Текст книги "Политическая наука №3 / 2014. Посткоммунистические трансформации: Политические институты и процессы"

Вследствие отсутствия в ряде посткоммунистических государств сложившихся социально-экономических и политических расколов уход доминантных партий от выраженной идеологической идентификации скорее не смягчает общественные конфликты, а препятствует их формированию в виде устойчивых межпартийных размежеваний, что не способствует институционализации партийной системы в целом [Липсет, Роккан, 2004].

В заключение стоит отметить, что сложившееся в ряде пост-коммунистических стран господство одних и тех же политических сил, основанное на отсутствии сменяемости власти на протяжении длительного времени в условиях проведения конкурентных выборов, может рассматриваться как становление режима с доминантной партией, а это, в свою очередь, предполагает формирование особой логики политического развития в рамках однопартийного доминирования.

Литература

Гельман В.Я. Политические партии в России: от конкуренции – к иерархии // Полис. – М., 2008. – № 5. – С. 135–152.

Голосов Г.В. Электоральный авторитаризм в России // Pro et Contra. – М., 2008. – № 1. – С. 22–35.

Грызлов Б.В. Две партии в одной // Русская политическая культура. Взгляд из утопии: Лекция Владислава Суркова. Материалы обсуждения в «Независимой газете» / Ремчуков К.В. (ред.). – М.: Независимая Газета, 2007. – С. 79–86.

Дюверже М. Политические партии. – М.: Академический Проект, 2000. – 538 с.

Ербосынов К., Изтлеуов С. «Нур Отан» – партия согласия старшего и среднего жузов // ZonaKZ. – Алатау, 2007. – 22 августа. – Режим доступа: http://www.zonakz.net/articles/19032 (Дата посещения: 18.04.2014.)

Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах. – М.: Аспект Пресс, 1997. – 287 с.

Липсет С.М., Роккан С. Структуры размежеваний, партийные системы и предпочтения избирателей // Политическая наука / РАН. ИНИОН. – М., 2004. – № 4. – С. 204–234.

Мелешкина Е.Ю. Доминирование по-русски или мировой феномен? // Политическая наука / РАН. ИНИОН. – М., 2006. – № 1. – С. 135–161.

Пшеворский А. Демократия и рынок: Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. – М.: РОССПЭН, 1999. – 319 с.

Arian A., Barnes S.H. The dominant party system: A neglected model of democratic stability // The journal of politics. – N.Y., 1974. – Vol. 36, N 3. – P. 592–614.

Collier R.B. The contradictory alliance: State-labor relations and regime change in Mexico. – Berkeley: Univ. of California at Berkeley, 1992. – 187 p.

Cox G.V. Making votes count: Strategic coordination in the world's electoral systems. – Cambridge: Cambridge univ. press, 1997. – 340 p.

Downs A. An economic theory of democracy. – N.Y.: Harper and Row, 1957. – 310 p.

Giliomee H., Simkins C. The dominant party regimes of South Africa, Mexico, Taiwan and Malaysia: A comparative assessment // The awkward embrace: One-party domination and democracy / Giliomee H., Simkins C. (eds.). – Amsterdam: Taylor & Francis, 2005. – P. 1–45.

Greene K.F. Why dominant parties lose?: Mexico’s democratization in comparative perspective. – N.Y.: Cambridge univ. press, 2007. – 350 p.

Horowitz D.L. Democracy in divided societies // Journal of democracy. – Baltimore, MD, 1993. – Vol. 4, N 4. – P. 18–38.

Huntington S.P. Social and institutional dynamics of one-party systems // Authoritarian politics in modern society: The dynamics of established one-party systems / Huntington S.P., Moore C.H. (eds.). – N.Y.: Basic Books, 1970. – P. 3–47.

Kirchheimer O. The transformation of the western European party systems // Political parties and political development / La Polamabara J., Weiner M. (eds.). – Princeton, NJ: Princeton univ. press, 1966. – P. 177–200.

Magaloni B. Voting for autocracy: Hegemonic party survival and its demise in Mexico. – N.Y.: Cambridge univ. press, 2006. – 296 p.

Matlosa K., Karume S. Ten years of democracy and the dominant party system in South Africa // Election update 2004: South Africa. – Auckland Park, 2004. – Vol. 5. – P. 8–14.

Pempel T.J. Introduction. Uncommon democracies: The one-party dominant regimes // Uncommon democracies: The one-party dominant regimes / Pempel T.J. (ed.). – Ithaca, N.Y.: Cornell univ. press, 1990. – P. 1–32.

Reuter O.J., Remington T.F. Dominant party regimes and the commitment problem: The case of united Russia // Comparative political studies. – Beverly Hills, CA, 2009. – Vol. 42, N 4. – P. 501–526.

Sartori G. Parties and party systems: A framework for analysis. – N.Y.: Cambridge univ. press, 1976. – 383 p.

Stone W.J., Maisel L.S., Maestas C.D. Quality counts: Extending the strategic politician model of incumbent deterrence // American journal of political science. – Hoboken, NJ, 2004. – Vol. 48, N 3. – P. 479–495.

Zaller J. Politicians as prize fighters: Electoral selection and incumbency advantage // Politicians and party politics / Geer J. (ed.). – N.Y.: Palgrave Macmillan, 1998. – P. 125–185.

Католическая церковь как политический актор в посткоммунистической Польше: влияние на партийную политику

Д.Ю. Мещеряков

Польша – католическая страна. Это утверждение не просто констатация факта, оно имеет для поляков особый смысл. Католическая церковь играла в общественной и политической жизни страны важную роль: в период, когда Польша была поделена между Австрийской империей (затем Австро-Венгрией), Пруссией (затем Германской империей) и Российской империей в 1795–1918 гг., церковь была одним из оплотов сторонников независимости. Следует, однако, отметить, что изначально церковь в Польше стремилась к некоему приемлемому компромиссу с властями данных держав, стремясь сохранить польские традиции и культуру, но во второй половине XIX в. произошло резкое ухудшение отношений между церковью и властями. Так, после Польского восстания 1863–1864 гг. Александр II подчинил польскую церковь Римско-католической коллегии в Петербурге, а в Германии с 1871 г. была начата политика, получившая название «культуркампф» и направленная в том числе и против католической церкви [Тымовский, Кеневич, Хольцер, 2004, c. 353]. Польская церковь четко встала на путь поддержки национальной независимости, ибо только она, по мнению клира, была способна сохранить национальную идентичность поляков.

Стала польская церковь символом стремления к полной самостоятельности и во второй половине XX в. Костел по своей сути являлся антикоммунистическим, однако чтобы сохранить влияние в стране и не подвергаться гонениям, польской церкви приходилось применять тактику лавирования. Несмотря на тот факт, что после 1956 г. церковь набирала все больший вес, высшее духовенство избегало прямого конфликта с коммунистическим режимом, не оспаривая руководящую роль ПОРП в государстве. Таким образом, до событий начала 1980‐х годов польская церковь предпочитала действовать на периферии власти, постепенно «отвоевывая» у правящего режима определенные сферы жизни общества [Аляев, 2003, с. 68–69].

После избрания Папой Иоанна Павла II в 1978 г. коммунистическое правительство Польши получило в его лице серьезного соперника. Визит понтифика на родину в 1979 г. продемонстрировал духовную независимость польского общества и стал одним из факторов подъема протестных настроений в Польше [Тымовский, Кеневич, Хольцер, 2004, c. 488–489]. С дальнейшей активизацией «Солидарности» в конце 1980‐х годов был замечен и рост религиозности, прежде всего среди молодежи. Так, в 1981 г. религиозными называли себя 74% молодых людей, а в 1988 г. – уже 96,4%. В это же время католическая церковь начала деятельность по организации новых форм работы с прихожанами, особенно молодыми, которые учитывали бы особенности местных общин и включали бы в себя создание малых групп для работы с молодежью [Tatur, 1991, p. 339–341]. С эскалацией внутреннего политического кризиса польская церковь начала открыто противостоять правящему режиму под руководством ПОРП, причем священнослужители активно поддерживали на выборах «Солидарность» и Л. Валенсу, а к 1989 г. комитеты граждан в поддержку данной политической силы создавались на базе церквей, пасторских центров и клубов католической интеллигенции (число членов таких клубов достигало на тот момент 100 тыс.) [Аляев, 2003, с. 69]. Как и в XIX в., католическая церковь стала признанной защитницей национальной идентичности поляков, в начале 1990‐х верующими считали себя 97% граждан страны [Bale, Szczerbiak, 2008, p. 491]. В результате активной политической деятельности в борьбе с коммунистической системой польская церковь, по данным опроса общественного мнения, проведенного в 1991 г., воспринималась поляками как наиболее влиятельный политический актор в стране, опередив президента, правительство, армию, «Солидарность» и старую коммунистическую элиту [Аляев, 2003, с. 69].

С началом демократических преобразований в Польше церковь еще больше усилила свою политическую деятельность, добиваясь запрета абортов и введения изучения религии в школах. Польской церкви удалось продвинуть внесение в Конституцию страны упоминание Бога, а также определение брака как союза мужчины и женщины. Помимо этого, Конституция провозгласила автономное функционирование церкви и государства (для сравнения: в конституциях многих стран мира, в том числе и Российской Федерации, указано, что церковь отделена от государства) [Аляев, 2003, с. 70]. По мнению католического исследователя П. Мазуркевича, это означает, что церковь и государство существуют в строго определенных сферах и обладают возможностью жить по своим собственным законам, при этом они не находятся в состоянии иерархии и подчинения, не изолированы друг от друга, а, скорее, дополняют друг друга [Лыкошина, 2006, с. 19]. На президентских выборах 1995 г. церковь негласно (хотя некоторые представители клира и открыто) поддерживала Л. Валенсу, не желая видеть бывшего коммуниста А. Квасьневского на посту главы государства [Eberts, 1998]. В 1993 г. был заключен конкордат с Ватиканом, в 1998 г. ратифицированный Сеймом, что, по мнению некоторых исследователей, дает католической церкви определенные преимущества внутри страны [Eberts, 1998]. Так, к примеру, согласно Конституции страны и данному конкордату, предусмотрена возможность преподавания религии в школах и дошкольных учреждениях, а также подготовка преподавателей и учебных материалов. Эти правовые нормы активно работают: в 2000‐е годы 96% учащихся начальных и средних школ посещали уроки религии [Лыкошина, 2006, с. 20]. По результатам выборов в Сейм 1997 г. в составе блока «Солидарность» прошли несколько клерикальных и даже фундаменталистских партий, что обеспечило численное преимущество депутатам-клерикалам [Аляев, 2003, с. 70].

В настоящее время роль церкви в Польше достаточно значима. Например, около 80% поляков в 2000‐е годы верили в Бога [Social values, science and technology, 2005, p. 9]. Хотя активные попытки польской церкви в 1990‐х усилить свое влияние в политике и жизни общества в целом встречали неприятие определенных социальных групп, встревоженных проникновением клерикалов в частную жизнь и опасающихся замены коммунистической идеологии идеологией католицизма, костел сохранил весомое положение в стране [Аляев, 2003, с. 71]. Однако католическая церковь пользуется несомненным авторитетом в польском обществе, что не может не отражаться и на политической жизни страны. Церковь может оказывать и косвенное влияние на политиков в том смысле, что они не рискуют открыто выступать против ее интересов, опасаясь обвинений в «безбожности» [Аляев, 2003, с. 70]. Если в 1990‐х годах церковь пыталась активно вмешиваться в политику, то с начала 2000‐х годов стала делать это более осторожно. К примеру, в 2005 г. она не обратилась к верующим со специальным посланием в преддверии выборов (для 1990‐х годов эта практика, напротив, была типичной), а сами выборы с 2001 г. вызывают все меньше нареканий определенных слоев польского общества, недовольных активной и, по их мнению, неправомерной деятельностью духовенства в предвыборный период [Лыкошина, 2006, с. 24].

Чтобы наиболее точно определить степень влияния католической церкви на политику в Польше, прежде всего следует обратить внимание на то, в какой степени отражаются современные социально-политические установки Святого престола на политической программе и реальных действиях партий. Из современных польских партий представители «Права и справедливости» наиболее ярко артикулируют ценности, поддерживаемые католической церковью. Эта партия и будет рассмотрена в исследовании.

Партия «Право и справедливость» (далее ПиС) была образована в 2001 г. братьями-близнецами Лехом и Ярославом Качиньскими как консервативная сила, в некотором роде продолжательница традиций польской «правицы». Эту партию также можно отнести к числу антикоммунистических, которые были образованы в результате раскола в лагере «Солидарности» после 1990 г. [Жуковский, Балобаев, 2010, c. 194]. Известный польский специалист А. Смоляр считает, что партию можно назвать «польскими радикалами» [Смоляр, 2006, с. 95]. Из-за стремлений к радикальным преобразованиям польского государства и созданию нового морального, политического и социального порядка в обществе, пусть и основанных на идеалах польского католицизма, партию нельзя причислить к классическим христианско-демократическим политическим движениям [Bale, Szczerbiak, 2008, p. 486].

Лидером партии в 2001–2003 гг. был Л. Качиньский, который в 2002 г. стал мэром Варшавы. На своих первых выборах в Сейм в 2001 г. партия взяла на вооружение лозунг «Право, справедливость, работа» и получила 44 мандата из 460 возможных. В 2005 г. партия уже победила на выборах в Сейм, получив 27% голосов и 133 мандата. Это позволило ей возглавить новую правящую коалицию в стране, в состав которой вошли еще две партии: «Самооборона Речи Посполитой» (лидер – А. Леппер) и «Лига польских семей» (лидер – Р. Гиртыч). Первую партию можно охарактеризовать как популистскую, а вторую – как националистическую, католическую и даже антисемитскую [Ачкасов, 2011, c. 148]. В 2005 г. Л. Качиньский был избран президентом Польши. Успех ПиС можно объяснить тем, что определенная часть общества разочаровалась в демократических изменениях, а левые силы утратили авторитет поляков в результате множества разоблачений. В этих условиях некая маргинальность ПиС стала своего рода символом правоты и честности данной политической силы, ее качественного отличия от «коррумпированных левых». Победа ПиС – это своеобразное «выставление счета» польским рыночным реформам от той части общества, которая была менее всего к ним готова [Смоляр, 2006, с. 106]. На следующих выборах в 2007 г. ПиС получила еще больше голосов – 32,1% и 166 мест, однако сформировать коалицию ей уже не удалось. В 2011 г., после гибели Л. Качиньского в авиакатастрофе под Смоленском, ведомая его братом Я. Качиньским партия набрала 29,9% голосов и получила 157 мест в Сейме [см.: Wybory do Sejmu, 2001; Obwieszczenie państwowej komisji… 2005; Wybory do Sejmu Rzeczypospolitej Polskiej, 2007; Elections 2011 to the Sejm and the Senate the Republic of Poland, 2011]. Как и в 2007 г., сформировать правящую коалицию партии не удалось.

Характерно территориальное распределение электората ПиС. За партию голосуют в основном жители Южной и Восточной Польши (земель, которые входили в состав России и Австро-Венгрии), электорат сел и небольших городов [Лыкошина, 2010, с. 59]. Еще Г. Алмонд отмечал, что за представителей консервативных партий голосуют как раз в сельской местности, где более сильны консервативные и даже авторитарные тенденции [Almond, 1948, p. 40–41]. Таким образом, основной электорат партии придерживается консервативных установок, к которым можно отнести и приверженность католическим ценностям. Интересная география поддержки ПиС объясняется еще одним фактором: предки избирателей партии непрерывно проживали на этой территории, соответственно, они охотнее выступают за традиционные ценности. Представители электората главного конкурента ПиС на правом фланге польского политического спектра – «Гражданской платформы» – проживают на «новых» территориях, доставшихся Польше после Второй мировой войны. В результате многочисленных переселений, в том числе из Западной Украины и Белоруссии, которые были до войны польскими, менталитет жителей данных территорий стал более космополитичным, они, скорее, склонны исповедовать либерально-демократические ценности и поддерживать активную интеграцию Польши в европейские институты. Польский социолог В. Генбский из университета Щецина отмечает особенность этих территорий: «Здесь нет ни немецкой, ни российской фобии, здесь господствует большая толерантность, открытость, более низкий уровень религиозности…» [Лыкошина, 2010, с. 60].

ПиС играет заметную роль в политической жизни Польши: она заняла 1-е место на выборах 2005 г. и 2-е – на выборах в 2007 и 2011 гг. В период с 2006 по 2007 г. лидеры партии одновременно занимали все ключевые посты в стране – Л. Качиньский был президентом, а Я. Качиньский – главой правительства. В настоящее время ПиС является ключевой оппозиционной партией Польши и основным конкурентом правящей «Гражданской платформы» премьера Д. Туска в борьбе за правый электорат.

Чаще всего партия характеризуется как националистическая и популистская. Она стремится к созданию сильной Польши и апеллирует к определенным историческим традициям, таким как борьба за независимость в период разделов, «борьба против немецких и советских оккупантов в годы Второй мировой войны», и против коммунистического правительства в Польше [Лыкошина, 2010, с. 57]. При этом ПиС стремится полностью преодолеть наследие коммунистического прошлого, что означает попытку нарушить непрерывность исторического политического процесса в Польше [Смоляр, 2006, с. 97]. Следование подобным историческим традициям отражается на вопросах внешней политики и на отношениях с Россией. В частности, период с 2006 по 2007 г. был отмечен в российско-польских отношениях «мясным эмбарго» и польским вето на начало переговорного процесса между Россией и ЕС по вопросу выработки новой версии Соглашения о партнерстве и сотрудничестве [Мальгин, 2010, с. 636–637]. Подобная политика объясняется традиционным для польского мировоззрения видением Германии и России как держав, стремящихся вести агрессивную политику против Польши. Интереса заслуживает и подход партии к вопросу интеграции в западные структуры, в первую очередь, НАТО и ЕС. Если в первом случае ПиС четко выступает за активное участие страны в деятельности альянса и видит в нем инструмент защиты Польского государства, то во втором случае подход не является однозначным. ПиС не отрицает западный вектор движения Польши, но у представителей партии есть некие опасения насчет членства страны в ЕС, а также интеграции в мировую экономику, так как «растущее влияние западной культуры и образа жизни могут размыть национальную идентичность и тесную связь граждан с польской историей» [Ачкасов, 2011, c. 148]. Для того чтобы всему этому противостоять, была придумана идея формирования «Четвертой республики» (с 1989 г. ведет свой отсчет Третья республика), в которой, по мнению польского специалиста А. Ры-харда, могла бы возникнуть «новая модель демократии, включающая в себя элементы популизма, авторитаризма и демократии большинства» [там же].

Консервативное и традиционалистское мировоззрение в Польше включает особое видение роли церкви: для ПиС католическая церковь представляет собой одну из опор польского общества. Известны связи партии с польским «Радио Мария» (радиостанция основана в 1991 г. монахом Т. Рыдзиком и имеет многомиллионную аудиторию), взгляды руководства которого можно определить как националистическо-католические [Лыкошина, 2006, с. 25]. Хотя католическая церковь пытается отмежеваться от радиостанции и ее националистических взглядов, последняя претендует на роль инстанции, определяющей друзей и врагов поляка-католика. Во время избирательной кампании на выборах 2005 г. радио поддержало ПиС, а уже после них Л. Качиньский поблагодарил «Радио Мария» за эту поддержку. На праздновании очередной годовщины создания станции в 2005 г. присутствовали министры недавно сформированного правительства, представляющие ПиС [Лыкошина, 2006, с. 25]. Руководство партии неоднократно подчеркивало в своих выступлениях приверженность национальным и христианским ценностям. Важным поэтому будет сравнение пунктов политической программы партии и последней версии Социальной доктрины римско-католической церкви, утвержденной еще понтификом Иоанном Павлом II в 2004 г.

Так, согласно Социальной доктрине церкви, принцип всеобщего блага является одним из главнейших, ведь все то, что существует в мире, включая самих людей, изначально было создано Богом, и именно Он является источником всего в мире. В понимании Святого престола «всеобщее благо» – это совокупность условий социальной среды, позволяющих как индивидам, так и группам легче и в наиболее полной мере достигать самореализации [Compendium of the social doctrine of the Church, 2004]. Иными словами, церковь выступает в данном вопросе в том числе за равный доступ людей к различным благам, за равные шансы для каждого. ПиС также выступает за равные шансы для каждого, за построение «народного капитализма». По мнению партии, государство должно поддерживать всех тех, кто «благодаря своему честному и упорному труду» стремится обеспечить благосостояние своих семей. Поэтому поддержка малого и среднего бизнеса, их защита от давления крупного бизнеса и государства – одна из первоочередных задач [Лыкошина, 2010, с. 58].

Церковь выступает за солидарность в обществе, которая подчеркнет равенство людей и достоинство каждого индивида [Compendium of the social doctrine of the Church, 2004]. Церковь считает, что это связано с общим благом, равенством и всеобщим предназначением благ и миром во всем мире, а сами люди должны осознать, что они «связаны взаимозависимостью» и находятся «в долгу перед обществом, в которое… включены» [Харитонова, 2013, с. 89]. Похожее можно увидеть в выступлениях первых лиц партии. Так, к примеру, Я. Качиньский заявил: «Мы воспринимаем личность в категориях христианских, как нечто, неразрывно связанное с общностью… Человек живет в национальной, а также семейной общности. Это две основные общности. И только в них можно найти нечто, придающее смысл жизни» [цит. по: Лыкошина, 2010, с. 61]. В программе ПиС также говорится о том, что благо страны неразрывно связано со служением всему народу, а Польша должна стать государством для всего народа, а не для отдельных социальных групп, что также является основой солидарности [там же, с. 57]. Для достижения большей солидарности в обществе, по мнению представителей ПиС, необходимо добиться примирения тех, кто преуспел в новой Польше, и тех, кто считает себя пострадавшими в результате рыночных экономических преобразований [Bale, Szczerbiak, 2008, p. 485]. Слово «солидарность» обладает особой значимостью для представителей ПиС, так как многие из ее нынешних лидеров входили в конце 1980‐х – начале 1990‐х годов в одноименное движение, а сама партия является одной из многочисленных его наследниц.

Святой престол выступает за принцип субсидиарности, что означает защиту личности от злоупотреблений высших социальных инстанций и побуждение последних помогать отдельным индивидуумам и промежуточным группам. Это означает свободу, инициативу и усиление роли промежуточных организаций. Соответственно, чрезмерные централизация и бюрократизация вредны для общества [Харитонова, 2013, с. 89]. Такая установка церкви поощряет создание организаций гражданского общества и децентрализацию власти, перенос полномочий по решению некоторых задач на местный уровень. Развитие местного самоуправления позволяет достигнуть социального благополучия во многих областях. Именно это и является основой гражданского общества, понимаемого как совокупность отношений между индивидами и социальными группами, как сеть, укрепляющая общественный строй [Compendium of the social doctrine of the Church, 2004]. ПиС также уделяет большое внимание развитию органов местного самоуправления. По мнению партии, оздоровление всей нации должно начаться с оздоровления элит, в том числе и местных, для чего нужно обеспечить прозрачность деятельности чиновников. Это можно сделать с помощью усовершенствования работы органов местной власти, которые согласно мнению партии могут действовать и в узких интересах местной элиты. Ужесточение наказания за должностные и иные преступления, а также эффективный гражданский контроль должны возродить роль муниципальных органов [Лыкошина, 2010, с. 57–58].

Реализацию субсидиарности невозможно представить без широкого участия, и не только политического. Согласно Социальной доктрине Ватикана, активное участие индивида способно внести весомый вклад в экономическое, социальное и политическое благополучие сообщества, в котором индивид живет [Compendium of the social doctrine of the Church, 2004]. ПиС выступает за расширение демократического участия и воспитание детей в духе признания достоинств демократии, которое должно начинаться со школьной скамьи (при этом учащимся необходимо внушить, что коммунистические и фашистские режимы являлись тоталитарными и преступными) [Лыкошина, 2010, с. 59].

Таким образом, ПиС в своей деятельности опирается на ценности католической церкви. Вместе с тем партию нельзя классифицировать как классическое христианско-демократическое движение. Для нее более важна историческая роль церкви как защитницы национального суверенитета Польши и как института, имеющего значительный вес в современном польском обществе. ПиС поддерживает ограничение абортов, недопустимость однополых браков и запрет эвтаназии, что совпадает с позицией католической церкви. Консерваторы из ПиС считают, что в том числе и на основании католических ценностей, традиционных для Польши, возможно построение более справедливого государства, государства законности и порядка, способного отстоять свои интересы и на внешней арене.

Литература

Аляев А.В. Политические процессы в Польше в переходный период: опыт трансформации внутренней и внешней политики в 1989–1998 гг. – ЛимаПроект, 2003. – 170 с.

Ачкасов В.А. Национал-популизм в посткоммунистических странах Центральной и Восточной Европы: причины роста электоральной поддержки // Вестник МГИМО Университета. – М., 2011. – № 5. – С. 145–150.

Жуковский И.И., Балобаев В.А. О некоторых аспектах развития партийной системы Республики Польша // Политические партии и политическая конкуренция в демократических и недемократических режимах / Под ред. Ю.Г. Коргунюка, Е.Ю. Мелешкиной, Г.М. Михалевой. – М.: «КМК», 2010. – 212 с.

Лыкошина Л.С. Польские политические партии в поисках идейной идентичности // Восточная Европа: 20 лет социальной трансформации: Сб. науч. трудов / РАН. ИНИОН. Центр науч.-информ. исслед. глобал. и регионал. проблем; Редкол.: Игрицкий Ю.И., Шаншиева Л.Н. и др. – М., 2010. – С. 45–85.

Лыкошина Л.С. Церковь и общество в современной Польше // Религия и церковь в Центрально-Восточной Европе в начале ХХI в.: Сб. обзоров и реф. / РАН. ИНИОН. Центр науч.-информ. исслед. глобал. и регионал. проблем; Редкол.: Шаншиева Л.Н. (отв. ред.) и др. – М., 2006. – С. 18–37.

Мальгин А.В. Россия и Польша в новом мире // Белые пятна – черные пятна: Сложные вопросы в российско-польских отношениях / Под общ. ред. А.В. Торкунова, А.Д. Ротфельда; Отв. ред. А.В. Мальгин, М.М. Наринский. – М.: Аспект Пресс, 2010. – С. 622–650.

Смоляр А. Польские радикалы у власти // Pro et Contra. – М., 2006. – № 5–6, Т. 10. – С. 95–109.

Тымовский М., Кеневич Я., Хольцер Е. История Польши / Пер. с польск. – М.: Весь мир, 2004. – 544 с.

Харитонова О.Г. Католицизм и современность: Демократия в социальной доктрине Римско-католической церкви // Политическая наука / РАН ИНИОН. – М., 2013. – № 2: Религия и политика / Ред.-сост. Кудряшова И.В. – С. 81–99.

Almond G. The Christian parties of Western Europe // World politics. – Cambridge, 1948. – Vol. 1, N 1. – P. 30–58.

Bale T., Szczerbiak A. Why is there no Christian democracy in Poland and why should we care? // Party politics. – L., 2008. – Vol 14, N 4. – P. 479–500.

Compendium of the social doctrine of the Church. – Cittá del Vaticano: Libreria Editrice Vaticana, 2004. – Mode of access: http://www.vatican.va/roman_curia/pontifical_councils/justpeace/documents/rc_pc_justpeace_doc_20060526_compendio-dott-soc_en.html (Дата посещения: 28.12.2012.)

Eberts M.W. The Roman Catholic Church and democracy in Poland // Europe-Asia studies. – L., 1998. – Vol. 50, N 5. – P. 817–842.

Elections 2011 to the Sejm and the Senate the Republic of Poland. – Warszawa, 2011. – Mode of access: http://wybory2011.pkw.gov.pl/wsw/en/000000.html (Дата посещения: 29.12.2012.)

Obwieszczenie państwowej komisji wyborczej z dnia 27 września 2005 r. o wynikach wyborów do Sejmu Rzeczypospolitej Polskiej przeprowadzonych w dniu 25 września 2005 r. – Warszawa, 2005. – 351 s. – Mode of access: http://www.wybory2005.pkw.gov.pl/SJM/pliki/DOKUMENTY/obwieszczenia/obwieszczenie_sejm.pdf (Дата посещения: 11.05.2014.)

Social values, science and technology: Special Eurobarometer 225 / European Commission. – Wave 63.1 – Brussels, 2005. – 336 p. – Mode of access: http://ec.europa.eu/public_opinion/archives/ebs/ebs_225_report_en.pdf (Дата посещения: 27.12.2012.)

Tatur M. Catholicism and modernization in Poland // Journal of communist studies. – 1991. – Vol. 7, N 3. – P. 335–349.

Wybory do Sejmu Rzeczypospolitej Polskiej. – Warszawa, 2007. – Mode of access: http://wybory2007.pkw.gov.pl/SJM/PL/WYN/W/index.htm (Дата посещения: 29.12.2012.)

Wybory do Sejmu: wyniki wyborуw. – Warszawa, 2001. – Mode of access: http://wybory2001.pkw.gov.pl/sjw1_k.html (Дата посещения: 29.12.2012.)