Текст книги "Дом Затмений"

21

Жрец, вероятно, был единственным, у кого могли найтись ответы на вопросы, которые крутились в моей голове.

– Конечно, – сказал Келум.

– Но перед этим я хотела бы переодеться. Затем ты мог бы проводить меня в его комнату?

Келум кивнул:

– Я подожду снаружи.

Он вышел, а я направилась к сундукам, чтобы найти платье, менее бросающееся в глаза. Я остановила свой выбор на темно-бирюзовом с глубокими карманами. Оно завязывалось сзади на шее и спине. Надежно спрятав книгу, я проверила, крепко ли держится платье. Плиссированная ткань спадала до моих лодыжек. Сбросив сандалии, я вышла из комнаты босиком.

Келум скользнул по мне взглядом, от которого феникс внутри меня улыбнулся. Он протянул мне ключ:

– Чтобы у тебя не было других незваных гостей.

– Хочешь сказать, чтобы моя сестра не смогла проскользнуть и убить меня, пока я сплю?

– Я попрошу Берона не спускать с нее глаз.

Берон. Я хотела задать ему так много вопросов, но придется приберечь их до следующего раза.

Мы с Келумом спустились на нижний этаж, где прошли по длинному коридору, миновав комнату, достаточно большую, чтобы вместить три больших зала Дома Сумерек, библиотеку с внушительной коллекцией книг (думаю, мне бы жизни не хватило, чтобы все прочитать), маленькие столовые, гостиные и, наконец, несколько спален рядом с кухнями.

– В каждой из этих комнат есть камин. Мне очень не хотелось просить его идти так далеко, – объяснил Келум, – но я подумал, что здесь ему будет удобнее.

– Спасибо.

Услышав резкий кашель, я уже знала, в какой комнате найду Сарика. Приоткрыв дверь, я заглянула внутрь. Тепло от потрескивающего огня наполняло воздух и отбрасывало мягкий оранжевый свет на стены.

В комнате стояли две односпальные кровати, одна из которых оказалась пустой.

На другой же лежал Сарик.

Киран сидел в удобном на вид кресле рядом со старшим жрецом. Заметив меня и Келума, мой друг выпрямился. Сарик выглядел невероятно слабым и уставшим. Его одолел тот тип усталости, который невозможно вылечить отдыхом или травами, только утешением, которое дает пожилым загробный мир. Тело старшего жреца быстро разрушалось.

Его хрупкое тело было укрыто несколькими одеялами. Приступ кашля одолел его, когда Сарик попытался помахать мне, едва высунув руку из своего теплого укрытия.

– Я прослежу, чтобы вас не беспокоили, – тихо сказал Келум.

– Спасибо, – прошептала я, когда он осторожно прикрыл за собой дверь.

Киран поднялся на ноги.

– Атена. Пожалуйста, присаживайся.

Я покачала головой, подошла к кровати и присела на край, стараясь не потревожить старшего жреца.

– Я хочу сесть поближе, – сказала я Кирану.

Сарик протянул руку из-под края одеяла, и я взяла ее.

– Я ждал тебя, – сообщил он. – Чтобы попрощаться.

Его кожа была такой хрупкой и холодной. Слезы навернулись мне на глаза.

– Не плачь, Нур, – прохрипел он.

Но я не могла сдержаться.

– Ты знал, что было в книге, которую я у него украла? – спросила я.

Сарик кивнул:

– Я знал содержание, а не слова, которыми оно написано.

Я посмотрела на Кирана. Знал ли он?

– Я только что рассказал ему, – сообщил Сарик, сжимая мою руку. – Ты такая теплая. Совсем как она.

Слезы полились из моих глаз с новой силой. Они капали на мое платье и одеяло, намочив ткань.

– Я хорошо знал Сол. Когда твоя мать жила на земле, она часто приходила в храм и проводила время со своими жрецами. Когда я приносил богине солнца клятву верности, я и мечтать не смел увидеть ее во плоти. Это был подарок, который я никогда не забуду. Ощущение ее присутствия было неописуемым. Всепоглощающим. Внушающим благоговейный трепет. И она любила тебя. Так сильно, Нур. Она не хотела оставлять тебя здесь, но путешествие на небо могло стать для тебя смертельным. Твоя мать не хотела лишать тебя той жизни, которой ты могла бы жить. Она хотела для тебя счастья, даже если это означало оставить тебя с Атоном и подвергнуться его неудержимому гневу. Она знала, что ты достаточно сильна, чтобы противостоять его ярости.

– Он знает, кем я стану, когда мне исполнится семнадцать?

– Он послал тебя в Люмину в надежде, что расстояние помешает Сол преобразовать тебя… По крайней мере, я заставил его в это поверить.

От удивления я открыла рот:

– Ты солгал Атону?

– Я солгал ради тебя, – прохрипел Сарик. – Я обещал твоей матери присматривать за тобой. Я должен был сделать все, что в моих силах, чтобы отвлечь внимание Атона на что-нибудь другое. В течение многих лет я неплохо справлялся, но его гнев рос, несмотря на все мои усилия. В то утро, когда ушла Джоба… Я думал, он убьет тебя еще до твоего дня рождения. В его глазах было столько зла.

Я вспомнила, как Сарик помешал отцу придушить меня в каюте речного путешественника.

– Почему она хочет подождать моего семнадцатилетия?

Это же всего лишь дата. И до этого дня оставалось совсем немного. Так какое это имело значение?

Сарик покачал головой:

– Твоя трансформация началась, когда ты сделала свой первый вдох, Нур. Кровь Сол течет в твоих венах, но, когда ты достигнешь совершеннолетия, она заменит ее своим огнем. В тебе таилось пламя с самого твоего рождения. Пламя, которое постепенно крепнет. Скоро ты узнаешь, что значит гореть. Твое тело должно быть готово вместить этот дар.

– Смогу ли я выдержать это пламя?

Сарик слабо улыбнулся:

– Конечно, сможешь.

Он пристально смотрел на меня, словно вспоминая тот день, когда шел со мной по песку, неся пепел и кости моей матери. Если я была в состоянии пережить подобное, ничто не могло меня сломить. Каждое столкновение с отцом делало меня более сильной и несокрушимой. Сосуд, достойный того, чтобы нести в себе не только кровь моей матери, но и ее обжигающую силу.

Я приложила руку к сердцу, когда феникс внутри меня встрепенулся от страха. Птица вскрикнула, от ее крыльев повалил пар.

– Он знает, что ты солгал, Сарик. Я обожгла его. В Доме Сумерек, в ночь бала, отец схватил меня за запястье. Я думала, он переломает мне кости, и использовала огонь против него. Атон знает, что у меня есть частица силы Сол, даже вдали от нее.

У меня скрутило живот. Еще раньше он видел огонь в моих глазах и расплавленные моими руками подлокотники золотого кресла. Он знал. Всегда знал.

Сарик слабо кивнул:

– Да, он знает. Вот почему он пришел ко мне за советом. Тогда я и сказал, что чем дальше ты будешь от Сол, тем меньше возможность, что ты унаследуешь ее силу. Я сказал Атону, что ты не будешь такой уж большой угрозой, если достигнешь совершеннолетия в Люмине. – Сарик сжал мою руку. – Даже если он знает о моей лжи, это уже не важно. Я не проживу достаточно долго, чтобы увидеть его снова. Сол даст ему понять, что попытка задушить тебя была напрасной. Хотелось бы мне только дожить до того момента, когда она лишит его всех сил. Она не могла сделать этого раньше, потому что боялась за тебя. Он использовал тебя, чтобы манипулировать Сол, потому что знал, как сильно она тебя любит. Она бы не пережила, если бы Атон причинил тебе вред. Богиня взорвалась бы от горя, и вся земля погибла бы в ее огне.

– Я беспокоюсь за Ваду и жрецов Люмоса, – призналась я.

– Если Сол лишит его силы, пока они в Гелиосе…

Киран взглянул на меня:

– Он не убьет их. Сначала он использует их, чтобы шантажировать тебя. С помощью Вады и жрецов Люмина он может склонить Келума на свою сторону.

Нет, если речной путешественник тайком вывезет их из Гелиоса. Мы, в свою очередь, пошлем корабль в сумеречные земли, чтобы доставить их обратно домой…

Я посмотрела на своего друга, удерживая взгляд его оранжевых глаз.

– Если я напишу письмо, ты сможешь отнести его Келуму? Я доверяю только тебе, Киран.

Он кивнул:

– Конечно, Атена.

На столе в их комнате, как и в моей, было все необходимое. Я взяла кусок пергамента и сжала перо в руке. Обмакнув его в темные чернила, я позволила своим опасениям вылиться на бумагу. К тому моменту, когда чернила подсохли, Сарик задремал.

Я видела, что Киран не хотел оставлять старшего жреца, но понимала, что должна быть здесь, когда он отойдет в мир иной.

– Я останусь с ним, – прошептала я.

– Я вернусь как можно скорее, – пообещал Киран, беря в руки сложенный пергамент. Когда он осторожно закрыл за собой дверь, Сарик снова открыл глаза.

– Ты проводишь меня к Сол, Нур?

– Как?

Старик приподнял руку, которую до этого держал Киран, и указал на свою грудь:

– Позволь ему направлять тебя. Всегда. Ты связана со своей матерью гораздо большим, чем кровь и огонь.

Киран вернулся, обеспокоенно оглядывая Сарика. Тот устало улыбнулся, его дыхание было слишком поверхностным, когда он сказал:

– Мне нужно идти, Киран. Нур проводит меня домой.

На лице молодого жреца отразилась глубокая скорбь, но он кивнул, не в силах вымолвить ни слова.

Я крепко сжала руку Сарика. Его дыхание было затрудненным, а вдохи стали намного реже, пока последний, мягкий не вырвался из его груди, и жрец затих.

Полные слез глаза Кирана встретились с моими.

– Следуй за ним, Нур.

Я закрыла глаза, прислушалась к своему сердцу и представила песок.

Волна жара окатила меня, когда мы с Сариком вошли в дюны. Он был так же молод, как в тот день, когда помог мне нести самое тяжелое бремя. Зато я уже не была ребенком.

Жрец держал меня за руку, шагая в дружеском молчании вверх по затвердевшим гребням. Пока мы не пришли к священному холму, который я выбрала в тот день…

Я подвела его к свободному месту на песке, и Сарик лег, смотря на Сол, что парила над нами. Я опустилась на колени рядом с ним.

– Я готов, Нур, – сказал он таким сильным голосом, что мое сердце разорвалось надвое. – Подведи ее ближе.

Джобу сожгли, когда она была уже мертва. Сарик же все еще казался мне живым.

– Отправь меня к Сол. Отправь меня в загробную жизнь, где я буду разжигать ее огонь для тебя и других грядущих поколений.

Я покачала головой:

– Нет, пока ты не испустишь последний вздох.

Он принял мое условие, тем более что ждать оставалось недолго. Его дыхание замедлилось, затем остановилось. Несколько долгих минут я наблюдала, не вздымается ли его грудь. Только окончательно убедившись, что он ушел, я позвала Сол.

Заливаясь слезами, я подняла руки к небу, к лицу своей матери. Я притягивала ее ближе и ближе… пока весь Сарик не сгорел дотла. Ни одна, даже малейшая его часть не показалась богине солнца темной или грязной.

Ощущение присутствия Сол не покидало меня, хотя на самом деле я не прикасалась к ней. В ее свете мое лицо засияло в ответ. Отец изуродовал ее лицо так же, как изуродовал меня, но мы не только выжили, но и планировали использовать наш огонь, чтобы испепелить его.

Я почувствовала, как огонь Сол эхом отозвался во мне. В тот момент я поняла, что буду наслаждаться той силой, что мне предстояло унаследовать. Я была предназначена для этого. Сарик был прав.

Вот почему отец ненавидел меня, а в глубине своего черного сердца боялся своей собственной дочери.

Я отпустила богиню солнца, наблюдая, как она снова поднимается в небо.

Ее кости, как и кости семи других женщин, сияли белым светом на красно-оранжевом песке. Этот цвет остался со мной, даже когда видение исчезло. Тот же оттенок присутствовал в обеспокоенных глазах Кирана, который стоял рядом со мной. Я все еще лежала, свернувшись калачиком на краю кровати Сарика, но старший жрец исчез. Одеяла, что несколько минут назад согревали его, ровно лежали на матрасе.

– Нур?

– Я в порядке.

Он прижал меня к своей груди, обхватил мою голову, как будто это был спасательный круг, и, мягко раскачиваясь из стороны в сторону, заплакал.

Я скользнула руками по его пояснице и обнимала его, пока он оплакивал своего друга, своего наставника. Своего брата.

– Куда ты его отвела? – наконец выдавил Киран, медленно отпуская меня. Он опустился на кровать рядом со мной, отчего матрас подо мной приподнялся.

– Он ушел к Сол.

– Ты забрала не только его душу, но и его тело, Нур.

Я кивнула. Каким-то образом плоть и дух соединились в песке, и я знала, что Сарик реален. Странное и прекрасное сочетание двух начал.

– Я знаю.

– Я не ожидал подобного, – тихо сказал Киран.

– Я тоже.

Он провел руками по лицу.

– Ни одна его часть не была признана неприемлемой, Киран. Сол не оставила ничего в песке. Теперь он рядом с ней, горит для нас.

– Мы не можем его подвести, – заявил Киран. – Скажи мне, что нужно сделать, и я постараюсь это выполнить. Я хочу помогать тебе, когда ты станешь той, кем тебе всегда суждено было стать.

Я взяла его руку и провела большим пальцем по тыльной стороне ладони.

– Спасибо тебе, друг.

Киран судорожно сглотнул и наклонил голову.

Раздался тихий стук в дверь.

– Войдите, – сказала я.

В дверном проеме появился Келум, его взгляд метнулся к руке Кирана, которую я все еще сжимала.

– Он отошел в мир иной? – спросил Люмин.

– Откуда ты знаешь?

Келум прочистил горло:

– Люмос чувствовал Сол, как если бы она была здесь.

– Нет, он чувствовал Нур, – прохрипел Киран.

Келум посмотрел за наши спины и нахмурился, когда понял, что Сарика нигде нет.

– Я отвела его домой.

Губы Келума приоткрылись, но он не стал ничего спрашивать. Рана от ухода Сарика была слишком свежей, и Келум отнесся к этому с уважением. Одно из тех качеств, которые мне в нем нравились.

Киран отпустил мою руку.

– Тебе нужно немного отдохнуть, Нур.

Я невероятно устала. Если честно, я была просто измотана.

– Я не хочу оставлять тебя одного в таком состоянии, – сказала я своему другу.

– Сейчас я бы предпочел побыть один, – мягко ответил Киран. Комок образовался у меня в горле.

– Если ты так хочешь.

– Да, – сказал он, вставая с кровати Сарика и ожидая, пока я тоже поднимусь на ноги.

Келум посмотрел на Кирана:

– Я сожалею о твоей потере.

– Мы должны радоваться, – ответил Киран, покачав головой. – Но я, кажется, не могу собраться с силами, когда у меня так тяжело на сердце.

– Тогда не мучай себя, – упрекнула я. – Ты любил Сарика и имеешь полное право его оплакивать.

– Ты тоже любила его, – тихо ответил Киран.

Я слегка улыбнулась:

– Любила, и люблю, и всегда буду любить. Память о Сарике будет жить во мне, в братстве жрецов, в Сол и в тебе, Киран.

Он устало потер переносицу.

– Спасибо.

Мы с Келумом оставили Кирана. Я надеялась, что он действительно нуждался в одиночестве, а не сказал это из вежливости.

В любом случае у меня не было другого выбора, кроме как довериться его словам.

Мои ноги казались каменными, пока я поднималась на десятый этаж. Келум решительно шел рядом со мной. Я остановилась у двери своей комнаты.

– Нам нужно многое обсудить, но давай сделаем это завтра, пожалуйста, – попросила я.

Он кивнул:

– Хорошо отдохни, милая Нур. – Он убрал прядь волос с моего лица и нежно поцеловал меня в губы.

Хоть этот поцелуй и был подобен бальзаму для моих израненных чувств, мое сердце все же в отчаянии сжалось.

22

Я легла спать в полной темноте. Люмос исчез, забрав с собой свет. Я не стала зажигать свечу, хотя и знала, что одна стоит на столе. Когда я проснулась, бог луны еще не вернулся. На ощупь я добралась до свечи и чиркнула спичкой, успокаиваясь при виде теплого пламени, загоревшегося на конце фитиля.

Мои волосы были так спутаны, что я сомневалась, поможет ли что-нибудь, кроме теплой ванны. Мои вещи, включая расческу, все еще лежали в сундуке. Кроме того, мне нужна была вода. И мыло. Жаль, что я не приберегла соль, что так заботливо оставляла для меня Вада.

Раздался тихий стук в дверь.

Я замерла, прислушиваясь. Последняя выходка Ситали действительно напугала меня.

– Кто там?

– Это я, – ответил Келум. – Скоро появится луна. Не хочешь полюбоваться ее восходом на пляже? – Он помолчал. – У меня есть одеяло, и я приготовил завтрак.

Ох уж этот Келум и его завтраки. Его предложение мне нравилось.

– Я выгляжу отвратительно, – предупредила я. – Все мои вещи все еще упакованы. Я даже не знаю, где моя расческа.

– Ты просто не можешь выглядеть отвратительно, Нур.

Более насущной проблемой был не мой внешний вид, а книга. Я боялась брать ее с собой к воде, но и в комнате оставить не могла.

– Так я могу тебя увидеть?

Я приоткрыла дверь.

– Что случилось?

– Мне нужно спрятать книгу, – прошептала я. – Не хочу испортить ее морской водой.

Он кивнул.

– Могу я войти на минутку, чтобы кое-что тебе показать?

Я осторожно открыла дверь и впустила Келума.

Я заметила корзину, завернутую в одеяло, у его ног. Люмин закрыл за собой дверь. Рядом с гардеробом, где стена выглядела гладкой, как стекло, он коснулся одной из плиток, и та подалась, открывшись, как дверь на петлях, которая прятала за собой маленький тайник.

– Здесь книга будет в сохранности. Только Берон и я знаем о существовании этого тайника.

– Могу ли я доверять твоему брату?

Келум вздохнул:

– Сегодня утром у нас состоялась продолжительная дискуссия, в ходе которой он рассказал о своей роли в случае с вареньем. Я знаю, его действия кажутся безумными. Полагаю, таким образом он пытался мне помочь. Клянусь, ты можешь ему доверять.

– Как долго ты не спал?

Он улыбнулся:

– Некоторое время.

Я достала книгу из кармана и сунула ее в гладкое отделение, после чего снова закрыла плитку. Сложно догадаться, что здесь есть тайник. Плитка идеально сливалась с остальными.

– Подождешь одну минутку? – спросила я.

Келум кивнул:

– У нас есть немного времени, прежде чем Люмос проснется.

Я бросилась к сундукам и рылась в них, пока не нашла зубную щетку и мятно-песочную воду, чтобы почистить зубы. Обрадовалась, когда нашла еще и расческу, а затем побежала со своими находками в ванную, где меня встретила кромешная тьма. Келум последовал за мной, и, обернувшись, я увидела, что он держит свечу.

– Думаю, тебе это понадобится.

Я поблагодарила его, и он остался ждать снаружи, пока я приведу себя в порядок.

Мое платье развевалось на прохладном ветру, пока мы шли по песку Люмины, так отличающемуся от песка Гелиоса. Песок здесь был холодным и мягким, хоть и порошкообразным, но при этом густым. Небо было усыпано таким количеством звезд, что глазам открывалось поразительное зрелище. Тем не менее их свет мало помог мне, когда я пробиралась по пляжу, неловко держась за руку Келума.

– Как ты можешь что-то видеть?

– Я был рожден с этим, – спокойно ответил он. – Я так же привык к темноте, как ты к свету и теплу Сол. Думаю, если ты останешься здесь на какое-то время, тоже сможешь приспособиться к этому.

Там, где волны за ночь накрыли берег, песок затвердел. Келум нашел ровное место и расстелил одеяло. Пришлось быстро сесть, чтобы его не унесло ветром.

Мой спутник что-то прошептал, и ветер стих. Небо над водой посветлело, сменив цвет с черного на темно-синий. Теперь я могла видеть Келума немного лучше. Являлось ли изменение неба обманом зрения, или я так быстро научилась видеть в темноте, или Люмос был ближе, чем я думала?

– Ловкий трюк.

– Люмос помогает мне, потому что интересуется тобой. Прошлой ночью через тебя он почувствовал твою мать.

– Он любит ее, – сказала я, пока Келум раскладывал еду. – А она все еще любит его.

– Знаю, – отозвался Келум. – Его чувства к ней очень громкие.

– Ты можешь его слышать?

Люмин покачал головой:

– Это больше похоже на чувство. Здесь. – Его рука опустилась на упругий живот. – Но почему-то то, что он пытается мне сообщить, никогда не бывает понятным.

На одеяле стояли маленькие тарелочки с необычными желтыми фруктами.

– Они такие же кислые, как и в прошлый раз? – рассмеялась я.

Он улыбнулся и покачал головой:

– Они очень сладкие.

Я изогнула бровь.

– Клянусь! – усмехнулся Келум. – Попробуй.

Я взяла кусочек скользкого прохладного фрукта и откусила. Сладкий вкус разлился по моему языку, взрываясь цитрусовым, с намеком на что-то горькое, скрытое в сладкой мякоти.

– Вкусно, – признала я.

– Я же говорил. – Келум взял свой кусок и, торжествующе улыбаясь, отправил его в рот. Пока я пыталась разглядеть хоть что-то в темноте, он достал хлеб. – Хочешь немного варенья? – спросил Люмин.

– Ты готовишь для меня.

Мои ребра напряглись.

– Да, – совершенно спокойно ответил Келум.

– Разве ты не знаешь, что это значит? – попыталась поддразнить его я, хотя у меня пересохло во рту от волнения.

Он наклонил голову:

– Думаю, я ясно выразил свои чувства. Так ты хочешь варенья, Нур?

– А оно сделано из ночного терновника?

Келум фыркнул:

– Ты пробовала его в сумеречных землях. Варенье из утренних фруктов. Оно оранжевого цвета, видишь?

Мммм. Мне действительно понравилось это варенье. Я вздернула подбородок:

– Прекрасно. Тогда можешь приготовить для меня тост, потому что сама я не могу сделать это, не размазав все по платью.

Сквозь темноту я услышала, как он усмехнулся.

Услышала, как он намазывает варенье на хлеб.

Почувствовала, как он придвинулся ближе.

– Открой рот, – сказал Келум хрипло. Я могла бы поесть сама, но раз уж он так хотел меня накормить… Келум сказал, что ясно выразил свои чувства. Теперь он пытался понять мои.

Мой феникс сделал, как он велел, раскрыв клюв и взмахнув огненными крыльями.

Мои губы тоже приоткрылись. Я подождала, пока мягкий хлеб, идеально смазанный оранжевыми утренними фруктами, не коснулся их. После чего я откусила.

Келум наблюдал за мной, пока я жевала.

Внезапно я поняла, что вижу его. Моя голова повернулась в сторону моря, где из-за горизонта выглядывала верхняя часть лица Люмоса. Я ахнула, поворачиваясь, чтобы рассказать Келуму, каким великолепным мне казался успокаивающий свет лунного бога, освещающий каждую грань моря, когда мой нос коснулся Келума, а его губы захватили мои. Когда Люмин отстранился, я не смогла прочесть выражение его лица.

Это не было похоже на беспокойство, скорее на тоску.

– Не знаю, что говорилось в книге. Мы можем даже не обсуждать это, если не хочешь. Но знай: если тебе нужна моя помощь, я сделаю все возможное. Какое бы решение ты ни приняла, я смирюсь. Я буду дорожить временем, проведенным с тобой – будь то несколько дней или остаток моей жизни, Нур.

Я судорожно сглотнула.

– Что, если я не смогу остаться?

Его ресницы затрепетали.

– Я верю, что, если мы оба хотим этого, Сол и Люмос пойдут нам навстречу. Или мы можем пойти против их воли.

Я надеялась, что он прав.

– Ты послал за речным путешественником и отправил сокола с моим письмом?

– Да. Ваш сокольничий верен твоему отцу?

Я фыркнула:

– Он верен тому, кто больше заплатит. В письме я дала понять, что со мной сотрудничать выгоднее. Он передаст сообщение твоей матери и скажет речному путешественнику, сколько я готова заплатить, чтобы он отвез ее и жрецов Люмоса обратно в сумеречные земли.

– Корабль уже плывет на север.

Я кивнула. Хорошо. Я надеялась, что Люмос наполнил их паруса и поможет доплыть до места в целости и сохранности.

– Спасибо тебе за заботу о них. За то, что прокладываешь для них дорогу обратно домой, – многозначительно сказал он.

Иногда я задумывалась, что было бы, если бы такую дорогу действительно можно было проложить от Гелиоса к Люмине, от моего сердца к его. Люмос был прекрасен, золотистый и бледно-голубой, сотканный из огня и мороза. Но мне казалось, что, когда я протяну руку и попытаюсь прикоснуться к этому видению, оно рассеется как дым.

– Мы хотели бы устроить тихий ужин сегодня вечером в честь вашего приезда, но, если ты считаешь, что это слишком рано после ухода Сарика, мы можем подождать.

– Будь Сарик здесь, он бы отругал меня за то, что заставила вас ждать, и сказал бы что-то вроде: «Жизнь предназначена для того, чтобы жить; ожидание только съедает время, которое у тебя осталось». Он бы не обрадовался, если бы из-за него что-то отложили.

Большим пальцем Келум разгладил тревожную морщинку между моими бровями.

– Ты уверена?

Я кивнула:

– Да.

– Хочешь, чтобы я пригласил Ситали? – спросил Келум.

Я знала, что стоит мне только попросить, сводную сестру запрут в комнате. Я постаралась не сердиться на его заботу о Ситали. Я злилась на нее, а не на Келума.

– Нам с ней нужно поговорить. Все зависит от того, как пройдет этот разговор.

Он кивнул:

– Весьма справедливо.

Келум сказал, что не хочет говорить о книге, но мне нужно было подготовить его к тому, что должно было произойти.

– Келум…

От напряжения в моем голосе он застыл.

– Книга?

Я кивнула.

– Скоро мой семнадцатый день рождения. В этот день кое-что произойдет. Уже происходит.

– Это происходит с тобой?

– Да.

Келум судорожно сглотнул.

– Что с тобой случится, Нур?

– Я стану Атоном.

Келум приоткрыл свои красивые губы.

– Я знаю, что сказал тебе отец, но Сол не выберет Зарину. И Ситали тоже.

Он долго молчал, его грудь поднималась и опускалась, как мягкие волны, накатывающие на берег.

– Почему ты так уверена? Это было написано в книге?

Я сглотнула и взяла его за руку, нервничая из-за того, что должна сказать.

– Я дочь и наследница Сол. Она пришла на землю в физической форме, вышла замуж за моего отца и родила меня. Позже она была вынуждена вернуться на небо.

Келум повернул мое запястье так, чтобы браслет сверкнул в лунном свете.

– Бриллианты.

Я кивнула:

– Вот почему они обжигают всех, кроме меня.

Их постоянное тепло обвивало лодыжку и успокаивало меня.

– Вот почему у тебя они есть, а у твоих сестер нет. И когда ты злишься, твои прикосновения становятся горячими, как огонь. И свет в твоих глазах. В тебе есть свет Сол, – благоговейно сказал он.

– Всего лишь его малая доля, – подтвердила я.

– Сейчас, но что будет, когда ты достигнешь совершеннолетия?

Я пожала плечами:

– Я не знаю, чего ожидать, но уверена, что буду гореть, как она. Это мое предназначение.

Люмос почти полностью скрылся за горизонтом, теперь только его подбородок оставался опущенным в море.

– У меня в крови мороз Люмоса, – прохрипел Келум.

Я кивнула:

– Я заметила, когда ты вышвырнул Берона из моей комнаты. Когда ты понял, что можешь делать подобное?

– В мой семнадцатый день рождения. Сейчас мне девятнадцать. Не буду лгать – было больно, – добавил он сухо. – Предполагается, что наши тела слишком хрупки, чтобы вместить могущество бога, но, как Люмин, я обладаю только маленькой частью силы Люмоса. Сколько сил даст тебе Сол?

– Не знаю. Но я думаю, больше того, чем владеет обычный Атон. Сарик придерживался того же мнения.

– Ты позволишь мне быть с тобой? Помочь тебе?

Я крепче сжала его руки.

– Я собиралась спросить, останешься ли ты со мной, пока все не закончится.

Я боялась. Боялась, что, несмотря на заверения Сарика и Сол, моя плоть будет слабой и не сможет сдержать силу, которую богиня солнца хотела мне дать. Я была такой же смертной, как и Сол, когда свет ее человечности погас и она отправилась обратно на небо. Я не хотела умирать теперь, когда у меня появилась надежда, что жизнь будет более стоящей.

Каждый синяк. Каждое ненавистное слово, язвительный взгляд и унижение.

Каждый одинокий час без моей матери. Все стены, которые я воздвигла между собой и теми, кто был мне дорог. Только чтобы они были в безопасности. Каждый лопнувший сосуд и золотая урна. Все эти походы в дюны.

Келум встал и, пятясь к воде, протянул руку. Я боялась подходить так близко к морю.

– Все в порядке, – мягко сказал Келум.

Он обнял меня и прижал к себе, когда холодная волна накрыла наши ноги. Его подбородок покоился на моей макушке.

– Ты справишься.

– Что, если я нагрею это прекрасное море, пока оно не испарится? – с беспокойством спросила я, изо всех сил пытаясь просто наслаждаться компанией Келума.

– Тогда мы вместе пройдемся по морю песка.