Текст книги "Перфоманс для эльфийского сафари"

Глава седьмая
действие в которой происходит через несколько томительных лет после глобального очеловечивания.

Когда в кабинет завалилось это чучело, Главный даже растерялся. А это было ему не свойственно. Пыхтящий посетитель представлял собой человека, ряженого в персонажа компьютерной игры. А именно в Буку из бамбука. Да, того самого легендарного Кривохмыла, хайп вокруг которого уже начал затихать, но иногда в соцсетях всё же вспыхивали яростные баталии сторонников Кривохмыла и его ярых противников. Но хотя бы уже перестал обсуждаться вопрос об его увековечивании в грандиозном по величине монументе на границе с Междуморьем. Кстати, сами жители Междуморья по этому поводу хранили дружное молчание. Просто в каждом доме висел портрет Кривохмыла. И всё.

Так вот ряженый, не дав Главному сказать ни слова, выскочил на середину огромного кабинета и упал на колени.

– Умоляю! – просипел он из-под маски, имитирующей Самую Страшную Скверную Рожу. – Верните всё в зад.

Не зная, что ответить на столь необычную просьбу, Главный взял со стола канцелярскую скрепку и поковырял в ухе. Он всегда держал на столе коробочку скрепок. Это сбивало с толку посетителей, которые решительно не понимали, как реагировать на столь архаичные принадлежности в самом напичканном новейшей электроникой месте.

– Вы же можете, я знаю, что можете, – продолжал посетитель.

Главный с тоской подумал, что в былые времена, когда на входе дежурила охрана, а в приёмной сидела секретарша, к нему не вваливались. И не бухались на колени. И не предъявляли странных требований. Хотя нет, однажды имел место прецедент. Это когда мама Наташи разыскивала беглянку нашу и поставила на уши всю корпорацию.

– Вам, собственно, что? – наконец, произнёс Главный.

– Сделайте Междуморье опять, как было. Умоляю.

– Ах, вот в чём дело!

Главный встал, величественно приблизился к ряженому и, ловко подхватив его под локоть, поставил на ноги.

– Вы не по адресу. Делами бывшего Междуморья занимается специальный комитет при ООН. Я даже могу походатайствовать, чтобы вас принял специальный представитель. А наша корпорация больше этим не занимается. Собственно и Междуморья теперь нет, а есть Республика Алжир-Ег. Мы здесь просто выполняем функции торгового представительства. Да и то, должен заметить, с весьма ограниченными полномочиями.

– Как же так! – потрясённо произнёс ряженый. – Вы же сами её создали. А теперь отпираетесь? Я же видел, как вы всеми процессами управляли через свои сервера, а потом ещё Кривохмыл на ракете летал и с драконами бился. А Гнутонос за пультом таким сидел в своей каморке и по вайфаю управлял эльфийским сафари, и его Сенергеч-Боп в макровируса превратил. И с тех пор в Междуморье вирусятина под запретом.

– Да нет же, Сенергеч-Боп превратил Гнутоноса в попугая, – сказал Главный. – Пёстрого такого.

– Неужели в попугая?

– Точно вам говорю. Но это в художественном фильме. А в жизни, как вы понимаете, всё было совсем не так.

– А как? – жадно спросил посетитель и, присев на краешек стула, приготовился слушать.

– Как-как… Каком к верху, – глубокомысленно изрёк Главный.

***

– Кири-и-илл! Ты опять сидел в шкафу? – Кривохмыл, то есть, конечно же, теперь, отныне и навеки – Кирилл, ненавидел, когда Наташа вот так противно тянула «Кири-и-илл».

Он быстро запнул под кровать чёрный плащ и походную сумку, сел в кресло, снова встал и залистнул лежащий на столике комикс «Похождения бравого буки Кривохмыла по пескам, в воздухе и во чреве дракона». На обложке красовался вполне похожий на себя Кайден в драконовском обличье, пожирающий Мишку Потехина. На большой земле почему-то не сохранилось канонических изображений буки Кривохмыла.

Наташа зашла в комнату и остановилась на пороге, всем своим видом выражая крайнюю степень возмущения. «Странно, – подумал Кирилл. – Я раньше не обращал внимания, какие у неё широкие щиколотки. И кожа на подбородке вечно лоснится.». А вслух он недовольно произнёс:

– Почему это сидел? Не сидел, а лежал. Вернее спал. Лёжа.

– Я же просила. Я же просила, просила, просила. Спать. На. Кровати!

Кирилл промолчал. Когда Наташа начинала скандал, он предпочитал отмалчиваться. Но каждый раз его брало сомнение: а точно ли в тот раз она очеловечилась до конца, точно ли в ней ничего не осталось от ведьмы?

Но сегодня Наташа была настроена весьма благодушно и тему шкафа предпочла быстро замять.

– Пойдём сегодня в театр? На симфонию запахов, – довольно кротко предложила она.

– Не понимаю я этого, – сердито ответил Кирилл. – Насморк у меня.

– Тогда может на флаере погоняем?

– Гонки на драконах и то интересней.

– В аквапарк?

– Знаешь ведь, я плавать не умею.

– Прошлый раз у тебя почти получилось!

– Не умею, – упрямо повторил Кирилл.

– Что мы вечно дома сидим? – надулась Наташа.

– Ну не в шкафу же, – парировал Кирилл, восхищённый собственным остроумием.

Тогда Наташа, явно провоцируя, сказала:

– Во всех кинотеатрах сегодня премьера. «Бука из бамбука – 5». Сходим?

– Ага, щаз, – Кирилл саркастически скривился. – В этом кино меня Мишка Потехин изображает. Вот сам пускай туда и ходит.

– Не тебя, не тебя, не тебя. Не тебя, а Кривохмыла.

– А я тогда кто?

– Ты Кирилл.

– Кривилл!

– Дурацкая кличка. Не обращай внимания, я же тебе говорила. Ты теперь очень симпатичный.

– А если я симпатичный, почему он в кино играет, а не я?

– Но что поделать, если ты на себя прежнего совсем не похож?

– А он похож? – Кирилл сердито схватил со столика комикс и потряс им перед носом у Наташи.

Наташа взяла комикс и не спеша, очень тщательно изодрала его в клочья.

– Не хотела тебе говорить, – сказала она после паузы, – но Михаил Дмитриевич, кажется, не будет больше нигде играть. У него, видишь ли, большие проблемы. Он даёт показания перед Гражданским Трибуналом.

– Да? – жадно спросил Кирилл. – А что это такое?

Наташа странно посмотрела на Кирилла. Так обычно смотрят на ребёнка, когда он заявляет, что уже взрослый.

– Гражданский Трибунал это, прежде всего поражение в правах. Запрет на свободу перемещения. Ограничение профессиональной деятельности. И вообще, всё это может закончится для него очень и очень плохо.

– То есть его наказывают? За что?

– За тебя.

– Я так и думал! – воскликнул Кирилл и упал на четвереньки. Наташа, явно не ожидавшая от своих слов столь сногсшибательного эффекта, с изумлением наблюдала, как бывший бука вытягивает из-под кровати чёрный плащ, походную сумку и шлем альтернативной реальности. И Золотой Додека́эдр Це.

– Так. Это что? – спросила она холодно и надменно.

– Это всё. Хватит. Пора за работу, – говорил Кривохмыл, лихорадочно напяливая плащ, набивая сумку и пытаясь на ходу засунуть ноги в походные берцы.

– Нет, ты мне скажи. Скажи как. Как вот это у тебя очутилось?

Наташа брезгливо, двумя пальчиками ухватила Золотой Додека́эдр Це и поднесла его к носу Кирилла, совсем так же, как он только что совал ей комикс с букиными похождениями.

– А это?

Кирилл, не сводя взгляда с Золотого Додека́эдра Це, отступил назад и плюхнулся на кровать. Сел, уперевшись локтями в колени, задумался.

– Слушай, а я ведь и сам толком не помню. Там же такая неразбериха была. Галвин, кажись, в сердцах его в мусорную кучу зашвырнул, а я, видать, и поднял. Не знаю точно. Тогда ведь события просто вскачь неслись, столько впечатлений, у меня это всё как в тумане. Как я первый раз на большой земле оказался, потом «Руссо-вирт», потом интервью бесконечные, потом у нас с тобой медовый месяц… А вот недавно вещи начал перебирать, смотрю – лежит.

– Ой, – сказала Наташа и тоже села. – Ой-ой-ой. И он работает?

– Не знаю.

– Так. А куда ты собрался?

– Не знаю.

– Хорошо. Тогда давай всё это опять хорошенько спрячь, и мы с тобой, для начала, как следует хорошенько подумаем.

– Хорошо. А над чем мы подумаем?

– Ну… Видимо над тем, как помочь Михаилу Дмитриевичу Потехину. Если я правильно тебя поняла.

– Да, – сказал Кирилл, и тут прозвучал сигнал запроса посадки гостевого флаера.

– Кто там? – спросила Наташа.

– Это Вася Башарин. Можно к вам?

Наташа окинула взглядом разбросанные Кириллом вещи и сказала:

– Можно. Только ты нас на крыше подожди, мы к тебе выйдем.

***

Скульптор Кайден сосредоточенно размял в сильных пальцах кусочек влажной глины и, прицелившись, аккуратно прилепил Кривохмылу левую пятку. Да, вот именно так выглядел настоящий, не отлакированный идеологами бука во время исторического события: «Кривохмыл, бацающий Пляску, Творящую Радость на таможенном посту за минуту до первого публичного применения Золотого Додека́эдра Це.». Именно босым, в нелепой позе, с выражением отчаяния на лице и надеждой во взоре запомнился он немногочисленным свидетелям. И пусть теперь жалкие ремесленники от искусства изображают его в ониксе, берилле и малахите. С позолотой на лице, с пуговицами из рубинов и ноготочками из бирюзы. Гномами они были, гномами и остались! Нет, Кайден предпочитал в качестве материала для ваяния суровую глину, правдивую и пластичную, как сама жизнь…

Он отошёл в дальний угол мастерской, удовлетворённо полюбовался цельностью композиции скульптурной группы. В натуральную величину Кривохмыл, Наташа и он – сильный и мудрый дракон, покровитель слабых, защитник угнетённых, идейный вдохновитель очеловечивания Междуморья. Он так и назовёт это своё произведение: «Автопортрет с друзьями, окрылёнными благородной идеей». А если эта столичная критикесса, эта пигалица Агапе посмеет ещё хоть раз намекнуть на его попуго-драконий период, он ей всё припомнит. В конце концов, и у классиков бывали неудачные периоды.

Кайден ещё раз подасадовал, что фигуры троллей никак не впишутся в масштаб композиции, но вот русалки… А что, пожалуй. Да, точно. Немного обнажённой натуры, целомудренной эротики, ещё никому не навредили.

***

Редактор Тимо раздражённо отбросила гранки вечернего выпуска газеты «От Междуморья к Алжир-Ег!», и как обычно в моменты крайнего раздражения, съела протеиновый батончик. Всё не то. Популярность издания стремительно падала. Розничная продажа уже стабильно приносила убыток, а подписчики, на которых поначалу возлагались надежды редакции, стремительно сливались в планетарную информационную сеть. Тимо готова была вслед за батончиком сожрать сырого макровируса, досадуя на то, что в своё время разрешила обозревателям светской хроники Аке и Эке работать внештатно и передавать материалы на большую землю. Теперь эти твари регистрируют собственное издание. Кое-какой интерес у читателей пока ещё вызывают криминальные новости, но корреспонденты Пистис и Элпис уже приговорены кланом Галвина, а шеф полиции комендант-майор Шорт Форс ничего не может с этим поделать. Колонка политических новостей всегда востребована, но колумнист Влахал не вылезает с больничного, вечно страдая желудочным расстройством. А поначалу всё шло так хорошо! Газету раскупали не только в Нововавилонске, но и в столице, и в провинции. А теперь Новокарфагенск обзавёлся собственным изданием, еженедельником «Эльфийское сафари», а в приграничье, как ни странно, стал популярен глянцевый «Плейфавн».

Тимоприпомнила домашний номер Сенергеч-Бопа и сняла трубку старинного телефонного аппарата. Для важных переговоров она предпочитала не пользоваться мобильной связью.

***

Резидент службы безопасности «Интеркосмо» Джо Парети, старый и немощный, единственный в республике Алжир-Ег легально зарегистрированный уроженец большой земли, открыл ажурную решётку приёмного окна и вывесил табличку: «Ставки на решение Гражданского Трибунала по делу Потехина больше не принимаются.».

Поначалу работа букмекера вызывала у него отвращение, но это был единственный способ постоянного проживания в Нововавилонске. Все остальные «земляне» оказались подвергнуты депортации почти сразу после провозглашения независимости республики Алжир-Ег, а получить визу для въезда не представлялось возможным. Не выдавал Сенергеч-Боп въездных виз. Никому. Никогда. Ни под каким предлогом.

А Парети, с присущей ему обстоятельностью, принимал ставки на все сколь-нибудь значимые события планетарного и околоземного пространства. Новоявленный народ Междуморья оказался до крайности азартен и, поскольку компьютерные игры считались уделом ренегатов, а эльфийское сафари осталось в легендарном прошлом, бывшие хоббиты, эльфы и гномы охотно ставили долларные рубли и фунтовские копейки на стратосферные гонки флаеров, заплывы «моржей» в арктических водах и на строительство нового флагмана «Интеркосмо», сроки сдачи которого откладывали уже в третий раз. Это событие будоражило общественность и на большой земле, и в приземелье, так как очередной срыв запуска новейшего дредноута грозил пакетом отставок на самом верху.

Парети точно знал, что и на этот раз флагман не сойдёт со стапелей к назначенному времени, но у него ни разу даже не возникла мысль нажиться самому, анонимно сделав крупную ставку. Он исправно платил налоги Сенергеч-Бопу, отстёгивал долю клану Галвина, а всю выручку конторы переводил дирекции «Руссо-вирт». Это была его официальная «крыша».

В приёмное окно всунулся человек с лицом дегенерата, судя по всему, бывший гоблин, и прохрипел:

– Хочу сделать ставку на балетное шоу «Песчаный театр Наны Вониной».

Парети насторожился:

– Вы, сударь, хотите поставить на то, что первое в этом сезоне представление не состоится? – уточнил он.

– Я хочу поставить на то, что оно будет говённое, – сообщил посетитель.

Это был пароль и отзыв. Впервые за всё время его пребывания в Междуморье к Джо Парети пришёл связной с большой земли.

***

– Включите трансляцию, – сказал Васька Башарин и Наташа, щёлкнув пальцами, повесила виртуальный экран.

Пока шла программная заставка, они неловко молчали. Васька стоял посреди комнаты ссутулившись, засунув руки в карманы и с интересом смотрел на разбросанные вокруг столика обрывки комикса.

– Может вина? – спросил Кирилл.

– Спасибо, нет, – сказал Васька.

– Как дочка? – спросила Наташа.

– Спасибо, хорошо, – сказал Васька.

На экране возник крупный план Мишки Потехина. Он плохо выглядел.

– Он плохо выглядит, – сказала Наташа.

– Не как в кино, – с едва различимым ехидством добавил Кирилл.

– Последнее время он слишком усиленно занимался богемной жизнью, – не скрывая презрения, сказал Васька.

Председатель Трибунала начал зачитывал дежурную преамбулу, и Наташа сходила на кухню, принесла на подносе три стакана томатного сока, предложила Башарину. Тот отрицательно помотал головой. Кирилл взял стакан и выпил сок. Потом взял второй стакан. Наташа поставила поднос на столик, села в кресло. Кирилл с Васькой остались стоять. На экране происходило что-то непонятное. Как только Потехин начинал отвечать на вопросы общественного обвинителя, представитель «Руссо-вирт» тут же накладывал вето.

– Я не понимаю, что происходит, – сказала Наташа.

– Как вы получили доступ к так называемому «движку игры», он же в материалах дела – «Золотой Додека́эдр Це»? – спросил общественный обвинитель.

– Я, как сотрудник корпорации… – начал отвечать Мишка, но его снова прервал представитель «Руссо-вирт».

– Право вета, – уже в третий раз сказал он. – Информация носит служебный характер высокого уровня секретности и не подлежит разглашению.

– Принимается, – сказал председатель Трибунала.

Было видно, как Мишка растерянно поглядывает на общественного защитника, но тот имел совершенно безмятежный вид и лишь кивал подзащитному, дескать, всё нормально, всё идёт по плану.

– Они его так отмазывают? – спросил Кирилл.

– Они его так топят, – сказал Васька. – Они назначили его стрелочником и теперь блокируют любую информацию, которая хоть как-то могла бы сработать на оправдательный приговор. В конечном итоге всё представят так, что Михаил Дмитриевич безответственный научный работник, злостный хулиган, самодур и бездарный экспериментатор. Поэтому Трибунал вынесет не очень суровый приговор, но это поставит крест на его репутации и научной карьере. В глазах общественности он будет именно отмазанным от заслуженного наказания манипулятором, по единоличному капризу лишившим человечество уникально аттракциона. Ему не будет места на планете, придётся эмигрировать в приземелье.

– Это ужасно, – сказала Наташа.

– А если бы ему дали говорить? – спросил Кирилл. – Что тогда?

– Вот это и надо выяснить, – сказал Васька. – То есть выяснить, что он вообще мог бы сказать. Выяснить, как он, Сенергеч-Боп его заколдуй, передал этот чёртов движок, с кем передал и кому передал. И зачем. Я кое-что знаю об этом деле, но этого недостаточно.

– А что ты знаешь? – жадно спросила Наташа.

Васька помолчал, собираясь с мыслями, и сказал:

– Я знаю, что всё началось с писем Гнутоноса.

– А, Гнутонос, – с непонятной интонацией произнёс Кирилл.

– Да, Гнутонос, – подтвердил Васька. – Кстати, где он?

– Я-то почём знаю? – Кирилл широко развёл руками, но Васька глядел на него очень недоверчиво.

Кирилл и сам очень хотел бы знать, где сейчас находится дядюшка Гнутонос. В секретном бункере корпорации «Руссо-вирт», замаскированном под неопрятную гоблинскую хижину его точно нет. В Междуморье ли, на большой земле или в приземелье обитает теперь истинный инициатор очеловечивания, никому не ведомо. Смылся бесследно сразу после памятных событий у трактира «Три тухляка». А у Кирилла было очень много вопросов к «дядюшке», который просто убил его морально, назвав своим игровым аккаунтом. Не человеком, не букой даже, а просто некой функцией. Вы пробовали жить аккаунтом? Вот то-то же! Спасибо Наташе, она тогда очень помогла Кириллу, взяла над ним шефство, научила жить на большой земле. Ну и вообще… Вот только после выполнения супружеских обязанностей не отпускала Кирилла спать в шкафу.

С Мишкой Потехиным ему тоже о многом хотелось тогда поговорить, но после того, как Кирилл и Наташа стали жить вместе, Мишка категорически уклонялся от личного общения. Ну а потом началась его актёрская карьера и понеслось.

– Слушайте, а кто ему предложил в кино играть? – спросил Кирилл.

– Кто про что, – сказала Наташа и закатила глаза.

А Васька даже растерялся от такого вопроса и сказал:

– Я ждал от вас более серьёзного отношения. Я ждал от вас помощи, потому что одному мне не справиться. Впрочем, если вы не хотите…

– Мы хотим! – сказала Наташа и даже прижала руки к груди.

– Хотим, хотим, – горячо заверил Кирилл. – Очень даже хотим. А тебе одному, конечно, не справиться.

– Тогда давайте оставим праздные вопросы и подумаем с чего начать, – сказал Васька.

А Кирилл прищурился так, что выражение его лица стало напоминать Жалкую Кислую Харю и глубокомысленно произнёс:

– А я уверен, что это не праздный вопрос. Я уверен, что мы к нему ещё вернёмся.

***

Несмотря на маргинальную внешность, посланец с большой земли оказался человеком культурным, интеллигентным и компанейским. Его звали Антуан Царскосельский, но он сразу заявил, что в личном общении предпочитает обращение Тоха. Это имя ему, чернявому, большому, но весьма подвижному, действительно подходило больше. Тоха охотно выслушивал брюзжание Парети о былых временах, когда ценными сотрудниками не разбрасывались, а если уж давали ответственное задание, то хотя приблизительно давали понять, в чём смысл этого самого задания заключается.

– Я ведь совершенно не понимаю, зачем сижу тут уже третий год, – негодовал Парети, потчуя гостя местными деликатесами. – Какой сбор информации? Не смешите меня! При современных методах электронного наблюдения у Междуморья, несмотря на закрытые границы, не может быть секретов от большой земли. Что? Ах да, простите: у Республики Алжир-Ег. Вы, кстати, не находите это название комичным?

Тоха во всём соглашался с Парети, но старый секретчик понимал, что Царкосельский ведёт свою игру. Было ясно, что Центр не хочет посвящать резидента во все подробности предстоящей операции. Для Парети это было очень обидно, и он прилагал все усилия, чтобы не переносить на Тоху свою неприязнь к начальству.

– Вам, конечно же, удалось установить, где располагается так называемая «хижина Гнутоноса»? – спросил Тоха, закусывая копчёной макрогусятиной. Это кушанье было тем немногим, что ещё напоминало в Междуморье о временах чародейства и волшебства. В макрогусей, больше напоминающих неуклюжих страусов, стремительно мутировали макровирусы, по-прежнему обитающие в районе песчаных пещер. Было совершенно непонятно, что они там жрут, но их мясо пользовалось в республике большим спросом.

– А что тут устанавливать? – удивился Парети. – Это же законсервированный со времён Толпомешания бункер корпорации. После прорыва игры в реальность там поселился Сенергеч-Боп, а букой при нём состоял этот самый Гнутонос. Со своим воспитанником Кривохмылом.

– Это вы излагаете каноническую версию. Которая в кино.

Парети оценил деликатность Тохи, который аккуратной репликой дал понять, что старый Джо не осведомлён о самых элементарных вещах, и что каноническая версия оказывается, не соответствует действительности.

– Кстати, а как местные относятся к этим фильмам?

– А чёрт их, малахольных, разберёт, – раздражённо сказал Парети. – Где надо плакать, они смеются. И наоборот.

– И всё же, вы не ответили.

– Где бункер?

– Нет, где хижина Гнутоноса.

– Слушайте, не парьте мне мозги! – закричал Джо Парети. Антуан Царскосельский, ещё минуту назад казавшийся приятным собеседником, вдруг вызвал у него приступ жгучей злобы. – В хижине Гнутоноса сейчас располагается мемориальный комплекс Буки Кривохмыла. Это где-то на западе, в самом центре пустыни. Если желаете уточнить местонахождение, воспользуйтесь путеводителем. Или картами корпорации. Потому что, насколько мне известно, бункер и хижина это одно и то же. Другой информации у меня нет.

– Есть много на свете, о чём мы не имеем информации, но догадываться-то должны, – загадочно прокомментировал Тоха вспышку гнева старика Парети и, встав из-за стола включил древний телевизор.

После очеловечивания Междуморье было набито допотопной электроникой. Старые телевизоры, древние компьютеры, проводные телефоны – всё это сбывалось в республику и, как ни странно, охотно приобреталось бывшими персонажами компьютерной игры. По этому поводу в научных кругах даже циркулировала популярная теория об эволюции гаджетной адаптации.

По телевизору шёл процесс над Мишкой Потехиным.

***

Человек, ряженный в костюм Буки из бамбука, уже несколько часов стоял в одиночном пикете возле архитектурного комплекса, в котором размещался Гражданский Трибунал. Весь обвешанный плакатами «Требуем строго покарать самодура Михаила Потехина!», «Верните всё в зад!» и «Долой Междуморье с человеческим лицом!», он не вызывал никакого интереса, на него никто не обращал внимания, лишь только небольшой плакатик «Делайте ставки на балетное шоу „Песчаный театр Наны Вониной“», вызывал недоумение немногочисленных прохожих.

Тем более никто не заметил, как к нему подошла симпатичная девушка и негромко спросила:

– Неужели находятся дураки, которые делают ставки на это говённое шоу?

– Нет, дураки спрашивают и дальше проходят ответил ряженый.

Это был пароль и отзыв. Контрразведка Республики Алжир-Ег не дремала.

***

Из показаний Михаила Потехина на этапе предварительного следствия. Гриф «Совершенно секретно».

«Всё началось с писем Гнутоноса.

Получал голубиной почтой.

Сколько их было всего, точно не помню, потому что они были весьма однообразны и начинались каждый раз с одних и тех же слов. Да, «прости, что я так к тебе обращаюсь, но дело в том, что я тебя уже давно знаю». Нет, никогда раньше не видел, не знал, кто такой.

Никакой информации о местонахождении упомянутого Гнутоноса не имею.

О намерении передать уникальное оборудование корпорации в частные руки никого не извещал. В особенности не извещал об этом намерении Главного конструктора корпорации.».