Текст книги "Крупным планом"

Глава 10

Очередной съемочный день закончился так поздно, что Кэрри просто рухнула на кровать в отеле и уснула в одно мгновение. Даже снов никаких не видела – беспрецедентный случай. Когда зазвенел будильник, впервые в жизни ей не хотелось вставать. Глаза просто не открывались.

– Ох! – Кэрри сползла на пол и побрела в ванную. Нет, она не сдастся! Прохладный душ слегка взбодрил ее, так что на пробежку девушка вышла уже в хорошем настроении и вполне проснувшаяся.

На пляже Санта-Моники было малолюдно в столь ранний час. Пару человек занимались йогой, расстелив коврики под пальмами, кто-то бежал вдалеке резвой трусцой. Кэрри поправила наушники плеера, выполнила несколько растяжек и скручиваний и побежала вдоль кромки воды. Солнце еще только вставало над Городом Ангелов, дневная жара и смог еще не обрушились тяжким гнетом на песок и асфальт. Дышалось легко и свободно, бежалось тоже в удовольствие.

Удалившись достаточно далеко от отеля, Кэрри остановилась передохнуть. Как раз вовремя: рядом оказался весьма удобный камень в тени какого-то раскидистого куста. Кэрри уселась на него, повернулась спиной к океану и подставила лицо лучам утреннего солнышка. От удовольствия она даже закрыла глаза.

– Я бы на твоем месте не сидел под этим кустом. – Голос Джетро Фортмана мгновенно развеял мечтательное настроение.

– Почему? – Кэрри повернулась к пляжу и окинула взглядом совершенную фигуру каскадера. В свободных штанах цвета хаки и в белоснежной майке без рукавов Джетро смотрелся как бог. Судя по пятнам пота на майке, Фортман тоже бегал, причем давно и упорно.

– Сок его ягод не отстирывается. Ничем. А они как раз созрели и падают. – Фортман наклонился и поднял с песка фиолетовую ягодку.

Кэрри встала и отошла подальше от предательского растения.

– Я вижу, ты бегаешь каждый день, – Джетро явно был настроен на светскую беседу.

– Да, я вообще человек привычки, – Кэрри пожала плечами.

– Прогуляемся вместе до отеля? – предложил Фортман.

– Пожалуйста, – Кэрри даже и не знала, как себя вести. С одной стороны, недавняя недоброжелательность Фортмана вроде бы растаяла без следа. С другой – они успели поцеловаться, пусть и во время репетиции.

Утреннее солнце еще не успело прожарить воздух, с океана дул приятный ветерок, и было так хорошо снять кроссовки и пройтись босиком по кромке прибоя. Вода оказалась очень теплой. Кэрри так нравилось, что утро, начавшееся с пронзительного звонка будильника, продолжилось так замечательно: она размялась, идет по берегу океана рядом с загадочным Фортманом…

– Ты ранняя пташка, – продолжил светскую беседу Джетро.

– Ты тоже.

– Мне это пригодится, когда я решу закончить карьеру в кино.

– Да? А ты уже подумываешь об этом? – Кэрри шла рядом с Джетро по кромке воды и не переставала удивляться некой неловкости ситуации. Ведь они даже не друзья. Почему же так легко и естественно вот так гулять с ним по пляжу, слушать его голос? Кроме того, мысли Кэрри постоянно возвращались к поцелуям в павильоне. Неизвестно, что тогда чувствовал Джетро, но она явно не просто репетировала. Ну, разве так можно? Просто голова кругом. А все из-за того, что она согласилась заменить Эвелин на съемках. У сестрицы подобных проблем наверняка не возникло бы. Во-первых, Джетро не в ее вкусе, а во-вторых, сестра ни к одному ухажеру еще не привязывалась надолго.

– Эвелин, каскадеры рано выходят на пенсию, – Джетро неожиданно рассмеялся. Кэрри удивленно воззрилась на него. Что за приступ веселья? Неожиданно она поймала себя на мысли, что ей нравится его смех, нравится, как веселье преображает обычно суровое лицо. И вообще – ей нравится это утро, нравится вот так гулять с Джетро Фортманом. То, странное чувство, что он подходящий мужчина, так и не покинуло Кэрри. Она даже еще больше укрепилась в этой мысли. И надо же так случиться: она встретилась с Джетро в такое неподходящее время. Если хорошо подумать, то он даже настоящего ее имени не знает. И вообще, принимает за другую. И как это решить, и стоит ли решать – совершенно неясно.

– Почему ты смеешься? – спросила она.

– А разве не забавно звучит слово «пенсия» по отношению ко мне? Сам говорю, и сам поверить не могу.

– Что, песок по утрам еще из постели не вытряхиваешь? – хитро улыбнулась Кэрри.

– Нет, пока еще до этого дело не дошло.

– Но про пенсию ты уже задумываешься.

– Есть такое, – согласился Джетро. – Я уже достаточно долго в этом бизнесе, чтобы понять, когда надо уйти. Пик моей формы позади, все вершины достигнуты, все премии получены. Следующая стадия для вышедшего в тираж каскадера – это практически то, чем я занимаюсь сейчас, только без активной личной работы. То бишь – постановка трюков, контроль над командой, ну и, соответственно, процент от общего бюджета. Только мне нравится скорее исполнение трюков, чем руководство. Да и финансовый вопрос решен давно и надежно. Можно просто наслаждаться жизнью.

– Пляжи, пальмы, мохито? – Кэрри слабо представляла себе, чем занимаются каскадеры на пенсии. Вполне возможно, ведут себя, как обычные люди.

– Нет, это не по мне.

– Тогда что же? Игра на бирже? Путешествия? – Девушка вспомнила стайки туристов, которые гуляли по улицам ее родного города и по старым городам Европы. Представить себе Джетро в окружении бодрых загорелых пенсионеров было не так просто.

– Мои мечты весьма прозаичны, – Джетро остановился и задумчиво окинул взглядом океан. – Я хочу купить участок земли, построить дом, обзавестись хозяйством, ферму организовать. В общем, стать ранчеро где-нибудь в Техасе.

– О! Для этого нужны солидные вложения. Сельское хозяйство – весьма финансовоемкая область. – Кэрри не зря получала свои отличные отметки в Гарварде. – Да и без хорошо продуманного бизнес-плана, без маркетинговой политики тоже тяжело будет обойтись.

– Я еще не думал про все это, – сознался Джетро. – Впрочем, денег у меня более чем достаточно. Я зарабатываю много, а трачу мало. Плюс еще я много раз получал страховку.

– Страховку?

– Несчастные случаи, понимаешь ли.

– Ты так спокойно об этом говоришь. – Она невольно передернула плечами.

– Это часть моей работы. – Фортман оставался абсолютно спокойным: для него, действительно, речь шла о бытовых вещах. – Мне платят, в том числе, и за риск. Ни один каскадер не выйдет на съемочную площадку, если он не застрахован. Но я уже достаточно рисковал. Хочу мирной жизни техасского фермера. Правда, я сейчас осознал, что и там есть свои риски и проблемы. Маркетинг, бизнес-план. Что-то я остро ощущаю недостаток образования.

– А я ощущаю недостаток в идеях. Я бы очень хотела начать какое-нибудь свое дело. Знания есть. Но вот какое дело? – Кэрри задумалась. – Ферма – это отличная идея. Экологически чистые продукты и все такое. Можно сделать хорошие деньги, если удастся продвинуть свою марку.

– Свое дело? – слегка удивился Джетро. – А как же карьера в кино? Перед тобой открываются блестящие перспективы.

– В кино? – Кэрри с трудом заставила себя вернуться к реальности. Откуда у Эвелин мечты о бизнесе? – Ах, да. Но кино меня привлекает больше, как ты понимаешь.

К счастью, они как раз подошли к отелю, поэтому Кэрри быстро попрощалась и сбежала.

Джетро задумчиво смотрел ей вслед. Странно, но ему показалось, что Эвелин с гораздо большим энтузиазмом строила планы насчет фермы, чем насчет кино.

Раньше Кэрри никогда не думала целенаправленно о том, что хорошо бы, чтобы в ее жизни случился человек, с которым будет уютно и правильно просыпаться рядом – не день, не два, а год за годом; который будет уверенно водить машину, таскать на плечах весело орущих детей и гладить ее, Кэрри, по голове, когда она очень устанет на работе. Гладить, заправлять за ухо завитки непослушных волос и шептать всякие глупости, или даже скабрезности – чтобы развеселить, чтобы успокоить и показать: что бы ни случилось, он всегда будет ее любить. Любить. Ее. Всегда.

А теперь вдруг задумалась.

Что такое «серьезные отношения», и может ли у нее с Джетро быть все «серьезно»? Да нет, конечно. Она вообще не та, за кого себя выдает, и сознаться никак нельзя. Фортман такой правильный – что ему стоит отправиться к Сайферу и немедленно доложить, руководствуясь исключительно лучшими чувствами? И не приведи бог, Джетро узнает, что она – дочь Оливии Хедж. Вот тогда точно можно заказывать себе гроб из красного дерева и шить саван.

Джетро. Его имя не давало Кэрри спать и учить маркетинг, волнующе перекатывалось на языке кусочком жженого сахара, и звучало, как марка автомобиля или дорогих часов. Кензо. Валентино. Ламборджини Дьябло. Джетро.

Она смотрела в сценарий и ничего не понимала, хотя прочитала эту страницу раз сто. А ведь ей завтра предстоит играть эту сцену с Лайзой и Максом – очень напряженную сцену, где женщина-полицейский, якобы помогавшая парочке, вдруг наводит на них «пушку»…

Серьезные отношения. У мамы с папой всегда было так, и никак иначе. У Тони Мэтьюса с Линдой Тайлер случилось так, и теперь нужно шить особенное платье на их свадьбу. А может ли это произойти с нею, Кэрри Хедж, студенткой Гарварда и злостной обманщицей, и каскадером Джетро Фортманом, который мечтает о доме в Техасе? Да нет, конечно. Как только он узнает, что она всех тут водила за нос, он и разговаривать с ней не захочет. Поэтому он не должен узнать.

Или… Или стремительный роман – брать от жизни все, пока можно! – и не менее стремительная ссора, так, чтобы Эвелин потом и общаться с ним не пришлось, чтобы он не жаждал ни подойти к ней, ни слова сказать. Все равно сестра появится только под конец съемок. Все равно Джетро ничего и никогда не узнает. Получить от него хоть что-то, чтобы не остаться вовсе ни с чем. Раз уж нельзя рассчитывать на нечто более стабильное.

Кэрри сидела в кафе, кусала губы, пыталась читать сценарий и не могла.

Глава 11

Она и не предполагала, что Джетро занимают похожие проблемы.

Зря он разоткровенничался тогда на пляже. Поведать Эвелин Хедж о своих мечтах – что может быть глупее! А она так внимательно слушала и с таким энтузиазмом его расспрашивала! Но нет, ему не стоит рассчитывать на что-то особенное.

Все просто. У Джетро было чутье на успех фильмов, и он чувствовал, что этот фильм будет иметь кассовый успех. Руководство компании не пожалеет денег на раскрутку. Соответственно, имя Эвелин появится в списках восходящих звезд. Она сделает карьеру в Голливуде, о которой мечтает, а он года через два действительно уйдет на покой – и так уже староват, много травм в прошлом, бывает, что сильно ноет спина, и сумма на банковском счету достаточно велика, чтобы начать преумножать деньги другими способами, способами, далекими от кино, риска и трюков. Вложиться в новый дом, участок земли, ферму, раскрутить собственное дело с нуля… Это интересно, это нравилось Джетро. Но молодой киноактрисе, которая только-только начинает карьеру, такой вариант не подойдет. Несмотря на подходящее образование.

Фортман и сам не заметил, как его мысли свернули на нехоженую тропку далеко идущих планов. Он все так живо представлял себе: вот он приводит Эвелин в новый дом, где полы пахнут свежим лаком и сосновой стружкой, где еще нет занавесок, постельного белья, всех этих милых вещиц, которыми так любят украшать свои жилища по-настоящему уютные женщины. Вот он ведет ее по лестнице на второй этаж, потому что спальня обязательно должна быть на втором этаже, чтобы, если случится приступ романтики, можно было с удобством петь под окном серенады и без риска для жизни карабкаться в окно красавицы, цепляясь за побеги дикого винограда. Вот широкая кровать в залитой солнцем комнате – даже покрывала нет, только матрас на широком пружинном ложе, – и Эвелин оборачивается к Джетро, солнце хитрыми точками горит в ее глазах, и она говорит:

– Ах, Джет, но это немедленно надо опробовать!

И тогда он спускает с ее загорелого плеча бретельку белого топика, и… м-да.

Он все себе хорошо представил. Стол в просторной столовой, где Джетро по утрам будет расставлять тарелки, так как его кулинарных способностей вполне хватит приготовить тосты, и он будет готовить Эвелин завтрак. Широкую веранду с креслами-качалками, куда можно выходить по вечерам пить чай. Кажется, в Англии чай пьют в пять, но дом будет не в Англии, и можно делать это во сколько угодно. Вазочки с вареньем из айвы, крепкие желтокожие бананы, краснобокие яблоки – бери и ешь, и разговаривай, и смейся ее шуткам. Можно смотреть, как Эвелин покачивает ногой в шлепанце, как читает свою маркетинговую книжку, зачем-то нацепив эти стильные очки, хотя и без них видит прекрасно. Можно… и нельзя, потому что все это мечты, глупые мечты, которые никогда не сбудутся.

Образы, созданные воображением, таяли, возникали снова, манили, но Джетро знал, что никогда и ни за что не скажет о них Эвелин Хедж. Нужно забыть о ней, пока они оба не зашли слишком далеко. В том, что его тянет к ней совершенно неконтролируемо, Джетро уже убедился: чего стоили поцелуи по сценарию и прогулка по пляжу! Он честный человек, и он не станет портить девушке карьеру.

К тому же, нет совершенно никаких гарантий, что девушка отвечает ему взаимностью.

– Ух ты, – сказал Макс, – ты что, вправду разревелась? Эй, Эвелин, перестань.

– Просто мне тебя ужасно жалко, – всхлипнула Кэрри и неловко вытерла слезы тыльной стороной ладони. Съемочная группа взирала на нее в удивлении. Питер неловко кашлянул и затем хмыкнул – от Кэрри никто не ждал, что она взаправду разревется в кадре, слишком все хорошо выспались сегодня утром и чувствовали себя молодыми и бесшабашными. Съемочный день начался весело, с шутками и прибаутками, но с достаточно сложной сцены, на которую было отведено все утро: Джоанна находит в лаборатории почти добитого злобными врагами Герберта и подключает его к приборам, которые он сам создал, чтобы спасти ему жизнь.

Кэрри подключала и плакала, подключала и плакала. Видимо, от злости на судьбу она делала все автоматически и так, как надо: всеми тумблерами щелкала в нужном порядке, как показал режиссер, кнопочки правильно нажимала, стук по голографической клавиатуре верно имитировала. И когда дубль закончился, громко завсхлипывала, так, что даже «полумертвый» Макс с удивлением посмотрел на нее, отстегнулся от «приборов», сел и начал рыться в кармане в поисках бумажных платков.

– Ну что такое? – расстроенно воскликнула гримерша, влетая в кадр. – Сейчас тушь потечет.

– А она у тебя, Мэри, разве не водостойкая? – ехидно поинтересовался Эвершед, и от этой средненькой шутки съемочная группа словно оттаяла, все завозились, заговорили.

– Водостойкой на вас всех не напасешься. – Мэри поставила на стол так и не пригодившийся пузырек с водой, которая должна была имитировать слезы на крупных планах, и взялась за свои кисточки. – Мисс Хедж, идите сюда и перестаньте, наконец, реветь.

Макс погладил Кэрри по руке.

– Я читал сценарий, – заговорщицким тоном сообщил он, – и могу со всей ответственностью тебе заявить, что сейчас мой гениальный суперкомпьютер внедрится в мой мозг и меня спасет, а еще через треть фильма мы всех победим. Честное слово, девочка моя.

– Спасибо, – пробормотала Кэрри и тут же умолкла: перфекционистка Мэри начала подрисовывать ей губы.

– Бен, ты что снимал? – крикнул где-то неподалеку Сайфер.

– Как только она начала реветь, перевелся на крупный, общий от нас никуда не денется, – лениво ответил главный оператор.

– Умница.

– За это ты мне и деньги платишь…

Все эти разговоры, ставшие уже такими привычными, вдруг так расстроили Кэрри, что у нее защемило сердце.

Конечно, ей будет не хватать съемочной площадки, когда это все закончится. Прошел уже месяц, осталось недели полторы-две, в зависимости от того, как быстро сможет прилететь Эвелин. Послезавтра часть группы остается в Лос-Анджелесе работать над подготовкой к съемкам следующего комплекса сцен, а часть во главе с Питером выезжает в горы Сан-Габриель – снимать эпическую битву в каньоне, которую невозможно полностью нарисовать на компьютере. Все не нарисуешь, как философски заметил Эвершед, иначе это будет уже не кино…

Днем, посреди съемок, неожиданно позвонила мама, и Кэрри, увидев не принятый вызов, немедленно перезвонила. Оливия была чем-то озабочена и разговаривала поэтому отрывисто и быстро.

– Кэрри, как твои дела, как ты отдыхаешь?

– Отлично, мама. – Она постаралась отойти подальше от съемочной группы, чтобы миссис Хедж не услышала начальственных воплей Сайфера и не заподозрила ничего.

– Я не могу дозвониться до Эвелин, – озабоченно сказала Оливия. – Ты не знаешь, куда она могла подеваться? В последний раз, когда я набрала ее номер, мне послышалось на заднем плане что-то про уколы. Кэрри, ты в курсе, чем она занимается?

– У нее роман с врачом, – выпалила девушка первое, что пришло в голову. И против истины не погрешила, и правдоподобно для родителей. – Но я не знаю подробностей. Она целыми днями пропадает у него в больнице на дежурствах.

– Пожалуйста, если дозвонишься ей, скажи, что я ее разыскивала. Я за нее волнуюсь. Она всегда была авантюристкой.

– Да, мама, непременно, – заверила ее Кэрри.

Если бы Оливия знала, что ее вторая дочь тоже авантюристка, наверное, совсем бы перестала ее уважать…

Не теряя времени, Кэрри перезвонила Эвелин; сестрица ответила сразу.

– Ты с ума сошла? – трагическим шепотом вопросила Кэрри. – Тебя мать с собаками разыскивает! Почему ты не отвечаешь на ее звонки?

– Ее так и тянет позвонить в самое неудобное время! – сообщила безалаберная сестра. – То Мартин в палате, то мне повязку меняют, то еще что-нибудь! Меня, кстати, отпустят через три дня, но пока я хожу с костылем. Ты ведь потерпишь еще немного?

– Ты только перезвони куда следует, – буркнула Кэрри. – И учти, я сказала, что у тебя роман с врачом.

– Я перезвоню. За врача спасибо – удружила. – Эвелин помолчала. – Как там у тебя?

– Дела идут неплохо. Я даже немного вошла во вкус. Но когда ты появишься, придется долго совещаться. Мне нужно многое тебе рассказать.

– Что именно? – жадно спросила сестрица.

– Это не телефонный разговор, и уж тем более не в перерыве между съемками! – огрызнулась Кэрри. – Между прочим, мне надо соблюдать конспирацию, если ты не забыла!

– Я помню. Вечером перезвонишь?

– Непременно. Жизнь под прикрытием и игры с переодеванием продолжаются, все идет по плану.

Кэрри выключила мобильный телефон, обернулась и увидела Джетро – он стоял неподалеку с самым независимым видом, дожидаясь, пока она закончит говорить. Черт! Интересно, давно он тут стоит? И как много слышал? И слышал ли хоть что-нибудь? Кэрри разговаривала заговорщицким шепотом, а неподалеку работает автопогрузчик, – может, Фортман и не слыхал ничего. Будем исходить из этого.

– Привет! – непринужденно улыбнулась Кэрри. – Ты меня ждешь?

– Да, хотел предложить тебе сходить вместе пообедать.

Кажется, ничего не слышал. Уф.

– Разумеется. Я только сумочку возьму.

Обедали они в кафе неподалеку от студии – напряженный график не оставлял много времени на отдых.

Кэрри ковыряла салат и исподтишка поглядывала на Джетро. Какой же все-таки красивый мужчина, а раньше она полагала, что такие совсем не в ее вкусе. Такие накачанные, героические и неприступные.

– Я вчера видела, как вы с Максом работали с этим костюмом. Впечатляет. – От мыслей о героях в жизни Кэрри перешла к мыслям о супергероях экранных.

– Да уж. – Костюм Стального Ангела был чертовски громоздкой штукой и весил около тридцати килограммов, словно средневековые доспехи века этак двенадцатого. Макс жаловался, что может сделать в нем всего пару шагов, а Джетро таскал непринужденно, словно офисный костюм. Когда он ходил по павильону, гремя экзоскелетом, ассистенты осветителей и операторов кидались придерживать свою технику, чтобы не попадала ненароком. – Только крылья неудобные, за все цепляются.

– Зато ты можешь ими помахать.

– Угу, все как у больших. Но я все равно не очень понимаю, почему Сайфер не сделал эту броню из пластика? Таскать было бы легче, а звук металлического клацанья потом изобразили бы с помощью кастрюль и поварешек…

Кэрри засмеялась.

– Мне нравится, когда ты шутишь, Джет.

– Это ты шутишь, а я не умею.

– Врешь, – убежденно сказала Кэрри, – все ты врешь, мистер Фортман. Ты только притворяешься мужчиной-скалой, а на самом деле ты никакая не скала и даже не курган, ты умеешь и шутить, и улыбаться, и смеяться, и радоваться жизни, и делать глупости, просто боишься, что никто тебя не поймет.

– Черт вас разберет, женщин, – произнес Джетро после паузы, – вы ведете себя, как инопланетянки, а потом оказывается, что вы уже препарировали наш мозг и все про нас знаете.

– Про вас – это про мужчин? – уточнила Кэрри. – Ну да, мы все о вас знаем. С рождения.

– Тогда почему во всем мире такая печальная статистика разводов? – вопрос прозвучал неожиданно серьезно для легкой застольной беседы.

– Быт, – патетически провозгласила Кэрри, чтобы скрыть растущее беспокойство. – Все съедает быт. Иногда обстоятельства. А иногда просто меняются чувства. – Она подперла кулачком подбородок. – Знать – не значит уметь предсказывать. Все просто: он или она полюбили кого-то другого. Но ведь бывает любовь без обязательств.

– Бывает, – согласился Джетро. – В этом сумасшедшем мире все бывает.

Он пристально посмотрел на Кэрри, как на шкатулку с сюрпризом, и снова опустил глаза, делая вид, что очень занят содержимым своей тарелки. Однако Кэрри его уже раскусила. Она все знала о нем с рождения, и это знание кружило ей голову.

Джетро Фортману она нравится, как бы он ни прикидывался курганом, как бы ни играл в индейцев, прилаживая пучок перьев на затылок, а на лицо – безразличную мину. Она ему нравится, и все. Он не позвал бы ее на ленч, если бы она была ему безразлична. Такие люди, как Фортман, не теряют время на девиц, к которым совершенно равнодушны. И он не против любви без обязательств, иначе не кромсал бы так яростно ни в чем не повинный салатный лист.

Кэрри отчетливо помнила все поцелуи в пятом павильоне, и романтическую прогулку по пляжу, и какие на вкус его губы – и не сомневалась, что секс с Джетро будет потрясающим. Только зудевшее в груди непонятное чувство подсказывало, что хочется ей не только секса с ним. Хочется, чтобы он подпустил ее поближе, дал разгадать окончательно, позволил остаться рядом, и чтобы она позволила ему проделать то же самое с ней. Только это невозможно. Придется ограничиться отсутствием обязательств. Месяца прелюдии вполне достаточно.

Видимо, Джетро полагал точно так же, потому что снова посмотрел на Кэрри и нарочито обыденным тоном предложил:

– Я еду в горы на своей машине. Предлагаю место в ней. Хочешь?