Текст книги "Лукавый ангел"

– Мы будем приглашать их сюда попарно, следуя методике Ноя, – ответил Грейди, мысленно отметив, что дворецкий сегодня подозрительно многоречив. – Это шутка.

Разумеется, допрашивать мы будем каждого поодиночке. Любопытно, сумеет ли ваш старший сын самостоятельно произнести до конца хотя бы одну фразу. Прошу не обижаться на меня, сэр!

– Я и не подумаю расстраиваться из-за этого недоумка, – обнажив в ухмылке свои лошадиные зубы, сказал Арчи. – Только не трудись спрашивать у Подгузника, умеет ли он стрелять из лука. Он не способен попасть бумажным шариком из плевательной трубки в динамик с десяти шагов, хотя и пытается это сделать во время селекторных совещаний. В юности его за бестолковость исключили из бойскаутов. Единственное, что у него хорошо получается, так это складывать в трубочку свой язык. Но уж лучше бы он так же ловко управлялся со своим стручком. Диккенс, начни с Подгузника! Прости меня, Господи!

– Будет исполнено, сэр! Вы не возражаете, мистер детектив? – произнес дворецкий, полоснув Грейди косым взглядом, словно ножом.

Но Грейди и бровью не повел, хотя и подумал, что с таким типом лучше не встречаться в темном парке по ночам.

– Милости просим, – промолвил он. – Действуйте, Диккенс.

Вскоре в комнату вбежал Артур Уильям. Не обращая внимания ни на мажордома, ни на детектива, он бросился, вытянув руки вперед, к кровати отца, восклицая:

– Папочка! Как вы сегодня себя чувствуете? Я не мог уснуть всю ночь, у меня перед глазами постоянно возникала та стрела!

Он попытался обнять старика, но тот, брезгливо отпихнув его, язвительно поинтересовался:

– Вы с Милдред все еще спите в одной комнате? Ты не пробовал надевать черную повязку на глаза? Настоятельно рекомендую попробовать, будешь спать гораздо лучше.

Артур отшатнулся, закусив от обиды губу, и, повернувшись лицом к Грейди, сказал:

– Папочка шутит. Он большой проказник!

– Это так, Подгузник. Иначе ты бы не появился на свет! – прорычал Арчи и, устроившись поудобнее на подушках, подмигнул Диккенсу. Дворецкий еще выше задрал подбородок.

Грейди понял, что ему пора приступить к допросу, и сказал, сделав шаг вперед:

– С вашего позволения, господа, я прерву ваш спектакль под названием «Вздорная семейка» и задам мистеру Артуру несколько вопросов. Если он правильно ответит, то получит конфетку.

– Вы все умничаете, мистер Салливан! Вот за это Митци вас и не любит! – с вызовом воскликнул Подгузник.

Грейди пропустил эту реплику мимо ушей и спросил:

– Скажите, где вы находились вчера вечером между семью и десятью часами?

Артур моментально утратил кураж и обвел растерянным взглядом помещение, словно надеясь, что из-за кресла выскочит жена и покажет ему карточку с верным ответом.

– Э-э… я… то есть мы… Папа! Это смешно! Не думаешь же ты, что в тебя стрелял кто-то из нас? – пролепетал он, бледнея.

Арчи сделал страдальческую гримасу, схватился за сердце и простонал:

– Я ведь просил вас, мистер Салливан, оставить моих деток в покое! Зачем вы подвергаете нас этим ужасным пыткам?

Грейди потер пальцем переносицу, зажмурился и, следуя его нелепой инструкции, раздраженно произнес:

– Я очень сожалею, мистер Пиверс, но я обязан задать эти формальные вопросы. Ответы на них помогут мне сузить круг подозреваемых в покушении на убийство. Такова процедура.

Арчи натянул на глаза свой ночной колпак и сказал:

– Ну, если так, то тебе придется ответить, мой мальчик. Потерпи немного.

Получив отцовское благословение, Артур стал перечислять все свои занятия минувшей ночью и закончил свое повествование пылким заверением, что все это может подтвердить его супруга, постоянно находившаяся с ним рядом.

– Что ж, весьма убедительно, – сказал Грейди и разрешил ему покинуть спальню.

Митци он допрашивать не стал, зная наверняка, что она повторит рассказ своего мужа слово в слово, а вызвал младшего сыночка Арчи.

Молокосос с ходу заявил, что они с Дейзи ужинали в закусочной «Макдоналдс», поэтому чека у них не осталось. Дейзи, как он отметил, обожает чизбургеры с кетчупом, а ему нравится смотреть, как она слизывает с пальцев сыр и соус. Сам же он предпочитает всем другим блюдам жареную картофельную . соломку.

– А чем вы занимались, вернувшись из закусочной домой? – спросил, прищурившись, Грейди.

– Заперлись в моей комнате и стали играть в скрещивание, – с хитрой ухмылкой ответил Юниор.

– Простите, не понял. Вы хотели сказать, в крестословицу? – переспросил детектив.

– Каждый вправе выбирать себе игры по своему вкусу, – нахально подмигнув ему, ответил Молокосос и, обернувшись к отцу, спросил: – Так я могу забрать обещанный мне ко дню рождения новый «мерседес», папочка?

– Забирай! Но только уговор: даже не заикайся о «феррари»!

– Как скажешь, папочка! – сказал сынок и вышел из спальни.

– Приходится время от времени бросать кость этим живоглотам, – пробурчал Арчи. – Иначе они меня сожрут и не поперхнутся.

В комнату влетела Мьюриел и, подбежав к Арчи, обняла его и разрыдалась.

– Крокодиловы слезы! И сопли тоже крокодиловы, – проворчал Арчи. – Ты первая же меня и сожрешь! Лицемерка!

Мьюриел возмущенно высморкалась в платок и выбежала из комнаты.

– Вот как надо от них избавляться! – самодовольно воскликнул Арчи и раскудахтался, потирая ладони. – По-моему, мы закончили. Ловко я утер им всем нос!

– Какая досадная трата времени! – в сердцах воскликнул Грейди. – Диккенс, заприте его на пару часов, мне надо отлучиться. Надеюсь, что до моего возвращения здесь ничего страшного не случится.

Глава 10

Никогда не ссуживай и не бери взаймы!

Шекспир

В сентябре Пенсильвания порой бывает прекрасной», и этот день мог служить тому наглядным подтверждением. После дождя, разразившегося вскоре после полудня, зеленые окрестности усадьбы Пиверса обрели муаровый отлив и первозданную яркость красок, на фоне которых извилистое асфальтовое шоссе походило на огромного аспида, греющегося на солнышке, выглянувшем из-за облаков.

Будучи опытным водителем, Грейди не гнал автомобиль на опасной скорости по скользкой дороге, так что Энни могла в полной мере насладиться и комфортом шикарного седана, и открывающимся из его окошка видом.

В бескрайних лугах пестрели цветы, с лесистых холмов стекали журчащие ручьи, а сквозь верхушки деревьев проглядывали черепичные крыши домов, которые, как ей казалось, росли прямо из земли этого чудесного края.

Однако эти идиллические картины сменились унылыми пустошами, как только автомобиль свернул на дорогу, ведущую к двадцать второму скоростному шоссе, тому самому, по которому добиралась сюда на своем спортивном кабриолете Энни. К счастью, поток машин в этот час не был слишком густым. Изредка их обгоняли порожние грузовики, спешащие за новым грузом в Нью-Йорк, или с натуженным ревом прижимали к обочине многотонные авторефрижераторы, устремляющиеся на запад или юг с грузом фруктов или замороженных мясных продуктов. Предусмотрительный Грейди уступал этим монстрам дорогу, зная, что соревноваться с водителями-дальнобойщиками рискованно. Энни была благодарна ему за это, так как читала в дорожном справочнике, что в штате Пенсильвания движение по дорогам чрезвычайно интенсивное, а их состояние оставляет желать лучшего.

Ее теоретические познания получили практическое подтверждение, как только машину начало подбрасывать на выбоинах и рытвинах. Опасаясь прикусить язык, Энни уставилась в окно. Впрочем, она успела наговориться вволю уже за первые пять минут этого путешествия. Едва лишь особняк Пиверса остался у нее за спиной, она стала красочно рассказывать Грейди о том, какое ледяное отчуждение ощутила этим утром во время завтрака и какими враждебными взглядами обжигали ее сидевшие за столом угрюмые родственники Арчи. Грейди рассмешил ее забавным рассказом о допросе, учиненном им – в опочивальне неугомонного старого пакостника.

Его непринужденная манера поддерживать разговор, обаятельная улыбка и мужской магнетизм поднимали Энни настроение и вселяли в нее не только ощущение защищенности, но и надежду, что когда-нибудь Грейди снова ее поцелует.

В немалой степени поднятию у нее жизненного тонуса способствовала и сама отлучка из пристанища для тихих и буйных умалишенных, именуемого домом Пиверсов. В общем, Энни пребывала в эйфории до того момента, как Грейди все испортил, произнеся всего лишь одну фразу…

Несколько минут Энни молчала, ощущая закипающую в ее груди ярость, потом ответила:

– Нет! Об этом не может быть и речи.

– Но почему, Энни? Без этого все равно не обойтись!

– Не надо меня уговаривать! Терпеть не могу, когда мне что-нибудь навязывают! – вскричала она. – Я сказала «нет» – значит, так оно и будет. Могу повторить! Нет, нет, нет и нет.

– Хватит! Что на тебя нашло? Может быть, ты подумала, что я собираюсь вынудить тебя вернуть мне долг натурой?

Энни повернулась к нему лицом и, прищурившись, прошипела:

– Ты только и мечтаешь об этом! Немедленно разворачивайся и вези меня обратно!

Она повернулась к нему боком, уставилась на дорогу и, сложив руки на груди, погрузилась в угрюмое молчание.

Ну и что из того, что ей требовалась новая одежда? Разумеется, она не собиралась ходить целый месяц в том, во что теперь была одета. Однако из этого не следовало, что она разрешит ему купить ей новые вещи за свой счет. Сейчас!

Размечтался!

– Значит, у тебя есть деньги? – спросил Грейди.

– Да, разумеется. Я сама могу купить себе все, что мне требуется, – не глядя на него, ответила Энни.

– Сомневаюсь, – с усмешкой сказал он.

– Это твое дело. Но никаких подарков я не принимаю, – отрезала Энни.

Грейди сжал рулевое колесо так, что костяшки пальцев побелели. Энни злорадно усмехнулась, торжествуя свою маленькую победу, но в целом ей было вовсе не до смеха. От полученного от Арчи аванса у нее осталось только семьдесят четыре доллара и двадцать три цента. Остальные деньги старик обещал заплатить ей только после выполнения ею работы. Тем не менее она предпочла бы остаться голой и разгуливать в таком виде по усадьбе, чем принять от Грейди деньги. Нет, ей не нужны его подачки!

Впрочем, уж абсолютно голой она ходить, конечно, не стала бы, ведь всегда можно что-то придумать.

Аванса ей хватило на то, чтобы внести первый взнос за свой новый автомобиль, купленный в кредит, и приобрести гардероб, приличествующий давно потерявшейся внучки миллионера. Просить его дать ей еще денег Энни не хотелось, как не могла она заставить себя попросить их у Папули. Он совсем недавно вошел в ее жизнь, и она еще не успела привыкнуть к нему настолько, чтобы по-свойски залезать в его бумажник. Пусть кое-кто и считает ее аферисткой и авантюристкой, но у нее тоже есть и гордость, и принципы. Она еще не настолько низко опустилась, чтобы жить за чужой счет. К тому же ей становилось муторно от одной лишь мысли, как обрадуется и просияет Арчи, услышав от нее такую просьбу. Он, разумеется, ей не откажет, но будет постоянно напоминать, что она такая же глупая бездельница, как и все прочие его детки.

– А что, если мы сочтем это займом? – спросил Грейди, съезжая со скоростного шоссе на местную дорогу. – Я знаю, что ты вполне кредитоспособна.

– Ты предлагаешь мне взять у тебя денег в долг? – переспросила Энни, наморщив лоб. О’кей, это совсем другое дело. Пожалуй, в нынешних стесненных обстоятельствах ей следовало проявить благоразумие и принять это предложение. А впредь ей нужно быть более осмотрительнее с деньгами. Из теперешней ситуации следует извлечь урок и не терять голову, став обладательницей кругленькой суммы наличных долларов. Зачем, к примеру, ей потребовался этот дурацкий плюшевый кролик? А ведь он обошелся ей не дешево!

– Совершенно верно, Энни, – произнес Грейди, заезжая на парковочную площадку напротив супермаркета. – Я дам тебе денег в долг, ты отдашь их мне, когда с тобой рассчитается Арчи. Все очень просто!

– Ладно, уговорил! – Энни вылезла из машины и захлопнула дверцу. – Взгляни-ка туда, Грейди! – воскликнула она, указывая рукой на вывеску на дверях банка. – Какая удача! Пошли!

Смекнув, что у нее на уме, Грейди помрачнел, однако покорно последовал за ней. Энни вошла в банк и, подойдя к стойке, попросила служащего продать ей чистый бланк долговой расписки.

– Одну минуточку, мисс, я позову управляющего, – сказал клерк и пошел в служебное помещение.

– К чему эти ненужные формальности, Энни? – спросил Грейди. – Ты меня пугаешь!

– Так принято у деловых людей. И раз уж мы с тобой, как ты сам сказал, партнеры, пусть и временные, необходимо соблюдать формальности. Я подпишу долговое обязательство на срок в девяносто дней, без обеспечения, разумеется, но предусматривающее уплату процентов, – серьезно ответила Энни. – Надеюсь, что управляющий банком подскажет мне, Каких именно.

Спустя четверть часа, заполнив с помощью любезного управляющего бланк расписки и получив от Грейди пятьсот долларов, Энни уже рассматривала вещи в торговом зале супермаркета. Грейди молча наблюдал за ней, прислонившись спиной к опорной колонне.

– Как здорово, что летние наряды продаются со скидкой! – щебетала Энни, делая вид, что не замечает изумления, написанного на физиономии своего спутника. – Жаль, что в белых туфлях после дня траура ходить не принято. Или я не права, Грейди?

– Отчего же? По-моему, тебе они подойдут. Все очень логично: сначала ты рвешься вписать свой «левый» заработок в налоговую декларацию, потом настаиваешь на долговой расписке, а теперь приглядываешься к белым летним туфлям, чтобы щеголять в них в сентябре. Оглянись на манекен, Энни, даже он улыбается! Тебе смешно, старина? – Он подмигнул манекену.

– Осторожнее, Грейди! Я где-то читала, что в их глаза иногда помещают видеокамеры, чтобы тайно наблюдать за воришками. Так что сейчас, когда ты беседуешь с этим истуканом, как со своим старым приятелем, тебя видит охранник. А вдруг он вызовет «скорую помощь», и тебя отвезут в палату с резиновыми стенами, надев на тебя смирительную рубашку? – с лукавой усмешкой сказала Энни.

Грейди отошел от колонны и, сняв с вешалки розовый джемпер с треугольным вырезом и без рукавов, протянул его ей:

– Примерь!

Энни задумчиво посмотрела на джемпер и покачала головой:

– Нет, он чересчур короткий. Да и вырез слишком большой. Я такие не люблю. И вообще, Грейди, что ты понимаешь в женской одежде? Ты меня отвлекаешь, лучше пойди погуляй, а не трепли мне нервы.

В этот момент у нее за спиной раздался голос охранника, давно наблюдавшего за странной парочкой:

– У вас возникли какие-то проблемы, мисс? Этот человек вам мешает? – спросил он.

Энни обернулась и увидела невысокого, но крепкого мужчину в униформе охранника. Он внимательно приглядывался к Грейди, словно бы размышляя, пристрелить ли его на месте без лишних разговоров или же скрутить специальным приемом и надеть на него наручники.

– Видите ли, дело в том, что… – Энни прикрыла ладошкой рот, чтобы не рассмеяться, и выразительно посмотрела на Грейди: дескать, я же тебя предупреждала!

По его скулам забегали желваки, на виске начала пульсировать синяя жилка. Энни вспомнила, что ей нужно как-то вернуться в дом Пиверса, и решила его пощадить.

– Благодарю вас, сэр, – сказала она охраннику. – Но ваше вмешательство не требуется. Он помогает мне выбирать вещи. Это мой брат, он обожает дамскую одежду. Вы не поверите, но он донашивал все мои вещи! Такой уж он у нас, и ничего с этим не поделаешь! Наша мамочка вот уже пять лет, как умерла, так что Грейди нужно обновить свой гардероб. Ему не терпится перейти в зал для крупных женщин, вот он и злится на меня. Верно, Грейди? Вы не подскажете, где здесь у вас одежда больших размеров?

Грейди схватил ее за локоть и, оттащив от охранника, прошептал:

– Я точно тебя убью! Но не сразу, а постепенно, предварительно хорошенько помучив. Думаю, что суд присяжных поймет меня и оправдает.

– Отпусти меня сейчас же! – воскликнула Энни, хихикая. – Или мне позвать того парня? Он быстро тебя успокоит!

– Энни! – прорычал Грейди, однако разжал пальцы и расхохотался. – Однако ты действительно актриса. Этот малый из охраны тебе поверил! Ты видела, как он на меня смотрел?

Энни взяла его под руку и добавила:

– Теперь ему целую неделю будут сниться кошмары. Ты будешь являться ему во сне в туфлях на высоких каблуках, комбинации и с накрашенными губами.

– Послушай, Энни, не лучше ли нам разойтись на время? – сказал Грейди, резко остановившись. – Я не намерен идти с тобой в секцию дамского белья. Давай встретимся на этом же месте через час. Я пока подышу свежим воздухом.

– А мне кажется, что в секции нижнего белья ты будешь прекрасно смотреться, – склонив голову набок, сказала Энни. – Представь себя в окружении манекенов в атласных лифчиках и шелковых трусиках! Это так мило!

– Прекрати шутить, Энни! – взорвался Грейди. – Жду тебя здесь ровно через час. Давай сверим часы!

Провожая его задумчивым взглядом, Энни подумала, что она фактически ничего о нем не знает, кроме того, что он частный детектив и вполне обеспеченный, самостоятельный мужчина.

Грейди носил дорогую и модную одежду, ездил на шикарном автомобиле. И как ей вчера ночью сообщила Мейси, пользовался грандиозным успехом у дам, хотя ни с одной из них не встречался более нескольких месяцев.

Целовался Грейди действительно прекрасно, в этом Энни успела убедиться.

Более того, этот поцелуй так вскружил ей голову, что она потом не раз задумывалась, какими последствиями чреваты такие головокружительные лобзания. Но ложиться в постель с Грейди Салливаном было смешно и глупо, это усложнило бы ее и без того, непростое положение.

Энни сделала глубокий вдох, медленно выдохнула и вернулась к выбору обновок. На сей раз она собиралась подойти к нему очень серьезно, чтобы не повторить ошибок, совершенных во время своего предыдущего набега на супермаркет, когда наличные деньги жгли ей карман. Сегодня она уже повеселилась от души, поиздевавшись над Грейди, так что пора было умерить свой пыл и начать деловито делать покупки.

Тем не менее на ее лице все-таки расцвела улыбка, когда при расплате за них обнаружилось, что именно сегодня все товары уценили на двадцать пять процентов. Энни сочла это за добрый знак, сулящий ей успех и во всех ее других начинаниях.

Грейди в третий раз за последние две минуты посмотрел на часы и с тревогой огляделся по сторонам, начиная сомневаться, что поступил мудро, оставив Энни одну в торговом зале. Нужно ни на секунду не упускать ее из виду.

А вдруг кто-то внезапно подошел к ней и, приставив дуло револьвера к спине, приказал без лишнего шума выйти через служебный вход из магазина? А что, если сейчас она лежит в багажнике автомобиля злодея с кляпом во рту и связанная по рукам и ногам и машина мчит ее к заброшенному карьеру, заполненному водой?

Грейди тряхнул головой, отгоняя дурацкие предположения, и подумал, что в последнее время его воображение чересчур разыгралось. Виновницей этого была, конечно же, Энни.

Но ведь иначе и быть не могло, она же такая беспомощная, подумал он. Однако тотчас же сообразил, что это не соответствует действительности, и прикусил губу, подыскивая более подходящее слово. Нет, Энни не беспомощная, она своевольна и болезненно порядочна! И еще – она неисправимая фантазерка.

Более всего Грейди беспокоила ее честность, абсолютно не увязывающаяся с той ролью, за которую она взялась. Столь противоречивые черты ее характера не укладывались в привычные логические схемы детектива, и это его бесило. Может быть, он просто плохо ее знал? Да и пытался ли он побольше узнать о ней, прежде чем поцеловать в саду в тот вечер, когда было совершено покушение на Арчи? Нет, не пытался. Какой же он идиот! Болван! Тупица! Осел! Баран!

Грейди затравленно оглянулся по сторонам, выглядывая в толпе ее кудрявые черные волосы. Увы, Энни нигде не было видно. Он сжал кулаки и заскрежетал зубами. Кто-то похлопал его ладошкой по спине, он резко обернулся, готовый дать наглецу достойный отпор, и остолбенел, увидев перед собой гору картонных коробок и пластиковых пакетов.

– Привет! – раздался из-за них голос Энни. – Мог бы и помочь, вместо того чтобы таращить на меня бешеные глаза.

Грейди так обрадовался, увидев ее, что не совладал с эмоциями и заорал:

– Ты опоздала! – Он схватил пакеты, зажал под мышкой несколько коробок и собрался было покинуть супермаркет, но Энни воскликнула:

– Не торопись! Я приготовила тебе сюрприз! – Грейди замер, едва не выронив пакеты из рук, и, обернувшись, спросил:

– Это твоя очередная шутка? Как ты вообще умудрилась купить такую уйму вещей всего за пятьсот долларов?

– Это мой маленький секрет. Ходить по магазинам – мое хобби. Кто-то пишет маслом картины на досуге, кто-то стреляет из арбалета, кто-то выращивает цветочки. А вот я обожаю делать покупки. Не стой как столб, подойди ко мне! Разве ты не видишь, что у меня по две сумки в каждой руке?

Грейди подошел к ней поближе. Она поставила пакеты на пол, покопалась в одном из них и достала небольшую коробочку.

– Вот, это тебе в знак моей признательности и нашего примирения. Не нервничай, я купила его на распродаже. Ну, открывай же скорее!

В коробочке оказался великолепный бумажник со множеством отделений и карманчиков для кредитных карточек. Повертев его в руках, Грейди пробормотал:

– Это так трогательно. Спасибо, Энни!

– Пожалуйста, – сказала она. – Ой, я ведь чуть не забыла положить в него монетку. Говорят, что дарить пустой бумажник – дурная примета. Он точно тебе нравится? Может быть, мне следовало подарить тебе рюкзак? Там был один, очень симпатичный, как раз для твоей комплекции. Шучу, шучу! Вот, держи пять центов, но старайся не потерять их сразу! О’кей?

– О’кей, – ответил Грейди. – У меня для тебя тоже есть сюрприз. – Он показал глазами на большой пакет, стоящий у его ног на полу.

Глазки Энни радостно заблестели, как у девочки, предчувствующей, что Санта-Клаус принес ей в своем мешке двухколесный велосипед, о котором она давно мечтала.

– А что там внутри? – спросила она.

– Открой пакет – увидишь! – с улыбкой ответил Грейди. – Это был последний экземпляр розового цвета, мне пришлось долго уговаривать продавщицу, чтобы она сняла его с витрины. Эй, прекрати сейчас же, Энни! Успокойся! Пожалуйста!

Но Энни Кендалл его не слушала. Прижав к груди большого розового плюшевого кролика, она плакала от радости, как ребенок, стоя в самом центре торгового зала, рядом с девушкой, рекламировавшей новый сорт духов.

Грейди растерянно заморгал, неуклюже обнял Энни вместе с ее игрушечным другом и поцеловал в макушку. И хотя он и не сказал, что влюблен в нее, эти слова прозвучали у него в голове.

Продавщица духов, умиленная этой сценой, улыбнулась и побрызгала на них из флакончика.