Текст книги "Экономические и социальные проблемы России №1 / 2014"

Государства Закавказья: Различные векторы интеграции

Г.В. Мирзаян

Армению, Грузию и Азербайджан принято объединять в один регион – Южный Кавказ – и рассматривать как нечто целостное. Между тем страны региона очень разные. В том числе с точки зрения потенциала для проведения самостоятельной политики и интеграционных предпочтений. Но всем им в той или иной степени нужна Россия.

В настоящее время из всех трех государств самые слабые позиции, безусловно, у Грузии. Обескровленная экономическими реформами режима М. Саакашвили, страна фактически попала в зависимость от Турции и Азербайджана. Стабилизация отношений с Россией для нее сейчас представляет собой один из немногих выходов из экономического кризиса. Экономическое положение Армении также весьма сложное. Страна находится в экономической блокаде со стороны Турции и Азербайджана, живет под угрозой возобновления войны за Нагорный Карабах. Азербайджан находится в заметно лучшем положении – в стране имеются огромные запасы газа, разработка и экспорт которых ведет к быстрому росту ВВП. Однако политическое будущее страны не столь безоблачно. Легитимность и методы правления династии Алиевых вызывают все бóльшие вопросы у растущего среднего класса, а выходящий из-под санкций Иран настроен явно недружественно по отношению к Азербайджану.

Современные политические и экономические условия, а также предшествующий этап развития определяют различные внешнеэкономические ориентиры закавказских республик и различное отношение к интеграционным проектам на постсоветском пространстве.

Армения: Друг России поневоле

На сегодняшний день Армения является наиболее лояльным Москве государством Южного Кавказа. Тесные российско-армянские связи объясняются не столько культурной близостью двух народов, о которой часто говорят аналитики в обоих государствах, сколько безвыходным политическим и экономическим положением Армении.

После Карабахского конфликта страна оказалась в экономической блокаде. С запада границу закрыла Турция, с востока – Азербайджан. На юге находится Иран, который не может компенсировать потерю выхода на запад и восток (в силу географически сложного пограничного рельефа и действия международных санкций). В итоге единственным выходом во внешний мир является транзитный путь через территорию Грузии в Россию. Кроме того, Россия является основным гарантом независимости Армении и соблюдения статус-кво в карабахском вопросе.

Данные факторы являются определяющими во внешней политике Армении. Во-первых, страна не может себе позволить серьезных конфликтов с Тбилиси (хотя имеет рычаг воздействия на Грузию благодаря преобладанию армянского населения в одном из грузинских регионов – Джавахетии). Во-вторых, вынуждена ориентироваться на Россию.

Именно поэтому у российского бизнеса обычно не бывает серьезных проблем в Армении. Более того, страна является кандидатом в члены Евразийского союза. Преимущественная ориентация на Москву не нравится представителям армянской оппозиции и так называемым «демократическим силам», однако особого выбора у страны нет.

Российская составляющая экономики Армении

По состоянию на 2012 г. Россия являлась крупнейшим партнером Армении с точки зрения экспортных и импортных операций, доля которых в общем объеме внешнеторговых поставок составляла 19,6 и 24,8% соответственно. При этом поставки в Россию превышали оборот с другими странами почти в два раза – экспорт в Германию составлял 10,7%, импорт в Китай – 9,4%. Кроме того, Россия – крупнейший инвестор Армении. Российские инвестиции достигают почти 41,5% всех иностранных прямых инвестиций (ПИИ) в этой стране, тогда как доля находящихся на втором месте инвестиций из Франции – лишь 12,1% (табл. 1) [Армения и Таможенный союз.., 2013, с. 15, 16].

Таблица 1

Крупнейшие российские проекты ПИИ в Армении (по базе данных Мониторинга взаимных инвестиций в странах СНГ) 2020
  Армения и Таможенный союз: Оценка экономического эффекта интеграции // ЕАБР. Доклад № 20. – М., 2013. – С. 18.


[Закрыть]

Торговый дефицит Армении составляет порядка 28–30% ВВП и покрывается преимущественно за счет трансфертов армян, живущих за пределами страны [Армения и Таможенный союз.., 2013, с. 13]. Армянская экономика значительно зависит от трудовых мигрантов, работающих в России. От них поступает в настоящее время 85% трансфертов, что составляет 15% ВВП Армении [ЕАБР оценил.., 2014]. По данным Центробанка Армении, частные трансферты, поступившие из России в Армению за январь – ноябрь 2013 г. через банковскую систему страны на имя физических лиц в некоммерческих целях, увеличились на 10,1% по сравнению с тем же периодом прошлого года, составив почти 1,5 млрд долл. [Переводы из России в Армению.., 2014].

Альтернативы развитию отношений с Россией

Теоретически у Армении есть две возможные альтернативы сократить экономическую и политическую зависимость от России. Однако их практическая реализация весьма сомнительна.

В качестве первой альтернативы рассматривается улучшение армяно-турецких отношений. Но этому пока препятствует позиция, занятая, прежде всего, самой Арменией. Еревану ради диверсификации внешнеполитических связей нужно отказаться от Нагорного Карабаха, что неприемлемо для армянского общества. Хотя несколько лет назад существовали шансы снять блокаду с западных границ страны без пересмотра итогов армяно-азербайджанской войны.

Эта возможность возникла после окончания грузино-осетинской войны, когда Турция решила изменить свою политику в отношении Еревана. Анкара проявила образец прагматизма, так как российско-грузинский конфликт показал, что Москва не будет сдавать своих союзников на Кавказе или оставаться в стороне в случае нарушения регионального статус-кво. Тем самым для Анкары исчезли даже призрачные надежды вернуть Карабах своему союзнику Азербайджану. Между тем турецкая блокада Армении использовалась ЕС в качестве предлога для замораживания евро-интеграции Турции и в целом являлась слабым местом турецкой внешней политики (особенно учитывая мощь армянского лобби в ряде стран Европы и Америки). Анкара предложила Еревану нормализовать отношения, снять блокаду и при этом обходила вопрос о Карабахе. 10 октября 2009 г. министры иностранных дел Турции и Армении подписали в Цюрихе соответствующие протоколы.

Предложенный Турцией вариант был крайне выгоден для Армении как с политической точки зрения (закрепление за собой Карабаха), так и с экономической. Экономическая блокада, ставшая особенно невыносимой с начала экономического кризиса, ведет страну к экономическому коллапсу и депопуляции. Отсутствие альтернативы грузинскому маршруту способствует злоупотреблению Тбилиси своим положением (в частности, установлению крайне высоких транзитных тарифов) и монополизации армянской экономики. Развитие же связей с Турцией обеспечивает Армении, по словам директора ереванского Института публичной политики О. Никогосян, выход на средиземноморский и европейский рынки2121
  Личное интервью автора, октябрь 2009 г.


[Закрыть]. В начале 2009 г. представитель Совета развития армяно-турецкого бизнеса К. Сояк заявил, что в случае открытия границы товарооборот между двумя странами вырастет втрое: со 100 до 300 млн долл. в год [Маркедонов С.М., 2011].

Однако армянские власти фактически сорвали реализацию протоколов из-за того, что одним из условий Цюрихских договоренностей был фактический перевод вопроса геноцида армян 1915 г. из плоскости публичной политики в историческую. В частности, речь шла о создании совместной комиссии из «независимых историков» для изучения вопроса о геноциде. Для армян это крайне болезненный вопрос: в 1915 г. по вине турецких властей было истреблено около полутора миллионов мирных жителей (36% всей нации). С тех пор требование признать геноцид стало основным элементом армяно-турецких отношений и в какой-то степени национальной идеей. Турция, в свою очередь, не может пойти на признание геноцида. В этом случае ей могут быть выставлены материальные претензии о компенсации вреда и о возврате отобранной у армян собственности. Речь может идти даже о территориальной компенсации – возврате так называемой Западной Армении.

В результате колоссального давления со стороны армянских националистических организаций и диаспор президент Армении С. Саргсян фактически заморозил процесс ратификации Цюрихских соглашений. И Турция оставила попытки улучшить отношения с Арменией: на Эрдогана также оказывали давление местные националисты и азербайджанское лобби (в Баку подписание Цюрихских протоколов расценили как предательство).

Вторая альтернатива развитию связям Армении с Россией – это углубление отношений с Ираном. Постепенный вывод Исламской Республики из-под режима международных санкций теоретически может дать Армении выход на международные рынки.

В свою очередь, иранцы заинтересованы в армянском рынке. За 2013 г. объем ирано-армянской торговли вырос с 317 до примерно 380 млн долл., и 90% этой суммы составил объем иранского экспорта в Армению [Михайлов В., 2014]. Между сторонами уже существуют транспортные проекты, в частности, по строительству железной дороги из Ирана в Россию [Иран готов проложить.., 2013].

Однако переоценивать эту альтернативу не стоит. Даже если американо-иранские переговоры закончатся успехом, это не означает, что Иран станет инвестировать средства в экономику Армении. Приоритетным направлением для Тегерана является Ближний Восток и Афгано-Пакистанский регион. И для укрепления его положения там требуются значительные ресурсы, а также поддержка со стороны России, которая для Ирана важнее, чем отношения с Арменией.

Выбор направления интеграции

Полная зависимость Армении от России и отсутствие альтернатив развитию отношений с ней привели к соответствующему решению армянского президента – отказу от подписания Соглашения об ассоциации с ЕС и переориентации на Таможенный союз (ТС) и Евразийский экономический союз (ЕЭС).

Хотя руководство Армении пыталось маневрировать, президент С. Саргсян пошел на открытый конфликт с Россией из-за цен на газ, отказывался посещать саммиты организаций СНГ. Однако итоги визита российского президента в Баку в 2013 г. очень быстро отрезвили армянское руководство. 2 декабря 2013 г. было фактически заключено соглашение о вступлении Армении в ТС. Параллельно решался и вопрос о стоимости российского газа для Армении. Согласно подписанному договору, Армения передает Газпрому 20% акций совместного предприятия АрмРосГазпрома, доведя тем самым долю России в компании до 100%. В ответ Россия списывает Армении 300 млн долл. долга за ранее поставленный газ, а также снижает его стоимость с 270 до 189 долл. [Беляев А., 2014]. 23 декабря 2013 г. Национальное собрание Армении большинством голосов (77 из 131) проголосовало за ратификацию соглашения.

В целом, по данным Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития, присоединение Армении к ТС даст ей дополнительные 4% прироста ВВП в год [ЕАБР оценил.., 2014]. Для России цена присоединения Армении к ТС составляет только из-за скидок на газ 162 млн долл. в год [Мордюшенко О., Дзагута В., 2013]. Но эти достаточно значительные расходы признаются необходимыми для нормального функционирования экономики Армении, плавного и достаточно быстрого присоединения страны к ТС [Сафронов И., 2013].

При этом в Министерстве иностранных дел Армении заявляют, что страна также формально готова подписать Соглашение об ассоциации с ЕС. Однако европейские лидеры уже высказывались на эту тему: в случае вступления в ТС, Армения не сможет подписать Соглашение о зоне свободной торговли с ЕС (для чего, собственно, и нужно Соглашение об ассоциации) из-за различных требований по тарифам [Линкявичус Л., 2013]. Вину за «поворот Армении на 180%» европейские политики возложили на Россию. По их мнению, Кремль просто заставил Армению принять это решение [Хозяйка вильнюсского саммита.., 2013].

Однако тут стоит говорить не о давлении, а о политическом решении самой Армении. И дело не только в военном союзе с Россией, но еще и в стремлении Еревана сохранить свою промышленность и сельское хозяйство, а также возможности для дальнейшего развития. Если Соглашение об ассоциации с ЕС Армении напоминает украинское, то оно означает полный демонтаж национальной экономики. Между тем в активе Армении единственная в Закавказье атомная электростанция, развитое машиностроение, химическая промышленность, добыча минеральных ресурсов, сельское хозяйство и производство товаров народного потребления [Постсоветские государства, 2008].

Впрочем, это со всех точек зрения прагматичное решение С. Саргсяна не нашло понимания в той части армянского общества, которая рассматривает евроинтеграцию как способ решения армянских проблем и стимул для проведения серьезных политических и социальных преобразований [Шахназарян Д., 2013]. По мнению противников развития отношений с Россией, С. Саргсян выбрал «хлеб», пожертвовав будущим.

Решение о вступлении Армении в ТС и продаже России доли в АрмРосГазпроме (уже переименованном в Газпром-Армения) вызвало всплеск антиправительственных настроений. Сотни человек вышли на улицы Еревана с плакатами, напоминающими, что эпоха СССР прошла, и требующих евроинтеграции Армении. Некоторые армянские политики начали говорить о российском диктате и сдаче Арменией своих национальных интересов [Кочарян Р., 2014]. Более того, в личных интервью с автором ряд армянских политологов заявляли, что решение официального Еревана о вступлении в ТС и ЕАЭС ставит под угрозу традиционно теплые армяно-российские отношения.

При этом в нынешних условиях у страны особого выбора нет – Россия без преувеличения является основным гарантом выживания как независимого Нагорного Карабаха, так и самой Армении. Однако «чрезмерно жесткая» политика Кремля по отношению к союзнику и «запрет на проведение многовекторной политики» вызывает негативную реакцию армянского общества.

Тем не менее далеко не факт, что Армения войдет в ТС. На пути евразийской интеграции страны есть как минимум два препятствия. Во-первых, это отсутствие общей границы со странами ТС2222
  Надеяться на то, что в ближайшее время Грузия войдет в ТС, неразумно.


[Закрыть]. Армянские лидеры говорят о том, что уже нашли способ обойти эту проблему, однако что конкретно имелось в виду – не ясно. Во-вторых, вступление Армении в ТС и принятие ею общих норм предполагает, что Еревану придется обустраивать границу с Нагорным Карабахом. Армянские политики считают это совершенно неприемлемым. Включение же Армении в ТС с открытой границей с НКР будет трактоваться как признание того, что Нагорный Карабах не является частью Азербайджана. И страны ТС в этом вопросе навстречу Еревану не пойдут [Появление таможенной границы.., 2013]. Конечно, можно найти какие-то компромиссные варианты решения данной проблемы. Но не исключено, что против них выступит значительная часть населения Армении и НКР. Для Еревана вопрос о независимости Нагорного Карабаха является «сакральным» моментом, а для Степанакерта в принципе неприемлемо любое ущемление суверенитета.

Однако реальный кризис в армяно-российских отношениях маловероятен. Не следует преувеличивать и масштабы протеста. Население Армении отличается «парадоксальной» пассивностью и нежеланием что-то менять. Согласно опросу Gallup, проведенному в начале 2012 г., заинтересованность политикой в Армении выразили лишь 9% респондентов [Gallup International.., 2013]. Согласно другому опросу, проведенному ВЦИОМ накануне выборов главы государства, 64% населения были недовольны ситуацией в стране, 57 – считали, что она ухудшается, но тем не менее 60% населения проголосовали за С. Саргсяна. Отчасти такая безответственная позиция объясняется преобладанием ориентации населения на эмиграцию. Влияет также пропаганда националистов, говорящих о неизбежном возврате западноармянских земель в состав армянского государства. В этой ситуации нынешняя территория страны (в свое время считавшаяся «задворками») рассматривается как временное пристанище, «арендованная квартира», которую нет смысла политически или экономически обустраивать.

Азербайджан: Независимость и ее цена

На первый взгляд Азербайджан – самое независимое, стабильное, успешное и развивающееся государство Южного Кавказа. Экономика страны растет благодаря значительным запасам углеводородов, объем добычи которых возрастает. По итогам 2013 г., в стране было добыто 29,5 млрд м³ природного газа, тогда как в 2012 г. – 26,9 млрд м³. Азербайджанские власти уверяют, что намерены довести этот показатель до 50 млрд м³ [Балмасов С., 2014] и планирует существенно нарастить экспорт газа в Европу через территорию Турции.

Средства, полученные от экспорта нефти и газа, являются основой внутренней легитимности и внешнеполитической независимости режима И. Алиева. Финансовая обеспеченность дает Азербайджану свободу выбора внешних партнеров при отсутствии зависимости от каких-либо интеграционных структур. Позиция страны заключается в совмещении стратегического партнерства с Россией в рамках СНГ с военно-политическим союзом с Турцией. И эти взаимоотношения не мешают друг другу [Пылин А., 2013].

Так, внешняя торговля Азербайджана слабо ориентирована на страны ТС и ЭП. В 2008–2011 гг. их доля в экспорте Азербайджана колебалась в пределах 1,8–7,2% (в том числе доля России – 1,2–5,1%). Хотя Азербайджан больше зависит от импорта товаров из стран «тройки», на долю которой в данный период приходилось 19,7–23,5% (в том числе доля России – 16,8–18,8%). Инвестиционное взаимодействие Азербайджана со странами ТС – ЕЭП выглядит еще менее значимым. По накопленным в стране инвестициям на долю России, Белоруссии и Казахстана приходится лишь 4,0% (в том числе доля России – 3,7%). В свою очередь, на эти страны приходится 1,7% всех накопленных азербайджанских инвестиций за рубежом, разделившихся почти поровну между Россией и Казахстаном. Значимость денежных переводов из России для экономики Азербайджана невелика. По данным ЦБ РФ, в 2012 г. трансграничные переводы из России в Азербайджан составили 1,1 млрд долл., или 1,6% ВВП республики [Пылин А., 2013].

Экономическая независимость Азербайджана и поддержка со стороны Турции позволяют ему даже пытаться фрондировать по отношению к России. Например, участвуя в антироссийском интеграционном образовании на постсоветском пространстве – ГУАМ. При этом Баку не чувствует заинтересованности и в евро-интеграции. И этот подход отличает Азербайджан не только от остальных стран региона, но и от многих стран СНГ. Хотя в стране действует много западных компаний, Азербайджан никогда не считал себя европейской страной, а более ориентирован на Турцию.

Президент И. Алиев уже заявил о том, что статус Ассоциации с ЕС Азербайджан не устраивает. По мнению члена Ассоциации европейского центра контактов между Востоком и Западом Э. Лернера, в Баку не считают выгодным вступать в такие отношения, когда страна будет обязана выполнять требования ЕС, а последний – контролировать экономику Азербайджана. Пока ЕС зависит от азербайджанского экспорта. И Баку никого не пустит контролировать свою нефть [Европа начинает признавать.., 2014].

В целом, по словам члена научного совета центра Карнеги А. Малашенко, в ближайшие пять лет режиму И. Алиева ничего не угрожает. Президент достаточно молод (ему немногим более 50 лет), у него хорошие отношения с Россией и США, большой военный бюджет. В стране нет клановых и семейных разногласий, как в Узбекистане или Казахстане. Потенциальные угрозы невелики: возможность войны с Арменией практически отсутствует, удар по Ирану отложен, протестный электорат достаточно пассивен [Химшиашвили П., 2013]. Однако перед страной стоит ряд серьезных вызовов, от решения которых напрямую зависит вектор ее дальнейшего развития и формат отношений с Россией.

Неустойчивость сырьевой экономики

Благополучие экономики Азербайджана обеспечивает нефте-и газодобыча. А это, как показали события 2000-х годов, очень неустойчивая основа. При этом, несмотря на экономический рост, в стране не хватает рабочих мест. В результате люди вынуждены искать работу за ее пределами. Согласно статистическим данным, около 3 млн азербайджанцев уехали на заработки. Из них 600 тыс. – в Европу и Турцию, остальные 2,4 млн – в Россию [Азербайджан: «Электорат устал».., 2013].

Отсутствие прогресса в других секторах представляет собой серьезный вызов экономике. Считается, что доходы Азербайджана от экспорта нефти начнут падать уже с 2014 г. И тогда его благополучие, стабильность и независимость окажутся под угрозой. В свою очередь, это может вызвать значительные коррективы внешней и внутренней политики страны.

Внешние угрозы, или Карабахский тупик

На сегодняшний день Карабахский конфликт считается замороженным. Все стороны декларируют приверженность Мадридским принципам 2007 г., которые включают: возвращение Азербайджану территорий вокруг Нагорного Карабаха (семь азербайджанских районов, которые в Армении считают «зоной безопасности»); присвоение промежуточного статуса Нагорному Карабаху (что обеспечит гарантии безопасности и самоуправления); сохранение коридора, связывающего Армению с Нагорным Карабахом (Лачинский коридор); определение окончательного правового статуса Нагорного Карабаха посредством имеющего обязательную юридическую силу волеизъявления его населения; право всех внутренних и перемещенных лиц и беженцев на возвращение в места прежнего проживания; международные гарантии безопасности, включая миротворческую операцию. Данные договоренности означают начало переговоров о признании Азербайджаном независимости Карабаха в обмен на возвращение туда азербайджанских беженцев и переход под суверенитет Баку большей части «зоны безопасности», а также подписание соглашения о неприменении силы в решении конфликта.

В реальности никакого продвижения в карабахском вопросе нет. И если Армении относительно выгодно сохранение статус-кво, то Азербайджану – нет.

В Баку категорически отказываются обсуждать вопрос о признании независимости Нагорного Карабаха. Азербайджанские власти согласны лишь на предоставление мятежной территории «самой широкой в мире автономии». И причина заключается не только в национальном унижении и потере лица руководства страны. Обещание И. Алиева возвратить Карабах под контроль Баку – одна из основ легитимности его режима. Многие годы власти пропагандировали идею о том, что Карабах – это «колыбель азербайджанского народа». И отказ от претензий на него сейчас немедленно вызовет массовые протесты. В авангарде требующих немедленной отставки «коллаборациониста и предателя» будут беженцы из Карабаха, которых в Азербайджане насчитывается более полумиллиона (по официальным азербайджанским данным, – 1 млн человек). Поэтому азербайджанский президент не рискует идти на уступки Еревану в карабахском вопросе [Мамедов С., 2011].

При этом азербайджанские власти уверены, что смогут добиться решения вопроса не за счет компромиссов, а с помощью маленькой победоносной войны. И уже несколько лет страна активно к ней готовится. За период с начала президентства И. Алиева до 2011 г. военные расходы выросли почти в 20 раз и достигли 3,3 млрд долл. (что значительно превышает весь государственный бюджет Армении). Азербайджан активно сотрудничает в оборонной сфере с израильскими компаниями, закупает оружие в России и на Украине. За последние годы Азербайджан закупил только у России оружия на 4 млрд долл. [Химшиашвили П., Никольский А. 2014]. В стране регулярно проводятся учения, а официальные власти не упускают возможности заявить о тотальном превосходстве Азербайджана над Арменией во всех отношениях [И. Алиев на военном параде.., 2011].

В плане экономического и человеческого потенциала разница между Азербайджаном и Арменией выглядит внушительно. По объему ВВП Азербайджан опережает Армению почти в семь раз (66,6 млрд долл. против 9,9 млрд.), а по населению – в три2323
  По данным на 2012 г.


[Закрыть]. Многие чиновники и ряд политических деятелей в Баку не сомневаются в успехе возможного блицкрига [А. Гасанов.., 2011; Азербайджанские министры финансируют.., 2014].

Противоположную позицию занимают власти Армении. В Ереване не верят даже в то, что Азербайджан решится на проведение военной операции. С одной стороны, из-за риска разделить участь Грузии в августе 2008 г. при вмешательстве России в военный конфликт. С другой стороны, И. Алиеву начать войну не дадут ЕС и США, которые последние годы вкладывали значительные средства в экономику и инфраструктуру Азербайджана. Поэтому Вашингтон и Брюссель сделают все, чтобы гарантировать безопасность своих инвестиций и стабильность в этой стране – вплоть до смены режима, если это будет необходимо.

Кроме того, Армения считает, что она обладает военным паритетом с Азербайджаном. Если вооруженные силы Азербайджана насчитывают порядка 95 тыс. человек, то Армении и Нагорного Карабаха – около 70 тыс. Технически азербайджанская армия укомплектована лучше. Однако ее преимущество в наземной технике нивелируется удобными оборонными позициями армян на карабахском фронте, а превосходство в воздухе сводят на нет армянские ПВО. Армянские войска способны нанести удар также по тыловым и инфраструктурным объектам противника. Например, по трубопроводам или по плотине Мингечаурской ГЭС (в результате чего может быть затоплена половина Азербайджана).

Так как в Ереване полагают, что у Баку нет шансов переломить ситуацию в свою пользу, то тоже отказываются от каких-либо компромиссов, всячески стараясь зафиксировать «армянский статус» Карабаха. Например, заменяют в этом регионе азербайджанские топонимы (город Агдам стал называться Акна) и занимаются переселением туда армянских семей.

Подобные бескомпромиссные позиции руководства Азербайджана и Армении сдерживают решение карабахского вопроса и препятствуют нормализации отношений двух соседних стран, а в конечном счете и их социально-экономическому развитию. Они несут в себе риски развязывания большой войны на Кавказе, в которую неизбежно окажутся втянутыми как Россия, так и Турция, Иран, Европа и США.

Азербайджану нужна конструктивная национальная идея

Еще один вызов кроется в области идеологии. Государственная пропаганда пытается построить национальную идею на основе деструктивных архетипов – в частности, антиармянских. Причем эта идеология уже достигла своего апогея.

Об этом можно судить, например, по истории с азербайджанским лейтенантом Р. Сафаровым, убившим в 2004 г. в Будапеште армянского офицера Г. Маркаряна и ставшего в Азербайджане национальным героем [Достояние республики.., 2012]. Экстрадиция его из тюрьмы в Венгрии в Баку и последовавшее освобождение с предоставлением ряда поощрений вызвали шок в Армении и скандал на международном уровне. Тогда как в Азербайджане уверены, что поступили правильно как с юридической, так и с моральной точек зрения [Венгрия вручила ноту.., 2012; МИД Азербайджана.., 2012]. Хотя основой действий Баку было желание получить внутриполитические дивиденды.

Опасность данного вектора пропаганды в том, что И. Алиев вряд ли сможет выполнить свое обещание и вернуть Нагорный Карабах Азербайджану. А это неизбежно вызовет разочарование населения, особенно в случае обострения экономических проблем. В условиях подавления реальной светской оппозиции крах государственной идеологии и снижение легитимности режима И. Алиева ведут к обострению угрозы со стороны исламистов.

По некоторым данным, в Азербайджане уже немало радикальных исламистов: они «стажируются» за рубежом и имеют влиятельных покровителей. За последнее время в боях в Сирии погибли более 100 азербайджанцев, воюющих на стороне антиправительственных радикалов. Угроза настолько велика, что в конце января 2014 г. глава Управления мусульман Кавказа шейх-уль-ислам А. Пашазаде напрямую обвинил ряд сыновей высокопоставленных азербайджанских чиновников в финансировании отправки боевиков на войну в Сирию [Азербайджанские министры финансируют.., 2014]. В свою очередь, вернувшиеся из Сирии боевики уже стали инициаторами ряда вооруженных инцидентов в Азербайджане (в частности, в городе Сумгаит в декабре 2013 г.).

По мнению одного российского политолога-журналиста, перенаправление протестного потенциала азербайджанской нации в русло национализма не является выходом из положения при решении давно накопившихся социальных проблем. Подобные меры ограничены во времени и рано или поздно потребуют действий против внешнего врага [Балмасов С., 2014]. А кандидатов на внешние враги у Азербайджана лишь два – Армения и Иран. И хотя вооруженный конфликт с обеими странами крайне маловероятен, угроза радикализации и исламизации Азербайджана значительна.

Иранская угроза и российский фактор

На сегодняшний день между Баку и Тегераном существуют достаточно напряженные отношения. В Иране крайне недовольны паназербайджанскими амбициями семьи Алиевых (на иранской территории живет больше азербайджанцев, чем в самом Азербайджане) и рассматривают нынешний режим как дестабилизирующий фактор. Тем более что Азербайджан выражал поддержку американской войне с Ираном и намеревался взять под контроль Иранский Азербайджан2424
  Некоторые эксперты утверждали, что именно поэтому Азербайджан и проводил программу милитаризации.


[Закрыть].

Кроме того, у сторон ряд практических разногласий по стратегическим вопросам, в частности по разделу Каспия.

Вот уже почти два десятка лет заинтересованные стороны не могут согласовать раздел этого моря – у них принципиально разные подходы. Азербайджан и Туркмения выступают за разграничение дна и недр Каспийского моря на зоны, исходя из принципа срединной линии. Иран, которому при таком разделе достается всего от 11 до 14% площади подводного дна, выступает против. Он предлагает общее владение морем и его недрами (превращение морского дна в «кондоминиум») или разделение Каспия на пять равных национальных долей по 20% [Бобкин Н., 2013].

Раздел Каспия открывает странам дополнительный доступ к запасам углеводородного сырья. Помимо этого, Азербайджан мог бы протянуть по дну моря газопровод из Туркмении и стать поставщиком туркменского газа в Европу. Ирану реализация этого проекта невыгодна. Сейчас часть туркменского газа идет в Иран. И иранцы хотят, чтобы после снятия санкций они остались поставщиками туркменского газа на мировые рынки. Пока что у Ирана шансов на это больше, чем у Азербайджана.

В соответствии с нормами международного права любое изменение правового статуса Каспийского моря после распада СССР может приниматься только на основании консенсуса всех пяти стран, выходящих на Каспий. А пока стороны не договорились, действуют соглашения о Каспии, заключенные между СССР и Ираном в 1921 и 1940 гг. Согласно им, до окончательного определения правового статуса Каспийского моря любые действия прибрежных государств, противоречащие существующему статусу или не получившие одобрения всех пяти прикаспийских стран, могут оцениваться любой из сторон как неприемлемые.