Текст книги "Альманах «Истоки». Выпуск 9"

 
За крепкой вороньей костью,
Где забытого сфинкса долгий взгляд лежит,
Скалистую твердь тяжелым вздохом
Проложило ущелье души.
И навстречу этому взгляду
Из-под веера павших хвой
Посмотрел агатовым взглядом
Ручей, говорящий с собой.
Сквозными сводами дуба
Одетое, время шумело,
И пела жемчужная птица…
В желтом стрельчатом свете
Орнамент чертополоха
Рисовал окрыленный ветер;
Ущелье вечернее метило
Тело вишневых глин
Трилистником сонного ириса
И морской долькой дельфина.
Ворошил одинокий ветер в ущелье
Огненные бабочки,
Зеленые камушки,
Птичьи перья.
Пепел веял по серым травам
И пела жемчужная птица…
 

Родилась в Москве. Первые впечатления связаны с прогулками с родителями в Кремль смотреть царь-пушку и царь-колокол и с походами в зоопарк кататься на пони. Закончила школу и кафедру этнографии исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. С детства ездила с мамой-археологом в экспедиции, а во время учебы в МГУ – в этнографические – в Среднюю Азию.

Всю жизнь проработала в музее-заповеднике «Царицыно» научным сотрудником – хранителем. Писать стихи начала с детства. Есть публикации в коллективных сборниках.

Татьяна Хатина

 
Испанский гребень в чёрных волосах,
Короткой чёлки вороно крыло.
И зеркало, что отражало страх,
Когда ко мне прощание пришло.
Ты обнял плечи, кружевная шаль
Касалась нежно поднятой руки…
И каждое мгновенье было жаль,
А сердце бунтовало от тоски…
 
 
Калитка скрипнула, неверные шаги…
Ушёл, сказав: «Не мёрзни на ветру…»
Я прошептала: «Память сбереги…
И возвращайся к нашему костру…»
Не пишется, отброшено перо,
Листок бумаги, будто белый снег.
Светает… Утро… Рано рассвело…
Минутной стрелки учащённый бег.
 
 
Чуть зазвенит холодное стекло,
Знакомым отраженьем силуэт…
Как странно, вдохновение пришло,
И строки падают на белый снег… листа…
 

27.10.2015 г.

 
На кружева крещенского мороза
Слетела стайка красногрудых птиц.
В кристальном инее застыли слёзы,
Все ветки опустили крылья вниз.
Как ангелы, с небес перелетая,
И символы предутренней зари.
На нас порошей сказку осыпая,
Любовью околдуют снегири.
Рябиновыми гроздьями на белом,
Святую красоту преподнесли.
В притихшем вальсе, нежном и несмелом,
Ведут нас за собою снегири.
Пусть этот зимний сон подольше длится,
Как весточка из солнечной дали.
Сидят на белых инея ресницах
В хрустальном царстве счастья снегири.
 

 
Февральская метель стегает плетью,
Швыряя в окна снежною крупой.
Туман устало очень плотной сетью
Вновь спрятал фонари в свой не покой.
 
 
Нам так тепло у жаркого камина,
Трещат дрова, и свечи зажжены,
А сердце предвкушением томимо
Чудесной встречи в чарах тишины.
 
 
Играет нежно музыка Леграна,
И на плече моём твоя рука…
Ты так прекрасна, солнечна, желанна,
А от шампанского пьяна слегка.
 
 
Притихли туфли, греясь у камина.
Застыло платье в кресле… Мы вдвоём.
И нитка янтаря из бус старинных
С груди сорвалась солнечным дождём…
 

 
Осень – вязь сердолика и дымка опала,
Инея кружевница утром лужи сковала.
Вновь октябрьского ветра распоясался отрок,
А рассвет на востоке хладен, весел и бодрок.
 
 
Грозных туч аметисты, как тайные люстры повисли,
Пешеходы скрывают печальные, грустные мысли.
И зонтов купола разноцветным над городом роем…
Капли бьются в стекло: всех намочим, почистим, отмоем.
 
 
По дорогам машин проплывает весёлая свора,
Ветер капли бросает прохожим на зонт и за ворот.
И грустя фонари, ловят в лужах часть лунного блика.
Осень – дымка опала и тонкая вязь сердолика…
 

 
Слова нанизаны на чётки строф
Жемчужной россыпью, алмазной гранью.
Плетутся кружевные нити слов,
Соскальзывая в бездну мирозданья.
Иль забираясь в высоту веков,
Здесь находя достойное признание.
То глубина возвышенных стихов,
То Беллы Ахмадулиной страданье.
 
 
Платок и шляпка, голос чуть дрожит…
Высок полёт той лебединой шеи.
И долго-долго каждый звук звенит,
И колокольчик этот души греет.
Не поэтесса, истинный поэт,
Там на орбите твоё кружит имя…
Читаешь строки, и не гаснет свет,
Стихами растревоженный твоими…
 

24.12.14 г.

 
Сергей Есенин – Божья дудка –
России солнечный поэт!
Твоих стихов тот негасимый свет,
Звенит, звенит в них каждая минутка.
 
 
В кружении слов такая глубина,
Такая боль, величие и сила.
На крыльях ангелов судьба тебя носила,
Но ждал своих мгновений Сатана…
 
 
Лесов рязанских златокудрый Лель,
Твой голос вольный, страстный и мятежный.
Как птица-тройка по России снежной
Звенит бубенчиков есенинская трель!
 

Проза

Владимир Митренин
Там, в Америке
1. Ветреный город

Кто не хочет побывать в Америке? Я там был!

Когда начались лихие девяностые, младшая дочка Настя закончила медицинское училище. Устроили её на работу фельдшером в Скорую помощь. Сутки через двое.

– Папа, я почти всегда работаю одна, без врача, – рассказывала она. – Среди ночи тащишься на вызов по темной лестнице, а там все пьяные. Страшно. И каждый день приходится мыть салон машины от крови…

Мы же помним это время. Какие были цены. И какие деньги платили. Свою первую получку Настя не донесла до дома. Она купила копченый язык, который всегда мечтала попробовать. Такой, в вакуумной упаковке.

Настя дружила со своей ровесницей американкой Стефани, которая приехала в Россию на практику по русскому языку. Она предложила Насте поехать в Америку:

– Пойдем в консульство, я напишу приглашение.

– Ой, спасибо… Но у меня даже нет загранпаспорта. Давай сходим позже.

– Позже не получится, я скоро уезжаю. Пойдём сделаем приглашение, а визу получишь потом, когда будет паспорт…

В консульство поехали с утра, отстояли большую очередь. Сотрудник консульства, доброжелательный и строгий, долго беседовал с девушками и оформил Насте приглашение.

Настя проработала на Скорой целый год. Хорошо получались уколы в вену. Как-то она везла умирающую бабушку. Если бы та скончается в пути, то потом целый день пришлось бы потратить на разбирательство. Настя понимала, что спасти её может только инъекция в вену. Совсем помирала бедная старушка. И врача рядом не было. И машину трясло на ухабах. Воткнула иглу в дряблую руку… и… ура!.. – попала в вену. Сдала-таки её в приемный покой живой.

Коллеги хорошо относились к Насте. За её доброжелательность, исполнительность, трудолюбие. Но потом отношение изменилось. Начались досадные придирки.

– Папа, как-то мы работали с опытной врачихой, – рассказала Настя, – и не смогли помочь пожилой женщине. Умерла она. Тут врачиха стала рыскать по квартире и нашла конверт с деньгами. Покойная явно отложила их на похороны. Половину денег врачиха взяла себе, а половину предложила мне. Ты можешь представить себе мою реакцию? От неожиданности я отправила её на три буквы. Ты же знаешь, как я могу ругаться. Я хотела даже применить к ней приём дзю-до…

– Да… ты могла бы её покалечить.

– С того случая меня и невзлюбили в коллективе. Думали, что я её заложу. Тот ещё коллектив… Хочу в Америку…

Наконец, Настя получила загранпаспорт и рано утром заняла очередь в американское консульство. Люди знают всё. В очереди она узнала, какие задают вопросы и как на них правильно отвечать. Что визы получают не более, чем пять или семь человек в день. Что молодых незамужних девушек не пропускают совсем. И что ответ будет известен только в конце дня, когда выдадут паспорта…

Так получилось, что Настя попала к тому же строгому и доброжелательному сотруднику консульства, который недавно оформлял ей приглашение Стефани. Пару незначительных вопросов, томительное ожидание, и паспорт с визой получен!

В тот же вечер удалось занять деньги на билет.

В июне 1993 года Настя рейсом «Аэрофлота» улетела в Чикаго, но не прямиком, а через Москву, потому что других рейсов тогда не было. Жизнь открыла новую, незнакомую страницу!..

В эмигрантской среде есть люди, которые помогают вновь приехавшим. Ростислав и Любовь Дьяконовы, они приехали в Штаты давно, приютили нашу Настю. Эти одинокие очень пожилые и милые люди дали Насте крышу над головой, но нельзя было злоупотреблять гостеприимством и рассчитывать на большее.

Не зная языка, не имея связей, Настя могла претендовать только на уборку богатых домов. Работала с утра до вечера. А беспорядок в домах был страшный. И хозяйки придирчивые. Но надо было зарабатывать деньги на пропитание и отдавать долг за билет. Как-то Настя позвонила и сказала:

– Мама, я к вечеру так устаю, что не могу очистить апельсин… Может быть, мне вернуться?..

– Знаешь, Настя, – вынуждена была ответить мама. – У тебя пальцы не могут очистить апельсин, а у нас нету денег, чтобы апельсин купить… Мы скучаем, волнуемся за тебя, рады были бы, чтобы ты приехала… Но… Сиди уж там…

По воскресениям Настя вместе с Дьяконовыми ходила в православную церковь. Это было традиционное место встреч и общения выходцев из России. Там она познакомилась с Антоном, выпускником Ленинградского Кораблестроительного института. В настроении Насти произошел перелом.

Нужно было возвращаться к медицинской специальности. Сначала Настю взяли диспетчером по записи пациентов на приём к врачам. По телефону. Суровая жизненная необходимость заставила справиться с этой работой. После этого проблем с английским языком у неё не стало.

Настя уже не жила у старичков Дьяконовых. Они с Антоном сняли комнату.

Появилась возможность купить машину. Это была зелёненькая трех-дверная «Тоёта-Селена» выпуска середины 80-х годов. Водительское удостоверение Настя получила ещё в Ленинграде, поэтому она сдала экзамен и ей выдали права штата Иллинойс.

Настя устроилась работать процедурной медсестрой по взятию крови на анализ. Здесь пригодился её навык внутривенных инъекций. В Чикаго исследования крови проводят в едином центре. Медсестра навещает клиентов дома и забирает кровь, из вены.

В четыре часа утра Настя выехала на работу. В городе было пусто. Тишина. Ни машин, ни людей. И вдруг… сзади появился полицейский на машине и потребовал остановиться. Полицейские в Америке всегда ездят по одному и выполняют как функции охраны, так и автоинспекции.

– Мадам, предъявите документы… Что случилось, почему вы ездите ночью? – поинтересовался полицейский.

Настя объяснила, что едет на работу. Полицейский улыбнулся и пожелал удачи. Впоследствии Настя часто встречала этого полицейского, они обменивались приветствиями.

Вскоре Настя и Антон обвенчались. В том же храме, где познакомились. На неделю съездили на машине в штат Флорида, покупались в океане. Позже на денек съездили полюбоваться Ниагарским водопадом. Все остальное время работали, работали…

Антон казался перспективным мужем. Он работал в серьезной фирме, которая направила его на учебу для повышения квалификации, за счет фирмы.

Потом произошло непредвиденное. Как-то они ехали по автобану на высокой скорости. За рулем был Антон. Они приближались к стоящим в заторе машинам. Но Антон и не думал тормозить. Настя закричала, но было поздно. Последовал страшный удар…

Настя очнулась в госпитале. Без сознания она находилась более шести часов. Страшно болела голова. Но, несмотря на это, её через сутки выписали. Такой там порядок.

Антон тоже долго был без сознания. Позже он оправдывался:

– Настя, я совершенно не видел этих машин… И вообще, у меня такое чувство, будто меня постоянно кто-то преследует…

Это был нехороший симптом. А потом обнаружились и другие особенности его характера.

В декабре 1995 года Настя родила сына. Назвали его по церковному календарю Даниил. Даня. Дэн – это по-английски. Крестили в православном храме. Любовь Дьяконова стала крестной.

Тут возникла серьёзная проблема. За рождение Дани и за двое суток пребывания Насти в больнице, а дольше там рожениц не держат, прислали счет на сумму $9500. Дорогой получился мальчик. Настя стала выяснять. Сначала предложили, что дадут рассрочку и надо будет платить по $1 в месяц. Потом нашли какой-то благотворительный фонд, который оплатил всю сумму.

Антон уволился с работы. Он ничего не делал, целыми днями сидел дома, пил пиво и смотрел телевизор. «Я так хочу, я так люблю, я так привык». Вот и весь сказ. Насте приходилось работать, вести хозяйство и смотреть за ребенком. Долго это продолжаться не могло. Вскоре Настя переправила Даню к нам в Россию и разошлась с Антоном. Некоторое время снова жила у Дьяконовых, потом сняла комнату. Продолжала работать в службе крови.

Соседом по квартире оказался Виктор, ровесник Насти, тоже эмигрировавший из Санкт-Петербурга. Жили они на соседних улицах, а встретились в Чикаго. Сначала не обращали друг на друга внимания, потом молодость взяла своё. У Виктора была бригада строителей, все необходимые лицензии и разрешения. Они ремонтировали квартиры и строили небольшие дома.

У Дьяконовых был доставшийся им по наследству дом, который они сдавали. Дом требовал ремонта, и они за небольшую цену продали его Насте. Как подарок крестному, чтобы Дане всегда было где жить. Виктор отремонтировал дом. Жили внизу, а второй этаж сдавали.

Дане исполнилось три года, когда Настя забрала его из России. Малыш был бойким и способным. Он с помощью бабушки выучил по-русски несколько стихотворений, в том числе Пушкина «У лукоморья дуб зеленый…». При этом вместо слов «…здесь русский дух, здесь Русью пахнет…» заучил «..здесь русский дух, здесь русским пахнет…». И никак его было не переубедить. Если забывал какое-нибудь слово, то подбирал другое, подобное по смыслу. По-русски говорил очень хорошо, но английского не знал совсем. Из-за этого испытал шок, когда пошел в Чикаго в детский сад.

Выяснилось, что Насте могут признать диплом о медицинском образовании, полученном в России. Но понятия «фельдшер» в Америке нет. Пришлось делать запрос в Медицинское училище в Петербурге и выяснять подробности учебной программы. В конце концов диплом был признан, но… для получения квалификации медсестры (nurse) необходимо было сдать экзамен. Порядок простой. Компьютер задает вопросы, предлагает варианты ответов и фиксирует время, затраченное на ответ. Вопросов очень много, экзамен длится несколько часов. Результат приходит по почте. Если экзамен не сдан, то повторная сдача разрешается только через несколько месяцев. Серьезное это дело.

Настя перешла на другую работу, стала ухаживать за стариками на дому. Одновременно зубрила американскую медицину. Училась быстро отвечать на вопросы компьютера. Никак не могла сдать экзамен.

В то время в Америке происходил строительный бум. Без согласования с Настей Виктор продал их дом, который надо было постоянно ремонтировать, и купил Насте в кредит на 25 лет квартиру в строящемся доме и на двоих с компаньоном, которого звали Джак, участок земли с полуразвалившемся домиком в тихом престижном районе Чикаго. Задумка Виктора была простая. Взять кредит, построить на этом месте новый красивый трехэтажный дом и перепродать его втридорога. Деньги пустить на новый проект. Одним словом, бизнесмен… американский…

Но где-то надо было жить, пока строили квартиру. Виктор на скорую руку отремонтировал купленный домик, куда они и переехали. Из большого дома в маленький. Представьте настроение Насти!..

Здесь Даня пошел в школу. Район элитный, школа хорошая.

В Америке дети учатся в начальной школе (grade-school) с первого по четвертый класс, в средней школе (grammar-school) с пятого по восьмой класс и в высшей школе (high-school) с девятого по двенадцатый класс. Все школы бесплатные. Высшая школа одна на район. В первый класс дети идут в шестилетнем возрасте. Занятия начинаются не с 1 сентября, а числа с 20-го августа. Школы располагаются в разных зданиях, поэтому дети по возрасту не пересекаются в одной школе. Вход посторонних, в том числе родителей, категорически запрещен.

По программе объединения семей Настя оформила мне право на получение зеленой карты, которая позволяла жить и работать в Америке.

Для получения визы и комплекта соответствующих документов пришлось съездить в Москву в американское посольство…

06.06.2006 года я впервые прилетел в Чикаго.

В терминале аэропорта длиннющий подземный переход привёл меня к паспортному контролю. Здесь было более сорока постов контроля, в зале змеёй вился ограниченный лентами проход, по которому двигались пассажиры. Очередь шла быстро, в конце прохода служащая направляла людей к свободному посту. В помещении было довольно прохладно.

Первая встреча с представителями американской власти. Меня идентифицировали по отпечатку указательного пальца правой руки. После этого отвели к другому инспектору, который проверил документы, и… пустил в Америку!

– Все в порядке, сэр, проходите. Зеленую карту Вам пришлют по почте.

Понимать, что мне говорят американцы, было проблемой. Но как-то понимал. И изъяснять, что надо мне, тоже получалось. Я знал язык в категории «английский со словарем», как всегда отвечал на этот вопрос в анкетах.

В зале получения багажа, где больше десятка транспортёров и много людей, я нашел свои чемоданы и чуть не наступил на черного французского бульдога с приплюснутой мордой, которого водила на поводке невысокая плотно обтянутая ремнями полицейша в красивой черной униформе. Собака шустро обнюхивала пассажиров и их багаж. Вероятно, в поисках наркотиков.

По зеленому коридору я прошел к выходу.

– Папа! Пошли скорей, мы сегодня едем в гости. К Олегу, благодаря которому ты попал в Америку. Он работает в банке, богатый, дал за тебя финансовое поручительство. Даня и Витя ждут дома, – Настя вся светилась от счастья, что я приехал. – Пока немного расскажу тебе про Чикаго. Его называют ветреный город, потому что с озера Мичиган постоянно дует ветер. Это большой, второй по величине город в Америке…

Был вечер, но солнце еще не зашло. Жарко, градусов тридцать, для Чикаго обычная летняя температура. Бывает и тридцать восемь.

На паркинге подошли к машине. Да, зелененькая «Тоёта-Селена».

– Папа, как ты долетел? Наверное, хочешь спать? Всю ночь провел в самолете, бедняга. Сейчас я быстро домчу, аэропорт Охаре – почти в центре города. Чикаго разделен на районы. Самый центр, где собраны все небоскребы, называется Чикаго-Чикаго. Или Даун Таун. Близко к центру находится Скоки. Район АрлингтонХайтс дальше от города. Там наш домик, где мы жили, и школа, где учится Даня. Мы уже переехали в новую квартиру. Это в районе Палатайн, на границе с АрлингтонХайтс. Школу не стали менять, она хорошая. Я вожу Даню, доезжаем за десять минут. Мы не пользуемся школьным автобусом… Как дома?.. Расскажи…

Настя болтала и ловко рулила по бетонированным улицам. Разметка хорошая, ширина ряда сантиметров на десять меньше, чем в России. Это заметно и непривычно. В городе очень много зелени – деревья, кусты, газоны, клумбы…

Приехали. Дом аккуратный, облицован декоративным кирпичом. Перед входом парковка на шесть машин. Дверь с кодовым замком.

В помещении прохладно, включен кондиционер. Тут ящики для почты. Везде очень чисто.

Загрузились в уютный, просторный лифт и поднялись на последний, шестой этаж. Здесь коридор, из которого вход в шесть квартир, в помещение мусоропровода и на лестницу. На полу ковролин.

– Деду-у-ня!.. – Даня бросился мне на шею. Он большой стал, уже одиннадцатый год.

Витя высокий, уравновешенный, спортивный.

Быстро собрались и поехали к Олегу на машине Виктора, на новеньком серебристом «Лексусе». Стемнело. По обе стороны улиц за деревьями мелькали одно, двух, иногда трехэтажные дома, обязательно с гаражами. Огни рекламы, бензозаправки, многочисленные церкви. Повернули на площадку и остановились перед небольшим одноэтажном домиком.

– О-о-о… Наконец-то. Рад видеть вас, проходите, – Олег вышел встретить гостей. Улыбающийся, любезный. Широкое лицо, открытый взгляд серых глаз. Но… хромой. Передвигался быстро, ловко манипулируя ногой. – У нас гость, Саша. Он вчера прилетел с Украины. А завтра прилетает его жена Люба.

На заднем дворе на примыкающей к дому дощатой площадке был накрыт стол с выпивкой и простой закуской – овощами, сыром. Рядом газовая жаровня, в которой готовилось барбекю. Привлеченные светом фонаря, вокруг летали тучи мошки, бабочек, комаров, каких-то москитов. Кусачие такие.

Олег показал свой дом. Дверь с заднего двора двойная – одна стеклянная, другая с москитной сеткой – ведет на кухню, оборудованную всей необходимой техникой для приготовления еды. Далее короткий коридор, потом холл с аудиовидеоаппаратурой и две комнаты. Из коридора лестница ведет в подвал, где, гордость хозяина, во всю площадь дома обустроен кабинет, в котором большой рабочий стол, компьютер, стеллажи с литературой, диван для отдыха.

Олег рассказал, как приехал в Штаты больше десяти лет назад, как подтвердил свой диплом о высшем образовании, полученный в России, как мытарствовал и в конце концов устроился работать в банке. Только жениться пока не успел. Приезжала одна давняя подруга, но не сошлось.

Сели за стол. Выпили за приезд мой и Саши. За новый автомобиль Олега. Черный, представительский, класса «Люкс».

– Меня недавно повысили в должности. Машина должна соответствовать положению на работе. Таков порядок, – рассказал Олег.

Как меня довезли до дома, раздели и уложили спать, я не запомнил. Не помню, и всё…

Проснулся я днём. Посмотрел, что за квартира у Насти. Хорошая квартира. Пол застлан ковролином с длинным ворсом. После входа короткий коридор, затем кухня и сразу холл. Тут большой стеклянный стол, диван, на стене плазменный телевизор. Слева и справа от холла по комнате, а прямо выход на балкон. В квартире два туалета, ванна и каморка для стиральной машины и сушки. На кухне, естественно, большой холодильник, микроволновая печь, мойка, посудомоечная, а на потолке стеклянный колпак, через который она освещалась дневным светом, а в дождливую погоду по нему колотил дождь. Так натурально, что хотелось схватить зонтик. На балконе газовая жаровня для барбекю и три пластмассовых кресла, здесь удобно загорать.

А что видно за окном? На противоположной стороне узкой улицы большая плаца, машин на двести. С левой стороны бензозаправка, в дальней части многоэтажное офисное здание с банком в первом этаже. Далее по периметру плацы одноэтажные строения различных… этих… офисов, заведений, представительств. Всяких контор.

Прямо напротив дома – большое здание для торжеств. Там каждый вечер нарядная публика что-нибудь отмечала. Свадьбы, юбилеи. Пили, ели, танцевали… Общались. На крыше установлены кондиционеры, шесть штук, каждый размером с автомобиль «Газель».

С левой стороны виден Норд-Вест хайвей и железная дорога, по которой проходили двухэтажные пассажирские поезда местных линий, вроде наших электричек, иногда длинные грузовые составы. В Америке большая железнодорожная сеть, но не на электрической тяге, а на тепловозной.

В небе много лайнеров. Одновременно можно видеть до десяти самолетов. На посадку заходили каждые полторы минуты.

Настя привезла из школы Даню.

– Дед, – закричал он. – Хватит сидеть дома. Пойдем, я покажу тебе окрестности.

Вышли на улицу и завернули направо. Здесь с торца дома въезд в двухэтажный подземный гараж. Дальше теннисный корт и вход в небольшой парк гольф-клуба. В середине парка два озера, соединенные перемычкой. Стоянка машин и живописное строение клуба, рядом выстроились электромобили для богатых завсегдатаев.

Потом мы часто гуляли с Даней по этому парку, брали напрокат клюшку для гольфа и мячики, которые закидывали в озеро, там были установлены мишени. Катались по соседнему озеру на водном велосипеде. Ели пиццу или мороженое в кафе гольф-клуба.

Виктор занимался получением разрешения на строительство трехэтажного богатого дома на месте их маленького домика. Преодолевал различные бюрократические препоны. Потребовалось, чтобы проект был сделан профессиональным архитектором. То не так, это не эдак.

Согласование требовало много времени и денег. Виктор не смог разработать проект, влез в долги и в конце концов был вынужден продать свою долю во владении участком компаньону Джаку.

Через неделю прислали мою зеленую карту. Теперь я мог получить водительское удостоверение. Это необходимо было срочно, так как Настя с Даней уезжали на месяц в Россию. Чтобы не потерять хорошего клиента она договорилась, что за стариком в это время буду ухаживать я. Надо было каждое утро ездить к нему на машине и вечером возвращаться. На зелёненькой «Тоёте-Селене».

В центральных районах города на улицах много пешеходов. В других районах только в центре, а дальше их практически нет, все передвигаются на машинах. Магазины, кафе и прочие заведения расположены на плацах, часто в длинных строениях под единой крышей. Рядом парковки.

В одном из таких одноэтажных строений размещался пункт службы, аналогичной ГАИ. Здесь сдают экзамены и выдают права. Водительское удостоверение в Америке является одновременно удостоверением личности. Здесь нет внутренних паспортов.

Мы с Виктором побывали в этом пункте. В середине большого зала дежурный. Он объяснил порядок сдачи экзаменов и выдал брошюру «Правила о дороге штата Иллинойс». Экзамен можно сдать в любой день.

Я засел за изучение правил. Пользовался англо-русским электронным словарем. Через неделю одолел текст. Изучать дорожные знаки терпения не хватило. Да чего там, подумал, у меня водительский стаж тридцать лет, со знаками как-нибудь разберусь. Оказалось, напрасно.

Утром с Виктором приехали в пункт. Дежурный посмотрел мои документы и выдал талончик с номером очереди на сдачу экзаменов. В зале несколько рядов стульев для ожидающих, которых было немного. С левой стороны стойки операторов, прямо выгородка для экзамена по теории и выход во двор, где сдают вождение. Справа выдают водительские удостоверения.

Минут через пятнадцать на табло высветилась наша очередь и окно, куда надо подойти. Оператор, энергичная и любезная женщина средних лет, томительно долго беседовала с Виктором, через него задавала мне вопросы, ушла с моими документами к начальнику. Вскоре вернулась и продолжила оформление. Один из вопросов был:

– Согласны ли Вы, что в случае гибели Ваши органы будут пересажены другим людям?

Мне пришлось немного подумать, прежде чем я ответил:

– Да нет, пожалуй. Мне в общем-то не жалко мои органы – сердце, почки, легкие, чего там, научились пересаживать – просто не хочется подводить какого-нибудь пострадавшего американца, предлагая ему одряхлевшие русские органы. У них почти выработан ресурс. Secondhand. И они прилично проспиртованы. – Последнюю фразу я вслух не произнес, подумал про себя.

Вероятно, Виктор не совсем точно перевел мой ответ. Дама не поняла юмора, закончила оформление бумаг и передала нам папку:

– Теперь, please, пройдите к крайнему окну, оплатите десять долларов и можете сдавать экзамены. Желаю удачи.

После оплаты подошли к длинной стойке, за ней несколько человек обслуживали претендентов. Я передал папку и документы. Сначала здесь же провели «медосмотр» – на специальных аппаратах проверили зрение и слух. Затем выдали билеты для сдачи теории. В углу помещения одноместные столики, где я и разместился. Одновременно экзамен сдавали еще человек пять.

В билете вопросы скомпонованы в соответствии с разделами текста правил дорожного движения. Даны по три варианта ответов. В конце вопросы по знакам дорожного движения. Общее количество вопросов штук двадцать. Можно дать не более трех неправильных ответов.

Сложнее всего было понять смысл вопросов и предлагаемых ответов без электронного словаря. Вопросы по знакам я не понял, потому что этот раздел не выучил, ответы указал наугад, ошибки оказались роковыми и в результате экзамен не сдал. Двоечник несчастный. Давно со мной такого не было.

В следующий раз приехали в выходной. На Настиной зелёненькой «Тоёте-Селене».

Людей было много, очередь начиналась на улице. К оператору попали часа через полтора. Нам выдали мою папку с документами. Я спросил:

– Сколько мы должны заплатить?

– Платить не надо, у вас уже оплачено, – прозвучал ответ.

За длинной стойкой снова выдали экзаменационный билет. На этот раз экзамен по теории я сдал. С моим стажем экзамена по вождению я не очень боялся. Как оказалось, снова напрасно.

Нам объяснили, что экзамен проводится на своей машине. Надо подъехать к площадке с обратной стороны здания и занять очередь. Впереди было несколько машин. Когда стали первыми, Виктор вышел из машины. Я остался в «Тоёте-Селене»… один на один с инспектором. Пожилым гражданским американцем. Общественником. Неприступным и суровым.

Проверка началась с небольшого техосмотра. Инспектор походил вокруг машины, а я повключал по его команде фары, поворотники, стоп-сигнал, гудок. Стеклоочистители и омыватели ветрового стекла.

Выехали на узкую извилистую улицу среди зеленых насаждений. Вдруг инспектор сказал:

– Stop here.

Я почувствовал в этом приказе подставу. Поэтому сначала свернул направо в боковой выезд и остановился. Тут инспектор раздраженным голосом грозно приказал, чтобы я дал задний ход. Это меня озадачило еще больше, потому что выезжать задним ходом из кустов на улицу мне показалось неправильным. Я хотел развернуться и выехать передом, но выполнил приказ и выехал задним ходом. Затем последовали совершенно непонятные указания. В результате экзамен по вождению я не сдал. Инспектор сказал Виктору:

– Он меня не понимает, как я могу принять экзамен?

Неудачу свалил на меня. Как будто я сдавал экзамен по языку, а не по вождению.

Мы с Виктором приехали снова. На этот раз инспектором оказался эмигрант из Польши, тоже пожилой общественник. Он не только четко говорил, что я должен делать, но показывал рукой и что-то объяснял. Явно переживал за меня. В результате экзамен был сдан.

Я припарковал машину и вошел в помещение. Виктор уже стоял с папкой моих документов и привел меня к стойке, где оформляли удостоверения. У меня забрали папку и попросили подождать. Потом вызвали и сообщили:

– Вы можете пройти сфотографироваться.

Я прошел за стойку и оказался напротив фотографа. Пока я пытался прочесть надпись под фотоаппаратом, меня сфотографировали. А надпись гласила: «Smile, please». В результате моё лицо получилось без улыбки и со скошенным вниз взором. Потом попросили расписаться на какой-то пластинке.

Через полчаса водительское удостоверение было готово. Инспектор взглянул на фотографию и предложил сфотографироваться повторно, но я отказался. Может, подумал, одумаются и не дадут права. Уж лучше так. Синица в кармане.

На водительском удостоверении указаны: название штата – Иллинойс, дата выдачи, фамилия и имя, адрес, дата рождения, принадлежность к мужскому полу, рост, цвет глаз, и что выдано секретарем штата Jesse White. Документ украшен моей фотографией в желтой рубашке с серьезным красным лицом. Срок действия пять лет до дня рождения, а не до дня выдачи. Так, наверное, легче запомнить. Внизу образец моей подписи. Два штрих-кода.

Настя и Даня интенсивно готовились к поездке в Россию, до вылета оставалась, точно помню, неделя. Пора было отправлять документы в Российское посольство для оформления визы. И вдруг… вечером, в пятницу, выяснилось, что у Дани заканчивается срок заграничного паспорта.