Текст книги "Я никогда не скажу"

Глава 41. День памяти

Мэри

Снова зазвонил колокольчик, созывая собравшихся на церемонию. Мэри разгладила морщины на непривычном для нее платье и присоединилась к мрачновато выглядящей толпе, входившей под тент летнего театра. Вполуха она слышала смешанную англо-французскую речь и прочие звуки, привычные для лагеря. Среди собравшихся оказалось несколько знакомых ей людей, так что пришлось немного дружески пообниматься. Тут оказалась Сандра Пиплз, с которой они вместе занимались верховой ездой, а также Саймон Воклер, тот самый тип, который много лет назад разбил сердце Марго. Кстати сказать, они мало изменились, разве что немного постарели. Впрочем, среди толпы было множество людей, которых она попросту не узнавала до тех пор, пока они не называли своих имен. Интересно, как должна повернуться жизнь, чтобы сделать из знакомого тебе в детстве человека сорокалетнего незнакомца?

Наконец все собрались в летнем театре – идеальном месте для поминок по их родителям. Театр значит драма, а вокруг Макаллистеров всегда было что-то драматическое.

Летний театр находился на поляне, окруженной высокими соснами. По крайней мере, с этим местом лагеря Макау Мэри была неплохо знакома, хотя и не имела привычки посещать здешние представления. Что там, иногда она даже забывала о самом существовании театра.

Она обнаружила свободный стул в первом ряду, рядом со Свифтом. Ей очень не хотелось занимать такое просматриваемое место, но чего еще было ожидать? Передние сиденья были предназначены именно для членов семьи, для главных участников этого шоу. Впрочем, правила таких шоу были ей хорошо знакомы, так что она почти на автопилоте могла состроить нужную гримасу или улыбнуться в подходящий момент. Так что она справится со всем этим. Возьмет и справится.

Несколько недель назад, практически без обсуждения, они решили, что поминальную службу будет вести Шон. Поначалу на эту роль прочили Райана, но когда Шон предложил свою кандидатуру, Райан не стал выпендриваться и искренне сказал, что это просто отличная идея. Правда, это было до того, как они узнали о содержании завещания и тех ролях, которые им в нем были уготованы. Если бы все знали о том, что произошло, то Райан, может быть, и не дал бы так просто занять Шону место за кафедрой.

Впрочем, кто знает? Райан был не из тех, кто предпочитает брать на себя хоть какую-нибудь ответственность. По крайней мере, не тот Райан, которого так хорошо знала Мэри. Вы что, хотите сказать, что благодаря семье он резко изменился? Надо было бы понаблюдать за ним, но она почему-то этого не сделала. Теперь он сидел на другом конце переднего ряда в окружении своих дочерей. Нечего сказать, из больницы его выписали чрезвычайно вовремя – он не только попал на сегодняшнюю церемонию, но даже успел кое о чем с ней переговорить. Однако Мэри была искренне рада увидеть Кэрри и девочек – с момента последней встречи прошло немало времени. Наверное, ей стоит постараться уделять им больше внимания. А то она ведет себя, как и остальные ее сестры – ноль внимания на племянниц.

Райан обернулся, они обменялись взглядами. Это длилось какое-то мгновение, а затем он снова повернул голову. Как же Мэри хотелось узнать, о чем он сейчас думает. Чувствует ли он за собой вину? Разве не он, разглядывая некую бумажку, непроизвольно прочищал горло? Или это наоборот было вызвано облегчением? Мэри подозревала, что второй вариант вполне возможен. Он просто перестал бороться за себя. Но, сколько бы она ни думала об этом, получалось только одно – их родители умерли, а ей теперь приходится играть одну из главных ролей во всем этом спектакле. Так что же ей теперь делать? Сможет ли она забыть прошлое?

Шон снова откашлялся, но из-за общего шума никто этого не услышал. Наконец он поднял вверх руку. И все собравшиеся, как это и было принято в семье Мэри, замолкли и подняли свои руки в ответ. Молчаливый салют, почтение к прошлому минутой молчания. Она почувствовала, как в ее горле встает комок. По обеим сторонам сцены стояли портреты ее родителей, выглядевшие просто кричаще. На одном портрете они были запечатлены в день свадьбы, в своей старой хипповской одежде, гордо держа в руке знак лагеря Макау. На другом мать была уже на сносях, а рука отца гордо покоилась на ее животе. Такими ее родители по-настоящему нравились Мэри. Интересно, что бы они подумали, если бы узнали о том, что сейчас тут происходит? Неужели они одобрили бы это? Неужели именно этого хотел ее отец?

Шон подождал, пока настанет тишина, и медленно опустил руки.

– Всем добро пожаловать, – сказал он в микрофон. Его голос звучал насыщенно и глубоко, словно у диктора на радио.

– И тебе привет, Шон! – разноголосо отозвались собравшиеся.

Мэри улыбнулась. Эти люди были так предсказуемы. Вопль «Привет, Шон!» стал традицией уже много лет назад, но сейчас он был как-то неуместен. Он звучал словно шутка, однако теперь Шон выглядел совсем нешуточно. Так что крик «Привет, Шооооон!» звучал комически, однако сам Шон нарочито улыбался, словно все так и должно быть. Неплохое начало.

– Я очень рад видеть, что многие мои знакомые собрались здесь сегодня. Думаю, что покойные Макаллистеры были бы рады и вам, и тому, что среди присутствующих находятся члены их семьи. Ведь все мы знаем – лагерь Макау – особенное место.

– Макау! – заорал кто-то, и эхо «кау-кау-кау» понеслось по стенам, затопив воспоминаниями разум Мэри. Вот Райан, обучавший ее правилам поведения в лагере. Вот она сама в возрасте четырех лет, рассказывающая те же правила близнецам. Вот она и Марго, бегающие друг за другом по сараю, повторяя эти самые правила, но при этом захлебываясь от смеха.

Когда стихли приветственные возгласы, Шон продолжил.

– Мне, можно сказать, повезло – здесь я провел большую часть своей жизни. Многие из вас знают, что Макаллистеры приютили меня после того, как умерла моя мама. Они сделали меня членом своей семьи, дали мне крышу над головой, а позже – и работу. В общем, передо мной открылось множество возможностей, без этой семьи такого никогда бы не произошло.

Лидди дважды громко кашлянула. В ответ Шон покраснел и уставился в разложенные перед ним бумаги.

– Я изложил вам все вкратце. Но мне хотелось бы воспользоваться представившимся моментом и рассказать вам, насколько важным это оказалось для меня. У моей матери была нелегкая жизнь. Мы часто переезжали, никогда подолгу не оставаясь на одном месте, чтобы завести друзей или, так сказать, пустить корни. Единственным человеком, который всегда был рядом со мной, была моя мать, но, несмотря на то, что она старалась изо всех сил, это была далеко не самая лучшая жизнь для ребенка, которым я тогда был.

– После ее смерти все изменилось благодаря Макаллистерам. Они нашли меня в приемной семье и дали мне собственное жилье – теперь я мог проводить в лагере все время, как учебный год, так и каникулы. Я впервые почувствовал, что у меня есть настоящий и постоянный дом.

– Макаллистеры были не особенно богаты, к тому же у них было пятеро собственных детей, но они, как могли, помогали мне с деньгами. И когда я попросил их устроить меня в лагерь на полный рабочий день, они не отказали.

– Я плохо умею говорить о чувствах. Но с уверенностью могу сказать – благодаря их помощи я оказался способен на такое, о чем раньше даже мечтать не мог. И я все время думаю, что именно это место стало для меня волшебным, потому что здесь было возможно все. Вот какой подарок они сделали не только мне, но и всем вам.

Он сделал паузу и огляделся. Мэри слышала, как за ее спиной кто-то громко всхлипывает, да и сама чувствовала, что из ее глаз вот-вот хлынут слезы. Она смотрела на Шона так, словно видела его впервые. Сложно представить, какое огромное значение для него сыграли все описанные им события. Его мать умерла, когда ему было восемь лет – сама Мэри тогда еще даже не родилась. Так что Шон в их семье был старожилом, как Марго или Райан – он всегда был с ними, и это никогда не изменится.

– Когда-то мистер Макаллистер сказал мне – подлинная магия этого лагеря в том, что здесь можно дать волю воображению. Здесь можно от души мечтать, можно позволить себе быть кем угодно. И ничего страшного нет в том, что время от времени приходится покидать это место. Гораздо важнее возвращаться сюда.

– Мне хотелось бы, чтобы из всего сказанного мной вы запомнили только одно – многие из нас взрослели здесь, здесь нам сопутствовала удача и здесь же мы совершали ошибки, здесь мы любили и учились жить, здесь набирались опыта, который не передать никакими словами. Лагерь воспитал нас, а это очень дорого стоит. Макау всегда был для меня убежищем, и я знаю, что многие из вас прекрасно поймут меня. Мы не знаем, что ждет нас в будущем, но что бы ни случилось, это место всегда останется в наших сердцах и в нашей памяти.

Он повернулся к фотоснимку, на котором были запечатлены родители Мэри.

– Спасибо, – просто сказал он.

И замолк. В задних рядах начались аплодисменты, и их волна, все усиливаясь, прокатилась по всему театру подобно грому. Мэри просто потерялась в нем. Вокруг все бешено аплодировали, многие рыдали, а Шон взирал на них с блаженной улыбкой самого умиротворенного человека в мире.

Человека, который достойно несет свое бремя.

Глава 42. Еще одна пометка на доске

Кейт

Кейт казалось, что за время этой, с позволения сказать, «службы» она то и дело теряет нить происходящего. Сидя в летнем театре и слушая речь Шона, она словно терялась в событиях своей прошлой жизни. Перед глазами все качалось – наверное, это из-за влияния обильного просмотра в совсем юном возрасте глупых воскресных телешоу, которыми, что греха таить, частенько в своих собственных представлениях вдохновлялись они с Лидди, и которые их отец сардонически именовал «полу-Шекспир, полуправда».

Она понимала, что в такой момент думать о родителях просто необходимо. Когда она в последний раз говорила с ними перед их смертью? Этого она никак не могла вспомнить. Чуть не целый день она после звонка Марго, сообщившей ей трагическую новость, она напрягала память, но воспоминания всякий раз казались какими-то ложными. Почему-то ей упорно лезли в голову мысли, что ее попросту предали. Может, так оно и было? Но когда именно это произошло?

Потом или панихида кончилась. Ее рука оказалась зажатой ладонью Марго – а она даже не поняла, что та сидит рядом и что-то шепчет ей на ухо. Вроде о том, что им нужно поговорить. Причем наедине.

– Ведь скоро ланч. И если мы там не окажемся, все сразу это заметят.

Марго стала покусывать нижнюю губу.

– Думаю, все слишком будут заняты своими воспоминаниями.

– Но нам обязательно нужно там быть. Нужно же поучаствовать…

– В чем это нам так позарез нужно поучаствовать? Может, еще и придется притворяться, что все в порядке, хотя сама знаешь, что нам предстоит решить?

Наверное, растерянность Кейт отразилась и на ее лице, поскольку Марго издала крайне раздраженный выдох.

– Я про очередное голосование. О Райане. Ты что, забыла?

– Не забыла. И помню, что мы решили сделать это сегодня.

Впрочем, это было не совсем верно. Во всей этой суматохе Кейт как-то потерялась. Плюс утренние события с Эми. Как бы ей хотелось, чтобы этот кошмарный уик-энд наконец остался в прошлом. И, полагаясь на уже имеющийся опыт, она надеялась, что так и будет.

– Тогда чего же ты упираешься?

– Ничего подобного. И куда же мы пойдем?

Их окружали бывшие гости лагеря и их нынешние семьи. Казалось, что вокруг все чуть ли не до одного облачены в темно-синие и черные цвета, присущие скорее военной флотской форме, но никак не маленьким детям, которых вокруг было предостаточно. До чего же все это было смешно. Словно в передаче «За стеклом».

– Пойдем в дом, – сказала Марго.

– А зачем, интересно, вам туда? – спросила Лидди, материализуясь неизвестно откуда, как это было свойственно только ей.

* * *

В итоге все они собрались в доме.

Райан, Кэрри и их дочери уже находились там, когда подтянулись Кейт, Марго, Лидди и Оуэн – на воскресном обеде не планировалось подавать безглютеновые блюда и прочую полезную детям пищу. Мэри протолкалась в толпе до того, что упала и ободрала колено. Свифт оказал ей посильную помощь и проводил ее в дом, хлопоча над ней, как наседка. Когда же Шон увидел, как все тянутся в одно и то же место, он и сам не замедлил присоединиться.

Если вспомнить, что произошло во время первого так называемого голосования в пятницу, присутствие Шона было более чем уместно. Правда, она по-прежнему не думала, что все решится против Райана и в пользу Шона. Казалось, это очевидно, но пойди еще попробуй перевари подобное. Тут словно схватывались знакомый тебе дьявол с почти незнакомым ангелом. Вот только ни один из них не был до конца прав – ни Райан, который таки не был дьяволом, ни Шон, который тоже ни разу не из ангелов.

Как и позавчера, они собрались в гостиной. Неужели с тех пор минуло только два дня? Перед ней всплывали тогдашние события: ее беспокойные сны, визит в больницу, окончательный разрыв с Эми. Всем этим можно было заполнить целый год, не то, что выходные.

Кэрри была на кухне с дочерями, готовила еду. Кроме того, что теперь здесь присутствовал и Оуэн, все было практически так же, как и в прошлый раз. Свифт стоял возле окна, ожидая, когда настанет молчание.

– Может, расскажешь наконец, Марго? – спросила Лидди. – Не хочешь поговорить по душам?

– Я не хочу с тобой разговаривать. – Уж если с кем беседовать, то с Кейт.

«Ой-ой», – подумала Кейт, почувствовав, как вздрогнула сидевшая рядом с ней Лидди.

– Да ладно вам, все ведь уже в прошлом, – сказал Райан. Если учесть то, что произошло до этих пор, он выглядел на удивление спокойным. Может, он попросту решил забить на все? Такой факт Кейт, хоть и с натяжкой, могла принять. Положа руку на сердце, не стоило зацикливаться на том или сем – хоть на лагере, хоть на Эми. Ведь не исчерпывается этими факторами то, что она по-настоящему хотела от жизни. Может быть, пусть лучше все идет своим чередом?

Марго в своем кресле нервно крутилась вправо-влево. Любопытно, подумала Кейт, может, что-то случилось с Марком?

– Что с тобой такое, Марго? – не выдержала Лидди. – Может, расскажешь?

– Не мне об этом рассказывать.

– Тогда кому?

– Мне, – сказал Шон. – Она хочет, чтобы обо всем рассказал я. Так будет лучше.

– Тебе не обязательно это делать, – возразила Марго.

– И, тем не менее, я это сделаю. Шон нервно расслабил узел галстука. Он стоял позади кресла, в котором сидел Райан. И что-то в том, как они оба поводили плечами, наклоняясь вперед, навело Кейт на весьма странные мысли.

А потом на нее снизошло откровение. Это же ясно, как день. И прежде, чем Кейт овладела собой, она выпалила: «Он наш родной брат».

Глава 43. Раздумья

Лидди

Те слова, которые вертелись у Лидди на языке, вслух произнесла Кейт.

Оуэн через спинку дивана обнял ее за плечи. От этого ей полегчало, но все равно она чувствовала себя обделенной. Каково это – наблюдать, как Марго что-то заговорщицки шепчет Кейт на ухо. В эту тему определенно нужно вписаться. Пусть даже она понимала, что вряд ли они с готовностью раскроют ей свои секреты.

Она по-прежнему находилась в окружении своей семьи, но словно перестала быть в нее вхожей.

Неужели так же чувствовала себя и Мэри?

– Подождите-ка, что? – Райан поднялся так стремительно, что даже опрокинул кресло. Он повернулся к Шону с таким видом, словно хотел ударить его.

– Не вздумай его трогать! – сказала Марго.

– И не собирался.

– В таком случае тебе лучше бы опустить кулак.

Он медленно опустил руку.

– Так что тут творится? – спросил он Кейт, но вместо нее ему ответила Лидди.

– Я нашла его свидетельство о рождении в вещах отца.

– И там сказано, что наш папа – его отец?

– Нет, графа об отцовстве пустует. Но в этом все же есть определенный смысл, разве не так?

Она переводила взгляд с Шона на Райана и обратно. И как только она раньше не замечала очевидного сходства между ними? Они были одинакового роста и телосложения. И хотя ни один из них не был похож на отца, что же тут особенного – никто из ныне живущих Макаллистеров не обладал подобным сходством. Девочки, правда, весьма походили на мать – по крайней мере, внешне – однако Райан скорее был похож на дедушку, основателя лагеря Макау, с которым они никогда не встречались. Правда, на каминной полке были его фотографии, сделанные, когда ему было около сорока пяти. В детстве Лидди часами смотрела на эти фотографии, размышляя о том, какой могла бы быть ее жизнь, если бы он не умер.

– Это правда? – спросила Марго у Шона. – Ты наш брат?

– Я… Я не знаю. Мама никогда не говорила мне об этом.

– А наш папа? Может, он что-нибудь тебе рассказывал?

Шон сделал неопределенный жест рукой.

– Никогда ничего такого он не говорил. Хотя и намекал. По-моему.

– Ты всегда хотел быть одним из нас.

– Райан!

– Что, Марго? Это ведь правда.

Лидди не была так уверена в этом. Уж чего-чего, а быть братом Марго Шону не хотелось, это точно. Слава Богу, она никогда не отвечала на его чувства. Что, интересно, сказал бы их отец, если она бы это все-таки сделала? Она вздрогнула.

Оуэн насмешливо смотрел на нее. Она покачала головой, встала и подошла к камину. Взяла фотографию своих бабушек и дедушек, стоящих перед вывеской «Лагерь Макау» – один к одному их собственные родители на фотографии, сделанной значительно позже. Похоже, все в их семье двигалось по какому-то замкнутому кругу.

– Он похож на дедушку, – сказала Лидди.

Она передала снимок Кейт, которая перевела взгляд с него на Шона и обратно. – Да, действительно.

– Как ты догадалась, Кейт? – спросила Марго. – Ты что, заранее знала об этом свидетельстве о рождении?

– Нет, Лидди не говорила мне о нем. Я просто… просто все сразу поняла.

– Сходство, – сказала Мэри дрожащим голосом. – Вот что она скрывала от тебя.

– Да, – сказала Лидди. – Именно так. Кейт совершенно не умеет хранить тайны.

– Не так уж она не умеет этого делать, – сказала Марго, глядя на Кейт.

Лидди снова почувствовала тошноту, словно внезапно вместо своей обычной жизни она вдруг оказалась одна посреди бурного моря. Оуэн коснулся ее локтя.

– Ты в порядке, детка?

– Со мной все будет хорошо.

Они продолжали передавать фотографию друг другу.

– А Свифт у нас всегда такой молчаливый! Не так ли, Свифт? – спросил Райан.

– Не понимаю, на что это ты намекаешь, – ответил Свифт, и тон его голоса стал выше.

– Ты же все знал, так? Что Шон – наш брат?

– Сводный брат, – прошипела Мэри сквозь зубы.

– Да, Мэри, благодарю, что уточнила, – ответила Марго. – Ты нам очень помогла.

Мэри отвернулась от всех, глядя в окно на озеро.

– Так да или нет? – продолжал настаивать Райан.

Свифт нервно кашлянул.

– Данная информация охраняется моей привилегией адвоката.

– Извините? – вмешался Шон. – Выходит, мне нельзя знать, кто мой отец?

– Извини, Шон, но если мистер Макаллистер просил меня сохранить ту или иную информацию в тайне, я так и поступаю.

– Но он же мертв.

– Он был единственным человеком, который мог позволить мне говорить об этих вещах. И это право умерло вместе с ним.

Пока Свифт говорил, лицо Шона медленно багровело. Сейчас он походил на Райана больше, чем когда-либо. У него был точно такой же возмущенный взгляд. Лидди уже не нужны были другие доказательства. Как бы то ни было, а он действительно член их семьи.

– Но в этом есть определенный смысл, – сказала Марго.

– Ты о чем? – спросил Райан. – Про все это адвокатское мумбо-юмбо?

– Нет, я о том, что Шон – действительно наш брат. Это объясняет, почему папа приютил его и упомянул в завещании.

– Но все равно не все понятно, – сказала Кейт. – Я имею в виду, если он наш брат, или сводный брат, или что там еще, он каким-то образом является таким же равноправным наследником, как и мы.

– Это непросто объяснить, – ответила Марго. – И нам хотелось бы понять все как следует.

– А уж как мне этого хочется! – вмешалась Лидди.

– Да уж, тебе – наверняка, – откликнулся Райан.

– Мы все хотим понять, – сказала Марго. – К чему, например, было так долго скрывать этот факт?

– Из-за мамы, – отозвалась стоящая у окна Мэри. – Вот почему. Отец не хотел, чтобы мама об этом знала.

Лидди пыталась осмыслить все услышанное. Когда ее родители начали встречаться? Что они рассказывали друг другу о себе? Познакомились они в Австралии, пока учились там в течение семестра. Двух канадцев судьба свела на другом конце света. Но в каком году это было? В семидесятых… но когда точно?

– Папа что… изменял маме с твоей матерью? – спросила Кейт Шона. – И на это он тоже вел хронологию? Ее губы дрожали.

– Неужели тебя это так расстраивает, Кейт? – раздраженно сказала Лидди.

– Значит, папа ходил к проституткам?

– Все, закрыли тему. Все. Черт подери, что творится с этой семейкой?

Ни у кого не нашлось ответа, а почти риторический вопрос Кейт, казалось, высосал из комнаты весь воздух. Все они смотрели друг на друга, ожидая, что кто-то наконец все прояснит, что решение где-то рядом, стоит только нужному человеку открыть рот.

– Хорошо, – наконец сказал Райан. «По-моему, есть только один способ решить вопрос относительно Шона.

– И какой же? – поинтересовалась Марго.

– Тест на ДНК.

– О! – произнесла Лидди, прикрыв рот ладонью.

– Ты что, детка? – спросил Оуэн.

Но та не понимала, отчего вдруг утратила решимость. Раньше она была во всем уверена. Но в эти выходные что-то упорно вторгалось в ее чувство собственного достоинства. Ей казалось, что она превращается в Кейт – неуверенную, забывчивую, желающую всеобщего примирения.

– Может, в таком тесте и нет нужды, – сказала она.

– Почему это? – спросил Райан. – Ты что-то знаешь?

Она сунула руку в карман и коснулась пальцами краев лежащей там бумаги. А она-то думала, что просто нашла улики против Райана, но теперь все встало на свои места.

– Все зависит от… Шон, ты был на Острове той ночью?

Шон взглянул на Марго.

– Да.

– Он ведь перевозил ребят на спасательной лодке, помнишь? – спросила Кейт.

– Я не об этом. А о том, что произошло позже. Ты вернулся на Остров?

Еще один взгляд на Марго.

– Да.

– Что? – спросил Райан. – Что ты сделал?

– Тише, Райан! – сказала Марго. – Предоставь слово Лидди.

А может, она хотела сказать – предоставь слово Кейт? Пусть та расскажет, что Шон действительно был на Острове? Ведь, похоже, она с самого начала знала об этом. Но если все так, то почему она защищала его, даже сейчас?

– Когда ты там оказался?

– Где-то в половине второго.

– И ты видел там Райана?

– Нет, тогда он уже ушел. Я видел, как он вернулся в лагерь. А я прибыл туда уже потом.

– Говорил же я вам, – сказал Райан.

– Тише, Райан. А почему это ты, Шон, туда направился?

– Я слышал мотор лодки тех парней, которые жили на другом берегу – они меня разбудили, вы же знаете, как далеко звук разносится по воде ночью. И я хотел убедиться… ну, в общем, убедиться, что все в порядке.

– Но на ту сторону, где были мы, ты так и не пришел, – по-прежнему не оборачиваясь, произнесла Мэри. – По крайней мере, мы тебя там не видели.

– Нет, я пошел на Бэк Бич.

– Зачем? Пытался незаметно пролезть мимо нас, что ли?

– Я увидел Райана, который шел с той стороны. И я… я подумал – надо посмотреть, что он там делал.

– Так что дело было не только в тех типчиках на моторке?

– Не только.

– И что же произошло, когда ты туда попал? Ты видел Аманду?

– Да.

Лидди попыталась вообразить, что же тогда произошло. Аманда сидит на пляже и, скорее всего, рыдает из-за того, что Райан обошелся с ней как с распоследним дерьмом. Потом приходит Шон, и… что? На этом воображение Лидди начинало сбоить.

– Так ты… ты что, переспал с ней той ночью?

Шон побледнел.

– А с чего ты так решила? – спросила Кейт.

Лидди достала из кармана еще один листок, прихваченный из папки, где были собраны документы, касающиеся Аманды, и развернула его.

– Это я тоже нашла среди вещей папы. Это результаты ДНК-теста Аманды, который, я думаю, проводился в ходе расследования дела об изнасиловании.

– А ее что, изнасиловали?

– Нет, – сказал Свифт. – Не было никаких признаков принудительного сексуального контакта.

– Это всем известно? – спросила Лидди, напряженно вглядываясь в лица членов своей семьи. – И тебе, Марго?

– Ничего я не знала, – ответила та. – При мне вообще никто ни о чем подобном не говорил.

– Ее семья настояла на том, чтобы дело замяли, – сказал Свифт.

– Но у папы же были результаты теста? – спросила Кейт. – Откуда он их добыл?

– Без понятия, как он смог добраться до полицейского досье… но в любом случае, они пытались сопоставить полученный образец с данными Райана. Полагаю, ты же предоставил властям образец своей ДНК?

Глаза Райана были широко открыты, дышал он неровно. Мне нужно прекратить все это немедленно, подумала Лидди, иначе у него случится еще один сердечный приступ, но она так и не нашла в себе сил вмешаться.

– Да, – сказал Райан. – Может, я и пошел бы в отказ, но Свифт сказал, что это лучший способ оправдать себя, если я действительно невиновен.

– Я действительно сказал ему об этом, – изрек Свифт. – Когда Райана допрашивали, он признался, что был на Острове в ту ночь, потому что у них с Амандой было назначено свидание. Потом они поссорились, и когда полиция услышала об этом, у них практически не осталось сомнений, чтобы заниматься другими возможными подозреваемыми.

– Я же говорил им правду, а они мне не поверили. Что ж, я по доброй воле дал им образец. А через несколько недель они закрыли дело. И мне, кстати, никто и никогда не рассказывал, отчего да почему у меня брали образец ДНК. Я предполагал, что все из-за того, что на Аманде нашли чужую кровь, кожу под ногтями или что-то в этом роде. Мне никогда не говорили, что она в ту ночь с кем-то переспала. Но ты-то об этом знал, Свифт?

Свифт выглядел смущенным, возможно, из-за упоминания имени Аманды.

– Да. На меня… в общем, надавили. Вот почему я просил тебя пройти тест. Ты же упорно отрицал, что не вступал с ней в близость. Так что это был единственный способ опровергнуть обвинение.

– И в результате оказалось, что это был не я.

– Ну, вообще-то результаты оказались весьма неубедительными, – сказал Свифт. «Полиция обнаружила на ней твой волос – прекрасный образец ДНК, между прочим – но что касается, э-э-э, спермы, то совпадение было лишь частичным. Свифт оглядел их враз смутившиеся лица. – Возможно, вы знаете, что в то время тест на ДНК был иным, чем сейчас. Нельзя было заказать через интернет набор для анализа, да и методы исследования тогда были весьма несовершенны. В ту ночь твой отец находился далеко от лагеря, а других подозреваемых, исходя из фактов, быть не могло, вот я и попытался убедить полицию, что проба была просто испорчена. И когда выяснилось алиби Райана – он ведь разговаривал в ту ночь с другим вожатым, Таем – дело пошло под сукно.

Райан повернулся к Шону.

– Значит, ты переспал с Амандой.

– Да.

И теперь уже никто не мог помешать Райану изо всех сил вмазать Шону.