Текст книги "Снежный странник"

Книга третья
ПОХИТИТЕЛИ ДУШ
Catherine Fisher. The Soul Thieves (1996)

Посвящается Тесс

Глава первая

Мудрые девы… судьбы судили, жизнь выбирали детям людей…

Меч был из тяжёлого чеканного железа, с узкой ложбинкой вдоль клинка. Навершие было украшено двумя крошечными позолоченными птичками с ярко-красными глазами, вокруг рукояти обвились два дракона, в щербинах и царапинах. – А меч-то не новый, – заметил Брокл.

– Он замечательный. – Потрясённый Хакон сказал это так тихо, что его почти никто не расслышал.

Он посмотрел на раба, который принёс меч.

– Передай Вулфгару… передай ярлу, что я ему благодарен. Очень благодарен.

Раб подошёл к ярлу, что-то прошептал ему на ухо, и они увидели, как Вулфгар, усмехнувшись, лениво помахал им рукой со своего почётного места.

Хакон крепко сжал в руке меч, осмотрел его со всех сторон и тщательно стёр с металла крошечное пятнышко грязи. Его правая рука, которая пока ещё была слабее и меньше левой, стиснула рукоятку; Хакон со свистом нанёс пару ударов воображаемому противнику.

Джесса резко отодвинулась:

– Осторожнее!

– Извини. – Хакон неохотно положил меч на стол между тарелками с едой.

Джесса про себя улыбнулась. Она знала, он не может поверить, что теперь у него есть настоящий меч.

– Конечно, он гораздо лучше той ржавой железяки, что у тебя была, – сказал Брокл, выливая остатки вина на пол. – Теперь ему нужно дать имя. – Он взял кувшин с вином и снова наполнил свой кубок. – А, вот тот, кто нам нужен. Как можно назвать меч, Скапти?

Высокий скальд сел рядом с ними:

– Чей меч?

– Хакона.

Скапти потрогал клинок.

– Ну, – задумчиво сказал он, – его можно назвать Громобой, Гнев, Крикун, Выжженный Рунами, Коса Чести, Червь-точильщик, Драконова Смерть…

– Вот это мне нравится.

– Не перебивай, – глянул на него Скапти. – Кусач, Гроза Воинства, Погибель, Голова-с-плеч, Разящий Удар, Крушитель Голов, Обманщик, Хозяин Ночи… О, я мог бы ещё продолжать и продолжать. У скальдов в запасе сотни имён.

– Нельзя его называть, пока он не побывает в деле, – твёрдо сказала Джесса, наливая Скапти вина.

– Ты хочешь сказать, пока он кого-нибудь не убьёт? – неуверенно спросил Хакон.

– Не отведает крови. – Брокл незаметно подмигнул остальным. – Клинок нужно сначала напоить, вот что говорят. А потом уже давать ему имя.

Скапти легонько постучал по рукояти:

– Где ты его взял?

На другом конце стола раздался взрыв смеха. Перекрикивая шум, Хакон объяснил:

– Мне его дал Вулфгар. В честь своей свадьбы. – Он взял меч в руки, и на клинке, словно кровавое пятно, вспыхнул отсвет пламени очага.

Джесса поёжилась, хотя в пиршественном зале было тепло и дымно, а её тяжёлое алое платье было сшито из добротной шерсти. На какое-то мгновение ей почудилось, будто звон посуды и шум голосов затихли, но потом дурное предчувствие улетучилось, и она снова услышала в зале весёлые голоса.

Джесса окинула пирующих взглядом.

Вулфгар сидел в центре, слегка подавшись вперёд, в тёмном плаще, отороченном мехом. Он слушал, как Сигни что-то шепчет ему на ухо; потом улыбнулся и положил на её руку свою.

– Вы только посмотрите на него, – засмеялась Джесса. – Ничего вокруг не замечает.

– Ну ещё бы, – откликнулся Брокл. – Такая красавица.

«Да, правда красавица», – подумала Джесса. Светло-золотистые волосы Сигни были длинными и шелковистыми. Платье ниспадало красивыми складками; на запястье и плечах блестели золотые украшения. Красивая девушка, утончённая, дочь богатых родителей. Вулфгар и она считались женихом и невестой уже давно, с самого детства, как было известно Джессе. И теперь, когда Вулфгар вернул себе власть и владения, когда стал ярлом, они должны были пожениться. Завтра в полдень. В день летнего солнцестояния.

За столом сидели многочисленные родственники Сигни; всю прошлую неделю они прибывали со своих отдалённых ферм. Друзья Вулфгара потеснились, чтобы дать им место: гостей ярла всегда полагалось усаживать на самые почётные места.

Джесса спросила Брокла:

– Кари ещё спит? Наверное, его надо разбудить.

Он нахмурился, потом бросил взгляд на дверь:

– Как хочешь. Если так пойдёт и дальше, ему ни крошки не достанется. Но ты же его знаешь, Джесса; он может и не пойти.

Она кивнула, вставая:

– Пойду посмотрю.

Проходя по залу и стараясь не столкнуться со слугами, разносящими еду, Джесса думала, что вряд ли Кари спит. В зале стоял шум, все его двери были нараспашку, чтобы пропускать свет летней ночи, солнце ещё только начало клониться к закату, светлое небо было расчерчено полосками облаков. В это время года почти не темнело. Джесса легко поднялась по каменной лестнице и постучала в дверь в конце коридора:

– Кари?

Через мгновение он ответил:

– Входи, Джесса.

Кари сидел возле догорающего очага, прислонившись спиной к скамье и согнув ноги в коленях. Пламя ярко освещало его лицо, красными были его руки и волосы, и Джессе снова показалось, что она видит кровь, и от этого ей стало холодно.

Кари бросил на неё быстрый взгляд:

– Что? Что случилось?

– Ничего, – ответила Джесса, входя в комнату. – Просто свет на тебя странно падает. И в комнате темно.

Он посмотрел на огонь:

– Тебе стало страшно. Я это почувствовал.

Два чёрных ворона, которые следовали за Кари повсюду, сидели на подоконнике и смотрели во двор. Один из них как-то странно поглядел на Джессу. Она примостилась на скамье:

– Мне никогда не бывает страшно. Послушай, ты не спустишься к нам? Брокл, конечно, ест и пьёт за десятерых, но еды ещё полно.

– Меня зовёт Вулфгар?

– Нет. Вулфгар знает, что ты любишь, а что – нет.

Джесса понимала, что если бы дело касалось другого человека, то его отсутствие за праздничным столом Вулфгар воспринял бы как личное оскорбление, но Кари… Кари – другой.

Его матерью была колдунья по имени Гудрун, Снежная странница. Когда он родился, она приказала запереть его в одной из комнат своей темницы, где он провёл шесть лет в полном одиночестве; но Кари вырос и стал таким же могущественным волшебником, как и его мать, и был до того на неё похож, что люди замирали от страха, глядя на него. Кари не любил находиться среди людей, и Джесса понимала почему.

Вот и теперь он сидел на полу в своей роскошной голубой рубашке, перепачканной сажей, и не спешил подняться.

– Всё в порядке? – тревожно спросила Джесса. Он откинул упавшие на глаза серебристые волосы:

– Да. – Но его голос звучал неуверенно.

– Скажи, что с тобой, – сказала Джесса. Он повернулся к ней:

– Я не знаю, Джесса. Просто сегодня ночью, когда наступили сумерки, я что-то почувствовал. Пальцы начало покалывать. И дрожь. Мне стало холодно. Не понимаю, что со мной.

– Ты думаешь, это из-за свадьбы?

– Нет. Просто со мной что-то происходит. – Он внезапно встал. – Я голоден. Пошли вниз. Хочу увидеть новый меч Хакона.

Джесса остановилась как вкопанная:

– Он же его только что получил. Откуда ты знаешь?

Но, поймав его умоляющий взгляд, она замолчала.

Когда они вошли в пиршественный зал, все разговоры на какое-то мгновение стихли, но затем шум возобновился. Люди только начали привыкать к Кари. «Уж очень долго», – сердито думала Джесса. Их пугала его бледная кожа и прозрачные, как лёд, серые глаза; при взгляде на него они вспоминали Гудрун.

Вулфгар обрадовался.

– Ну наконец-то! – неторопливо произнёс он. – А я всё гадал, окажешь ты нам честь или нет.

Кари улыбнулся, посмотрев на Сигни:

– Простите. Брокл говорит, что у меня плохие манеры; он прав.

Белокурая девушка бросила на него любопытный взгляд. Потом налила кубок вина и протянула его Кари.

– Я рада, что ты пришёл, Кари, – сказала она со своим мягким акцентом жительницы южных земель. – Нам с тобой нужно дружить. Я хочу знать всех друзей Вулфгара. Я хочу им понравиться.

Кари взял кубок и внимательно посмотрел на Сигни:

– Вы им понравитесь, госпожа.

Та покраснела и бросила быстрый взгляд на Вулфгара:

– Это твоё предсказание?

Вулфгар засмеялся, а Кари сказал:

– Предсказание, которое уже сбылось.

Он поднёс кубок к губам и вдруг замер; замер столь неожиданно, что Джесса уставилась на него. Кари смотрел на вино так, будто оно отравлено. Его лицо стало белым от ужаса.

– Она здесь, – прошептал он. Вулфгар встревожился:

– Кто?

Но Кари молниеносно обернулся.

– Закройте двери! – отчаянно крикнул он, перекрывая шум в зале. – Закройте! СКОРЕЕ!

Скапти вскочил, Вулфгар тоже.

– Выполняйте! – громовым голосом крикнул Вулфгар, и люди стали выскакивать из-за стола, хватаясь за оружие. Джесса схватила Кари за руки, и красное вино из кубка выплеснулось на её платье.

– Что это? – задыхаясь от волнения, спросила она. – Что происходит?

– Она здесь. – Кари смотрел через её плечо. – Боги, Джесса. Смотри!

Сквозь высокие окна в зал начал струиться туман; странное мерцающее облако, в котором мелькали какие-то тени и призраки; чьи-то руки начали цепляться за подоконники, в дверях показались чьи-то расплывчатые очертания. Через несколько секунд они заполнили весь зал, где кружил и плавал холодный серебристый туман.

Визжали женщины, в зале раздавались крики, лай собак, звон оружия. Огонь в очаге внезапно потух, и стало темно и холодно, свечи на столе погасли. Туман клубился, обволакивая лица людей, и те не знали, куда бежать. Джесса увидела, как Вулфгар взялся за меч, а после пропал за призрачным туманом, который, казалось, схватил её за руки и потащил куда-то. Она вырвалась из его цепкой хватки и услышала, как где-то рядом кричит Кари; в следующую минуту они так сильно столкнулись друг с другом, что с грохотом опрокинули стол. Джесса уцепилась за Кари и позвала его, но он не ответил, и тогда она провела рукой по его лицу и ощутила влагу. Поднеся руку к глазам, она увидела на ней кровь.

– Кари!

Её голос потонул в общем рёве. Бледные, призрачные тени людей и собак мелькали в белом тумане; в воздухе совсем рядом свистнул меч, люди пытались бороться с тенями, призраками. Джесса хотела встать и тут же полетела на пол, получив удар чем-то холодным и твёрдым. Встав на четвереньки, она почувствовала, как немеет половина лица, потом появилась пульсирующая боль.

Её кто-то схватил; она изо всех сил оттолкнула его и тут же услышала знакомый голос:

– Это я!

– Хакон! Что происходит?

– Не знаю.

– Кари ранен. Его нужно увести в безопасное место!

Они нашли Кари в тумане и подхватили под руки; Хакон оттащил его в угол, расшвыряв ногой скамьи. Они склонились над Кари.

– Это Гудрун! – выпалила Джесса.

– Что?

– Гудрун! Это она колдует!

Туман превратился в сплошную пелену. Вокруг двигались тени, огромные, как тролли, чудовища из ночных кошмаров. Сверкая глазами, скалил зубы призрачный волк; вокруг плавали лапы каких-то страшных бесформенных существ. Пол быстро покрывался инеем; он скрипел под ногами, забивался под ногти; люди вдыхали ледяной воздух, и он обжигал горло, перехватывал дыхание, не давая говорить.

– Холодно, – прошептал Хакон.

– Мне тоже. – Джесса хотела сказать: «Только не засыпай», но губы не слушались, язык не шевелился. – Хакон… – с трудом пробормотала она, но он не ответил. Джесса нащупала его руку; она была совсем холодной.

В зале наступила тишина.

Белый иней наползал на лицо Джессы, понемногу захватывая всё тело. Сделав огромное усилие, она попыталась пошевелиться, ледяная корка затрещала и мгновенно сковала её вновь, закрыв лицо, словно стеклянная маска. Джесса начала задыхаться.

Лёд закрыл ей глаза, сомкнул ресницы.

Джесса провалилась в темноту.

Глава вторая

… вещей колдуньей творила волшбу жезлом колдовским…

Окутанные снежным волшебством, они блуждали каждый в своём сне.

Броклу снилась какая-то комната. Он был уверен, что это комната, но не мог вспомнить, как он туда попал. Он отворял тяжёлую дверь; на ней висела цепь, проржавевшая от времени. В руке он держал фонарь, чтобы посмотреть, что находится за этой дверью.

В темноте послышался какой-то звук. Брокл посветил туда.

Он сидел на полу, скорчившись и забившись в угол; Брокл увидел его глаза и испуганное движение.

Это был мальчик лет шести. Покрытый грязью, со слипшимися волосами, в лохмотьях. Грязь коркой запеклась на его худом лице; его большие глаза, неподвижно уставившиеся на Брокла, ничего не выражали.

Брокл склонился над ним, заслонив собой угол вонючей каморки. Мальчик не шевельнулся.

«Ты можешь говорить?» – услышал он свой хриплый голос; ярость разгоралась в нём, словно огонь. Когда мальчик не ответил, Брокл протянул к нему дрожащие руки. Дотронувшись до него, Брокл понял, что перед ним Кари, а подняв голову, вдруг увидел перед собой Гудрун. Она протянула руку и подняла мальчика; тот изменился, стал старше, чище, выше, и теперь мать и сын стояли среди теней и смотрели друг на друга.

Фонарь задрожал в руке Брокла.

Он не мог отличить их друг от друга.

Хакону снилась белая пустота. Он потянулся за мечом, и тот внезапно выскользнул у него из рук. Пол вздыбился и превратился в стеклянную стену, на которой было невозможно удержаться. Отчаянно цепляясь за неё руками, Хакон неуклонно соскальзывал вниз, прямо в паутину заклинаний Гудрун, а под ним зияла ревущая пропасть, такая же бездонная, как его кошмар.

Ему пришла в голову спасительная мысль, и он, воткнув в стену свой меч, попытался на нём повиснуть, но вдруг откуда-то появилась белая змея и обвилась вокруг его руки; пальцы Хакона ощутили прикосновение её холодной кожи. Он сразу потерял силу, перестал что-либо чувствовать. Пальцы разжались, и змея так крепко сдавила ему кисть, что меч выпал, скользнул по стене и вместе с Хаконом полетел в пропасть.

У Скапти был свой кошмар. Он стоял в зелёном лесу и издали смотрел на белый туман. Он знал, что это колдовство. В тумане двигались тени. Он думал, что это его друзья и все они погибли.

Скапти ощущал под рукой шершавую кору дерева; на ветру громко шуршали листья – по крайней мере, ему казалось, что это листья, но когда он взглянул на них ещё раз, то увидел, что это слова. Все слова всех его песен разлетелись на все четыре стороны и теперь падали, как капли дождя. Скапти поймал одно из них и сжал в руке – чёрное, хрустящее слово:

«Погибли».

Он сердито бросил его, чувствуя, как холодеет сердце.

И тут Скапти увидел её; высокая белокожая женщина стояла и смеялась.

«Поэтам известно многое, Скапти, – сказала она, – они умеют создавать прекрасные стихи. Но их тоже можно погубить».

И он смотрел, как его слова тихо падают на землю, превращаясь в снег.

Сигни не поняла, что видит сон. Над ней нагнулась высокая женщина и помогла ей встать.

«Спасибо, – сказала Сигни, отряхивая платье. – Что случилось? Где Вулфгар?»

Женщина холодно улыбнулась, и не успела Сигни шевельнуться, как та быстро защёлкнула на её запястьях цепочку, сплетённую из тонких изящных звеньев. Сигни посмотрела на неё и отдёрнула руки.

«Что вы делаете? – Она в ужасе оглядела замёрзший зал. – Вулфгар!»

«Он тебя не услышит».

Женщина спокойно повернулась и повела её за собой; Сигни пришлось идти. Она попыталась вырваться, но не смогла.

«Куда мы идём?» – со слезами в голосе спросила она.

Гудрун засмеялась.

Они вышли из зала, и он сразу растворился в тумане.

Вулфгар знал, что потерял её. Во сне он бегал по дому, искал и звал её. Где все? Что случилось? Придя в ярость, он остановился и стал звать своих стражников.

Ночь ответила молчанием; над каменным домом с драконами на фронтонах занималась заря. Он побежал на берег фьорда, потом к самой большой пристани, громко стуча сапогами по деревянному настилу.

«Сигни!» – закричал он.

Светлая вода была залита полуночным солнцем. И вдруг он увидел её. Сигни лежала на дне, погрузившись в глубокий сон. Угри извивались в её прекрасных волосах, их длинные пряди поднимались и опускались вместе с колыханием воды. Когда Вулфгар лёг на землю и попытался до неё дотянуться, его руку сковал лёд.

Вода схватила его, точно капкан.

Только Кари не снились сны. Вместо этого он выскользнул из своего тела и стоял над ним, разглядывая кровь на волосах. Потом пошёл мимо опрокинутых столов и объятых сном тел своих друзей к широко распахнутой двери. За ней лежал часовой, его меч был покрыт инеем, возле его тела неподвижно застыл чёрный волкодав.

Перешагнув через них, Кари быстро вышел во двор и посмотрел на север. Среди отсветов зари мелькали какие-то тени; он услышал, как из невидимых миров его зовут голоса. Он ответил, и к нему спустились призраки ярлов, воинов и женщин.

– Что случилось? – резко спросил он.

– Она пришла. Она забрала с собой одного из них.

– Кто пришёл?

Они уставились на него, их лица были так же бледны, как и его.

– Мы не знаем имён. Имена – для живых.

– Вы должны мне сказать!

– Она. Снежная странница.

Его мать. Он и сам удивился, зачем так спешил, ведь он знал, что это она. Кари кивнул и медленно пошёл назад, а призраки расступились перед ним, словно туман.

Вернувшись в зал, Кари посмотрел на огромный ствол дерева, который поднимался почти до крыши. Среди его ветвей виднелись две чёрные тени.

– Поищите её, – сказал он. – Может быть, найдёте какие-нибудь следы. Ищите на севере.

– Маловероятно, – прокаркала одна из них.

– Хотя бы попытайтесь. Я разбужу людей.

Когда они, забив крыльями, вылетели в окно, Кари неохотно вернулся в своё тело, сразу почувствовав боль от раны и холод в пальцах и животе.

Он тяжело поднялся на колени, пытаясь справиться с приступом тошноты. Потом схватил Джессу за руку и встряхнул её:

– Джесса! Проснись. Проснись!

Ей снился сон, она это знала. Она стояла на вершине холма, возле пасущейся лошади, и смотрела вниз на покрытую снегом равнину. Далеко на юге горели костры. В небо, словно бледная радуга, поднимался огромный мост, упиравшийся в облака.

На чёрной воде фьорда она увидела корабль, погребальный корабль, медленно плывущий на волнах отлива. Ей были видны блестящие щиты на его бортах; щиты горели, металл плавился и с шипением капал в чёрную воду. Пламя охватило мачту, загорелись края паруса.

На том корабле были все её друзья; все, кого она когда-то знала, и все они были живы. Одни звали её, другие молчали, глядя назад; Скапти и Сигни, Вулфгар и Брокл, Марикка и Торкил, её отец, Кари, Хакон со своим новым мечом, который смотрел с такой тоской, что у неё сжалось сердце.

Возле неё стояла Гудрун. Колдунья была высокого роста; её длинные серебристые волосы прямыми прядями спадали на спину.

«Мой корабль, – тихо сказала она. – И если ты желаешь их спасти, Джесса, то приди и забери их».

«Куда прийти?» – гневно спросила Джесса.

«На Край мира».

«Там ничего нет!»

«Ах, да есть же. – Гудрун улыбнулась своей загадочной улыбкой. – Там лежит земля душ. Место, о котором не говорят даже в песнях. Страна мудрых».

Потом она крепко, до боли, сжала руку Джессы:

«Но сейчас ты должна проснуться».

И это была не Гудрун, это был Кари, его лицо было бледным, на волосах запеклась кровь. Держась за его руку, Джесса встала. С её одежды и волос посыпался снег; ей было так холодно, что казалось, замёрзло само сердце.

– Что случилось? Ну и вид у тебя!

– Я ранен в голову, – тихо ответил он. – И плохо вижу.

Джесса заставила его сесть и оглянулась по сторонам. В зале было темно, его освещало только слабое ночное солнце и какое-то странное сияние. Всё было покрыто тонким слоем инея; он лежал на столах, на полу, на распростёртых телах спящих людей, на тарелках с едой и перевёрнутых скамьях. Пролитое вино замёрзло, огонь в очагах погас, гобелены на стенах подёрнулись льдом и висели затвердевшими складками.

Через открытую дверь было видно, где клубы тумана обернулись льдом; словно застывшие ручейки, они накрыли столы и спящих собак. На окнах повисли сосульки.

Неудивительно, что никто ничего не успел сделать. Мечи примёрзли к ножнам, щиты – к скобам на стене. Рядом на полу лежала женщина, прижимая к себе ребёнка; оба были совершенно белыми от холода и едва дышали.

Джесса задрожала:

– Их нужно разбудить! Иначе все они замёрзнут насмерть.

Кари кивнул и, пошатываясь, подошёл к очагу. Когда Джесса принялась трясти Хакона, она услышала, как в очаге весело затрещал огонь, вызванный рунами.

Будить остальных пришлось долго. Одни настолько погрузились в свои сны, что казалось, уже умерли, а их души отправились блуждать в страну заклятий. Лишь Брокл проснулся мгновенно и схватил её за плечо; Скапти просыпался медленнее, он поднял голову и уставился в потолок, словно тот собирался рухнуть.

Зал постепенно наполнялся голосами; бессвязное бормотание сменилось человеческой речью; послышались вопросы, тревожные возгласы; заплакали дети, с оттаявшей одежды начала капать вода.

– Закройте двери! – приказал Брокл. Обняв Кари за плечи, он осмотрел его рану на голове. – Глубокая. Хакон, найди что-нибудь, нужно остановить кровь.

– Где Вулфгар? – спросила Джесса, подбежав к почётному месту. Стол был перевёрнут. В нём торчал вмёрзший в дерево нож. Джесса бросилась к возвышению, расшвыривая скамьи и стулья. Сначала она увидела его руку, обнимавшую Сигни, и, позвав на помощь Скапти, попыталась сдвинуть упавший на них стол; ей помогли стражники, и скоро все окружили лежащего на полу ярла. Ему помогли сесть.

– Что здесь произошло? – с трудом выговорил он.

Джесса склонилась к нему:

– Похоже, снова поработала Гудрун. Какое-то колдовство. Несколько человек ранены, но погибших нет. Вы-то как, целы?

Он кивнул, рукавом стёр с лица сажу и иней, потом повернулся к Сигни. Та неподвижно лежала на соломе, над ней склонился Скапти. Скальд был явно встревожен:

– Я не могу её разбудить.

Вулфгар схватил девушку за плечи и начал трясти:

– Сигни!

Она лежала как мёртвая, но все видели, что она дышит. Её лицо было спокойно, глаза открыты, но она не шевелилась.

– Сигни! – снова позвал Вулфгар. – Что с тобой?

Она не ответила, и тогда он поднял её на руки,

Джесса быстро подставила стул, и они попытались её усадить, но голова Сигни бессильно упала набок, а длинные волосы закрыли лицо.

В толпе заплакала какая-то женщина.

Вулфгар принялся растирать Сигни руки.

– Позовите её служанок. Позовите Эйнара…

– Это бесполезно.

Хриплый голос Кари прозвучал неожиданно, и все обернулись. Он стоял опираясь на руку Брокла.

– Почему бесполезно? – крикнул Вулфгар.

– Она ушла. Её забрала Гудрун.

– Как это забрала? – Вулфгар вскочил на ноги. – Она здесь и жива!

– Не совсем. Гудрун забрала её душу, увела с собой.

Он провёл рукой по голове, и на мгновение Джессе показалось, что он сейчас упадёт, но Кари взглянул на Вулфгара и сказал:

– Смотрите. Она оставила свой знак. Огромный ствол дерева, стоявший в центре зала, был расщеплён сверху донизу.

И на нём виднелся глубоко вырезанный рисунок – извивающаяся белая змея, с зубов которой стекали капли яда.