Текст книги "Я никогда не скажу"

Глава 26. Спасательная операция

Райан

– Кейт!

Райан обернулся, взломав телом ровную поверхность воды. Оказывается, это кричал с дока Шон, на что-то указывая. И хотя Кейт была в воде только по плечи, было совершенно очевидно, что она тонула. Райан достиг ее одновременно с Мэри. Во время погружений они прилично отдалились друг от друга. Он потянулся к своей сестре, прижимая ее к себе. Было похоже, что он держит в руках кусок льда.

– По-моему, у нее гипотермия, – крикнул он Шону. – Принеси полотенца. – Из воды он вынес Кейт на руках, словно одну из своих бывших девушек. Ветер хлестал его по коже. Его зубы клацали друг о друга, но что это значило в сравнении с Кейт, чьи челюсти работали быстрее, чем палит автомат. Она дрожала с ног до головы, ее тело посинело, дыхание было хриплым и поверхностным. Он попытался вспомнить, что в былые времена читал о том, как поступать с пострадавшими от переохлаждения, но так и не смог раскопать в памяти ничего полезного. Конечно, ее надо согреть, но какие меры следует принимать в первую очередь? А вдруг то, что они делают, скорее навредит ей, нежели поможет?

– Мы должны отвезти ее в больницу, – сказал он Мэри, когда добрался до пляжа. Ту тоже била дрожь, впрочем, и остальные не были исключением.

– Нет, нет… только не в больницу, – пробормотала Кейт.

Он опустил ее на полотенце, которое Шон положил на землю. Его сестры сгрудились вокруг, прижимаясь к его плечам.

– Надо снять с нее купальник, – сказала Лидди. – А вы, двое, отвернитесь.

Райан было хотел возразить, но подумал – зачем? Неужели он сам хотел снять купальник со своей сестры, которую так и сотрясала дрожь? Ответ был «нет». Он встретился взглядом с Шоном, и они повернулись кругом, словно по команде. Он взял свое полотенце и стал растираться изо всех сил. До его ушей донеслось успокаивающее бормотание Лидди, которая что-то нашептывала Кейт, одновременно высвобождая ее из купальника и окутывая полотенцами. Он почувствовал себя никчемным. Когда же обернулся, то увидел, что перед ним находится что-то вроде мумии накануне помещения в гробницу: была закутана даже голова.

– Давай отнесем ее в дом, – сказала Мэри.

Райан наклонился, чтобы снова поднять ее. Теперь ее тело было столь же вялым, сколь ранее – напряженным, но он по-прежнему чувствовал, как холод просачивается сквозь полотенца. Ее губы сохраняли синий оттенок. И как он ни старался, но не мог отделаться от воспоминаний о другой девушке с губами того же цвета.

* * *

– Эми, сделай горячий шоколад! – закричал Райан, когда они подошли к домику, его сестры по-прежнему бестолково толклись вокруг. Ему хотелось сказать им, чтобы они ушли, что не только их это дело касается, а он свое дело как раз знает. Всю свою жизнь он чувствовал себя так, словно семья чего-то ему недодала. По крайней мере, действовать самостоятельно ему постоянно мешали.

– Я зажгу огонь, – сказал Шон.

– Хорошая мысль. Не дашь мне вон то кресло, Марго?

Та подошла к креслу-качалке в углу и подтащила его поближе к камину.

– Что произошло? – спросила Эми, выходя из кухни. На ее переносице белела полоска муки. – О Боже! Кейт! Кэти, что случилось?

– У нее гипотермия, – сказал Райан, мягко опустив ее в кресло-качалку. Голова Кейт безвольно откинулась в сторону, хотя ее глаза были открыты. Казалось, они были сосредоточены на чем-то таком, что никто, кроме нее, не мог видеть. Райан всем сердцем желал, чтобы его сестра не казалась вот такой, почти мертвой. – Может кто-нибудь сходить наверх и принести одеяла?

– Я пойду, – сказала Марго. – Шон, ты не против?

– Конечно, нет, – как-то неуверенно сказал он.

Райан бросил на него взгляд. Он никогда не считал Шона эгоистом – с чего бы ему так беспокоиться об одеялах, хотя те, конечно, являлись собственностью лагеря? Который, кстати, принадлежал… Вот же хрень.

Эми опустилась на колени у ног Кейт и взяла ее за руки.

– Все хорошо, моя милая. Все у тебя будет хорошо.

Она начала растирать Кейт руки, не отрывая взгляда от ее глаз. Райан почувствовал, как в его груди поднимается какое-то новое, незнакомое ему чувство. Это было более чем удивительно, но он сразу понял, что между ними происходит, и ему стало… противно? Устыдившись, он отвел глаза. Он не разделял взгляды общественности на однополую любовь и на всеобщее равенство в этих вопросах – все это казалось ему очередным либеральным трезвоном.

– Где, наконец, эти чертовы одеяла? – взревел он.

– Я принесу, – ответила Марго. – Ох, Эми…

Еще сильнее Райану стало стыдно от того, что его сестра отреагировала на происходящее гораздо эмоциональнее, чем он сам. Вот так-то. Может, если бы речь шла о Лидди, ему не было бы так стыдно. Но Кейт… Кейт была почти такой же, как и он сам, подумал он, но затем отогнал эту мысль.

Эми вызывающе подняла голову.

– Давайте одеяла сюда.

Марго протянула ей их. Эми, в свою очередь, осторожно освободила Кейт от полотенец. Райан понимал, что ему следовало бы отвести глаза, как тогда, на пляже, но теперь все произошло так быстро, что, похоже, не имело никакого значения, смотрел он или нет. Кейт, казалось, пришла в себя от одного прикосновения Эми. Он молча наблюдал за тем, как Эми оборачивает ее в старые (и давно списанные) армейские одеяла, снятые с кровати Шона.

– Очень холодно ногам, – сказала она едва слышно.

Мэри подошла, села рядом и взяла стопу Кейт в свои ладони. Эми взяла другую. Они стали нежно растирать ее ступни, и те медленно, но верно начали приобретать розовый оттенок вместо прежнего, мертвенно-бледного.

Шон зажег огонь. Когда дрова как следует разгорелись, он закрыл камин экраном. Райан подошел к нему, протягивая свои замерзшие руки к огню. Может, с Кейт и будет все в порядке, но ничего этого не случилось бы, если бы не Шон.

– Чертовски глупая была идея. Мы же там все могли помереть.

– В правилах говорится, что…

– Да отвали ты уже со своими чертовыми правилами. Иисусе! Тебе что, все равно, что дальше будет с Кейт?

– Конечно, нет.

Лидди вышла из кабинета.

– Я только что позвонила 9-1-1. Те сказали, что ее нужно держать в тепле и поить чем-нибудь теплым. А, вы развели огонь! Это хорошо. Пойду сделаю ей чай.

Никто не ответил ей, но Райан отошел от Шона, едва удержавшись от того, чтобы врезать ему, и проследовал за ней в кухню. Она начала рыться в шкафах, каждый раз раздраженно хлопая дверцей, когда не находила нужного.

– Может, поискать в кладовке? Я быстро, – сказал Райан.

– Да не надо, не суетись. Я сейчас сама схожу.

Она пересекла длинную кухню (из-за этого та была скорее похожа на корабельный камбуз) и исчезла в кладовке. Райан ждал, когда она выйдет, но, потеряв терпение, сам пошел ее искать. Он завернул за угол и ничего не увидел. Потом взглянул налево – там она и была. Она сидела, скорчившись на полу у холодильника, и рыдала.

– Что с тобой?

Она покачала головой и вытерла глаза.

– Все со мной нормально. Все хорошо.

Он сел рядом с ней. Пол у холодильника был холодным, но все-таки не таким холодным, как озерная вода.

– Слушай, как-то это не похоже на тебя.

– Знаю, понял? Я столько раз успела себе представить, как Кейт умрет, что даже успела повзрослеть за это время.

– Я вовсе не об этом.

– А, тебя шокирует мое теперешнее поведение, потому что обычно я веду себя как черствая бездушная сука?

Райан молчал.

– Да знаю я, знаю. Понял?

– Ничего, поплачь. Это в самом деле было страшно. Даже я испугался.

– Даже ты?

– Конечно. – Он пододвинул ноги поближе к Лидди. Та оперлась на его плечо.

– Знаешь, это сделал вовсе не я, – сказал он. – Ну, с Амандой…

– Разве сейчас подходящее время, чтобы рассказывать об этом?

– Может, и нет. Но потом дай мне шанс, ладно? Когда мы убедимся, что с Кейт все в порядке.

– А с ней точно будет все в порядке?

– Обязательно. – Райан похлопал ее по колену. – Может, все-таки займемся чаем?

– Ага.

Он встал и протянул ей руку. Она ухватилась за нее, и он помог ей встать с той же легкостью, словно опять стал молодым. А она подыграла ему, снова плюхнувшись на пол и опять подняв руки, словно только что выполнила какой-то сложный кульбит.

– Неплохо приземлилась, – заметил Райан.

– Должна же я хоть что-то делать хорошо.

Глава 27. Как почувствовать себя ничтожным

Лидди

Лидди не могла поверить, что она позволила себе сломаться перед Райаном – это было равносильно тому, что на нее глазела целая толпа. Но до чего же страшно было видеть свою сестру – точную копию тебя самой – почти безо всяких признаков жизни. Но она знала, что с Кейт все будет в порядке. Ладно, почти наверняка знала. Ну, хорошо, она не знала – именно поэтому, от мыслей о том, что в мире больше не будет Кейт, она и сломалась. К тому же, если быть до конца честной, ее сильно беспокоили отношения между Кейт и Эми. Из-за этой близости она сама чувствовала себя лишней, в мире Кейт для нее больше не оставалось места. Ведь раньше, с кем бы они ни водились – даже с любимыми людьми – их родственная связь всегда была для них на первом месте. Оказывается, быть одним из близнецов – это своего рода сделка. Об этом, собственно, даже и говорить не нужно – ты просто знаешь, что в сравнительно недалеком будущем окажешься вместе с твоей копией в каком-нибудь доме престарелых, а одеваться вы будете по-прежнему одинаково, как тогда, когда вы были детьми.

Со всем этим Лидди вполне была готова примириться, хотя и старалась изо всех сил не быть похожей на Кейт, не говоря уже о том, что скрывала от нее свои эмоции. И она никогда не задавала Кейт вопросов, что та чувствует по этому поводу. Ей почему-то представлялось, что все в жизни будет именно так, как она рассчитывала; как правило, так и происходило, если только она достаточно сильно хотела этого. Иногда ей приходилось ждать какое-то время – как это было с Оуэном – но то было, так сказать, обычное ожидание предсказуемого финала.

А то, как глядели друг на друга Кейт и Эми, заставило ее крепко задуматься. В этих взглядах читалось – для Лидди здесь места нет. И ни для кого, кроме них одних.

Она почувствовала себя ничтожной. Насколько эгоистичным может быть человек? Как она могла порицать сестру, если сама крутила роман с Оуэном? Оказывается, она действительно была самой настоящей эгоисткой, и правы были те, кто ей об этом говорил. Да плевать, в конце концов, на то, что болтают другие, но… То, что раньше существовало между Кейт и ней, было всем. Вот она и сорвалась, когда отправилась в кладовку за чаем. А потом пришел Райан. Который, черт подери, даже помог ей подняться.

Она приготовила чай и отнесла его Кейт. И с облегчением увидела, что та больше не выглядела как смерть. На щеках появился румянец, и зубы уже не стучали.

– Пей не торопясь, хорошо? Не хочу, чтобы тебя еще и спалило изнутри.

– Хорошо.

Лидди обняла ее, стараясь не расплескать чай.

– Я не разрешаю тебе умирать, – прошептала он сестре на ухо, – раньше меня.

– Спасибо, Лидди.

Она отодвинулась. Кейт улыбалась ей. Ее улыбка была усталой и измученной, но для Лидди ее было достаточно, чтобы понять – в жизни Кейт всегда найдется для нее местечко, если только она сама этого захочет.

– Хочешь сказать «никогда не меняйся»? Так?

Кейт покачала головой.

– Ты не изменишься, если только сама этого не захочешь.

– Твоя правда, – не задумываясь, ответила Лидди, но во фразе Кейт чувствовался какой-то подвох. Неужели она в ее глазах выглядела такой жесткой? И что, если это на самом деле так? Что, если ей нужно кардинально менять свой характер?

Лидди отступила. Шон стоял у камина рядом с Мэри и Марго. Райан стоял у двери – у него был такой вид, словно он не совсем понимал, где находится.

Она подошла к Райану и попросила его пойти с ней в лавку ремесленных изделий.

– Зачем это?

– Просто приди туда, хорошо? Ты все поймешь, когда я кое-что тебе покажу.

Они вышли наружу. Над головой кружились отяжелевшие облака. Стало немного теплее, хотя она все еще не могла отойти от озерного холода. Надо бы сменить одежду, хотя ее купальник уже почти высох – быстро впитывающая ткань вполне оправдывала свое название. Она словно специально была создана для этого лагеря и этой погоды. Правда, прогноз Лидди не проверяла уже несколько дней. Она надеялась, что завтра не будет дождя. Как бы она ни относилась к своим родителям, поминки, на которых сотням людей придется бродить по грязи, представлялись не самой приятной картиной.

Они пересекли поле. В воздухе витал запах свежескошенной травы. Какой же позор, с удивлением подумала она, пытаться заменить всю эту благодать кондоминиумами, автостоянками, толпами людей. Все равно, что мостить камнем рай. Конечно, рай был покруче лагеря, но ненамного.

Она открыла дверь в лавку и включила свет.

– Вот же дерьмо. Они исчезли.

– Что исчезло?

– Папины записи насчет Аманды. Мы их нашли, привезли сюда, пришпилили все бумажки к этой вот стене, а теперь их нет. Кто-то спер.

Лидди подошла к стене, на которой всего несколько часов назад красовалась физическая проекция лабиринтов разума ее отца. Канцелярские кнопки по-прежнему торчали на своих местах; под ними кое-где торчали обрывки газетных статей и распечаток. Но обнаруженные ими хронологии и подсказки – если, конечно, стоило принимать за подсказки обнаруженное ими – пропали. Какого, собственно, черта?

– Папа что, вел досье и на Аманду? – спросил Райан.

– У него даже была папка под названием «Райан», веришь? Всем нам досталось по серьгам.

– И что в этих записях было?

– Фотки, газетные статьи, распечатки твитов… да что угодно. Если информация о нас становилась доступной для общественности, можешь считать, что у папы она была.

Отдельным текстом Лидди поведала Райану и кое о каких других «увлечениях» их отца. Фотографии, сделанные во время слежки. Отчеты, которые выглядели так, будто их писал полицейский. Сведения о том, где, когда и с кем они были. И документы, которые она, к счастью, тогда спрятала в карман и которые теперь лежали в ее чемодане в хижине учителя-француза.

– Все это очень странно.

– А я тебе о чем. Но все это вполне имеет смысл.

– То есть?

– Все зависело от того, к какому мнению о каждом из нас он приходил.

Райан повернулся к ней.

– А про меня что у него было?

– Такая, знаешь ли, потрепанная коллекция фенечек от девушек, с которыми ты спал. По одной от каждой.

Он сидел на одном из маленьких пластиковых стульев, которые явно были сделаны под кого-то вдвое меньше его размерами.

– Тьфу ты.

– И про Стейси тоже много чего было.

– Слушай, да тебя же просто прет от всего этого, а?

– Может, самую малость.

– Знаю, в ваших глазах я был не самым симпатичным типом, а вчера… Мне от этого так хреново. Но неужели ты думаешь… До меня просто не доходит – отчего вы решили, что это сделал я?

Неужели вся ее семья была поражена одним и тем же недугом? Провалами в памяти?

– Ты соображаешь, что несешь? Ты хоть понимаешь, каково это было для меня и Кейт – помнить о той ночи все эти годы?

– Мне очень жаль.

– Примерно так ты и тогда сказал.

– Но мне в самом деле очень жаль. Правда. Может, сначала я этого и не понимал, но последние десять лет только этим и занимаюсь. Ради Кэрри, ради моей семьи, ради вас, чтобы вы вновь приняли меня, а вы только отталкиваете. Не отвечаете на мои звонки, не рассказываете о себе. И ты, и Кейт, и вы все.

Лидди почувствовала себя уязвленной. Неужели она заслуживает таких нападок? И от кого? От Райана?

– У всех нас своя жизнь. Вот так.

– Но это же неправильно. Мои девочки постоянно спрашивают меня – а где тетя Лидди? Почему она больше не приходит?

– Они, вероятно, путают меня с Кейт.

– Вряд ли, если только Кейт не обзавелась телом, сверху донизу покрытом татушками.

Эта фраза заставила Лидди улыбнуться. Действительно, в последний раз, когда она видела его дочек, то взяла их с собой поплавать в местном общественном бассейне. Паутина покрывавших ее татуировок и тайный смысл их значений просто очаровали девчонок. Однако многочисленные мамаши и папаши, находившиеся в том же бассейне, так и сверлили ее взглядами. Похоже, тату-революция так и не добралась до границ Вестмаунта. Лидди прикрылась, ненавидя за это с одной стороны себя, а с другой – Райана, за то, что он вынудил ее к этому. Выходит, никто из них не был справедлив к остальным. Но, с другой стороны, она уже была не в силах повлиять на ход событий. Ответственность, в конце концов, лежала не на ней. Она просто была кем-то вроде стороннего наблюдателя.

– Твои девчушки – просто прелесть.

– Тебе бы нужно почаще с ними видеться.

– Я постараюсь. Только вот…

Лицо Райана омрачилось.

– Это твое «только вот» наверняка относится к Аманде? Думаешь, это все-таки я?

– Ладно тебе, Райан. Я же точно знаю, что это был ты.

– Не делал я этого, клянусь богом!

Лидди следила за тем, как менялось выражение его лица. Хотела бы она наконец понять, кто же здесь кого обманывает? Если бы она и раньше столь же внимательно наблюдала за Райаном и почаще обращала внимание на его физиогномику, то, может быть, теперь знала бы побольше. Однако она не удосужилась это сделать, так что пока приходилось довольствоваться следующим – вот тебе брат, который говорит одно, а вот тебе твоя память, которая утверждает совсем другое.

– Но если ты этого не делал, то чем ты занимался на Сикрет Бич тем утром?

Глава 28. Припасы

Мэри

Цвет лица Кейт вернулся к нормальному, когда грузовик с едой, треща, остановился перед домиком. Мэри коснулась плеча Эми, чтобы привлечь ее внимание. Она все еще сидела у ног Кейт.

– Нам доставили еду. Хочешь, я займусь этим?

Эми посмотрела на нее с благодарностью.

– Ты правда можешь это сделать? Список на кухне.

– Конечно.

– Я помогу тебе, – сказала Марго. – Я схожу за списком. А ты займись этим парнем.

«Его зовут Жан-Франсуа», – хотела сказать Мэри. Хотя сам он предпочитает, чтобы его называли Джей-Эф. Впрочем, разве это так важно? Ее семья никогда особо не торопилась прибегать хоть к чьей-нибудь помощи – разве что Шон. Хотя, если подумать, может, и Кейт теперь являлась исключением из этого правила. Она уже наверняка поняла, насколько важно, чтобы рядом был кто-то, кто мог бы помочь.

Кейт и Эми. Когда это случилось? Много лет Кейт была единственным членом семьи, допущенным к управлению лагерем, если, конечно, не считать родителей. Мэри и остальные приходили и уходили, но Кейт была единственной, кто руководил этим местом, что бы ни думали об этом отец и мать. Но все-таки, когда же это произошло? Когда успело зайти так далеко? Может, Эми была кем-то вроде Хищника из того старого фильма, или человеком из породы учителей, которым нравится спать со своими учениками?

– Мэри?

– Что?

– Я думала, ты собираешься поговорить с доставщиком?

– Ах да, точно. Прости, я отвлеклась.

Мэри поспешила на улицу. Большой белый грузовик практически заблокировал подъездную дорожку. Джей-Эф стоял на ступеньке, листая документы. Отвлек его от этого занятия звук открывающейся сетчатой двери. Он подарил Мэри широченную улыбку.

– Привет, Мэри. Давно не виделись. Его английский был безупречен, хотя в нем и слегка слышался легкий оттенок франко-канадского, да и словечки оттуда же он использовал нередко.

– Да, давненько. Я открою тебе сарай.

– Вот и чудненько.

Она прошла мимо него к сараю, наполовину скрытому деревьями. Ключ от него висел на общем кольце, словно пережиток всех тех лет, в течение которых она отвечала за получение доставок. Так она и познакомилась с Джей-Эфом. Хотя Кейт и управляла лагерем, Мэри по-прежнему появлялась раз в неделю, чтобы удостовериться в том, что еда доставлена в соответствии с заказом, и ее родителей никто не надул. Но все это прекратилось, когда Кейт покинула это место, а все управление взял на себя Шон; правда, их родители продолжали вести себя так, словно все делали сами.

Она никогда не понимала до конца, почему не отдала эти ключи и все такое. Может быть, она надеялась, что когда-нибудь ей вновь придется воспользоваться своими старыми тайниками, если припечет?

– Ждете завтра целую толпу? – спросил Джей-Эф. – На поминки?

Он стоял прямо за ней. Прошло два года с тех пор, как она в последний раз видела его, но ей казалось – клише, клише – что это было словно вчера. Впрочем, можно сказать и так. Даже когда она вела себя совершенно невинно, его поведение всегда поражало ее. Его взгляд. То, как он реагировал на ее запах. То, как однажды он в потрясающе верный момент погрузил в нее свой палец. И как сосал ее грудь, пока она не кончила.

– Точно так, – сказала она, отбросив в сторону эти фривольные мысли. – Места достаточно?

Она не стала смотреть на него. Зрительный контакт с Джей-Эфом всегда таил в себе угрозу. Вместо этого она повернула ключ, сняла замок и толкнула дверь в сарай. Внутри тот был усеян полками с продуктами длительного хранения. Вот банки соуса для спагетти. Вот картошка, которой достаточно, чтобы накормить целую сотню людей. Вот консервированные персики.

– Не парься, я разберусь, – сказал он.

Вот в чем была проблема с Джей-Эфом – даже в его повседневных интонациях было что-то гипнотическое.

– Отлично. Если все на месте, Марго придет и сама кончит с проверкой. Она покраснела, когда произнесла слово «кончит». Поэтому она и старалась порвать со своим прошлым. Чтобы окончательно не стать призраком – где-то она слышала такое выражение. Призраком чужой, иной жизни.

– Въехал.

Она прямо почувствовала, как он отошел в сторону. И до чего же было приятно находиться в холодке сарая, в прохладе леса, ни за что не опасаясь.

– Я принесла список, – услышала она голос Марго. – Мэри? Ты где?

Мэри вздохнула и отправилась за ней к грузовику. Джей-Эф открыл дверцы и принялся выгружать упаковки хлеба и булочки для гамбургеров. У него были сильные, мускулистые руки, но впечатления перекачанного он не производил.

– Как думаешь, сколько примерно будет гостей? – спросила Марго, протягивая сестре накладную и ручку.

– Человек сто, сто двадцать.

– В основном наверняка «долгожители»?

– Ага.

– Прикольно. Они никогда не хотели отсюда уезжать, а мы только к этому и стремились.

– Кроме Кейт, – сказала Мэри.

– Да, кроме Кейт.

– А может, нам стоит продать лагерь кому-то из завтрашних гостей? Наверняка среди них хватает толстосумов.

Мэри пометила несколько пунктов из списка. Огромная упаковка майонеза. Совершенно непристойное количество горчицы и кетчупа.

– Не все же они из таких.

– Ну, ты же понимаешь, о чем я. Бьюсь об заклад, многие из них прямо рвутся вложиться в это место, пусть даже вскладчину.

– Вложиться или купить его?

Похоже, Мэри раздражало, что Марго так поверхностно формулирует свои мысли, но особо над этим она не задумывалась. «Долгожителями» они называли тех визитеров, которые провели в лагере по меньшей мере десять лет подряд. Теперь среди них были и банкиры, и управляющие юридическими конторами, и режиссеры среднего пошиба – в итоге у них образовалось что-то вроде клуба, в который, впрочем, ее никогда не приглашали, хотя она провела в лагере больше времени, чем кто угодно из них. Эти типы стали отправлять в Макау и своих детей, когда те достаточно повзрослели. А униформу вожатых – если им доводилось становиться таковыми – хранили как реликвии. Выходит, они любили лагерь сильнее, чем большинство Макаллистеров. Мэри была уверена, что многие из них с удовольствием приняли бы бразды правления над ним, если только выпадет такой шанс.

– Они могут организовать акционерное общество или что-то в этом роде, – сказала Мэри. – Таким образом, мы по-прежнему сохранили бы за собой контрольный пакет и к тому же смогли бы заработать.

– Все может быть.

– Думаешь, я несу чушь?

– Я думаю, что это отличная идея, – сказал Джей-Эф, загорелые предплечья которого оттягивало мясо, которое он нес. – Это куда, в холодильник?

– Да, спасибо… – ответила Марго.

– Жан-Франсуа, – подсказала Мэри.

– Джей-Эф, – поправил он. – Рад знакомству!

Марго смотрела, как он вносил мясо в домик через заднюю дверь, туда, где стояли большие холодильники. Мэри знала, что напортачила, и проклинала себя за это. Надо было дать заняться всем этим Марго. Не стоило вызываться.

– А он симпатичный, – сказала Марго, когда он удалился из пределов слышимости.

– Ага.

– Ты его давно знаешь?

– Лет десять.

– Да, в мире полно сюрпризов.

– Ты это о чем?

– Как о чем? Взять тебя и этого парнишку. Или Эми и Кейт. Я всегда думала, что знаю все о нашей семье, а оказалось, что не знаю о ней почти ничего.

– Все, говоришь? Да ладно.

– Ну, хорошо, хорошо, я же сказала – далеко не все. Но… черт, даже не знаю, что и говорить. Марго с усталым видом уселась на ступеньку крыльца. Вот этого посетители Макау никогда не понимали. Для них лагерь был одним сплошным и счастливым воспоминанием. Но для Макаллистеров… Им иногда казалось, что сбежать отсюда – едва ли не вопрос жизни и смерти.

Мэри села рядом с Марго.

– Я перестала встречаться с Джей-Эфом пару лет назад.

– Вот и хорошо.

– Не будь такой.

– Какой – такой?

– Я же пытаюсь рассказать тебе о том, что ты хотела узнать, а ты ведешь себя так… странно.

– Извини. Но, пожалуйста, расскажи о нем, я правда хочу об этом узнать.

– Я люблю подолгу гулять по пляжу, люблю «пасту» и старый добрый футбол. Кроме того, я никогда не садился верхом на лошадь, – сказал Джей-Эф, появляясь из главного входа.

У Мэри внутри все словно оборвалось, а Марго, закинув голову, рассмеялась. Потом встала и повернулась к нему.

– Какой же ты забавный. Милый, веселый. Почему же ты расстался с моей сестрой?

– А вот и нет. Это не я с ней расстался.

И, как всегда, все мгновенно перешло от смеха к неловкости. Мэри уставилась в землю. Она понимала, как странно выглядит со стороны, повернувшись спиной к происходящему, но не могла заставить себя смириться с этим. Что за эмоции отражаются у нее на лице, она даже не подозревала. Зато прекрасно осознавала свои чувства. Ее переполняла злоба.

– Я пойду, – сказала Марго.

– Лады, – сказал Джей-Эф. – Я почти закончил.

– Я уже вляпалась в это дело… А почему вы не разговариваете друг с другом? Или нет?

Подавшись назад, Марго приподняла руки и пожала плечами, словно говоря «Вы уж меня простите». Когда Марго проходила мимо Мэри, та сразу узнала этот жест: сколько раз она его видела, когда была еще маленькой. «А сейчас я заберу твою игрушку. А сейчас пойду и наябедничаю про тебя маме с папой. Упс. Извини. Ну, и что ты теперь мне сделаешь?»

Джей-Эф спустился по лестнице позади нее. Потом подошел ближе к Мэри, и та пошла в открытую.

– Тебе не обязательно оставаться здесь, – сказала Мэри, вставая. Ростом она была ему до подбородка. – Я знаю, что я кто-то вроде…

– Исчезнувшей?

– Ага.

– Да ничего, все нормально. Думаю, мы не были серьезными. Если бы реально все мутили, то ты наверняка не вела бы себя и на четверть так мило. А мне бы не хотелось представлять тебя другой.

– Да ну?

Он шагнул к ней. От него всегда исходил странный запах прохлады, словно он только что выбрался из холодильника. Этот запах понравился Мэри, он мог дать прохладу и ей. И никакой это не сленг, речь именно о температуре. Он был таким надежным, таким уверенным. И всем собой он заставлял ее почувствовать себя в большем бешенстве, чем Корица, которую напугал Бастер. Ей просто отчаянно хотелось встать на дыбы и забить копытом.

– Нам же так было хорошо всегда, разве не так?

– Так и было.

– И мы можем снова это повторить.

– Вокруг же полно народу.

Он улыбнулся.

– Я не хотел сказать – прямо тут, на месте.

Мэри опять уставилась на него, вспомнив, как они в былые времена вдвоем катались по земле. И как же ей хотелось заняться этим снова. Не то, чтобы прямо на дороге, но в каком-нибудь хотя бы сарае.

Поэтому она и прекратила с ним встречаться. Потому что он сводил ее с ума. И в ее голове тогда словно поселялся ее собственный безумец.

– Ты просто душка, – он провел пальцем от ее подбородка до ключицы. – Встретимся позже?

– Да.

– Где?

И она сказала первое, что пришло ей в голову.

– На конюшне.