Текст книги "Сокровище по имени няня"

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Николь снова шла по ярмарке. В голове все смешалось. Скорей к машине и подальше от места, где чуть не разразилась катастрофа.

Жалобный вопль остановил ее. Николь увидела щенка, уползавшего под стол, к ножке которого он был привязан на длинной веревке. Прохожий наступил ему на переднюю лапу, и щенок с несчастным видом держал ее на весу.

И тут Николь сделала две ошибки.

Первая – просто дурацкая. Она нагнулась и стала утешать щенка. Одни ноги и хвост, и мягкая, теплая шерсть медового цвета.

Вторая – фатальная. Она вступила в разговор с бессердечным владельцем. Из пикапа, припаркованного возле соседнего прилавка, вышел мужчина.

– Вас интересует собака? Она недорогая.

И только тут Николь заметила плакатик, прикрепленный к столу. «Продается десятинедельный золотистый ретривер. Без родословной».

Щенок смотрел на Николь самыми печальными глазами, какие она видела в жизни.

Почему она не покачала головой и не пошла дальше? Почему взяла на руки этот трогательный комок шерсти и позволила ему прижаться к ней? Почему она не нашла ничего разумного и здравого, кроме слов:

– Она очаровательна. Как вы можете расстаться с ней?

– У меня и без нее хватает ртов. – Мужчина кивнул на женщину, стоявшую сзади. Одного ребенка она прижимала к бедру, а другой цеплялся за юбку. – Если я не продам щенка… – Он провел грязным пальцем по шее.

Собака заскулила и подняла ушибленную лапу. Одна потерянная душа тянулась к другой.

Появилась мысль возмутительная и бесцеремонная. Но прогнать ее не удавалось. Пирс предполагал завести для Томми собаку. И вот появился пес, который отчаянно нуждается в хозяине.

Этого делать нельзя, подумала Николь. Я не имею права.

– Я беру ее, – сказала она. Ей не хотелось беспокоиться о последствиях такого решения. В худшем случае придется отправить несчастное создание к родителям Николь. В лучшем – у нее есть хороший предлог, почему она вернулась вечером домой.

Довольно жалкий предлог. Всю дорогу она репетировала, что будет говорить. Допустим, «Пирс, я спасла щенку жизнь». Вроде бы вполне разумное начало. Но когда Николь ставила машину в третий бокс гаража, она увидела под деревьями темно-красный «таурус» Луизы. А черный «Меркурий маркиз» Пирса отсутствовал. Значит, они оставили мальчика с Жанет, а сами уехали обедать. Это устраивало Николь. Пока их нет, она постарается придумать более убедительные доводы.

Радуясь отсрочке, Николь заспешила к Жанет.

– Он уехал с Томми и мисс Трент после полудня, – сообщила Жанет, помогая со свертками. – Боже милостивый, Николь, что это там у вас?

– Наверно, вы скажете, что это импульсивная покупка. – Вытащив щенка из картонной коробки, Николь с опаской ждала реакции Жанет.

Жанет, прежде всего женщина практичная, всплеснула руками.

– Собака слишком маленькая, чтобы жить без материнского молока. Быстренько пустите ее на заднюю лужайку, пока она не намочила чистый пол. А я сейчас придумаю что-нибудь ей на ужин.

– Как по-вашему, Пирс позволит мне оставить ее? – чуть позже спросила Николь. Они смотрели, как щенок нюхает пол, направляясь к миске с теплой кашей.

– Боже милостивый, Николь! – воскликнула Жанет. – Как вы могли!

– У меня не было выбора. Мужчина, который продавал ее, собирался утопить несчастную, если не избавится от собаки до конца дня.

– Такие, как она, рождаются каждую минуту. – Жанет печально подняла глаза. – Вы понимаете, что, как только эту забрали, продавец достанет другую? Наверно, он их ворует, если говорить по правде. И понимаете, в следующий уик-энд он снова будет там петь старую песню?

– Нет, – тихо возразила Николь, – я этого не понимала. Но я бы все равно не стала раздумывать.

Как раз в этот момент фары осветили темные кусты под окнами кухни.

– Сейчас у вас начнутся большущие трудности, – предсказала Жанет, глядя на щенка, который свернулся в клубок и спал у ног Николь. – Командор только что приехал. На вашем месте я бы подождала до завтра. Догадываюсь, что, проведя день с Томми и мисс Луизой, он не в лучшем настроении.

– Вы правы, – согласилась Николь, потом положила теплый комочек в коробку и передала судьбу щенка в руки Жанет. – Помогите мне, Жанет. Только одну ночь подержите его в кухне. Сидя в коробке, он не устроит неприятностей.

– Будем надеяться, – фыркнула Жанет. – Кстати, как его зовут?

Николь беспомощно пожала плечами и провела пальцем по мягкой светлой шерсти.

– Может быть, Медок? Или Красотка? Не знаю. По правде говоря, я не думала об этом.

– По моему мнению, вы вообще сегодня не думали, – мрачно заметила Жанет. – Спрячьте коробку под стол, подальше от глаз. И будем молиться, чтобы командор не зашел ночью в кухню перекусить. Или у нас обеих земля загорится под ногами.

Пирс принес Томми в детскую, снял с него одежду и окунул малыша в теплую ванну. Бог видит, мальчику требовалась ванна. Кетчуп, мороженое и другие неопознанные продукты покрывали его с головы до ног.

Когда Пирс отмыл его дочиста, Томми практически спал стоя, а дядя сам нуждался в ванне. Это вроде бы лучший способ смыть воспоминания дня, который оказался невероятно неудачным.

Том так и не пришел в себя после отъезда Николь. И самолюбие Пирса ужасно страдало оттого, что ребенок считает его неполноценной заменой няни.

Пирс решил поехать с ним куда-нибудь и этим исправить положение. И когда неожиданно появилась Луиза, он пригласил ее на прогулку, полагая, что присутствие женщины будет полезным. Оно оказалось более чем вредным.

– Ребенок испорчен, – объявила она, когда Том проявил плаксивую настойчивость, требуя, чтобы они остановились через пятнадцать минут после выезда из дома. Он хотел пить. – И все благодаря няне, которую ты взял на работу.

– Я думал, она тебе нравится, – удивился Пирс.

Луиза отодвинулась на безопасное расстояние от Тома. Он выдувал из соломинки апельсиновый сок с содовой.

– Да, до тех пор, пока я не поняла, какой хаос она устраивает вместо работы.

– По-моему, она неплохо справляется. Том вроде бы привыкает к переменам.

Пирс говорил вполне спокойно. Но она, должно быть, поняла, что возможен взрыв, ведь запальный фитиль у него довольно короткий.

– Милый, я не критикую тебя, – нотки утешения смягчили голос. – Я знаю, ты стараешься, за это я и люблю тебя.

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Молчание, последовавшее за этими тремя словами, почти звенело в тишине. Многозначительная тишина, говорят в таких случаях. Пирс знал, что этим кончится. Беда в том, что ему не удавалось вызвать в себе ответное чувство.

Пирс вытер лужу, которую устроил Том, выдувая сок из соломинки. Потом он предложил поехать в Кливс, в парк с аттракционами. Луиза все время смотрела в боковое окно машины. Поворот головы и положение плеч просто кричали, как она разочарована в нем.

В некотором смысле он и не винил ее. Они встречались месяцев пять. Их союз приобрел определенное постоянство, хотя они не обсуждали эту тему. Он полагал, что со временем они поженятся, у них будут дети. Но когда Джим и Арлин погибли, все планы пришлось отложить. Пирс не сомневался, что Луиза все понимает.

Вероятно, его допущения заходили слишком далеко не только в этом. К примеру, он нанял Николь. Почему, когда все вроде бы устроилось, Николь внесла в его жизнь ненужные сложности?

И эта история прошлой ночью, когда он поцеловал ее… Черт, от одной мысли об этом его бросало в жар!

Парк с аттракционами выглядел совсем неплохо. По крайней мере с точки зрения Тома. Он катался на карусели, на детском чертовом колесе, сидел за рулем электрической машины на автодроме. И всюду счастливо визжал от восторга.

Луиза почти ничего не говорила. Парк не лучшее место для беседы. Но терпения ей не занимать. Она разгуливала на высоких каблуках, старалась не замечать шума и ждала своего часа. Фактически она только один раз открыла рот. Когда Том попросил покататься на «русских горках».

– Пирс, ты с ума сошел. Когда все начнет вертеться, его просто стошнит.

Пирс ее не слушал. Он так радовался, что Том не ноет, не хнычет и не жалуется.

– С ним все будет в порядке. У него в жилах кровь моряков, – похвалился Пирс, уверенный, что ни один аттракцион не может сравниться с движением корабля по бурному морю. – А почему бы тебе не пойти с нами?

– Чтобы он вывалил на меня свой завтрак! – возмутилась Луиза.

Том оказался выносливым парнем. Он вскрикивал от восторга и ужаса и прижимался к дяде, совершенно забыв о Николь. Парень сумеет привыкнуть к новым родителям, решил Пирс.

Когда они уходили из парка, солнце уже садилось. И Том словно увял. Он хныкал, что хочет есть, пить и ему жарко. Они остановились на полпути между Морнингсайдом и Кливсом, чтобы перекусить в кафетерии.

Пирс и Том взяли все, что там предлагали: бургеры, жареную картошку и молочно-шоколадный коктейль. Луиза ограничилась салатом. И только тут Пирс понял, что она чересчур давно молчит, а на нее это не похоже.

– Луиза, – спросил он, подумав, не слишком ли долго она была на солнце, – с тобой все в порядке?

– Не знаю. – Она вздохнула, и лицо у нее покраснело. – Тебе виднее.

Он озадаченно взглянул на нее. Том, воспользовавшись моментом, вылил себе на тарелку такое количество кетчупа, какого армии хватило бы на месяц.

– Я хотела сказать, – в голосе явно звучала обида, – ты хоть помнил, что я была рядом?

– Ну, конечно, ты была рядом, – совершенно заинтригованный, подтвердил он.

– И откровенно говоря, для тебя, Пирс, это ничего не значит? Подошла бы и любая другая женщина? К примеру, няня Николь? А я всего лишь подходящее тело, когда ты в настроении для небольшого здорового секса? И он тебе уже несколько недель не нужен!

– Не говори так, – пробормотал он, глядя на Тома. – Здесь маленькие уши.

– Именно это я имею в виду! – Она бросила вилку на стол, и в глазах засверкали слезы. – С тех пор как появился этот.., малыш, ты едва ли нашел для меня полный день.

Ему не понравилось, как у нее прозвучало «этот малыш». Очень похоже на ругательство. Но еще больше не понравилась дрожь в голосе.

– Не плачь, пожалуйста, – попросил он. Удивительно, как чертовски простой вопрос, вроде «С тобой все в порядке?», мог вызвать такую неожиданную реакцию. – Честно, Луиза, если у тебя такое впечатление, то мне очень жаль.

– Знаю.

– Если для тебя это слишком и ты будешь счастливее, встречаясь с другими мужчинами…

– Нет, – простонала она. Глаза сверкали как драгоценности. Женщины ужасно выглядят, когда плачут: носы краснеют, и белки глаз становятся розовыми, но Луиза выглядела такой же красивой, как всегда. – Ох, Пирс, я совсем не этого хочу.

– Хорошо, – проговорил он, не спуская глаз с Тома, который решил отправить картофель фри в молочный коктейль. – Хорошо, если ты понимаешь, что я не могу забыть про Тома.

– Милый, – пробормотала она, промокая глаза, – я и не прошу тебя об этом. По-моему, просто замечательно, что ты хочешь заменить ему отца. Томас восхитительный ребенок. Что же касается неудачного замечания, которое я сделала насчет Николь…

– Забудь о нем. Я уже забыл. – Пирс не хотел обсуждать Николь, да еще с Луизой.

– Хорошо. Но, милый, Томасу нужна твердая рука. И я убеждена, что Николь слишком много ему позволяет. Пирс, для мальчика плохо, когда с ним так цацкаются.

– Думаю, да.

– Как насчет мороженого на десерт, солнышко? – спросила у Тома официантка, убирая со стола грязные тарелки.

– Ох, здорово! – просиял Том и, чтобы быть уверенным, что она не забудет о своем предложении, без напоминания добавил:

– Пожалуйста.

– Я не каждый день вожу его на прогулку и обедать, – словно защищаясь, проговорил Пирс, увидев, что Луиза готова возразить.

– Думаю, ты поступишь правильно, – она скривила губы в натянутой улыбке.

– Надо Тома чем-то занять, пока мы пьем кофе.

– Конечно. Мне покрепче, – сказала она официантке.

Пирс положил руку на спинку ее стула и сжал плечо.

– Если сохранится хорошая погода, надо придумать на следующий уик-энд что-нибудь особенное. Есть предложения?

Сам не понимая того, он еще раз наступил на грабли.

– Неужели ты забыл! – простонала она. – Ох, Пирс, как ты мог после всего, что я сделала?!

– О чем? – Он твердо верил, что мужчина ничего не добьется, пытаясь с помощью лжи избавиться от неприятностей.

– Ну как же! Конечно, о вечеринке у тебя дома в следующую субботу!

– Я забыл. Прости. А нельзя отложить? – Он многозначительно посмотрел на Тома. – Я имею в виду, что совсем недавно…

– Милый, жизнь продолжается. И в случае с Томасом чем раньше, тем лучше. Ты не согласен?

– Может быть, – пожал он плечами.

– Тебе не придется нанимать дополнительных помощников. Не сомневаюсь, под присмотром Николь и Жанет милый маленький мальчик не создаст проблем. Правда?

Пирс не совсем это имел в виду. Но в ответ на вопрос милый маленький мальчик выбрал момент, чтобы собственными руками устроить диверсию.

Умело направив ложку в намеченную цель, он шлепнул растаявшую массу шоколадного мороженого прямо на середину белой полотняной юбки Луизы.

Пирс надеялся, что это – последняя неприятность.

Но он ошибался. Они проехали полпути, когда пришлось остановиться и отвести Тома к обочине дороги. Луиза не произнесла ни слова. Он узнал, что молчание бывает красноречивее слов.

Когда они наконец добрались до дома, он пригласил ее на чашку чая.

– Нет, спасибо, – отрезала она. – Дети, которых тошнит, заставляют меня нервничать.

Нервничать? Из-за такого пустяка? Черт, это было просто мелочью по сравнению с тем, что он видел в море! От раздражения искрился воздух. И когда она благодарила его «за такой очаровательный день», оно стало просто пугающим. И неудивительно, что, когда Луиза наконец села в машину и скрылась из вида, он чуть ли не бегом помчался в дом, чтобы сделать хороший глоток бренди.

Позже он принял душ. Вытирая полотенцем волосы, шагнул к окну и посмотрел вдаль. Ночь стояла ясная и теплая, легкий ветер чуть шевелил воду. Прямо внизу в темном саду светился полупрозрачный бассейн.

Если немного поплавать, он даст отдых позвоночнику. И свежий воздух может улучшить настроение. А после плавания он выпьет виски. И если у него зашумит в голове, то будущее покажется привлекательней, чем он видит его сейчас.

Через пять минут Пирс стоял на мостике для прыжков. Набрав побольше воздуха и расслабившись, он рассек воду. Она сомкнулась вокруг него, нежная и теплая. Как женские руки. Только не такая капризная и требовательная.

Проплыв двадцать пять раз от бортика до бортика, Пирс почувствовал себя новым человеком. Перевернувшись на спину, он лениво покачивался на воде. Внизу океан шептался со скалами. Над головой ярко и чисто сияла Малая Медведица.

В правильно устроенном мире он бы командовал кораблем. Скорей всего, где-нибудь в Персидском заливе. Джим и Арлин остались бы в живых. Том жил бы с родителями. А дядя присылал бы ему экзотические подарки из дальних стран.

Заложив руки за голову, Пирс смотрел на звезды. Хотя то, что он имеет сейчас, несоизмеримо с тем, что он потерял, все же жизнь чертовски приятна. Все мирно, спокойно, упорядоченно. Том спит в своей постели. И все в этом мире более-менее правильно.

Если бы в соседнем доме не выла собака.

Если бы не тот факт, что соседний дом в четверти мили отсюда, а вой слышится где-то ближе. Гораздо ближе.

Николь подождала, пока Пирс уложил Тома и дом погрузился в молчание, и только тогда включила свет. Она готовилась пораньше лечь спать. День выдался утомительный.

Но когда Николь вышла из роскошной ванны, до нее донесся звук. Первая мысль – Томми опять приснился кошмарный сон. Надев банный халат, она на цыпочках подошла к его двери. Заглянула. Мальчик, раскинувшись на кровати, крепко спал.

Николь шла к себе, когда снова донесся отчаянный, жалобный вой, а потом высокий пронзительный лай. Повернувшись, Николь посмотрела вниз в холл. Она почти надеялась увидеть щенка, карабкающегося по лестнице в поисках своей спасительницы.

Дверь в комнату Пирса была закрыта, но внизу виднелась полоска света. Застыв на месте, она ждала, вот сейчас он услышит вой, распахнет дверь и потребует объяснений. Прошло с полминуты. Дверь оставалась закрытой. Только ускоренное биение ее сердца нарушало тишину. Николь облегченно вздохнула и направилась к себе.

Не прошла она и полпути, как послышался лай. Еще более неистовый и громкий. Совсем не похоже, что щенок так устал, что ничего не хочет, только бы оставили его в покое и дали поспать. Напротив, малыш вроде бы решил поднять на ноги весь дом. Прокравшись на цыпочках мимо двери Пирса, Николь сбежала по лестнице и через коридор влетела в кухню.

Картонная коробка лежала на боку. Старое полотенце, которое Жанет положила как временную постель, растянулось по полу. Но щенка в кухне не было. Единственное живое существо в кухне – сама Николь. Ее опрометчивый поступок в тусклом свете ночи показался еще более безрассудным.

Щенята жуют обувь. Пока их приучишь, они оставляют визитные карточки в том месте, где их застала нужда. И даже такая крошка, как десятинедельный ретривер, способна открыть распахивающуюся дверь, которая ведет из кухни в жилую часть дома.

Щенок своими крохотными зубками может поцарапать красивую мебель красного дерева в гостиной. Запачкать роскошный ковер в столовой. Не говоря уже об опустошениях, которые он устроит, забравшись в любимую библиотеку Пирса. Николь представила эти картины, и кровь застыла у нее в жилах.

– Медок, – прошептала она, толкая дверь и выглядывая в коридор. Хоть бы ей удалось найти псинку раньше, чем она разбудит весь дом. – Красотка, выходи, выходи. Где ты, маленькая обезьяна? Если мы потревожим нашего всемогущего командора, меня продерут с песочком. И все из-за тебя.

– Мы больше не будем этого делать, Николь, – сообщил ей голос из другого конца кухни. – У нас есть другой способ определять наказание.

Проглотив тихое «ах», Николь обернулась. В дверях, ведущих в задний двор, стоял Пирс. На коже поблескивала вода. Вокруг пояса обмотано полотенце. Ясно, откуда он пришел.

– Ох, Медок-Медок, так ты здесь, – выдохнула Николь, бросившись к извивавшемуся комочку, который Пирс держал на сгибе локтя. – Вот ты где!

Пирс повернулся, не дав Николь дотронуться до собаки, и загородил ее рукой.

– Медок-Медок? – повторил он с коварным изумлением. – Секунду назад я был всемогущим командором. Чем вызвано такое нежное обращение, не говоря уже о его чрезмерности и а мгновенной перемене?

– Не говорите ерунду, – пробормотала она, на пороге гибели отбросив хорошие манеры вместе со здравым смыслом и инстинктом самосохранения. – Я обращалась к собаке.

– К собаке? – повторил он и захлопал мокрыми ресницами, притворяясь ошеломленным. – Вы, должно быть, ошиблись. У нас нет собаки.

– Теперь есть, – прямо выпалила она. – Я купила ее днем. На рынке в парке. Она золотистый ретривер с…

– Она такой же золотистый ретривер, как я французский пудель, – перебил он. – Что же касается имени, то оно только чуть менее абсурдно вашей уверенности, что я не замечу лишнего рта. – Он строго смотрел на нее. – Вы невысокого мнения о моих умственных способностях, не правда ли, Николь?

– Нет, – начала она, потом быстро исправилась, пока еще полностью не оттолкнула его:

– Я имела в виду – не правда. Я испытываю к вам трепетное уважение во всех мыслимых отношениях. И мне очень жаль, если создалось впечатление, будто я воспользовалась случаем и принесла в ваш дом собаку без вашего разрешения.

– Но разве это не так?

– Да, – она с виноватым видом вздернула одно плечо. – Но я чувствовала, что у меня нет выбора.

– Правда? Вы спасли собаку от скорого и несчастного конца?

– Да. – Николь немного успокоилась, заметив, что он, сознавая или нет, нежно ласкает уши Медовой Красотки. – Хозяин сказал, что хочет ее утопить, если не найдет для нее дом. И вы говорили, Пирс, о собаке для Томми.

– Надо запомнить, что при вас больше нельзя размышлять вслух, – сухо заметил он. – Это становится опасным занятием.

– Да, – сдержанно согласилась она. – Пирс, можно мы оставим ее?

Он издал длинный страдальческий вздох. Потом свободной рукой потуже затянул полотенце вокруг пояса. Жест и обилие загорелой плоти, выставленной на обозрение, вызвали у нее сомнение, надето ли что-нибудь под полотенцем.

– Я только расположился, чтобы спокойно выпить у бассейна, – снова заговорил он. Его тон заставил ее острее почувствовать свою вину. – Я полагал, что заслужил это, учитывая, какой был день.

– Томми доставил вам много хлопот?

– Это был ад. По-моему, Том вел себя нормально, но все остальное… Достаточно сказать, что мне не понравилось, что это создание лаяло во всю силу легких и лишало всех покоя. Вы выбрали, Николь, не лучшее время, чтобы взывать к моим добрым чувствам.

Если они у вас вообще есть, подумала Николь. А Медовая Красотка заскулила и поглубже зарылась в спасительную руку Пирса. Как может человек оставаться глухим к такому беспомощному крохотному созданию?

– Хорошо. Будет ли это слишком, если я попрошу оставить собаку, пока я устрою ее в другом месте?

– Я не говорил, что это будет слишком. Я сказал, что сейчас не лучшее время вытягивать из меня какое-то решение. И не лучшее место. – Он многозначительно посмотрел на лужу, набежавшую к ногам. – С меня капает вода на чистый пол Жанет. И собака, наверное, в любой момент добавит беспорядка. Если вы настаиваете на обсуждении этого вопроса, давайте спустимся к бассейну и там попытаемся найти компромисс.

– Какой компромисс? – озабоченно спросила она.

– Вы выпьете вместе со мной, а я соглашусь рассмотреть все за и против. Разумная беседа двух взрослых людей может склонить меня к более милосердному взгляду на этот вопрос.

Николь подумала, что предложение больше похоже на шантаж, чем на компромисс.

– Я открою бутылку вина, – ради убедительности добавил он. – Я знаю, вам не нравится виски.

– Не поздно спускаться к бассейну?

– Половина десятого. Разве это поздно?

– Я имела в виду температуру. Там будет холодно.

– Там двадцать четыре градуса. Кирпичи в патио еще теплые от солнца. – Он посадил Медовую Красотку на широкую ладонь, передние лапки свисали между пальцев, и победно улыбнулся. – Какие еще отговорки, Николь? Почему вы не хотите потратить несколько минут вашего бесценного времени, чтобы помочь мне принять решение, что делать с некультурным созданием, которое вы принесли ко мне в дом?

Николь знала, почему. Вино, лунный свет и Пирс Уорнер в самом игривом настроении – такое же безопасное сочетание, как бензин и огонь.

– Я не придумывала отговорки.

– Правда? Но я так понял. Если бы я не знал вас, то сказал бы, что вы боитесь оставаться в темноте наедине со мной.

– Абсурд!

– Так вы выпьете со мной?

– Если вы настаиваете.

– Я настаиваю. – Хотя победная улыбка не убавилась ни на дюйм, в голосе безошибочно угадывались повелительные ноты. – Идите наденьте купальник, и побыстрее.

Ее так и подмывало прищелкнуть каблуками и отдать честь. Но в нынешних обстоятельствах, наверно, вежливее ничего не говорить и не делать. Судьба щенка все еще висит на волоске.

– Хорошо.

– Возьмите бэби-монитор, – тоном командора продолжал он. – Мы услышим, если Томми проснется. Хотя не думаю. После такого дня…

– А что делать с?.. – Николь показала на Медовую Красотку, которая свисала с ладони Пирса.

– Я отнесу эту дворняжку к бассейну. Нет смысла оставлять ее здесь. Она начнет выть и поднимет на ноги всех соседей. – Он кивнул в сторону двери у нее за спиной. – Побыстрей, Николь. Время идет. А мне не нравится, как вертится ваша протеже.

Николь не могла бы объяснить, что заставило ее выбрать купальник, который она носила в другой жизни. Слишком большое декольте мысиком и слишком открытые ноги. Может быть, это попытка доказать себе, что она еще хозяйка своей судьбы, несмотря на его желание командовать ею? Или потребность испытать свою чувствительность к нему – или его к ней? Но определенно это было дерзкое решение для женщины, еще минуту назад не желавшей играть с огнем. И опустившись на одно из кресел рядом с Пирсом, Николь поняла, что поступает опрометчиво.

Перед Пирсом стоял столик со стеклянной столешницей, ведерко со льдом для вина и два бокала для ликера.

– Новый. – Он окинул оценивающим взглядом купальник, на мгновение перестав открывать маленькую бутылку.

– Нет, я ношу его много лет.

Взгляд задержался на плечах, потом опустился к талии, миновав пространство посередине. Вроде бы оно казалось ему чересчур неприличным, чтобы задерживать внимание. Наконец взгляд застыл между коленями и бедрами.

– Он не похож на тот, который вы носите обычно.

Его взгляд и что-то в тоне вызвало в ней неприятное чувство. Будто она нескромно выставилась напоказ. И точно для того, чтобы усложнить положение, из-за деревьев выплыла луна и залила Николь таким ярким и обнажающим сиянием, что бедняжка сжалась.

Николь подняла Медовую Красотку с шезлонга и прижала к груди, словно прикрываясь собакой.

– Конечно, не похож. Какой смысл покупать одинаковые вещи? – с вызовом бросила она, досадуя на себя и на Пирса.

– По-моему, нет смысла. – Его поразила внезапная агрессивность. Он прокашлялся. – Просто.., такая перемена. Я всегда считал вас более…

– Немодной, – подсказала она. Пирс явно не находил определения, соответствующего его представлению о купальнике идеальной няни.

– Консервативной, – наконец нашел он слово.

– Простите, если разочаровала вас.

– Я не сказал, что разочаровали. Пожалуй, удивили. В конце концов, это же вы вроде бы предпочитали… – он опять прокашлялся и предложил ей бокал с бледно-золотистой жидкостью, – более спокойный купальник.

– Ведь мне разрешено менять свои вкусы, – она крепче прижала к себе Медовую Красотку, – так же, как и вам. Вы налили в бокал не вино.

– Это ледяное вино, очень приятное. Нечто среднее между ликером и…

– Я знаю, что это, – фыркнула она, разрушая его уверенность, что ее вкус к вину такой же ограниченный, как и выбор одежды для купания.

– Сегодня вечером вы полны сюрпризов, правда? – Он сделал глоток вина.

– Нет. – Николь вдруг устала пикироваться с ним. Ей захотелось отказаться от роли, которую она выбрала, и стать самой собой. – По-моему, просто у меня, как и у вас, был длинный день.

– Тем больше оснований сейчас расслабиться. – Он взял ее нетронутый бокал и поставил на столик рядом со своим. Потом забрал у нее Медовую Красотку. – Пока не задушили, отпустите дворнягу спать в шезлонге. Пойдемте, Николь, поплавайте со мной.

Она плавала с ним и раньше. Вернее, находилась в бассейне и раньше. Часто. Почему же так бешено забилось сердце и наперегонки с ним пустился пульс? Почему предложение поплавать с ним, когда компанию им составляла только луна, казалось ей волнующим и опасным?

Она знала почему. Прежде с ними всегда был Томми. И это напоминало ей, почему она участвует в странной и трагической шараде, правила которой полностью понимала только она. Нынешним вечером ничто не стояло между Николь и Пирсом. Ни роль няни, ни установленные правила. И не было даже черного закрытого купальника, который делал ее похожей на студентку-первокурсницу, а не на женщину в расцвете лет.

– Пошли, – повторил он низким гипнотизирующим голосом.

Метафорически говоря, невинный бирюзовый бассейн кишел акулами, готовыми разорвать ее. И все же она подчинилась.

Без слов Николь будто в трансе последовала за ним. Пирс вел ее по ступенькам к глубокому краю бассейна. Когда ноги коснулись дна, он нырнул в глубину и увлек ее за собой.

Николь быстро вынырнула, но он не отпустил ее. Напротив, притянул к себе. Ее ноги переплелись с его. Акулы придвигались ближе.

– Видите? – хрипло пробормотал он. – Совсем неплохо, правда?

Возможно, неплохо, но глупо.

И опасно. Несомненно, опасно!

Он вытащил ее на середину бассейна. Обнял за талию. Между ними не оставалось и крошечного пространства. Она почти не сомневалась, что он хочет поцеловать ее. И ни капельки не сомневалась, что позволит ему.

И это было самое опасное, глупое и.., блаженное дело.