Текст книги "Я никогда не скажу"

Глава 35. Тюки сена

Мэри

Когда она глубокой ночью вернулась в Макау вместе с близняшками, Мэри подивилась – а зачем вообще она оттуда ушла? На что она надеялась? Что они вместе с Райаном и ее сестрами соберутся вместе, выкурят трубку мира, и это хоть как-то поможет? Маловероятно. Пусть кинофильмы сколько угодно пытаются внушить публике идею о том, что смерть кого-то близкого навсегда меняет человека. Она же была реалисткой. Люди не меняются. Да, они могут слегка измениться в лучшую или худшую сторону, но внутри остаются прежними. И даже когда происходят эти поверхностные изменения, вызванные в первую очередь элементарным человеческим эгоизмом, человек продолжает оставаться эдаким нарциссом, зацикленном на самом себе – что же в этом хорошего? Ведь человек остается самим собой.

Так какое место Мэри занимала в семье? Близняшки вечно держались рядом, Райан и Марго всегда находили общий язык. А что насчет нее самой? Она была ни то, ни се.

Из радио в основном доносились лишь статические помехи, в машине Марго стоял неприятный затхлый запах. Заднее сиденье было забито папками с нотами и кофрами с инструментами. Под влиянием момента она перетащила часть всего этого на центральное место – именно на нем она когда-то восседала в семейном фургоне.

Вот же ирония судьбы – по радио наконец пробилась песня «Вот как мы с тобой застряли». Ее задорный ритм помог ей снова почувствовать себя почти счастливой. Да и как же это было бы здорово – застрять где-нибудь вдвоем с любимым человеком.

Эту песню Марго пела на Острове, в ту ночь у костра. «В честь Мэри», – сказала она тогда, взяв первый аккорд. До этого Мэри чувствовала себя какой-то лишней. Она была всего лишь вожатой-стажером, так что детишки совсем ее не слушались. Зачем вообще она туда пошла? Но потом Марго запела, Мэри подхватила, их голоса слились в надвигающейся ночи. Она даже не возражала, когда к ним присоединилась Аманда, хотя это слегка покоробило ее. Но потом, продолжая песню и уставившись в огонь, она почувствовала себя по-настоящему счастливой.

Счастливой. Когда в последний раз она ощущала счастье?

Они свернули на дорожку, ведущую в лагерь. Луна скрылась за тучами, остро торчали силуэты деревьев.

– Я останусь тут, – сказала она Лидди.

– На конюшне что ли?

– Я не успела покормить Корицу. Она, должно быть, ужасно голодна.

Лидди остановила машину. Мэри вылезла и даже не оглянулась. Ее сердце так и колотилось, хотя она даже не понимала, почему. Наверное, из-за оставшегося в крови адреналина.

Бастер стоял перед дверью, словно часовой. Мэри наклонилась и похлопала его по затылку. Над своими прежними страхами она уже практически смеялась. Один шажок – и привет. А вы разве не знали, что можете довести себя до сумасшествия самостоятельно, если только очень постараетесь?

Она подняла тяжелый деревянный засов на боковой двери конюшни и вошла. Теперь ей стало спокойнее. Она ведь просто сроднилась с этим местом. Вокруг было только сено и животные, которые не испытывали ни малейшей враждебности по отношению к ней. Мэри миновала ряд пустовавших стойл. Над каждым из них, на балках, висело по масляной лампе – своего рода резервная система на случай, если возникнут перебои с электричеством. Корица стояла в своем загоне, глаза ее были прикрыты – она явно дремала от недопоя. Ее кормушка была пуста, пусты были даже сенные ясли. Напевая про себя, Мэри стала чистить и кормить Корицу, бормоча ей, что все будет хорошо. А та, надо сказать, умела неплохо общаться, хоть и не так, как принято у людей – она дружески подталкивала Мэри задом, и от этого Мэри уже не казалась себе такой чужой в кругу ее настоящей семьи.

– Ах, вот ты где!

Она уронила щетку, а ее сердце сжалось – должно быть, так же, как у Райана вчера. Это Джей-Эф, сказала она себе. Это может быть только Джей-Эф. У нее вспотели ладони.

– Ну ты меня и напугал, – сказала она, выждав несколько мгновений, прежде чем встретиться с ним взглядом.

– А ты продолжаешь держать меня на взводе.

Наконец она обернулась. На нем были джинсы и белая рубашка с длинными рукавами. Эдакий классический ковбой. В его волосах даже торчало сено. Все, чего не хватало – сапог и шляпы.

– Я это не нарочно.

– Ты что, совсем позабыла обо мне?

Мэри тупо уставилась в землю. Вот оно, это чувство, снова. Наполовину паника, наполовину острое желание. Боже, как тут овладеть собой?

– У моего брата случился сердечный приступ. Или что-то вроде того. Я только что из больницы.

– Мне очень жаль.

Она подняла голову.

– С ним все будет хорошо.

Он шагнул к ней.

– Пусть так и будет.

Мэри не ответила.

– Я там уснул, – сказал он. – Прямо на сеновале.

– Тогда все становится понятно.

– Что именно?

Она протянула руку и вытащила из его волос клочок сена.

– Вот это.

– Да уж. На крутизну это не тянет.

Он полез в карман рубашки и достал пачку сигарет. Мэри почти автоматически выбила ее у него из рук.

– Ты зачем это сделала?

– Не позволю курить на конюшне!

– Ладно-ладно, chérie[8]8
  Дорогая (фр.)


[Закрыть], угомонись.

– Посмотри вверх, – сказала Мэри. Он поднял глаза. Вверху было складировано сено на зиму. Оно было сухим как трут. – Все это место – один большой костер, только спичку поднеси.

– Это как-то не пришло мне в голову.

– Ладно, проехали.

– А тебе приходилось видеть здесь пожар?

– Нет… но я видела другие пожары.

Пару лет назад у одного из соседей вспыхнул амбар. Причиной стала не спичка, а удар молнии, но от этого все стало только хуже. Кошмарная вонь горелой конины. Ошеломленные взгляды детей. Ни за что на свете ей не хотелось бы снова пережить подобное.

– Прости, я сглупил.

Он подошел ближе. Она почувствовала исходящий от него запах табака и даже передернулась при мысли о том, сколько сигарет он успел тут выкурить.

– Ты куда девал окурки?

– Чего?

– Окурки, говорю! Пока ждал меня.

– В бочку с дождевой водой.

– А вода там хоть была?

– Естественно.

Мэри глубоко вздохнула.

– Тогда все в порядке.

Он провел большим пальцем по ее подбородку.

– Мне что, уйти?

– Ты же наверняка устал.

– Да не особо. А ты?

– А вот я немного устала.

– Все равно можно продолжить.

Он наклонился и прижался губами к ее рту. Оказалось, что этого достаточно – она, казалось, сама была костром, готовым вспыхнуть.

* * *

Когда все закончилось, они улеглись в пустовавшем стойле по соседству с Корицей. Их одежда была разбросана вокруг. Мэри была словно в тумане, Джей-Эф тяжело дышал. Какой же живой она себя чувствовала – в ней вибрировала каждая клеточка, каждый нерв. И почему она избегала таких встреч раньше? Правда, он немного смущал ее. Ну и ладно, дело того стоило.

– Как мы очутились здесь, в стойле? – наконец спросила она.

Он усмехнулся.

– Почту эти слова за комплимент.

– Будь уж так любезен.

Они повернулись друг к другу и поцеловались. Мэри чувствовала их смешавшиеся запахи.

– О чем ты думаешь? – глуповато, по-девичьи спросила она.

– Главным образом я старался не гадать, что думает о происходящем Корица.

– Как-то… странновато.

– Да ну?

– Ага.

Он привлек ее к себе. – Ну…

– Ну.

– А я и забыл об этом.

– О чем забыл?

– О том, как ты все повторяешь за мной после того, как мы трахнемся.

Мэри вздрогнула. Она ненавидела это слово. От него несло холодом. А теперь холодом веяло и от Джей-Эфа.

– Думаю, мы оба кое о чем забыли.

Она села и натянула рубашку. Неожиданно ей захотелось, чтобы одежда оказалась на ней так же быстро, как и тогда, когда ее с нее срывали.

– Уже уходишь?

– Через несколько часов сюда на поминки нагрянет целая толпа. Мне нужно подготовиться.

Они молча оделись. Мэри избегала смотреть ему в глаза, она стыдилась своих поступков и даже возникавших у нее мыслей. Каждая предмет одежды, казалось, укоризненно напоминала, какой сумбур внес в ее жизнь этот человек. А сколько было еще подобных ей?

Она натянула свитер и вздрогнула.

Почему-то в одежде ей было холоднее, чем без нее.

Аманда

23 июля 1998 года, 2:00

Алкоголь стер все границы.

Я уже не думала о времени. О том, с кем я была. О том, какой представляла себе эту ночь. Не то чтобы я забыла, что рядом со мной уже не Райан, а Шон. Словно все это время я знала, что это будет он. Меня уже не волновали различия между этими двумя парнями – скорее, я думала, сколько же в них сходства. Они ведь примерно одного роста. У обоих непослушные волосы, которые лохматятся после трудового дня. А поскольку от лагеря постоянно несло своеобразным мускусным запахом, от них даже пахло одинаково. Это был смешанные ароматы леса, костров, масла, которым заправляли спасательную лодку. Ими несло от Райана, но и Шон, казалось, стал пахнуть так же, когда мы осушили половину фляги.

Когда я поцеловала его – а именно это я и сделала – на его губах не осталось и тени следа моих поцелуев с Райаном. Вкус его губ был таким же, как у моих: поверх – выпивка, за ней – давно забытый ужин. Закрыв глаза, я представляла, что передо мной Райан, тот Райан, который пока еще не предал меня и не сбежал. Тот Райан, который давал мне надежду. Тот Райан, каким я хотела бы видеть его.

Правда, поцелуи Шона были иными – он казался старше, опытнее. Можно было по-прежнему притворяться, что целуешься с Райаном, но меня это уже переставало заботить.

Шон действовал в унисон со мной. Постепенно его руки забрались мне под рубашку, нащупали грудь. Когда я сама сняла с него толстовку, он не сопротивлялся. Потом спросил: «А ты уверена?»

– Да, – сказала я. – Да.

И действительно это так и было. Я пребывала в полной уверенности, что если мне и удастся стереть воспоминания об этой ночи, то только чем-то подобным. Так что я отдалась на волю событий. Уже неважно, кто это был, Шон или Райан – мне было все равно, чьи руки скользили по моей коже, кто ласкал мне соски пальцами, кто водил ими по краю моего нижнего белья, постепенно забираясь вовнутрь… о боже. Да. Да, Господи. Именно так все и должно было быть. Еще, еще! Мне хотелось больше. Вот уже он ласкает меня не пальцами, а губами. Я лежала на твердой земле, но мне это было совершенно все равно, пока он не вошел в меня. Потом меня пронзила острая боль. Шон заколебался и снова спросил: «Ты точно уверена?»

– Да, – сказала я. – Да.

Я поцеловала его, и он оказался внутри меня. Я обняла его, мои ноги смыкались над его талией. Это не было похоже на мои прежние сексуальные опыты – все было одновременно и хуже, и лучше. Мне отчаянно хотелось чего-то большего, но вдруг он застонал, вздрогнул, и все закончилось. Он тяжело дышал мне в шею.

Затем все изменилось. Хотя он по-прежнему лежал на мне, почему-то я почувствовала себя до крайности обнаженной. Мои глаза все еще были закрыты, но до меня уже дошло – во мне должен был быть не этот человек. Но его вины в этом нет. Я сама просила его. Сама хотела этого.

Но теперь мне хотелось только одного – пусть он уйдет.

Глава 36. Благодаря поминкам

Райан

За свою жизнь Райан наделал немало ошибок. В основном они касались взаимоотношений. А ошибался он в своих предположениях насчет того, что хочет тот человек, рядом с которым он был. Это касалось всех без исключения женщин. Марго, Мэри. Близняшек. Кэрри. Аманды. Стейси. Он пытался проецировать на них свои чувства, наивно предполагая, что они их разделяют.

Взять, например, Стейси. Тогда он почувствовал себя словно в ловушке и готов был измениться раз и навсегда, поскольку считал, что она во многом похожа на него. Он понимал – она не была сорви-головой, просто любила как следует оттянуться время от времени. Но если бы он повнимательнее присмотрелся к ней, если бы не старался разглядеть в ней свое отражение, то наверняка заметил бы, насколько она неуравновешенна. Ей ни в чем нельзя было доверять – ни в общении, ни в отношениях, даже в управлении автомобилем. А он почему-то решил, что она не более опасна, чем он сам. Но по факту ведь все было не так? Он был реально опасен. Стоит только посмотреть на тот хаос, который он устраивал время от времени. Его семье, наверное, было бы лучше, если бы его вовсе не существовало. Если бы он умер.

– Ты только не умирай прямо у меня на глазах, ладно?

– Что?

Кэрри стояла рядом с кроватью. Ему было холодно. Девочки больше не прижимались к нему. Куда они делись? Должно быть, он потерял сознание после ухода Марго, а подспудные мысли возникли у него уже во сне – тогда он и решил взять на себя ответственность за свои ошибки и попытался хоть как-то их исправить. Но саму жизнь исправить было не так-то просто.

– Не умирай, – снова сказала Кэрри. – Если вдруг тебя посещают подобные мысли. Без тебя нам лучше не станет.

Райан не знал, что и сказать. Уже не в первый раз Кэрри буквально читала его мысли, а это всегда пугало его. Он никогда не знал, о чем она думает, даже после всех этих лет. Например, он был совершенно уверен, что, узнав о Стейси, она, не задумываясь, бросит его. Вместо этого она завела разговор о свадьбе, приняла его извинения и его предложение, а потом сказала, что не нужно больше вспоминать о плохом.

– Я не…

– Да не думай ты, что я какая-то ведьма. Просто ты говорил во сне.

– Правда?

– Да ты постоянно делаешь так в последнее время. Кэрри упрятала за ухо выбившуюся прядь волос. Она была такой красивой… и усталой.

– Вот как?

– Представь себе.

– Значит, вот как ты… вот как ты узнала…

Она улыбнулась. Улыбка вышла грустной, но пока и этого было вполне достаточно. Так и узнала.

– И все это время…

– …ты думал, что я кто-то вроде колдуньи? Черт, надо было придержать это в секрете. Но я повторюсь. Не умирай. Не покидай нас. Ты нам нужен.

– А ты слышала, что сказала Марго?

– Да.

– И?

– Я уже давно об этом знаю.

Райан натянул простыню до плеч. Почему здесь так чертовски холодно?

– И все потому, что я говорил во сне?

– Из-за этого тоже. К тому же я тут кое-что собрала. Об этом упоминал твой отец.

– Мой отец? Он сказал тебе?..

– Нет, я сама спросила его.

– И что же?

Кэрри покрутила на пальце обручальное кольцо. На нем блестел одинокий алмаз – она сама выбрала этот перстенек после того, как согласилась выйти за него замуж. Когда он делал ей предложение, кольца не предложил – впрочем, это было очень по-райановски.

– После того, что ты устроил со Стейси, я подумала… Он как-то сказал: женщины, с которыми ты общаешься, никогда не бывают в безопасности, а я спросила, что он имеет в виду. И еще я думала о своей беременности…

– Что?

Сердце Райана набрало почти гоночный темп. Ничем хорошим это не кончится. Он взглянул на монитор механизма, стоявшего рядом с его кроватью и контролировавшего его жизненные показатели, ожидая увидеть на нем свидетельства охватившей его паники, но линии на мониторе не изменились.

– У меня прекратились месячные. А потом случилась эта история со Стейси, и я никак не могла понять, что же теперь делать. То ли бросить тебя, то ли остаться. Могла ли я тебя бросить? Смогла бы справиться с ролью матери-одиночки? Нужно ли мне было рассказать тебе о ребенке? А потом ты извинился и попросил меня выйти за тебя замуж, и я сказала «да». Но мне нужна была уверенность.

– Так ты говорила с моим отцом?

– Во все подробности я его, конечно, не посвящала. Мне просто хотелось разговорить его, вот я и затеяла эту беседу.

– И что же он сказал?

– Сказал, что считает тебя виновным в том, что произошло с Амандой. А потом он показал мне множество разных документов, описывающих некие события в хронологическом порядке.

– Это же безумие.

– Знаешь, если честно, его слова действительно звучали почти безумно.

– Так ты все время знала, какого мнения мой папаша был обо мне, и держала все это в тайне?

– Постарайся понять. То, что он затеял, было глупо. Множество его предположений не оправдалось.

– Да какое мне теперь до этого дело.

– Если бы кто-нибудь хоть чуть-чуть всмотрелся в составленную им хронологию, то сразу же заметил бы в ней нестыковки. Зачем, например, тебе возвращаться на Остров, а потом тащить Аманду на Сикрет Бич? Почему не оставить ее на прежнем месте, чтобы ее нашел кто-то другой? В этом же нет ни малейшего смысла – так я и сказала ему.

– Прямо так и сказала?

– Ага. Он тогда еще засмеялся и сказал, что согласен. Но я не уверена, что он говорил искренне.

– А потом?

– У меня начались месячные. Оказывается, я не была беременна. И мы поженились. Остальное ты знаешь.

– Но как же слова моего отца?

– Мы никогда больше об этом не вспоминали.

Райан изо всех сил пытался осмыслить услышанное. Беременность, которой на самом деле не было. Причина, по которой Кэрри согласилась выйти за него замуж. То, что она все это время знала о подозрениях отца в его адрес. То, что его отец был безумнее, чем кто-либо из них мог предположить.

– Но почему ты никогда не рассказывала мне?

Кэрри сплела пальцы и вытянула руки перед собой.

– Ты так просил меня начать все сначала, «с чистого листа» – ты ведь так это называл? А я любила тебя, вот и подумала – хорошо, я пойду на это. Но в таком случае нам нужно быть до конца честными друг с другом, только тогда я смогу дать тебе еще один шанс. Если же нет, то, пожалуй, нам лучше было бы расстаться. Но потом на какое-то время я перестала думать об этом. Звучит странно, но именно так я и поступила.

Она легонько опустила руку ему на грудь. У нее был странно уязвимый вид, словно она сомневалась, какое будущее их ждет. Она вовсе не собиралась покидать его, но, похоже, сомневалась в том, как Райан распорядится полученной информацией.

Но он нашел нужные слова.

– Я так рад, что ты не оставила меня, и спасибо тебе за то, что ты мне рассказала. Может быть, всего этого можно было избежать.

– Чего именно?

– Вряд ли тебе это понравится.

– А ты попробуй, проверь меня. – Кэрри уселась на краешек койки.

– Где девочки?

– Я отправила их завтракать с одной из медсестер.

– Ну и хорошо. Значит… – Райан глубоко вздохнул. Грудь отозвалась болью, но то, что он собирался сказать, было гораздо больнее. И он поведал ей обо всем, что произошло за последние два дня. О завещании, о том, как они голосовали, даже об этой идиотской доске для записей. Слушая все это, Кэрри испытала настоящий шок.

– Похоже, он действительно сошел с ума, – сказала она в конце концов.

– Может быть, даже больше, чем я поначалу думал.

– Ты должен был позволить мне явиться сюда.

– Что бы это изменило?

– Может быть, твои сестры прислушались бы к моим словам.

Райан взял Кэрри за руку и поцеловал ее.

– Дорогая, я люблю тебя, но ты же знаешь, что мои сестры не особо прислушиваются к мнению других людей.

– Отчего же. Марго, например, прислушивается.

– Она как раз на моей стороне.

– И что же нам теперь делать?

– Да кто его знает. Полагаю, вести себя как на войне. Если только ты меня поддержишь.

– В смысле – сдаться?

– А разве у нас есть другой выбор?

– Ага, вы уже проснулись, как я вижу, – сказала женщина в белом халате, входя в палату.

Кэрри встала.

– Райан, это доктор Таунсенд.

– Приятно познакомиться.

– Вы сильно напугали свою семью.

– Наверное, так и есть.

– Что ж, у меня для вас хорошие новости. Все обошлось.

– Действительно хорошие новости.

– Однако теперь вам придется следить за своим рационом и избегать стрессов.

– Полагаю, я смогу справиться и с первым, и со вторым.

Доктор Таунсенд улыбнулась.

– Вот и хорошо. Кстати, мне известно, что сегодня вам предстоит кое-что интересное.

– Кто вам сказал?

– Мы! В палату ворвались его девочки, от которых вовсю пахло больничным кафетерием. – Ведь мы по-прежнему можем пойти на поминки, правда, доктор Таунсенд? – спросила Саша.

– Думаю, да.

– Божечки ты мой, – вздохнул Райан.

– А ты разве не хочешь пойти, папочка?

– Конечно, дорогуша. Папочка просто глупит. Он поймал взгляд Кэрри над головами своих дочерей. – А вы точно хотите там побывать?

– Да мы что угодно за это отдадим!

Райан прижал к себе Мэйси.

– Значит, так мы и поступим.

Глава 37. На Форде-пикапе

Кейт

Когда Лидди припарковала машину на стоянке рядом с ржавым грузовиком, навсегда почившем там, у Кейт прямо от сердца отлегло – так она обрадовалась этой остановке. Ее тошнило, словно после авиаперелета, а звуки захлебывавшегося двигателя машины буквально сводили ее с ума.

Теперь они сидели в тишине, слушая сквозь потрескавшиеся окна, как вокруг них пробуждается мир. Первые заморозки уже коснулись земли, и Кейт показалось, что она слышит вдалеке крик стаи канадских гусей, собирающихся в перелет на поиски более теплого места.

– Безумная ночка, правда? – сказала Лидди.

Лидди обладала редкостным умением сразу схватывать и точно формулировать происходящее, стоило отдать ей должное.

– Да уж.

– До сих пор не могу поверить, что сюда вот-вот нагрянет целая толпа.

– Все будет хорошо.

– Может, стоит все отменить?

– Нет, – сказала Кейт. – Мы не можем этого сделать.

– Не можем.

– Тогда зачем ты это предлагаешь?

– Ты же меня знаешь, – ответила Лидди. – Ищу повод выкрутиться.

Она почувствовала, как внутри нее поднимается смех.

– Боже мой, Лидди. Я уже ничего не понимаю, все так запуталось.

Лидди расстегнула ремень безопасности, протянула руку и обняла ее.

– Все будет хорошо.

Кейт уткнулась Лидди в шею. Во времена детства, когда ее что-то пугало, она пыталась найти в этом укромном местечке убежище, только тогда на месте Лидди была мама. Вот так-то. Не такой уж плохой была их мать. Может, это с ними что-то не так, если они думают о ней плохо?

– Думаешь, все обойдется?

– Не знаю. Просто чувствую, что так и будет. Пойдем?

– Конечно.

Лидди выпустила ее из объятий, они вышли из машины. Она сделала вид, что не видит слезы на щеке Кейт, а Кейт притворилась, что не замечает, как Лидди следит за ней. Она не любила плакать. А кто, черт подери, может это любить?

На улице пока было скорее темно, нежели светло. Лидди достала телефон из кармана и включила фонарик. И Кейт сразу захотелось, чтобы она его погасила. Как можно нарушать спокойное бормотание леса, покоящегося под куполом ночного неба?

– Ты иди, – сказала Кейт. – А я постою тут еще немного.

Лидди так и уставилась на нее. – Ты что, кого-то ждешь?

– Может, и жду.

– Ну, по крайней мере, ты ответила честно.

Кейт было решила, что сестра продолжит расспросы, но вместо этого Лидди повернулась и направила луч фонарика к лесу. Кейт смотрела, как она потихоньку исчезает среди деревьев. Затем повернулась и постучала по борту грузовика.

– Твоя сестричка не из тихонь, – сказала Эми, садясь, пока Кейт перелезала через борт грузовичка.

– А то.

– Зато она настоящая пролаза.

На Эми была темная плотная куртка и вязаная шапка. Она прикрывалась «гудзоновским» одеялом, украшенным характерной белой полосой, которая блестела, словно неоновая. Кейт хорошо помнила это одеяло. Сколько ночей они прятались под ним в этом самом месте, пытаясь отгородиться от остального мира?

– Не называй ее так.

– Но ты же сама чуть не каждый раз величаешь ее таким образом.

– Тут другое дело, – сказала Кейт. – Я вообще могу обзывать ее, как только захочу.

– Ты права. Извини.

Кейт села рядом с Эми, потом прилегла рядом. Может, Эми и была не в духе, но она не стала сторониться. Возможно, она вспомнила их встречу, когда они впервые вместе смотрели на звезды, прежде чем окончательно потеряться друг в друге.

– Спасибо, что не отказалась от встречи, – сказала Кейт, когда Эми наконец устроилась поудобнее рядом с ней.

– Ты написала, что это важно.

– Я хочу… В общем, хочу рассказать тебе о том, что произошло той ночью.

– С Амандой?

– Да.

– Зачем?

– Потому что единственный человек, который об этом знает – Лидди. Хотя рассказывать об этом мне не хотелось даже ей.

Она почти чувствовала на себе взгляд Эми. Потом повернула голову, и они взглянули друг на друга. По краю неба начала появляться светлая полоска, но силуэт Эми по-прежнему казался туманным, хотя она была совсем рядом. И Кейт почему-то казалось, что Эми не хотела слышать того, что она вот-вот скажет.

– Между нами все останется по-прежнему, – сказала Эми. – Что бы ты ни рассказала.

– Но мы и в самом деле не сделали с ней ничего.

– Точно?

– А ты все-таки думаешь, что это сделал кто-то из нас?

– Рассказывай все, что хочешь, Кейт. Я внимательно тебя выслушаю.

Она откинулась на спину. Звезд не было видно – рассвело уже по-настоящему.

– Это была идея Лидди, – наконец сказала Кейт.

– Готова спорить, так оно и было.

– Тихо, – перебила Кейт. – Слушай.

И она рассказала Эми обо всем так, как помнила, пытаясь восстановить утраченные воспоминания, словно репетируя сцену имени самой себя. И, пока она говорила, время словно обратилось вспять, а ее голос в полумраке наступающего утра неожиданно даже зазвучал похоже на голос Лидди.

Она вспомнила, как Лидди понукала ее не ложиться спать, обещая, что они как следует оттянутся, несмотря на оставленных на их попечение девчонок. Те, конечно, тоже были бы не прочь провести всю ночь, веселясь, но это было им запрещено, поскольку некоторых из них застали в мальчишечьем домике несколькими днями ранее (тут опять постаралась Лидди). Когда Лидди наконец убедила сестру, и они переоделись в купальники, было уже четыре часа утра. Лагерь затих, и они шли к Боут Бич в полном молчании. Казалось, что хруст каждой веточки, на которую они наступали, был слышен по всей округе.

Поначалу озеро показалось жутко холодным. Ее сильно знобило, пока они не разогнались до нужного темпа. Вообще для того, чтобы попасть на Остров вплавь, требовалось около часа, но они за это время не одолели и половины пути. Наконец Лидди схватила ее за руку.

– Посмотри туда, – сказала она.

И указала в направлении Острова. Кейт сморгнула затекшую в глаз каплю. Да, она что-то увидела, но попробуй разбери, что именно это было? Вроде бы каноэ. В нем сидел мужчина – а может быть, это был подросток? Его силуэт выглядел смутно знакомым, но пойди пойми точно, когда ночь еще не рассеялась. Может, это Райан. Долгие годы она убеждала себя, что это был именно он, но каждый раз отвергала эти домыслы. Ей казалось, что если бы это действительно был Райан, то она сразу бы его узнала. Поэтому она и продолжала сомневаться.

Они молча вошли в воду. Каким-то необъяснимым образом они понимали, что разговаривать им нельзя, даже шепотом. Поэтому они молча наблюдали за сидящим в каноэ гребцом. Его голова была низко опущена – похоже, он греб изо всех сил. Но направлялся он не прямо к ним, а немного в сторону. Сикрет Бич, подумала она. Вот куда он собрался. Когда он находился минутах в десяти от конечной точки своего маршрута, то встал и, к их общему удивлению, нырнул в воду. Кейт уже хотела спросить, что это он задумал, но довольно скоро все стало понятно – он толкал лодку к берегу.

– Вперед, – прошептала Лидди ей на ухо.

– Зачем?

– В каноэ сидит кто-то еще.

– Откуда ты знаешь?

– Я видела чью-то руку, опущенную в воду.

Для Кейт этого было достаточно. Они повернулись и со всей возможной скоростью поплыли на Боут Бич, стараясь не привлекать к себе внимания. Когда они достигли пляжа, то едва могли шевелить руками. Они повернулись на спину и лежали на прибрежных скалах, немилосердно царапавших их кожу, стараясь отдышаться. Кейт была измучена и напугана. Она начала вслух пересчитывать звезды, лишь бы хоть как-то успокоиться.

– Перестань, – сказала Лидди.

– Ничего не могу с собой поделать. И что дальше?

– Нам нужно выбраться с пляжа.

Кейт согласилась, они поднялись, обернув полотенца вокруг талий, и устремились к своей хижине. Добрались они туда в четверть шестого.

– Меня так и колотило, – сказала Кейт. – Я едва смогла переодеться в сухое. Почти как вчера, с этой дурацкой проверкой безопасности на пляже…

– Значит, вы таки отправились на Сикрет Бич, – нетерпеливо сказала Эми, по-прежнему сидевшая рядом с ней в грузовике.

– Да, так мы и сделали.

– Но зачем?

– Поначалу мы, конечно, сомневались. Но кто знает, как правильно надо было тогда поступать? Я сказала, что у нас будут проблемы, ведь мы не знали наверняка, что там случилось. Может, Лидди была неправа, и в итоге там ничего не оказалось бы.

– Но получилось все совсем не так.

– Теперь-то я это знаю. Просто рассказываю тебе, какие мысли тогда лезли мне в голову.

– Вот если бы вы сразу отправились на поиски взрослых, может, с Амандой было бы все в порядке. Взрослые скорее догадались бы, что с ней произошло и кто виновник, – из-за волнения к Эми снова вернулся ее акцент.

– Думаешь, я этого не понимаю? Целых двадцать лет я казню себя за это. Но тогда нам было всего по двенадцать, мы были измотаны и напуганы, и…

– Чувствовали себя виноватыми? – Эми даже отсела.

– Ты куда?

– Я на такое не пойду.

– Но мы же ничего не сделали.

– Да ладно. Ты же из-за всего этого позвала меня сюда приехать, верно? Ты хотела мне во всем признаться и начать все сначала. Но даже если так и произошло, то что из этого? Думаешь, между нами снова будет что-то личное, как когда-то?

Кейт даже не нашлась, что сказать. А что сказали бы вы, если ваши сокровенные тайны вдруг вытащили на свет и расписали, как бог черепаху?

– Да. Я действительно на это надеялась.

– Господи, Кейт!

– Мне тебя не хватает, понимаешь? Я же люблю тебя.

Эми встала, воздвигнувшись над Кейт.

– Ты говоришь, что любишь меня, и в то же время считаешь, что признание о твоем участии в том, что произошло с Амандой, поможет нам снова быть вместе?

– Пожалуйста, говори тише.

– А кто может нас тут услышать?

– Не знаю. В этом-то и проблема.

Эми широко развела руками. Старый грузовичок так и скрипел под ней.

– Я здесь с Кейт!

– Ты что делаешь?

– Сообщаю всем, кому это интересно, что мы здесь вместе. А ты… ты что, стыдишься?

Кейт встала.

– Нет, не стыжусь, – тихо сказала она.

– Да хватит уже. Тебе тридцать два года, и до сегодняшнего дня никто в вашей семье даже не знал, что ты – сторонница однополой любви.

– Неправда.

– Даже если они это знают, то не с твоих слов. Ты никогда не говорила им обо мне. Мы всегда скрывались. До последнего.

– Мне казалось, что ты так хотела.

– Нет, Кейт. Этого хотела как раз ты.

Внутри у нее все застыло. Возможно ли такое? Неужели все эти годы Эми только и ждала, чтобы она сделала первый шаг и объявила об их любви всему миру?

– Эми, я…

– Ты даже не знаешь, что сказать.

– Да.

– Ты никогда этого не знала, – сказала Эми, затем спустилась с грузовика и ушла.