Текст книги "Лукавый ангел"

– Да, – пролепетала Энни, пятясь к двери. – Пора идти, Диккенс рассердится, если мы опоздаем на ужин.

Грейди положил руки ей на плечи и проникновенно сказал, глядя ей в глаза:

– Ты не должна обижаться на меня, Энни, за то, что я хочу тебя – проверить. Это моя работа. Я обязан проверить всех без исключения.

– Любопытная, однако, у тебя метода проверки людей! – воскликнула она. – Почему бы тебе не пригласить меня на партию в боулинг? А вдруг я тоже смошенничаю с шарами?

– Забудь о Баннинге, он не останется в проигрыше при любом раскладе, – сказал Грейди.

– Но ведь ты сам затеял этот разговор! – возразила Энни.

– Мне хотелось заставить тебя улыбнуться и перестать на меня дуться, – сказал Грейди.

– Я и не собиралась на тебя дуться, просто мне стало обидно! Мне казалось, что мы с тобой союзники.

– Извини, но я должен выполнить свой профессиональный долг, – повторил он. – Ты на меня не сердишься?

Она дотронулась рукой до его подбородка и спросила:

– Сегодня уже получше?

– Это можно проверить, если ты, конечно, не возражаешь, – прошептал Грейди, прижимаясь бедром к ее ноге.

– Эй, чем это вы там занимаетесь! – раздался из-за двери возглас Мейси. – Я ничего не слышу, хотя и припала ухом к замочной скважине. Открывайте! – Она забарабанила в дверь кулаком.

– Как только мы откроем филиал в Тимбукту, я немедленно сделаю ее нашим представителем, – вполголоса сказал Грейди.

– Это не гуманно по отношению к аборигенам, – с улыбкой ответила Энни, тщетно пытаясь дышать ровнее.

– Я все слышала! – крикнула из-за двери Мейси. – Это уже не смешно. – Она распахнула дверь и, подбоченившись, заявила: – Меня уже тошнит от вас обоих! Возьму на себя смелость в двух словах объяснить вам, что происходит. Грейди хочет, чтобы ты, Энни, не доверяла Баннингу, потому что он вчера весь вечер пожирал тебя глазами. А ты, милочка, только и думаешь, под каким предлогом тебе прыгнуть к Грейди в кровать. Так прекратите же наконец терзать друг друга и сделайте это! Я все сказала! Мне нужно срочно промочить горло. Вы идете в гостиную или остаетесь?

Она резко повернулась на своих высоченных каблуках и, виляя бедрами, пошла по коридору.

Взявшись за руки, Грейди и Энни последовали за ней.

Глава 14

И ночью, и днем буду гнать лошадей,

Позабыв и сон, и покой.

Откинет копыта бесхвостый конь,

Вынесет точно гнедой.

Стивен Коллинз Фостер

Диккенс был высок, импозантен и преисполнен значительности.

На вопрос Артура Уильяма, зачем он сегодня натянул белые нитяные перчатки, Диккенс ответил с изяществом, сравнимым лишь с прозрачностью кружевного декольте певицы Долли Партон, что причиной тому стала неприятная сыпь, появившаяся у него на руках после неудачного эксперимента с новым средством для чистки столового серебра.

Когда дворецкий начал собирать пустые бокалы, чтобы снять с них отпечатки пальцев, наблюдавший за ним из-за камина Грейди наклонил голову и притворился, что чешет лоб.

Забрать бокал с хересом у Митци Диккенсу не составило труда: он просто выхватил его у нее из руки, пояснив, что заметил опасный скол на ободке. Этот трюк, несомненно, был удачным, но его нельзя было повторить, не вызвав подозрение у окружающих.

Похоже было, что Диккенс это понял и решил изменить свою тактику. Воспользовавшись тем, что внимание Юниора направлено на аппетитный зад Дейзи, который он поглаживал, просунув руки ей под юбку, находчивый мажордом незаметно подбросил ему в бокал какое-то насекомое. Живучий жучок, перебирая лапками, быстро выкарабкался из жидкости на стекло и стал проворно подниматься по нему. Диккенс громко пробасил:

– Сэр, у вас в коктейле жук! Позвольте мне заменить вам бокал! – И, не дав Юниору опомниться, он выхватил у него фужер, бормоча: – Какая досада! Мне очень жаль, сэр!

Если в этот момент он и ощущал досаду, то лишь потому, что Молокосос не успел проглотить отвратительного жука вместе с прочим содержимым сосуда.

– Пока все идет превосходно, Диккенс, – похвалил дворецкого Грейди, проходя мимо буфета, когда Диккенс, обернув бокал салфеткой, прятал его в нижний ящик. – Но зачем же так торопиться? Вовсе не обязательно делать это за один вечер.

– Я человек слова, сэр, – пророкотал дворецкий, очевидно, полагая, что говорит шепотом. – И не успокоюсь, пока не выполню взятые на себя обязательства.

Грейди украдкой оглянулся, убедился, что никто, кроме Энни, за ними не наблюдает, и прошептал:

– У вас уже есть два бокала. Это хорошее начало. Остальные можно будет спокойно забрать со стола после ужина.

– В этом нет необходимости, сэр! – прошептал ему па ухо дворецкий. – Я уже взял стакан, в который мистер Артур кладет на ночь свои вставные челюсти, а также ампулу от витаминов, оставленную доктором Сандборном. И разумеется, я сделал отпечатки собственных пальчиков.

– Отпечатки мисс Кендалл я беру на себя, – заверил его Грейди, мысленно отметив, что остались только Джефферсон Баннинг, мисс Гудинаф и мисс Пиверс.

– Буду вам очень признателен, сэр! Я все принесу вам попозже в комнату. Кстати, отпечатки адвоката у меня уже есть, он оставил их на статуэтке, которую разбил во время своего последнего визита. Я забрал ее, чтобы отреставрировать. Простите, сэр, я должен вернуться к гостям, – сказал Диккенс и устремился, явно с хищническими намерениями, в центр зала, где расположились в креслах и на диванчиках его ничего не подозревающие жертвы.

Только Грейди собрался было налить себе в бокал виски, как к нему подошла Энни.

– Что случилось с Диккенсом? – спросила она. – Говорят, что у него появилась подозрительная сыпь на руках. Но я в это почему-то не верю. Возможно, потому, что я видела, как он опускал жука в бокал Юниора. Признайся, что это ты велел ему сотворить такую пакость! – Не дожидаясь ответа, она заслонила собой буфет и, ловко вытянув ящик, в котором стояли два накрытых салфетками бокала, насмешливо спросила: – Собираешь отпечатки пальцев? А Диккенс выполняет за тебя всю грязную работу? Как тебе удалось его уговорить?

– Он вызвался выполнить эту работу добровольно, – не задумываясь ответил Грейди, но не стал распространяться на столь щекотливую тему. Он и без того сболтнул Энни лишнего о Диккенсе и теперь сожалел об этом. – Я сказал, что сам сниму твои отпечатки пальцев, так что тебе придется согласиться на эту неприятную процедуру.

– Так-так, мне все понятно! – Энни возмущенно фыркнула. – Разумеется, они нужны тебе исключительно для того, чтобы исключить меня из числа подозреваемых. Послушай, да пошел бы ты со своими отпечатками пальцев ко всем чертям!

Грейди схватил ее за руку, чтобы она не убежала, и процедил:

– Послушай, Энни, будь благоразумна! В твоей ванной никто еще не побывал после учиненного в ней погрома. Я запер ее на ключ.

– Мог бы и не напоминать! – с горькой усмешкой воскликнула Энни. – Теперь я вынуждена пользоваться ванной, расположенной в конце коридора. И что же дальше?

– А то, что если ты хочешь узнать, кто испортил твои вещи, ты должна мне помочь. Имея твои отпечатки пальцев, я смогу их исключить и сосредоточиться на тех, которых там вообще не должно быть. Понятно?

Энни топнула ножкой и воскликнула:

– Так я смогу наконец пользоваться своей ванной или нет?

– Сможешь, разумеется, но только при условии, что ты позволишь мне потереть тебе спинку, – ответил Грейди, расплывшись в улыбке.

Энни тоже невольно улыбнулась, но тотчас же нахмурилась и спросила:

– Ты только флиртуешь, или у тебя серьезные намерения? Если да, то не слишком ли ты спешишь?

– Я не стану торопиться, если ты сама меня об этом не попросишь, – пообещал ей он с хитрой улыбкой и, взяв ее под локоть, повел к диванчику, на котором, сидя бок о бок, мирно беседовали Мейси и Мьюриел.

– Крой, бесспорно, вполне подходящий, – паточным голоском говорила Мейси. – Я бы, конечно, сделала юбку чуточку покороче, но это дело вкуса. Но вот расцветка ткани никуда не годится, милочка! Серое хорошо смотрится только на Билле Клинтоне, но ведь он мужчина! Неужели тебе хочется быть на него похожей?

Мьюриел обиженно выпрямила спину и воскликнула:

– В этом доме не принято обсуждать демократов! – Она заметила, что их разговор слушает частный детектив, и добавила, глядя ему в глаза: – У нас вообще не принято говорить о политике!

– Среди моих приятелей есть как демократы, так и республиканцы, – улыбнувшись, сказал Грейди. – Мои родители тоже избегают эту скользкую тему, потому что стоит лишь кому-то ее затронуть, как оба мои деда принимаются громко спорить между собой. Наблюдать их пылкие дебаты весьма забавно, однако я всегда помалкиваю. Вы позволите мне наполнить ваш бокал, мисс Пиверс?

Он потянулся к ее фужеру, надеясь, что сумеет несколько облегчить миссию, возложенную им на Диккенса. Но Мьюриел поджала губы и ответила:

– Благодарю вас, не трудитесь! Политика меня никогда не привлекала! Я не нахожу в ней ничего забавного. Руководство государством – дело не шуточное, а беседовать о серьезных проблемах перед ужином вредно для пищеварения. Я слежу за своим здоровьем!

– И весьма успешно, мисс Пиверс, судя по вашему прекрасному внешнему виду, – польстил ей Грейди. – Кое-кому не помешало бы взять с вас пример! – Он многозначительно посмотрел на свою секретаршу.

– Между прочим, это я затащил Мьюриел в местный косметический салон! – заявила Мейси, ничуть не обидевшись. – Поэтому вправе отнести твой комплимент и на свой счет! И не притворяйся, что ты не заметил, что я сделала новую прическу! Мои волосы стали короче по крайней мере на три сантиметра. Фрэнсис, парикмахер, который меня стриг, сказал, что он затрудняется припомнить, когда в последний раз работал с таким впечатляющим исходным материалом. – Она наморщила лобик, подумала и добавила: – По-моему, я заблуждалась, полагая, что это комплимент. А ты как думаешь, Грейди?

Энни прыснула со смеху, а Грейди поспешил извиниться перед своей помощницей и заверить ее, что новая прическа ей к лицу.

– Я рад, что вы с мисс Пиверс открыли для себя новый способ отвлечься от унылой обыденной рутины. Когда же вы собираетесь снова посетить салон красоты? – спросил он.

– В понедельник, – сказала Мьюриел, дотронувшись до своей новой модной прически кончиками пальцев. – Не так ли, Мейси?

– Именно так, милочка! – с улыбкой промолвила Мейси. – А потом мы прошвырнёмся по магазинам. Так что сюда мы вернемся только к ужину.

За проявленную находчивость и своевременную инициативу Грейди готов был позволить ей купить себе даже новый наряд за счет фирмы, а не только сделать маникюр, как они договаривались. Отсутствие Мьюриел в течение всего дня позволяло ему тщательно обыскать ее спальню, где он надеялся обнаружить свидетельства ее причастности к покушению на Арчи. Неопровержимой уликой, к примеру, могла бы стать ксерокопия пособия по стрельбе из арбалета для умственно отсталых.

Диккенс, отлучавшийся на несколько минут из гостиной, вернулся и, застыв в дверях, объявил, что ужин подан.

В зале возникло оживление, все повскакали со своих мест и гурьбой устремились в столовую. Грейди выждал, пока гостиная опустеет, завернул оставленный Мьюриел бокал в свой носовой платок и вручил его дворецкому, еще раз повторив, что лично позаботится об отпечатках пальцев мисс Кендалл.

– Я в этом не сомневаюсь, сэр! – сказал Диккенс, пряча сверток под свой широкий пояс. – Полагаю, что легче всего это сделать во время личного досмотра.

Грейди прищурился, борясь с желанием двинуть ему хорошенько кулаком по длинному носу, и ответил:

– Вам пора переменить свою жизнь, Диккенс! Думайте больше о собственных проблемах и не суйте свой нос в мои дела. Договорились?

Мажордом горделиво вскинул подбородок и процедил сквозь зубы:

– Надеюсь, что мы будем квиты, когда я исполню ваше поручение, сэр?

– Честно говоря, старина, вряд ли. Ты продолжаешь обворовывать своего хозяина, и это меня беспокоит. Может быть, тебе стоит подумать о том, чтобы «завязать» с этим и уйти на покой? – сказал Грейди.

– Я подумаю, сэр! – кивнув, произнес дворецкий. – Я непременно над этим подумаю. Вот только как вы узнаете, прекратил я обворовывать Арчи или нет?

– Ты мне все больше нравишься, Диккенс! – покачав головой, воскликнул Грейди. – И меня это, признаться, пугает.

Энни он догнал уже возле стола, когда она собиралась сесть, и, выдвинув для нее стул, спросил:

– Ну, какие новости?

– Если ты еще раз оставишь меня одну с этими людоедами, я возьму в прокат питбуля! – сердито прошипела она. – Артур подчеркнуто вежливо поинтересовался, известно ли мне, какое наказание предусмотрено в этом штате за мошенничество. Митци со мной вообще не разговаривает, что, если подумать, не так уж и плохо. Но в целом я не испытываю никакой симпатии к этим людям, и это меня огорчает.

– Ты надеялась полюбить их со временем? – язвительно осведомился Грейди, косясь на Диккенса, разливающего вегетарианский суп по тарелкам. – Не слишком ли ты была оптимистична в своих планах?

– Мне хочется видеть в каждом из окружающих меня людей хоть что-то хорошее. Взять хотя бы тебя, Грейди. Теперь я уже могу тебя терпеть, хотя поначалу я тебя на дух не переносила.

Энни взяла ложку и, зачерпнув из своей тарелки немного супа, отведала его и поморщилась.

– Но ведь он холодный! – несколько громче, чем следовало, возмущенно воскликнула она.

– Я тоже это заметила, – отозвалась Дейзи, сидевшая по левую руку от Грейди. – С детства не переношу холодных первых блюд! И вообще, мне больше нравится не картофельный, а суп с фигурными макаронами, особенно в виде букв. В детстве я составляла из них свое имя во время обеда. Только у меня всегда возникали трудности с буквой «и», не говоря уже о том, что отличить «с» от «з» практически невозможно.

Грейди подумал, что эту проблему можно легко решить, заменив имя словом «дура», но промолчал, заметив, что Артур, слышавший их разговор, громко фыркнул и чуть было не поперхнулся. Митци огрела его ладонью по спине так, что у бедняги глаза полезли на лоб. Он зашелся в припадке кашля и пришел в себя, лишь когда Диккенс стукнул его кулаком между лопаток.

– Вот ведь как его проняло! – прошептала Энни. – Неужели из-за меня? Или во всем виновата эта дурочка Дейзи? Мне ее искренне жаль! Такая хорошенькая и такая глупая.

– Артур! – громко произнесла Митци, не дав Грейди ответить. – Невежливо обращать внимание на оплошности плебеев. Впрочем, я вообще не понимаю, как можно усаживать всякий бездомный сброд за один стол с приличными людьми!

– Не слишком ли много вы себе позволяете! – воскликнула Энни, готовая вскочить со стула и задушить Митци ее же собственным жемчужным ожерельем.

– Спокойнее, Энни! – сказал, сжав ей запястье, Грейди. – Не опускайся до применения грубой силы в качестве последнего аргумента! Будь умницей, возьми себя в руки.

– Прикажешь церемониться с этой нахалкой, обозвавшей меня бродягой? По-моему, вежливого обращения она просто не понимает, – прошипела Энни, трясясь от ярости.

– Не тебе одну, Дейзи тоже, – заметил Грейди, хотя Дейзи и Юниор, обнявшись, уже покинули столовую, очевидно, решив поужинать в кафе.

– Артур! – еще громче воскликнула Митци. – Не кажется ли тебе, что для твоего младшего братца и его очередной потас… подружки лучше поставить где-нибудь корыто? Им будет удобнее лакать из него!

Артур подобострастно хрюкнул в платок. Диккенс не преминул подскочить к нему и снова треснуть его ладонью по хребту.

– Полегчало, сэр? – заботливо осведомился при этом он и лукаво подмигнул Энни.

– Эй, Диккенс! Прекратите меня лупить! Мьюриел, скажи ему, чтобы он меня больше не трогал!

– Все, с меня довольно! Диккенс, впредь прошу кормить меня на кухне, – заявила Энни.

– Прекратите этот балаган немедленно! – вскричала Мьюриел. – Артур! Митци! Что вы делаете, идиоты! Сейчас же извинитесь перед ней, иначе она пожалуется папочке, и тогда нам всем не поздоровится.

– Черт подери, Митци! А ведь она права! – побледнев, прошептал Артур.

– Успокойтесь, я ничего ему не скажу, – заверила его Энни.

– Я не ябеда.

– Ты, возможно, и нет, а вот я обязательно поставлю мистера Пиверса в известность об этом возмутительном инциденте, – заявил Грейди. – Пошли отсюда!

– Митци, извинись перед ней, пока не поздно! – воскликнула с торжествующим видом Мьюриел. – Папуля, возможно, и пальцем не пошевелит, чтобы заступиться за Дейзи. Но грубость в отношении мисс Кендалл он тебе не простит!

Митци неохотно обернулась и, пожевав губами, с тяжелым вздохом промолвила, стараясь не смотреть на Энни:

– Хорошо, Мьюриел, пусть будет по-твоему, раз уж ты так разнервничалась! Не могу же я допустить, чтобы ты опять покрылась красными пятнами от избытка эмоций. Мисс Кендалл, примите мои извинения. Я не сомневаюсь, что вы получили вполне приличное воспитание, в некотором роде…

– Эй, минуточку, моя сладенькая! – воскликнула Мейси, вскочив с места и ткнув в Митци столовой ложкой. – Я пыталась вести себя, как это подобает приличной гостье, но теперь мое терпение лопнуло. Что ты имеешь против бездомных и бродяг? Я, например, выросла в автомобильном прицепе и никому не позволю попрекать меня этим. Я ничуть не хуже всех сидящих за этим столом! И наверняка даже лучше, чем вы, мистер Артур, потому что могу за себя постоять и знаю, что нужно сказать. Я, возможно, и не стала бы защищать Энни, она и сама даст любому достойный отпор. Но вот клеветать на Мьюриел я не позволю. О каких красных пятнах ты говорила, милочка? Как это ты их разглядела? Я лично выбирала для нее крем-пудру по цене пятьдесят долларов за флакон! Да через слой этой замазки не будет видна даже золотушная сыпь!

Грейди наклонился к Энни и прошептал ей на ухо:

– Когда-нибудь я обязательно включу этот разговор в свои мемуары. Пожалуй, он украсит главу под названием «Как поступить частному детективу, когда все его подозреваемые – опасные психи».

– Я бы назвал ее иначе: «Светлые стороны работы телохранителя», – сказала Энни. – Мы идем? Или ты боишься, что Мейси устроит здесь кровавую разборку?

Мьюриел заплакала, прикрыв лицо платком. Мейси и Митци молча пожирали друг друга ненавидящими взглядами. Картофельный суп стал совсем холодным. Однако Артур с аппетитом съел свою порцию и принялся за тарелку супруги.

– Но ведь ты осталась голодной! – сказал Грейди, с отвращением наблюдая, как Артур жадно хлебает суп, низко наклонившись над тарелкой и громко чавкая. Он словно бы напрашивался, чтобы его ткнули в суп носом и утопили в нем.

– Да, я умираю от голода, – призналась Энни. – Ведь я весь день по твоей милости просидела взаперти! По-моему, ты должен угостить меня ужином!

Грейди не успел ответить, потому что Мейси громко сказала, обращаясь к Митци:

– Вот что я тебе скажу, милочка! Тебе тоже не помешает посетить косметический салон. Я помогу тебе выбрать оптимальный для твоей увядающей кожи питательный крем. Он поможет тебе избавиться от гусиной кожи на шее за неделю! И не пройдет и месяца, как исчезнут эти кошмарные морщины под глазами. Тебе нельзя долго жариться на солнышке. Понедельник тебя устроит? Мьюриел, ты не станешь возражать, если Митци составит нам компанию?

– Я отказываюсь верить своим ушам! – воскликнул Грейди. – Честно говоря, эта женщина иногда меня пугает.

– Только иногда? – с лукавой улыбкой спросила Энни. Они расхохотались и отправились на поиски заведения, в котором картофельный суп всегда подают горячим.

Глава 15

Готов поспорить на сорок долларов,

Что он обскачет любую лягушку в графстве Калаверас!

Марк Твен

Энни скорчилась на переднем сиденье автомобиля Грейди, задрала обтянутые джинсами ноги и уперлась подошвами парусиновых туфель в лобовое стекло.

Грейди изумленно покосился на нее и спросил:

– Что это ты вытворяешь?

– Угадай! – ответила Энни и принялась изображать подобие танцевальных па. – Может быть, тебе что-то напомнит вот это восклицание: «Черт подери! У его мамочки вообще не было зубов! «

– Понятно, – хмыкнул Грейди, следя за дорогой. – Энни Кендалл на моих глазах только что сошла с ума. А вообще-то она пытается станцевать чечетку на лобовом стекле моей машины, подражая актрисе Салли Филд в фильме «Медвежонок Смоуки и бандит». Вопрос: с какой стати?

– Пятка – мысок, пятка – мысок! – съезжая по сиденью все ниже и ниже, продолжала дурачиться Энни. – С какой стати я танцую чечетку? А я и сама не знаю! Мне захотелось чуточку развлечься. Вам понравилось, мистер Салливан? Лично мне – очень!

Грейди вытаращил на нее глаза и спросил:

– Ты ведь пила за столом только воду! Или Диккенс украдкой плеснул виски в твой бокал?

– Я этого не почувствовала, – ответила, хихикнув, Энни. – Не сердись, Грейди, просто я пытаюсь ослабить напряженность, внезапно возникшую в твоей машине. Ты ведь ее тоже почувствовал?

– Да, я ощущаю определенную напряженность, – сказал он, глядя на шоссе и прикидывая, где они могут поужинать, будучи одетыми не в вечерние костюмы, а в легкомысленные джинсы и трикотажные тенниски.

Этой ночью все должно было разрешиться. Он был в этом уверен, как и в том, что Энни тоже это знает. И тем не менее его грыз проклятый червь сомнений. А что, если Энни не разделяет его чувства?

Вряд ли она догадывалась, что он взвинчен сильнее, чем в ту ночь, когда впервые познал удовольствие, доступное ученикам старших классов на заднем сиденье автомобиля. Знай он наверняка, что Энни не испытывает того же волнения, какое испытывал он, ему, возможно, было бы легче от него избавиться. Но к несчастью, его обуревали сомнения. Он робел, как нерешительный подросток, и даже сам удивлялся, почему он до сих пор еще не покрылся угревой сыпью.

– Ты часто ходишь в кино? – спросил он, желая отвлечься от этих мыслей.

Энни заняла нормальную позу и, пристегнувшись ремнем, ответила:

– Да, очень! Мне иногда кажется, что я только для того и родилась, чтобы ходить в кинотеатры. Чужая жизнь, которую видишь на экране, так сильно притягивает! В фильмах, как правило, бывает счастливый конец, поэтому приятно отождествлять себя с чужой реальностью. А на фильмы ужасов я не хожу принципиально, меня и без них бросает в пот и дрожь каждый раз, когда я вспоминаю о своих финансовых проблемах.

– Но теперь благодаря Арчи ты сумеешь их решить, верно?

– Да, разумеется. О такой сумме я даже и не мечтала! – призналась Энни. – Пятьдесят тысяч долларов – для меня огромные деньги. Поэтому я и не смогу отказать Арчи, когда он сделает мне такое предложение.

– «Крестный отец», первая часть, и самая интересная, – кивнул Грейди. – Ему даже не пришлось подкладывать тебе в постель отрезанную голову лошади.

– Жуткая сцена! – воскликнула Энни, поежившись. – Но я заранее догадалась, что именно так все и случится. Представь, как выглядел бы Арчи, если бы в одно прекрасное утро с ним приключилась аналогичная история! Кстати, может быть, напрасно мы оставили его без присмотра?

– Я поручил присматривать за ним Диккенсу, – сказал Грейди. – Двери спальни заперты, шторы на окнах задернуты, так что до нашего возвращения ничего страшного там не произойдет. Весь вечер они с Диккенсом, как обычно, будут играть в шахматы. Скажи лучше, чего бы тебе хотелось отведать?

– Сахарной ваты! – не задумываясь воскликнула Энни, глядя в окно.

– Естественно! сказал Грейди. – Ведь ее подают во всех шикарных ресторанах!

– Ты не понял! Я прочла то, что написано на вывеске, мимо которой мы только что проехали. Там проводится какая-то благотворительная ярмарка, скорее всего от церкви. По-моему, туда можно заехать с улицы Макартура. Поехали, Грейди! Там будет весело. Перестраивайся быстрее в правый ряд, только не обгоняй этот красный пикап, поезжай лучше помедленнее за ним.

– Прошу мне не советовать, – огрызнулся Грейди.

– Ох уж эти мужчины! – воскликнула, схватившись руками за голову, Энни. – Ну почему вы не можете перестроиться в другой ряд, не подрезав кому-то дорогу? Женщины так не поступают. Ладно, обгоняй этого парня, только поторопись, иначе мы проскочим поворот.

Грейди подавил желание заткнуть ей ладонью рот и расхохотался.

– Говори, куда ехать, но не указывай мне, как это делать, женщина! – сказал он, обогнав наконец пикап. – Ты уверена, что хочешь попасть на эту ярмарку?

– Конечно! Ведь я не была на церковных распродажах тысячу лет! – воскликнула Энни. – Даю голову на отсечение, что там готовят жаренные на гриле отбивные. И естественно, сахарную вату. А ты бывал на таких мероприятиях?

– Мой дедушка Салливан частенько брал меня с собой на праздник Успения Пресвятой Богородицы в августе, – улыбнувшись, ответил Грейди. – Славное это было время! Интересно, ходит ли он еще на этот праздник?

– Вы с ним теперь редко встречаетесь? – спросила Энни. Грейди свернул налево, влился в поток машин и поехал в направлении большого зеленого поля, где уже стояло около сотни автомобилей.

– Да, очень. И все из-за моей работы, – наконец ответил он. – Похоже, что мы приехали.

– Как тебе не стыдно! – воскликнула Энни, вылезая из машины. – Когда я была маленькой, у меня не было ни дедушки, ни бабушки. Я страшно завидовала своей однокласснице, бабушка которой устраивала для детей чаепитие по случаю дня рождения внучки и брала ее с собой в магазин выбирать ей подарок. Жаль, что я недолго проучилась в той школе!

– Твоим родителям приходилось часто переезжать с места на место? – поинтересовался Грейди нарочито вежливым тоном.

Энни, с интересом рассматривавшая аттракционы, устроенные на игровой площадке рядом с ярмаркой, резко повернулась и сердито сказала:

– Если ты задумал выудить у меня информацию о моей жизни, Грейди, то я лучше вернусь домой.

– Я спросил без всяких задних мыслей, – заверил ее он. – Успокойся, ради Бога! Лучше пойдем посмотрим, чем это там так вкусно пахнет.

Энни глубоко вдохнула и, просияв от восторга, вскричала:

– Жареные свиные отбивные! Я так и знала!

Она схватила его за руку и потянула за собой через улицу.

Спустя полчаса, когда с двумя порциями свиных отбивных и пирогом с брынзой и картофелем было покончено, Грейди смотрел, как Энни отрывает от брикета длинные пушистые волокна сахарной ваты ярко-розового цвета и с наслаждением отправляет их в рот. Выражение лица у нее было такое, словно бы она вкушала пищу богов. Потом она облизывала пальчики и обсасывала их. И Грейди подумал, что предпочел бы подвергнуться самой изощренной китайской пытке, будь то пытка водой или муравьями, которых запускают на перепачканного медом беднягу, чем наблюдать за ее ротиком и языком.

Внезапно Энни схватила его за руку и потянула за собой к аттракционам, говоря на бегу:

– Послушай, Грейди, почему бы тебе не поучаствовать в какой-нибудь игре? Я хочу, чтобы ты выиграл для меня приз. Ради меня никто еще ни разу не стал чемпионом.

– В самом деле? – с удивлением спросил он.

– Да, представь себе. Если не считать призы, которые выигрывала я сама. Видишь вон ту плюшевую панду? Чтобы ее получить, нужно сбить мячиком три деревянные бутылки. Попробуй, у тебя наверняка получится.

– Не будь такой наивной, Энни! – усмехнувшись, возразил Грейди. – Здесь все устроено так, чтобы приз никому не достался. Мне так говорил мой дедушка Салливан, а уж он-то знает этих церковных хитрецов как облупленных.

– Лучше признайся, что ты струсил! – сказала Энни и облизнула пальчик, словно бы напоминая Грейди, что он собрался поиграть сегодня не только в обыкновенные игры. – Цыпленок-трусишка, цыпленок-трусишка! – поддразнила его она, притопывая ногами и прихлопывая себя по бокам согнутыми в локтях руками, словно крыльями. – Кудах-тах-тах!

Кто-то из стоявших рядом с ними людей рассмеялся.

– Ну, Энни, погоди! – воскликнул Грейди, сделав вид, что рассердился. – Веди меня к этим проклятым бутылочкам!

Энни оказалась азартным игроком и не удержалась от советов.

– Прицелься хорошенько, Грейди! И расставь пошире ноги, чтобы не упасть! – приговаривала она, потирая руки, пока он присматривался к кеглям, установленным на плоской доске в пятнадцати шагах от него. – Не надо бить по ним изо всей силы, главное, попасть в них мячом. Эх ты, мазила!

Грейди был не на шутку огорчен своим промахом. И как это он умудрился не попасть ни в одну из деревянных бутылочек? Он даже не задел их мячом! Это был промах чистой воды, но Энни могла бы и не объяснять ему это.

Грейди сам был заядлым игроком, обожал гольф и терпеть не мог проигрывать. Нет, он, конечно, мог стойко вынести свое поражение, был безукоризненно вежлив с победившим партнером, пожимал ему руку после матча и мило улыбался. Но все же всегда старался выиграть главный приз, а не довольствоваться вторым местом.

Как правило, он недолго сокрушался, если все-таки проигрывал, но сегодня никак не мог успокоиться и решил сыграть во второй раз.

– Это ты во всем виновата, не надо было меня отвлекать! – не преминул упрекнуть он Энни, заплатив два доллара за вторую попытку. – Сама-то ты уж точно промахнешься!

– Это я-то промахнусь? – возмутилась Энни. – Ха-ха-ха!

– Если передумали делать второй бросок, сэр, то лучше уступите мяч своей даме! – пробурчал, не вынимая изо рта сигарету, билетер.

– Не лезь в чужие дела! – огрызнулся Грейди и, швырнув на прилавок двадцать долларов, воскликнул: – Пять мячей мне и шесть – ей, чтобы все было честно. Согласна, Энни?

– Мне не нужны твои поблажки! – буркнула она и, поплевав на ладони, взяла первый мяч. – Хорошо. Начинаем. Бей ты первый!

Грейди взял один из мячей, отступил на пару шагов от линии удара, намереваясь хорошенько размахнуться и пустить мяч по-над землей точно в среднюю мишень, и уже настроился было для броска, когда раздался хриплый голос билетера.

– Дамы и господа! – вещал он в микрофон. – Спешите увидеть уникальную дуэль большого и сильного мужчины и миниатюрной хрупкой женщины! Заключайте пари! Торопитесь! Соперников зовут… – Он обернулся к Грейди, но тот не удостоил его ответом.

– Энни и Грейди, – живо откликнулась Энни. – Объявите, что я получила фору в один мяч. Так поступают истинные спортсмены!

Грейди заскрежетал зубами, готовый провалиться сквозь землю. Но отступать было поздно, их окружали зеваки.

– Юная леди попросила меня сообщить вам, что Грейди великодушно отдал ей один из своих шаров. Интригующая ситуация, не правда ли, господа? – возвестил на всю площадь билетер.

В толпе раздался хохот: намек был слишком прозрачен.

– Я не ожидала, что на церковной ярмарке кто-то позволит себе сальные шуточки, – поспешила шепотом извиниться Энни. – Не сердись!

– Я тронут! – прошептал Грейди в ответ, со злостью поглядывая на хохочущего здоровяка с хот-догом в руке и подбородком, перепачканным майонезом. – Может быть, – мы наконец начнем сбивать эти проклятые кегли? Мне надоел этот болван.

– А кого приспичило сделать вторую попытку? – возразила Энни. – Только не рассчитывай на победу! Приз возьму я! Хочешь, заключим пари?