Текст книги "Перфоманс для эльфийского сафари"

– А, чёрт, – сказал Главный и, развернув платок, вынул из него спичку. – Вот. Это инклайдер.

– ?

– Волшебная палочка, если угодно. Ну, та самая спичка, которую мы в «Руссо-вирт» перемещали из этого мира в мир виртуальной реальности.

– Очень интересно, – сказал Кирилл.

– С его помощью можно управлять реальностью.

– Замечательно, – сказал Кирилл. – А что же вы не управляете?

Главный сердито засопел и почти насильно всунул инклайдер Кириллу в руку.

– Бери.

– Спасибо, – сказал Кирилл. – И как им пользоваться?

– Господи, – с тоской произнёс Главный. – Если бы я знал.

– Тогда зачем он мне?

– А кто, как не ты, сумел активировать Золотой Додека́эдр Це?

– Меня учил этому Гнутонос.

– А, ну конечно, Гнутонос. Ты ведь поэтому решил его найти?

Кирилл молчал, а Главный не знал, с чего начать. Как объяснить этому придурку всё то, что он сам понимает с трудом, а может быть и не понимает вовсе?

– Попав в компьютерную игру Междуморья, где вовсю шуровала магия, обычная спичка тоже стала магическим предметом. Именно она стала посредником между реальным миром и миром виртуальной реальности. Именно она пробила брешь, через которую Междуморье проникло в Сахару. А после уже и на большую землю. А ты своим вмешательством этот процесс затормозил, вместо того, чтобы форсировать события, как и планировал Гнутонос. И я вместе с ним.

Главный рассказывал Кириллу так, как если бы перед ним была аудитория полностью лишённая воображения и даже начального технического образования. Именно перед такой аудиторией ему предстояло делать заявление о том, что прежний мир кончился навсегда и надо срочно учиться жить по-новому. Именно такая аудитория ждала его сначала в учёном совете, потом в ООН, а после и в Информационном Агентстве.

– Хотя есть версия, что именно в процессе перемещения у спички появились магические свойства. Это как раз твой любимый Потехин додумался.

– Он не мой любимый, – сказал Кирилл.

– Не важно. Мне это не интересно. Сами разбирайтесь.

– А что важно?

– А то, что если Потехин прав, то мы в состоянии поставить производство магических артефактов на поток. Правда, пока для этого требуется колоссальное количество энергии. Но это на первых порах, пока не отработаем технологию. Ты хоть понимаешь, что это значит? – спросил Главный с явной насмешкой.

– Да, – сказал Кирилл. – Прекрасно понимаю. У вас будет монополия на волшебство. А это в свою очередь означает, что вы, как никто другой, заинтересованы в скорейшем распространении Междуморья по всей планете.

– А ты не такой балбес, каким кажешься, – одобрительно констатировал Главный.

– Спасибо, – сказал Кирилл.

– Не обижайся. Я понимаю, что тебе не очень приятно таскать за собой шлейф незадачливого буки, доказывать, что ты нынешний мало соответствуешь образу своего прототипа, тебе не позволяют амбиции.

– Отчего же? Бука Кривохмыл был весьма расторопным юношей, недаром его портретами увешано всё Междуморье, а вы до сих пор не знаете, что делать с последствиями его выдающегося перфоманса.

– Засунул бы я тебе этот перфоманс, да воспитание не позволяет, – сказал Главный таким тоном, что Кирилл сразу поверил – да, засунул бы.

– Я не чувствую за собой никакой вины, – сказал он. – Вы разыгрывали меня в тёмную, с до сих пор не совсем понятными для меня целями. А теперь пытаетесь переложить с себя ответственность за произошедшее. Зачем вы мне отдали этот предмет? Чтобы я всё же осуществил задуманный перфоманс? Я могу.

Кирилл вдруг отчётливо понял, что – да, может. Он всё отлично помнил. Как и откуда пойдут великие маги, где как бы пятиугольником встанут энты. Но он по-прежнему очень смутно представлял, зачем и кому это надо.

– А впрочем, знаете что? – Кирилл решительно протянул «волшебную палочку» обратно Главному. – Заберите-ка вы это у меня. Не к чему. Это вы Главный, а я всего лишь бывший бука, а нынешний вообще не пойми кто.

– Ты что?! – изумился Главный. – Ты сам понимаешь, от чего отказываешься?

– Вот именно, что я вдруг очень хорошо понял, что это такое.

– Ну и что ты собираешься делать?

– Как и все: буду искать Гнутоноса.

– Вообще я ожидал нечто подобное, – сказал Главный с некоторым, как показалось Кириллу, удовлетворением.

– Не знаю, чего вы ожидали, но я больше не буду играть в ваши игры. Тоже мне придумали! Бука из бамбука. А в Междуморье, если хотите знать, и бамбука-то и никакого нет! Смех да и только. Эт самое. Вот. Я всем расскажу. Вот. Я ухожу и всё.

Принимая столь важное решение, Кирилл постарался максимально успокоиться, сосредоточиться и не подавать виду, что он сам не понимает, почему отказался от такого шикарного подарка. Может быть, усмешка в глазах Главного остановила его. В тот момент Кириллу казалось, что любая мелочь теперь имеет значение, и напоследок он поинтересовался:

– А что значит это странное слово – «инклайдер»?

– Это на одном мёртвом языке собственно и означает – волшебная палочка.

– Я так и думал, – сказал Кирилл, стремительно погружаясь в игру «Бука из бамбука, обновленная версия 16.2. Патч неписей».

А Главный, ехидно улыбаясь, взмахнул волшебной палочкой и отключил драйверы Золотого Додека́эдра Це.

***

Выметая из мастерской последние черепки, скульптор Кайден удовлетворённо пробормотал себе под нос:

– Пришли, раскокали хорошую скульптуру. Никаких манер.

Странное дело, после ночного погрома, когда к нему среди ночи ворвались разгорячённые безнаказанностью уголовники и начали требовать золота или хотя бы драгоценных камней, а потом, когда уже он бил их скарпелем, а они, ещё не понимая, что происходит, бормотали: «Ну, деньжат может, где притырил, а, хозяин?», выползали из мастерской, волоча за собой кровавые сопли; так вот теперь Кайден чувствовал приятное умиротворение, какого не приходилось ему переживать со времён благостного драконствования.

И он понимал, что причина хорошего настроения не в том, что он так удачно отразил атаку незваных гостей (делов-то: одному по зубам, другому по яйцам, а ещё на двоих он сам очень удачно опрокинул почти завершённую композицию «Кривохмыл, бацающий Пляску, Творящую Радость на таможенном посту за минуту до первого публичного применения Золотого Додека́эдра Це»). Нет. Просто он был рад, что эту самую композицию теперь никто не увидит.

Потому что он был совершенно говённым скульптором. Как и Тимо была говённым редактором, а Сенергеч-Боп был говённым президентом. И вообще говённые из них всех получились люди, вот в чём дело. И Кайден это отлично понимал и тосковал. И очень на себя злился, что не утопил одного незадачливого буку в таком уютном озере оазиса при первой же их встрече.

– Эх, Кривохмыл, Кривохомыл… В моём шкафу для тебя места не будет!

Сказал и испугался. А вдруг сработает и там, на большой земле, Кириллу в лоб прилетит? Магия такая фигня, с ней никогда не угадаешь.

– Я пошутил, – сказал тогда Кайден на всякий случай и чуть не упал, когда услышал в ответ:

– Можно просто заплатить штраф. Это дешевле, всего три фунтовских копейки.

Кайден выронил совок, выронил веник и, не веря глазам своим, увидел, как на пустыре возле мастерской Наташа, Кривохмыл и он, гордый дракон Кайден, препираются с вредным эльфом. Кайден прекрасно помнил этот момент их появления в Нововавилонске. Сейчас Наташа отдаст деньги, а у эльфа не будет сдачи. А потом Наташка обожрётся местными лакомствами, а после их придут арестовывать.

Он кинулся к ним с распростёртыми объятиями, но тут же резко остановился и юркнул обратно в мастерскую. Что он им скажет? И откуда они здесь? Или это он там? Скульптор Кайден в растерянности выглянул в окно. Сквозняком явственно несло запах шашлыка, того самого незабываемого Нововавилонского шашлыка, которого Кайдену ни разу не пришлось отведать после очеловечивания. И тут на подоконник сел нарядный попуго-дракон и прищурившись, спросил:

– Кочумаешь, ваятель? А кто кентов от Сенергеч-Бопа спасать будет? Тьфу, то есть от Шорта Форса, конечно. Совсем запутался я с вами.

Попуго-дракон почистил крылышко перламутровым клювом и гнусаво заорал:

 
Come on everybody!
Clap your hands!
All you looking good!
 

И тогда скульптор Кайден понял, что сошёл с ума.

Он резко начал припоминать, есть ли в Междуморье лечебницы для таких, как он. К счастью, проходившие по улице братья Галвина, помятые и озлобленные, вернули Кайдену веру в здравость собственного рассудка. Эдакие рожи ни в каком бреду не привидятся. Кайден ухватил попуго-дракона за хвост и нежно спросил:

– Ты кто такой, падло?

– Пусти, – пропищал попугайчик. – Я друг.

– Он друг, отпусти его, Кайден, – сказал Кирилл, входя в мастерскую.

– Попался, гнида, – сказал Галвин, входя в мастерскую сразу за Кириллом.

Кайден второй раз за одну минуту усомнился в своём душевном здоровье. Его спасло только то, что ворвавшиеся следом за Галвином Гвен, Гверн, Гленн и Ансгар, с ходу принялись крушить только что прибранную после ночного нападения мастерскую. Совсем недавно побитые комендант-майором, они жаждали реванша, им не терпелось выместить злобу на первом встречном, и они не оставили скульптору время на размышления. Кайден тяжко вздохнул и взялся за скарпель. Гоблины снова были биты и бежали, скуля от боли и унижения. Кирилл, который всё время, пока шло побоище, держался совершенно индифферентно, вышел за ними следом, не сказав больше ни слова.

– Пропадёт, – убеждённо сказал попуго-дракон. – Прямо в западню, устроенную Сенергеч-Бопом устремился. Тьфу, то есть от Шортом Форсом, конечно. То есть Генеральным конструктором.

Скульптор бросился на улицу немедленно предупредить Кирилла о грозящей опасности, но того и след простыл. Исчез. Опять исчез, как и в прошлый раз, не простившись, не сказав ни слова на прощанье. А ведь тогда было, что сказать, ведь какие приключения они пережили вместе. Нет, слинял в обнимку с Наташей, и потерялся где-то на большой земле, и никак о себе не давал знать. И не навестил ни разу! Друг называется.

***

Агент Барбара Юнгкрайн (Варя) совершенно в наглую стояла под зарешеченным окном райотдела муниципальной стражи и подслушивала.

– Я всё же не понимаю, сударь, чем могу быть вам полезен, – брюзгливо говорил Шорт Форс. – У вас свои люди, опытные профессионалы. При чём здесь я?

– Тут, видите ли, имеется два аспекта, – уважительно и даже чуть заискивающе отвечал Джо Парети. – Во-первых, корпорации не совсем удобно проводить самостоятельную операцию на территории Междуморья. Элфийскими Договорённостями подобные ситуации не предусмотрены и могут возникнуть осложнения со стороны нашей бдительной общественности. А вы знаете, как на большой земле теперь носятся с общественным мнением.

– Да уж.

– Ну вот.

Варя услышала, как кто-то из собеседников наливает воду (а может, и не воду) и шумно пьёт.

– Во-вторых, – продолжил Джо Парети, заметно посвежевшим голосом (он, значит, воду пил!). – Во-вторых, нам нужен человек (то есть я хотел сказать эльф, конечно же эльф!), который хорошо разбирается в специфике Междуморья, хорошо знаком с нравами и обычаями, одним словом – местный. И разумеется, занимающий определённое положение в обществе.

– Вам нужен проводник, – не скрывая недовольства, ответил Шорт Форс. – А именно моё положение не очень соответствует этой роли. Пойдите на рынок и наймите любого гоблина, а лучше – гнома. Уверяю вас, останетесь довольны.

– Не проводник, не проводник, нет! – горячо запротестовал Джо Парети. – Нам нужен командир подразделения, наделённый самыми широкими полномочиями. Именно поэтому, будучи наслышанными о ваших выдающихся личных качествах, мы обращаемся за помощью к вам.

– Командир? – недоверчиво переспросил Шорт Форс. – Вы предлагаете мне командовать взводом десантников с большой земли? Командовать людьми?

– Да.

Теперь, кажется, уже Шорт Форс наливал себе и пил воду.

– Не скрою, это весьма лестное для меня предложение. Но и весьма ответственное, ведь в случае неудачи все обвинят меня. А я уже получил выговор, когда упустил эту кампанию из гостиницы. Мной, знаете ли, очень недовольны. Слыхали, надеюсь, про Сенергеч-Бопа? А ведь он и в жабу может превратить.

– Тем более вам надо соглашаться, – заверил Джо Парети своего собеседника. – Это прекрасный случай реабилитировать себя и доказать всем свою компетентность.

– Ага, – иронично произнёс Шорт Форс. – Особенно, когда мы даже приблизительно не знаем, где искать эту вашу Наташу и этого нашего Кривохмыла.

– Я знаю, я знаю! – закричала Варя, уцепившись руками за прутья решётки. – Они будут на таможенном посту танцы плясать, там и возьмёте их тёпленькими.

– Это ещё кто?! – взревел Шорт Форс, высовываясь из окна, но Барбары Юнгкрайн уже и след простыл.

***

Наташа, спрятавшись за подоконником, разыгрывала для Наташи кукольное представление. То самое, про Толпомешание. Рядом суетились гномы, с помощью гравитационной магии двигая фигурки перед зрителями. Наташа, наглая девка, всё время комментировала, выискивая неточности в каноническом сюжете. А после ещё и принялась выторговывать у гномов аметистовую фигурку, изображающаю Сенергеч-Бопа. Целый долларный рубль сулила. А для гномов долларный рубль, между прочим, весьма солидная сума. Но если они продадут, то как потом представление разыгрывать будут? Понимать же надо!

Поэтому Наташа с особым удовольствием стукнула Наташу в лоб этой самой фигуркой, когда Наташа, совсем потеряв всяческое уважение, попыталась влезть в окно к честным артистам.

***

Выпроводив Кирилла и оставшись один на один с Мишкой Потехиным, Сенергеч-Боп таинственно произнёс:

– Ну-тесс, молодой человек, я совершенно явственно вижу, что у вас ко мне какое-то дело.

– От вас ничего не скроешь, – засмеялся Мишка.

– А как же?! Политика дело тонкое, проницательность из всех скилов первой прокачиваем.

– Тут вот в чём дело. Я, видите ли, тоже разыскиваю Гнутоноса.

– Кто бы сомневался?

– Да, – снова засмеялся Мишка.

– Ну а тебе он за каким лядом понадобился?

– Вот, – сказал Мишка, протягивая Сенергеч-Бопу клочок бумаги. – Эту записку я получил голубиной почтой.

– О как, – сказал Сенергеч-Боп и прочитал:

«Дорогой Миха! Несмотря на мою настойчивую просьбу встретиться со мной в гостинице тётушки Гастии, ты там так и не появился. Я ждал тебя три долгих года, а ведь мне надо сказать тебе всего несколько слов. Поверь, очень важных для тебя слов. И теперь у нас остался только один единственный способ увидеться. В этом нам поможет Сенергеч-Боп. Не пугайся заранее, он не так страшен, как про него говорят. В сущности, он довольно милый дядька. Попроси его отправить тебя в камеру. Там я тебя и найду.

Гнутонос.

P.S. Никому, никому, никому не говори об этом. Только Сенергеч-Бопу скажи, а больше никому.».

– Брешет, – убеждённо сказал Сенергеч-Боп. – Никак он не мог у тётки Гастии три года незамеченным ошиваться. За этим заведением и тогда и сейчас особое наблюдение ведётся. Уж больно весело у неё бывает, никак нельзя такое место без контроля оставить.

– Очень может быть, – терпеливо согласился Мишка. – Ну так как?

– Что?

– Отправите меня?

– Куда?

– В камеру.

– В какую ещё камеру?

– Ну, вот же.

Мишка выхватил у Сенергеч-Бопа записку Гнутоноса и прочитал вслух: «Попроси его отправить тебя в камеру. Там я тебя и найду.».

– Милый мой, – сказал Сенергеч-Боп. – В камеры у нас обычно отправляет комендант-майор Шорт Форс. У него это быстро. А я, поверь, представления не имею, про какую такую камеру идёт речь и как мне тебя туда отправить.

Он говорил так искренне, с таким явным сожалением, что ему невозможно было не поверить. И Мишка поверил. И в отчаянии смял в кулаке записку Гнутоноса.

***

Уже несколько томительных часов Кирилл в полной растерянности бродил по улицам Нововавилонска. То, что он видел, напоминало дурной сон, морок, бред взбудораженного разума. Картины предпраздничного города занятого подготовкой к эльфийскому сафари сменялись видами дебоша, разгула бандитизма и анархии. Весёлая музыка то и дело перекрывалась криками боли и ужаса, аромат изысканных яств заглушался смрадом пожарищ.

Кирилл метался между разрухой и запустением с одной стороны и весёлой толчеёй с другой. Мимо пробежал скульптор Кайден с попугаем на плече и отмахнулся от него, как от наваждения. Неспешно прошествовал Шорт Форс в странной форме. Выглянула в разбитое окно растрёпанная Агапе и попыталась снять его разбитым фотоаппаратом.

Из подъезда навстречу ему вышел Генеральный конструктор.

– Я не понимаю, что происходит, – сказал Кирилл с ноткой отчаяния.

– Диффузия пространственно-временного континуума, – глубокомысленно пояснил Главный.

– Да тролль с ним, с континуумом. Мы в прошлом? Или Междуморье снова хлынуло в реальность? Или большая земля вторглась в магический мир? Что всё это значит, я вас спрашиваю!

Кирилл был настолько не в себе от увиденного, что даже схватил Главного за грудки и попытался трясти.

– А уже хрен поймешь, где что, – охотно отозвался Главный, ловко освобождаясь от захвата. – Ты дальше прогуляйся. Всё самое интересное всегда на площади.

И Кирилл шагнул на рыночную площадь Нововавилонска.

***

Тем временем комендант-майор Шорт Форс летел на дирижабле.

Дирижабли Междуморья в количестве двух штук были его детищем, его тайной страстью. Когда магия в игровой стране накрылась, невольно встал вопрос о развитии технологий и в первую очередь – транспортных. Бурлодив ратовал за развитие сети железных дорог, Влахал пропихивал идею малой авиации, ну а Шорт Форс, не афишируя предприятия, но, совершенно нагло используя служебное положение, начал строить дирижабли. Потому что был покорён их величественной красотой, элегантной мощью и очевидной экономичностью. Сейчас в обзорный иллюминатор он любовался прекрасными видами Междуморья с высоты драконьего полёта.

Вот на горизонте показалась цепь накопителей, рядом граница. С явным сожалением Форс оторвался от созерцания пейзажа и прошёл в кабину дирижабля. Он надел наушники старинной рации и сделал знак радисту.

– Я «Трос», вызываю «Узел».

– Я «Узел», – сразу отозвался Командующий ударной группы «Интеркосмо». – На связи. Приём.

– Приветствую, генерал.

– Не генерал. Я сегодня получил из генштаба уведомление о присвоении мне звания коммодор-лейтенанта, – было слышно, как новоявленный коммодор-лейтенант громко сплюнул.

– Поздравляю, то есть соболезную, – насмешливо проговорил Шорт Форс. – Но не мне же одному в комендант-майорах ходить.

– Не ёрничайте, Форс! – рявкнул Командующий. – Где пеленг?

– Мне нужны гарантии, – лениво сказал Шорт Форс.

– Разумно. Что вы хотите?

– Это очевидно. Вам неизбежно понадобится местный, чтобы навести порядок. У меня есть опыт в таких делах. Одним словом, после того, как ваши вздёрнут Сенергеч-Бопа, я хочу быть им. Нет, не в петле, само собой. Наместником, гауляйтером, смотрящим, да хоть вице-королём. Главное – никаких парламентов, кнессетов и сенатов. Я отчитываюсь перед «Интеркосмо» и провожу нужную вам политику, но Междуморье только моё.

– Будете Верховным диктатором Междуморья в чине адмирал-прокурора, – пообещал коммодор-лейтенант. – Давайте пеленг.

И Шорт Форс дал пеленг.

***

Под покровом ночи скульптор Кайден прокрался в гараж. На плече у него сидел сонный попуго-дракон и не чирикал. Скульптор Кайден полюбовался на дракона Кайдена, спящего прямо на полу, одно крыло подстелив под себя, другим накрывшись с головой.

– Ну и как мне его-меня предупредить, чтобы он-я этого не помнил? – спросил скульптор у попугая.

– Ты человеком совсем тупой стал, – сказал попугай. – Просто заведи будильник.

– Какой будильник?

– Который у тётки Гастии в прикроватной тумбочке.

И скульптор Кайден вспомнил, что действительно в то утро он проснулся от рёва будильника тётушки Гастии. Но мысль зайти среди ночи в спальню к пожилой эльфийке и украсть будильник показалась скульптору настолько дикой, что он решил закосить.

– Давай ты, – сказал он попугаю.

– Ага, щаз, – противно захохотал попуго-дракон и на всякий случай взлетел под потолок.

– Курица ты ощипанная, – со злостью сказал скульптор Кайден.

– От такого слышу, – резонно ответил попуго-дракон Кайден.

Вдруг задрожали оконные стёкла. Это началось вторжение «Интеркосмо».

Глава одиннадцатая
в которой всё, как попало смешивается в Междуморье и уже не поймёшь, кто в кого превратился, но Главный пытается хоть что-то сделать, Сенергеч-Боп получает новое назначение, а Кирилл не может найти Наташу.

На площади Кирилла ждали. Огромная толпа, в которой непоколебимо, тесно, плечом к плечу стояли десятки Наташ, сотни Кайденов и тысячи Кривохмылов. Как кирпичная кладка, как патроны в обойме. Ну а всякие сенергеч-бопы, шорты форсы и прочие галвины просто колыхались зыбким киселём, заливая собой площадь и прилегающие улицы. Они давно ждали его. Тут же сновали приспешники Солодаря, нашёптывали, сеяли раздор и смятение, провоцировали.

Особняком держалась небольшая группа во главе с Бурлодивом и Влахалом. Эти ещё ничего не решили. Они выжидали, на чью сторону склонится благосклонность толпы. Они завсегда были с электоратом, постоянно держали нос по ветру и ссылались на мнение народных масс, но руководствовались только корыстью, личными амбициями и жаждой власти.

Кирилл хотел затеряться в толпе, улизнуть незамеченным. Он ещё не был готов. Но его встретили овацией, подхватили и вытолкнули на высокое крыльцо ратуши. Кирилл откашлялся.

– Ну, эт самое. Вы сами знаете, – начал он, и толпа одобрительно загудела.

Кирилл несколько приободрился, вспомнил, что была в арсенале буки Кривохмыла Харя, Внушающая Верноподданничество, но решил не рисковать.

– Сами знаете, как теперь. А было? Вот. Может кому-то и нравится, а я, это самое. Вообще. Кто ж думал, что так? Я же тогда всем хорошо хотел. Поспешил, ну чё теперь…

Из толпы кто-то громко, на всю площадь прокричал:

– Не менжуйся, красавчик! Всё путём.

Кирилл разглядел Агапе, размахивающую фотокамерой.

– Чего вы хотите? – спросил тогда Кирилл у притихшей толпы.

Что тут началось! Невообразимый гвалт, толкотня, всеобщее недоразумение. Одни кричали: «Всё взад!», другие мгновенно выдвинули территориальные и политические требования, третьи и вовсе орали: «„Спартак“ – чемпион!». Откуда-то появились транспаранты «Свободу аккаунтам!». Гномы требовали приватизации недр Междуморья, нимфы настаивали на легализации проституции, русалкам хотелось признания однополых браков. Гоблины нуждались в оффшорных зонах, а эльфы аргументировано доказывали необходимость сегрегации.

Но то тут, то там возникал ряженый в костюм буки и ненавязчиво напоминал:

– Сафари. Сафари. Требуйте сафари.

На него глядели с недоверием, сторонились, крутили пальцем у виска, дескать, ну какое нынче сафари?.. Но память о великом празднике была ещё слишком свежа, ещё живы были чувства всеобщего ликования, торжественного единения, братской любви, и скоро уже все были единодушны в своём выборе. Послышались вначале робкие, а потом всё более настойчивые возгласы.

– Сафари.

– Сафари!

– Са-фа-ри! Са-фа-ри! Са-фа-ри! – скандировала толпа.

Сафари. Вот что им по-настоящему было нужно. Вот чего они все жаждали. Но именно в этом Кирилл был бессилен им помочь.

– Сафари. Так это не ко мне, – расстроился Кирилл. – Это вон к нему.

Он кивнул на Сенергеч-Бопа, который уже давно делал ему знаки, порываясь что-то сказать. Взбодрённый поддержкой главного спикера, президент Республики Алжир-Ег взбежал по ступенькам и радостно провозгласил:

– Сафари объявляю открытым!

– Вжо-пу! Вжо-пу! – ещё более дружно принялись скандировать граждане Междуморья.

– Что? – дрогнувшим голосом спросил Сенергеч-Боп.

– В жопу, – подтвердил своё решение благородный народ Междуморья. – Надоел.

– Это раньше ты был маг, а теперь – уяк!

– Долой узурпатора.

– Твари вы неблагодарные, – с чувством произнёс Сенергеч-Бопа и пошёл вниз по ступенькам.

Но напоследок он обернулся и погрозил Кириллу крепко сжатым кулаком. Кирилл только пожал плечами.

– Хорошего человека обидели, – сказал он. – И вот так вы во всём. То это вам подавай, а то другое. Жили в таком уютном мире. Нет. Границу вам подавай. Ладно. Хотел как лучше, людьми вас сделал. И что?! Вместо того, чтобы взять с большой земли самое прекрасное, вы переняли все пороки, все гадости, всю мерзость. И неуютно вам стало. Вот особенно когда давеча братва Галвина целый город нагнула: ох, вы наверняка выли: «Где же великие маги, почему нам не помогут?». А сейчас Сенергеч-Бопа, отца родного, буями обложили, а ведь он вам хотел праздник устроить. Стыдно.

Как ни странно, Кириллу действительно удалось пристыдить собравшихся. Кто-то сказал:

– Дык мы чё? Мы ничё. Если праздник, то мы за. Давай праздник, раз такое дело.

– Вот! – закричал тогда Кирилл. – Сами не знаете, чего хотите. Какие вы после этого люди? Поймите: выглядеть как человек и быть человеком это не одно и тоже! Я очень хочу вам помочь, но что же я могу для вас сделать?

И тогда над толпой раздался звонкий крик:

– Перфоманс! Сделай нам перфоманс.

Это крикнула Наташа. Она смотрела на Кирилла с надеждой, как тогда, в таверне «Три тухляка», когда она была ведьмой, а Кирилл был букой Кривохмылом. Её услышали. И точно так же, как ещё минуту назад народ Междуморья требовал сафари, он потребовал перфоманс.

– Пер-фо-манс. Пер-фо-манс. Пер-фо-манс.

– Но я не Кривохмыл! – в отчаянии закричал тогда Кирилл. – Я не устраиваю перфомансов.

Повисла страшная тишина. Тот, кто очеловечил всё Междуморье, улизнул от вездесущего Шорта Форса, обдурил мерзкого Галвина и женился на Наташе – отказывался от самого себя. Этого ему не простили. Это было предательство. Они так ждали его, надеялись. Они вот только что ради него расправились с, в общем-то, не самым плохим правителем, а тут – бац, такое!

В толпе послышалось:

– А кто тогда Кривохмыл?

– Я, – разнеслось с другого конца площади. Это сердито крикнул гном, когда-то показывавший Наташе кукольный спектакль про Толпомешание.

– Чёй-то ты? – спросили у него и толкнули так, что гном кубарем покатился.

– Я! – сказал тогда торговец сластями.

– Нет, я, – возразил дежурный полицейский.

– Я тогда буду Кривохмыл! – веско заявил начальник таможенного поста.

– Лучше я буду, – робко предложил эльф с платной стоянки.

– Мы Кривохмыл!! – завизжали Ака и Эка.

– Я.

– Я!

– Йа-а-а!!!

«Теперь они все хотят быть Кривохмылами, но окривохмылить их я уж точно не смогу», – подумал Кирилл и начал потихонечку спускаться по ступенькам. Больше ему тут нечего было делать. Он пытался высмотреть в толпе Наташу, но их было много, а той, что глядела на него так, как ему было надо, снова не было видно.

И тут, с прилегающих улиц, на площадь стремительно начали вклиниваться наёмники «Интеркосмо». Командиры взводов у них были облачены в экзоскелеты, сверху над площадью кружили разведывательные дроны, с тыла их прикрывали десантные вездеходы. Действовали наёмники умело, согласованно, по давно отработанной схеме. Точно так они подавляли уличные беспорядки под лунными куполами, на орбитальных станциях, в пещерах пояса астероидов, в рудниках Меркурия, в сферополисах кислотного океана Венеры.

Они мгновенно разбили площадь по секторам, кому-то дали в лоб, кому-то в зубы. Некоторым застегнули наручники, а особо неприятных на вид положили мордой в брусчатку, чтоб охолонули. Глаз у наёмников был явно намётанный, в основном под раздачу попали подопечные Галвина, поэтому народ особо не протестовал. На площади стало совсем тесно, но спокойно.

Собственно, лишь какое-то сопротивление интервентам оказала агент Барбара Юнгкрайн (Варя). Она лихо бросилась в рукопашную и даже успела расквасить нос какому-то пехотинцу, но её быстро скрутили и затолкали в вездеход. Сенергеч-Боп проводил её печальным взглядом.

Сразу после того, как по периметру площади встало оцепление, на крыльцо поднялся неприметный человек в обычном плаще.

– Среди вас скрывается некто по кличке Кирилл, – негромко сказал он. – Настоящее имя Кривохмыл. Он обвиняется в создании кризиса, повлекшего за собой нарушение права на самоопределение народа Междуморья, нанесению огромного материального ущерба корпорации «Руссо-вирт» и, разумеется, он обвиняется в нарушении Эльфийских Договорённостей. Выдайте его. Иначе мы возьмём заложников.

Все, недавно пожелавшие стать Кривохмылом, мигом потупили глазки.

– Вот он, вот! – истерично завизжал Галвин. Бывший гоблин держал Кривохмыла, крепко обхватив его руками за плечи, как будто обнимал изо всех сил. А бука только растерянно хлопал глазами, совершенно не понимая, что происходит. Он скорчил странную, непонятно что выражающую харю и поник головой в объятиях лучшего врага.

Человек в плаще моргнул, и буку Кривохмыла спеленали ещё быстрей, чем агента Юнгкрайн. На голову накинули мешок, отняли помело, запихнули в тот же самый вездеход и увезли в неизвестном напрвлении.

А бодрый и неунывающий Сенергеч-Боп сразу вновь объявил о начале эльфийского сафари.

И могильная тишина была ему ответом.

***

Главный взошёл на борт флагмана «Интеркосмо» в сопровождении сержанта. Их вежливо встретили и проводили в кают-компанию. Сержант остался стоять в дверях, а Главный, демонстративно не здороваясь с Командующим ударной группой «Интеркосмо», удобно уселся за стол.

Командующий усмехнулся и сел напротив.

– Не очень-то ласково ваши вояки обошлись с гражданским населением, – вместо приветствия заявил Главный.

– С бунтовщиками у нас разговор короткий, – небрежно сообщил коммодор-лейтенант. Он был в новой форме с аксельбантами.

– Кто это бунтовщики?

– Если не ошибаюсь, они на наших глазах свергли законно избранного президента.

– Это их внутренние дела. Пусть сами разбираются.

– А если я скажу, что мы действовали по настоятельной просьбе нового главы правительства республики?

– Да ну?

– Который вам будет своевременно представлен.

– Бросьте. Вам нет дела до народа Междуморья. Говорите прямо – плацдарм. Плацдарм для дальнейшей экспансии.

– Есть вещи, которые не надо говорить прямо. Даже вам. Даже мне. Вы ведь конструктор. Вот и конструируйте. А политику оставьте нам. Собственно я вас пригласил, чтобы обсудить дальнейшую судьбу этого вашего Кривохмыла. Вы так за него ратовали.

– Я ещё раз повторю, что использую весь свой авторитет, все свои связи, чтобы освободить буку Кривохмыла, незаконно лишённого свободы.

– Подумаешь, свободы его лишили, – издевательски сказал Командующий. – Свобода это сейчас для него вообще не актуально. Ему о душе пора подумать.

– Что?

– А то. Мы его собственно, к стенке планируем поставить.

– Вы обалдели? – ошарашено спросил Главный. – Я протестую.

Он встал и упёрся руками в стол. И долго молча, глядел в глаза коммодор-лейтенанта.

Командующий скривился и недовольно спросил: