Текст книги "Скандальная мумия"

36

Мори заехал на запруженную стоянку перед музеем капитана Крюка, «обладающего третьей по величине коллекцией крючков для пуговиц к югу от Огайо и к востоку от Миссисипи», как сообщал плакат на невзрачном прямоугольном здании. Свой «линкольн-таун» он припарковал между фургоном с мичиганскими номерами и другим, на котором аэрозольной краской было написано: «Семья Картер: Большой Джо, Бетти, Маленький Джо, Джонни и Крошка Лиз, из Нью-Мадрида, где было великое землетрясение 1812 года. Мы сотрясаем мир!»

Мори перешел стоянку из конца в конец, прикоснулся к шляпе, приветствуя пикетчиков, явно придерживающихся двух различных мнений насчет мумии, кивнул тощему парню латинского вида в прикиде сутенера, который вышел покурить за дверь, вошел внутрь и подошел к билетерше. Вежливо поклонившись с прижатой к груди шляпой, он обратился к пышной, откормленной кукурузой веснушчатой девице – того типа, на который он мог бы запасть в молодости, до предательницы Розы.

– А где ваша мамочка [59]59
  Игра слов: mummy (англ.) может значить и «мамочка», и «мумия».


[Закрыть], мисс? – подмигнул он. – Не мама, конечно, а тот высушенный человек?

Она уставилась пустым взглядом:

– Мама… высушенный… А, мумия! Дошло. Она там, в лаборатории. Вон туда. – Девица ткнула большим пальцем себе за плечо, в длинный коридор. – Но посетителей пока туда не допускают. Зато вы можете много всякой старины посмотреть в Зале Крючков, это большой зал направо. Магазины подарков чуть вон в ту сторону, а кафетерий – налево. Сегодня там хот-дог с желе и банка кока-колы – все за три семьдесят пять. За вход, – сказала она, смущаясь, – два доллара. – Потом с надеждой подняла глаза: – Пожилым людям – доллар пятьдесят центов.

– Ну-ну. Изысканная кухня и время наедине с шедеврами величайшей в мире коллекции крючков для пуговиц всего за пять баксов с четвертью? Повезло мне сегодня.

– Не величайшей, но третьей к югу от Огайо и к востоку от Миссисипи, – поправила девушка.

– Зато, я думаю, самой красивой.

Из кошелька, засунутого в карман спортивной куртки, Мори выудил шесть четвертаков и положил их на стол. Про себя запомнил местную географию, в частности, расположение окон и дверей, ничего интересного не нашел в магазине подарков, скривился от запаха вареных сосисок из кафетерия, сменил курс и неспешно направился в зал крючков к первому экспонату: «БЛАГОРОДНЫЙ КРЮК ДЛЯ ПУГОВИЦ. ПОМОГАЛ НАШИМ ПРАМАТЕРЯМ И ПРАОТЦАМ ОСТАВАТЬСЯ В ОБУВИ И НА НОГАХ». Рассматривая коллекцию крошечных ботинок с пуговицами вместо шнурков, он подумал, не найдется ли в каком-нибудь другом «бурге» музея «Храм Шнурков», а может, «Чудесный мир липучек».

Он прислушался к разговорам полутора дюжин туристов:

– Ну и тощища. Может, хоть на мумию поглядим.

– Мам, а где Питер Пэн? А где Чинь-Чинь? А Нану мне дадут погладить [60]60
  Капитан Крюк – один из персонажей сказки Дж. Барри «Питер Пэн». Здесь названы другие персонажи этой сказки.


[Закрыть]?

– Тут завтрак вполне ничего себе, куда дешевле, чем в Долливуде.

– Чтобы уж зря день не терять, заглянем в ту мокассиновую лавку через дорогу, где старик-индеец в перьях и с томагавком.

– Мама, я пи-пи хочу!

Последнее замечание напомнило Мори, что ему бы тоже в туалет зайти не мешало. Билетерша его направила по тому самому коридору, который вел в комнату мумии. Закончив с более важным делом, Мори быстро дошел до конца коридора, осторожно попробовал ручку – дверь была заперта.

«Нейшнл джеографик» даст ему пропуск внутрь, но что дальше? Вряд ли он торжественно вынесет товар через парадный вход.

Задняя дверь? Скорее всего это аварийный выход.

Мори прошел по коридору, мимо билетерши, вышел наружу. Обошел здание, сопоставляя то, что видел, с интерьером, который запомнил. Конечно: дверь в середине задней стены. Как единственный выход, может быть заперта изнутри на ключ с сигнализацией против взлома. Звонков он снаружи не заметил – хотя это еще ни о чем не говорит – и камер наблюдения тоже. Если бы он уговорил персонал оставить его в помещении одного, и сумел бы не зацепить сигнал тревоги, удалось бы вынести Дуна через эту дверь к машине? Сколько там весит мумия? Двадцать семь фунтов? Столько он унесет. Бросить ее в багажник и смыться, пока здесь не спохватились. Хотя, вздохнул Мори, он далеко уже не спринтер. Да и рискованно нести мумию у всех на виду. Прикрыть ее курткой? Может быть, она в ящике – но тот-то уже должен быть тяжелым. «Эх, дер алтер кокер, – подумал о себе Мори недовольно. – Чемодан уже не могу донести от „линкольна“ до номера в мотеле без чужой помощи. Что мне толку вытащить Дуна, если я не смогу…»

– Эй, старик!

Мори резко обернулся на громкий голос, чуть не споткнувшись. Уже на него вышли? Он увидел какого-то мальчишку в черной кожаной куртке, который махал ему с капота автомобиля. Еще один, здоровенный, в распираемой мускулами рубашке, сидел с ним рядом. Так это ж знаете кто? Те ребята вчерашние, из «Пончо». И улыбаются во весь рот.

Мори помахал в ответ, и мысли его понеслись вскачь. Может быть, все же Судьбы ему улыбаются. Если нужна помощь, так…

Он неспешно пошел к ним:

– Привет, друзья! Что привело вас к музею в такой чудесный день?

– Да просто болтаемся без дела, – ответил тощий.

– Каждому свое, как я всегда говорил. А не хотите еще чуть-чуть здесь поболтаться?

Они переглянулись, пожали плечами:

– Можно.

– Понимаете, друзья, я ученый, и у меня тут дело к людям, которые там работают. – Он показал на здание. – Мне тут может понадобиться маленькая помощь, один большой пакет. Вы как насчет по двадцать пять баксов каждому, чтобы помочь его перетащить?

– Запросто.

– Без проблем.

Мори вытащил из кошелька две десятки и пятерку, протянул их тощему парню хищного вида, с бритой головой и прозрачной бороденкой.

– Остальное потом. Я свою машину поставлю позади здания, повидаюсь с теми людьми и выйду через заднюю дверь… через полчаса где-то, вас устроит? Сунете пакет в мой багажник и станете, ребята, на пятьдесят «вашингтонов» богаче.

– Отлично.

Мори поставил свой таун-кар в сорока футах от двери, помахал ребятам и вернулся к главному входу.

– «Нейшнл джеографик»? Грант, говорите? И сюда приедет доктор Финкельштейн? Сегодня?

Директор Дакхауз радостно потер руки.

Платон Скоупс нервозно переминался с ноги на ногу:

– Должен быть здесь с минуты на минуту.

– Мы его угостим завтраком.

– Сэр, сегодня опять венские сосиски.

– Нет-нет, не здесь! Повезем его куда-нибудь в приличное место. Жаркое «море и суша», вино, банан с мороженым – все, что он захочет. – Дакхауз бросил в окно хмурый взгляд. – Ох, если бы убрались эти богом проклятые пикетчики!

– Сэр, доктор Финкельштейн – ученый. Я думаю, он поймет трудности передового знания перед лицом невежества и предрассудков.

– Вы Флору предупредили, чтобы она его ждала? Я снял табличку «Вклады приветствуются». На весть об этой вашей мумии посетители налетели как мухи, так что я велел ей начать взимать плату за вход. Надеюсь только, у нее ума хватит не взять с Финкельштейна. Как вы думаете, не стоит ли пока закрыть Зал Крючков для посетителей? Не хочется, чтобы он слышал замечания этих молодых кретинов, которые ищут пиратов, крокодилов или фей.

– Сэр, его интересует только мумия.

– Понятно, хотя мы должны ясно указать, что наше главное дело…

Зазвонил телефон.

Скоупс снял трубку, послушал, кивнул.

– Скажите ему, Флора, что я прямо сейчас буду. И смотрите, не вздумайте брать с него пла… Да? – Он посмотрел на нахмуренного Дакхауза и сказал в телефон: – Верните немедленно. Да, все полтора доллара. И подружелюбнее будьте. Это очень важный посетитель. – Дакхаузу: – Я пойду его встречу.

– Вместе пойдем.

* * *

Персик, зажав в кулаке половину сосиски, с капающей с пальцев горчицей вылетел из дверей здания. Младший и Ящик спрыгнули с капота, небрежно облокотились на борт. Но запыхавшийся Персик им выпалил:

– Он тут… внутри… Молот. Я его видел, вот как вас сейчас, близко.

– Свистишь! – не поверил Младший. – Как он выглядит?

– Как твой старик говорил: торчит, как третья сиська. Этакий латинос в фиолетовых штанах, и рубашка на нем розовая, болтается. Спорить могу, настоящий шелк. Золотых цепей немерено. Сандалии на босу ногу, и вроде как пушка под рубашкой выпирает. У него усишки тощие, темные волосы напомаженные. Загар темный. Тонну духов на себя вылил. Не такой верзила, как мы думали, но точно из тех, кто вывозит людей из Вегаса на прогулку в пустыню без возвращения. Мафиозо типичнейший.

– Ты с ним говорил?

– Да ну, к черту. Но я слышал, он эту девицу при входе спрашивал, где у них мумия хранится.

– Ой-ой…

Персик заметил свои вымазанные горчицей пальцы и запихнул в рот остаток сосиски.

– Такчоделатьбум? – Он проглотил сосиску, облизал руку. – А, Младший? Так чего?

– Ну, если он с ней выйдет, – начал Младший, – может, тогда Ящик…

– Только не я, – перебил Ящик. – У таких ребят – у них реакция будь здоров. Сделаешь неверное движение – и тебя подстрелят, сам не заметишь как. Сперва в колено, а потом контрольный в голову, чтобы не вопил.

– Да ну, – возразил Младший. – У него же руки будут мумией заняты.

– Твой старик говорил, чтобы мы с ним не связывались, – напомнил Персик. – Просто выяснили про мумию.

– И как мы это сделаем?

– Я там все обошел, – сказал Персик. – Она в дальней комнате. – Он показал на заднюю стену здания. – Вон за той дверью.

– За той дверью? – Младший посмотрел на Ящика, очень собою довольный. – Ты о том же подумал, что и я?

– Тот старик.

– Точно. – Младший объяснил Персику: – Помнишь того старпера в бабочке, что нам пиво ставил у «Пончо»? Он какой-то ученый, и сейчас он сюда приехал. Там ему нужно забрать какой-то пакет, вынести из той двери где-то через полчаса, и он просит нас поднести ему этот пакет к машине. Так вот что я говорю: когда он откроет дверь, один из нас ей не даст до конца закрыться. Мы ему поможем погрузиться, он уедет, мы залезаем внутрь и вывозим мумию.

– Класс. – Персик вытер горчицу об штаны. – Там полно народу, Молот наверняка будет ждать до закрытия и только потом действовать. Может, уберет сторожа или возьмет заложника – но нас с мумией давно уже тут не будет.

– А ты пока, – сказал Младший, – за ним поглядывай. Если он начнет действовать, беги оттуда и скажи мне. – Он протянул руку: – Дай-ка мне ключи от твоей машины.

– Не дам.

– Послушай, когда мы возьмем мумию, этот Молот здорово разозлится. И подпалит тебе твою жирную задницу. Лучше, чтобы уже двигатель был включен.

Персик отдал ему ключи:

– Ладно, но только завести машину, о'кей?

– О'кей. – Младший озарился триумфальной улыбкой. – Мой старик, – сказал он, – будет чертовски нами гордиться.

37

Лицо Шики Дуна гладила прохладная рука ангелицы. Он пробормотал:

– Гудини?

– Мистер Мозес?

Он балансировал на грани забытья: только что ему снилось, что он бежит по высокой траве, а Гудини рядом.

– Мистер Мозес?

Ангелица. Значит, он на небе.

Шики открыл глаза. Она была облачена в белое, золотые волосы горели на солнце ореолом. Он закрыл глаза, услышал собственные слова:

– Оботрите меня губкой.

– Шалун! – Она нежно потрепала его по подбородку. – Кто бы подумал, что мужчина в бессознательном состоянии…

– Сестра, он пришел в себя?

Шики дернулся на низкий мужской голос. Бог. Несомненно, пришел покарать его за… за что? За что-то такое, что он сделал или чего не сделал.

– Прости меня, Бог, – сказал он, не открывая глаз, но сейчас уже нарочно, не желая смотреть Богу в лицо.

Бог щелкнул пальцами. Шики открыл глаза. Бог был одет в блейзер из верблюжьей шерсти, нежно-голубой, в хлопчатобумажную рубашку, застегнутую сверху донизу, и ярко-синий галстук с канарейками Твитти из мультика. В руках Бог держал папку.

Твитти с их большими глазами Шики принял за демонов, зажмурился и дернулся в сторону, почувствовал резкий рывок и боль в тыльной стороне руки. Снова открыв глаза, он увидел пластиковую трубку, выходящую из-под полоски пластыря на руке и ведущую к прозрачному пакету, висящему на крючке из нержавеющей стали. Вместо «ролекса» на запястье болтался дешевый пластиковый браслет с надписью от руки. Шики хотел поднять голову и взглянуть, но голова была тяжелой. Ангелица подсунула прохладную руку ему под затылок, подложила подушку поудобнее и отодвинулась, давая смотреть. Он услышал жужжание, пощелкивание, и голова приподнялась, потому что спина согнулась в поясе. Оказалось, что он одет в тонкую хлопковую нижнюю рубаху бледно-зеленого цвета и лежит в изогнутой кровати. Ноги босы. Провода уходят от груди куда-то за голову.

Что за черт?

Бог сел на край кровати и приподнял ногу Шики под колено. Постучал ниже коленной чашечки молотком с резиновыми кончиками. Шики увидел, как дернулась голень.

– Рефлексы в норме, – сказал Бог.

Потом приподнял на Шики рубашку и кольнул в бедро чем-то острым.

– Ой!

– Почувствовали? Хорошо. А в остальном мы как, мистер Мозес? Попробуйте поднять руку.

Мозес? Бог его с кем-то спутал. Неудивительно, что его пустили на небо.

Шики смотрел, как поднимается его рука по команде Бога, как сгибаются пальцы. Он поднял другую руку, покрутил ступнями.

– Отлично. Вы знаете, где находитесь?

– На небесах?

Бог засмеялся. Ангелица погладила Шики по лбу, наклонилась ближе и шепнула:

– Вы в больнице.

– В больнице? Опять на земле?

– Именно так, – сказала она. – Если назвать это землей. Вы в Лас-Вегасе.

– В Вегасе…

– Вспоминаете? – спросил Бог.

– Гм… нет.

– Помните, как вас зовут?

– Сейчас… минутку… да… Дун. Шики, Шикльтон Дун. Преподобный Шикльтон Дун.

Поздно, не сообразил. Надо было держать язык за зубами.

– Значит, вы не Мозес. Как, говорите? Дун? – Бог отметил что-то у себя в блокноте, но вместо того чтобы щелкнуть пальцами и отправить Шики вниз, он сказал: – Так, начало хорошее. И вы живете…

– Гм… Теннесси, Гатлинбург.

Бог продолжал игру в двадцать вопросов:

– Значит, священник? И с кем нам связаться, чтобы сообщить, что у вас все в порядке?

– С женой… нет, с матерью… нет, я сам позвоню. А почему я здесь? Что случилось?

– Это был бы мой следующий вопрос. Я вам должен сказать, преподобный Дун, что вы везунчик.

– Я?

– Конечно. Вы были в коме. Слыхали вы когда-нибудь слово «рогипнол»?

Шики промямлил «нет».

– Это лекарство такое. Флунитразепам, из бензодиазепинов. Детки его называют «крыша». Еще называют его наркотиком изнасилования на свидании. Кто-то вам дал опасную дозу, такую, что…

– Изнасилование?

Шики подскочил, повернулся набок, провел рукой по щели сзади, ощупывая.

Бог взял его за руку и уложил опять на спину:

– Нет, нет. Вас тщательно осмотрели, никаких признаков насилия нет. Похоже…

В дверь настойчиво постучали.

– Они пришли, – сказала ангелица.

Бог постучал ручкой по блокноту.

– Я думаю, он вполне в состоянии с ними говорить, хотя визит все же преждевременный. Я останусь здесь, чтобы они были кратки.

И он снова обратился к Шики:

– К вам посетители. У них есть несколько вопросов, хотят выяснить, что с вами случилось. И у них, несомненно, есть информация, которая поможет вам вспомнить. Вы готовы с ними говорить?

– Да, наверное.

Сестра открыла дверь, и вошли трое – не улыбался ни один. Первый был коротко стрижен, из-под заношенного клетчатого спортивного пиджака выступало внушительное пузо. Свободный вязаный галстук висел косо, и концы его были сколоты брелоком в виде пары миниатюрных наручников. Второй – может быть, бывший морской пехотинец – с волосами, выкрашенными в неестественно черный цвет и подстриженными почти под ноль, был одет в кричаще-желтый спортивный пиджак, обтягивающий мускулистые плечи. На кармане пиджака была вышита эмблема с кривым ятаганом, разрубающим стебель четырехлистного клевера, и зеленая надпись: «Кабул вандерленд». Третий, возраста за шестьдесят, был высок и тощ, подстрижен у дорогого парикмахера, с благородной сединой на висках. Одет он был в тысячедолларовый серый полотняный костюм поверх шелковой розоватой футболки.

Открыл беседу доктор обращением к вошедшим:

– Наш пациент в сознании. Он в хорошей физической форме, хотя в памяти имеются вполне понятные провалы. Он из Гатлинбурга в Теннесси, и теперь мы знаем его настоящее имя… – он заглянул в блокнот, -…Шикльтон Дун. Он священник. Вот все, что мы знаем. Преподобный Дун готов ответить на ваши вопросы, но не утомляйте его, джентльмены.

– Священник, – сказал мужчина в желтом пиджаке. – Это объясняет липовую кликуху. – Он улыбнулся своему спутнику в клетчатом пиджаке. – Зарегистрировался под именем Мозес.

Клетчатый испустил смешок:

– И чего он не остановился в «Луксоре»?

– Хорошо сказано, Крип, – ответил желтый пиджак. Мужчина в дорогом костюме просто кивнул.

– Вы приехали в оплаченный тур из Ноксвиля, – продолжал клетчатый. – После вашего прибытия казней египетских было не более обычного, и не поступало сообщений, что Моисей пропал в пустыне. – Снова смешок. – Люди, оформлявшие поездку, ничего о вас не знают. Никаких документов при вас не было.

Человек в костюме добавил с примиряющей улыбкой:

– Не то чтобы нас смущало, что вы скрываете свою личность, сэр. В конце концов, вы же священнослужитель. Многие наши клиенты предпочитают приезжать инкогнито. – Он повернулся к человеку в желтом пиджаке: – Я верно говорю, Томми?

Томми в желтом пиджаке кивнул.

– Я детектив Криппен, полиция Лас-Вегаса, – сказал клетчатый.

– А что я такого сделал? – встревожился Шики Дун.

Костюм всплеснул руками:

– Да что вы, сэр… то есть преподобный.

Детектив Криппен добавил:

– Мы прогнали ваши отпечатки пальцев, хотели идентифицировать вас. Ничего. Nada. И, как я уже сказал, ни одного пропавшего Мозеса.

– Что мы хотели бы узнать, – сказал человек в костюме, – так это кто с вами такое сделал. И почему. Я – мистер Ласситер, управляющий «Кабул вандерленд», – добавил он. Наклонившись к постели, он двумя руками коротко сжал свободную руку Шики и тут же уронил ее на кровать. – Мой спутник в желтом блейзере – это Томми Романо, наш начальник службы безопасности. Позвольте мне сказать, что мы рады видеть вас в таком добром здравии. Мы ведь волновались, не правда ли, джентльмены?

– Это да, – подтвердил Романо, начальник службы безопасности.

– Уж точно, – добавил детектив Криппен и сказал: – Может, расскажете нам, что помните до того… ну, до того, как оказались в таком состоянии?

– Ничего. Вообще ничего не помню. Кроме… Вегаса. Вроде как помню… нет, ничего. Погодите – «Кабул вандерленд»? Да, большой номер, горячая ванна, вид на Стрип… извините, ничего больше не помню.

Угольки памяти начинали разгораться, Шики вспомнил дым сигары, игру в покер. Высокие ставки. Римский центурион что-то говорит в рукоять копья. Резкая боль в большом пальце ноги. Туфли… туфли? Он уставился на свои босые ноги.

– Томми, – сказал мистер Ласситер из «Вандерленда». – Сообщите мистеру Дуну, что нам известно.

Шеф безопасности ткнул носком ботинка в пол, явно не одобряя такого предложения.

– Все рассказать?

– Разумеется. Я хочу закончить с этим как можно раньше. Сегодня. Сейчас. – Ласситер посмотрел на часы – инкрустированные бриллиантами «Пьяже» с циферблатом из ляпис-лазури. – Уверен, что и преподобному Дуну это тоже будет приятно.

Шики заметил этот взгляд на запястье и вспомнил свой «ролекс» – часы, которыми хвастался после своего первого – единственного – крупного выигрыша в Вегасе.

– У меня были на руке часы, когда меня сюда привезли?

Сестра покачала головой.

– А кольцо?

Кольцо с сапфировой звездой: подарок от учителя в ловкости рук, Дензеля Великолепного.

– Следа не было ни от часов, ни от кольца, – подтвердил начальник службы безопасности. – Минутку… – Он справился с наладонным компьютером. – Горничная вас нашла без сознания на полу в номере в девять сорок пять утра. Одеты вы были так: пара черных брюк, рубашки не было, подошвы носков грязные, будто вы в них по улице ходили. В номере обнаружено: белье, пара рубашек, бритвенные и туалетные принадлежности. Все. Ни ценностей, ни бумажника, ни чемодана. Пусто.

– Мы тут кое-что прикинули… – Он оглянулся на мистера Ласситера, и тот кивнул. – Камеры наблюдения показали, что вы вернулись накануне вечером в девятнадцать сорок семь, полуодетым, как я описал. Ну, поразвлекались где-то, да? Вошли в лифт. Но при этом… – Еще взгляд на Ласситера, еще кивок. – Сменившаяся горничная говорит, что вы подходили к ней в холле за час до этого, полностью одетый – в джинсах и большой ковбойской шляпе, – сказали ей, что забыли ключ-карту, и попросили, чтобы она вас впустила. Она клянется, что узнала вас, но сама она только-только после отсидки, и я не думаю…

– Томми? Пожалуйста, держитесь фактов.

– Да, сэр. Горничная нарушила правило: она должна была вызвать нас. Камеры не видели вас до девятнадцати сорока семи, так что, похоже, кто-то выдал себя за вас, обдурил ее или подкупил…

– Ею займутся, мистер Дун, – перебил Ласситер. – Мы тут поддерживаем порядок жесткий. Такие вещи в «Кабул вандерленде» просто не случаются.

– Конечно, нет, – согласился Шики.

Томми Романо, начальник службы безопасности, вел дальше:

– Мы продолжаем расследование. Похож ли этот человек на вас, по съемке верхними камерами мы сказать не можем – из-за шляпы. Он мог охотиться за каким-нибудь богатым типом из высшего общества, а не… извините, не имел ничего в виду. А может, он вас наметил, потому что вы были похожи, и – понимаете? – обманул горничную. В общем, он проник в ваш номер и там ждал.

Всплывали воспоминания. Шики вспомнил крупные проигрыши в «Вандерленде», в «Нара», в «Мираже», в «Цезаре», во второразрядных заведениях… по всему городу. Вспомнил катастрофический покерный марафон в «Цезаре», как над ним смеялись, ободрали и рубашку с туфлями сняли. Кольцо и «ролекс». Правая рука коснулась левого запястья, где ничего не было, кроме пластикового браслета. Но… он же вернул себе часы, симулируя обморок, и приличную долю банка прихватил – это он помнил. Всплыли в памяти шампанское и шоколад…

– Он подсыпал дурь в бутылку шампанского, – говорил коп, читая по блокноту на пружинке. – Добавил туда ро-гип-нол. Флуни… это… флуниаз…

– Флунитразепам, – договорил за него доктор. – Этот момент я уже прояснил мистеру Дуну. Наркотик изнасилования на свидании.

– Но вас не… ну, понимаете, – сказал коп.

– Не изнасиловали, – помог ему Шики. – И это очень здорово.

– Это вы правы. – Романо почесал себя сзади. – Ой-ой… хотя в вашем возрасте, мы не думали всерьез…

– В Вегасе всякое бывает, – возразил коп. – Я вам скажу, мы тут и не такое видели. Если есть отверстие и есть возможность… – Он горестно покачал головой. – И не только людей. Помните этого… что это за тварь была, Томми, – муравьед? Этот тип таскал его в упряжи с драгоценными камнями, у него трудно было отличить передний конец от заднего…

Ласситер поднял руку:

– Хватит, джентльмены. Вернемся к прискорбному случаю с преподобным Дуном.

– Это не было сексуальное преступление, – подытожил начальник службы безопасности.

– «Кабул вандерленд» – семейный отель, – добавил мистер Ласситер.

Коп продолжил рассказ:

– Вы выпили шампанское. Бутылка и бокал остались в номере. На них только ваши отпечатки. Пойло не из «Вандерленда». Кто бы ни был этот тип…

Рита Рей? Могла она его подставить? Может, она сообразила, что стоит его ободрать до того, как вывешивать сушиться в разводном суде. Хотя это тоже как-то не складывалось: Рита Рей в Вегасе не могла показаться. Это Шики узнал месяц назад – подделка фишек казино. Мошенница – эта его милая «нефтяная вдовушка». Но это его не очень удивило. Такая красотка, как Рита Рей, вдруг воспылала к нему чувствами, согласилась жить в Гатлинбурге. Сперва он про себя хмыкал по поводу ее «содержания», лавины счетов по кредитным картам, особняка, где она должна была жить. Такой бриллиант… А когда она по-настоящему на него наехала – у него начинало щипать в носу и глаза слезились при воспоминании, как она продала его собаку. Бедный мальчик…

Если Рита Рей кого-то пустила по его следам, почему они не сделали этого раньше? Когда он еще не проигрался?

Вдруг его осенила страшная догадка. Шики резко выдохнул. Черт побери! Что, если все дело было в том, чтобы его уделать? Отравить, выдать за ограбление. Она ничего не знала о закладных, о долге Трауту. Ожидала бы большого наследства. Плюс жирная страховка, которую она его заставила оформить. О да. Завалить его в Вегасе, а самой иметь железное алиби с больной мамочкой в Майами-Бич.

Настолько она его ненавидит?

Шики испытал укол сожаления. Но… нет. Сказав ей, что едет в Вегас, он очень постарался скрыть детали, в том числе псевдоним Мозес. Траут подарил ему этот тур в редком приступе щедрости.

Траут? Мог Траут его устранить за небольшое опоздание? Не складывается.

Романо в желтом пиджаке продолжал говорить:

– Итак, как я уже сказал, он вас обчистил – взял все, кроме рубахи с плеч и ботинок с ног, – и то потому, что вы их где-то в другом месте оставили. Ха. Ха. Ха.

Ласситер – который в костюме – сказал:

– Томми, хватит.

Коп спросил:

– Вы не можете вспомнить, что еще у вас в номере было? Если что-нибудь всплывет, оно может навести нас на преступника.

Чувствуя себя уже более или менее самим собой (если не считать туго ворочающихся мозгов), Шики в этих словах услышал стук Фортуны в дверь.

– Дайте припомнить… был чемодан. Билет на самолет. «Ролекс». И… где-то двадцать пять тысяч наличными. У меня была полоса удачи…

Сочувственный, но в чем-то при этом зловещий мистер Ласситер перебил его:

– Доктор, сестра, скажите, не могли бы мы ненадолго остаться наедине с преподобным?

Доктор кивнул сестре, и они оба вышли. -

– Так вот что, преподобный. – Приятные манеры Ласситера испарились быстрее редкого дождя на раскаленном асфальте Вегаса. – Вернемся с небес на землю. Вы по прибытии положили у нас на счет пятнадцать тысяч долларов. Почти все вы их просадили в кости и в покер в первый же вечер. Так, Томми?

Начальник службы безопасности улыбнулся:

– И в других местах он тоже не выигрывал.

– Я играл просто с людьми, не в казино! – стал брызгать слюной Шики. – И я…

Ласситер жестом руки отмел его протесты.

– Не хочу спорить со служителем Божьим, но… послушайте мое предложение. За номер у вас было заплачено. Остаток счета? Хлоп – и его нету. Мы покрываем ваши медицинские издержки – устраивает? – Он поиграл шлангом от капельницы, отпустил. – Наслаждайтесь местной кухней, заигрывайте с сестрой – что хотите. – Он игриво подмигнул Шики. – Когда будете выписываться, Томми запакует ваши пожитки… сумка от «Луис Вуттон» устроит? Купите самую лучшую, Томми. Этому человеку нужна будет одежда и какая-то обувь. Пусть Андре из «У Али-Бабы» ему подберет. Самое лучшее.

А когда вы будете на ногах – док сказал, что все будет хорошо, – Томми посадит вас в лимузин и отвезет в аэропорт. Мы покупаем вам билет домой первым классом и суем в карман пять штук. Как, смотрится?

– Пять? У меня украли двадцать пять. И часы «ролекс».

– Да, вы говорили. Но я вот что думаю: доктор говорит, что от этих наркотиков изнасилования на свидании в памяти бывают провалы. Может быть, вы помните слишком много?

Мы хотим вам помочь, но если вы хотите, чтобы мы прямо сейчас отсюда убрались, только скажите. Можете подать заявление детективу Криппену и оставаться в Вегасе на свои средства. Может быть, вы вспомните, кто был этот грабитель, может быть, копы его поймают, может быть, у него еще остались ваши деньги – все, что вы сказали, и вам удастся убедить судью, что они действительно ваши, или найти хорошего адвоката, и может быть…

Шики заморгал.

– Э-гм… я думаю, что ваше предложение вполне справедливо.

– И даже более того. Единственное, что мне от вас нужно… – Ласситер поманил начальника службы безопасности, который тут же вытащил четыре сложенных вчетверо листа бумаги из бокового кармана желтого пиджака, – это подписать заявление об отсутствии претензий к «Вандерленду». И знаете что? Вот у Томми как раз такое заявление с собой. Томми, впишите имя преподобного, где нужно, и отметьте крестиком строки, где ему расписаться. Детектив может быть свидетелем.

Ласситер щелкнул пальцами. Романо вписал нужные реквизиты во все четыре копии и положил их Шики на грудь. Ласситер достал из кармана авторучку «Монблан» и вложил в правую руку Шики.

Шики, будучи без очков, притворился, что тщательно изучает документ.

– Там все, что я сказал, – объяснил Ласситер. – В том числе определенные санкции, если вы будете с кем-либо обсуждать этот печальный инцидент. – Он улыбнулся Шики подчеркнуто широко. – Отличная сделка, друг мой. Соглашайтесь, поверьте мне, глупо было бы отказываться. А буде вы вспомните что-нибудь полезное о вашем госте и сообщите Томми, для вас может быть симпатичный бонус. Мы очень хотели бы добраться до этого злоумышленника. Правда, Томми?

Томми кивнул.

Шики взял перо и подписался там, где стояли крестики.

– Наш человек! – Ласситер потрепал Шики по плечу, взял у него бумаги и повернулся к своим спутникам. – Джентльмены?

Он сделал рукой жест к двери и вышел вслед за ними.

Шики обмяк, вспотевший и вымотанный. Черт!

Он резко вскочил, вспомнив – узнав – голос, прозвучавший за спиной до того, как в глазах потемнело в тот роковой вечер.

– Дорогой братец Фенстер! – сказал он вслух и ударил ладонью по матрасу, чуть не вырвав иголку у себя из руки. Не замечая боли, он ударил снова, извергая ругательства. – Ах ты ворюга!