Текст книги "Лукавый ангел"

– Папа не любит, когда кто-нибудь нарушает его покой, – робко заметил Подгузник, а Молокосос добавил:

– Как-то раз я постучался к нему ночью, и на следующее утро он прислал мне записку, в которой пригрозил, что если такое повторится, он распорядится, чтобы меня кастрировали, а мошонку вывесили в вестибюле на всеобщее обозрение. С тех пор никто из нас не решается тревожить его по ночам, мистер Салливан.

– Я звонила в комнату Диккенса, – отрешенно произнесла Митци. – Он скоро будет здесь.

– Ну и дела! У мажордома есть свой телефон. Может быть, у него есть и особый номер, не внесенный в справочник? – язвительно осведомился Грейди.

Энни прыснула со смеху, но, спохватившись, прикрыла рот ладошкой и сделала серьезное лицо.

– Но почему Арчи не зовет на помощь? – спросила Дейзи.

Все посмотрели в ее сторону, пронзенные страшным предположением. Действительно, за дверью спальни было подозрительно тихо. Дейзи вцепилась в руку Юниора и срывающимся голоском пропищала:

– Откуда не доносилось ни звука и полчаса назад, когда мы проходили мимо этой двери, возвращаясь к себе после ужина. А спустя некоторое время раздался треск. Верно, милый? Громкий, резкий: бах-трах-тарарах! А вдруг бедный Арчи упал на зеркало, и стекло отсекло ему голову? Ой, а что, если он уже мертв?

Грейди снова смачно выругался, и Энни, отстранив его, предложила:

– Давайте я поверну дверную ручку. Возможно, что дверь и не заперта.

Как выяснилось, она все-таки была заперта, поэтому Грейди отошел от нее, насколько это представлялось возможным, и приготовился с разбегу вышибить дверь своим корпусом. Энни подумала, что он рискует сломать плечо, поскольку в старинном доме все двери крепкие и толстые. Однако стоило лишь ей посмотреть ему в глаза, как у нее пропало желание высказывать свои опасения.

От неизбежной травмы детектива спас появившийся наконец мажордом, одетый в черные отутюженные брюки и черный пуловер, – на одной из его манжет Энни заметила капельку масляной краски, да и весь он был пропитан ее характерным запахом. Выражение лица Диккенса говорило, что он страшно недоволен тем, что его побеспокоили. Заметив подозрительный взгляд Энни, дворецкий произнес:

– У каждого человека должно быть какое-то увлечение. Я, к примеру, люблю рисовать. Увы, в этом доме трудно сосредоточиться даже в свободный от работы час. Прошу всех отойти от двери!

Он достал из кармана ключ и вставил его в замочную скважину.

Едва он повернул ключ в замке, как Грейди выхватил из-под пиджака револьвер, на который давно жаждала взглянуть Энни, оттолкнул Диккенса и влетел в спальню, крикнув, чтобы все оставались на месте, пока он не осмотрит помещение.

Увидев в руке детектива оружие, Подгузник спрятался за жену, Дейзи охнула и упала в обморок на руки Юниору. Так что опасаться, что толпа любящих деток растопчет его, устремляясь к своему дорогому папочке, Грейди не стоило.

Он присел, держа револьвер двумя вытянутыми вперед руками, и стал осматривать комнату, резко поворачиваясь на месте, как герой кинобоевика.

Потом он тихонько затворил дверь, и все оставшиеся в коридоре переглянулись, не осмеливаясь нарушить тишину ни словом, ни вздохом.

– Что здесь происходит? – раздался удивленный женский голос. – Какого дьявола вы здесь собрались?

Митци с перепугу завизжала, Энни вздрогнула, Дейзи очнулась. И лишь один невозмутимый Диккенс медленно обернулся и, поклонившись Мьюриел Пиверс, промолвил:

– Возможно, с вашим отцом случилась неприятность, мадам. Если же это не так, то мистер Салливан выставит себя ослом и будет с позором уволен. Сейчас мы все ждем, когда он оттуда выйдет.

Мьюриел плотнее запахнула полы своего выцветшего лилового халата на тщедушной груди, провела рукой по жидким волосам, накрученным на розовые бигуди, и дрожащим голосом спросила:

– Надеюсь, с папочкой ничего страшного не случилось?

– Разбилось окно в его спальне, – пояснила Энни, обнимая дрожащую женщину за плечи. – Мы пока не знаем, что произошло на самом деле. Сейчас там находится детектив Салливан, он делает свою работу. Успокойтесь!

Диккенс хмыкнул и, пожав плечами, стал соскребать ногтем краску с манжеты.

Дверь распахнулась, и все замолчали, уставившись на Грейди. Он взглянул на Энни и сказал:

– Старик сильно напуган и просит вызвать к нему врача. Можете войти, но ни к чему не прикасайтесь. Диккенс, позвоните доктору Сандборну!

– О Боже! Его здесь только не хватало! – вскричала Мьюриел и рванулась в спальню.

Все устремились за ней, в коридоре остались только Энни и Грейди. Детектив убрал револьвер в кобуру, висевшую у него на плече под пиджаком, потер ладонями лицо и с досадой произнес:

– Этого следовало ожидать. Я нашел его лежащим на полу возле кровати, белым как мел и дрожащим как осиновый лист. Он стоял на коленях, прикрыв голову руками. Я немедленно осмотрел туалет и ванную, но никого там не обнаружил и усадил беднягу в кресло. Думаю, что он все еще находится в шоке.

– Но что произошло? – спросила Дейзи, заглядывая в комнату через его плечо. Однако там было темно, и рассмотреть ей толком так ничего и не удалось.

– Сходи взгляни сама, только ничего не трогай, – глухо сказал Грейди.

Энни медленно вошла в спальню и увидела Арчи, сидящего в кресле у камина, и Мьюриел, стоявшую возле отца на коленях.

Молокосос, обняв Дейзи за талию, тискал ее задницу. Подгузник молча уставился на Митци. Митци, прищурившись и поджав губы, смотрела на кровать Арчи. Энни тоже взглянула на кровать.

Чуть выше подушки из спинки в изголовье торчала короткая толстая стрела, выпущенная из арбалета.

Сердце Энни похолодело, по коже поползли мурашки, а с уст сорвалось то самое непечатное ругательство, которое дважды за этот вечер произнес Грейди.

Глава 7

Любой скандал хорош уже сам по себе. Так зачем же портить его, пытаясь найти ему логическое объяснение?

Ричард Бринсли Шеридан

Доктор Милтон Сандборн прибыл спустя двадцать минут. Распахнув настежь входную дверь, которую Диккенс лишь слегка приоткрыл, он отпихнул его своим могучим плечом в сторону, широким шагом пересек вестибюль и молча поднялся по лестнице на второй этаж.

Грейди достаточно было лишь мельком взглянуть на него, чтобы понять, что перед ним весьма колоритная фигура.

Не обратить внимания на этого здоровяка двухметрового роста, с бочкообразной грудью и плечами в косую сажень, который и в свои семьдесят с лишним лет сохранил завидную бодрость, было столь же не просто, как не заметить разъяренного слона в кабине лифта.

На фоне толстых отвислых щек, придававших его физиономии сходство с грушей, багровый, в лиловых прожилках, нос походил на баклажан; и только серебристый ежик волос на голове слегка облагораживал общий облик эскулапа.

Сиреневый шелковый пуловер обтягивал его налитое туловище и могучую шею так плотно, что лицо всегда имело особый оттенок, характерный для гипертоников или чревоугодников. Модные джинсы с этикеткой престижной фирмы на заднем кармане, к сожалению, не могли отвлечь внимание окружающих от его мясистых ягодиц. А сандалии, надетые на босые ноги, и черный саквояж колоссальных размеров, способный вместить два ночных горшка, медсестру и кучу медикаментов, свидетельствовали о широте его натуры и нетерпимости к ограничениям.

– А почему вызвали только врача? – спросила Энни, выйдя из спальни. – Нужно позвонить и в полицию!

– Арчи не хочет выносить сор из избы, – ответил Грейди.

– Странно! Ведь в него стреляли из арбалета и могли убить. Нужно с ним поговорить! – воскликнула Энни.

Грейди схватил ее за локоть и кивнул Диккенсу, давая ему понять, что Энни следует увести отсюда. Грейди вывел Энни на свежий воздух и, сняв пиджак, накинул ей на плечи.

– Послушай, ты, разумеется, права в отношении полиции, – сказал он, оглядевшись по сторонам. – Но в данной ситуации, когда речь идет о грызне потенциальных наследников из-за миллиарда долларов, неразумно впутывать сыщиков в семейное дело. Или тебе хочется, чтобы они заинтересовались твоим прошлым?

Энни пожевала губами, вздохнула и промолвила:

– О’кей, ты прав. Полиция нам не нужна.

– Рад это слышать. Зачем нам лишняя нервотрепка? Здесь и так становится жарковато и попахивает паленым. Арчи не намерен поддаваться угрозам и хочет продолжать свою идиотскую игру. Мне же он поручил выяснить, кто собирался проткнуть его стрелой, как шашлык шампуром.

– И кого же ты подозреваешь? Может быть, это очередная провокация самого Арчи? Поэтому ты не хочешь позвонить в полицию?

Грейди покачал головой, вспомнив, какой напуганный был у старика вид, когда он вошел в его опочивальню.

– Вряд ли, он едва не описался с перепугу. Давай обойдем вокруг дома и поищем какие-нибудь зацепки.

– Мы идем искать вещественные доказательства? Прекрасно!

Энни взяла Грейди за руку, и они вместе отправились на задний двор, чтобы еще раз взглянуть оттуда на разбитое окно.

– И какие же мы должны найти здесь улики? – спросила Энни, озираясь по сторонам.

– Табличку с надписью «Я стоял здесь! « и красный указатель в виде большой стрелы, – ответил Грейди.

– Не нужно надо мной смеяться! – Энни топнула ножкой.

– А если говорить серьезно, юная леди, то я должен признать, что у нас мало шансов отыскать что-либо в темноте, даже вооружившись фонариком, который мне дал Диккенс. Пистолет мне вряд ли пригодится, я сомневаюсь, что злоумышленник находится где-нибудь поблизости, в ожидании когда его схватят на месте преступления. А вот что нам действительно пришлось бы весьма кстати, так это набор юного сыщика. Он, случайно, не при тебе?

– Прекрати надо мной издеваться, Грейди! – Энни от обиды даже выдернула руку из его лапы. – Мне сейчас совсем не до шуток. Беднягу Арчи едва не пронзила стрела! Тогда бы он точно испустил дух. И вдобавок страшно мучился бы перед тем, как отбросить копыта. В детстве я читала об ужасных пытках и казнях, которые применяли к своим врагам варварские племена. Так вот, некоторые дикари сажали своих врагов живыми прямо на кол? Почему ты так странно смотришь на меня, Грейди? Это исторический факт.

– Так вот, значит, на каких замечательных историях ты воспитана, Энни! – покачав головой, промолвил Грейди. – Теперь мне многое становится понятно…

– Ну и что особенного в том, что я увлекалась историческими и приключенческими романами, когда училась в старших классах? – подбоченившись, воскликнула Энни. – Я обожаю бесстрашных пиратов и отважных благородных рыцарей! Они готовы рисковать жизнью ради спасения прекрасной дамы! И прекрати таращить на меня глаза, Грейди. Ты ведь и сам наверняка запоем читал детективные романы и тому подобную дребедень. Или тебе больше по душе наставления по судебной аутопсии? Любишь покойников?

– Я предпочитаю рассматривать трупы в анатомическом театре, – хмуро ответил Грейди, вспомнив, как на первом же практическом занятии в морге он упал в обморок, когда преподаватель стал распиливать у трупа череп. – А любовными романами ты в юности не увлекалась? – спросил он. – Разве не всем женщинам нравятся романтические истории?

– Только тем, которые млеют от слащавой белиберды, волнующих пассажей и трагических финалов. Лично я читаю книги, в которых хороший парень в конце концов добивается от девушки того, чего он хочет, а скверные ребята получают по заслугам. И что в этом необычного?

– С книгами-то у тебя все в порядке, а вот с головой беда, – сказал Грейди. – Нормальная девушка не станет выискивать в потемках следы преступника на заднем дворе чужого дома.

Энни двинула его кулаком в солнечное сплетение.

– Опять ты заладил свою старую песню! Когда же ты наконец успокоишься? Предложил мне прогуляться, а сам упрекаешь меня в том, что я ввязалась в сомнительную историю! «Ах, Энни, как тебе только могло прийти в голову уплатить налоги? Только ненормальная способна на такое! Ах, Энни, какой сегодня чудесный вечер! Но зачем ты подвергаешь себя смертельной опасности? Ты сумасшедшая! « Послушай, Грейди, если ты будешь продолжать разговаривать в таком духе и дальше, то я тебя поколочу!

Грейди окинул ее внимательным взглядом и, с трудом удержавшись от гомерического хохота, спросил:

– Ты все сказала? Если да, тогда пошли работать. Он вывел ее через внутренний дворик на аллею парка и, отойдя от особняка на значительное расстояние, остановился обернулся. Энни встала рядом с ним, внимательно посмотрела на окно спальни, в которое влетела стрела, и промолвила, наморщив лоб:

– Пожалуй, отсюда стрелок никак не мог попасть в изголовье, стрела угодила бы в потолок. С этой позиции невозможно выбрать нужную траекторию.

– Траекторию? – поймал ее на слове Грейди, – Я думал, что ты не переносишь детективных романов!

– Что ж, я попалась, можешь подать на меня иск в суд, – сказала Энни, глядя на разбитое окно.

– Нет, пусть с тобой судятся родственники Арчи, – ответил Грейди, беря ее за руку и увлекая к деревьям, росшим неподалеку, – Если, конечно, они удовлетворятся тем, что упекут тебя за решетку.

– Ну вот! Опять ты оседлал своего любимого конька! – Энни тяжело вздохнула. – Снова будешь учить меня жить? Вот только я подозреваю, что на самом деле тебе нет до меня никакого дела, Грейди Салливан! Я просто путаюсь у тебя под ногами, и ты не знаешь, как от меня избавиться. И поцеловал ты меня в прошлый раз из жалости, чтобы глупенькая Энни Кендалл хотя бы на мгновение почувствовала себя прекрасной сказочной феей. Дескать, получай, детка, свое печенье и ступай в свой уголок. Но только впредь веди себя примерно!

Грейди наклонился и, посветив фонариком на траву, сказал:

– Что касается того поцелуя, Энни, так это был обыкновенный порыв, чувственное влечение к лицу противоположного пола. Понятно? И не придавай этому особого значения, о’кей?

Он обернулся и успел заметить, что глаза Энни едва не вылезли из орбит. Однако она подозрительно спокойно ответила:

– О’кей. Только не думай, что я сама этого не поняла. Обыкновенное сексуальное влечение мужчины к женщине. Ничего особенного в этом нет, если принять во внимание, что единственная доступная тебе женщина в этом доме – это Мьюриел. Правда, она предпочитает белокурых красавцев. Надеюсь, что ты не считаешь, что я уже размечталась о свадебном наряде?

– Довольно об этом, – пробурчал Грейди. – По-моему, мы обо всем договорились. Верно?

– Так точно! – воскликнула Энни. – Так ты полагаешь, что злоумышленник стрелял от этих деревьев? – спросила она деловым тоном.

– Вполне возможно, – пожевав губами, сказал Грейди, явственно ощущая вкус их страстного поцелуя. – И если это так, то стрелял профессионал.

– Кого же ты подозреваешь? Дворецкого? Он пришел позже других. Может быть, рисование не единственное его хобби? В детективных романах, если ты помнишь, мажордомы часто оказывались убийцами. Честно говоря, Диккенс мне абсолютно не симпатичен.

– Он увлекается живописью, Энни, а не стрельбой из арбалета. Однако на всякий случай я осмотрю утром его комнату. Тебе придется его как-то отвлечь, пока я буду производить несанкционированный обыск.

– Ты так и остался полицейским, Грейди! Пора тебе избавиться от старых вредных привычек. Ведь теперь ты – частный сыщик! Нехорошо тайком рыться в чужом грязном белье!

– Я профессиональный охранник и дипломированный частный детектив! – поправил ее Грейди. – Моя задача – любой ценой сохранить жизнь своего клиента. Кстати, по-моему, это дерево вполне подходит для укрытия преступника. Ствол довольно толстый, и по нему можно легко вскарабкаться на вершину. Сейчас поглядим, не осталось ли здесь на траве следов!

Он осветил лучом фонарика подножие клена и увидел, что невысокая трава действительно примята. Следы тянулись со стороны дорожки, отпечатки ступней были большими, но неглубокими.

– Ты что-нибудь обнаружил? – спросила Энни.

– Взгляни-ка сюда! – сказал Грейди. – Видишь мужские следы?

– Да, отчетливо! Вот здорово! Мы нашли первую зацепку!

– Тише, не шуми! – проворчал Грейди. – Мы не в кинотеатре. Послушай, посмотри сначала на отпечатки, ведущие к стволу, а потом – на те, что ведут от дерева к дорожке. Тебе не кажется, что они выглядят несколько необычно?

Энни внимательно посмотрела на указанные им следы на траве, подумала, наморщив лоб, и воскликнула:

– Такое впечатление, что этот человек снял обувь, прежде чем вскарабкаться на дерево, а потом, спустившись, в спешке перепутал ботинки. Следовательно, это была не его пара туфель! Я права?

– Ты делаешь успехи, – сказал Грейди, пораженный ее рассуждениями. – Добавлю, что эти отпечатки оставлены худым человеком.

– Либо женщиной, надевшей мужские ботинки, – добавила Энни, вновь порадовав Грейди своими способностями.

– Дело обретает любопытный оборот! – заметил он. – Теперь давай посмотрим, не осталось ли каких-либо следов на дереве. Я попытаюсь на него вскарабкаться.

– Побереги штаны, – язвительно заметила Энни, когда он схватился за нижнюю ветку, чтобы подняться.

– Я включу их стоимость в сумму непредвиденных расходов, – отшутился Грейди и полез вверх по клену.

Он не практиковался в лазании по деревьям с мальчишеской поры, но не утратил былых навыков. Не прошло и минуты, как он очутился на довольно-таки приличной высоте и, опершись на сук, взглянул на особняк.

– Да, попасть в окно мог лишь профессионал, – промолвил он и в следующий миг увидел на веточке у себя над головой клок черной ткани. Очевидно, злоумышленник оставил его, зацепившись за острый сучок.

На Диккенсе был вязаный пуловер черного цвета, когда он явился к дверям спальни Арчи по звонку Митци. Значит, обыск в его комнате нужно провести, как только представится подходящий случай. Грейди снял кусочек ткани с ветки, спрятал его в карман, спустился с дерева на землю и сказал:

– Стреляли, несомненно, отсюда.

– Там, случайно, не остались нацарапанные инициалы стрелявшего? – спросила Энни. – Может быть, этот парень решил увековечить память о себе на этом стволе?

– К сожалению, нет, – разочаровал ее Грейди, улыбнувшись, однако не стал рассказывать ей о своей находке, помня, что профессиональному детективу следует держать рот на замке, а не разбалтывать секреты следствия вздорным девчонкам, сующим свой любопытный нос в чужие дела. – Мы находились в полусотне шагов от этого места, когда раздался звон разбитого стекла, – продолжил он рассуждать вслух. – Следовательно, злоумышленник залез на дерево еще до того, как мы вышли из дома.

– Спустя полчаса после ужина, – добавила Энни, ухватив нить его рассуждений. – Вместе с нами в гостиной был Джефферсон, Мейси отлучалась в туалет. Она вне подозрений, поскольку работает на тебя. А вот Диккенс, помнится, ушел, как только подал всем кофе. Впрочем, кое-кто покинул столовую сразу после десерта. Так что выходит, что стрелять мог любой из них.

– Или же наемный убийца, – добавил Грейди. – Эта игра стоит свеч.

– Ты думаешь, что в этом деле замешан посторонний? – воскликнула Энни, приходя в неописуемое возбуждение.

– Я этого не исключаю, – сказал Грейди. – Однако нам пора возвращаться. Утро вечера мудренее.

– Ты хочешь сказать, что намерен отложить допрос подозреваемых до утра? – удивленно спросила Энни, семеня за ним по дорожке. – Но ведь преступление следует раскрывать по горячим следам!

– Послушай, неугомонный юный сыщик! – вздохнув, сказал Грейди. – Во-первых, допросить мне сейчас все равно никого не удастся: Арчи наглотался снотворного и уснул, остальные же либо пьяны, либо совокупляются, как кролики. А во-вторых, серьезное дело лучше начинать на свежую голову.

Но Энни была с этим не согласна.

– За ночь они успеют замести следы и придумать себе алиби! – заявила она.

Грейди взял ее за руку и ускорил шаг.

– Возможно, ты и права, – сказал он. – Но с этим ничего нельзя поделать. В расследовании любого преступления многое зависит от счастливого случая.

– А как насчет Диккенса и врача? – упорно стояла на своем Энни.

Грейди открыл дверь и втащил ее в вестибюль.

Они поднялись по лестнице. Он молчал, обдумывая ее вопрос. Но мысли путались, мешаясь с обрывками ярких воспоминаний о поцелуе в саду. Они подошли к двери комнаты Энни, Грейди тряхнул головой и сказал:

– Возможно, врач уже уехал. Но он не мог оставить таких следов.

– А дворецкий? Ведь он чистит всю обувь и мог этим воспользоваться! К тому же он худой и высокий, что соответствует приметам злоумышленника.

Грейди наклонился, поцеловал ее в носик и сказал:

– Юному сыщику пора спать! Лучше пожелай мне спокойной ночи, Энни! Ну, будь же послушной девочкой! Ступай в кроватку.

Он повернул дверную ручку и распахнул дверь ее спальни. Она вошла и, включив свет, воскликнула:

– Похоже, что сегодня мне вряд ли удастся здесь уснуть. Взгляни, во что они превратили мои вещи! Это настоящий погром.

Грейди окинул взглядом комнату и в сердцах вскричал:

– Вот сукины дети! Нет, в таких условиях я не стану работать и за пять тысяч долларов в день!