Текст книги "Лукавый ангел"

– Я же говорил, что у всех есть свое хобби, – сказал Диккенс и протянул Грейди мобильный телефон: – Вероятно, вы намерены позвонить в участок?

– Благодарю вас, Диккенс, но телефон, возможно, пригодится мне лишь чуточку позже, – сказал Грейди. – Я вижу, что Юниор пытается изобразить на своем лице неподдельное удивление. Оставьте эту затею, актер из вас все равно не получится. Мы обнаружили ваши отпечатки пальцев на солнцезащитном козырьке в салоне черного джипа «шевроле». Да, Молокосос, того самого, на котором ты пытался убить мисс Кендалл!

Юниор вскочил на ноги и завопил:

– Нет! Это неправда! Мы… то есть я этого не делал. Скажи им, Дейзи! Ведь мы же не собирались никого убивать!

Дейзи прищурилась, презрительно посмотрела на него и, скрестив руки на груди, воскликнула:

– Я отказываюсь комментировать любые вопросы, ответы на которые могут быть обращены впоследствии против меня. – В этот момент в ее глазах светился недюжинный ум.

– Заставь ее говорить, Грейди! – закричала Энни, придя в неописуемое волнение. – Она ведь пока еще не под присягой! Пусть все расскажет, пока сюда не прибыл ее адвокат.

– Адвокат? – Грейди почесал лоб. – Энни, никто еще даже не зачитал ей ее права! Может быть, нам кое-что разъяснит Юниор?

– Я постараюсь ему помочь, – сказала Энни, выступая вперед. – Вот что я тебе посоветую парень: лучше сразу во всем признайся, тебе это на суде зачтется. Имей в виду, что чистосердечное признание сокращает тюремный срок. Ну же, Юниор! Будь благоразумным, расколись!

– Энни, сядь на место! – едва не расхохотавшись, сказал Грейди, глядя на нее с умилением. Она была воистину прекрасна в этот момент, хотя и чуточку безумна. «Что ж, – подумал он, – совершенных людей нет».

Ее пылкий монолог настолько потряс Юниора своей доходчивостью и яркостью, что на какое-то время он совершенно утратил дар речи.

Глава 25

«Мое лицо – мое богатство, сэр!» – ответила она.

Из детского стишка

– Так это все? – воскликнула Энни, взмахнув руками. – Вот так все и закончится? И ты собираешься оставить это без последствий? Просто забыть?

Арчи, почувствовавший себя в безопасности, когда вновь очутился в своей спальне и, более того, в своей постели, высунулся из-под одеяла и попросил:

– Объясни ей все, сынок!

Грейди с жалостью посмотрел на раскрасневшуюся от перевозбуждения Энни, балансирующую на грани срыва, пожевал губами, подбирая нужные слова, « наконец сказал:

– Послушай, Энни! Арчи не хочет выносить из дома сор. Зачем кому-то знать, что отца пытались обобрать его собственные дети.

– Пытались? – возмущенно вскричала Энни, подперев бока кулаками. – Они украли пять миллионов!

– Пять миллионов не делают погоды, – невозмутимо парировал Арчи. – На свое двадцатипятилетие каждый из моих бездельников получил от меня в подарок десять миллионов. Однако я не стал от этого беднее. Я считаю, что дешево отделался. Теперь я смогу отдохнуть от этой своры прожорливых хищников какое-то время.

– Минуточку! – воскликнула Энни, вскинув вверх руки. – Ты подарил им по десять миллионов? Тогда почему же Мейси не обнаружила никаких следов этих миллионов на их банковских счетах? Ты не мог бы объяснить это мне, Грейди? Ведь ты говорил, что у детей Арчи нет больших денег, поэтому они и сидят на шее у своего папаши.

– Пусть это объяснит нам он сам, – сказал Грейди.

– С удовольствием, – сказал Арчи. – Получив от меня в подарок по маленькому состоянию, эти недоумки, Артур и Митци, возомнили себя заправскими предпринимателями и попробовали создать собственное аналогичное дело, надеясь со временем вытеснить меня с рынка. У Митци возникла идея заказать у известных художников-модельеров рисунки для своей необычной продукции. Разумеется, эти идиоты не учли, что потребители покупают туалетную бумагу вовсе не для того, чтобы ею любоваться. Им достаточно, чтобы она была мягкой и дешевой. Я сделал свои миллионы именно на дешевом товаре. Они же прогорели за три года и залезли в долги. С тех пор Подгузник беспробудно пьет.

– А как распорядился своими деньгами Юниор? – поинтересовалась Энни.

– Молокосос так запудрил себе мозги кокаином, что приобрел за три миллиона золотые рудники в Гане. Потом он переключился с наркотиков на алкоголь и под воздействием винных паров ухлопал пять миллионов на еще более абсурдный проект – установить на платформах у берегов Флориды огромные вентиляторы и с их помощью изменить направление Гольфстрима так, чтобы в Нью-Джерси стало еще теплее. То, что осталось после этих идиотских затей от десяти миллионов, досталось его многочисленным женам.

– С братцами все ясно, – сказал Грейди. – Но ведь есть еще и Мьюриел. Неужели и она пустила на ветер такие большие деньги?

– Она – нет, – спокойно ответил Арчи. – За нее это сделал ее супруг.

– Супруг? Разве она была замужем? – спросила Энни. В этот момент дворецкий внес в комнату поднос с чаем.

Поставив его на низкий столик у камина, Диккенс удовлетворил ее любопытство:

– Мисс Пиверс пала жертвой коварного охотника за богатством, – сказал он. – Впоследствии мистер Пиверс позаботился о том, чтобы никаких архивных записей об этом неудачном браке не осталось.

– Я сумел вернуть ее деньги, – хихикая, сказал Арчи. – Не все, конечно, но большую их часть. Этот негодяй удрал в Австралию, но я и там до него добрался. Мьюриел я ничего не сказал, иначе она отдала бы их еще какому-нибудь авантюристу. Бедняжка никогда не блистала острым умом.

– Тем не менее ты любишь свою дочь, – подойдя к кровати, сказала Энни. – Пусть Артур Уильям – безвольный недоумок, Юниор – алкоголик, бабник и мот, а Мьюриел внушает жалость, но ты всех их любишь. Ведь иначе ты наверняка бы заявил об их проделках в полицию. А ты пожалел их и ограничился тем, что собрался выгнать их из дома и своей корпорации. Ну, Арчи, разве я не права?

Арчи спустил ноги с кровати и воскликнул, обращаясь к Грейди:

– Эта глупая девчонка так ни черта и не поняла! Ей хочется придать этой гнусной истории милый, сентиментальный оттенок, превратить ее в розовую семейную мелодраму. Черта с два! Я выгнал из своего дома всю эту ораву спиногрызов, потому что я всех их ненавижу. Они законченные дураки и недоучки. Когда я умру, всем им вскоре тоже настанет конец. Я старый негодяй и хочу таким умереть. Но последние свои денечки я хочу прожить спокойно и счастливо.

Грейди вскочил со стула и промолвил:

– Теперь, надеюсь, ты убедилась, Энни, что на самом деле все обстоит очень просто. Теперь мне понятно, почему он меня нанял: чтобы вокруг этой вонючей истории не возникло шума. Он просто-напросто боится, что кто-то узнает об афере его недостойных сыновей или чьей-то попытке проткнуть его стрелой. Вряд ли люди поверят, что его хотели просто попугать, как это утверждает Дейзи.

– Она классный стрелок, и я не вижу оснований не верить ей. Раз она утверждает, что не собиралась убивать Арчи, значит, так qhq и было, – сказала Энни, пожав плечами.

– Но ведь могло случиться и так, что от порыва ветра стрела угодила бы в бедного Арчи! И что тогда? Да и я вполне могла бы не успеть свернуть с дороги на обочину! По-моему, Юниора и Дейзи следует упечь за решетку за две неудачные попытки устранить неугодных им людей. Они просто прикидываются невинными овечками.

Арчи снова удобно устроился на подушках и произнес:

– Ты понимаешь, сынок, почему эта девчонка хочет отомстить Молокососу? Она дьявольски зла на него за то, что он накрасил губы ее помадой, устроив погром в ее спальне.

Энни брезгливо поморщилась и передернула плечами.

– Так вот почему он показался мне похожим на вампира из фильмов ужасов в тот вечер! – воскликнула она. – И как я сразу не сообразила, что у него на губах моя помада. Фу, какая гадость! – Она скривила от омерзения физиономию, – Выходит, он еще и гнусный извращенец?

– У меня есть видеозаписи, на которых он прыгает по комнате в нижнем белье Дейзи. Если хочешь, я тебе их покажу, – сказал Арчи, заметно оживившись.

– Благодарю покорно, лучше в другой раз! – сказала Энни, плюхнувшись в кресло. – А сейчас я хотел бы получить свой чек, собрать чемоданы и убраться отсюда.

– Я сочувствую тебе, малышка, но это невозможно, – сказал Грейди и, подойдя к ней сзади, стал легонько разминать пальцами ей плечи. – Нам придется вытерпеть заключительный акт этого спектакля. Или ты забыла, что обещала честно рассказать мне, кто ты есть на самом деле?

Энни слегка наклонила голову, чтобы ему было удобнее делать ей массаж, и томно сказала:

– Только не сейчас! По-моему, для одного дня достаточно и тех потрясений, которые мы все уже испытали. Я беспокоюсь о твоих нервах, они могут не выдержать.

– Не надо обо мне беспокоиться, в крайнем случае меня спасет доктор. Диккенс, будь любезен, пригласи его сюда!

Когда дворецкий вышел, Грейди поцеловал Энни в макушку и добавил:

– Прости, дорогая, но кое-что мне уже известно, поэтому нам остается уточнить некоторые детали. Это не займет у нас много времени.

Энни резко обернулась и спросила:

– Откуда тебе может быть что-то обо мне известно? Грейди покосился на Арчи, убедился, что он уже клюет носом, утомленный недавними бурными событиями, и, сев на стул напротив Энни, произнес:

– О’кей. Я хотел бы начать с извинения. Дело в том, дорогая, что вчера ночью я не выдержал и нарушил данное тебе обещание. Вероятно, меня опьянил успех с Дейзи…

– Продолжай! – сказала Энни и принялась грызть костяшки пальцев.

Грейди погладил ее по голове, вздохнул и сказал:

– Мейси к этому времени отрубилась от усталости, и я остался наедине с компьютером. Удачная догадка относительно подлинной фамилии Дейзи пробудила во мне спортивный азарт. Я предположил, что и фамилия Кендалл тоже выдуманная, и стал набирать на клавиатуре наугад другие варианты.

– Какой ты, оказывается, смекалистый, Грейди! – сказала Энни и потупилась.

– Да, я всегда это знал, – кивнул Грейди и продолжал: – Так вот, было уже поздно, я устал и не стал выдумывать какието фамилии, а просто начал перебирать те, к которым успел привыкнуть за последние две недели: Пиверс, Диккенс и, наконец, Сандборн.

Энни еще ниже склонила голову и расплакалась.

– Ты очень хороший детектив, Грейди, – писклявым голосом произнесла она, глотая слезы. – Арчи с тобой повезло.

Грейди погладил ее по коленке и успокаивающим голосом промолвил:

– Не такой уж я и хороший детектив, Энни, раз до сих пор так и не понял, зачем вы с мистером Сандборном все это затеяли. Но мне на это наплевать! Главное, что я люблю тебя. Это я и хотел тебе сказать до того, как сюда придет доктор Сандборн.

– Поначалу мне казалось, что я твердо знаю, зачем я сюда приехала, – сказала Энни чуть слышно. – Но сейчас я в этом уже не уверена. Сейчас я вообще ничего не понимаю.

– Но мне-то ты веришь, Энни? – спросил Грейди. Энни подняла голову, похлопала глазами, влажными от слез, и сказала:

– Мне всегда хотелось верить в счастливый финал. – Он порывисто сжал ее руки и воскликнул:

– Тогда поверь в это и теперь! Сиди смирно и не вмешивайся в мой разговор с Диккенсом и Сандборном. Договорились?

Энни закусила нижнюю губу и кивнула, не потому, что готова была так долго молчать, а просто потому, что боялась снова расплакаться.

Дверь распахнулась, и в комнату вошли врач и дворецкий. Грейди вскочил и окликнул Арчи. Тот вздрогнул, открыл глаза и недовольно проворчал:

– Что случилось? В чем дело?

– Сейчас ты все узнаешь, Арчи! – с загадочным видом произнес Грейди. – И будешь весьма удивлен и озадачен. Я намерен доказать, что никакой паранойей ты не страдаешь. Дело в том, Арчи, что у тебя действительно много врагов. В этом я убедился, проведя маленькое расследование. Для начала приведу только два примера: на протяжении десяти или даже двадцати лет двое самых близких тебе людей, дворецкий и лечащий врач, систематически тебя обкрадывали.

Диккенс выпятил грудь и возмущенно воскликнул:

– Сэр! Вы же дали мне слово!

– Да, ну и что из того? Я солгал! – ответил Грейди. – Очевидно, я попал под дурное влияние скверной компании, окружавшей меня в последнее время. Или в самой атмосфере этого дома есть нечто порочное. Здесь не захочешь, но соврешь!

– Успокойся, Чарльз! – пробасил доктор Сандборн, доставая из своего черного саквояжа любимую серебряную флягу. – Ему нужен в первую очередь я, а не ты. Правильно, мистер Салливан? Только не надо злорадствовать.

Энни сжалась в комок и потупилась: услышанное стало для нее неприятной новостью. Она не знала, что Папуля замешан в аферах Диккенса с антиквариатом.

– Одну минуточку! – сказал Арчи, вскакивая с кровати. – На что вы намекаете? Уж не на то ли, что они воровали у меня картины, статуэтки, драгоценности и прочую мишуру? Если речь идет об этом, так это для меня вовсе не новость. Я давно об этом знаю.

– Сэр! – взволнованно воскликнул Диккенс с видом сидящего на электрическом стуле преступника, увидевшего за мгновение до исполнения приговора начальника тюрьмы, бегущего по коридору с известием о его отмене. – Следует ли из сказанного только что вами, что вы прощаете мне все мои непростительные поступки?

– Прощаю? Черта с два, Диккенс! Я их одобряю! Какая мне разница – завещать тебе деньги в благодарность за твою верную службу в течение сорока лет или позволить тебе самому воровать у меня то, что ты находишь нужным? А почему, ты думаешь, я с такой легкостью оставляю своим проклятым деткам этот дом вместе со всем имуществом? Кстати, ты бы мог действовать чуточку проворнее, мой друг. Тот портрет работы Рембрандта, что висит в большой гостиной, потянет по меньшей мере на миллион. Я бы не хотел, чтобы он достался пьяницам, развратникам и охотникам за чужим богатством.

Грейди потер затылок, пытаясь унять назойливую боль.

– Тебя ничем не проймешь, Арчи! – сказал он. – Твоя выдержка достойна восхищения. Так ты, вероятно, знал и о том, что доктор Сандборн тоже в этом замешан?

– А как же! – воскликнул Арчи. – Ведь я был у него единственным пациентом в течение двадцати лет, а он привык жить на широкую ногу и ни в чем себе не отказывать. Кого же еще, как не меня, ему обворовывать?

– Я, пожалуй, лучше пойду, с меня довольно, – устало промолвила Энни, медленно вставая с кресла. – Я не могу больше это слушать.

Доктор Сандборн протянул было к ней руку, но она отскочила от него, как от горячей печки, и закричала, размахивая руками:

– Не смей ко мне прикасаться! Не приближайся ко мне! Мне следовало бы догадаться, что ты меня обманываешь! Ты никогда ничего не делал ни для меня, ни для мамы! Ты презренный эгоист! Всегда заботился только о себе!

Грейди положил ей руки на плечи, она инстинктивно повернулась и уткнулась лицом в его грудь.

– Я вынуждена была молчать, потому что он попросил меня об этом! Он говорил, что нужно немного подождать, потому что Арчи пока не готов услышать правду. Ну зачем он заставил меня сюда приехать? Почему он решил, что знакомство с этими людьми пойдет мне на пользу? Лучше бы он оставил меня в покое! – рыдая, говорила она.

Грейди погладил ее по спине и крикнул Диккенсу:

– Ступай разыщи Мейси. Живо!

– Энни! Я пошел на это только ради тебя! – воскликнул доктор Сандборн и шагнул было к ней, но тотчас же попятился, испугавшись недоброго взгляда Грейди.

Вскоре прибежала Мейси. Она обняла Энни и увела ее из комнаты, приговаривая:

– Успокойся, милочка, сейчас мы с тобой поплачем, а потом займемся своими ноготками. Все мужчины негодяи, разве ты этого раньше не знала?

Грейди дождался, пока за женщинами закрылась дверь, и выразительно посмотрел на доктора Сандборна. Он тяжело вздохнул и, обреченно взмахнув рукой, пробурчал:

– Ладно, давайте покончим с этим. – Он отвернул крышку своей фляжки, сделал большой глоток, крякнул и обратился к Арчи, своему старому приятелю и пациенту, с вопросом: – Тебе известно, с каких пор я тебя ненавижу?

Прежде чем ему ответить, Арчи залез на свою кровать и накрылся до подбородка одеялом.

– О чем ты говоришь, старина? – пробормотал он. – С какой стати ты должен меня ненавидеть? Мне всегда казалось, что мы добрые приятели.

Грейди поморщился и, сделав глубокий вдох, сказал:

– Арчи, вдумайся, что ты говоришь! Этот человек не только обворовывал тебя много лет подряд, но и делал тебе далеко не безобидные инъекции. Вместо того чтобы лечить тебя, он превращал тебя в идиота и наркомана, тем самым приближая твою кончину. Как же ты можешь называть его после этого своим другом?

– Да ведь, кроме меня, других друзей у него нет! – сказал Сандборн, плюхнувшись в кресло, освобожденное Энни, и вытягивая ноги. – Его ненавидят родные дети, не любят его сотрудники. Он даже не мог подружиться со своим псом! Арчи, ты помнишь терьера по кличке Бонзо? Так он тебя на дух не переносил. Я всегда был твоим единственным другом, по и меня ты предал!

Арчи накрылся одеялом с головой и пробормотал:

– Санди, я тебя не понимаю! О чем это ты? Я не сделал тебе ничего дурного.

– Почему же тогда мне в это не верится? Может быть, Диккенс нам что-то прояснит?

– Да, сэр, пожалуй, я смог бы кое-что разъяснить, – вскинув подбородок, ответил Диккенс. – Но мне нужно срочно упаковывать чемоданы. Так что вы уж меня извините, сэр! Если я кому-то потребуюсь, меня можно будет найти на Таити.

– Поскольку Арчи не намерен выдвигать против кого-либо обвинения, – сказал Грейди, – я полагаю, что вы можете идти. Желаю вам приятных прогулок по пляжу, Диккенс. Но не советую надевать набедренную повязку, она вышла из моды. – Он обернулся, взглянув на Арчи, готового расхныкаться, и добавил: – Ваш особняк стремительно пустеет! Все спешат его покинуть, скоро здесь вообще никого не останется, кроме Энни и вашего старого приятеля Сандборна. Доктор, вы не хотите окончательно облегчить душу? Расскажите Арчи об Энни!

– Да, Папуля, расскажи Арчи об Энни! – раздался звонкий девичий голос из дверей.

Все трое мужчин одновременно обернулись. – Энни, бледная и со сжатыми кулаками, застыла в дверном проеме. Из-за ее спины выглядывала обескураженная Мейси – всем своим видом, мимикой и жестами она как бы говорила, что пыталась задержать Энни, но потерпела неудачу.

Не глядя в сторону Грейди, Энни вошла в спальню и срывающимся голосом воскликнула:

– Пожалуй, лучше я сама ему расскажу! Я поведаю ему одну историю, случившуюся двадцать шесть лет назад. Она началась с того, что один женатый сластолюбец соблазнил двадцатилетнюю девушку. Спустя некоторое время она поняла, что забеременела. Но ее ветреный обольститель увлекся другой красоткой, и тогда отчаявшаяся девушка бросилась за помощью к своему папаше. Он потребовал, чтобы она скрыла свой позор и сделала аборт. Но девушка хотела сохранить ребенка и убежала куда глаза глядят. Однако очень скоро бедняжка поняла, что одной ей не вырастить свою дочь. И вот однажды, приколов булавкой к моему пальто бумажку с моим именем – Энни Кендалл Сандборн, – мама оставила меня возле дверей универмага в Джорджии. Фамилию Кендалл носила в девичестве ее мать – моя бабушка. Но об этом я узнала только спустя много лет.

Энни принялась расхаживать по комнате, покусывая пальцы. Грейди шагнул было к ней, желая как-то успокоить ее, но она затрясла головой и продолжала свое печальное повествование:

– А потом вдруг объявился он. – Энни указала пальцем на доктора Сандборна. – Ему каким-то образом удалось разыскать меня в Филадельфии, куда я попала после долгих странствий по разным штатам. Он меня все-таки нашел и велел мне называть его Папулей. Мило, не правда ли?

– Энни, я ведь уже говорил тебе, что бесконечно сожалею о своем необдуманном поведении! Шейла всегда была неуравновешенной и взбалмошной девочкой. И когда она сказала, что ждет ребенка, я взбесился. – Доктор Сандборн покачал головой и тяжело вздохнул. – Я прогнал ее, она исчезла, а потом я не смог ее найти.

– Зато маму в конце концов нашла я, – сказала Энни. – Я нашла ее на кладбище в пригороде Атланты. Она умерла, вколов себе слишком большую дозу наркотика, спустя год после того, как бросила меня. Я нашла ее, потому что я ее искала. А когда ты, Папуля, начал ее искать?

Арчи стал подавать с кровати знаки подойти к нему. Грейди подошел и спросил:

– В чем дело?

– Что она говорит? – вытаращив глаза, шепотом спросил Арчи. – Неужели все именно так и обстоит? Неужели это правда?

– Да, Арчи, правда, она твоя дочь. А теперь заткнись! – рявкнул Салливан.

– Она мне нравится, Салливан! – прошептал Арчи. – Я хочу сказать, что эта девчонка не совсем безнадежна.

Доктор Сандборн поник и словно скукожился в кресле.

– Как много лет потеряно напрасно! – бормотал он, сокрушенно качая головой. – За год до побега Шейлы я потерял жену, твою бабушку, Энни. И запил после того. А потом стал употреблять наркотики. – Он взглянул на свою внучку и с горечью добавил: – Я испытывал невероятную душевную боль, Энни! Я потерял себя. И в результате впал в небытие на долгие годы, вел никчемную жизнь. Тебя я не хотел искать, ведь ты была частицей Пиверсов, из-за которых я лишился Шейлы. Даже когда я узнал, что ее нет в живых, я все равно не стал тебя разыскивать. Ведь я даже не знал, какого пола родившийся у моей дочери ребенок, и мне это было безразлично. В этом я честно признался тебе, когда мы наконец-то встретились. И тогда мне захотелось отомстить Арчи, заставить его страдать, как страдал я, заплатить за свои грехи.

Арчи схватил Грейди за руку и с ужасом воскликнул:

– Она нашла меня! Шейла нашла-таки меня! Но ведь я не хотел причинить ей вреда, мы лишь немного повеселились. Я не думал, что все так печально закончится. Я даже не знал, что она забеременела! Я клянусь в этом, Салливан! Ты должен защитить меня от него, я ведь плачу тебе за это! Охранять меня – твоя обязанность!

– Не рассчитывай на это, Арчи! – пробурчал Грейди и, отойдя к Энни, обнял ее рукой за плечи. – Думаю, того, что ты услышала, вполне достаточно, – сказал ей он. – Остальное мне известно. Сандборн все-таки нашел тебя спустя много лет и объяснил, кто ты на самом деле. А потом он предложил тебе появиться в доме Арчи, назвавшись его давно потерявшейся внучкой.

Энни почувствовала, что у нее подкашиваются ноги, и обняла Грейди за талию, чтобы не упасть.

– Он сам и подбросил Арчи ту идею с объявлением в газете о розыске его пропавших наследников, представив ее ему как оригинальный способ позлить его родственников, – добавил Грейди, крепче прижимая Энни к себе.

– Папуля нашел меня всего три месяца назад, – сказала она. – Хотя давно знал о моем существовании. Он сказал, что для меня будет полезно немного пожить в своей семье, получше узнать своих родственников. Эта мысль мне понравилась, ведь других родных у меня нет. И я согласилась познакомиться с этими людьми, оставаясь инкогнито и сохраняя возможность исчезнуть в любой момент, если они мне не понравятся.

Энни глухо хохотнула.

– И вот я с ними познакомилась! Честно говоря, лучше бы мне вообще не знать об их существовании. Какая это ужасная компания! Их всех следовало бы повесить на фонарных столбах за безответственное отношение к своим семейным обязанностям.

– Энни, возьми себя в руки и будь умницей! – шепнул ей Грейди. – Посмотри на этих побежденных поверженных! Они поняли, что потерпели сокрушительное поражение, и вряд ли сумеют когда-нибудь подняться. Пощади их, не бей лежачих, Энни. Прояви милосердие.

Она взглянула на него и натянуто улыбнулась.

– Но и я не ангел, Грейди! Ведь я хотела получить свои пятьдесят тысяч долларов, купить себе автомобиль и модные наряды. Мне казалось, что так я буду лучше вписываться в их круг, соответствовать уровню их жизни, понимаешь? Я и не подозревала, что планы Папули простираются значительно дальше. Разве это не так, Папуля? – спросила она у доктора Сандборна.

Он вдруг затрясся, побагровел, замахал руками и закричал:

– Ты должна была получить все! Понимаешь? Нам должно было достаться все его богатство!

– Даже если бы мне его предложили, я бы его отвергла! – распрямив спину, ответила Энни, и Грейди почувствовал, как напряглось ее тело. – Ты знал, как я собиралась распорядиться деньгами, на что я собиралась их потратить. Но тебе до этого не было дела. Тебе всегда не было до меня дела, ты жаждал мести, а меня использовал как орудие мщения.

– Мне известно, что ты работала в координационном отделе Филадельфийского института почки, – сказал Грейди, прижав ее к себе покрепче, чтобы она не убежала. – Ты собиралась пожертвовать свои деньги этому учреждению?

Не в силах ничего сказать от охватившего ее волнения, Энни кивнула. И Грейди показалось, что его сердце вот-вот лопнет от распирающей его нежности. Одному Богу было известно, как он обожал эту женщину!

– Хочешь исчезнуть отсюда? – спросил он, заметив, что Арчи спрятался под одеялом, а Сандборн умолк, уронив голову на руки. Оба старых негодяя поняли, что потеряли нечто чрезвычайно ценное.

Энни снова кивнула.

– Тогда пошли! – сказал Грейди. – Пусть эти ничтожества сами выясняют отношения. Мне до них больше нет никакого дела, пусть хоть поубивают друг друга! Впрочем, опыт подсказывает мне, что они помирятся и расцелуются. Ведь у них обоих не осталось больше ни одного близкого человека!

– Мне следовало рассказать тебе все раньше, – сказала Энни Грейди, когда они очутились в его комнате, где Мейси, уже собравшая почти все сумки и чемоданы, немедленно заявила, что им лучше поскорее убраться отсюда, пока здесь не случилось что-нибудь похуже.

– Это верно, – согласился Грейди. – Вот только у вас с Папулей был договор. Он оставил за собой право контролировать ситуацию и выбрать наиболее подходящий момент для раскрытия твоего инкогнито. Очевидно, он рассчитывал, что ты, став наследницей богатства Арчи, отблагодаришь его за гениальную идею и дашь ему миллиончик-другой на безбедную старость.

– Об этом я, честно говоря, не задумывалась, – сказала Энни. – Папуля сказал мне только, что он придумал, как ввести меня в семью Арчи, не объясняя никому, что я их родственница. Черт подери, Грейди, мне становится муторно, как только я вспомню, что представляют собой мои братья и сестра, – в сердцах добавила она.

– Допустим, что Мьюриел не так уж и плоха, – заметила Мейси, захлопнув крышку последнего чемодана. – С ней вполне можно дружить. – Она подбоченилась и посмотрела на Энни. – Тебе повезло, что от Арчи тебе перешел только серый цвет глаз, а в остальном ты пошла в мать. Другим его деткам повезло значительно меньше, они унаследовали все худшие качества обоих своих родителей.

– Мейси! – воскликнул Грейди, подавая ей знаки покинуть помещение. – Почему бы тебе не подогнать ко входу машину? Через несколько минут мы с Энни тоже спустимся.

– Хорошо, я выполню твою просьбу. Но только при условии, что получу свои законные три недели отпуска, оплаченные агентством, и авиабилет за его счет. Предпочтительно до Парижа.

– Я не перестаю ей удивляться, – сказала Энни, проводив удаляющуюся Мейси изумленным взглядом. – Раз уж мы уезжаем, я заберу свои документы из туалетного бачка.

– Ты спрятала их в туалетный бачок? Но я туда заглядывал, там их нет! – сказал Грейди.

Энни, уже взявшаяся за ручку двери его ванной, обернулась и с обаятельной улыбкой промолвила:

– В первый день я спрятала пакет в своем туалете. Но потом передумала и перепрятала их в твой бачок. Ведь заглядывать туда тебе вряд ли пришло бы в голову.

Грейди стоял на прежнем месте, качая головой, пока она не вышла из туалета со своими водительскими правами и прочими документами, которые она спрятала у него под носом.

Впрочем, учуять их он все равно не мог, так как они были не совсем под носом. «О’кей, – сказал себе он, – в детали лучше не вдаваться».

– Ты бы не хотела работать в нашем охранном агентстве? – спросил он, подхватив чемоданы, по одному – в каждую руку и третий – под мышку. – Мы бы могли открыть новый отдел – раскрытие головоломных преступлений по особой методике, основанной на энциклопедических познаниях в литературе и кино.

– Я подумаю над этим предложением, – сказала Энни, распахивая перед ним дверь. В коридоре их поджидали Арчи и Сандборн. – Убирайтесь! – тихо приказала им она.

– Мы хотим извиниться, – чуть слышно произнес Арчи, всем своим обликом выражая такое смирение, что Грейди на мгновение усомнился, действительно ли перед ним Арчи Пиверс. Однако знакомые вставные челюсти и галстук в крупную клетку свидетельствовали, что это он. – Мы оба сожалеем, что все так скверно получилось.

– Мне это безразлично, – отрезала Энни.

– Энни, – ты утомилась, постарайся не говорить ничего такого, о чем потом пожалеешь, – предупредил се Грейди.

– Мы с Арчи потолковали, – робко сказал Сандборн, выступая вперед, – и пришли к выводу, что мы не очень приятные люди и наделали в жизни немало ошибок.

Арчи состроил скорбную гримасу и кивнул.

– Это уж точно! – сказала Энни.

– Энни, прекрати! – одернул ее Грейди и тотчас же пожалел об этом, потому что она обожгла его яростным взглядом, потом с презрением посмотрела на своего папочку и дедулю и, сделав глубокий вздох, разразилась негодующей тирадой:

– «Энни, не надо! Энни, прекрати! Энни, будь умницей! « Почему вы все возомнили, что я ангел? Или вы принимаете меня за дуру, которая не понимает, что говорит? Чего ты ждешь от меня, Арчи? Чтобы я поцеловала тебя и стала называть папочкой? Не дождешься, урод! Я тебя ненавижу. Ты подлый, отвратительный старикашка, испортивший жизнь веем своим детям. И я благодарю Всевышнего за то, что он не позволил тебе загубить и мою жизнь.

– А ведь в чем-то она права, Арчи, – робко сказал Грейди, начинающий нервничать из-за того, что старики закрыли ему проход. Оставалось надеяться только на то, что Энни тоже потеряет терпение и двинет Арчи сумкой по колену так, что Сандборну придется оказывать ему первую медицинскую помощь.

– А ты, Папуля! – воскликнула она, пронзая доктора взглядом. – Ты мною манипулировал! Лучше бы ты меня вообще не нашел.

– По-моему, все это ты уже говорила, – тихо сказал Грейди. – Раз уж ты повторяешься, нам пора идти.

– Ну, вы собираетесь уступить мне дорогу или нет? – воскликнула Энни, глядя на стариков.

– Мы хотим просить тебя дать нам шанс исправиться! – разом сказали оба.

– Что! У меня, очевидно, что-то со слухом!

– Не кипятись, дочка, – сказал Арчи. – Ты все поняла. Мы просим тебя дать нам возможность загладить свою вину. Мы хотим, чтобы ты осталась и пожила здесь еще немного. Ты только скажи, что мы должны для тебя сделать, и мы все устроим. Мы выполним любую твою просьбу, Энни. Только не покидай нас!

– Останься хотя бы еще на несколько дней, – подхватил Сандборн. – Мы уже приказали Диккенсу передать остальным родственникам, что они могут остаться. Я имею в виду Артура Уильяма, Юниора и Мьюриел. Ты ведь тоже этого хочешь, не так ли? Ты ведь хочешь получше узнать своих братьев и сестру? Разумеется, Дейзи уже и след простыл, но это не очень большая утрата.