Текст книги "Дом Затмений"

Я кивнула.

– Как одно может сочетаться с другим?

– Для детей логика не очень важна.

– Ах. – Он кивнул, затем его улыбка исчезла. – Кое-кто сказал мне, что вы с сестрой желаете выйти за меня замуж только для того, чтобы заполучить корону лунного света.

У меня перехватило дыхание. На секунду я задумалась, как ответить. Он ценил прямоту и юмор…

– Конечно, так и есть. – Я позволила улыбке растянуться на моих губах.

Келум покачал головой:

– Думаешь, что, выйдя за меня замуж, будешь носить такую же?

– Имеешь в виду, такую же по внешнему виду, но не по силе?

– Что ты знаешь о ее силе? – спросил он, внимательно наблюдая за мной.

– Мой отец может приблизить Сол к земле или наоборот – поднять ее выше, но он не способен перемещать ее по небу. Я слышала, что корона лунного света позволяет владельцу перемещать луну, куда ему заблагорассудится.

– Что еще?

Голос Келума не был резким, но в нем не хватало теплоты, к которой я привыкла.

– Приливы и отливы. Тот, кто носит корону, может управлять ими.

Он кивнул:

– Это все, что ты слышала?

– Возможно, она делает кровь владельца похожей по вкусу на мед? – поддразнила я.

Люмин ухмыльнулся:

– Серьезно?

– Этот слух я сама придумала. Больше я ничего не слышала.

– Ты знаешь, где найти корону лунного света? – спросил Келум полушутливо.

– А ты знаешь, где найти солнечные алмазы? – не осталась в долгу я.

Он снова ухмыльнулся:

– Не знаю.

Удовлетворенная, я немного откинулась назад.

– Тогда у нас обоих есть свои секреты.

– Ты не найдешь корону, Нур. Если ты здесь из-за нее, должен предупредить, что не стоит тратить ни свое, ни мое время на поиски.

Я встретила его пристальный взгляд.

– А ты не найдешь источник слез Сол.

– Слезы Сол?

Келум нежно взял мою руку и поднял ее, чтобы увидеть запястье и крошечные бриллианты, свисающие с браслета на нем.

– Слезы Сол. Так, по словам Ситали, выглядят бриллианты, – сказала я. – На мне их больше, чем у отца в сокровищнице. Тот факт, что он дал тебе хотя бы один, много значит.

– Он дал тебе эти бриллианты?

Я покачала головой:

– Моя мать сделала для меня браслеты на запястье и на лодыжку.

Солнечные бриллианты и все, что их касалось, было секретом, но я отдала эти знания в обмен на частичку доверия Келума.

– Почему только ты можешь их носить?

– Когда мы были маленькими, Ситали сказала, что моя мать прокляла их, прежде чем надеть.

Он поджал губы:

– Думаешь, это правда?

Я улыбнулась:

– Мне все равно, даже если она это и сделала. Потому что я скучаю по ней каждый день, а с этими браслетами частичка моей матери всегда со мной.

Он повернул мою руку ладонью вверх и нежно поцеловал ее в центр. Вместо того чтобы отстраниться, я придвинулась ближе.

– Ты поцеловал мой подбородок, теперь ладонь, – заметила я. – Но ты еще никогда не целовал меня в губы. А они ревнуют.

Келум прикрыл глаза, темные ресницы взметнулись, когда он бросил взгляд на мой рот. Медленно Люмин наклонился, пока наши губы не соприкоснулись. Я дотронулась до его подбородка и провела большим пальцем по щетине. Он же положил руку мне на затылок и зарылся пальцами в мои волосы. Люмин сильнее прижался своими губами к моим. Когда его язык скользнул по ним, я забыла себя: все глупые слухи, которые я когда-либо слышала, корону лунного света и даже угрозы моего отца.

Были только Келум и его идеальные губы. Мы слишком быстро прервали поцелуй, и рука Люмина крепче сжала мой затылок, не желая отпускать меня. Как будто он хотел остаться со мной в этом саду на целую вечность.

Я хотела того же.

В этот момент дверь позади нас открылась.

Появилась Ситали с невинным выражением лица, в котором я сразу же заметила фальшь.

– Отец ищет тебя, Нур.

Я прищурилась, глядя на сестру.

Келум встал и предложил проводить меня внутрь.

– Все в порядке, – ответила я. – Я скоро вернусь.

– Как пожелаешь.

Я кивнула и, направляясь к двери, обошла Люмина и позволила своему плечу толкнуть Ситали. Сводная сестра фыркнула и потерла ушибленное место. Она, конечно же, осталась с Келумом в саду. Я бы сделала то же самое.

Мне стало интересно, как долго она подслушивала за дверью. Что, если она услышала секрет, который я выдала Люмину? Побежала ли она прямиком к отцу? Будет ли ему не все равно, если выданный секрет позволит мне подобраться ближе к драгоценной короне лунного света? Короне, которую, как предупреждал Келум, я никогда не найду.

Кто рассказал ему о нашем плане? Кто-то точно проговорился, но ни одна из нас не упоминала корону… Если только Ситали не сделала этого за обедом или во время их танцев. Неужели она по неосторожности вызвала у Люмина подозрения?

Вернувшись в большой зал, я нашла отца все еще стоявшим с Зуулом и другими мужчинами. Когда я подошла ближе, они расступились, не пытаясь скрыть свои похотливые взгляды теперь, когда крепкое вино придало им храбрости.

– Вы хотели меня видеть?

Его покрасневшее лицо свидетельствовало о большом количестве выпитого. Атон сердито нахмурил темные брови:

– Я о тебе даже и не вспоминал, Нур.

Он отвернулся, а его люди подождали, пока я уйду. Я чувствовала их взгляды на своем теле.

Ситали солгала!

Берон догнал меня в коридоре.

– Привет, – поздоровался он.

– Привет, – выдавила я.

– Куда ты? Выглядишь… сердитой.

– Собираюсь убить свою сестру.

Брат Келума разразился хриплым смехом, но утих, когда понял, что я говорю серьезно.

– Она солгала, чтобы увести тебя от моего брата? – Берон одобрительно приподнял брови. – Не могу сказать, что я не использовал этот трюк раньше.

– Скольких девушек ты и твой брат обвели вокруг пальца? – спросила я.

Потому что впервые задумалась об этом. Мы с Ситали решили, что это мы ведем игру, но Люмин и Берон расставили фигуры на игральной доске еще перед тем, как мы сошли с корабля.

– Еще до того, как стать мужчинами, но уже распрощавшись с детством, мы заметили одну девушку. Даже подрались из-за нее, а красотка выбрала другого.

– Вы дрались из-за девушки?

Берон кивнул, пожав плечами.

– Так что я понимаю, через что ты проходишь с Ситали. Мой брат вправе выбирать, но кто знает, что случится с той, кого он не попросит выйти за него замуж?

– Предполагать, что ему нравится хоть одна из нас, уже достаточно рискованно, – сухо заметила я.

Берон остановился прямо перед дверью, ведущей в сад.

– Поверь мне. Кое-кто из вас ему точно приглянулся.

– Один день. Он знает нас всего один день, Берон.

– Ты знаешь его не дольше, но посмотри, как ты взвинчена, Нур.

Он толкнул дверь, и я вышла наружу, только чтобы увидеть, как губы Келума прижались к губам Ситали. Мое сердце болезненно сжалось.

– Вот это да, – пробормотал Берон.

Я развернулась и зашагала прочь, Берон же задержался в дверях. В ушах у меня звенело так громко, что я не могла расслышать, сказал ли Люмин что-нибудь. Я просто хотела… уйти.

– Нур? – раздался настойчивый голос Келума. Берон остановил брата у двери. – Это не то, о чем ты думаешь! – крикнул Люмин из сада.

Я остановилась и резко обернулась:

– Это же справедливо, верно? Наслаждайся своей компанией, Келум. – Выговорившись, я направилась к парадной лестнице и поднялась наверх. Семь пролетов спустя я вставила ключ в замок своей двери.

Когда я вошла, мой желудок скрутило в тугой узел. Тем не менее у меня не было возможности осознать все, что я чувствовала, потому что за столом сидела Вада.

– Я должна тебе кое-что объяснить.

Я слегка покачала головой, закрывая за собой дверь.

– Ты не должна ничего объяснять. Я все прекрасно понимаю. Ты хотела посмотреть, кто из Атен подходит твоему сыну лучше.

– Я хотела посмотреть, как ты обращаешься со всеми, даже за закрытыми дверьми, даже с теми, кто ниже тебя по статусу.

– Келум рассказал мне, как его выбрали и что ты помогаешь многим людям теперь, когда у тебя есть для этого возможности, – призналась я.

Она встала лицом ко мне, ее платье блестело в приглушенном сером свете, проникающем снаружи.

– Он рассказал и о моих подозрениях?

Ах. Теперь все встало на места.

– Насчет короны? – спросила я.

Женщина кивнула.

– Рассказал.

– Так ты и правда ищешь корону лунного света? – спросила женщина, поджав губы.

– Нет.

Я правда хотела эту корону, но не только ее. Если быть честной, то, увидев, как Келум целует Ситали, я почувствовала, будто Сол бросила вниз огненную, похожую на лаву веревку, чтобы хлестнуть меня ею. Мне стало интересно, остался ли у меня на спине обугленный шрам или мне только показался запах горелых волос и плоти.

– Я буду честна с тобой. Ты сильно отличаешься от своей сестры, Нур. Но в вас обеих есть что-то такое, что заставляет меня беспокоиться о сыне. В вас двоих есть горечь. Не знаю, исходит ли она из-за того, что вы второй и третий ребенок в семье, где все переходит по наследству, или от чего-то худшего. – Вада на мгновение замолчала, нахмурив изящные брови. – Почему ты ушла с пира? Что тебя так расстроило?

Я посмотрела в окно, избегая ее взгляда.

– Я не расстроена.

– Нур. Не так давно и я была молода.

– Он поцеловал мою сестру, – прохрипела я.

Я не знала, была ли я так огорчена потому, что корона лунного света ускользает из моих рук, или потому, что на этот раз я подумала, что кто-то хочет меня, а не то, что я способна дать. Но Келум тоже преследовал определенные цели. Пусть они и не касались короны или солнечных бриллиантов. Он хотел жену, брак с которой обеспечил бы торговлю, сотрудничество и мир.

Вада удрученно отвернулась.

– Не рано ли для такой близости…

– Он поцеловал меня первой. Как раз перед тем, как поцеловать мою сестру.

Брови Вады удивленно поползли вверх:

– Прошу прощения?

Это прозвучало хуже, чем было на самом деле. Хотя как ни крути, ситуация была странной.

– Он поцеловал меня в саду. Ситали пришла сказать, что отец хочет поговорить со мной, но позже я узнала, что он меня даже не искал. Когда я вернулась, Келум уже целовал мою сестру.

Вада покачала головой:

– Это не похоже на Келума. Больше в духе Берона. Келум преданный и честный.

– Думаю, сейчас ему не обязательно быть преданным. Ему нужно понять, кто из нас подходит лучше всего.

– Самое время сообщить, что сегодняшние переговоры прошли намного лучше, чем ожидалось. Твой отец был очень любезен и пошел на многие уступки. Договор о мире и торговле должен быть готов в течение нескольких дней. Завтра будет представлен проект. Возможно, придется внести изменения, но как только он будет закончен и подписан, вы обе поедете с нами в Люмину. У тебя есть какие-либо вопросы о нашем королевстве?

На этот раз мои брови поползли вверх.

Ситали и я отправимся в Люмину?

– Что ты сказала?

– Договор… твой отец и Келум уже проработали многие детали.

– Нет, не это. Что ты сказала о поездке в Люмину?

– Ты не знала?

Я покачала головой, разинув рот.

– Твой отец не сказал тебе? – Вада повернулась лицом к окну. – Жизнь в Гелиосе сильно отличается от жизни в Люмине. Низкая температура, вездесущая темнота. Все это может ввергнуть гелиоанца в глубокую депрессию.

Я не смогла скрыть шокированного выражения лица. Почему отец не сказал нам, что мы поедем в Люмину? Была ли эта деталь «проработана» между ним и Люмином, как и другие пункты договора, или он заранее знал о нашей поездке?

– Безусловно, я удивлена. Мы поедем, потому что Келум не сможет так быстро выбрать кого-то между нами?

Вада провела руками по своему платью.

– Не совсем, – протянула она. – Предполагаю, твой отец также забыл упомянуть, что мой сын не единственный, кто должен выбрать невесту. Ее должен принять и сам Люмос. Вот почему он ясно дал понять, что вы обе должны отправиться в Люмину. Таким образом, если одна будет отвергнута богом…

– …другая станет женой Люмина, – закончила я за нее. Я сделала долгий успокаивающий вдох. Отец исключил эту часть из своих великих речей, как публичных, так и частных. Он велел нам собрать вещи, которых хватит на несколько недель, не только потому, что мы проведем время в сумеречных землях, но и потому, что отправимся в Люмину и останемся там до тех пор, пока Келум не выберет себе невесту.

– Келум все ясно изложил в своих письмах, – добавила Вада, явно раздосадованная тем, что именно ей пришлось сообщать эту новость. – Вы обе отправитесь в Люмину после завершения переговоров. Имей в виду, ты можешь оставаться там сколько захочешь, но если ты или Ситали почувствуете, что это место не для вас, мы сразу же вернем вас в Гелиос.

– Каким образом Люмос должен одобрить невесту Келума?

Вада задумчиво улыбнулась:

– Все зависит от бога ночи. Он никогда не делает одно и то же дважды.

Вада направилась к двери.

– Мне жаль, что я обманула тебя, – сказала она.

Я ухмыльнулась:

– Ты не обманывала, но я принимаю твои извинения.

Вада рассмеялась:

– Я буду скучать по твоему остроумию. Я пришлю кого-нибудь, чтобы помочь тебе.

Я покачала головой:

– В этом нет необходимости.

Раздался стук в дверь, заставивший нас обеих вздрогнуть.

– Нур? – послышался голос Келума.

Вада взяла меня за локоть:

– Может, выслушаешь его? Я знаю своего сына. Он не привык играть чувствами других.

– Я обвиняю его не в этом, а в том, что он не может разобраться в своих собственных, – тихо сказала я.

Вада поджала губы, затем, убрав руку с моего локтя, открыла дверь.

– Мама? – удивился Люмин. – Что ты делаешь в комнате Нур?

– Это мое личное дело.

– Она в порядке? – тихо спросил он.

Вада вышла в коридор и закрыла за собой дверь. Они немного поговорили. Голос Вады был таким тихим, что я не могла разобрать и слова, но тон давал ясно понять – она недовольна своим сыном.

Прохладный тембр Келума резонировал через деревянную дверь, вибрируя сквозь кончики моих пальцев, прижатых к ней, и пробираясь в мои кости. Я чувствовала, как этот голос пульсирует у меня в груди.

Они замолчали, послышались шаги, постепенно затихнувшие вдали. В дверь постучали еще раз.

– Нур, можно тебя на минутку? – снова спросил Келум.

Прежде чем повернуть ручку, я сделала глубокий успокаивающий вдох и собралась с мыслями.

Стоящий на пороге моей комнаты Келум выглядел встревоженным.

– Знаю, что это неприлично, но могу я войти?

Я отошла в сторону, открывая дверь еще шире. Как только он вошел, я прикрыла дверь. Люмин молча осматривал мою комнату.

– Это место тебе подходит, – сказал он.

Я скрестила руки на груди.

– Если ты хотел увидеть мою комнату, мог бы сделать это до моего приезда. Я не в настроении устраивать экскурсию, особенно по моей кровати. Если ты ищешь тело, к которому сможешь прижаться, тебе лучше вернуться к Ситали.

Глаза Келума удивленно расширились.

– Поиск тела вообще не входил в мои намерения. Я пришел сказать, что увиденное тобой – не то, о чем ты подумала, – сказал он, повторяя то, что кричал из сада.

– Все выглядело так, будто ваши губы были прижаты друг к другу, – сухо ответила я. – Все выглядело так, будто ты целовал ее.

– Да, но не я был инициатором. Мы разговаривали, и вдруг Ситали наклонилась и поцеловала меня. Не знаю, почему она решила это сделать. Это совсем не было похоже на наш поцелуй.

– И как бы ты описал наш поцелуй? – бросила я вызов.

Он шагнул ближе, но я попятилась. Танец продолжался, пока я не прижалась спиной к стене.

– Нур, я бы описал наш поцелуй как идеальный. Пылающий и огненный, как свет в твоих глазах, такой же теплый, как жар твоей кожи. Такой же совершенный, как Люмос в полуночном небе, и такой же живой, как наши предки, подмигивающие нам из своих вечных домов на небесах.

От Келума пахло свежим воздухом. К этому успокаивающему аромату примешивалось нечто такое, чего я никогда раньше не ощущала. Я постаралась запомнить этот запах, мысленно соотнеся его с Келумом. Чтобы при следующей встрече точно знать, что это он.

– Твои предки – звезды?

Идея о том, что близкие могут наблюдать за ними сверху, была прекрасна. После смерти Сол вбирала в себя достойные души. Именно они разжигали ее огонь. Так что, возможно, они тоже смотрели на нас с небес.

– Они направляют нас сверху, – прохрипел Келум.

То, с каким почтением он говорил о них, заставило меня захотеть увидеть звезды собственными глазами, чтобы проверить, буду ли я думать так же. А еще мне хотелось посмотреть, похожи ли они на Сол и на души умерших, которые она собирала. Чтобы убедиться, что все наши предки смотрят на нас сверху и направляют нас к нашей судьбе.

– Они сказали тебе прийти в мою комнату? – тихо спросила я.

– Нет, но я должен был объясниться. Не хочу, чтобы между нами были недомолвки, Нур. Никаких секретов. И никакой лжи.

Это было прекрасное чувство, если бы только оно могло быть правдой. Если бы между нами действительно не было секретов или лжи, было бы все по-другому? Временами я чувствовала невероятное притяжение к Келуму.

Неописуемое. Неконтролируемое. Необходимое. Я чувствовала его прямо сейчас.

– В твоих глазах снова появилось золотое свечение. – Я закрыла глаза. – Не прячь их от меня, пожалуйста.

В его словах слышалась боль, которая отдалась в глубине моего сердца.

Я медленно открыла глаза, глядя в кристально-голубые глаза Келума.

– Мне было больно видеть, как ты целуешь ее, – честно призналась я. – Ситали было бы больно видеть, как ты целуешь меня. Не важно, как все закончится, чье-то сердце все равно будет разбито.

Вдобавок кто-то проиграет. Упустит корону, возможно, даже свою жизнь или ту жизнь, которую знал.

Выбери Келум или Люмос Ситали, мне придется вернуться в Гелиос. Я не могла оставить останки своей матери в песке или смотреть, как Келум женится на моей сводной сестре. Но если я вернусь домой, отец убьет меня.

Если Келум выберет меня, пойти с ним означало никогда больше не увидеть маму. Она так и останется на вершине дюн, где никогда не дует ветер. Солнце медленно обесцветит, но никогда не разрушит то, что от нее осталось.

При этой мысли у меня защемило сердце.

Теперь мама была совсем одна. Я никогда не оставляла ее так надолго.

И Сол. Быть так далеко от нее было странно. Я скучала по ее теплу, по ее вездесущему взгляду, по тому, как она освещала своим светом хорошее и плохое, не позволяя ничему остаться в тени. Я никогда не забуду чувство, поселившееся в моей груди, когда богиня солнца исчезла из виду. Это было так, как если бы она взяла меня за руку, а корабль медленно разъединял наши пальцы, пока мы окончательно не расстались.

Может быть, Вада права: кто-то из нас или мы обе могли решить, что жить в темноте при скудном серебристом свете Люмоса невозможно.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал, – сказал Келум. – Но я думаю, что ты права.

– Твоя мать только что сказала мне, что мы должны отправиться в Люмину, когда переговоры закончатся.

Губы Келума сжались, а плечи напряглись.

– Отец не сказал тебе этого перед отплытием из Гелиоса?

Я сердито покачала головой. Он намеренно утаил эту важную деталь.

– Как ты думаешь, когда мы покинем сумеречные земли? Вада сказала, переговоры прошли хорошо.

Люмин вздохнул:

– Твой отец очень любезен и гораздо более восприимчив к просьбам, чем я предполагал. Я ожидал, что переговоры займут больше времени, но он заметно упростил их. Я же пытаюсь соответствовать щедрости Атона, чтобы способствовать хорошим отношениям, полезным для всех нас. К тому же он получил какое-то послание, говорящее, что ему скоро нужно вернуться в Гелиос. Похоже, мы сможем подписать договор о мире и торговле в среду. В этот вечер Люмин устроит бал, а в путь мы отправимся рано утром в четверг.

Отец шел на уступки, потому что хотел, чтобы мы оказались как можно дальше от Сол и как можно ближе к короне. Келум подозревал, что я и Ситали заинтересованы в короне лунного света, но он никогда не задумывался о том, что отец мог содействовать нашим планам.

– Я бы хотел показать тебе свой дом и провести с тобой больше времени. Я хочу… – Келум с трудом подбирал слова. – Если ты все еще хочешь построить отношения со мной, я готов открыться тебе, Нур. Я даже не задумывался об этом раньше. Честно говоря, я представлял тебя совсем другой. Но с тобой мое сердце чувствует себя по-особенному. Ярче, свободнее. Может, потому, что ты понимаешь, какой груз ответственности лежит на моих плечах. Ты осознаешь обязанности, которые приходят с титулом Атены. Быть Люмином – то же самое. С другой стороны, возможно, это никак не связано с тем, что ты Атена. Дело в твоем сердце и сиянии, которое я иногда вижу. – Он провел большим пальцем по виску. – Надеюсь, ты оценишь мою попытку открыть свое сердце и сможешь найти в себе силы простить сегодняшнее недоразумение. Надеюсь, ты все же поедешь со мной домой. Я хочу познакомить тебя с моим королевством и посмотреть, сможешь ли ты полюбить его так же сильно, как любишь Гелиос.

Искренность светилась в глазах Келума, хотя и не облегчала боль, которую приносил образ того предательского поцелуя. Несмотря на это, я чувствовала, что Келум честен со мной. Ситали сделала бы все, чтобы привлечь его внимание. Удивительно, как она еще не забралась к нему в постель. Моя сестра была знакома с мужским телом и щедро продавала свое тем, кто мог держать рот на замке по поводу ее «неосторожности».

– До среды осталось три дня, – сказала я. – У нас еще есть шанс провести немного времени наедине, что поможет мне принять решение. Я либо поднимусь на борт твоего корабля, либо нет.

Искренность в его глазах снова сменилась надеждой. Келум не был уверен, что я поеду в Люмину.

Пока что.

Баланс сил между нами изменился в мою пользу. Раньше он выбирал между мной и Ситали. Теперь Люмин спрашивал, согласна ли я поехать с ним в Люмину.

Он не знал, что в этом вопросе у меня уже не было выбора. Отец решил все за нас. Мы были подобны семенам, и отец, как сильный ветер, оторвал нас от нашего растения и отправил в полет.

Я сделала размеренный вдох. Всего через несколько дней мы с Ситали отправимся в темноту Люминоса. Мы войдем в страну, где даже далекий свет Сол не сможет сделать непроглядную тьму серой. Мы окажемся под властью Люмоса, подчинимся его законам, которых даже не знаем. Я не хотела думать об опасности, которой мы подвергались.

Если не видеть Сол было так больно, я не могла представить страдание, которое возникнет, если полностью оставить позади любые остатки ее света.

Келум сказал, что хочет открыться мне. Если это правда, все продвигалось лучше, чем я планировала. Я могла узнать больше о короне, в которой так нуждалась.

На мгновение я забыла о реликвии и позволила хорошенькому личику и очарованию Келума затуманить мой разум. Его поцелуй с Ситали заставил меня вспомнить о моей цели быстрее, чем любая пощечина отца, когда-либо оставленная на моем лице. Честно говоря, губы Келума на губах моей сестры ранили сильнее. Удар по гордости ранил гораздо глубже, чем любой удар по плоти.

– Ну, – сказала я, – уже поздно. Я бы предпочла, чтобы никто не видел, как ты выходишь из моей комнаты.

Келум сглотнул.

– Конечно, – ответил он, вежливо улыбнувшись. – Могу я увидеть тебя завтра?

Я подождала, пока он выйдет в холл.

– Если будет время.

– Я найду время, Нур.

Я слабо улыбнулась:

– Докажи это.

Я закрыла за ним дверь и заперла ее, затем сменила платье на ночную рубашку. Ни о чем не думая, я умылась и скользнула в постель. Долгое время я смотрела на унылый серый свет, льющийся из окна. Хотелось бы мне, чтобы это было яркое солнце, под которым я привыкла засыпать.

Меня беспокоило не только отсутствие света. Каждый раз, когда я закрывала глаза, я представляла себе не корону лунного света, а губы моей сестры на губах Келума. Я снова слышала, как чертыхается Берон, и чувствовала, как мое сердце и легкие сжимаются.

Мне потребовалось несколько часов, чтобы уснуть.