Текст книги "Дом Затмений"

18

Слабый бриз толкал низкий длинный корабль люминанов по спокойной воде, а дыхание Сол было теплым и настойчивым и вселяло в меня ужас.

Берон присел рядом со мной, пока Келум разговаривал с речным путешественником возле его каюты. Ситали расположилась на носу, как можно дальше от меня. Она немного поговорила с Сариком и Кираном, выпятив бедра и скрестив руки на груди. Вероятно, командовала ими. Моя сестра, наверное, думала, что раз они здесь, то теперь обязаны служить нам, а не Сол. На меня нахлынуло отвращение.

– Поделись со мной своими тревогами, Атена, а я в ответ расскажу о своих, – тихо сказал Берон.

Я фыркнула:

– Только после тебя.

– Хорошо, – сдался он. – Я беспокоюсь, что твоя книга так и останется пустой, что Люмос ничего не покажет.

Я этого совсем не боялась. Отец не стал бы так бережно охранять что-то, не будь это важным или опасным.

Берон жестом показал, что теперь моя очередь делиться.

– Я беспокоюсь, что только свет Сол покажет, что в книге, а мы плывем в неправильном направлении, – призналась я.

Келум закончил беседовать с речным путешественником и отправился поговорить с моей сестрой. Я больше не могла смотреть на эту парочку. Берон сказал, Ситали верила, что может завоевать благосклонность Келума. Похоже, ее план сработал.

Я взглянула на землю, мимо которой мы проплывали. Здесь явно никто не жил, не было и намека на растительность. В стране вечных сумерек не было даже крокодилов.

Рядом со мной Берон облокотился на перила. Я указала на него подбородком:

– Твоя очередь.

Он ухмыльнулся и наклонился, чтобы провести рукой по воде. Берон вздрогнул, когда я притворилась, что толкаю его за борт, хотя все время поддерживала за поясницу, чтобы он не упал.

– Это было не очень любезно… – оценил он. Брат Келума повернулся спиной к воде, сложив руки на своем подтянутом животе. – Я беспокоюсь, что ты расскажешь Келуму, что я сделал в холле.

– Это ничего не значило для тебя. К тому же не думаю, что это что-то значит для Келума.

Холодные глаза Берона на мгновение задержались на моем лице, но после он отвернулся.

– Ну, я знаю Келума всю свою жизнь, так что могу тебя уверить, – ему не все равно. Поэтому, если не хочешь, чтобы мой брат убил меня, давай сохраним этот момент в тайне.

– Он все равно не убил бы тебя. Келум тебя любит. – Я повернулась и скрестила руки на груди, наблюдая за Люмином и Ситали.

– Ситали рассказала мне, что случилось с вашими матерями… – сообщил Берон.

– Боюсь, это ложь, в которую она по глупости верит. Думаю, ей легче ненавидеть меня и держать меня на расстоянии.

– Почему?

– Чтобы защитить себя от нашего отца.

Река быстро вела нас за собой. Небо из бледно-серого, пропитывавшего все, к чему оно прикасалось, потемнело, когда течение реки усилилось, а дыхание Сол участилось.

– Как скоро мы доберемся до Люмины?

– Мы довольно быстро приближаемся к Разделению. – Берон изучал паруса, как будто они были загадкой, которую он не мог разгадать. – С такой скоростью, чтобы доплыть до Люмины, не потребуется и четырех дней.

– Это Сол. Ты чувствуешь ее тепло?

Берон фыркнул от смеха.

– Думаю, да.

Келум обошел палубу, чтобы убедиться, что все в порядке.

Стражники-люминаны рассредоточились по кораблю. Несколько из них стояли рядом со мной и Бероном. Они были достаточно далеко, чтобы что-то расслышать, но достаточно близко, чтобы следить за мной.

– Они думают, что я опасна? – поддразнила я, кивая в сторону стражников.

– Их задача – защищать.

– Так и должно быть.

Берон поправил воротник.

– Им также приказано защищать тебя.

Я нахмурилась:

– От чего?

– От любой угрозы.

– Включая Ситали?

Берон бросил на меня пристальный взгляд:

– Она действительно пыталась отравить тебя?

– Она принесла мне варенье, приготовленное из ягод ночного терновника. Келум сказал, что они растут только в Люмине, а это значит – кто-то привез их с собой. Разве это обычное дело – привозить яды на мирные переговоры?

Берон покачал головой и напряженно выдохнул:

– Я выясню, кто дал ей это варенье. Возможно, она его украла.

Я отмахнулась:

– Откуда ей знать, что именно стоит красть? Кто-то явно помог ей.

Берон выглядел встревоженным. Скорее всего, он думал, что никто из его людей не способен на предательство. Жизнь научила меня, что те, кто должен любить тебя больше всего, как правило, способны на самые ужасные вещи, которые только можно себе представить.

– Что ты сделаешь, если найдешь человека, который помог ей?

Он склонил голову набок:

– Ты действительно хочешь знать?

Нет, я не хотела. Скорее всего, это было так же ужасно, как то, что отец делал с предателями. Подобное могло вызвать кошмары. О некоторых вещах лучше было не знать.

Келум прошел по палубе и кивнул ближайшим к нам стражникам.

– Нур, – поприветствовал он, наклоняясь, чтобы целомудренно поцеловать меня в щеку. – Брат, – сказал он, выпрямляясь. – Речной путешественник никогда не видел такого сильного и теплого ветра. Он думает, что, если ветер не спадет, мы вернемся домой к концу этого дня.

Ветер не спадет, – взглядом сказала я Берону.

Он улыбнулся брату и хлопнул его по плечу:

– Уверен, мы прибудем на место в рекордное время.

С каждой минутой небо темнело все больше, а мы уносились все дальше от сумеречных земель, отца и Сол.

Атон, должно быть, уже проснулся. Он понял, что кто-то подсыпал ему снотворное, чтобы мы могли сбежать. Возможно, он даже заметил подмену книги и уже прочитал мою записку.

Я имела в виду каждое написанное моей рукой слово.

Не то чтобы я отдала бы ему корону лунного света.

Келум выглядел усталым. Под его глазами образовались темные круги.

– Вы с Бероном хорошо ладите.

Я улыбнулась:

– Как и ты с моей сестрой.

– Она расстроена из-за отъезда, – объяснил он.

Я рассмеялась над тем, какой невинной Келум считал Ситали. Берон был прав. Она играла определенную роль, и ей удалось убедить Келума, что она совсем не коварный, ядовитый скорпион, каким была на самом деле. Осталось только подождать, пока он не почувствует ее укус…

– Уверяю тебя, это не так.

Келум напрягся.

– Знаешь, Нур, она тоже непреклонно утверждает, что ты наговариваешь на нее.

– Тогда, возможно, тебе следует выбросить нас обеих за борт.

Я посмотрела на небо, которое стало еще темнее, приобретая невероятный ярко-синий оттенок. Над нашими головами показалась вспышка крошечного, далекого света.

Мои губы приоткрылись, когда я указала на небо:

– Это?..

Келум посмотрел в указанном направлении.

– Наши предки. Совсем скоро, когда небеса станут еще темнее, ты увидишь целые миллионы. Самые яркие из них – те, что при жизни были близки Люмосу.

– Бывшие Люмины? – вздохнула я, ища в бесконечной синеве другие вспышки света.

Келум ободряюще кивнул:

– Чем ближе мы будем к дому, тем больше их появится на небе.

В этот момент вспыхнул еще один. И еще. Я бросилась через весь корабль к другому углу кормы и ухватилась за поручни. Этот сверкал намного ярче, чем первый.

С теплой улыбкой Келум подошел ко мне.

Я не смотрела на него, устремив взгляд на бывших Люминов, которые наблюдали за нами, хоть и слабо, но все же освещая наш путь. Как будто свечением они напоминали своим наследникам, что те не одни.

В Гелиосе только Сол светилась для нас. Даже если наши предки были там, мы не могли их видеть. Нам был необходим только свет богини солнца.

Интересно, были ли удивлены бывшие Люмины, брошенные в полуночное небо, увидев на борту их корабля гелиоанцев; могли ли они поверить, что Атены впервые за столь долгое время пересекали границу их королевства. Сол выбирала преемников в течение семи поколений, включая наше. Конечно, одна из нас получит шанс стать преемником богини только в том случае, если уже правящий Атон не справится со своими обязанностями.

Как будто Келум каким-то образом призывал своих предков. Все больше и больше люмианов смотрели на нас сверху. Люмос отвел каждой душе особое место в небе.

Рука Келума скользнула вниз по блестящему рукаву моего платья.

– В этом наряде ты выглядишь как одна из них, – тихо сказал он.

Я не была духом люминанов, просто Вада точно знала, какое платье стоит сшить. Во мне не было ничего ледяного. Каждая частичка меня пылала ярким пламенем независимо от того, что я носила.

– Я хотела бы поблагодарить твою тетю за такое чудесное платье.

– Она спит, но, когда проснется, я обязательно скажу, что ты хотела бы поговорить с ней, – пообещал он.

Кто-то в передней части корабля позвал его, и Келум, извинившись, снова оставил меня.

– Нур, – услышала я знакомый голос.

Обернувшись, я увидела Кирана, который помогал Сарику пересечь палубу. Я подбежала к ним. Старик отпустил руку Кирана и подтолкнул его ко мне. Киран без колебаний воспользовался отсутствием отца и заключил меня в объятия. Он был выше и сильнее, чем я думала.

– Я так рад, что с тобой все в порядке… и что мы наконец-то можем поговорить.

Сарик ждал позади и, когда Киран отступил, притянул меня к себе для гораздо более нежных объятий.

– Дочь Сол, – проворковал он, похлопав меня по руке после того, как отпустил.

Мое сердце наполнилось любовью к старому жрецу.

– Твоя книга в моем сундуке. Я верну ее, когда мы доберемся до Люмины. Я прочитала каждое слово.

Мы обменялись многозначительными взглядами, прежде чем он покачал головой:

– Она принадлежит тебе.

– Разве ты не должен защищать ее? – спросила я, помогая ему сесть на ближайшую скамейку. Охранник-люминан, который наблюдал за нами оттуда, любезно подвинулся.

Поездка утомила и состарила Сарика.

Я обеспокоенно взглянула на Кирана.

Улыбка, которую он бросил, не коснулась его ярко-оранжевых глаз. Сарик пытался отдышаться.

– Могу я получить стакан воды? – прохрипел он Кирану. Тот неохотно отправился выполнять просьбу старшего жреца. – Сядь рядом, Нур, – сказал Сарик неожиданно бодрым голосом.

Я присела, ожидая, когда он продолжит.

– Сфинкс привела тебя сюда?

Я кивнула.

– Я видел начало твоего путешествия. Оно приснилось мне вчера ночью. – Сарик похлопал меня по руке: – Путь будет нелегким.

– Ты видел только начало, Сарик? Что насчет середины или конца?

Жрец улыбнулся, все еще пытаясь дышать ровнее.

– Все зависит от выбора, который ты сделаешь, Атена.

– Я не знаю, что делать. Кажется, Сол направляет меня, но все же… – Я понизила голос: – Ты же знаешь, почему отец отправил нас в Люмину.

Сарик с серьезным выражением лица кивнул, наклонился ближе и сжал мою руку в своей, что была чуть темнее моей оливковой кожи и испещрена старческими пятнами.

– Я не знаю, что хранится в книге, спрятанной у тебя в кармане, но ты должна доверять Сол. Доверься своему сердцу. – Он ткнул большим пальцем себе в грудь. – Не доверяй своему отцу, Нур. Или своей сестре. Она что-то замышляет. Страшно даже подумать, что именно.

– Она пыталась отравить меня с помощью кого-то из Люмины.

Сарик поискал Ситали взглядом на носу корабля, но она, похоже, куда-то ушла.

– С помощью чего?

– Ягоды ночного терновника.

– Будь осторожна с младшим братом Люмина, – предупредил жрец.

Берон?

Мог ли он дать ягоды Ситали, чтобы проверить и ее, и меня?

– Он очень заботится о Люмине, достаточно, чтобы испытать женщин, которые борются за его сердце. – Сарик похлопал меня по руке: – Мы знаем, что это намного больше, чем простой союз, но он об этом не догадывается. Мальчик только хочет лучшего для брата.

Так вот почему он поцеловал меня? Не отвлекающий маневр, а скорее проверка, чтобы увидеть, выйду ли я за рамки того, что было необходимо, чтобы удовлетворить любопытство охранников. Так вот почему Берон просил меня не говорить Келуму или он действительно боялся, что его старший брат рассердится?

– У тебя есть чувства к Келуму, – заметил Сарик.

Я не согласилась, но и не отрицала; просто промолчала.

– Ты хочешь знать, взаимно ли то, что ты чувствуешь.

Он ждал, что я заговорю, как-то отреагирую. Все, что я смогла сделать, это едва заметно кивнуть.

Сарик по-отечески улыбнулся:

– Что говорит тебе твое сердце?

Я фыркнула:

– Мои глаза говорят мне, что Ситали нравится ему не меньше.

Жрец кивнул:

– Хорошо доверять и другим чувствам, но будь осторожна – не стань глухой к тому, что действительно должно направлять тебя. – Сарик снова указал на свою грудную клетку.

– Имеет ли значение, что мы чувствуем? Боги могут вести нас в разных направлениях.

Он снова похлопал меня по руке. Хлоп, хлоп, хлоп.

– При помощи Люмоса прочитай книгу, которая у тебя в кармане. Тогда ты сможешь принять решение и прояснить свой разум.

– Думаешь, там действительно что-то написано? – прошептала я.

Жрец кивнул.

– Когда ты была маленькой, между нашими народами все еще существовала торговля, хоть и в мизерных размерах. Твоя мать была доброй и щедрой. Люди всегда преподносили ей экстравагантные подарки и знали, где найти любые товары – даже запрещенные. Включая чернила, что видны только при определенном освещении.

Я не знала об этом.

– Не важно, что говорит твой отец, между нашими королевствами все еще существует торговля для тех, кто осмеливается путешествовать в Люмину.

Мне вспомнился путешественник по реке и его карта, на которой река была изображена далеко за пределами Разделения. Правда скрывалась под той половиной, что была спрятана. Я готова была поставить на это свои солнечные бриллианты.

Киран вернулся, и Сарик еще немного ссутулился. Старик хитро подмигнул мне, а затем, когда младший жрец опустился перед ним на колени, взял стакан воды дрожащими руками. Его кожа была шершавой. Очевидно, в одном килте ему было холодно. Я протянула Сарику руку, и он вопросительно посмотрел на нее.

– Чтобы согреть тебя, – объяснила я.

Мой друг вложил свою ладонь в мою и сразу же выдохнул расслабляясь.

– Это просто замечательно.

– Нам нужно найти тунику или одеяло для Сарика, – добавила я. – Я поищу.

Киран занял мое место, когда я зашагала прочь. По правде говоря, им обоим нужна была более теплая одежда. Очарованная звездами, я не заметила, каким прохладным стал воздух.

Я обошла палубу, двое мужчин из охраны Келума следовали за мной по пятам. Или из охраны Берона?

Я понимала, чем он руководствовался. Он любил своего брата. Но я не оценила его манипуляций и задумалась, не стоит ли ему самому попробовать собственное лекарство. Я не могла поверить, что именно он дал Ситали ягоды ночного терновника. Ведь совсем недавно он пообещал найти того, кто это сделал, и намекнул, что преступник будет казнен.

Большая каюта корабля была переполнена сундуками, припасами и охранниками-люминанами. Речной путешественник стоял среди них, указывая на карту. Я видела его раньше, но еще не разговаривала с ним, хотя Келуму, похоже, нравилось использовать корабль для уединенных встреч.

– Вот где мы находимся, – прогремел речной путешественник низким голосом. – Я никогда не видел такого быстрого и уверенного ветра!

Я прочистила горло, и взгляды присутствующих устремились ко мне.

– Простите, что прерываю, но мне нужна помощь. Жрецы Сол нуждаются в одежде или одеялах, чтобы согреться. Они не знали, что отправятся в Люмину, поэтому не взяли с собой теплую одежду.

Речной путешественник рассмеялся, положив большие обветренные руки на стол.

– Атена, это еще не холодно. Просто подождите, и сами в этом убедитесь.

Я улыбнулась:

– Но по стандартам Сол здесь ни капельки не тепло.

Речной путешественник выпрямился и ухмыльнулся.

– Ну? – обратился он к стоящим неподалеку охранникам. – Не стойте просто так; принесите туники, бриджи и два одеяла! Дайте нам с Атеной поболтать.

Я крикнула им вслед, что они могут найти жрецов Сол на корме.

– Этот корабль такой большой по сравнению с тем, на котором мы приплыли, – сказала я, складывая руки за спиной и оглядывая комнату речного путешественника. – Эта каюта очень похожа на каюту речного путешественника, что привез нас на юг.

– Карты, – размышлял он. – Вот чем одержимы речные путешественники. Их всегда недостаточно, и всегда приходится тратить деньги на покупку новой. Река меняется, вы же знаете. Она может быть устойчивой в одних местах и непостоянной в других. Типичная женщина, – поддразнил он. Его зеленые глаза озорно блестели, пока он ждал моей реакции.

Я пожала плечами:

– Непостоянна река или нет, вы все равно преследуете ее.

Он погрозил мне пальцем:

– Умно.

– На границе каждого королевства есть черта, которую другое государство не пересекает. Сумеречные земли, лежащие посередине… они считаются нейтральной территорией?

Мужчина улыбнулся еще шире:

– Верно.

Вот как происходила торговля. Люминанский корабль мог доставить товары в воды сумеречных земель, встретиться там с гелиоанским кораблем и передать груз. Таким образом ни один из них не нарушал соглашения… Что может быть мудрее!

– Сумеречные земли ужасно скучны. Я предпочитаю яркий свет или темноту вечной серости, – сказала я речному путешественнику, возвращая наш разговор в более безопасное русло.

Он наклонил голову:

– Полностью с вами согласен. – Мужчина скрестил руки на груди и проницательно посмотрел на меня: – Ветер, который нас гонит, теплый, несмотря на прохладный люминанский воздух. Это дело рук великой Сол?

Я кивнула:

– Ее дыхание наполняет паруса.

– Она, должно быть, очень любит своих Атен, раз помогает вам подобным образом. Я плавал по реке всю свою жизнь. Я родился и вырос на корабле, но никогда не добирался из сумеречных земель до Люмины всего за один день.

Я снова пожала плечами.

Я не была уверена, действовала ли Сол из-за любви к нам или из-за информации, скрытой в книге отца. Я была благодарна ей за скорость, с которой мы двигались, и втайне надеялась, что она не одарила отца такой же добротой.

– Тем не менее я наслаждалась штормами в сумеречных землях, – призналась я.

Речной путешественник задумчиво уставился на дверь:

– Штормы – страсть любого путешественника.

– Я понимаю почему. Они – воплощение чувств неба. Здесь оно кажется таким сердитым и грустным.

Речной путешественник скрестил руки на груди.

– Я никогда не думал об этом подобным образом, но я понимаю, о чем вы, Атена. Спасибо большое за столь яркий образ.

– Сколько нам еще плыть, прежде чем мы увидим Люмоса?

Он наклонил голову и мотнул ей в сторону своего стола, на котором стоял шар. Взяв его в руку, он протянул шар мне.

Сфера была сделана из дерева, отшлифованного руками и временем. В верхней части виднелось выгравированное имя Гелиос. Оно охватывало всю верхнюю половину шара. Но были моря, о которых я никогда не слышала, реки, которые, должно быть, высохли, потому что теперь представляли собой не что иное, как русла, покрытые галькой.

– Когда он был сделан? – спросила я.

– Около двадцати лет назад, плюс-минус, – ответил мужчина. Рядом с крошечным участком дюн был выгравирован небольшой город.

Я улыбнулась:

– Кто бы ни сделал этот шар, он ошибся в размерах. Песок пустыни такой же большой, как великие океаны Люмины.

– Так было не всегда, – сказал речной путешественник, доставая из ящика стола стеклянный шарик поменьше. Он протянул руку за деревянным глобусом, а когда я отдала его, мужчина взял его двумя пальцами. Шарик поменьше он поместил над моим королевством, точнее – городом. Единственным, что уцелел.

– Сол перестала двигаться восемнадцать лет назад. Ее постоянный огонь быстро сжигал и иссушал землю. Пески не всегда были такими обширными.

Речной путешественник не сказал этого, но я поняла – урон Сол был быстрым и решительным, словно богиня за что-то наказывала Гелиос. Но почему?

Он переместил маленький шар к Люмине, что находилась в нижней части деревянной сферы. После чего мужчина начал вращать меньшую сферу вокруг нижней половины большей.

– Люмос не покидает свое королевство; просто оно настолько велико, что, когда он движется, мы на время теряем его из виду.

Я знала, что Сол была пленницей неба в то время, как Люмос все еще двигался, но, видя, насколько отчаянным было положение богини солнца, я напряглась. В какой же опасности находились мы, ее люди. Наше королевство постепенно умирало, сжигаемое богиней, которая сама же его и построила.

В глубине души я знала, что Сол не хотела причинять нам вред.

– Почему Сол перестала вращаться по орбите, как Люмос?

Мужчина положил сферы обратно на свой стол.

– Это и есть великая тайна. Причины никто не знает.

У двери послышались шаги. В каюту вошел последний человек, которого я хотела видеть.

Берон посмотрел на нас:

– Атена, мы позаботились о жрецах Сол. Теперь им заметно теплее.

Я мило улыбнулась, но, казалось, моя улыбка заставила брата Келума занервничать.

– Спасибо.

Я снова повернулась к речному путешественнику:

– Спасибо за столь интересную беседу.

Мужчина покачал головой:

– Спасибо Сол за ее теплое дыхание, что делает наш путь гораздо быстрее.

Снаружи небо было темно-синим, почти черным. Еще больше звезд подмигивало нам с высоты. Берон подождал, пока я выйду из каюты, и отправился со мной на нос корабля. Ситали не было видно, хотя она не могла уйти далеко.

– Ты довольно молчалива, – заметил Берон.

Накренившийся нос корабля был пуст, так что я остановилась там. Берон устроился немного позади, сохраняя между нами почтительное расстояние. Я положила руки на перила и попыталась успокоиться.

– Келум попросил меня отравить? – спросила я.

К его чести, Берон не стал отрицать свою причастность.

– Как ты догадалась?

– Неужели он и правда это сделал? – уточнила я.

– Нет, Келум здесь ни при чем.

– Тогда почему ты это сделал?

– Я не отравлял тебя, Нур, – сказал он, выпрямляясь.

Звезд на небе было бесчисленное множество. Миллионы его предков слышали наш разговор. Интересно, горды они или разочарованы его попыткой отравить Атену.

– Ты сказал Ситали, что ягоды ядовиты?

По крайней мере, у него хватило порядочности выглядеть пристыженным.

– Я не думал, что она принесет тебе варенье, – признался он. – Я просто хотел проверить, способна ли она на это.

Я закатила глаза:

– Она провалила твое испытание, потому что ты не смог понять, насколько глубока ее ненависть ко мне.

Берон сложил руки перед собой.

– Ты права.

Я вздернула подбородок:

– А поцелуй? Было ли это действительно прикрытием или ты решил провести еще один тест?

– А что, если и то и другое? – спросил Берон, наконец расслабляясь. Он тоже прислонился к перилам. – Я боюсь за своего брата. На протяжении многих лет до нас доходили слухи о том, насколько жестоким может быть Атон по отношению к своему собственному народу. Я боялся, что он передал свою жестокость по наследству или научил вас быть безжалостными.

– И что же ты в итоге выяснил?

– Что вы обе что-то скрываете; просто я пока не понял, что именно. И боюсь, что Ситали думает только о себе. Ты такая же, Нур?

Я прищурилась.

– Ты целовал мою сестру? – спросила я, поворачиваясь, чтобы опереться бедром о перила и посмотреть Берону прямо в лицо.

– Один раз это почти произошло… – признался он.

– Но ты так ее и не поцеловал.

Берон хоть и походил на молодую версию Келума, был гораздо коварнее своего старшего брата. Хитрый. Яростный.

– Эти твои проверки… Разве они не доказывают, что ты тоже думаешь только о себе?

Берон выпрямился, одергивая тунику.

– Знаешь, что я думаю? – спросила я.

Он молча ждал продолжения.

– Я думаю, что ты так пристально наблюдаешь за Ситали, а она за тобой, потому что вы оба хотите проверить ее верность Келуму. Кажется, ты в ней заинтересован, Берон. Но будь осторожен. Люмос все еще может выбрать ее для твоего брата.

Берон резко провел рукой по губам. Правда была отличным способом заставить собеседника замолчать.

– Не целуй ее больше. Не пытайся проверить, достаточно ли она хороша. Испытай меня, если считаешь нужным. Только если продолжишь в том же духе, испортишь и свою репутацию, и мою. Ситали признает только те ограничения, что наложила на себя сама, но она редко тратит на это время. И не поддавайся на ее уговоры, даже если ее предложение будет звучать заманчиво. Она может переключить свое внимание на тебя, если решит, что теряет Келума.

– Запасной вариант? – прохрипел он.

– Я не думаю, что она видит тебя таким, Берон. Скорее таким ты видишь себя сам.

Берон слегка наклонил голову:

– Хорошо, Атена.

– Знай, Берон, если бы я умерла от того яда, я бы утащила твой дух с собой в пылающее небо. Там ты никогда бы не смог улыбаться своим потомкам, как они, – тихо сказала я, снова смотря на звезды.

– Я понимаю, почему ты злишься, Нур, – тихо сказал он, придвигаясь ближе. – Но скажи мне, люби ты свою сестру так, как я люблю Келума, разве ты не сделала бы то же самое?

Я смерила его обжигающим взглядом:

– Меня бы не поймали.