Текст книги "Пир плоти"

– Вы знаете, я, пожалуй, все-таки выпила бы чего-нибудь.

– Так чай или кофе?

– А вина у вас нет? Хочется чего-нибудь покрепче. Но если нет, тоже ничего страшного.

– Странное предположение. Есть, конечно.

Айзенменгер вышел на кухню за бутылкой, а когда вернулся, Елена, казалось, окончательно успокоилась.

– Вы знаете, я ведь, собственно, пришла к вам с одним предложением.

Он выжидательно поднял брови.

– До моих знакомых дошли слухи о нашем участии в деле Экснер.

– Вряд ли эти слухи могли оказаться слишком полными, – улыбнулся он.

– Не в этом дело. Недавно слушалось еще одно дело, похожее на это. Женщину уже осудили, но она отрицает свою вину. Сама я еще не ознакомилась с делом, но говорят, что решение суда вызывает большие сомнения.

Несмотря на любопытство, первым побуждением Айзенменгера было отказаться. Не желая делать это слишком резко, Айзенменгер спросил:

– Так вы больше не занимаетесь делами о разводах и наследстве?

– Стараюсь избегать их, – сделав серьезное лицо, ответила она.

– Не могу осуждать вас, – улыбнулся доктор.

Елена, к его радости, ответила на улыбку.

– Я подумала, не согласились бы вы помочь мне в этом деле.

Само по себе предложение было соблазнительным, но в голове Айзенменгера моментально всплыли и другие соображения.

– Я ведь теперь безработный, Елена, и не могу, к сожалению, руководствоваться, как вы, исключительно энтузиазмом.

– Да что вы, клиенты платят! – Тут доктору неожиданно пришла в голову мысль, что Елене очень хочется, чтобы он согласился. – Это состоятельные люди и готовы заплатить разумную сумму.

Айзенменгер задумался. Вернуться к судебной медицине было, безусловно, интереснее, чем делать по пять резекций прямой кишки в день.

– А что Боб?

– Я разговаривала с ним, – нахмурилась Елена. – Он не уверен. Его жена больна, и Джонсон поглощен этим.

Айзенменгер все еще колебался, но тут поймал ее чуть ли не умоляющий взгляд. Впервые в отношении этой женщины к нему промелькнуло что-то, что уже никак нельзя было назвать равнодушием.

Доктор улыбнулся и, подняв бокал, произнес:

– Ну что ж. Почему бы не попробовать?

Они чокнулись и выпили, и было видно, как Елена рада. Возможно…

– Мы с вами ведь собирались сходить куда-нибудь пообедать, помните? Как раз перед тем, как нас прервали.

Она нахмурилась, пытаясь вспомнить.

– А, ну да. Ваша подружка.

– Бывшая подружка, Елена, бывшая.

– Бывшая или настоящая… И не помню, чтобы я поддерживала эту идею, – произнесла она слегка насмешливым тоном.

Он подсел к ней на диван.

– А я не помню, чтобы вы отвергали мое предложение.

– Это правда. – Отпив вина, она поставила бокал. – Я согласна принять это предложение только при условии, что ресторан буду выбирать я. И должна предупредить вас, доктор Айзенменгер, мои вкусы обходятся недешево.

Он тоже поставил бокал и придвинулся чуть ближе к Елене. К его радости, она не отодвинулась. И даже, может быть…

Он коснулся ладонями ее лица и прижал губы к ее губам. Поцелуй показался ему слаще божественного нектара. Она обвила руками его шею; они сидели щека к щеке, и Елена чуть слышно прошептала ему в ухо:

– Я люблю…

И в этот момент раздался телефонный звонок.

Айзенменгер вздохнул, слушая, как разлетаются осколки только что пережитого чудесного мгновения. Они разжали объятия, и Айзенменгер поймал грустную улыбку, промелькнувшую на ее губах. Он снял трубку.

– Да?

– Это Мари. – Ее голос звучал безо всякого выражения и слегка дрожал, как будто ей было холодно. В трубке что-то трещало, этот треск смешивался с уличным шумом, так что Айзенменгер с трудом мог разобрать слова. Видимо, она звонила с мобильника откуда-то из города. Не дав мужу сказать что-либо, она продолжила: – Я вижу, ты с ней. – Тут он уже просто не знал, что ответить, и Мари прошипела в трубку: – С мисс Флеминг.

– Послушай, Мари… – Он взглянул на Елену. Та, услышав имя бывшей подружки доктора, внимательно посмотрела на него.

– Я не возражаю, пускай… Только я знаю, что она будет страдать так же, как страдала я.

– Мари…

– Я поняла, почему всем так плохо с тобой. Ты никого не любишь. Ты не любил меня и не будешь любить ее.

По голосу Мари чувствовалось, что она не в себе. И очевидно, она наблюдала за ними, находясь рядом с домом.

Елена продолжала выжидательно смотреть на Айзенменгера. Он поднялся с дивана.

– Где ты находишься, Мари? Почему бы нам не встретиться и не поговорить по-человечески?

Свободной рукой он отодвинул одну из занавесок на окне. Мари стояла посреди ярко освещенной автостоянки лицом к окну дома, держа в одной руке мобильный телефон.

– Ты всю жизнь влюблен только в одну, не так ли?

Даже на таком расстоянии можно было догадаться, что она дрожит. Елена подошла к доктору и встала рядом.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты думал, я не знаю, но я догадалась, что у тебя всегда была другая. И теперь я знаю, кто это.

– Она стоит в какой-то луже, – с удивлением произнесла Елена.

– Только ей ты хранил верность все это время, – прошептала Мари ему в ухо.

– Я не понимаю, о ком ты говоришь, Мари.

– Уже несколько дней не было дождя, – сказала Елена. – Вокруг все сухо. Откуда взялась эта лужа?

Мари заплакала, голос ее задрожал еще сильнее.

– Да все ты понимаешь, чертов ублюдок! Я говорю о твоей маленькой Тамсин! Ты только о ней и думаешь, только ее и любишь!

– Похоже, она и сама мокрая, – заметила Елена.

До него наконец дошло, что она говорит, и он пристально вгляделся в Мари. Та между тем продолжала:

– Я не могу заменить тебе ее, Джон, но я могу присоединиться к ней. Тогда ты и меня полюбишь.

После этих слов она выронила телефонную трубку, и внезапно он все понял. Он понял, почему она насквозь мокрая и почему стоит в луже посреди абсолютно сухой площадки.

Он закричал и обеими руками ударил по двойному оконному стеклу.

Но в этот момент Мари вытащила маленькую серебряную зажигалку – подарок ее отца, щелкнула ею, и ее охватило бело-желтое всепожирающее пламя.