Текст книги "Дом секретов"

37

Уилл и Уолкеры принялись искать вход, который вел бы внутрь полых стен. Они зажгли несколько ароматических свечей и расставили их на полу, предварительно соорудив подсвечники из кусков фольги, что было небезопасно, по заверениям Элеоноры.

– Значит, следи за ними, – сказал ей Брендан. – Я официально назначаю тебя ответственным за пожарную безопасность.

Уилл прижался к стене и, постукивая костяшками, перемещался вдоль нее, будто вслушиваясь и следуя за стуком сердца дома. Наблюдая за ним, Корделия вспомнила свой приступ отчаяния и устыдилась собственной минутной слабости, когда Уилл указал ей на это, так что теперь она решила помочь и стала по его примеру простукивать стену.

– Пожалуйста, перестань, – вдруг произнес Уилл. – Я пытаюсь сосредоточиться.

– Прости? Ты сказал мне не терять надежды, и что же, вот я не теряю надежды… А в ответ получаю такое отношение?

Брендан и Элеонора скривили друг другу рожицы, подтрунивая над перебранкой.

– Я ценю твои старания, – сказал Уилл, – но я пытаюсь определить, где лучше пробить вход в стену, а ты просто создаешь беспорядочный шум.

– Я тебе помогаю!

– Ты меня отвлекаешь.

– А может быть, именно я найду проход, ты хоть подумал об этом?

Уилл улыбнулся и покачал головой:

– Моя дорогая, это невозможно. Мозг мужчины гораздо более совершенен, чем мозг женщины, в особенности когда дело доходит до визуализации физического пространства.

– Да ну? – сказала Корделия, краснея от приливающего гнева.

– Это научный факт, могу выслушать твои контраргументы.

Корделия и не думала подыскивать хоть какие-то аргументы против высказанного Уиллом утверждения. Она судорожно искала тяжелый предмет, который можно было бы бросить в него. На большую удачу под рукой оказалась часть доспеха, предназначенного для защиты стопы, который она немедленно запустила в Уилла.

– Бог ты мой! – крикнул Уилл, вскидывая руки, чтобы защитить лицо.

Доспех ударился в его предплечье, едва не угодив в перевязанное плечо, и, отскочив, пробил окно в коридоре. Корделия отчетливо различила, как рыцарская железка бултыхнулась в воду. Оконные шторы утянуло ветром наружу, и теперь они развевались над мерно бьющимися волнами, подгоняемыми морским бризом.

– Ты просто ведьма! – сказал Уилл, потирая руку. – Как ты посмела…

– Я не собираюсь выслушивать лекции человека, взгляды на женщину которого застряли на уровне начала двадцатого века в Британии, – кричала Корделия. – Особенно когда наш дом затопляет! Я собираюсь принять меры!

– Сомневаюсь в этом, – ответил Уилл.

Корделия с характерным движением развернулась и направилась прямо на кухню.

– Вот увидишь. Мой менее совершенный женский мозг непостижимым образом посетила идея!

Элеонора отправилась вслед за сестрой.

– Ты куда собираешься? – спросил ее Брендан.

– Мы должны держаться с сестрой вместе!

Элеонора поднялась вслед за Корделией по винтовой лестнице.

– Как ты с ними живешь? – удивляясь, спросил Уилл. – Должно быть, это невыносимо.

– Я много играю в видеоигры, – ответил на это Брендан.

Уилл повернулся к стене и продолжил простукивание. Пока он занимался поисками, Брендан обратил внимание на настенные лампы, установленные здесь. Когда он уже собрался поделиться возникшей у него идеей на этот счет с Уиллом, тот внезапно остановился и объявил:

– Здесь. В этом месте самая тонкая часть стены. Можешь принести мне молоток и карандаш, приятель?

Брендан пошел на кухню и, взяв найденные там карандаш и молоточек, который использовала Корделия, чтобы взломать чемодан Рузерфорда, вернулся в коридор. Когда он предложил добытые инструменты Уиллу, тот удивленно сказал, увидев молоточек:

– Это что? Я не собираюсь ломать стену кукольного домика.

– Это все, что у нас есть. Но знаешь что? У меня есть лучшее решение проблемы, – объявил Брендан.

– И какое?

С запредельной уверенностью Брендан схватил настенную лампу двумя руками и с силой дернул. Лампа оторвалась, и на лицо Брендана просыпалась штукатурка, а на месте, где прежде была лампа, осталась уродливая дыра с торчащими проводами.

– Ты забыл сюжет? – издевательски обронил Уилл.

Брендан разозлился.

– Послушай, дружок, может, ты и ас в том, что касается пилотирования, и в том, как рассердить мою сестру, но в остальном ты как столетний хрыч из «Новых приключений Скуби-Ду», а когда Скуби и его команде нужно найти скрытый проход, они всегда делают одно и то же – срывают лампу!

– Скуби кто? – переспросил Уилл.

– Скуби-Ду – говорящий пес, который расследует преступления.

Брендан схватился за другую лампу и дернул, сорвав ее, как и предыдущую. Уилл не сдержался и расхохотался.

– Ладно… Может, Денвер Кристофф не устанавливал в лампу рычаг, – разочарованно сказал Брендан, вытаскивая из волос куски облупившейся штукатурки.

Внезапно раздавшийся плеск воды заставил Уилла повернуться.

– Подрыватели – прочь! – услышал он возглас наверху.

Он высунул голову в разбитое окно и увидел часть стола, дрейфующего на воде. Взошедшая луна освещала пространство так, что казалось, волны пронизаны тонкими световыми нитями и от этого похожи на кристаллы.

– Берегись! – крикнула сверху Корделия. – Не хочу повредить твой совершенный мужской мозг!

Уилл убрал голову за мгновение до того, как из окна второго этажа на воду свалился сломанный стул и Уилла вновь окатило водой.

– Ты свихнулась? – крикнул он Корделии.

– Избавляем наш корабль от лишнего груза! – ответила Корделия. – Сбрасываем балласт, как сказали бы твои коллеги, морские офицеры!

– Это… это… – начал бормотать Уилл.

Брендан был уверен, что он готовиться высказать что-нибудь оскорбительное.

– Это просто феноменальная идея! Просто гениальное мышление! Продолжай в том же духе!

– Ты слишком добр! – ответила Корделия с ощутимой порцией сарказма, прежде чем швырнуть в воду потертые плетеные корзины.

Элеонора приносила ей бесконечное количество поломанных предметов из большой спальни.

– Видишь? – сказал Уилл, обратившись к Брендану. – Теперь твоя сестра действительно помогает, а все, что делаешь ты, это просто отрываешь от стены лампы. Поэтому стой в стороне и старайся не производить еще больше проблем.

– Но как же я могу помочь? – спросил Брендан.

– Просто исчезни, пока я не пробью стену, – сказал Уилл.

Брендан проворчал что-то себе под нос и пнул ногой лампу, а Уилл наметил карандашом место на стене, поставив крестик, и принялся стучать молоточком, стараясь сосредоточенно попадать в одну точку, пока за окном последовательно летели в воду будильник, распорка для обуви, пылесос… Брендан прошел в гостиную и уселся на рояль с отколотыми ножками. На полу лежали «Дикие воители», книга, которую Корделия начала читать по просьбе брата. Глядя на роман, Брендан вспомнил кое-что важное.

– Эй! Нелл! – крикнул он, взбегая по лестнице на второй этаж.

Корделия с Элеонорой улыбались тому, как брошенные ими книги, пресс-папье и держатели для книги попадали обратно в дом, увлекаемые ветром в разбитое окно коридора.

– Брен, видишь, как это работает? – сказала Корделия. – Мы становимся легче!

– Да, это здорово, но я забыл вам рассказать кое-что, – сказал Брендан. – Я видел «Книгу Судьбы и Желаний».

– Что? Где?

– До того, как появился великан. Я ушел в лес, чтобы подорвать гранату и нашел скалу, в которую ее бросил, а в дыре оказалась книга.

– Как же она туда попала? – удивилась Элеонора.

– Не думаю, что книга находится только в одном месте. Я думаю, она может перемещаться. Когда мы следуем за своими эгоистическими желаниями, книга показывается. Она будет нас искушать, чтобы мы открыли ее. Но вот мое слово – нет.

– Почему? – непонимающе спросила Корделия. – Ты ее открывал?

– Нет! Я собирался, но это было бы неправильно. Эта книга – настоящее зло.

– Откуда тебе знать это?

– Потому что… – Брендан пытался подобрать верные слова. – Как только я начал приближаться к ней, она все сильнее завладевала мной. Это было удивительно, по-настоящему необыкновенное чувство. Словно я могу все что угодно, будто я сильнее и могущественнее любого человека на земле. Похоже на то, о чем говорят на специальных собраниях в школе, когда объясняют опасность употребления наркотиков. Как они делают тебя одержимым и подчиняют твою жизнь, разрушив все. Книга точно такая же. Когда я держал ее в руках, я не мог думать ни о чем, кроме книги. И что самое ужасное… Я не заботился ни о ком из вас. Тогда я понял… Я должен сделать все, что в моих силах, чтобы не открывать книгу, и отбросил ее от себя. Потому что если бы я ее открыл… Я абсолютно уверен, что оставался бы в лесу до сих пор. Один.

Брендан сглотнул, представив себе весь кошмар, который ему грозил, открой он книгу.

– А я не хочу быть один. Ясно?

Элеонора обняла его, она не могла вспомнить момента, когда Брендан нуждался хоть в ком-то из членов семьи. Глядя на них, Корделия кивнула, хотя в голове у нее витали почти отстраненные от признания брата мысли: «Может быть, книга напугала Брена, потому что не ему предназначено открыть ее. Может быть, это я?»

– Ну… Вам нужна моя помощь? – спросил Брендан. – Надо ли выбросить это? – сказал он, указывая на портреты семейства Кристофф, расколотые рамы которых лежали на полу.

– Мне не кажется, что это правильно – избавляться от того, что кому-то напоминает о прошлом, – заметила Корделия, разглядывая портреты в лунном свете и особенно внимательно портрет с маленькой Далией. – Так странно, – проговорила она. – Далия была таким прелестным, симпатичным счастливым ребенком…

– Но она выросла и превратилась в Ведьму Ветра, – закончил Брендан.

– Да, но никаких признаков, что так будет, не видно. Руссо говорил, что мы рождаемся чистыми как лист и познаем зло только взрослея.

– Ф-ф-ф-ф, ничего подобного, – фыркнула на это Элеонора. – В моем классе дети уже стали злом. А один из них, Дэвид Симер, с кувалдой в руках напал на своего брата.

– Это просто смешно, – сказал Брендан, – Что восьмилетний вообще способен поднять… Стойте-ка…

Внезапно Брендан сбежал вниз по лестнице.

– Скоро вернусь!

Корделия с Элеонорой переглянулись:

– Что на него нашло?

Прибежав на кухню, Брендан стал рыться в кучах валяющихся на полу предметов. Услышав шум, Уилл вошел в кухню. Ему так и не удалось сколько-нибудь продвинуться в том, чтобы пробить стену молоточком.

– Что ты так остервенело ищешь?

Брендан не отвечал, он был слишком увлечен пришедшей ему идеей. Он взял несколько пластиковых пакетов для покупок, стопку одноразовых чашек и липкую ленту.

– Что ты делаешь?

– Делаю водонепроницаемые очки. Помоги-ка мне надуть эти пакеты.

Брендан продемонстрировал, надув пакет, как воздушный шарик, и перевязав его. Хотя воздух немного вышел, пакет сохранял форму. Уилл последовал примеру Брендана, впечатлившись его находчивостью.

Брендан открыл дверь, ведущую в подвал.

– Ты собираешься пойти туда?

– Я собираюсь погрузиться туда, – ответил Брендан.

Без каких-либо дальнейших объяснений он разделся до трусов и вручил Уиллу фонарик.

– Просто свети им здесь на воду.

С пластиковыми пакетами, прикрепленными к пальцам рук, и импровизированными очками на голове Брендан начал спускаться в затопленный подвал.

Луч света, направляемый Уиллом, прорезал мутную воду, но неожиданно самодельные очки не сработали, как изначально планировалось, и сразу наполнились соленой водой, из-за которой ничего нельзя было разглядеть. Брендан сощурился, стараясь хоть как-то сориентироваться в мутном пространстве полумрака: жуткий старый манекен, генератор… банки!

Брендан совсем забыл о стойке с консервными банками. Они до сих пор благополучно стояли здесь у стены, а никто из них ничего не ел с самого завтрака, не говоря об Уилле. Ему нужно достать несколько банок – неважно, что окажется внутри. Взяв пять штук, он стал осматривать подвал, разыскивая то, ради чего нырял. Он знал точно, что это должно быть на полу, слишком уж тяжелое, чтобы всплыть. Его легкие горели от долгой задержки дыхания, казалось, все внутри саднит и разрывается, когда он нащупал… кувалду.

Быстро работая ногами, с режущей болью в груди Брендан обвязал накачанные воздухом пакеты для покупок вокруг ручки кувалды. Затем из последних сил оттолкнулся от пола и поплыл наверх к свету, через несколько мгновений выплыв на поверхность к ожидающему его Уиллу.

– Я достал это! – прокричал он. – Настоящий молоток! И это!

Он передал консервные банки Уиллу.

– Корделия! Элеонора! – тут же позвал Уилл. – У нас есть еда!

Сестры примчались на кухню прежде, чем он успел договорить. Они быстро откопали среди бардака консервный нож и вскрыли банку кукурузы «Зеленый великан», которую раздобыл Брендан. Кукуруза была немного холодной и сыроватой, но никогда еще она не казалась им такой вкусной.

– М-м-м, сколько еще у нас есть таких банок? – поинтересовалась Корделия.

– Полно, – ответил Брендан. – Я не мог их все поднимать на поверхность, когда мы так голодны.

– А есть консервированные персики, на десерт? – спросила Элеонора.

Все рассмеялись, но маленькая Элеонора продолжала допытываться:

– Или питьевая вода в бутылках?

После этого вопроса все притихли. Их всех ужасно мучила жажда, а в доме не было никакой пресной воды, все, чем они сейчас располагали, был кукурузный сок из банки.

– Прости, Нелл, – сказал Брендан. – Может, когда сломаем стену, найдем воду.

– Так идем ломать, – предложил Уилл, направляясь с кувалдой в коридор. – Кукуруза придала мне силы!

Все последовали за ним. Уилл прицелился к месту, помеченному крестиком, и, отведя кувалду в размахе, сказал:

– Должен попросить вас, дамы, отойти подальше.

– Прости, что? – возмутилась Корделия. – Ты решил снова проявить сексизм?

– Это работа не для женщин, – ответил Уилл, и еще до того как Корделия успела огрызнуться, встряла Элеонора:

– А как же твое плечо? Наложенные на рану швы разойдутся.

– Ерунда, – сказал Уилл, хотя боль в плече была сильной и он прекрасно знал, что у него есть только одна попытка проломить стену. Стиснув зубы, он замахнулся и нанес сокрушительный удар.

Это был один точный удар прямо по отмеченному месту на стене, даже Корделия была впечатлена хирургической точностью Уилла. Как и ожидалось, в стене образовалась дыра, от которой пошла зигзагообразная трещина до самого потолка, а внутрь нее завалились обсыпавшиеся куски краски и штукатурки.

Все уставились на большое отверстие, откашливаясь от столетней пыли, которая вырвалась, потревоженная за столько лет ударом кувалды.

Когда облачко пыли рассеялось, взгляду открылся проход, темный и жуткий, с установленными на уровне глаз факелами. Проход уходил в обе стороны так далеко, что было невозможно разглядеть, куда он ведет.

38

Корделия подняла одну из оставленных ими для освещения свечей и поднесла пламя к ближайшему факелу. Зашипев, факел вспыхнул, и оранжевый огонь осветил проход мерцающим светом. Одна часть прохода уходила в сторону большой спальни, другая – в сторону кухни, но в любом из направлений мог быть скрытый поворот, ведущий в неизвестную комнату. Кроме прикрепленных к стене факелов, здесь ничего не было.

– Идем? – спросил Уилл, заходя в проход.

– Только если я смогу идти с фонариком, – заявила Элеонора. – Мне кажется, факелы ненадежны.

Корделия передала фонарик сестре, и они одновременно вошли в таинственный проход.

– В какую сторону? – спросила она.

Элеонора настаивала на считалочке эники-бэники, чтобы решить, куда им идти.

Уилл снял со стены факел и стал поджигать другие. Каждый зажженный факел все ярче освещал проход, отчего страх Элеоноры растворялся. Оглянувшись назад и посмотрев на пройденный путь, она сказала:

– Похоже на Гензеля и Гретель с хлебными крошками.

– А разве их не склевывали птицы? – спросил Брендан.

– Тс-с-с, – шикнула Корделия брату, но Элеонора уже успела его стукнуть так, что его волосы оказались в опасной близости с пламенем. У первого поворота коридор расширился в небольшую комнату в восемь футов. У стены стоял бледный книжный шкафчик, но вместо того, чтобы немедленно изучить содержимое его полок, Корделия в ужасе отпрянула.

– Он сделан из костей! – испуганно сказала она.

И в самом деле, всмотревшись повнимательнее, можно было обнаружить, что шкаф сконструирован из человеческих костей, извивающаяся система использовала вместо ножек узловатые бедренные кости, а полки заменяли голени, отчего книги стояли неровно. Брендан присмотрелся и постучал по шкафчику.

– Да это просто дерево.

Корделия снова всмотрелась в устройство и материал шкафа – он был сделан из белых коряг, скрепленных латунными винтами. Пляшущие отблески пламени факелов создали эффект оптического обмана. Смутившись, Корделия пробормотала:

– Простите.

– А что это за книги? – спросил Уилл. – Очередные халтурные романа Кристоффа? Этот эгоист был плодовитым писателем.

– Эти книги выглядят иначе.

Корделия сняла с полки одну из них в износившемся кожаном переплете и раскрыла, отыскивая заглавие книги, написанной, как оказалось, на французском языке. Изображение на титульном листе представляло собой ксилографическую гравюру Адама и Евы в саду Эдема, с тем лишь различием, что из разделенной на четыре части головы Адама изливались мозги, а из груди Евы росла иссохшая скукоженная третья нога. Корделия вздрогнула от увиденного ужаса и перевернула страницу, за которой обнаружился череп с четырьмя зияющими чернотой глазницами, а на следующей – розовощекий младенец с чахлыми ластами вместо рук…

– Фу-у-у-у! Похоже на медицинское пособие по аномалиям, – сказала она, захлопнув книгу и ставя ее на прежнее место.

– Круто! Дай мне посмотреть! – воскликнул Брендан, но как только он открыл том и взглянул на гравюры, то немедленно изменил свое мнение: – Совсем не так круто.

Уилл взял с полки другую книгу, которая на первый взгляд казалась испанской энциклопедией, но заголовки поражали воображение.

– «Жертвоприношение человека», – прочел Уилл, показывая Корделии и Брендану изображение в книге, на котором ацтекский жрец в роуче с красивыми перьями, имеющими вид короны, вырывал сердца из груди испуганных жертв.

Уилл держал книгу подальше от Элеоноры, опасаясь испугать ее картинками.

– Этот чувак Кристофф был больным на всю голову, – сказал Брендан, раскрывая книгу под названием «Боги Пеганы», написанную на английском языке, что было редкостью для здешнего собрания. – «Раньше, чем воцарились боги на Олимпе, и даже раньше, чем Аллах стал Аллахом, Мана-Йуд-Сушаи уже окончил свои труды и предался отдыху».

– Бог суши? О чем это? – удивилась Элеонора.

– Это редкая книга Лорда Дансейни – сборник новелл о сотворении божеств, – сказала Корделия. – Можно мне взглянуть?

Брендан отдал книгу сестре и взял другую под названием «Благоухающий сад». Корделия с большим любопытством стала листать «Богов Пеганы», прежде чем перейти к осмотру остальных экземпляров на полках. Было очень непросто определять тематику книг, так как написаны они были на самых разных языках мира – французском, арабском, немецком, – иллюстрации и гравюры давали понять, что перед ними сборники трудов по принятию родов у коренных народностей, собиранию трав, зельеварению, колдовству и демонологии, полные изображений кричащий духов и адского огня. Книги даже пахли дурно – ветхие пожелтевшие страницы и старинные чернила смешивались в гнилостный резкий запах.

– Пахнет гниющей плотью, – заметила Корделия.

– О, – удивился Уилл, – и когда это ты нюхала разлагающуюся плоть?

– Ну, на самом деле никогда… но я… хм… Я читаю много детективов, в которых говорится, что гниющая плоть пахнет как мясо, пролежавшее пять месяцев, или красный окунь, оставленный надолго на солнце, – призналась Корделия.

– Гниющая плоть пахнет совсем не так, как эти книги, – сказал Уилл. – Поверьте мне, однажды почувствовав этот запах, запомнишь его навсегда.

Корделия не стала расспрашивать Уилла о том, где ему довелось столкнуться с этим запахом, и хотя об этом не говорилось в прочитанном ею романе, она догадалась, что для войны такой опыт естественен, и принялась просматривать книгу с заголовком «Апокрифы бестиария». Она захлопнула том, насмотревшись на изображения человеческих мучений – мужчина, привязанный к дыбе и разрываемый на части, новорожденные, отбираемые у матерей заросшими шерстью чудовищами, окруженные морем трупов, пирующие вампиры. Корделия поняла, что сюжетов для ночных кошмаров ей хватит минимум на неделю. Все это время Элеонора спокойно смотрела в проход, ее совсем не беспокоило содержание книг, она тревожилась из-за того, что находилось в доме.

– Давайте пойдем дальше, – сказала Корделия, выхватывая из рук брата «Благоухающий сад».

– Эй! Я только добрался до главы «Ритуальные рисунки на телах женщин, приносимых в жертву».

– Ты же ненавидишь читать.

– Только не о таком!

– Нам нужно идти дальше и узнать, куда ведет коридор. От этих книг у меня мурашки по коже.

Они продолжили идти по таинственному коридору, поджигая висящие на стене факелы. Проход искривлялся то в одну сторону, то в другую, но никакого ответвления на своем пути они не встретили до тех пор, пока не набрели на ржавую металлическую дверь, врезанную в стену слева от них. Дверь выглядела серьезным препятствием, и они уже забеспокоились, что ни за что не смогут ее открыть, когда заметили, что она слегка приоткрыта. Брендан прервал всеобщее замешательство.

– Как-то слишком просто, – сказал Брендан. – Кто хочет пойти первым?

Повисла тишина.

– Уилл?

– Почему я?

– Ты старше всех.

– Не так уж сильно.

– Но у тебя есть пистолет, – аргументировала Элеонора.

– Какой толк от оружия, если меня могут атаковать духи?

– Мы доверились тебе, – резюмировала Корделия.

Уилл не мог ничего выдумать в противовес этому. Держа свой «Уэбли», наготове, он медленно стал открывать дверь…

– Винный погреб! Вот кто мои духи!

Погреб был в два раза больше маленькой комнатки с книжным шкафом. На стенах висели факелы, точно такие же, как и в коридоре, а в самом погребе находились несколько стоек, уставленных бесчисленным количеством бутылок вина. Уилл немедленно принялся изучать полки.

– Тысяча восемьсот восемьдесят девятый! Очень славный год! – с улыбкой объявил Уилл, взяв бутылку.

– Поставь ее на место, – сказала Элеонора. – А здесь нет какой-нибудь газировки?

– В винных погребах не держат газированных напитков, – ответил Уилл. – А там нет штопора?

– Она права, Уилл. Поставь ее на место, – согласилась с сестрой Корделия. – Почему бы вам с Бреном не продолжить исследовать коридор, пока мы с Элеонорой осмотримся здесь?

– Исследовать на предмет чего?

– Воды! – не сдержавшись, крикнула Элеонора. – Вино не годится!

– Ладно, – сказал Уилл.

Прежде чем выйти в коридор, Брендан предупредил сестер, чтобы они были начеку.

– Будьте осторожны, не закройте сами себя здесь. Похоже, эта комната запирается изнутри.

Он указал на металлический засов, проходящий через всю ширину двери.

– Спасибо, Брен, – поблагодарила брата Корделия и, включив фонарь, стала осматривать погреб вместе с Элеонорой.

Фонарь осветил великолепное убранство погреба в античном стиле. Старинное зеркало с трещинами, припорошенными пылью, стояло среди открывшейся взгляду роскоши.

– Наверняка жена Денвера Кристоффа проводила здесь очень много времени, – сказала Элеонора, оглядев пространства погреба. – Это похоже на комнату для девочек.

– Я думаю, Денвер был просто тщеславным, как и большинство писателей, – объяснила Корделия. – Наверное, он сидел тут и обрезал бороду или напомаживал усы, прежде чем отправиться в город с нашим прапрапрадедом и устроить землетрясение.

Чтобы подкрепить свои высказывания доказательством, она открыла один из ящиков туалетного столика и достала ржавую бритву.

– Видишь? Очевидно для такого человека.

– То есть… он тоже наносил макияж? – спросила Элеонора, поднимая бархатный мешочек с пудрой.

– А вот это действительно странно. Не думаю, что во времена Кристоффа мужчины продолжали пудрить лица.

Элеонора выдвинула еще один ящик, в котором оказались банка с кремом, картонная книжечка со спичками и старое пожелтевшее от времени фото, которое она передала старшей сестре. Корделия изучила фото и взглянула на оборотную сторону, где была надпись: «Хранители Знания, 1912. Богемский клуб».

На фото были изображены люди, стоящие в богато украшенном зале на широкой винтовой лестнице с высеченными из камня горгульями вместо перил. Все были облачены в черные мантии с напудренными париками в фут высотой на голове.

– Это клуб, о котором писал в дневнике Рузерфорд Уолкер! – воскликнула Корделия.

– А это Хранители Знания, о них он тоже упоминал, – добавила Элеонора.

– Какое нелепое представление о моде. Я просто хочу сказать, что парики были ретро даже в тысяча девятьсот двенадцатом году! – Корделия стала рассматривать лица на фотографии, на которой было около сорока мужчин. – Вот! Денвер Кристофф.

Она указала на мужчину с суровым выражением лица и идеально уложенной бородой, точно такое же выражение у него было на фотографиях, что висели на стене второго этажа. Взгляд Денвера пронизывал Корделию, словно был устремлен куда-то в пространство тех ужасов, которые им довелось только что увидеть.

– Видишь нашего прадеда где-нибудь? – спросила Элеонора.

– Не уверена. Попробуй найти кого-нибудь, похожего на нашего отца, – предложила Корделия, но как они ни вглядывались в лица, никто не подходил, а через некоторое время все лица слились в одно и у них замельтешило перед глазами.

– Бесполезно! Ненавижу это! – воскликнула Элеонора, схватив фотографию, чтобы разорвать, но была остановлена Корделией.

– Нелл, не надо. Это еще одна часть головоломки. Мы не можем позволить эмоциям управлять нами. Подумай. Денвер Кристофф и Рузерфорд Уолкер были друзьями в тысяча девятьсот шестом году, но ко времени, когда был сделан этот снимок, Уолкера не видно рядом с ним. Что могло произойти между ними?

Пока Корделия с Элеонорой размышляли над поставленным вопросом, Брендан и Уилл набрели на еще одну дверь, сделанную на этот раз не из металла, а из дерева, которое сгнило. Уилл снял один факел со стены и зажег его, огонь заиграл причудливыми образами на стене.

– На этот раз ты идешь первым, – предложил Уилл.

– Только если дашь мне свой револьвер, – ответил Брендан.

– Хорошая попытка. Я прикрою тебя.

Брендан в волнении подошел к двери и повернул ручку, дверь не поддалась.

– Ох, – вздохнул Брендан. – Думаю, она открывается в другую сторону.

Он открыл дверь и с диким воплем рухнул на пол, а сверху на него упал скелет. Уилл едва не выстрелил от неожиданности, но быстро осознал, что никакой угрозы эта груда клацающих костей, покрывших Брендана, не представляет. Брендан в ужасе выполз из-под скелета.

– Что это… что…

За дверью оказался шкаф, единственной вещью внутри которого был скелет с костями, скрепленными винтами и клеем. Теперь он, распластавшись, лежал на полу, как будто именно здесь скелет поскользнулся и упал. Неожиданный обитатель шкафа улыбался Брендану своей жуткой вечной улыбкой. Над левой глазницей скелета была отметина.

– Успокойся, – сказал Уилл, подняв скелет за череп, отчего кости тихо закачались. – Похоже, это старый образец для медицинских целей. Ты когда-нибудь слышал о скелетах в шкафу?

– Не смешно, – ответил Брендан. – Раньше это был живой человек.

Пожав плечами, Уилл пихнул скелет обратно в шкаф, когда к ним подбежали встревоженные криком брата Корделия и Элеонора.

– Скажи им, что мы увидели паука или что-то в этом роде, – прошептал Брендан. – Если Элеонора увидит скелет, ей понадобится двадцать лет психотерапии, не меньше.

– Что случилось? – спросила Корделия.

– Не беспокойтесь. Брендан открыл этот шкаф, а внутри оказался паук.

– Большой? – стала уточнять Элеонора.

– Громадный, – уверял Брендан. – Возможно, тарантул.

– Тарантул? – воскликнула Элеонора. – Я никогда не видела настоящего живого тарантула.

Она юркнула к двери так, что ни Брендан, ни Уилл не успели ее остановить.

И все повторилось снова, скелет выпал прямо на Элеонору, покрыв ее, будто кладбищенское костяное одеяло. Элеонора взвизгнула и попыталась сбросить с себя этот кошмар, но беспорядочные фаланги, кости и зубы накрепко вцепились ей в волосы и одежду. Она встряхнула скелет, надеясь таким образом освободиться от его хватки, но чем больше она двигалась и вертелась, тем сильнее запутывалась. На мгновение показалось, что это какой-то жутковатый номер из цирка «Дю Солей», когда наконец Элеонора, крича и размахивая руками, побежала по коридору, тщетно стараясь избавиться от скелета…