Текст книги "Снежный странник"

Глава шестнадцатая

… тавлеи золотые, что им для игры служили когда-то…

Старик оказался прав. Поздно проснувшись, они увидели за окном такую вьюгу, что не смогли разглядеть даже стены противоположного дома. Отправляться в путь в такую погоду не имело смысла. Хакон выглянул наружу и тут же снова завалился спать, сказав, что теперь уж разом отоспится за все их прошлые бессонные ночи.

Джесса и Кари стали играть в «Охоту на короля», используя доску, на которой Кари вырезал ножом квадраты. Он вообще умел искусно вырезать по дереву. Вместо фигурок они взяли монеты Брокла. Дочь вождя Линна, которая принесла им завтрак, как заворожённая следила за игрой, забыв о своих делах. Джесса объяснила ей правила.

Брокл не нашёл себе занятия. Плечо его больше не беспокоило; послонявшись по дому, он набросил медвежью накидку и вышел из дома.

– Куда он пошёл? – рассеянно спросил Скапти.

– Проведать лошадей. Куда же ещё?

Мунгарм точил меч оселком, который ему одолжили жители деревни. Он с интересом поглядывал на поэта, растянувшегося на лавке. Скапти держал в руке кантеле и тихонько проводил пальцами по струнам, проверяя, целы ли они и нет ли трещин в берёзовом корпусе инструмента. Потом что-то забренчал.

Джесса оторвалась от доски:

– Разучился играть?

Скапти усмехнулся:

– На празднике обычно поют песни. Даже гости. – Он посмотрел на Линну. – У вас должны быть свои поэты. Сказители у вас есть? Или старики, которые помнят прежние времена?

Она смутилась, откинула длинные чёрные волосы:

– У нас есть Вещий. Он знает наше прошлое.

– Он шаман?

Девочка кивнула. Потом быстро собрала тарелки. Скапти ещё раз провёл рукой по струнам и сказал:

– У меня есть отличная песнь, в которой выражается благодарность за гостеприимство. Мне разрешат спеть её на вашем празднике?

Девочка помедлила, прежде чем ответить:

– Я не знаю… Это не такой праздник. – Кари вопросительно взглянул на неё, но она заторопилась. – Я лучше пойду. Мама будет меня искать.

Они смотрели на неё, любуясь её яркой одеждой. Линна быстро накинула плащ и вышла из комнаты.

– Она чего-то испугалась, – сказала Джесса. – Интересно чего.

Кари передвинул фигуру:

– Песни Скапти. Как услышала, что он собирается петь, так и побежала отсюда.

Джесса рассмеялась, но задумалась над его словами.

Скальд не обратил на них внимания. Он привалился к стене, закутавшись в голубое одеяло.

– Не мешайте мне. Я буду работать. Потом закрыл глаза и замер.

Джессу это не удивило. Так Скапти сочинял свои песни; так сливал воедино слова, музыку и кеннинги; сплетал из них затейливые строфы и ритмы, вкладывая в них силу и заучивая наизусть, – процесс сложный и напряжённый. Теперь он будет часами лежать неподвижно, лишь изредка трогая струны кантеле; потом появится музыка, а за нею – слова песни.

В комнате наступила тишина. Слышалось только постукивание монет да звон оселка.

Потом появился Брокл, весь в снегу. Отряхивая сапоги, он весело сказал:

– Небо проясняется. Я купил у старика продуктов – в этой деревне живут удивительно щедрые люди. – Он бросил в угол три мешка. – Завтра сможем ехать.

Из-за занавески раздался стон Хакона.

Джесса засмеялась; она поняла причину его огорчения. Еда, тепло, отдых – всё это так хорошо. И вместо этого – пронизывающий ветер, снег в лицо, седло, с которого то и дело соскальзываешь, морозные ночи. Но нужно ехать. Нужно спасать Сигни. Джесса внезапно вспомнила тёмную комнату и спящую девушку с разбросанными по подушке волосами. И Вулфгара; как ему, должно быть, тяжело.

– Я покажу тебе, что там происходит, – раздался голос, – если хочешь.

Она бросила на Кари испуганный и сердитый взгляд:

– Не смей читать мои мысли!

Он опустил глаза:

– Извини, Джесса.

– Это очень опасно…

Он покачал головой:

– Можешь мне этого не говорить. Но иногда я просто не могу удержаться. Эта картинка Сигни в твоём сознании была такой чёткой.

Что-то в его голосе успокоило Джессу, и она буркнула:

– Ладно, покажи.

Кари убрал со стола фигурки и вылил на него немного воды из кувшина.

И в этой воде сразу появилось изображение. Джесса узнала Ярлсхольд; он был окутан тишиной и какой-то зловещей пустотой. Дым поднимался лишь из двух – нет, трёх домиков и из дома ярла, в окнах которого горел свет. Повсюду лежал нетронутый снег – на крышах, возле дверей; похоже, его никто не убирал. У берега фьорда стояли корабли. И кругом – ни одного человека.

Но вот вода просочилась сквозь доски стола, и картинка исчезла.

– Где же все люди?

– Сидят по домам. Те, кто ещё не уснул. – Кари бросил на Джессу странный взгляд. – Ты кого-нибудь видела?

– Нет. Это меня и беспокоит.

Он ответил не сразу:

– Я видел. Я видел их души, Джесса. Уже почти половина жителей Ярлсхольда. Души бродят между домами, погружённые в сон, словно в туман. Они не знают, куда идти. Они во власти её колдовства – я чувствую его даже здесь.

Джесса кивнула:

– Она знает, что мы на пути к ней?

– Конечно знает. Она ждёт нас… меня. Чем ближе мы к ней, тем сильнее я чувствую её радость. И тем сильнее боюсь.

– Почему? – тихо спросила Джесса.

– Потому что не знаю, что делать. – Кари говорил очень тихо. – Жизнь Сигни, да и ваша тоже, зависит от меня, а я не знаю, что мне для вас сделать. Я не хочу её видеть… Гудрун. Я не хочу её видеть.

Он выглядел таким несчастным, что Брокл не выдержал.

– Вот когда доберёмся, тогда и подумаем, что можно сделать, – ворчливо сказал он. – Когда я встречусь с этой ведьмой, я найду что с ней сделать.

Кари покачал головой:

– Здесь мечи бесполезны, ты же знаешь.

Днём снегопад прекратился. Джесса и Хакон походили по деревне; жители, казалось, ничего не имели против.

Небо было серо-стальным, вода в озере замёрзла. Джесса и Хакон стали кидать камешки и смотреть, как они, звонко отскакивая ото льда, улетают далеко-далеко. Солнце, мрачный красный диск, стояло низко. Над озером, гогоча, пролетела стая гусей.

– Сейчас бы хороший лук, – сказал Хакон, провожая их взглядом.

Жители деревни готовились к своему загадочному празднику. «Как старательно они охраняют своё селение», – подумала Джесса, оглядываясь по сторонам. Частокол вокруг домов был сложен из толстых брёвен и поднимался гораздо выше человеческого роста; все лодки были убраны, за исключением двух – одной из лозы, другой из кожи. Единственный выход из деревни – по мосткам – охраняли часовые.

Джесса и Хакон прошли по деревянному настилу. По болоту ходили люди, что-то собирая. В зарослях тростника они увидели шамана. Заметив их, он подошёл, улыбаясь.

– Что вы там делаете? – с любопытством спросила его Джесса.

– Готовимся к празднику. – Он показал своей палочкой на небо. – Погода улучшается. Завтра вы сможете уехать, если захотите.

– Да, – твёрдо сказала Джесса. – Вы были очень добры, спасибо. Мы так рады, что попали к вам.

Шаман бросил на неё насмешливый взгляд:

– Мы тоже очень рады, что вы к нам попали. Вас привела сама Тьма.

Он прикоснулся к губам, как делали все жители деревни, и пошёл по мосткам. Потом внезапно обернулся:

– Один вопрос. Ваш друг, тот, со светлыми волосами, он колдун?

Они посмотрели друг другу в глаза. Джесса сказала:

– Не совсем. Но он… умеет делать некоторые вещи.

Шаман, улыбаясь, кивнул:

– Я так и думал. У нас с ним есть что-то общее. У него вид человека, который знает, как разговаривать с Тьмой.

Праздник начался, когда исчез последний отблеск солнца; внезапно наступила полная темнота. Жители деревни и их гости, все без оружия, наблюдали заход солнца, собравшись на берегу озера; потом все молча пошли в общий зал. Не было слышно ни музыки, ни песен.

В зале было холодно. Все сели на скамьи вдоль стен; в холодном очаге громоздились дрова.

Все молчали.

Джесса и Брокл переглянулись – такого праздника они ещё не видели. Внезапно в тишине раздался низкий гул, и Джесса поняла, что его издают сидящие в комнате люди; гул нарастал, низкий и зловещий, и тут люди начали хлопать в ладоши, сливаясь в едином чётком ритме.

Вещий вышел вперёд. На нём была распахнутая у ворота зелёная рубашка; Джесса увидела татуировку на груди и предплечьях. Шаман сложил руки, опустился на корточки и принялся что-то шептать, раскачиваясь.

Гул достиг наивысшей точки и вдруг внезапно прекратился.

В руках шамана появился огонь, со скамей послышался благоговейный шёпот. В тишине шаман поднёс огонь к дровам, они загорелись. Люди начали петь; высокими, возбуждёнными голосами они затянули какую-то песнь, слов которой Джесса не могла понять.

«Кари такое тоже умеет», – подумала она. И всё же ощутила какую-то тревогу. Этот ритуал был слишком странный и немного пугающий.

Огонь стал разгораться. По залу поплыл дым, лица людей осветились. «Свет какой-то кровавый», – мелькнуло в голове у Джессы.

Вошли слуги и раздали всем небольшие деревянные чаши. Пустые.

– Тоже мне, праздник, – пробурчал Скапти.

– Не нравится он мне, – сказала Джесса. – Что-то здесь не так.

– Всё равно, уходить уже поздно. Принесли доску, на которой лежал пирог – огромная лепёшка, нарезанная на тонкие ломтики, – и стали передавать его по кругу. Каждый брал по ломтику и осторожно опускал его в свою чашу. Никто не ел. Путешественники, глядя на хозяев, тоже не стали есть.

В комнате стояла странная, напряжённая тишина.

Когда все получили по куску пирога, Вещий встал, держа в руках палочку. Он приподнял её, и в свете огня блеснули кусочки кварца и колокольчики.

– Тьма, – сказал шаман низким голосом, – ты даёшь и отнимаешь. Теперь, когда пришла смерть солнца, выбери того, кого заберёшь себе. – Сказав это, шаман склонил голову.

Люди принялись есть, почему-то очень медленно.

Джесса с тревогой огляделась по сторонам. Внезапно ей стало страшно. Она не хотела есть свой пирог: толстую рыхлую овсяную лепёшку, украшенную ягодами и фруктами; но все ели, и тогда она тоже откусила кусочек. Вкусно. И пахнет мёдом; очень вкусно. Она принялась есть.

Люди жевали пирог, и каждый смотрел на своего соседа. Скапти поперхнулся; потом ещё раз. Джесса постучала его по спине; и тут он выплюнул на ладонь какой-то предмет.

Это был крупный лесной орех, зажаренный и твёрдый, как камень.

Скапти и Джесса с удивлением уставились на него.

И тут все задвигались. Джессу схватили за руки. Вещий приставил к груди Скапти острый нож – двое мужчин держали скальда за руки.

– Значит, это ты, – сверкая глазами, сказал шаман. – Она выбрала тебя, поэт.

Хакон пытался вырваться; Мунгарма и Брокла крепко держали. К Кари никто не прикоснулся, но его окружили плотным кольцом.

– Сделай что-нибудь! – извиваясь в державших её руках, крикнула Джесса. – Кари!

– Да, будь так любезен, – пытаясь улыбнуться, сказал Скапти.

– Не могу, – сказал бледный как смерть Кари. – Я не могу его достать.

Вещий усмехнулся:

– Я защищён заклинанием, госпожа. Я же говорил тебе, между нами есть что-то общее.

Глава семнадцатая

Крепкие были попраны клятвы, тот договор, что досель соблюдался.

Теперь комната для гостей стала их тюрьмой.

Они были крепко связаны по рукам и ногам пеньковой верёвкой. Куда увели Скапти, они не знали; его выволокли из зала. Он молчал и держался с достоинством, но всё же бросил на своих друзей полный безнадёжного отчаяния взгляд. К ним в комнату вошёл Вещий. Его глаза сверкали, лицо горело, но слова прозвучали ясно и чётко:

– Мне жаль, что жребий пал на вашего друга; никогда не знаешь, кто будет выбран. Не бойтесь, вам не причинят вреда. Завтра, когда дар будет принесён, вы сможете уехать.

– Где Скапти? – рявкнул Брокл. – Что вы хотите с ним сделать?

Шаман серьёзно на него посмотрел:

– Его поглотит Тьма.

Он перевёл взгляд на Кари:

– Что касается тебя, волшебник, то я заранее позаботился, чтобы ты мне не помешал. Завтра я буду с вашим другом до конца и если замечу хоть что-нибудь подозрительное, то немедленно его убью. Ты меня понимаешь?

Кари печально кивнул.

Вещий вышел из комнаты. На двери лязгнул засов.

Наступила гнетущая тишина. Наконец Мунгарм заговорил:

– Они всё равно его убьют, и смерть будет мучительной.

Брокл покачал головой:

– Я о таком слышал. Жертва выбирается по жребию – тот, кому достался орех или что-нибудь в этом роде. Скапти, наверное, знает об этом больше. Считается, что жертву выбрала сама богиня Тьмы. Потом человека отдают ей – не знаю, как это происходит.

– Я знаю. – Кари прижался щекой к стене. – Его отведут на болото, потом накинут на шею петлю и придушат – но не до смерти. А потом сбросят в трясину.

Джесса похолодела от ужаса:

– Именно это тебе тогда и приснилось?

Он кивнул:

– Я только сейчас понял, что это означало.

– Но когда это произойдёт? Сколько у нас времени?

– Не знаю.

– Может, его уже ведут к болоту, – прошептал Хакон.

Снова стукнул засов; все замолчали. Вошла Линна с подносом горячей еды. Джесса подумала, что теперь, наверное, праздник идёт полным ходом, коль скоро жителям перестала грозить смерть. За Линной стояли два воина с копьями.

Она поставила поднос.

– А как мы будем есть? – спросил Хакон.

– Я развяжу вам по одной руке – левую. А вот этого развязывать не буду, – сказала Линна, бросив на Кари испуганный взгляд.

Он пожал плечами:

– Я не голоден.

Линна развязала верёвки и быстро отошла назад. Все посмотрели на еду, но есть им не хотелось. Потом Брокл решительно сказал:

– Ешьте. Нам нужно быть готовыми ко всему. Голодовкой тут не поможешь.

Девочка присела перед очагом, подкладывая поленья. Пламя осветило её блестящие волосы и татуировку – лису – на щеке.

Джесса спросила:

– Тебе его совсем не жалко?

Девочка помолчала, потом тихо сказала:

– Так надо. Его кровь напоит нашу землю. Земля даст обильный урожай, накормит наш скот. Тьма получит его и будет довольна.

Джесса почувствовала, как в ней закипает ярость; ей захотелось тряхнуть эту девчонку как следует. Она крикнула:

– Но Скапти не принадлежит к вашему роду! Он пришёл к вам как гость, мы поверили вам! А вы лгали…

– Нет.

– Да! Лгали! А теперь вы собираетесь его убить!

– Это не убийство… нет. – Девочка затрясла головой.

– А он ни о чём и не догадывался, – сказал Хакон, следя за ней. – Он не знал. Никто из нас не знал.

– Он должен умереть! – Линна вскочила, вне себя от волнения. – Если не он, значит, это будет кто-то из нас, неужели вы не понимаете? Один из нас! А сейчас все так счастливы. Каждый год приходит к нам этот ужас… если Тьма не получит свою жертву, у нас начнутся голод, смерть, болезни. Он должен умереть. Простите меня, но так будет лучше.

Линна быстро пошла к двери, бросив на ходу стражникам:

– Свяжите их. Быстрее.

– Подожди. Один вопрос, – сказала Джесса. Девочка остановилась, не оборачиваясь.

– Когда это случится?

Линна застыла возле двери; длинные волосы упали ей на лицо; платье мягкими складками падало на сапоги.

– На рассвете, – ответила она и быстро вышла из комнаты.

Они молчали, пока стражники снова связывали им руки.

– Чистая работа, – сказал Мунгарм, посмотрев на Джессу и Хакона. – Ловко это у них получается.

– Я ничего не могу сделать с верёвками, – сказал Кари. – На них наложены какие-то чары – они не горят и не развязываются. Нас должен кто-то развязать.

– А где твои птицы? – спросила Джесса.

– Снаружи. Они не могут сюда попасть.

– Даже если мы освободимся, – сказал из своего угла Мунгарм, – то как выберемся из деревни? За дверью стоит часовой, да и мостки охраняют. И скальда тоже будут охранять.

– Похоже, тебе нравится сидеть тут и перечислять всякие препятствия, – проворчал Брокл. – Может, придумаешь что-нибудь действенное?

– Я говорю правду, рыжеволосый человек.

– Постойте, я кое-что придумала, – сказала Джесса, просияв при этой мысли. – Послушай, Кари, нам нужно освободиться, только не сейчас. Здесь за нами могут следить. Нужно снять верёвки перед самым рассветом. И тогда ты сможешь что-нибудь сделать?

Кари улыбнулся, бросив на неё мимолётный взгляд:

– Конечно, Джесса, кое-что смогу. Что бы там ни говорил Вещий.

В тёмной комнате было трудно следить за временем. Ночь казалась бесконечной. Ветер стих, из зала доносились голоса и музыка. Потом ритмично забил барабан. Кари узнал этот звук; он уже слышал его раньше, словно предупреждение. Они не спали и прислушивались, барабан шамана звучал как удары сердца. Они слушали его и боялись, что он замолчит. Хакон думал, что это бьётся сердце Скапти, и гадал, в какой хижине может находиться скальд и известно ли ему, что его ждёт. Наверняка Скапти догадывается о своей участи, но он должен знать, что они его ни за что не бросят. Хакон печально улыбнулся. Ему так нравились острые замечания Скапти, его подначки, шутки, его песни, его бездонные знания. Как всё-таки без него плохо!

Наконец Мунгарм, у которого было какое-то странное умение определять время, сообщил, что скоро рассвет. Джесса села:

– Так. Теперь за дело.

Все посмотрели на Кари. Но он не шевелился.

– Ну что? – наконец спросил Хакон.

– Тихо! – прошипел Брокл. – Смотри!

Засов на двери начал медленно и бесшумно отъезжать в сторону. В комнату скользнула фигура, по самые глаза закутанная в шарф. Это был их страж. Прислонив копьё к стене, он подошёл к пленникам; они увидели, что в его глазах стоит ужас.

– Не делай этого, – умоляюще сказал он хриплым голосом, – как ты оказался в моей голове?

– Прости, – сказал Кари, – но у меня нет выбора.

Стражник наклонился: он развязывал верёвки на руках Кари.

– Скорее, – сказала Джесса, – иначе заметят, что его нет!

Когда все были свободны, стражник застыл на месте, потому что Кари приказал ему не двигаться. Он молча смотрел, как они собрали вещи, надели пояса и взяли оружие и мешки с провизией.

– А теперь, – мягко сказал Кари, – выходи и стань за дверью.

Стражник взял копьё. Хакон осторожно выглянул наружу:

– Никого.

Дверь снова заперли на засов, и стражник встал подле неё. Было холодно, но с него лил пот. Кари легонько прикоснулся к его лбу.

– Прости, – сказал он ещё раз, повернулся и пошёл вперёд; остальные потянулись за ним. Перед выходом они остановились.

– Он будет что-нибудь помнить? – прошептала Джесса.

– Нет. Когда обнаружат, что мы сбежали, он будет так же удивлён, как и все. – Чувствовалось, что сейчас Кари ненавидит сам себя.

Мунгарм посмотрел на него с уважением:

– Я боюсь тебя больше, чем их, Кари.

Кари посмотрел на него холодными как лёд глазами.

– Да, меня нужно бояться, – с горечью сказал он.

В деревне было тихо; стояла морозная ночь. Только барабан продолжал бить, отсчитывая время. Джесса привела всех к озеру:

– Вот наш путь к спасению.

– Озеро замёрзло! – Мунгарм удивлённо поднял брови. – А лёд нас выдержит?

– Не знаю, но другого пути у нас нет.

– А Скапти?

– Будем ждать, когда его приведут на болото. Мы их издалека увидим. И тогда нападём.

– А лошади? – встрепенулся Хакон. – Их нельзя здесь оставлять!

Все замолчали. Они понимали, что увести лошадей, не переполошив всю деревню, невозможно.

– Жаль, конечно, – мрачно сказал Брокл, – но Джесса права, озеро – наш единственный путь к спасению. И судя по всему, дальше нам придётся идти пешком.

Они спустились к самой воде. Было очень холодно, и их одежда скоро покрылась инеем. Перед ними, словно сверкающее зеркало, лежало озеро; в свете месяца поблёскивал лёд, на который ложились голубые тени домов.

Стояла полная тишина. Сверкали звёзды, ясные и безжалостные.

Джесса осторожно поставила ногу на лёд, ожидая услышать треск; лёд прогнулся, но выдержал, лишь под ногой забулькала вода.

– Выдержит.

Осторожно ступая, они двинулись по льду. В морозном воздухе каждый шаг отдавался громким треском. Джесса боялась даже дышать. Каждую минуту она ожидала, что лёд проломится и её поглотит чёрная бездна. Та самая, которая поджидала Скапти.

«Нет, ты его не получишь», – подумала она и оглянулась. Кари ступал по льду легко, Хакон тоже. А вот Брокл шагал очень осторожно, каждый раз пробуя, крепок ли лёд. За ним легко и бесшумно скользил Мунгарм, серая тень в свете луны.

Они были на полпути к камышам, когда со стороны деревни послышались голоса. Замелькали огни.

Джесса присела, чувствуя, как рядом с ней тут же очутился Хакон.

– Брокл сказал, чтобы мы поторопились. Они приближаются.

Она кивнула и поползла вперёд на четвереньках; внезапно лёд под её промокшей перчаткой затрещал, и Джесса остановилась.

– Всё, пришли.

– Осторожней, Джесса!

Они находились в зарослях камыша на краю болота. Здесь толстый лёд превратился в тонкую ледяную корку, которая трещала и ломалась под ногами. Джесса по колено провалилась в вонючую коричневую воду; высоко над её головой поднимались камыши.

– Почему здесь нет льда? – тихо спросила она.

– Не знаю и знать не хочу, – проворчал из темноты Брокл. – Не заходите далеко в камыши. За ними трясина.

Они побрели по ледяной чавкающей жиже, направляясь к мосткам. Хакон провалился в воду и чуть не упал, его рывком вытащил Мунгарм. Словно тени, скользили они среди камышей; со стороны деревни к болоту приближались огни. От стоячей воды несло гниющими растениями.

К мосткам подошла небольшая группа людей.

– Сколько их? – спросил Брокл.

– Трое.

Остальные жители деревни сгрудились на берегу, словно боялись подойти ближе.

– Где Скапти?

– Впереди, – тихо ответил Мунгарм. – Рядом с Вещим.

Джесса издалека узнала высокую худощавую фигуру Скапти. Плаща на нём не было; рубашка была расстёгнута, на шее висела пеньковая верёвка, завязанная необычным узлом. Скапти молчал, возможно, ему заткнули рот. Но Джесса не сомневалась, что он начеку. Сейчас он, наверное, пытается определить, где они прячутся.

Но Скапти догадывался, где они. Он также знал, что сейчас произойдёт; как правильно говорил Брокл, скальд слышал о подобных ритуалах. И когда Скапти, спотыкаясь, получая тычки от стражников и дрожа от холода, шёл вперёд, то изо всех сил пытался освободить связанные руки, несмотря на боль и красные рубцы от верёвок. В это время в его сознании зазвучал голос: «Приготовься, Скапти. Надеюсь, ты не думал, что мы тебя бросим?»

Скапти не удержался от улыбки. Это был голос Кари.

Вещий со своим пленником и два воина с факелами сошли с мостков и ступили на болотистую землю, под их ногами захлюпала вода.

– Приготовиться, – шепнул Брокл.

Все взялись за оружие; Хакон сжал в руке меч.

– Вот шанс дать твоему мечу имя, – едва слышно прошептала Джесса.

Хакон поразился, что она ещё может шутить; сам он дрожал от напряжения.

– Я беру на себя Вещего, – сказал Брокл. – Вы остальных. Джесса, ты отвечаешь за Скапти. – Он взглянул на Кари. – А ты за жителей деревни. Если они побегут по мосткам…

– Я всё сделаю.

К Кари спустились вороны; один сел ему на плечо, крепко вцепившись когтями в плечо.

– А что ты сделаешь?

– Задержу их.

– Да, но как?

– А вот так.

И ночь вдруг словно раскололась. Вещий резко обернулся, когда над мостками вспыхнул ослепительный белый огонь; он зашипел, разбрасывая искры. Люди на берегу закричали от ужаса.

– Вперёд! – скомандовал Брокл.

Они выскочили из камышей и набросились на воинов; факелы с шипением полетели в чёрную воду.

Вещий завопил от ярости и кинулся к Джессе, которая была к нему ближе всех, но Хакон опередил его; в воздухе свистнул меч, и шаман отпрянул назад, успев одновременно увернуться от топора Брок-ла, но не удержался на ногах и полетел в чёрную жижу болота.

Джесса подбежала к Скапти и перерезала верёвки:

– Скапти, это мы!

Он хмыкнул:

– Вот так неожиданность!

– Перестань, сейчас не до шуток.

Джесса быстро огляделась, ожидая, что сейчас на них набросится Вещий, но вместо этого она услышала бульканье и хлюпанье, с которым чёрная трясина затягивала отчаянно барахтавшегося шамана. Раздался его крик, перешедший в сдавленный хрип, вода забурлила, и всё стихло.

Скапти схватил Джессу за руку:

– Бежим!

Они побежали, а сзади наступила зловещая тишина; слышался только треск волшебного огня Кари. Люди на берегу молчали.

Они бежали по дороге, нагруженные оружием и мешками, то и дело оглядываясь назад. Ноги увязали в глубоком снегу, и вдруг впереди раздался волчий вой; выла стая голодных волков.

Джесса застыла на месте, остальные налетели на неё.

– Бегите на холм! – крикнул им Мунгарм. – Я тут сам разберусь.

Он бросил свой мешок Хакону и вытащил меч.

– Одному нельзя, – попытался возразить Брокл. Но серый человек уже исчез, словно тень растворившись во тьме.

Кари посмотрел на Брокла:

– Пусть идёт. Бежим!

И они побежали вверх по холму к стоящим на вершине соснам. На опушке леса они остановились, чтобы перевести дух.

Внизу всё ещё горел волшебный огонь; над озером раздавался треск и сыпались искры. Но Кари смотрел на склон холма, по которому к ним приближались волки – по крайней мере, десять приземистых призрачных теней.

– Дайте мне меч! – крикнул Скапти.

– Не нужно, – ответил ему Кари. – Смотрите.

На склоне холма появилась ещё одна серая тень.

Это был волк, но такого огромного Джесса никогда не видела; он спокойно сидел на дороге, неподвижный, как камень. Его янтарные глаза сверкали в лучах волшебного огня.

Стая заметила его. Волки замедлили бег, потом остановились и затявкали.

Постояв, они исчезли один за другим.