Текст книги "Песнь сауриалов"

– Ты можешь говорить! – воскликнула она. Грифт весело фыркнул.

– С двух лет, – сказал он.

– Я имела в виду, что ты говоришь на общем языке, а не только по-сауриальски, – объяснила Элия.

– Я понял, о чем ты, – сказал Грифт. – Я применил языковое заклинание. Оно длится не очень долго, поэтому, дитя, мне нужно все твое внимание. Ты должна забыть о своем гневе. Мы находимся перед лицом огромной опасности, поэтому ты должна вести себя, как взрослый человек и оставить свои разногласия с этими людьми, поскольку все они твои союзники.

– Мне не нужны союзники, – ответила Элия. – Все, что я хочу знать, что ты сделал с Безымянным. Где он? – потребовала она. – И где Оливия?

– Должно быть, бард и хафлинг убежали от Кайр после того, как она поймала меня при помощи камня-ловушки. Я не знаю, куда они направились. Сейчас у нас есть более важные задачи.

– Кайр поймала тебя в камень-ловушку? – недоверчиво спросила Элия. – Почему она никому не сказала?

– Потому, что она слуга Моандера и готовила путь для возвращения Несущего Тьму в этот мир, – сказал Грифт.

– Вы все сумасшедшие! – заявила Элия. – Моандер мертв. Мертв!

– Вы всего лишь уничтожили тело Моандера в этом мире, но сила и дух Моандера в Бездне живы, и рабы Несущего Тьму в этом мире создают его новое тело, новую Мерзость, которой он будет управлять. Несущий Тьму вернется, как только его тело будет окончено.

– Но у Моандера не осталось в этом мире последователей, чтобы создать ему тело, – возразила Элия.

– Вот почему, – объяснил Грифт, – Моандер поработил мое племя и перенес их в Королевства…

Внезапно Грифт издал булькающий звук, отпустил Элию и схватился за горло.

Из его шеи торчала стрела. Огромный зверь покачнулся, повалился назад и упал на землю, с хрустом ломая подлесок.

Глава 13. Песня души

Дракон подбежал к Грифту, Элия обернулась. На краю опушки стоял Брек, на тетиве его лука уже лежала вторая стрела. «Должно быть, он нашел след Акабара и Грифта и прошел по нему прямо к лагерю», – поняла девушка.

Опустившись на колени рядом с Грифтом, Дракон проклинал себя за то, что забыл о желании следопыта отомстить.

– Не трогай его! – закричал Брек.

Не обращая внимания на его приказ, Дракон положил руки на грудь сауриала.

Он начал молитву о лечебной силе.

– Брек, ты идиот! – закричала Элия. – Что ты думаешь, ты сделал?

Следопыт подошел к ним.

– Я думал, что спасаю твою жизнь, – сказал он. – Зверь мог запросто убить тебя. А что делает Дракон?.

– Лечит его, – объяснила Элия.

– Нет! – закричал Брек и оттолкнул Дракона от Грифта. – Ты сошел с ума?

Это чудовище убило Кайр!

– Нет, – сказала Элия. – Грифт сауриал, как и Дракон. Он друг Дракона. Он не мог убить Кайр.

– Ну, на самом деле, – сказал Акабар, – он убил ее.

– Видишь? Я говорил! – сказал Брек, ткнув пальцем в лицо Элии.

Элия раздраженно посмотрела на Акабара. Даже если термитец не хотел врать, то мог бы поступить разумно и помолчать.

– Хотя, у него не было выбора, – объяснил Акабар. – Кайр была слугой Моандера. Если бы Грифт не убил ее, она превратила бы нас обоих в рабов Моандера.

– Как ты осмелился произнести эту ложь? – зарычал Брек. – Кайр была Мастером-Арфером! Как ты можешь клеветать на нее? Это ерунда. Моандер мертв. – Парень направил лук на термитца. – Ты лжешь про Кайр. Сознайся, что ты лжешь! – потребовал он.

Элия отпихнула лук Брека в сторону. Несмотря на то, что она была зла на Акабара, Зару и Дракона, она не могла позволить Бреку нашпиговать их стрелами.

– Лорд Морнгрим сказал, что мы должны захватить Грифта, если сможем, и доставить Акабара живым, – резко сказала она парню. – Если мы не окажем достаточно быстро Грифту помощь, он умрет, а если ты не прекратишь размахивать луком перед Акабаром, твой палец может соскользнуть, и мы не сможем привести его живым.

– Хорошо, – сказал Брек, – вы можете лечить Грифта, но я хочу, чтобы он был связан.

– Чем? – спросила Элия. – Брек, он слишком большой, чтобы его связать. Он все равно не убежит. Дракон что-то показал Элии.

– Дракон говорит, что он гарантирует хорошее поведение Грифта, – объяснила она следопыту.

– Он гарантирует хорошее поведение убийцы? – саркастически спросил Брек.

– Это была самооборона, – настаивал Акабар.

– Кайр никому не могла причинить вреда, – возразил Брек.

– Моандер управлял ею, – объяснил Акабар. – Моандер действительно мертв, но дух злого бога пытается вернуться в Королевства. Он может управлять и добрыми существами и злыми.

– Как и антами, – подтвердила Элия. Она слегка передвинулась, чтобы закрыть от глаз Брека Зару, склонившуюся над Грифтом.

– Вы видели антов? – спросил Акабар. – Моандер управлял ими так же, как и Кайр, – объяснил волшебник, размахивая руками, чтобы отвлечь внимание Брека от своей жены. – Она никогда бы не присоединилась к Моандеру по своей воле, но ей управляла какая-то лоза, такая же, что управляла антами. У нас не было выбора, кроме того, чтобы убить их. Они пытались похитить меня и чуть не убили Грифта.

Почему, ты думаешь, одна стрела так легко уложила его? Он получил от них так много увечий, что ему пришлось спрятаться в укромном месте и поспать несколько часов.

Акабар положил руку на плечо Брека.

– Я сожалею по поводу потери твоего товарища Арфера, – сказал он парню. – Она казалась мне красивой и умной женщиной. Я понимаю твою боль и разделяю ее.

Глубоко вздохнув, Брек медленно выдохнул. Вернув стрелу в колчан и повесив лук на плечо, он с уважением поклонился Акабару.

– Спасибо, – сказал он. – Однако ты должен понимать, что я не могу поверить твоему рассказу без каких-либо доказательств. От тела Кайр ничего не осталось. Ты должен отправиться в Тенистый дол, чтобы Морала и лорд Морнгрим могли решить, говоришь ли ты правду или нет.

За спиной следопыта Зара закончила свою молитву об исцелении ран Грифта.

Акабар нерешительно смотрел на деревья, ему не хотелось соглашаться с парнем, но в той же мере не хотелось отвергать его предложение. Он с тревогой взглянул на медленно поднимавшегося на ноги Грифта.

– У него нет времени возвращаться в Тенистый дол, – сказал Грифт на общем языке.

Обернувшись, Брек увидел, что Грифт уже стоит на ногах. Следопыт потянулся за мечом, но сауриал схватил его за запястье. Даже такой сильный мужчина как Брек не мог противостоять пятисотфунтовому паладину.

– За эти дни ты дважды пролил мою кровь, – сказал Бреку маг. – Честно говоря, мне это уже надоело. А сейчас послушай, не нападая на меня.

Рука Брека ослабла, и он посмотрел на Грифта.

– Я слушаю, чудовище.

– Хорошо, – сказал Грифт, но не отпускал следопыта. – В нашем мире, – начал волшебник, – все еще существуют глупцы, поклоняющиеся Моандеру, они позволили его слугам появиться среди нас. Кайр прибыла в наш мир как гость, чтобы изучать нашу музыку, мы были рады ей, но когда она была с нами, на наше племя напали слуги Моандера. Кайр героически помогала нашему племени защищаться, но была схвачена врагами. Завладев ее телом при помощи своих отростков, Несущий Тьму сделал ее одной из своих слуг. Поскольку она происходила из этого мира, она могла не возбуждая подозрений появиться среди вашего народа, поэтому Моандер послал ее обратно, чтобы приготовить его возвращение. Несколько месяцев мое племя сражалось против других слуг Моандера, пока все, кроме меня, моих учеников и Победителя, которого вы называете Драконом, не были захвачены. Моандер заставил мое племя пройти в этот мир через уровень Тартара. Несущий Тьму использует их для создания нового тела, чтобы появиться в Королевствах. Я пришел в этот мир, чтобы найти Победителя.

К несчастью, я появился в присутствии Кайр, и она воспользовалась вашим незнанием в своих целях и убедила вас напасть на меня. Когда она загнала меня в угол в комнате Безымянного, то поймала меня в камень-ловушку. Акабар освободил меня, и я убил ее прежде, чем она смогла схватить нас обоих. Я не убивал бы ее, если бы была надежда, что она будет жить, если Моандер не будет управлять ею, но такой надежды не было. Внутри ее тело было сожрано Моандером.

– Ты похитил Эльминстера и Безымянного и надеешься, что я поверю твоим словам? – спросил Брек, надменно вскинув голову.

– Я не похищал Эльминстера или Безымянного, – ответил Грифт. – Я воспользовался замещающим заклинанием, и Эльминстер…

– Это совпадает со словами Лео, о том, что могло случиться, – вставила слово Элия. – Незнакомый мир, в котором Морала увидела Эльминстера, должен быть миром Грифта и Дракона.

– Тогда почему Эльминстер не вернулся домой? – спросил Брек.

– Я могу предположить, что каким-то образом Несущий Тьму мешает его возвращению, – ответил Грифт.

– А что ты сделал с Безымянным? – спросил Брек.

– Ничего, – сказал Грифт. – Как я уже сказал Элии, бард и Оливия, должно быть, убежали от Кайр после того, как она заперла меня в камень. Я искал Оливию при помощи волшебного камня барда, но повернул назад, после того, как Акабар сказал мне, что Победитель в Тенистом доле.

Брек не мог опровергнуть рассказ Грифта, поэтому его упрямство прошло, но подозрения остались.

– Мне нужны доказательства, – сказал он. – Где путеводный камень?

Грифт отпустил его и достал из своего халата добычу, подобранную им на теле Кайр.

– Хорошо, – сказал Брек. – Подумай о ком-нибудь из своего племени, кого Моандер поработил и послал в Королевства, – приказал он магу.

Грифт поднял камень и сосредоточился на сауриале, который должен быть по его мнению жив, несмотря на страдания, которым Моандер подверг своих рабов. Из путеводного камня к северо-западу, в сторону пиков Пустынных Гор ударил луч света.

– Отдай камень Элии, – приказал Брек. Грифт сунул ей камень.

– Подумай о Безымянном, – сказал следопыт Элии.

Девушка сделала то, что он сказал. Первый луч света погас, а в сторону юго-запада ударил второй. Элия почувствовала облегчение. Где бы бард ни был, он далеко от сауриалов-рабов Моандера.

Брек придал своему лицу выражение задумчивости.

– Безымянный использовал камень для языкового заклинания, поэтому мог говорить с Грифтом, – сказал Акабар. – Я пытался прошлой ночью разобраться в волшебстве камня, но он действовал только как компас.

– Готов поспорить, он послушается Элию, – сказал Брек.

– Меня? Но я не волшебница, – удивилась девушка. – Откуда мне знать о волшебных камнях?

– Ты, так сказать, бесспорная наследница Безымянного, – сказал Брек. – Попробуй сделать что-нибудь другое кроме поиска.

Элия всмотрелась в глубину камня, вспоминая загадочность Эльминстера, когда он отдал камень ей ночью в прошлом году. Должно быть, он думал, что она тоже сможет им воспользоваться. Тогда, когда она дальше не знала о Безымянном, волшебный предмет казался ей не более, чем светящимся камнем. Сейчас она знала, что он принадлежал барду, и в ее голове появились воспоминания, заложенные Безымянным до ее «рождения», воспоминания о том, как использовать камень.

– Безымянный управлял им при помощи… – начал Грифт.

– Музыки, – закончила Элия.

Грифт кивнул.

– Бард использовал камень для языкового заклинания. Поскольку мое собственное заклинание скоро закончится, было бы очень полезно, если бы ты смогла говорить по-сауриальски. Бард спел восемь нот. Я попробую напеть их…

Движением руки Элия попросила сауриала помолчать и закрыла глаза.

– Я знаю, что делать, – сказала она. Она как будто слышала голос Безымянного, инструктирующего ее: «Чтобы применить языковое заклинание, спой гамму ля-минор…»

Элия спела гамму и в это же время сосредоточилась на странном сауриальском языке. Камень в ее руках засиял желтым, затем сияние пошло по ее рукам и окружило все ее тело. Элия внезапно начала ощущать множество запахов, исходивших от тел Грифта и Дракона. Она не только могла ощущать запахи, но и различать их. Затем воздух неожиданно наполнился звуками – высокими щелчками и свистом, которые дополняли запахи.

– Кажется, сработало. Скажи мне, что сработало, – сказал Грифт по-сауриальски Элии. От него исходил запах куриного супа, который по мнению Элии обозначал нетерпение.

– Но я не только различаю ваши запахи, – сказала Элия по-сауриальски. – Я слышу тебя!

– Запахи просто выражают эмоции, интонации, настроение… – начал объяснять Грифт.

– А слова это щелчки и свист! – закончила за него Элия. – Но почему я не слышала их раньше? – удивленно спросила она.

– Ваши уши работают не так хорошо, как наши, – пожал плечами Грифт.

Дракон дотронулся до локтя Грифта.

– Высочайший, – обратился к магу паладин, и Элия поняла, что имя «Грифт» было ближайшим человеческим приближением к сауриальскому слову «Высочайший», хотя имя ли это или титул, Элия не могла сказать.

– Я хочу поговорить с моей сестрой, – сказал Дракон, издавая при этом запах базилика, который, как поняла Элия, обозначал желание уединения.

– Победитель, на это просто нет времени, – ответил Грифт. – Нам надо еще многое обсудить, прежде, чем заклинание Элии закончится.

– Языковое заклинание камня действует постоянно, – сказала Элия.

Грифт недоверчиво посмотрел на девушку.

– Должно быть, ты ошиблась. Ты не разбираешься в волшебстве. Чтобы заклинание действовало постоянно нужно огромное количество энергии, – объяснил маг.

Элия пожала плечами.

– Ты прав. Я не разбираюсь в волшебстве, но знаю, что это заклинание постоянное.

На лице Грифта все еще были сомнения. Он кивнул Дракону.

– Поговорите, – сказал он, – только быстро. Маг-сауриал повернулся и пошел, позвав с собой Акабара, Зару и Брека.

Элия осталась наедине с Драконом. Девушка смотрела в землю и нервно переминалась с ноги на ногу. Теперь она не могла повернуться к паладину спиной и не видеть его знаков, чтобы таким образом отказаться слышать его слова.

Вспомнив о том, что она так поступала, девушка почувствовала смущение.

– Сестра, – сказал Дракон, – примешь ли ты сейчас мои извинения, если я произнесу их на моем языке?

Элия чувствовала запах грусти и нежности сауриала. Она ощущала и какой-то мятный запах, этого чувства она никогда не замечала у Дракона. Это было раскаяние. Он действительно сожалел, и она не могла отрицать этого.

«Вчера, – подумала Элия, – я говорила Морале, что буду любить Безымянного независимо от того, что за тайну он мне раскроет, но я не дала Дракону даже шанса объясниться. Как я могла быть так жестока?»

Девушка положила руки на грудь Дракону и заплакала.

– Ты совершенно справедливо была недовольна тем, что я относился к тебе, как к ребенку, – сказал Дракон, поглаживая знаки на ее руке. – Я вел себя слишком властно. Я боялся, что ты будешь сердиться, поэтому ничего не сказал про Зару, хотя моментально понял, что вы сестры. Затем я поступил еще хуже, когда взял Зару с нами, не спросив тебя, но я не хотел с тобой спорить. Я просто делал то, что считал нужным. Я взял твою собственность и отдал ей без твоего разрешения. Я не лучше вора.

– Намного хуже, – сказала Элия, посмотрев на паладина. – Хороший вор не должен попадаться.

Казалось, что Дракон испугался, затем он уловил запах озорства, исходивший от Элии, и понял, что она дразнит его. Он улыбнулся и вытер слезы с ее липа.

– Извини, что я подралась с Зарой, – сказала она.

– Как я уже говорил, если ты обидела Зару, то должна извиниться перед Зарой, – напомнил ей сауриал.

– Правильно, – сказала Элия. – Хотя я все еще не доверяю ей.

– Элия, – сказал сауриал, издавая запах раздражения, – она твоя сестра.

– Вот почему я не верю ей, – ответила Элия. – Дракон, заклинание слуг Моандера, наложенное на меня в прошлом году заставило меня выпустить Моандера в Королевства даже не понимая, что я сделала, Фальш наложил на меня заклинание охотиться на Моандера в Бездне. Сопротивляясь этому заклинанию, я чуть не разорвала себя пополам. Я смогла нарушить заклятие только убив Фальша. Зара может думать, что действует против Моандера, но она может работать на Фальша.

– Уничтожение Моандера не может быть злым делом из-за того, что этого хочет какое-то другое злое существо, – возразил паладин. – Кроме того, на карту поставлено гораздо большее, или ты забыла, что рассказал Грифт. Несущий Тьму поработил мой народ. Я должен сопровождать Грифта и бросить вызов Моандеру.

Акабар и я уже однажды уничтожили Несущего Тьму. Я надеюсь, что мы сможем сделать это опять.

– Но с вами была Дымка! – воскликнула Элия, упоминая старую древнюю дракониху, которая помогла Дракону и Акабару в битве с Несущим Тьму.

– А теперь с нами Грифт, – возразил Дракон. – Его ученики часто называют его старым пещерным зверем, – с улыбкой прибавил паладин. – Так в нашем мире называют род Дымки.

Он ощущал запах страха и тревоги Элии и понимал, что она боится древнего бога. Из всех хозяев, пытавшихся поработить ее, Моандер был единственным, чьим приказам она не могла противиться, единственным, во власти которого она была беспомощной, и единственным, в битве с которым она не участвовала.

– Может быть, тебе следует найти Безымянного и остаться с ним, – предложил Дракон.

Элия опустила голову, стыдясь своей трусости и пытаясь с ней бороться.

– Нет… я хочу помочь тебе, – сказала она. Светило теплое солнце, но она начала дрожать, ее глаза потускнели.

Испугавшись, Дракон схватил ее за плечи, опасаясь, что она упадет в обморок, но вместо этого казалось, что она впала в транс и начала повторять снова и снова те же слова, – что говорила прошлым вечером. «Мы готовы для семени. Где семя? Найдите семя. Принесите семя». Но на этот раз ее слова сопровождались множеством запахов исходивших от ее тела, избытком противоречивых эмоций – возбуждение и страх, радость и горе, нетерпение и опасение, решимость и покорность, гордость и стыд. Дракон сразу понял, что это отличительные признаки настоящей песни сауриалов.

– Высочайший, – закричал Дракон, – быстрей!

Грифт подбежал к паладину.

– Что? – спросил он.

– Послушай ее песню, – ответил Дракон. Грифт посмотрел на Элию и нахмурил брови, смущенный ее состоянием и ее словами.

– Какое семя? – спросил он. – О чем она поет?

– Тшш. Есть еще второй куплет, – предупредил Дракон.

– Безымянный найден, – сказала Элия по-сауриальски. – Безымянный должен присоединиться к нам. Безымянный найдет семя. Безымянный принесет семя.

– Он, неужели? – пробормотал Грифт.

От запахов, исходящих от девушки, дрожь побежала по телу Дракона, напугав его гораздо больше, чем искаженные Элией песни Безымянного.

Внезапно Элия прекратило свое сауриальское заклинание. Затем, как и прошлым вечером, она вытянула руку, направив указательный палец вниз, и нарисовала круг параллельно земле.

– Сауриальский знак смерти, – прошептал Грифт.

Элия завизжала и закричала на общем языке Королевств:

– Нет! Нет! Нет!

Брек Орксбэйн сидел у костра вместе с Зарой и Акабаром и поджаривал хлеб.

Когда Элия завизжала, он моментально вскочил на ноги. Пробежав по опушке к Элии, он вытащил меч и направил на Грифта.

– Что происходит? – потребовал он ответа. – Элия, с тобой все в порядке?

Что ты с ней сделал? – закричал он на Грифта.

Вслед за парнем подошли Акабар и Зара. Они тоже были озабочены поведением Элии, хотя и не торопились обвинять Грифта. Акабар встал между магом и мечом Брека.

Элия вышла из транса. Она вздохнула и смущенно осмотрелась.

– Элия? Что это? – спросил Акабар. – Что случилось?

– У меня был… плохой сон, – сказала она. – Это было что-то о Безымянном.

Она замолчала, пытаясь сосредоточиться, но что бы это ни было, она не могла вспомнить.

– Сначала ты ходишь во сне, теперь видишь сны, когда бодрствуешь, – зарычал Брек. – Под какого вида заклятием ты находишься?

– Я не хожу во сне, – возразила Элия.

– Ходила прошлой ночью. Спроси у Дракона, если не веришь мне, – ответил Брек.

Элия посмотрела на Дракона, и тот кивнул.

– Похоже, что ты пела песню души сауриалов, – сказал Грифт. – Но как такое может быть? – спросил маг Дракона. – Она не сауриал.

– Что за песня души? – по-сауриальски спросила Элия.

– Высочайший, ее душа и дух волшебством связаны с моими, – объяснил Дракон Грифту.

– Но ты не получил дар песни души, – удивленно сказал Грифт.

– Высочайший, у моей матери был этот дар, – напомнил магу Дракон.

– Правильно… был. – Вспомнив, Грифт кивнул.

– Может кто-нибудь объяснить мне, что это – песня души? – снова спросила Элия.

Грифт хлопнул в ладоши и покачнулся на пятках.

– Это изумительная вещь – даже более, чем волшебный камень. Если она поет о том, что знает наш народ, она может быть нашими глазами и ушами во вражеском лагере.

– О чем они? – спросил Элию Брек. Хотя он и не мог следить за разговором по-сауриальски, он заметил возбуждение Грифта.

Элия отмахнулась от Брека и закричала по-сауриальски:

– Что такое песня души?

– Песня нашего народа, которая отражает состояние нашего племени, – спокойно объяснил Грифт. – Когда певица поет эту песню, ее мысли обращены к тому, что происходит в душах нашего племени, и она поет их песню. Иногда, когда она спит, то видит их сны и поет их песню. Песня меняется, если меняются условия жизни племени. Это может быть песня радости или удовлетворения, что мы с радостью примем, или это может быть грустная песня, мы должны это перенести.

Хотя когда это злая песня, мы должны действовать – бороться с этим злом, пришло ли это зло извне или происходит изнутри, пока песня не станет снова доброй.

Нашим племенем управляет Моандер, племя познало немало горя, но оно также знает о планах Несущего Тьму. Вероятно, ты только что спела об этих планах. Надеюсь, что ты сможешь сделать это вновь. Что-то обратило твой мозг к душам нашего племени, и ты начала петь. Что это было? О чем ты думала до того, как впала в транс?

Элия нахмурила брови.

– Я… я не помню.

– О твоем страхе перед Моандером, – сказал Дракон.

Элия смущенно опустила глаза. Она поняла, что этот транс песни души объясняет другие ее проблемы.

– Должно быть, вот почему я пела по-другому песни Безымянного. Я превращала их в песни души.

– Очень похоже, – согласился Дракон.

– Дракон, если ты знал, что случилось, почему ты не попытался сказать мне, что происходит? – спросила его Элия.

– Я начал подозревать только этой ночью, – сказал Дракон, – когда ты запела по-сауриальски. По крайней мере, ты пыталась петь, но в твоих словах не было чувства, поскольку ты не издавала запахов. Только сейчас, когда ты пела, стало очевидно, что это песня души.

– Может кто-нибудь объяснить мне, что происходит? – потребовал Брек, до предела раздраженный тем, что не мог понимать разговор Элии и сауриалов.

Элия объяснила ему все, что только что рассказали ей Грифт и Дракон.

– Итак, – в завершение сказала она, пристально глядя на Зару и Акабара, – все-таки, я была права. Я знала, что пела песни не правильно вовсе не из-за богов.

– На самом деле, – сказал Дракон, – наш народ верит, что песнь души это подарок богов.

Элия не побеспокоилась о том, чтобы перевести поправку паладина, – Ты сказал, что я пела о планах Моандера. А что я пела? Я не помню.

Грифт процитировал первый куплет песни Элии.

– «Мы готовы для семени. Где семя? Найдите семя. Принесите семя».

– Какое семя? – спросила Элия.

– Мы не знаем, – сказал Грифт. – Очевидно, это что-то, что очень нужно Моандеру, и он надеется, что Безымянный принесет это ему. Второй куплет твой песни гласит: «Безымянный найден. Безымянный должен присоединиться к нам.

Безымянный найдет семя Безымянный принесет семя».

– А потом ты закричала, – перебил Дракон.

– Да! – воскликнула Элия, внезапно вспомнив, что заставило ее закричать от страха. – Безымянному угрожает огромная опасность! Мы должны найти его, пока не поздно! Моандер пытается превратить его в одного из своих слуг!

* * * * *

Оливия ворочалась во сне. Одно неудобное положение сменялось другим.

Где-то высоко над головой громко зачирикали птицы. Оливия наполовину проснулась, но какая-то часть ее сознания напомнила, что она не хочет просыпаться, поэтому она закрыла глаза и попыталась не обращать внимания на птиц. Луч солнца ударил ей в лицо. Оливия натянула на глаза капюшон. После этого заурчало в ее желудке.

– Черт! – проворчала хафлинг. Она со злостью посмотрела на дразнивший своей недоступностью колодец над головой. Если бы только он был ближе к стене, они смогли бы убежать. У нее был опыт в лазании по стенам. К несчастью, она не могла висеть на потолке, а колодец был в середине потолка. Она села и потерла глаза.

– Дурацкий колодец! – пробормотала она, роясь в своем рюкзаке.

Фруктов не осталось. Они с Путеводцем прикончили их прошлой ночью.

Порывшись на дне рюкзака, она нашла три высохших рулета. Оставив два барду, она взяла себе один и стала медленно обгрызать его, изучая вырытое Путеводцем за прошлую ночь.

Бард вскарабкался до верха стены коридора, где начал копать грязь и колотить по камню сломанной лопаткой Оливии, пока не проделал в потолке вторую шахту. Она была всего четыре фута глубиной. Наконец он усталый и недовольный слез вниз. В свете утра Оливия решила, что шахта старого колодца по крайней мере пятьдесят футов высотой. Она прикинула, что человеку и хафлингу понадобится примерно неделя на то, чтобы прокопать это по прямой. Путеводец пытался копать под углом к шахте колодца, надеясь соединить их, чтобы остаток пути они смогли проделать по колодцу. Поскольку колодец был в двадцати футах от шахты Путеводца, на то, чтобы прокопаться потребуется только несколько дней… дней без еды и воды.

Оливия осторожно подошла к углу, где спал Путеводец. Он спал как убитый, тихо и спокойно. Во сне сила его голоса и одухотворенность его лица не были заметны, и он казался гораздо старше. Некогда он был хозяином разрушенного ныне замка где-то над ним, внушал уважение равным себе, его ученики поклонялись ему.

Теперь он лежал, как труп, заживо погребенный собственным волшебным рогом.

Оливия тщательно осмотрела его лицо и руки. Не было и признаков растительности на его ушах или запястьях. На его коже не было даже пятнышка зелени. Возможно, Путеводец был прав, и одежда защитила его от того, что вылетело из репейника.

Что-то застучало в проходе позади Оливии. Выхватив кинжал, хафлинг обернулась. С вершины кучи грязи, образовавшейся, когда Оливия обрушила потолок, катились камешки. Что-то прокапывалось сквозь кучу.

Оливия опустилась на колени около барда и стала отчаянно трясти его за плечи.

– Путеводец! – захныкала она.

Тот застонал и непонимающе посмотрел на нее.

– Иди прочь, – пробормотал он.

– Путеводец, что-то пытается прокопаться сквозь завал! – с тревогой прошептала Оливия.

Бард сел и потянулся за мечом Оливии, который он использовал вместо кинжала.

С кучи упал большой камень, и покрытой грязью щупальце толщиной с руку Оливии протиснулось в отверстие. Оно поднялось, как разъяренная змея, и они смогли увидеть рот на его конце – безгубую пасть, полную рядов острых зубов. До этого Оливия видела подобную поросль на теле Моандера в Королевствах.

– Безымянный, – позвал рот. Он говорил все тем же высоким скрипучим голосом Ксарана.

Путеводец поднялся на ноги и осторожно подошел к отростку.

– Это ты, Ксаран? – спросил он, остановившись в нескольких футах от рта.

Отросток изогнулся, повернув рот в сторону Барда.

– Ты согласишься на предложение Моандера, хочешь ты или нет. Это только вопрос времени.

– Ты ошибаешься, – резко ответил Путеводец. – Моандер пытался совратить мою певицу. Я никогда не буду иметь дела с Несущим Тьму.

– В свое время ты вернешь свою драгоценную певицу Моандеру, – сказал рот.

– Иди к черту! – рявкнул Путеводец.

Он махнул мечом Оливии и отхватил рот на конце отростка. Отросток обернулся вокруг его правой руки. Путеводец попытался оторвать его свободной рукой, но из отростка появились щупальца и связали его руки у запястья.

Прыгнув вперед, Оливия ударила кинжалом по отростку в том месте, где он вылезал из кучи камней. Оставшаяся часть скрылась за завалом. Отростки вокруг рук Путеводца ослабли, но бард смог освободиться от них только с помощью Оливии.

– Ну, это радует, – сказал Путеводец.

– Что радует? – недоверчиво спросила Оливия. – Что Ксаран все еще жив, хочет схватить тебя и превратить в растение?

– Нет, – ответил Путеводец. – Радует то, что Ксаран пробрался сюда при помощи отростка, вместо того, чтобы распылить кучу камней. Значит, его распыляющий глаз поврежден.

– Замечательно. Поскольку ты попал в его центральный глаз, у него осталось только девять, которые он может использовать против нас, – сказала Оливия.

– Восемь. Глаз, околдовывающий зверей, бесполезен против нас, – напомнил ей Путеводец. – И я думаю, что мы оба сможем сопротивляться глазу, вызывающему сон.

– О… теперь мне лучше, – саркастически заметила Оливия. – У него осталось только семь способов убить нас или захватить в плен.

– У Ксарана нет рук, чтобы прокопаться, а у нас есть, – сказал Путеводец.

– Но Ксаран может просунуть другое щупальце и задушить нас во сне, – возразила Оливия.

– Нам просто придется нести вахту.

Оливия услышала крик, идущий как будто издалека. Она махнула рукой, чтобы бард помолчал и прислушалась. Через несколько секунд она услышала еще один крик.

– Орки! – со страхом сказала хафлинг. – Там остались живые орки! Они выкопают проход для Ксарана и придут за нами! Что потом?

– Хороший вопрос, – пробормотал бард. – Действительно хороший вопрос.

* * * * *

Рот Моандера посмотрела в свой волшебный бассейн, чтобы увидеть Безымянного Барда и его спутницу хафлинга. Когда они будут снова схвачены было только вопросом времени, но Моандер не позволял ей оторвать от них глаз.

Прошлой ночью высшая жрица испытала редкий момент радости и надежды, когда кинжал барда пролетел сквозь распыляющий луч Ксарана и попал в центральный глаз бихолдера, и она даже осмелилась позлорадствовать за спиной своего хозяина, когда бард сбил с ног орков и разрушил их логово при помощи волшебного рога.

Теперь злое божество заставило жрицу не отрываясь смотреть на Безымянного, отчего она испытывала отчаяние.

Корал отчаянно хотелось появиться на краю колодца с веревкой в руках, чтобы помочь барду бежать. Поскольку этим утром жрица не смогла увидеть Акабара, скорее всего потому, что он вернулся под защиту Элии, Моандер теперь полагался в поисках термитца на Безымянного. Без помощи Безымянного, поиск Акабара мог продолжаться слишком долго, отчего увеличивалась опасность, что кто-нибудь сможет найти укромное место с новым телом божества, возможно даже кто-то достаточно сильный, чтобы уничтожить тело и освободить сауриалов.

Моандер заставил Корал произнести слова, с помощью которых он издевался над ней.

– Даже если бард сможет улететь из этой ловушки, ему не сбежать от Несущего Тьму. Семена подчинения растут в нем, – заявил бог устами Корал.

– Нет! – настаивала Корал. – Споры Ксарана вылетели несколько часов назад, а бард все еще не показывает признаков подчинения. Он сопротивляется твоим злым семенам.