Текст книги "Парк доисторической эры"

– Эх, нам бы так, – горько усмехнулся Стас.

– Ну-ну, – одёрнул его Тимофей. – Глядя на вас, тоже можно залюбоваться вашими добрыми отношениями.

– Я про те места, города и веси, где мы живём.

– А не у вас ли, православных русских, есть прекрасное жизненное наблюдение: «мир не без добрых людей»?

– Вы, Тимофей Егорыч, нас обескураживаете, – смутился Артём. – Вы и есть тот самый добрый человек…

– Ладно, на, держи, – перебив передал ему в руки телескоп Тимофей. – Пока варится мясо, будем потихоньку готовиться. Помоги мне его упаковать, – снял он со стены сшитый из шкур мешок и подставил его так, чтобы Артёму было удобней вложить в него телескоп.

– А телескоп-то зачем, а, Тимофей Егорыч?

– В горах сегодня туманно и, возможно, Мёртвая Падь тоже затянута паволокой. Пройти в таком случае по ней и не погибнуть нельзя… Бинокль слабоват для Косы, куда я вас поведу. Слишком там большое расстояние от одного до другого берега Мёртвой Пади. А вот телескоп то, что надо для того, чтобы вы собственными глазами убедились, что старый Тимерлай Егосы вас не обманывает… Давайте поднимайтесь, умывайтесь, завтракайте и в дорогу!

Ребята повскакивали со своих мест. Быстро справившись с утренними задачами туалета и приведения себя в порядок, они позавтракали, помогли Тимофею вымыть после себя посуду и котлы, и полностью подготовиться к походу к Мёртвой Пади. Для этого старый вогул помимо телескопа, который, по его словам, тоже ему подарил один из экспедиторов, уложил в нарты оружие (карабин и «двустволку») продукты (варёную оленину) и много сухой одежды на случай, если кто-то провалиться в трясину.

Погода удивляла ребят. С южной стороны небо было синим и безоблачным, солнце ярко освещало пики скал и сопки небольших возвышенностей, ослепительно сверкая на них и делая снежные вершины серебристо-лучезарными. С северной же стороны, куда должны были отправиться друзья, всё выглядело иначе: в лесных низинах и межгорных лощинах тянулся, словно дым, матово-серый туман, отбрасывающий наверх свои рваные лохмотья; из тумана поднимались вверх пики сосен, кедров, пихт, елей и гор, упирающихся в низко висящий свод клубившихся облаков, так что невозможно было увидеть насколько они поднимаются ввысь. Перехватив ошеломлённый взгляд ребят на этот завораживающий пейзаж, Тимофей с горестью покачал головой.

– Уже больше пятнадцати лет мы наблюдаем это… Как только первые экспедиции пришли сюда, так всё стало меняться. Таёжные духи и духи гор вместе с демиургами начали сердиться и защищать тайгу и горы от не прошеных гостей: туманом окутали кряжи Пай-Хоя и Пай-Эра, а сверху над ними повесили своё дыхание – облака.

– А может быть всё дело в глобальном потеплении и инверсии температуры, которая поднимается здесь из-за особенностей местности в геометрической прогрессии, как об этом заметил мой отец в своих исследованиях? – возразил ему Артём.

Старый вогул с досадой отмахнулся от него и пошёл запрягать оленей в упряжь. Ребята попрыгали в нарты. Настроение, несмотря на вчерашнюю катастрофу и потерю, у них было далеко от уныния. Сказывалось на нём, безусловно, встреча с добродушным и очень хлебосольно гостеприимным вогулом, а также его умением заинтриговать и соблазнить их невероятной встречей с неизведанной тайной. Тимофей умостился на своём месте, прикрикнул на оленей и под лай, провожавших их собак, нарты, словно лодочка, легко понеслись, разрезая серую дымку тумана…

* * *

Ехать пришлось прилично долго. Ребята поняли, что их оценка и понятие о дальности, как по времени, так и по расстоянию резко отличались от здешних оценок и понятий местных обитателей. Ещё их удивила выносливость оленей, которые каким-то непостижимым образом в непроглядной каше тумана отыскивали нужный путь, как будто очень хорошо понимали, куда нужно ехать каюру. А между тем Тимофей погонял оленей так, словно совсем не прикладывал усилий к тому, чтобы управлять ими, предоставляя выбор дороги им самим. После полудня олени внезапно из тумана выехали в таёжный лес, где могучие кедры, сосны и ели, утопая в тумане, вовсе встали непроглядной стеной на пути путешественников. Ребята, до сей поры не задававшие своему проводнику никаких вопросов, стали с опаской на него поглядывать.

– А мы случаем не заблудились, а, Тимофей Егорыч? – осторожно и, стараясь, чтобы интонация не была навязчивой, спросил Артём.

– Вогул на Севере, что зверь, – не оборачиваясь, ответил Тимофей. – Мы по нюху отыщем нужную тропу.

– Обнадёживающе! – дёрнул головой Стас.

– А что в таком тумане можно увидеть? – не сдержала своего удивления Аня. – Ещё телескоп с собой взял! А он сейчас нужен разве что деревья в него разглядывать, чтобы лбом о них не треснуться!

Ребята дружно взорвались смехом.

– Тихо! – прикрикнул на них вогул.

Он остановил оленей и, обернувшись, властно посмотрел на ребят.

– Тихо! – ещё раз понизив тон, повторил он. – Здесь нельзя даже громко дышать, если вы не хотите накликать на себя беды, – почти перешёл он на шепот, приставив палец к губам. – Беда здесь охотится за всеми, и вас может выдать ей даже стук сердца! Тише!

У ребят улыбки мгновенно исчезли с лиц. Тимофей слез с нарт и в поводу повёл за собой оленей, чтобы не выдавать своё присутствие в лесу прикрикиванием на них. Ребята, глядя ему в спину, хранили молчание. Так длилось довольно-таки долго. Наконец, они вышли на местность, где деревьев стало гораздо меньше, а в лицо им подул слабый ветерок. Туман на этом участке тайги был значительно разряжен. От ветра и местность уже просматривалась хоть и не далеко, но достаточно обширно.

– Всё, приехали! – подытожил Тимофей, осматриваясь по сторонам. – Мы вовремя! В эту пору Дыхание Хозяина приближается.

– Кого? – не поняли ребята.

– Так здесь называют Полярный ветер, – в очередной раз за вогула объяснил Артём. – Надо торопиться. У нас немного времени, час от силы. Полярный ветер разгонит туман, но потом принесёт буран.

– Да, – подтвердил Тимофей. – А нам надо ещё вернуться домой, так что давай торопиться! – подвёл он оленей к могучему кедру и стал привязывать их к растопыренной корявой ветви. – Только тихо! – опять поднёс он палец к губам.

Ребята повиновались. Они быстро извлекли из нарт всё необходимое оборудование: телескоп, ружья, снегоходы и вещмешок с продуктами. Тимофей принялся заряжать карабин и охотничье ружьё, ребята стали обуваться в снегоходы. С этой задачей им пришлось справляться впервые, но справились они с ней на отлично. Убедившись, что все готовы, Тимофей сам обулся в снегоходы и сделал жест ребятам, чтобы они следовали за ним.

– Только ступайте след в след, – шепотом проинструктировал он их.

И снова начался долгий поход по тайге, точнее, оказался не такой уж долгий по времени, но изматывающий физические силы тем, что снег глубоко проваливался и налипал на снегоходы огромным грузом. От этого продолжительность похода показалась ребятам просто чудовищной. Хорошо себя чувствовал лишь привыкший к таким условиям Тимофей. Он, делая шаг, обивал снегоход о голенище унта и налипший на него снег стряхивался. Завидев такое действие старого вогула, ребята повторили его и идти стало легче. Впереди, среди деревьев, замаячила чёрная незамерзающая поверхность Мёртвой Пади. Внезапно Тимофей остановился и, сняв меховой капюшон с головы, прислушался. Ребята последовали его примеру и тоже прислушались. Однако вокруг стояла тишина. Доносилось лишь скрипение ветвей деревьев, трущихся друг о друга от ветра.

– Чувствуете? – зажал ладонями виски Тимофей.

– Что? – не понял Артём, шедший за ним следом.

– Боль приближается.

Артём и ребята отчётливо почувствовали вкрадчивое проникновение в голову боли.

– Что это? – ощутили они, как вместе с этой болью их сердца начинает обволакивать холодом страх.

– Всё, на другую сторону Мёртвой Пади нам сегодня не пройти, – обречённо вздохнул вогул.

– Почему?

– Я уже пробовал вам объяснять, но вы поднимаете меня на смех.

– А я, кажется, знаю, что это такое, – скривился от головной боли Алексей.

– Что? – устремили все на него взгляд.

Вместо ответа Алексей снял с шеи серебряный крестик, который он носил на ниточке, и, разорвав нитку, зажал оба разорванных конца в руках; затем фронтально повернул крестик к Мёртвой Пади и все увидели, как крестик плавно отстраняется в сторону, поднимаясь на натянутых нитях.

– Это инфразвук, – сделал неутешительный вывод Алексей. – Слышите, в ушах звон появляется?

Ребята и вогул вместе с ними отреагировали на его вопрос молчаливыми кивками.

– Звон в ушах появляется от частоты звука в 150 децибел, – тряхнув головой, продолжил Алексей, оглядываясь по сторонам и жестом показывая на сгоревшие от попадания молнии деревья. – Чёртово местечко! Здесь чрезвычайно опасно! Наверняка инфразвук издаёт Мёртвая Падь, так как для воды это вполне естественно: морские волны в шторм и бурлящие гейзеры, издавая инфразвуки, вызывают тошноту и головокружение, что называется морской болезнью…

– Меня уже начинает подташнивать, – обречённо призналась Женя.

– И меня, – кивнула Аня.

– Эх, жаль, что у нас нет датчика радиометра, – посетовал Артём.

– Да, все измерительные приборы, к сожалению, остались в минивене, а он… – не договорил и развёл руками Алексей. – Наверняка, Тимофей Егорыч, вы не раз наблюдали здесь мощные грозы…

– Не мощные, а чудовищные!

– Так и есть! – опять жестом показал Алексей на сгоревшие деревья. – Инфразвук низких частот способен вызывать грозы, сильный ветер, – облизал он указательный палец и поднял его вверх, – бури… А для человека это чрезвычайно опасно тем, что в его организме возникают функциональные изменения, нарушение центральной нервной системы, а так же дыхательной и сердечнососудистой… Чувствуете, как тяжело становится дышать?

Ребята и Тимофей опять ответили кивками.

– Возникают головные боли, звон в ушах и в голове, осязаемое движение барабанных перепонок, снижение работоспособности, обмороки, сонливость, неконтролируемый страх и даже временная слепота…

– Точно! – забыв о тишине, воскликнул вогул.

– А инфразвук от 5 до 8 Герц может вызвать остановку сердца и смерть! – трагично подвёл итог Алексей.

– Всё точно! – опять подтвердил Тимофей. – И смерть здесь не раз настигала охотников. Вот поэтому не смотря на то, что зверья в этих местах полным полно, охотники не жалуют эти места. Называют их проклятыми. А люди из стойбищ бегут…

– Я думаю, Тимофей Егорыч, и нам пора отсюда бежать, – перебил его Стас.

– Понимаю. Но зачем же мы тогда проделали такой длинный и долгий путь?

– Кто ж знал, что здесь твориться такое?..

– Хорошо, сейчас вернёмся. Только ответьте мне ещё на один вопрос, что означает вот это? – снял Тимофей с плеча телескоп и, собрав его, установил в кустах, за которыми начиналась Мёртвая Падь. Затем вытащил из-за пазухи деревянную рогатку, а из кармана заранее заготовленный камень, завёрнутый в вату, и выстрелил из неё в направлении узкой полоски суши, пересекающую болото. Камень улетел довольно-таки далеко. Описав дугу, он упал на сухое место, и ребята увидели, как вата вокруг камня почернела и задымилась.

– Чем вы это объясните? – вперился вогул взглядом в Алексея.

Алексей не торопился с ответом. Он как будто не слышал вопроса старика и внимательно осматривал поверхность Мёртвой Пади. Огромное раскинувшееся болото уходило влево и вправо, теряясь в туманной дымке, охватывая собой расположенный на расстоянии километра от них могучий скалистый кряж, взметнувшийся в облака, которые тёмно серыми клубами закрывали его верхушку. У подножия скал и выше росла густая хвойная тайга. К ней от того берега, где в чаще леса прятались ребята, вела узкая полоска суши, некоторые участки которой иногда терялись в чёрной воде, а иногда вновь всплывали на поверхность.

– Это и есть Коса, о которой ты говорил, Тимофей Егорыч? – наконец нарушил молчание Алексей, кивнув в сторону узкой полоски суши, на которую упал завёрнутый в вату камешек.

– Она самая.

– А ну-ка, Тимофей Егорыч, дай бинокль, – попросил Алексей.

Тимофей подал ему бинокль, и он пристально вгляделся в исчезающую и вновь появляющуюся местами землю. Затем Алексей передал бинокль Артёму.

– Посмотри, вон, туда, – показал он пальцем. – Что видишь?

– Вроде как подъём и опускание воды, – неуверенно ответил Артём.

– И как часто здесь такое наблюдается, а, Тимофей Егорыч? – вновь обратил своё внимание на вогула Алексей.

– Только тогда, как сейчас, звенит в ушах и болит голова… Да вата на камушках сгорает, – добавил Тимофей. – В другое время проход на ту сторону по Косе открыт… Чувствуете, как лицо начинает гореть? – прикрыл он рукавицами щеки; ребята тоже отчётливо почувствовали на лице жжение.

– Всё ясно, – подытожил Алексей. – Это вулканическая активность. Из-за неё здесь возникает инфразвук…

– Ты что, сдурел? – широкими от удивления глазами уставился на него Стас. – Какая вулканическая активность на Урале? Это тебе не Камчатка и не Курилы… Урал сформировался ещё во время распада материка Пангеи на континенты Лавразию и Гондвану. Его вулканическая активность прекратилась сотни миллионов лет назад.

– А что это тогда такое? – обиделся Алексей на оскорбительный выпад. – Ты что?.. Сам не видишь? Или глазам не веришь?

– Перестаньте спорить, – осадил их Артём. – Стас прав: вулканическая активность прекратилась на Урале сотни миллионов лет назад и у нас, у всех, есть глаза, Алексей! И ты не обижайся на Стаса. Тебе ли не знать, что при вулканической активности выделяется сера? Ты видишь её на Поверхности Мёртвой Пади? Чувствуешь её запах?

– Нет, – понуро покачал головой Алексей.

– К тому же сера окрашивает воду в особый цвет…

– Но тогда, почему вода в болоте не замерзает в морозы? Ведь я так понимаю, Тимофей Егорыч, – обратился Алексей к вогулу, – что Мёртвая падь не замерзает всю зиму даже в лютые морозы?

– Когда я был помоложе, то ещё видел, как она замерзала. Но последние лет семнадцать – восемнадцать вот так парит, как сейчас, укутывая горы вокруг облаками, и не замерзает, – ответил Тимофей.

– Странно, – пробубнил Артём.

– Смотрите! – раздался сдавленный возглас Ани, оборвавший их словесную перепалку.

Все устремили взоры на неё. Она рукой показывала вверх, туда, где на противоположном берегу мёртвой Пади в скалистом кряже, на высоте около двухсот метров, виднелась брешь, уходящая далеко в ущелья хребтов Пай-Хоя и Пай-Эра. В этой бреши появилась очень крупная птица с огромным размахом крыльев, похожими на крылья нетопыря. Плавно паря, она кружила по ущелью, приближаясь к Мёртвой Пади. Из-за большого расстояния нельзя было понять к какому виду она принадлежит, но все сошлись на том, что вид её необычен. Артём приставил к глазам бинокль и замер.

– Что, Артём? – первой не выдержала Женя.

– На, посмотри! – передал ей бинокль Артём.

Женя приставила его к глазам и тоже замерла на месте.

– Чудовище! – чуть слышно прошептала она.

– И я того же мнения, – поддакнул ей Артём.

– Да что там? – потеряли терпение остальные ребята.

– Нате, взгляните, – тихо произнесла Женя. – Это нечто…

– Что-о? – одновременно вырвалось у ребят и они бросились к ней, чтобы самим взглянуть в бинокль.

Бинокль пошёл по рукам и каждый замирал от увиденного. В расщелине между скал, приближаясь к Мёртвой Пади, действительно парило чудовище. Оно выглядело как гигантский чёрный скат с перепончатыми крыльями, как у летучих мышей, только отсвечивало крупной серебристо-чёрной чешуёй. Голова была втянута в плечи так, что между крыльев виднелась только открытая пасть полная страшных изогнутых зубов, похожих на ядовитые змеиные зубы . Пролетая над вороньей стаей, её голова внезапно выстрелила из плеч, как язык хамелеона, на несколько десятков метров вперёд и, схватив птицу, мгновенно вернулась в плечи и проглотила её. Ребята стояли заворожённые, не в состоянии шелохнуться и отвести взгляда от этого парящего чудовища. Они смотрели за ним до тех пор, пока поравнявшись с кромкой болота, оно внезапно как-то неуклюже и коряво замахало крыльями, несколько раз повернулось в воздухе и камнем полетело вниз. Ударившись о поверхность Мёртвой Пади, оно запарилось, задымилось и исчезло в чёрной трясине, выбросив в предсмертной агонии высоко над водой свою змеиную голову. До слуха ребят долетел предсмертный крик чудовища. Они стояли в оцепенении и заворожено смотрели на то место, где оно исчезло.

– Кто-нибудь успел заснять его на телефон? – не двигаясь и не глядя на друзей, спросил Артём.

В ответ лишь раздалось «громкое» молчание.

– А жаль, – тихо выдохнул он.

– Вы сюда взгляните! – вывел всех из оцепенения голос Тимофея.

Все обернулись и посмотрели на него. Он глядел в телескоп и жестом показывал ребятам, чтобы они подошли к нему. Ребята повиновались. Очередное зрелище заставило их замереть ничуть не меньше, чем увиденное ими чудовище: на противоположном берегу болота у Косы под раскидистыми елями в телескоп чётко было видно место кровавого пиршества. На снегу лежали два полусъеденных трупа: человекообразного существа, обросшего серо-бурой шерстью; и человека, чьи уцелевшие кисти рук были в татуировках, какие встречаются только у уголовников.

– Твоя мама, – подавив дыхание, чуть слышно произнесла Женя, – говорила, что в саркофагах находятся какие-то человекообразные обезьяны неизвестного вида и два обнажённых трупа в татуировках…

– А их эксгумация была произведена из-за зашкаливающего от них радиационного излучения, – задумчиво откликнулся на её воспоминание Артём. – Кажется, я понял, почему болото не замерзает зимой. Оно излучает радиацию, а инфразвук – это последствия колебаний в воде… Бежим отсюда! Бежим, пока целы! – крикнул он уже всем, и, схватив телескоп и взвалив его себе на спину, побежал назад к оленьей упряжке.

Ребятам дважды не надо было повторять. Забыв о своей усталости и неудобстве передвижений на снегоступах, они неслись впереди практичного к таким передвижениям бывалого охотника. Тимофей лишь пыхтел от досады, что не может их догнать и плетётся в хвосте, и радовался только тому, что ему не приходится нести на себе телескоп. До оленьей упряжки они добежали за считанные минуты. Побросав на нарты вещи в беспорядке, ребята кучей увалились на них. Тимофей отвязал от дерева оленей, в поводу вывел их на обратный путь и, прыгнув на своё место в нартах, только тогда принялся снимать с унтов снегоступы. Его примеру последовали и ребята. А олени тем временем легко бежали рысцой по знакомой им уже дороге…

Глава 8.

Сумерки застали путешественников, когда они отъехали от Мёртвой Пади на довольно-таки приличное расстояние. С хребтов Пай-Хоя и Пай-Эра ветерок доносил лёгкий снежок, а туман снова окутал местность непроглядной поволокой. Остановив оленей, Тимофей зажёг фонарь, висевший на прикреплённом к нартам шесте, и устало улыбнулся ребятам:

– После такого бега живот к спине прилип. Может, перекусим немного?

Ребята с радостью поддержали его предложение и откровенно признались, что уже давно голодны. Развернув свёрток с варёной олениной, Тимофей аккуратно нарезал её и несколько головок лука на кусочки. Девушки в отличии от ребят посмотрели на лук с отчуждением и это не укрылось от глаз внимательного охотника. Он достал из кармана несколько зубцов чеснока и, положив рядом с нарезанным луком, пододвинул их ближе к девушкам.

– Здесь без чеснока и лука нельзя, – ласково улыбнулся он, – иначе целоваться с женихами будете беззубым ртом. Цинга ваши зубы себе украдёт! Забудьте, что чеснок и лук плохо пахнут.

– Не стесняйся, – повторил его жест Стас, протянув Ане зубец чеснока вместе с кусочком оленьего мяса.

Девушки кротко приняли от них угощенье, улыбнувшись в ответ. Все за этой первобытной трапезой чувствовали себя легко и по-дружески уютно. Сказывалось спасение в возникшем на их пути испытании и каждый из ребят это чувствовал, тем более, что все мысли у них были о том, что они увидели.

– Ну и что вы скажете? – без труда прочитал их мысли вогул.

– Да то же самое, что и ты, Тимофей Егорыч, – иронично Усмехнулся Артём. – Вопросы легче задавать, чем на них ответить.

– Без сомнения. И всё-таки?

– Вопросов у меня в голове как пчёл в улье, а вот ответа – ни одного! – с надрывом выдохнул Артём. – В такой ситуации сиюминутного размышления недостаточно. Надо всё, как следует, обдумать и проанализировать. Хотя… – безысходно отмахнулся он.

– Что так? – озадаченно посмотрел на него Алексей.

– А ты сам не чувствуешь?

– Что?

– Что после того, что нам довелось увидеть, нас свербит от любопытства увидеть то, что находится за Мёртвой Падью!

– И не только увидеть, но и прикоснуться… – с сердечным порывом добавил Стас.

– Вот именно!

– А-ах, это!.. – протянул Алексей и тут же покладисто кивнул. – Это точно!

– Скажите, Тимофей Егорыч, а как часто ходили охотники за Мёртвую Падь и в какое время лучше через неё перебраться по Косе? – спросил Стас, будучи как и вогул, охотником.

Тимофей метнул на него острый взгляд и скривил губы.

– Разве я вам не говорил, что с того дня, как Мёртвая Падь перестала зимой замерзать, за неё ходило много охотников, только вот ни один из них назад не вернулся.

– Да ты, Стас, сам видел, что стало с ваткой на камне и с чудовищем… – одёрнул его Алексей.

– Охотники просто могли не дойти до другого берега, даже не смотря на благоприятное для этого время, – задумчиво добавил Артём. – Кстати, и с пропавшими экспедициями могло случиться то же самое…

– А это значит, что нам крупно повезло! – заключила Женя.

– Ещё как! – с облегчением вздохнула Аня.

– Согласен, – кивнул Артём и, обернувшись, устремил взгляд в темноту, в сторону Мёртвой Пади. – И всё-таки, что вызывает в этом болоте радиацию, инфразвук и высокую температуру?

– Высокую температуру может вызвать инфразвук, – не задумываясь, сразу ответил Алексей.

– Ну, хорошо! А радиацию тогда, что же?

– А про радиацию мы ещё пока ничего не знаем – это всего лишь твоё предположение. Правда, основано оно на вполне реальных фактах, но его ещё надо подтвердить, что эксгумированные трупы в саркофагах получили излучение именно в Мёртвой Пади. Может быть, они получили его в другом месте… Это, кстати, меня сейчас на ходу осенило!

– Может быть, – опять задумчиво вздохнул Артём и продолжил развивать свои мысли вслух. – Отец сделал своё открытие в Антарктиде и намеревался продублировать его здесь на Урале. Одновременно с этим он и его коллеги-учёные получают указание от государственных спецслужб заняться выведением растений и животных с иммунной системой противостоящей радиации. И вот во время второй экспедиции сюда он вдруг бесследно исчезает и возвращается домой в цинковом саркофаге, в котором лежит невесть кто, да ещё излучающий изотопы… И эти невесть кто – татуированные по виду уголовники и неизвестного вида человекообразные лохматые существа, наверняка такие же, каких мы видели на противоположном берегу Мёртвой Пади у подножия хребта Пай-Хой…

– Да, а вот что вы про это лохматое, как вы назвали, существо скажете? – вывел его из задумчивого размышления Тимофей.

– Скажу, что ничего не могу сказать, Тимофей Егорыч, кроме того, что оно и впрямь похоже на демиурга.

– А-а, всё-таки поняли, что старый вогул Тимерлай Егосы ики не обманул вас! – с торжеством воскликнул Тимофей.

Артём усмехнулся.

– Удивительный человек ты, Тимерлай ики! Добрый, сердечный, великодушный и щедрый, а называешь себя вогулом, что дословно означает «дикарь»! Не лучше ли называть себя манси, что в действительности означает «люди». А то слушаешь тебя, с каким воодушевлением ты рассказываешь о демиургах, и невольно…

– А! – раздражённо отмахнулся от него Тимофей. – Перестань, Артём! Ты ещё слишком молод. Я от всего сердца желаю тебе в твоей жизни поменьше встречаться с теми, кто, называя себя человеком, в душе является хуже демиурга. Уж лучше в таком случае называется дикарём!

– Я всегда буду помнить тебя: самого лучшего в мире дикаря! – сердечно улыбнулся ему Артём.

Тимофей смутился. Не привыкший к такому обращению, он отвернулся и замолчал. А Артём, увидев его замкнутость, вновь возобновил свои рассуждения вслух:

– Итак, в саркофаге моего отца не оказалось, но на улице мне попадается человек ничем по внешности не отличимый от него… Он себя странно ведёт и даже, если это двойник отца, то, несомненно, он знаком с ним, так как повторяет его жесты…

– А если это сам отец, а не двойник? – вставила реплику Женя.

– Тогда, где мой брат?

– Надо полагать в залоге, чтобы твой отец не натворил глупостей. Лучшей гарантии для того, чтобы родителя не сорвало с задания и придумать нельзя!

Артём задумался и, затем, кивнул.

– Очень похоже на реальность, – тяжело вздохнул он. – И последнее: что это за люди с татуировками уголовников? Их моя мать видит в саркофагах, а мы труп одного из них видим здесь на противоположном берегу Мёртвой Пади. Тимофей Егорыч, ты видел когда-нибудь полицейский спецконвой машин, проезжающих через ваше стойбище?

– Нет, Артём, не видал. Экспедиций было много, а конвоев и спецмашин не было ни разу.

– А к Пай-Хою и Пай-Эру, как ты говорил, с других сторон подойти нельзя, так как они окружены непроходимым болотом и непроходимой тайгой? И дорога к ним проходит только через ваше стойбище? И по Косе через Мёртвую Падь?

– Точно так.

– Вот тебе и теорема! – усмехнулся Алексей.

– Почему теорема? – не понял Стас.

– Потому что для перевозки заключённых нужна дорога и даже не одна, а с железной, чтобы по ней могли ходить поезда со спецвагонами «Столыпин», которые перевозят заключённых, – ответил Артём.

– Я не об этом… – скривил гримасу Стас. – Я знаю, что нужно для перевозки заключённых, но это никакая ни теорема – это я тебе, как охотник, говорю… Напряги извилины!

Артём задумался на мгновение, потом тоже скривился и безысходно пожал плечами.

– Ну, а для чего ты мотодельтаплан взял в экспедицию? – наводящим вопросом облегчил ему догадку Стас.

Глаза у Артёма расширились и от неожиданного озарения он поперхнулся и закашлял.

– А ну-ка отдубась меня! – подставил он спину Жене и она несколько раз постучала кулачком ему между лопаток.

Кашель прекратился, а Артём, продолжая смотреть на Стаса широко открытыми глазами, не сдержал радости.

– А ведь точно, Стас! Другого способа-то и быть не может! Наверняка их на вертолётах… Эх! – ударил он кулаком по колену. – Надо ж такому случиться?! Всё под лавиной похоронено!

– Да, придётся возвращаться домой и заново готовиться, – удручённо вздохнул Алексей.

– А вас не настораживает, что уголовников, – если это, действительно, уголовники, – доставляют на этот остров среди огромного болота по воздуху и тайно от всех? – озадачилась Аня.

– А тебя не настораживает летающее чудовище? – вопросом на вопрос парировал Артём. – По-моему между чудовищем и уголовником разница небольшая… Не находишь?

– Только, если рассматривать это сравнение с точки зрения метафоры.

– Пусть будет так, но мы всё равно не сможем ответить ни на один вопрос, пока хотя бы не произведём фотосъёмку той местности, что находится под облаками и за закрытыми горами за Мёртвой Падью.

– Я боюсь, – честно призналась Аня.

Артём смерил её понимающим взглядом и тихо вздохнул.

– Я тоже. Но во вторую экспедицию я никого не принуждаю, впрочем, точно так же, как и сейчас… Кто посчитает нужным, тот и пойдёт. Ну, а, если не найдутся желающие, то я отправлюсь один…

– Что ж ты не ешь? – перебил его Тимофей.

Артём скользнул взглядом по друзьям и увидел, что с куском мяса и луковицей остался только он один. Все уже поели и вытирали руки о снег и носовыми платками.

– Да, заболтался, – дёрнул он уголком губ. – Ладно, Тимерлай ики, погоняй своих залётных, я в дороге перекушу.

Тимофей и ребята взгромоздились на свои места, нарты тронулись и встречный ветер остудил обожженные Мёртвой Падью лица путешественников…

* * *

Ночь выдалась без тумана, который развеялся от нашествия «хозяина» – холодного северного ветра. Температура заметно снизилась, звезды в небе сверкали рассыпанным жемчугом, а тонкий месяц ярко светился музыкальным рожком. Морозец делал своё дело: ребята ёжились от проникающего под одежду холода и пытались двигаться, чтобы разогреться. Не чувствовал его, пожалуй, только Артём, доевший свою оленину чуть ли не спустя час после того, как они тронулись в путь. И всё из-за того, что мысли о Мёртвой Пади, в которой исчез упавший в неё летучий монстр; о неприступных хребтах Пай-Хой и Пай-Эр; об отце; о его странных зашифрованных научных трудах; о человекообразных существах и людях в татуировках не отпускали его. Он чувствовал, что его мозг закипает; пытался, считая звёзды и любуясь ими и месяцем, думать о другом, чтобы отвлечься от размышлений и остудить голову. Но всё было безрезультатно. Воспоминание об увиденном и пережитом не отпускали его и заставляли ещё задавать себе вопросы и искать – всё с той же безрезультатностью – ответы.

– Да что ты!.. – в сердцах постучал он рёбрами пальцев себя по лбу. – Вы дадите мне отдохнуть?!

– Ты о чём? – с удивлением посмотрела на него Женя.

Ребята тоже смотрели на него с удивлением.

– Всё о том же, – резко выдохнул Артём. – О том, что любопытство сильнее страха!.. О том, что теперь меня тянет туда, как гипнозом, и я ничего не могу с собой поделать! – указал он рукой в сторону гор Пай-Хоя и Пай -Эра.

– Это точно! – подхватил его слова Алексей.

– И меня мысли об этом не отпускают, – честно признался Стас. – Надо ж, чудовище с выстреливающей головой…

– Я тоже думаю об этом, – оборвала его Аня.

– И я, – тихо подытожила Женя.

– Вот! – поднял вверх указательный палец Артём. – А теперь из-за какой-то чёртовой лавины мы потеряли всё и должны возвращаться назад, чтобы всё начинать заново…

– Я не согласна, что мы потеряли всё, – перебила его Женя. – Если бы не Тимофей Егорыч, вот тогда бы мы точно потеряли всё… А так мы живы и слава Богу здоровы! Да и не мало для первого раза узнали о Мёртвой Пади и хребтах Пай-Хой и Пай-Эр…

– И опять-таки всё благодаря Тимофею Егоровичу, – поддержала её Аня. – А без него наша экспедиция дольше Мёртвой Пади и не продвинулась бы…

– И закончилась бы, не начавшись! – с укором посмотрела Женя на Артёма.

– Да, с этим не поспоришь, – с усмешкой резюмировал Стас.

Артём безысходно замолчал. Понуро опустив голову, он смотрел в темноту и слушал размеренный рокот ударов оленьих копыт, как будто отбивающих ритм безвозвратно уходящего времени.

– Да я что? – тихо вздохнул он. – Я всё понимаю… Разумеется, если бы не Тимерлай ики, (вогул впервые за всё время сыпавшейся на него похвалы обернулся и посмотрел на него), то я сейчас бы не рассуждал так вольно… Но даже понимая это, я не могу внутри себя побороть желание не возвращаться домой, потому что чувствую, что возвратившись, мы не сможем снова собраться и подготовиться к повторной экспедиции. По какому-то, как это обычно бывает, стечению обстоятельств и неумолимому року приготовления будут срываться и экспедиция не состоится. Теперь я хорошо понимаю, что имел ввиду отец, говоря о зове души… Эх! – сокрушённо покачал он головой.