Текст книги "Песнь сауриалов"

Одетая в одну только тунику Элия стояла около костра. Лицо ее было бледно, глаза закрыты, а рот открыт. Она тихо плакала.

Дракон поднялся и подошел к ней. Он провел пальцем по ее руке, вдоль волшебных голубых знаков. Рыдания затихли, ее дыхание выровнялось. Внезапно воздух вокруг костра наполнился щелканьем и свистом. Дракон обернулся, ожидая увидеть Грифта. Он издал запах лимона – запах радости. Но вокруг были только Брек, Элия и спящая Зара. Дракон снова повернулся к Элии, его глаза расширились от удивления.

– Что это? – спросил Брек. – Что случилось?

Дракон сделал Бреку знак, чтобы тот помолчал. Следопыт не мог слышать свиста и щелчков, исходивших изо рта Элии. Его уши не воспринимали эти звуки, как и уши любого человека, если ему не помогает волшебство. Хотя Элия каким-то образом издавала эти звуки, даже она сама вряд ли могла их слышать. Их слышал Дракон, и для него это были не просто звуки, которые издает сауриал, а слова на сауриальском языке.

Хотя Элия и говорила по-сауриальски, ее речь казалась несвязным бормотанием.

– Мы готовы для семени. Где семя? Найдите семя. Принесите семя, – снова и снова повторяла она.

У Элии не было запаховых желез, с помощью которых сауриалы выражают эмоции и настроение, ее речь была невыразительной, как язык жестов, который Дракону приходилось использовать для общения с ней. Прислушавшись к гипнотическому ритму слов, паладин понял, что если бы Элия могла издавать запахи, это было бы пением или заклинанием. Затем Элия начала новый куплет.

– Безымянный найден, – сказала она по-сауриальски. – Безымянный должен присоединиться к нам. Безымянный найдет семя. Безымянный принесет семя.

Внезапно Элия прервала заклинание. Она вытянула руку, направив указательный палец вниз, и нарисовала параллельно земле круг.

Дракон вздрогнул.

Элия закричала на общем языке:

– Нет! Нет! Нет!

Она потянулась и схватила Дракона за плечи. В ее широко раскрытых глазах отражалось пламя костра. Она тихо заплакала.

Дракон вновь погладил знаки на ее руке и накинул плащ. Взяв ее за плечи, он уложил ее на свое одеяло рядом с костром, затем нежно укрыл ее, и Элия вновь закрыла глаза. Он гладил ее по голове, пока она не перестала плакать и не успокоилась и, как очень хотелось Дракону, мирно уснула.

– Может быть, тебе лучше подежурить во вторую смену вместо нее, – предложил Брек.

Дракон кивнул.

– И часто это с ней? – спросил следопыт.

Дракон отрицательно покачал головой.

– Никогда? – переспросил Брек. – Как и никогда не сердилась на тебя?

Дракон зло прищурился, глядя на него.

– Готов поспорить, я знаю, почему она ходила во сне, – сказал Брек. – Она рассержена на тебя из-за Зары.

Дракон посмотрел на костер.

– Тебе надо извиниться перед ней, почему бы она не сердилась на тебя, – сказал Брек. – Мы не можем одновременно охотиться на убийцу Кайр и заниматься всякими странностями вроде лунатизма.

Парень повернулся и пошел к своим сумкам, принюхиваясь. «Странно, – подумал он, – уже поздно для цветущих фиалок».

Он не был достаточно близко знаком с Драконом, чтобы понять, что это запах страха сауриала.

Дракон смотрел на лагерь своими желтыми глазами рептилии, но все, что он видел, был образ Элии, нарисовавшей в воздухе круг указательным пальцем. Этого жеста не было в воровском языке жестов, которому она научила его. Это был сауриальский символ – символ смерти.

Глава 12. Ксаран

Сопровождавшие Путеводца и Оливию орки вели путешественников по природным тоннелям, казавшимся хафлингу бесконечными. Оливии приходилось бежать, чтобы не отставать от Путеводца и держаться впереди орков, и она часто спотыкалась о неровную почву. Ее раненое плечо ныло, и каждое сотрясение отзывалось болью в руке и спине.

Наконец они достигли комплекса переходов, выглядевших как круглые отверстия в скале. Они были гладкими, как полированный мрамор. Хотя. здесь Оливии было гораздо легче двигаться, они казались ей еще страшнее – это была работа распыляющего глаза бихолдера.

При мысли о бихолдере и от мерного стука сапог орков, следовавших за узниками, в мозгу Оливии непроизвольно возникла песенка путешественников:

 
Один глаз – чтобы поднимать, один – чтобы усыплять.
Один для людей и один для зверей.
Один – чтобы ранить, один – замедлять.
Один – испугать, один – в камень превращать.
Один распыляет и один умертвляет,
А последний магов быстрее всех убивает.
 

Оливия знала, что последний глаз бихолдера разрушает волшебство. Без него Ксаран не смог бы противостоять более-менее могущественному волшебнику, но с этим глазом даже у настоящего мага не было шансов против существа. Не имея возможности колдовать, волшебник был настолько же полезен, как бард с ларингитом. К счастью, с голосом Путеводца было все в порядке, поэтому они полагались на его гладкую речь, чтобы договориться с бихолдером, а не на способности волшебника. Оливия подумала, что барду надо быть поубедительнее, ведь бихолдеры тоже не дураки.

Идущий перед Оливией Путеводец внезапно остановился, хафлинг замерла на месте и моментально забыла о своих раздумьях.

– Сунь пока светящийся камень в карман, – прошептал Путеводец.

Оливия сделала то, что сказал ей бард. Впереди было мутное свечение.

Оливия выглянула из-за ноги Путеводца и увидела, что они стоят у главного входа в общую пещеру логова орков.

Общая пещера у племени орков была всегда самой большой центральной пещерой, и когда какое-либо другое существо, например бихолдер, возглавляло орков, оно часто превращало ее в собственное жилище. Несмотря на размер пещеры и ее положение, она все еще оставалась частью обиталища орков, а поскольку у орков никогда не было чувства прекрасного, пещера выглядела достаточно убого.

Внутри горели многочисленные костры из. древесного угля, но поскольку потолок был в самой высокой части только семь футов и опускался по краям, тусклый свет от костров проникал недалеко, отчего пещера казалась намного меньше. Вода просачивалась сквозь камень, капала со стен и потолка и с шипением падала в костры, отчего кверху поднимались облака пара и ядовитых газов. Запах протухшего жира, капающего с гниющих останков животных над кострами перебивал запах орков еще более неприятной вонью. «Все на месте, – подумала Оливия, – очень подходящее местечко для твари из преисподней».

Орки столпились в общей пещере, чтобы посмотреть на пришельцев, потребовавших аудиенции у их хозяина. Только самые крупные и злобные орки были вооружены подобающим образом и носили на себе какую-то амуницию. Большинство имели при себе топоры. У самок были кинжалы, и даже подростки играли с заостренными палками. Помимо лиц, которые Оливия могла различить при тусклом свете, она видела множество красных глаз, светящихся в темноте коридоров, примыкающих к общей пещере.

Оливия не могла представить, как кто-то, пусть даже талантливый настолько, насколько Путеводец, сможет победить этих злобных тварей. Она грустно улыбнулась и сказала:

– Мрачная компания.

– Я видал и похуже, – спокойно. ответил Путеводец, но похлопал по рогу, висевшему на поясе, проверяя, на месте ли он.

«Уверена, что да», – подумала. Оливия.

В центре пещеры пол поднимался на несколько футов. На возвышении лежала куча заплесневевших, пропитанных водой подушек – память о каком-то давнем караване. Ксаран покоился на подушках наподобие южного торговца.

Вожак орков остановился у входа в пещеру. Путеводец прошел мимо него, таща за собой Оливию. Вожак и стража растворились среди многочисленных орков, которые разошлись, чтобы дать дорогу человеку-барду и его маленькой спутнице.

Бард остановился перед кучей подушек и отпустил руку хафлинга. Он низко поклонился, приложив правую руку к сердцу и отводя левую, как будто он держал в ней невидимую шляпу.

– Приветствую тебя, Ксаран. Я пришел, чтобы закончить наши переговоры, – сказал бард. – Пожалуйста, не утруждай себя и не вставай.

Не обращая внимания на предложение Путеводца, бихолдер взлетел со своего места и повис над подушками на уровне глаз барда. Он висел, покачиваясь, его движения были неуверенными, не такими, как у бихолдеров, с которыми доводилось сталкиваться Оливии. Он напоминал старого инвалида, который пытается подняться со своей постели.

Теперь у Оливии была возможность повнимательнее рассмотреть Ксарана, и она заметила, что огромный центральный глаз и остальные поменьше покрыты молочно-белой пленкой. Ножки, на которых находились маленькие глаза, висели, как иссохшие растения. С ножек свисал тонкий слой серебристого мха. Он напоминал седые волосы, отчего Ксаран был еще больше похож на старого больного человека.

– С твоей стороны очень мудро вернуться к нам, – ответил Ксаран. От его высокого скрипучего голоса у Оливии заболели уши и побежали мурашки по коже.

– Надеюсь, что ты нашел свою мастерскую в полном порядке, – добавил бихолдер.

– Естественно, – сказал Путеводец и широко улыбнулся. Он пытался заставить Ксарана поверить, что он здесь по доброй воле, а не потому, что у него не было другого выхода. – Конечно, там нет ничего интересного для кого-либо, кроме меня – одни лишь старые музыкальные инструменты и тому подобное.

– Конечно, – повторил бихолдер. Его зубастый рот растянулся в отвратительной улыбке.

– Итак, перейдем к делу? – спросил бард. – Ты предложил мне бессмертие.

Редкий товар, и определенно ценный. Надеюсь, это не зависит от того, останусь ли я здесь? – Путеводец презрительно осмотрел общую пещеру орков.

– Нет: Если наше соглашение устроит меня, – сказал Ксаран, – ты сможешь свободно уйти. Хотя, как ты сказал, бессмертие очень ценная вещь.

– А если я откажусь от бессмертия и попрошу только возможности для меня и моей спутницы безопасно покинуть это место? – спросил Путеводец.

– Или все или ничего, – резко ответил Ксаран. – Если ты хочешь покинуть это место под моей защитой, ты должен принять мое предложение бессмертия и заплатить мою цену. Конечно, если ты не примешь моего предложения, ты можешь иметь дело с моими компаньонами.

Путеводец взглянул в сторону вожака орков и его брата. Оба смотрели на; него с. нескрываемой ненавистью. Даже если бы его мастерская была набита золотом, чтобы можно было выкупить жизни его и Оливии, твари вряд ли позволили бы им уйти. Путешественники убили или ранили троих членов племени, и Путеводец бросил вызов авторитету вожака.

– Понимаю, – сказал Путеводец, поворачиваясь к Ксарану. – И какова нынче цена бессмертия?

– Ты должен быть рад услышать, что за прошедший час цена не увеличилась.

На самом деле, я подумал, что человек твоего таланта заслуживает бессмертия, я готов сделать тебе особое предложение.

– Какое? – спросил Путеводец, внезапно насторожившись.

– Я готов отказаться от того интереса, который мои преданные последователи орки имеют в твоей мастерской. Как я сказал раньше, меня интересуют твои услуги. Я хочу, чтобы ты сообщил мне открытую тобой тайну создания подобия и привел ко мне Акабара Бель Акаша.

– Акабар знает о твоем интересе к нему? – спросил Путеводец.

– Конечно, – ответил Ксаран. – Мы с Акабаром старые друзья.

– Забавно, – сказал Путеводец. – Я помню, что когда говорил с Акабаром после того, как он был свидетелем уничтожения бихолдера, выступающего в виде демона Фальша, то он сказал мне, что никогда раньше не видел подобных тварей.

Глазастые ножки Ксарана поднялись, его центральный глаз зло прищурился.

– Фальш! – воскликнул. он и с отвращением сплюнул на землю. Упомянув о демоне, Путеводец задел его больное место.

– Созданная тобой прислужница, которую ты назвал Элией, сделала доброе дело, избавив мир от этого отродья. – Уже спокойнее, бихолдер добавил:

– Я уверен, что Акабар имел в виду, что никогда не видел столь странной головы бихолдера, как у Фальша. Как ты знаешь, каждая из ножек Фальша оканчивалась ртом, а не глазом – совершенно отвратительная тварь.

Внимание Оливии было занято глазеющими на нее орками, но что-то в словах бихолдера показалось ей подозрительным. То, что Ксаран ненавидел Фальша, не было удивительным, Фальша ненавидели все. То, что Ксаран знал и Фальша и Акабара, могло быть простым совпадением. Но как он узнал об Элии? Даже если он и слышал какие-нибудь из историй, что Оливия рассказывала о приключениях Элии, он не мог узнать о том, что Путеводец создал Элию. Из уважения к Элии Оливия не рассказывала о тайне ее происхождения. Как Ксаран узнал об этом и откуда он так хорошо знает Безымянного, знает о местонахождении его мастерской и о его всепоглощающем желании бессмертия?

– Хорошо. А какие гарантии, что ты сделаешь меня бессмертным, если я выполню то, о чем ты просишь? – спросил Путеводец.

«Постой, – подумала Оливия. – При всех своих недостатках Безымянный никогда не думал об Элии как о своей служанке. Он всегда говорил о ней только как об Элии. Единственным существом, которое называло Элию прислужницей был…»

– Я сделаю тебя бессмертным до того, как пошлю за Акабаром Бель Акашем, – сказал Ксаран. «Моандер!» – вспомнила Оливия.

– Путеводец! – с тревогой прошептала хафлинг. Положив тяжелую руку на голову Оливии, дав ей понять, что лучше помолчать, Путеводец вновь обратился к бихолдеру.

– А почему ты уверен, что я вернусь с Акабаром? – спросил он.

– Есть способ обеспечить твою честность, – загадочно сказал Ксаран.

– Путеводец! – громче повторила Оливия, потянув его за рукав.

– Не волнуйся, – торопливо шепнул ей Путеводец, затем опять повернулся к Ксарану:

– Я не уйду без моей спутницы. Она слишком полезна мне, чтобы оставлять на попечение твоих… войск.

– Поверь мне, у меня в мыслях не было ничего такого… жестокого. Возьми это, – сказал Ксаран. Он высунул язык, на конце которого был зеленый покрытый шипами шарик, размером и формой напоминающий репейник.

Путеводец взял репейник. Он был покрыт липким веществом, но концах иголок были маленькие крючки.

– Что это? – спросил бард.

– Твое бессмертие, – ответил Ксаран.

Оливия ущипнула Путеводца за ногу. Бард посмотрел на нее.

– Извини, Ксаран. Я должен переговорить с моим компаньоном.

– Ее интересует подобная сделка? – спросил Ксаран, повернув несколько глаз в сторону хафлинга.

– Нет, спасибо, – ответила Оливия. – Жизнь была бы слишком скучна, если бы не постоянный страх смерти, – напыщенно сказала она, – Я только хочу напомнить кое о чем Путеводцу.

Бард наклонился над хафлингом.

– Оливия, все под моим контролем, – прошептал он. – Пожалуйста, доверься мне.

– Он назвал Элию служанкой, – прошипела Оливия.

– Ну?

– Так Моандер называл ее, помнишь? – тихо сказала Оливия.

– Оливия, у тебя мания преследования, – сказал Путеводец.

– Моандер использовал отростки, чтобы управлять Акабаром, – напомнила ему хафлинг, пытаясь говорить как можно тише, чтобы ее нельзя было подслушать. – Они заставляли его ходить, говорить и творить заклинания против его воли. У Кайр был цветок в волосах, у Ксарана мох на голове. Какой уважающий себя бихолдер станет носить мох на своей голове? – спросила она.

Путеводец нахмурился, но когда вновь посмотрел на Ксарана, он не мог прогнать слова Оливии.

Он кинул репейник на подушки под Ксараном и вытер о тунику оставшееся на руках клейкое вещество.

– Я согласен на твое предложение в обмен на наши жизни, но не могу принять подобного подарка от Несущего Тьму, – сказал он.

Все одиннадцать глаз Ксарана расширились от удивления.

– Почему ты отказываешься? Теперь, когда ты угадал, откуда этот щедрый дар, ты должен понимать, что у тебя нет выбора. Ты не можешь отказаться от подарка Несущего Тьму. Это очень опасно для твоего здоровья. Именем Моандера, я настаиваю, чтобы ты принял бессмертие, которое он предлагает тебе.

Бихолдер выкрикнул несколько приказаний по-оркски, и Оливия услышала звук вытаскиваемых из ножен мечей и заряжаемых арбалетов.

– Что ж, придется мне прибегнуть к последнему аргументу, – рявкнул Путеводец. Неуловимым движением он вытащил из-за пояса кинжал своего деда и метнул его в бихолдера.

Оливия с ужасом увидела, как по крайней мере два десятка орков подняли свои арбалеты и кинжалы и прицелились в спину барда. Она с криком выхватила из кармана светящийся камень и подняла за спиной Путеводца. Яркий волшебный свет заставил орков закричать от боли. Несколько убежали прочь из общей пещеры.

Луч зеленого света ударил в кинжал из одного из глазастых отростков Ксарана, но клинок пролетел сквозь свет и попал в центральный глаз бихолдера.

Из раны потекла белая жидкость.

Путеводец уже обернулся и вытащил из-за пояса волшебный рог. Он крикнул «Удар», поднял инструмент к губам и дунул в него. Волшебство рога было разбужено словами Путеводца, и он издал оглушающую волну звука, которая сбила с ног оставшихся орков и ударила в потолок пещеры. Ослабленный сочащейся водой, потолок начал оседать, как крепость, в которую попал снаряд катапульты.

Огромные куски камня и град земли сыпались с потолка, попадая в орков. Пыль и грязь с потолка, зола и искры из костров закружились в воздухе.

Оливия оглянулась на Ксарана, ожидая, что бихолдер может в любой момент ударить в них своим смертельным лучом, но тот погрузился в подушки и исчез, как раненое животное прячется в нору. Она посмотрела на Путеводца. Старый бард надменно улыбнулся, оглядев устроенный им хаос, и сунул рог за пояс.

– Как отсюда выбраться? – закричала Оливия.

Путеводец оглянулся, затем указал на проход, ведущий из комнаты.

– Сюда, – закричал он, схватив хафлинга за пояс и унося ее прочь за мгновение до того, как потолок над кучей подушек Ксарана упал.

Когда они бежали по коридору, послышался голос Ксарана:

– Стоять!

– Беги! – приказал Путеводец, толкая Оливию глубже в темный туннель. Бард обернулся и увидел круглую тень, висевшую в туннеле как раз за ними. Кинжал Путеводца все еще торчал в его глазнице.

– Ты не можешь отказаться от подарка Моандера, – закричал бихолдер. Он плюнул в барда зеленым репейником и захохотал, как ненормальный.

Путеводец повалился назад, яростно вытираясь о тунику. Он поймал репейник рукой, но не мог оторвать липкий шар.

Внезапно репейник со щелчком открылся. Облако пыли полетело в лицо Путеводца, он начал кашлять, чихать и плеваться, пытаясь не вдохнуть, что бы это ни было.

– Путеводец! – закричала Оливия. Она повернулась, подбежала к барду и схватила его за пояс, чтобы оттащить от бихолдера.

– Твоя очередь, – весело сказал Ксаран, подлетая к Оливии. – Все должны служить Несущему Тьму!

Оливия выхватила рог из-за пояса барда, намереваясь ударить им чудовище, но какой-то инстинкт подсказал ей, что нужно поднять инструмент к губам. Она выкрикнула команду «Удар», которую слышала от Путеводца, и изо всех сил дунула.

Инструмент не издал ни звука. Ксаран приготовился плюнуть вторым репейником в Оливию. Вне себя от страха, Оливия еще раз дунула в рог, и слабый звук ударил в лицо Ксарана. Он был не сравним со взрывом, который получился у Путеводца, но в сочетании с волшебством рога, этого было вполне достаточно, чтобы отшвырнуть Ксарана назад, как мыльный пузырь.

– Я сделала! Я сделала! – закричала Оливия. От возбуждения она не замечала, что потолок падает ей на голову.

Путеводец поднялся на ноги, схватил хафлинга и побежал по туннелю долей секунды раньше, чем упал потолок. Дальше по проходу он поставил Оливию на землю и отобрал у нее рог.

– Ты могла оказаться под упавшим потолком и погибнуть, – упрекнул он.

– Это лучше, чем получить бессмертие по-Моандерски, – возразила Оливия. – По крайней мере, я перекрыла туннель между нами и Ксараном. Ты в порядке? Что случилось, когда эта штука взорвалась? – спросила она.

– Ничего, – пожал плечами Путеводец. – То ли одежда защитила меня, то ли это была незаряженная штука. Может быть, это надо проглотить, чтобы оно сработало.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке? – спросила Оливия.

– Лучше, чем с тобой. Как твое плечо?

– Плохо. Путеводец? – сказала Оливия, нахмурившись глядя в проход.

– Что, Оливия?

– Тоннель заканчивается тупиком.

– Не может быть, – сказал Путеводец и обернулся. Он прошел по коридору и наощупь убедился, что это тупик. Он смотрел на стену. Выхода не было. Они были заперты в каменном мешке.

– Невозможно. Я уверен, что слышал, как ветер свистел здесь. Он должен вести наружу, – со злостью произнес бард. Он замолчал, потом сказал:

– Оливия, ты слышишь?

Оливия замерла и прислушалась. Действительно, слышался свист ветра, и чувствовался холодный воздух. Хафлинг подняла повыше светящийся камень. Потолок прохода был в двадцати футах над ними. Когда-то пещера была полна воды, а пролом в потолке был колодцем. Даже при свете камня было невозможно понять, насколько поднимается колодец.

– Это был бы хороший выход, – сказала Оливия. – Если бы мы были птицами.

* * * * *

Элия проснулась перед рассветом. Она плохо спала. Ей снились кошмары о том, когда ее схватил Моандер и из снов она поняла, что Безымянный в опасности, хотя она не могла, сказать, что именно во сне заставило ее так подумать. Чем быстрее она найдет Грифта и заставит его рассказать, что он сделал с Безымянным, тем лучше.

Девушка отбросила одеяло и плащ Дракона и побрела в лес. Вернувшись, она подошла к своим одеялу и плащу и начала убирать их в сумку. Дракон оставил ее волшебную кольчугу на ее седле, и она надела ее с праведным негодованием. Она надела чистые тунику и носки, натянула штаны и сапоги. Затем она подошла к костру и налила себе чашку чая из чайника, который Дракон уже приготовил.

Дракон показал ей что-то, она повернулась к огню, оказавшись спиной к нему. Несколькими минутами позже к ней подошел Брек. На его лице была щетина, но он был полностью одет и вооружен. Странно посмотрев на Элию, он налил себе чаю.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Прекрасно, – ответила Элия. – Почему ты не разбудил меня дежурить во вторую смену?

– Дракон предложил постоять за тебя, – пожал плечами Брек. Он поспешно прибавил:

– Мы должны снять лагерь на рассвете и начать поиск кругами от того места, где мы потеряли след Грифта. Мы можем оставить Зару с нами.

Элия кивнула. Она хотела быстрее найти Грифта. С мыслью о том, что она останется в обществе Зары и Дракона, она готова была примириться, пока не выяснит, где же находится Безымянный.

– А пока я хочу еще раз посмотреть на этих антов, – сказал следопыт. – Он допил чай. – Я вернусь к рассвету, – пообещал он и пошел из лагеря.

Элия медленно потягивала чай. Допив его, она вооружилась мечом и толкнула спящую Зару носком сапога.

Жрица со вздохом проснулась и села.

– Что случилось? – спросила она.

Элия фыркнула.

– Я хочу поговорить с тобой, – сказала она.

* * * * *

Акабар толкнул Грифта, чтобы разбудить его. Зверь зарычал.

– Уже рассвет, – сказал Турмитянин. – Нам надо отправляться, пока это место не исчезло.

Грифт не понял слов, которые произнес Акабар, но смысл был ясен. Акабар торопится отправиться в путь. Маг-сауриал оглянулся. Он забыл, что они находились в созданном им внепространственном измерении. Им нужно поскорее отправляться, пока это место не исчезло, и они не упали на землю. У Грифта болело все тело, и ему не хотелось получить лишних травм.

Акабар спустил веревку и полез вниз. Грифт кинул вниз свой посох и полез вслед за ним. Спустившись, он тихо зарычал.

Акабар показал на землю.

– Посмотри. За нами следят, – сказал он, показывая на отпечатки двух пар сапог и трехпалых лап. – Знаешь, эти похожи на следы Дракона, – сказал термитец.

Грифт понюхал воздух. Он поднял голову, в его глазах светилась радость.

Акабар чувствовал запах лимона, исходящий от сауриала.

– Мы пойдем по ним? – спросил Акабар.

Грифт уже искал запах Победителя.

* * * * *

Зара стояла лицом к лицу с Элией. Сидя у костра, Дракон с волнением смотрел на обеих женщин. Если Элия не обратила внимания на его знаки, ему остается только надеяться, что Зара помирится с ней. Он молился о том, чтобы жрица смогла унять гнев Элии, чтобы он смог извиниться.

– Допуская, что ты права, и что Моандер возвращается, во что я все еще не могу поверить, я хочу знать, почему именно Акабар должен уничтожить Моандера, – потребовала ответа Элия. – Почему боги не могли выбрать какого-нибудь более могущественного волшебника. Такого как Эльминстер, или Кельбен из Синих Вод, или слугу короля Азуна, Вангердагаста.

– Не знаю, – спокойно ответила Зара. – Я думаю, что это потому, что Акабар уже сражался с Моандером.

– Я думаю, что это потому, что ты можешь обвести Акабара вокруг пальца, – возразила Элия. – Если бы ты сумела найти путь к сердцу более могущественного волшебника, ты бы выбрала его для битвы с Моандером. Если бы ты действительно любила Акабара, то удерживала его подальше от Моандера. Ты знаешь, что Моандер сделал с Акабаром? Как он использовал его?

– Знаю, – прошептала Зара. – Но если Акабар не уничтожит Моандера, Моандер уничтожит его.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Элия.

– Моандер хочет отомстить Акабару. Таймора предупредила меня, что слуги Несущего Тьму повсюду ищут моего мужа. Наша семья решила, что Акабару следует бежать на север. Мои сестры-жены послали меня с ним, чтобы его невозможно было найти с помощью волшебства. У меня есть такая же защита от волшебного обнаружения, что и у тебя, – объяснила Зара.

– Значит, вы в безопасности, и нет необходимости искать Моандера, – возразила Элия.

– Мы не можем всю жизнь прятаться, – ответила Зара. Уже мягче, она прибавила:

– Я знаю, что у тебя есть причины бояться Моандера, но ты не можешь убежать от своего страха.

– Не могу? Ты только посмотри на меня, – сказала Элия. – Как только мы найдем Грифта, и я получу путеводный камень, я отправлюсь восвояси. Однажды я глупо попалась на зов Моандера, но я не позволю вновь схватить меня. Я собираюсь найти Безымянного и оставаться с ним подальше от Моандера.

– Акабару нужна твоя помощь. Ты больше не заботишься о нем?

– А почему я должна? – проворчала Элия. – Он-то обо мне не заботится.

– Не будь смешной. Он волнуется о тебе, – настаивала Зара.

– Если он заботится обо мне, то почему женился на тебе? – спросила Элия.

– Он предлагал тебе отправиться с ним в Термиш, но ты отказалась. Что ему надо было делать, следовать за тобой по Королевствам? Пожалуйста, не отказывай ему в помощи из-за того, что ты ревнуешь ко мне.

Элия подошла ближе к жрице и помахала пальцем перед ее носом.

– К твоему сведению, у меня нет причины ревновать к тебе. Ты всего лишь моя копия – одна из второсортных копий Фальша. Акабар говорил мне, что является моим другом, что относится ко мне как к человеку, а потом женился на тебе, как будто мое тело – вещь, которую можно купить. – Голос Элии дрогнул от гнева и боли.

– Я не вещь, – возразила Зара. – Я не такая, как ты. Я тоже личность…

– А ты знаешь, что когда мы нашли тебя в Цитадели Белого Изгнания, и Акабар увидел, что я расстроилась, он предложил уничтожить тебя ради меня?

– Да, – тихо ответила Зара, кивая. – Он рассказал мне все об этом.

– И ты все равно вышла за него? Ты, что сумасшедшая? – закричала Элия. – Конечно, да, – резко сказала она. – Ведь это Фальш сделал тебя.

– Из всех сестер, что я встречала, только ты отнеслась ко мне подобным образом. Остальные были рады узнать, что у них есть семья.

– Сестры? Ты имеешь в виду одиннадцать оставшихся чудовищ?

Зара заскрежетала зубами, пытаясь сдержать гнев. Глубоко вздохнув, она продолжила ровным и спокойным голосом:

– Я встречала трех других. Одна – мудрец в Крепости Свечей, другая волшебница в Приморье, третья – воительница вроде тебя в восточных землях. Я знаю о еще двух. Одна была воровкой, ее убили этой весной. Другая – знатная госпожа в Синих Водах.

– Акабар не женился на них? – спросила Элия. – Я удивлена, что такой умный торговец, как он, не подумал об этом, когда нашел вас в Цитадели Белого Изгнания. Он мог взять вас дюжиной подешевле и продать с выгодой.

Лицо Зары посерело от ярости.

– Ты ведьма! Как ты посмела! – закричала она и наотмашь ударила Элию по лицу.

Та отлетела назад на несколько футов, затем кинулась на жрицу.

– Закончим то, что мы начали вчера? – рявкнула она, и они обе полетели на землю.

Зара яростно сопротивлялась, но теперь у нее не было ни оружия, ни кольчуги. Она отбила ноги, пиная Элию, и повредила костяшки, ударив ее по голове.

Элия ударила Зару в живот, и та согнулась, заскулив, как собака.

– Достаточно? – рявкнула Элия, усаживаясь на жрицу.

Зара ударила ее локтем по почкам. Элия занесла кулак над головой Зары, но кто-то сверху схватил ее за запястье и поднял над землей. Она повернула голову, чтобы увидеть, кто держит ее.

Зверь футов десяти ростом, покрытый чешуей и костяными пластинами, покачивал Элией перед своим лицом и с интересом смотрел на нее. В другой руке он держал кусок глины, из которого была вылеплена миниатюрная четырехэтажная башня.

Элия осмотрелась в поисках Дракона. Сауриал стоял на краю леса и смотрел в землю. Рядом с ним стоял удивленный Акабар.

– Ты закончила бить мою жену? – сердито спросил он.

– Это она начала, – прорычала Элия. – Должно быть, ты Грифт, – сказала она зверю, державшему ее. – Опусти меня.

Акабар вышел на опушку и помог Заре подняться на ноги.

– Как ты могла сделать это? – спросил термитец свою жену. – Разве ты забыла об обещании, данном тобой после того, как ты сломала руку Касим? Ты поклялась, что никогда не ударишь другую женщину, – сердито сказал он.

Зара плюнула в сторону Элии.

– По сравнению с этой ведьмой, Касим просто ангел. Элия не отличается от своей матери Кассаны. Плевать, если я повредила ее.

Акабар посмотрел на Элию.

– Что происходит? – спросил он, сделав Грифту знак, чтобы он опустил Элию.

Грифт опустил Элию, ее ноги коснулись земли. Однако, сауриал не отпустил ее руки. От его тела шел запах сена, башня в его руке засветилась красным, затем рассыпалась. Испугавшись, Элия попыталась вырваться, но зверь не отпускал ее.

Зара и Элия молча смотрели друг на друга.

– Как ты могла ударить мою жену, твою собственную сестру? – спросил Акабар Элию.

Она посмотрела на волшебника.

– Кажется, из нее получилась хорошая замена, термит, – ответила Элия.

– Прошу прощения, – холодно сказал Акабар, обиженный грубым обращением.

– Ты слышал меня, – закричала Элия. – Ты женился на этом отродье демона.

Почему ты не принял Кассану, когда она предлагала тебе себя? Зара лучше потому, что моложе, или потому, что меня не было?

Кровь ударила в лицо Акабару, он был в шоке от ее слов.

Грифт спросил по-сауриальски Дракона:

– Кто такая Кассана?

– Мертвая колдунья, – по-сауриальски ответил он. – Пожалуйста, Грифт, попробуй убедить их направить свою энергию против опасности, которая нам угрожает.

Грифт кивнул и начал:

– Элия.

Элия резко обернулась и удивленно посмотрела на огромного сауриала.