Текст книги "Сокровище по имени няня"

– Я уже начинал думать, что вы не выполняете мои распоряжения. – Внезапно перед ней возник Пирс и загородил дорогу.

Она заметила его инспектирующий взгляд, потом одобрение, когда он изучал прическу, нитку жемчуга на шее и глубокий квадратный вырез платья, только намеком открывавший ложбинку между грудями. От такого внимательного осмотра Николь почувствовала себя потрясающе нескромной.

– Вот Томми. – Она перепоручала мальчика дяде, а сама приготовилась отступить и спрятаться. – Оставляю вам представлять его гостям.

– Не так быстро. – Он взял ее за локоть и повел к библиотеке. Казалось, что именно там собралось большинство гостей. – Вы часть команды, помните? Я хочу, чтобы люди с вами тоже познакомились.

– По правде, я бы предпочла…

– Не хотите выпить? – Он остановил официанта и прижал к ее руке бокал с шампанским.

– Нет, правда, Пирс. Я бы не хотела. Я ведь на работе.

– Тогда считайте, что вы не на посту. – Он положил ладонь ей на спину. Чуть выше выреза платья. И слегка подталкивал вперед.

Она невольно вздрогнула от его прикосновения.

– Расслабьтесь, Николь, – пробормотал он. – Вокруг люди. Вашей добродетели ничто не угрожает.

Очень жаль, подумала она.

– Мне и в голову не приходило, что может быть иначе. – Николь высоко подняла голову и направилась из библиотеки в сад.

Там уже собрались почти все гости и на лужайках и в патио образовали группы. Когда появился Пирс с Томми, все внимание переключилось на них. Раздались сочувственные восклицания.

– Большинство из вас знает Тома, – начал Пирс, выдвигая вперед Николь, когда она попыталась спрятаться сзади. – Но не думаю, чтобы вы знали женщину, которая ответственна за то, что на лицо Тома вернулась улыбка. Это его няня Николь Беннет.

Все кивали и улыбались и поздравляли ее с такой прекрасной работой и говорили, как повезло Пирсу, что он нашел ее. Николь тоже улыбалась и отвечала на их доброту со всем теплом, на какое была способна. И все это время она ощущала, что Луиза поняла, какое дорогое на ней платье. Луиза разглядывала Николь с таким же настороженным подозрением, с каким бы она смотрела на ядовитого паука.

Стараясь не обращать на нее внимания, Николь наблюдала за Томми, который первый раз присутствовал на вечеринке. Совсем неудивительно, что женщины таяли, глядя на него. В темно-синих шортах и полосатой красно-белой рубашке он выглядел очаровательно. Волосы выгорели на солнце, и голубые глаза от этого стали еще ярче. Загорелая кожа сияла здоровьем и чистотой.

Николь видела его улыбку, слышала, как он высоким мальчишеским голосом говорит «привет», замечала, как он прижимается к Пирсу, когда незнакомые с лучшими намерениями пытались обнять его. И сердце ее переполнялось любовью.

Ей и в голову не приходило, что кто-то внимательно изучает ее. И вдруг смутно знакомый голос спокойно произнес:

– Ваша очевидная любовь к сыну Арлин вызывает восхищение. Если бы не знать, то можно подумать, что вы его родственница.

Потрясенная Николь резко повернулась и увидела лицо женщины, с которой встретилась в ресторане в тот день, когда была на ярмарке в парке. Лицо лучшей подруги Арлин.

– Боже мой! – воскликнула Николь. Паника, которая никогда не оставляла ее, теперь рвалась наружу. – Это вы!

– Да. Мое имя Элайс Холт, – ответила подруга Арлин. – Могу сказать, что это совершенно удивительное совпадение. Из всех мест в городе мы встретились именно здесь. В доме, где живет сын моей покойной подруги. По-моему, нам стоит поговорить об этом, не находите?

Не успев ответить, Николь почувствовала, что за ней еще кто-то наблюдает. Она подняла голову и увидела Луизу, стоявшую на пороге библиотеки. Красивые газельи глаза сверкали раздражением. Она махнула официанту, он остановился, слушая ее. Потом Луиза вышла в патио и целенаправленно зашагала к ним.

Вот как приходит расплата, подумала Николь и закрыла глаза. Ее загонят в угол и на глазах половины населения Морнингсайда выставят лгуньей. Но попытка стоила того. Можно сказать, что ей повезет, если она проведет еще одну ночь под одной крышей с Томми. Если ей позволят быть рядом с ним.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Не думаю, мисс Беннет, что командор Пирс ожидал, что вы будете беседовать с его гостями, – холодно отчитала ее Луиза, оценивая жемчуг Николь. – По-моему, он бы предпочел, чтобы вы ждали в детской, пока он пошлет за вами.

– Вы ошибаетесь, Луиза, – перебила ее подруга Арлин. – Это я затеяла беседу с мисс Беннет. И не думаю, что Пирс будет возражать. А вот, кстати, и он. Почему бы нам не спросить его?

– В этом нет необходимости, – начала Луиза. Но подруга Арлин уже включила скорость, а ее было нелегко остановить.

– Пирс, – окликнула она хозяина, – у нас с мисс Беннет очаровательная беседа. Вы не против?

– Почему бы мне быть против? – Он ласково, спокойно улыбнулся. – Держите ее возле себя, Элайс, так долго, как сумеете. Мне она не поверила, когда я сказал, что она самое приятное добавление к компании. Может быть, прислушается к вам.

– А где Томми? – Николь отчаянно хотелось удрать. Она оглядывала сад в поисках мальчика. – Я нигде его не вижу.

– Он пошел в дом, – объяснил Пирс. – Сказал, что хочет проверить, как себя чувствует Красотка.

– Боже милостивый! Сначала няня, потом собака! Интересно, кто следующий? – сценическим шепотом прошипела Луиза.

Отвлеченный приездом опоздавших, Пирс вроде бы не расслышал.

– Ради Бога, кто пригласил майора? – спросил он.

– Конечно, я. – Не успел Пирс и моргнуть, как Луиза, лучась улыбкой, подхватила его под руку и повлекла навстречу вновь прибывшим. – Милый, он очень могущественный человек. Совсем неплохо иметь его на своей стороне. Он может тебе понадобиться. И я случайно узнала, что он на рынке недвижимости ищет новый дом.

– Он вовремя появился, – сухо заметила Элайс. – Наша уважаемая хозяйка почти растерялась при мысли, что ее переиграла собака.

И будто чтобы подтвердить опасения Луизы, как раз в этот момент из библиотеки выскочила Красотка. Вырвавшись из заключения в прачечной и почувствовав свободу, щенок в безумном восторге носился по лужайке и болтался под ногами у гостей. А ликующий Томми преследовал его. Опасно покачивались столы. Одна из официанток, несшая поднос с закусками, чуть не уронила его.

– Прошу вас, простите, – обратилась Николь к Элайс. – По-моему, мне лучше заняться малышами, пока они вконец не расшалились.

– Конечно, – Элайс задумчиво смотрела на нее. – Но, дорогая, когда все устроится, нам надо поговорить.

– Хорошо, – согласилась Николь, опасаясь, что подруга Арлин что-то заподозрила. И если это так, надо ее убедить хоть на время сохранить эти подозрения при себе. – Томми ложится спать в семь. Когда он уснет, я буду у себя в комнате. Третья дверь налево от лестницы, следующая за детской.

– Отлично. Там мы будем наедине и сможем говорить без опасений, что нас подслушают. – А пока… – Элайс весело показала на необычайное движение на лужайке, – мальчик и собака что-то там натворили. Это не позволяет мне дольше задерживать вас.

Благодарная за отсрочку, хотя и временную, Николь заспешила к своим подопечным. Надо загнать их в дом. Наконец она обнаружила щенка на террасе возле кухни. Пирс крепко держал Красотку за ошейник. Но племянника нигде не было видно.

– Простите, – запыхавшись, пробормотала Николь. – Мне бы надо было не сводить глаз с Томми. Перед началом вечеринки мы проверили, что собака заперта в прачечной. Мне и в голову не приходило, что он решит ее выпустить.

– Вообще-то особого вреда не было. – Пирс нежно гладил уши щенка. – Я бы не возражал, чтобы она осталась здесь. Но она начала носиться как угорелая и мешать людям. Том сейчас в доме ищет ее поводок.

Николь могла только представить, как отреагирует на новость Луиза.

– Знаете, Пирс, мисс Трент права. Это очень элегантная компания. Я не уверена, что щенок уместен в такой обстановке.

– Я и сам не был уверен, – признался Пирс, – но Том убедил меня. – Он поднял голову. В голубых глазах вспыхнуло насмешливое недоумение. – Когда я предложил вернуть ее в прачечную, Том обиделся. Откровенно говоря, я бы согласился, чтобы Красотка танцевала в середине накрытых столов, лишь бы Том успокоился.

– Я опасалась, что такое может случиться. – Николь старалась не замечать, как его взгляд ласкает ее. Яркое безмолвное напоминание о тех минутах, когда она была с ним ночью наедине. И никаких свидетелей близости, кроме взошедшей луны. – Такое событие, как вечеринка в конце длинного, жаркого дня, – это слишком для четырехлетнего малыша. Он не может сохранить равновесие.

– А как вы, Николь? – ласково спросил Пирс. – Ваше равновесие в порядке?

Под его пронизывающим взглядом у нее начали подгибаться колени. Нет, воздух так внезапно наэлектризовался не от любви, убеждала себя Николь. Это неприкрашенная похоть. Она специально выбрала это слово. Оно бросало грязную тень на эмоции, бушевавшие между ними.

– Моего равновесия хватит, чтобы утихомирить Томми. Вам лучше бы оставаться с гостями, а заботу о малышах поручить мне. Ведь в конце концов для этого я здесь.

– Я бы так и сделал. Но вы были погружены в разговор с Элайс Холт. И я выбрал легкий путь – занялся этим сам. – Неожиданно Пирс взял ее за руку. Прикосновение вызвало горячую волну, залившую ее от макушки до ног. – И только справедливости ради, Николь: вы здесь потому, что я хочу, чтобы вы были здесь. Пожалуйста, разве мы не можем забыть безобразную сцену вчера в библиотеке? Вы должны знать, что я ценю вас гораздо выше, чем можно выразить в долларах, за то, что вы принесли в жизнь Томми. И в мою.

Голос звучал так искренне. Как легко поверить, что он имел в виду больше, чем сказал. Что она нужна ему, что он хочет ее. И это никак не связано с Томми. Но могла ли Николь убедить себя в этом?

Беда в том, что все возвращалось к Томми. И в таком смысле, о каком Пирс, вероятно, и не догадывался. У Николь возникло чувство, будто она тонет. Тайна могла быть раскрыта каждую минуту. Рано или поздно Пирс поймет, что его с самого начала водили за нос.

Будет ли тогда ему нужно ее общество? Захочет ли он поверить, что она не намеренно соблазняла его, чтобы добиться собственных целей? Если бы она тогда не согласилась пойти с ним к бассейну… Если бы не надела проклятый соблазнительный купальник…

Воспоминание о прошлых ошибках вызвало у нее невольный вздох. Пирс не правильно его истолковал и, притянув ее ближе, поцеловал руку.

– Николь, сегодня вы выглядите очаровательно. Я хотел сказать об этом, увидев, как вы спускались по лестнице.

Внимание Николь привлекло движение за спиной Пирса в увитой плющом беседке. Там стояла Луиза и наблюдала за ними. Платье изумрудного цвета сливалось с листвой. Выражение лица не выдавало ее чувств, но руки сжались в кулаки.

– Пирс, вас ждут гости. Возвращайтесь к ним. – Николь поспешно высвободила руку. – Оставьте Красотку мне.

Он нахмурился и собрался возразить, но она не дала ему на это времени. Забрав щенка, Николь исчезла в кухне. Уже двадцать минут седьмого. Меньше чем через час ей предстоит встреча с Элайс Холт.

Выпрямившись, Пирс помассировал участок спины, где время от времени давало о себе знать старое ранение.

Черт, в такие минуты он особенно скучал по флоту. Нет, ему не нравилась война. Но по сравнению с гражданской жизнью морская служба казалась простой и понятной. Существуют правила, их твердо придерживаются. И никаких скрытых смыслов, никакой двойственности, никаких трудноуловимых сигналов. Общение прямое и открытое. Он понимал мужчин. Понимал, как работает их разум.

Женщины поражали его.

Он получил свою долю женщин, но никогда не устанавливал с ними тесных связей. И в некотором смысле испытывал облегчение, когда возвращался из отпуска на корабль, в жизнь, по сути свободную от женского вмешательства. Любовь не входила в его планы. Он оставлял ее на более подходящее время.

Неожиданно оказавшись отцом четырехлетнего мальчика, Пирс полагал, что, наняв няню, облегчит жизнь всем. Господи, какой же он был дурак! С той минуты, как Николь вошла в дом, она не принесла ему ничего, кроме сложностей.

Он не понимал ее. Не мог наладить контакт. Она перевернула вверх дном его упорядоченную жизнь. И несмотря на это, оставалось проклятущим фактом, что он радовался каждой минуте досады, которую она вызывала у него.

Он обнаружил, что следит за ней. Шпионит за ней, когда она возится с Томом. Его потрясает терпение и нежность Николь. Он дошел до того, что размышлял, какой же она будет с собственным ребенком. Малышом. Его малышом. Этот образ проник в сознание и так очаровал Пирса, что ему не удавалось стереть семейную картину. Она так противоречила тому, чего он ожидал, когда брал ее на работу, что невозможно понять, как все случилось.

Пирс долгие дни мучился, анализируя новые для него чувства. Боялся довериться им. Он влюбился в нее? Или это только желание? Ведь прожил он тридцать пять лет, не думая о женитьбе! Неужели за месяц или два он так переменился?

Нет. Это гораздо больше, чем простое увлечение. Надо смотреть в лицо фактам. При всех своих недостатках Пирс гордился тем, что всегда поступал честно. Он не понимал и не терпел обмана ни в себе, ни в других.

– Ох, слава Богу, я так давно ищу тебя и наконец-то нашла! Ты весь покрыт собачьей шерстью.

Грубое вторжение на террасу Луизы напомнило, что Николь не единственная сложность. Рано или поздно придется внести ясность в отношения с Луизой.

– Она теперь всюду, Луиза. – Он подавил вздох. – У нас в доме живет собака. А что привело тебя сюда? Обычно ты не часто заглядываешь на кухонную террасу.

– Я только что объяснила, что искала тебя. – Она вытерла нос платком. – Ты не очень общителен, Пирс. Наши гости удивляются, что они сделали, почему ты прячешься от них.

Твои гости, Луиза, раздраженно подумал он. Пирс не мог бы назвать имен и половины лиц, которыми кишел его дом.

– Милый, разве тебе не было весело? – Она взяла его под руку и томно посмотрела в глаза. – Ты, кажется, немного не в форме.

Его так и подмывало сказать, что он не может дождаться, когда кончится вечер. Но Пирс сдержался. Она так много работала, чтобы добиться успеха. И главное, чтобы показать ему, как она для него старалась.

Неделю назад он, наверно, с большей терпимостью, если не с большим энтузиазмом, смотрел бы на ее старания. Но за последнюю неделю произошло многое. В нем росло чувство к Николь. Кульминацией стал тот вечер, когда они любили друг друга. И это все изменило.

– Пирс, о чем ты думаешь?

– Что ты права. – Он терпеть не мог притворяться. – Нам и правда следовало бы больше общаться.

– Ты уверен, что тебя больше ничего не беспокоит?

Голос резкий от тревоги, словно она увидела на горизонте тучу. И это еще раз убедило Пирса, что Луиза что-то почуяла женской интуицией.

– Ничего, о чем стоило бы заботиться сейчас. – Ему не хотелось говорить явную ложь. – Поговорим в другое время.

– Пирс, это няня?

Он моментально понял, что, пытаясь обойти вопрос, совершил тактическую ошибку.

– Луиза, с чего тебе пришла в голову такая мысль?

– Потому что я не могу оставаться в стороне, наблюдая, как плохо она справляется со своими обязанностями. Возьмем, к примеру, нынешний вечер. Где она была, когда тебе понадобилась? Трепалась с гостями. И тебе пришлось выполнять работу, за которую ты ей платишь. – Луиза остановилась, чтобы чихнуть и вытереть нос.

– Ты простудилась? – спросил он с таким оптимизмом, что вряд ли это прозвучало вежливо. – Если да, то не считай, что тебе обязательно оставаться здесь и руководить ходом вечеринки.

– Я не простудилась, Пирс, – с упреком возразила Луиза. – Я чихаю из-за собаки. Сколько раз я говорила, что у меня аллергия на собачью шерсть.

Он ничего на это не сказал. Тогда она прижалась к нему и надежнее взяла его под руку.

– Но вернемся, милый, к нашему разговору. Кто-то должен прямо объяснить мисс Беннет, в чем состоят ее обязанности. И, видимо, это легче сделать женщине. Ты не хочешь, чтобы я поговорила с ней?

– Нет, спасибо. Мне не трудно сделать это самому, когда дело этого потребует.

– Как хочешь. – Она деликатно шмыгнула носом. – Предложение остается в силе. Если ты решишь, что мне надо вмешаться, я готова.

Этого он и опасался. Разорвать связь с Луизой будет и нелегко и неприятно. Поддержание мира в Персидском заливе – легкая прогулка по сравнению с такой бульдожьей цепкостью.

Время приближалось к семи, когда Красотка наконец спокойно сидела на поводке.

– Времени хватит, чтобы обойти всех и сказать «спокойной ночи», и потом пора спать, – сказала Николь Томми, испытывая огромное облегчение. Скоро у нее будет подходящий предлог, чтобы уйти с вечеринки. – Дорогой, помни, как надо себя вести.

Первые пять минут ему удавалось все делать красиво. Он грациозно подчинялся объятьям женщин и пожимал руку мужчинам. Николь чуть не лопалась от гордости. Неизбежно им пришлось подойти к Луизе, которая сидела в кругу друзей. И тут, к восторгу зрителей, все пошло наперекосяк.

Приближаясь, Томми в немом очаровании уставился на Луизу. Помня о зрителях, Луиза играла будущую мать.

– Привет, дорогой. – Она немного переигрывала. – Ты пришел сказать «спокойной ночи» тете Луизе?

Томми ничего не ответил. Он по-прежнему не сводил с нее глаз. С растущим отчаянием Николь увидела, что привлекало внимание мальчика. Крохотный клочок бумажного носового платка, который прилип к одной из ноздрей Луизы. Нос сильно покраснел. Ведь ей приходилось постоянно его вытирать. И белая точка на красном особенно выделялась.

– Томас, так смотреть невежливо. – Луиза начала поеживаться под его изучающим взглядом, но выдавила улыбку. – Разве няня тебя не учила, как надо себя вести?

Взгляд Томми точно приклеился к ее лицу. Глаза широко раскрыты и серьезны.

– У вас что-то висит на носу, – наконец удивленно произнес он.

Такой классический анекдот. Николь еле сдерживала смех. И как она ни старалась, полностью скрыть его ей так и не удалось. Другие, кто слышал слова Тома, вроде бы притворялись огорченными. Женщина, сидевшая рядом с Луизой, что-то прошептала ей в ухо.

Пунцовая от гнева и неловкости, Луиза яростно терла нос.

– Уберите от меня это отвратительное создание! – гавкнула она. Злобным взглядом она стрельнула в Красотку. – Неудивительно, что прилип бумажный платок, я почти задыхаюсь!

Отвернувшись, чтобы скрыть непростительную ухмылку, Николь встретилась с веселым взглядом Пирса.

– Боюсь, мы опозорились, – вздохнула она.

– Вы правы, – пробормотал Пирс, голос чуть вибрировал от подавляемого смеха. – Николь, и правда невежливо хихикать над чужой неприятностью. Я шокирован! Уведите маленького негодника, пока он не огласил и другие домашние тайны.

– Тут дело не в смехе, Пирс. Мисс Трент никогда не простит этого никому из нас.

– И вряд ли стоит упрекать ее за это. – Улыбка и взгляд, каким он окутывал Николь, полностью лишали слова строгости. – Уложите этих дьяволов в постель, обоих, и возвращайтесь сюда. Попробуем взять ситуацию под контроль.

– Лучше бы этого не делать. Это не моя вечеринка, Пирс. Я чувствую себя здесь не на месте. Больше того, по-моему, Луиза не примет извинения.

– В таком случае, – он поглаживал ладонью ее голое плечо, увлекая чуть в сторону, чтобы их не подслушали, – подождите, пока все разойдутся, и спускайтесь сюда. Я что-то намерен вам сказать. И не могу дольше откладывать. Речь пойдет о будущем Томми.

– Вы не собираетесь отослать его в пансионат или еще куда-нибудь? – Дрожь тревоги пронзила ее.

– Нет. – Он все еще держал руку у нее на плече. – У меня на уме совсем другое, и нужно ваше участие. Итак, я жду вас.

– Хорошо. – Предчувствие тяжелым грузом давило на живот.

Купая и укладывая спать Томми, Николь озабоченно размышляла над словами Пирса. И так погрузилась в свои мысли, что совершенно забыла о втором свидании, назначенном на этот вечер. Вернувшись в свою гостиную, она с удивлением обнаружила Элайс Холт, стоявшую у письменного стола.

– Надеюсь, вы не против, что я решилась войти, – начала Элайс. – Это разумнее, чем торчать в холле, где каждый мог меня увидеть и пришлось бы объяснять, что я там делаю.

– Конечно, нет, – сказала Николь. Но она была против. При желании Элайс могла бы пошарить в ящике стола и найти доказательства, чтобы выставить Николь обманщицей. Гнев закипел в Николь, и она резко добавила:

– Вы нашли, что искали?

– Нет. – У Элайс хватило совести чуть покраснеть. – Хотя, признаюсь, испытывала искушение. Но я решила, что вы заслуживаете права вначале рассказать свою историю.

– Спасибо. – Николь вздохнула и опустилась на любимую кушетку у окна. – Вы догадываетесь, кто я на самом деле?

– По-моему, вы самозванка. И здравый смысл подсказывает, что я должна это раскрыть. По каким-то причинам, которых я не понимаю, вы воспользовались некоторым внешним сходством с моей дорогой покойной подругой для того, чтобы сблизиться с ее сыном или Пирсом Уорнером. Меня тревожит, что легкое внешнее сходство с Арлин вызывает у меня симпатию к вам. Вы мне нравитесь, и это единственная причина, почему я не потребовала у вас объяснений публично.

Элайс села к столу, закинув ногу на ногу. Ее вид говорил, что она не потерпит, чтобы ее водили за нос.

– Но меня все сильнее беспокоит совесть. И я бы очень хотела, чтобы вы объяснили причины, которые стоят за сложной шарадой, которую вы так хорошо разыгрываете.

– Я сестра Арлин.

– Это абсурд, – засмеялась Элайс. – Арлин единственный ребенок. Я знаю точно, что после рождения Арлин ее мать не могла иметь детей.

– «Ее мать» не могла иметь детей и раньше. Она удочерила Арлин, когда той было полтора года. Арлин узнала об этом за несколько месяцев до смерти. Мать, родившая нас, отказалась от дочерей после того, как отец нас бросил. Она считала, что не сможет обеспечить нам жизнь, какую мы заслуживаем. С минуту пораженная Элайс молча смотрела на нее.

– Вы можете доказать свое утверждение? – сглотнув, наконец проговорила она.

– Все там, – Николь кивнула на стол. – В коричневом конверте, нижний ящик. Посмотрите сами.

– Нет, – покачала головой Элайс, словно сортируя вопросы и определяя порядок, в каком они должны следовать. – Я бы предпочла, чтобы вы объяснили. Почему, к примеру, Арлин не призналась мне, что у нее есть сестра? Ведь, как вы говорите, она узнала об этом за несколько месяцев до смерти.

– Мы решили держать все в секрете. Хотели сначала снова познакомиться друг с другом. О себе я узнала только в августе прошлого года. И потратила почти всю зиму, чтобы найти ее следы. Приемные родители Арлин, когда я их нашла, отказались помочь мне разыскать ее адрес. Они сказали, что, когда она вышла замуж, они умыли руки и не хотят иметь с ней ничего общего.

– Могу поверить. У Гудменов сильно развито чувство собственности. Это одна из причин, почему Арлин и Джим решили здесь устроить свой дом. Подальше от удушающего влияния.

– Но я твердо решила не оставлять поисков. Мои родители, приемные родители, замечательные люди. Они помогали мне, поддерживали каждый мой шаг. В феврале я нашла Арлин.

– Но вы предпочли не встречаться с ней до ее гибели? – скептически разглядывала ее Элайс. – Это звучит подозрительно. Что задержало вас?

– Работа, погода в наших краях. Поздняя зима не лучшее время для поездки на машине по прериям. Но мы писали друг другу и часто разговаривали по телефону. Мы планировали встретиться в начале июня. Первые несколько дней мы хотели провести одни, только вчетвером…

Неожиданно печаль, которая начала оседать в глубине, снова поднялась к горлу. Николь задохнулась. И вспыхнула обида.

– Я уже ехала сюда, когда произошла авария. Я должна была быть в городе в первый четверг июня. А она погибла в предыдущую субботу. Это такой злой, жестокий удар судьбы. Нам так не хватало друг друга. Никогда не прошу Богу, что он забрал ее…

Не в силах и секунды дольше спокойно сидеть, Николь вскочила. Включила настольную лампу и рывком открыла нижний ящик.

– Начинайте. Читайте, что спрятано в этом проклятом конверте.

Элайс окинула ее долгим задумчивым взглядом. Потом медленно вытащила из укромного места спрятанный под телефонным справочником конверт и пересела ближе к Николь на ее любимую кушетку.

Стараясь взять себя в руки, Николь отвернулась и смотрела в сад. Солнце зашло за горизонт. Остались только розовые дорожки на поверхности океана. Угасавший свет имел особый оттенок, какой бывает перед наступлением темноты.

Струнный квартет закончил свое выступление. В патио несколько пар танцевали под звуки пианино, доносившиеся из открытых окон гостиной. Полностью оправившись от унижения, Луиза Трент председательствовала среди небольшой группы богатых друзей. Она вроде бы увлеклась восхвалением благих дел, устроенных благодаря ее проницательности в вопросах покупки недвижимости.

Немного в стороне стоял Пирс, увлеченный разговором с тремя мужчинами, один из которых, как знала Николь, был его коллегой. Но большинство выстроилось возле покрытых скатертями столов, где шеф-повар в высоком белом колпаке подавал особым образом приготовленных омаров.

Вечер получился удачным, соответствующим намерениям и целям устроительницы. Таким же совершенным Николь видела свое будущее, когда ехала из Мэдисона в штате Висконсин в Морнингсайд, штат Орегон. Как быстро все изменилось. Водитель на повороте извилистой дороги не справился с управлением, грузовик пересек центральную линию – и все.

Николь слышала, как за спиной шелестела бумага. Раздался тихий вздох.

– Моя дорогая, – потрясенная Элайс Холт даже охрипла, – как я вам сочувствую! Какое ужасное время началось для вас, когда вы приехали сюда. Но мне непонятно, почему вы не доверились Пирсу. Он бы понял.

– Когда я вошла в дом, я не знала, поймет ли он. Он законный опекун ребенка, а я более близкий родственник по крови, чем он. Вдруг он увидит во мне угрозу его правам на мальчика? Мне надо было быть здесь, чтобы изменить ситуацию. В тот момент я пошла на обман, лишь бы быть с Томми.

– Николь, вы хотели забрать у него Томми? В этом все дело?

– Нет, – с несчастным видом вздохнула Николь. – Я только хотела быть радом, любить Томми, успокаивать, помогать перенести ужасное время. Но я боялась, что, если раскрою Пирсу, кто я, он не примет меня.

– Думая так, вы оказали ему плохую услугу.

– Вероятно, но я была в шоке. Только рядом с Томми я могла бы прийти в себя. – Николь подняла голову и встретилась с сочувствующим взглядом Элайс. – В те тяжелые дни я видела в Томми единственную зацепку в жизни. И мне не казалось чем-то непростительным стать его няней. Кому я этим повредила?

– Себе, – ответила Элайс. – И, наверно, Пирсу. Николь, я знаю его очень давно. Он плохо воспримет ваш обман. Он очень высоко ценит честность и правдивость.

– Сейчас, Элайс, мне можно об этом не говорить. – Она сморгнула ослепившие ее слезы. – Положение и так сложное.

– Дорогая моя, оно будет еще хуже. – Элайс показала на голову Николь. – Я уже говорила, что, когда впервые увидела вас, меня ввели в заблуждение волосы. Вы темная, Арлин блондинка. Но чем больше я вглядывалась, тем больше замечала сходство. Очертания рта, улыбка. Такие детали не ускользнут от наблюдательного взгляда. Удивительно, что я единственная, кто это заметил.

– Вы думаете, что Пирс тоже мог?

– Вряд ли. До несчастного случая он много времени проводил в плавании, редко видел Арлин и мало ее знал. Но кто-то другой мог обратить внимание на сходство. Особенно после сегодняшнего вечера, когда вас увидели люди, хорошо знавшие Арлин. – Она взяла обе руки Николь в свои. – Послушайтесь моего совета. Расскажите Пирсу раньше, чем это сделает кто-то другой.

– Я хочу, но…

Шорох тафты у двери сообщил о присутствии третьей особы на секунду раньше, чем раздался голос Луизы.

– Простите за вторжение, нет ли у вас пилочки для ногтей? – Луиза протянула элегантную руку и помахала указательным пальцем. – Я сломала ноготь, и это доводит меня до безумия.

– Я удивлена, что у вас нет ее с собой. – Элайс полезла в свою сумку. – Вот, пожалуйста, возьмите. Можете оставить ее себе. У меня есть другая.

Пока Элайс доставала пилочку, Николь быстро спрятала конверт под подушки.

– Дорогуша, – вскинув брови, с легкой улыбкой пропела Луиза, – я помешала какому-то ужасно личному разговору?

– Вовсе нет, – спокойно возразила Элайс, – мы смотрели старые семейные фотографии.

Она подождала, пока закроется дверь, и с тревогой посмотрела на Николь.

– Вы представляете, что будет, если эта женщина обнаружит правду и сообщит Пирсу раньше вас? У нее руки чешутся найти способ дискредитировать вас в его глазах.

– Вы думаете, она подозревает? – похолодела Николь.

– Кто вы на самом деле – нет. Она слишком поглощена собой, чтобы обращать внимание на других. И к тому же она никогда не была близка с Арлин. У них не могло быть ничего общего. Но Луиза не глупа. Она замечает, что между вами и Пирсом что-то происходит. Я не говорю, будто знаю, что именно. И не спрашиваю о подробностях. Но для меня очевидно…

– Что? – Николь обомлела от проницательности своей неожиданной союзницы.

– Ну, если вам нужно точное слово, я бы сказала – влечение. – Элайс выразительно пожала плечами. – Если это заметила я, то можете не сомневаться, и Луиза все видит. И, по-моему, не нужно напоминать, что она будет очень опасным врагом. Не ждите от нее, Николь, пощады, если она получит эти сведения раньше Пирса.

– Но между мной и Пирсом ничего не происходит, – возразила Николь. Ведь они оба согласились с этим.

Элайс откинулась на подушки кушетки и широко распахнула глаза.

– Конечно, происходит! Он следит за каждым вашим движением, а вы… – Она придвинулась к Николь и обняла ее. – Ваши чувства написаны на лице и ясны как день. Вы влюблены в него. И скрываете это гораздо хуже, чем свое родство.

– Я плохой хранитель секретов. Не люблю всякие хитрости.

– Моя дорогая, того секрета, который вы храните, достаточно. Не позволяйте Луизе раскрыть его. Если вам и Пирсу предстоит совместное будущее, он должен услышать правду от вас. Расскажите ему все сегодня вечером, пока не поздно.