне.

Новость, что Закари теперь владеет алмазом Стефани, с быстротой молнии разнеслась по обоим островам. Все регулярные телепрограммы были прерваны, на каждом канале шло обсуждение этого события. На улицах Калисты показывали ликующих демонстрантов, в то время как жители Аристо, казалось, были просто ошеломлены. Правительство Аристо воздержалось от комментариев, но старший советник был тут же отправлен на Калисту с предписанием убедиться в подлинности камня. Вторые, третьи, четвертые выпуски газет были мгновенно распроданы, во всех продолжали высказываться самые смелые прогнозы и предупреждения о грядущих трудностях.

В королевском доме Калисты были готовы праздновать это событие. Закари сидел во главе стола вместе со своими сестрами, братьями и их женами. Об Эффи вспомнили, только заметив ее отсутствие.

– Я думаю, она сможет это принять, – пожал плечами Аариф.

– Разумеется, сможет, – согласилась с мужем Калила. – В конце концов, в ней тоже течет королевская кровь.

У Закари вдруг пересохло во рту. Он сделал глоток сока, но это не освежило его. Нетерпеливым жестом он попросил принести воды. Но и это не помогло.

Пусть Эффи и была незаконнорожденной, но королевской крови в ней было не меньше, чем в нем. В этом он убедился не далее как сегодня утром – гордость и сила духа явно говорили о ее благородном происхождении. И если Закари пришлось немало потрудиться, чтобы выработать в себе нужные для короля качества, то Эффи была наделена ими от рождения.

– Хотите, я поговорю с ней? – предложила Элени. Она работала на конюшне, прежде чем Калик буквально огорошил девушку своим предложением выйти за него замуж. Выходец из низов, только она могла понять, что чувствовала Эффи. – Я знаю, ей будет нелегко привыкнуть. Но если бы у нее была подруга…

– Я сам поговорю с ней! – возразил Закари. – Завтра же она вернется во дворец.

Элени еще не совсем усвоила придворный этикет, и ее поджатые губы и опущенные глаза ясно давали понять каждому, что она думает по этому поводу.

Но решение было уже принято – завтра король сам поедет за ней.

Завтра королева Калисты Стефани должна прекратить бессмысленное сопротивление и занять свое законное место рядом со своим мужем.