Текст книги "Дом секретов"

64

На секунду Корделия, Элеонора и Уилл задумались над механизмом волшебства книги, за которой так настойчиво охотилась Ведьма Ветра. Книга, способная исполнять любое желание, написанное на листке и помещенное между ее страниц, – самая могущественная книга в целом мире. Такая сила может сделать из простого человека бога.

– Забудьте, – сказал Уилл. – Мы не будем разбираться в принципе работы книги, никто из нас не будет приближаться к трубе дома. Когда завтра мы достигнем суши, мы демонтируем весь дом и сожжем все, в том числе книгу. А сейчас… пойду найду немного нюхательной соли, чтобы привести Брендана в чувство.

Уилл направился к двери, но на полпути остановился и, обернувшись, сказал:

– И Корделия…

Она взглянула на пилота, глаза которого были наполнены теплотой и добротой.

– Я не должен был запирать тебя. Прости меня.

– Я принимаю твои извинения, – ответила Корделия, – и обещаю, что больше не буду вести себя так странно.

Вскоре Брендана привели в сознание при помощи ошеломительно отвратительной нюхательной соли, которую нашли на «Морэе» и которая, по заверениям Транкебара, была способна оживить даже мертвеца. Этот оборот речи заставил Корделию с сестрой и Уилла улыбнуться, поскольку опыт воскрешения из мертвых у них уже был приличным. Когда Брендан очнулся, он сразу попытался сесть, но все закричали на него, призывая не торопиться и опасаясь, что он мог сломать шею от полученного удара. Однако несмотря на крики окружающих, Брендан лихо вскочил на ноги.

– Я в порядке, ребята, – уверил он. – Да, я довольно сильно шибанулся о потолок, но меня ударяли и гораздо сильнее во время матчей по лакроссу.

И чтобы доказать свою состоятельность, он выполнил несколько впечатляющих танцевальных движений, в том числе вполне сносную и умелую лунную походку, которую показывали в специальных телевизионных передачах, посвященных памяти Майкла Джексона.

Час спустя все они благополучно лежали в своих постелях или, точнее, в том, что называли постелью на корабле. Уилл расположился было в каюте, приготовленной для него Транкебаром, но когда заползшая на него крыса стала топтаться на его лице и щекотать ноздри, он немедленно перешел в другую. Он улегся на койке рядом с Корделией, спящим Бренданом и Элеонорой. Пока он засыпал и его медленно увлекал в себя сон, Уилл слышал свое собственное ровное дыхание.

На следующее утро Корделия обнаружила, что проснулась самой последней. Она была ранней пташкой, и встать поздно для нее было нонсенсом, но борьба с ведьмой, заставившая ее изрядно поволноваться, и общее утомление, сопровождающееся тяжелым чувством измотанности за прошедшие несколько дней, сделали свое дело, и Корделия крепко спала почти до полудня. Очнувшись ото сна, она потерла глаза и, решив избежать процедуры чистки зубов, вышла на палубу. Морской ветер придал ей гораздо большую бодрость, чем это мог сделать обычный кофе, чашку которого она выпивала каждое утро перед тем, как отправиться на занятия в школу. Уилл с Бренданом и Элеонорой стояли у борта «Морэя».

– Чем занимаетесь? – спросила Корделия.

– Высматриваем Тинц, – сказал Брендан. – Мы должны скоро увидеть его где-то в той стороне, где земля…

– Земля? – удивилась Корделия.

Она посмотрела туда, куда указывал брат, и, к своему немалому удивлению, увидела на горизонте серую полоску суши.

– О боже! Земля!

– Неужели это правда? – произнесла Элеонора. – Я уже стала забывать, каково это!

– Транкебар заметил ее на рассвете, – сказал Уилл, кивая в сторону первого помощника, стоящего среди пиратов, забравшихся на самый верх грот-мачты. – И он наверняка также заметит первым Тинц. Но кто-нибудь из нас может оказаться вторым.

– Ае, ае, капитан! – проскандировала Корделия. – Но что же мы будем делать, когда доберемся до Тинца?

– У меня будет встреча с торговцами, – сказал Уилл. – Но прежде чем мы приплывем… есть кое-что, что мы должны с тобой обсудить.

– И что же? – спросил Брендан.

– У меня есть идея, как вы могли бы увидеться с родителями, – сказал Уилл, отходя от борта корабля.

Дети переглянулись между собой, у всех во взгляде возник проблеск надежды, затмеваемый волнением.

– Когда? – спросила Корделия.

– Скоро, – ответил Уилл. – Возможно, прямо сейчас.

– Ну же, продолжай, скажи нам, как это возможно… как? – в нетерпении спросил Брендан.

– Сначала вы должны задать себе один вопрос, – сказал Уилл.

– Какой вопрос? – спросила Элеонора.

– Готовы ли вы к последствиям?

– Что ты имеешь в виду? – недоумевала Элеонора. – Например, что если они мертвы? Я никогда не смогу быть готовой к такому!

Голос маленькой Элеоноры задрожал.

– Я тоже, – призналась Корделия.

Мысль о том, что, возможно, родители погибли, вгоняла ее, в отличие от младшей сестры, в состояние оцепенения.

– Но если мы можем узнать… то следует это сделать.

– Согласен с тобой, – не без деловитости произнес Брендан, хотя, как и сестры, чувствовал тяжесть.

– Думаю, и я тоже, – собрав все свое мужество, объявила Элеонора.

– Очень хорошо, – сказал Уилл. – Ждите здесь.

Уилл отправился к трюму, оставив детей высматривать очертания Тинца вдалеке. Они представили себе, что это может быть похоже на блики, которые можно видеть на стеклах, – блики от множества корабельных мачт, иглами уходящих в небо с развевающимися на немилосердном ветру флагами. Уилл вернулся на палубу вместе со свитком с заклинанием в дрожащих руках. Он медленно развернул его. Дети окружили Уилла, пытаясь рассмотреть магическое предложение на латыни.

– Постой-ка, – остановила его Корделия. – Это я могу перевести… если переводить с латыни, то здесь говорится: «Яви мне тех, кто привел меня в этот мир».

– Очень впечатляет, – сказал Уилл, он замолчал и оглядел детей. – Стоит ли нам попытаться использовать его?

65

Уилл проинструктировал детей, как им следует произносить заклинание на латыни, чтобы они смогли сделать это одновременно.

– Ostende mihi isti qui, introduxisti me terrarium, – произнесли совершенно идеально в один голос дети.

Перед ними возникла маленькая светящаяся сфера, Уилл закрыл ее своим туловищем от взора пиратов. Сфера увеличилась до размеров баскетбольного мяча. Дети посмотрели внутрь нее, и то, что они увидели, заставило их всех испытать шок.

Внутри шара перед ними предстало видение Дома Кристоффа, но не того, что был на буксире корабля, а того, полуразрушенного Ведьмой Ветра, что остался в их реальном мире в Сан-Франциско. Элеонора ахнула от такого зрелища.

Они смотрели на дом с воздуха, с приличной высоты, и здание выглядело так, словно дом по адресу Си Клифф Авеню 128 выпотрошило мощным торнадо. Деревянные балки первого этажа торчали как частокол, сбитый на разных уровнях, второй этаж был снесен полностью, а остатки и куски когда-то впечатляющей дорогостоящей мебели усыпали не только полы, но и прилегающую к дому часть газона.

– Не понимаю, – сказал Брендан. – Что это? Дом Кристоффа? Но ведь он здесь на буксире и почти совсем ушел под воду!

– Наверное, это второй дом, – предположила Корделия. – Очевидно, существуют две версии: один дом был перенесен сюда ведьмой, а другой остался в Сан-Франциско… в реальном мире.

– То есть это реальность? – спросил Уилл, показывая на картинку внутри сферы.

– Для нас – да, – сказал Брендан.

– Секунду… стоп, – произнесла Корделия, внезапно осознав, что видит кое-что, помимо руин дома.

– Terrarum me introduxisti, qui isti mihi ostende! – поспешил произнести заклинание в обратном порядке Уилл.

Но светящаяся сфера не растворилась, заклинание словно бы продолжало разворачиваться в своем действии.

– Что происходит? – удивилась Корделия. – Почему ничего не прекратилось.

– Видимо, пока заклинание не воплотилось полностью, его нельзя остановить! – ответил Уилл.

Внутри сферы видение разрушенного Дома Кристоффа приблизилось, и теперь можно было рассмотреть его во всех подробностях. Уилл и дети заметили желтую ленту, которой полицейские огородили место вокруг дома. В комнатах были аккуратно расставлены маркировки у предметов, обозначенных как улики. И там, посреди всего этого хаоса и расщепленной на мелкие кусочки деревянной мебели отчетливо виднелись на полу…

Две фигуры, очерченные белым мелом.

– Нет! – закричала Элеонора. – Нет! Пусть это прекратится!

Стало ясно, что вероломное нападение Ведьмы Ветра унесло жизни их родителей.

– Нет! – Элеонора расплакалась и обняла брата.

Брендан приложил всю свою волю, чтобы сдержаться и не присоединиться к плачу Нелл, он пытался казаться сильным и успокаивал сестру:

– Нелл, все в порядке…

Но когда он ощутил, что Элеонора буквально сотрясается от рыданий, то не смог долее сдерживаться и тоже заплакал.

– Ничего не в порядке! – кричала Элеонора. – И никогда не будет снова!

Корделия обняла ревущих брата с сестрой, продолжая всматриваться в сферу, сотворенную посредством заклинания, и разглядывать те мелкие вещицы, сопровождающие смерть, которые составляли интерьер реального мира: желтая лента, меловые фигуры в застывших позах и обломки.

– Попытайся снова, Уилл! – крикнула Корделия. – Нам больше не нужно этого видеть!

Уилл вновь прочел заклинание в обратном порядке, и на сей раз сфера исчезла. Дети в изнеможении опустились на палубу и посмотрели на море, где вздымались и оседали волны.

– Уилл, – тихо произнесла Корделия, – кажется, тебе лучше оставить нас одних.

Пилот кивнул, но, несмотря на просьбу Корделии, решил кое-что сказать перед тем, как уйти:

– Я просто… – он решил заговорить еще тише. – Я хотел применить это заклинание и к себе тоже. Чтобы увидеть своих отца и мать. Я не знаю, живы они или умерли. Я не знаю ничего.

Корделия хотела было ответить «нет» на все, что сказал Уилл, но затем, когда она осознала все его слова, она просто вытерла щеку, потому что сама безмолвно плакала. Она предпочла бы увидеть какую угодно картину взамен той, которую сейчас засвидетельствовал перед ними магический шар.

– Попробуй, Уилл. Посмотри на своих родителей.

Уилл произнес слова заклинания, но в нужном для сотворения шара порядке, и сфера снова возникла перед ним. Но внутри ничего не было, кроме пустоты. Только свет.

– Не понимаю, – сказал Уилл. – Это значит, что мои родители умерли?

– Я так не думаю, – торжественно ответила Корделия. – Я думаю, это значит, что у тебя нет родителей.

– Прости, что?

– Кристофф никогда не описывал твоих родителей. Их не существует.

Уилл вдруг рассердился, совершенно не думая о том, сколько скорби и боли чувствуют убитые горем дети, сидящие перед ним.

– Это чушь! Я прекрасно их помню! Я могу их представить!

– Ты уверен? – сказал Брендан.

– Ну, у папы… он был лысым, так? Нет, у него были седые волосы… или рыжеватые? А у мамы были… были голубые глаза… нет, подождите…

Уилл пытался выглядеть уверенным, но внутренне все его представления рушились с треском. Это было правдой. То место, где в его голове хранилась картинка родителей, которую он видел в себе раньше, и даже сама мысль о них, потому что у всех есть родители, сейчас были размыты и неясны.

– В любом случае кому они вообще нужны? – крикнул Уилл.

Но как только он выкрикнул все свое негодование одной фразой, он понял: они нужны детям. Нужны как никому другому во всем мире. И они никогда больше их не увидят.

Пилот присел на палубу рядом с ними. Они просидели так довольно долго. Так долго, что Транкебар уже успел объявить о появившемся на горизонте кусочке порта Тинц, который возвещал о себе высоким золоченным куполом самого крупного городского храма. Все молча наблюдали за тем, как город растет по мере приближения корабля к берегу. Город увеличивался так медленно, что казалось, он превращался по волшебству из крошечного пятнышка в грандиозный порт на глазах у всего экипажа. Дети и Уилл продолжали сидеть в молчании, глядя на деревянные дома, из труб которых валил дым, таверны, узкие улицы, где можно было разглядеть перемещающихся по ним лошадей, рынки и доки.

Как только они причалили к берегу, пираты свернули паруса и сразу принялись обсуждать, в какие таверны они нагрянут в первую очередь. Дети с Уиллом наблюдали за тем, как был брошен якорь и экипаж капитана Сэнгрэя, рассевшийся по маленьким лодкам, с гиканьем и криками в порыве энтузиазма стал грести к берегу. Наконец Корделия сказала:

– Мы должны двигаться. Тот факт, что наши родители погибли, не означает, что они желали бы, чтобы и мы остановились. Они бы хотели, чтобы мы продолжали жить, чтобы добились успеха, чтобы…

– Отомстили Ведьме Ветра, – хладнокровно и спокойно добавил Брендан.

Сестрам еще никогда не доводилось видеть его настолько полным решимости.

66

Элеонора с трудом верила в то, что вновь ходит по земле, и проверяла, действительно ли вернулось чувство опоры. Даже когда она перебралась вместе со всеми с «Морэя» в небольшую лодку, на которой они переправились под наблюдением Транкебара, и оказалась в доках и на самой полоске пляжа, ей все еще казалось, что под ногами происходит движение волн, подталкивающих и плавно оседающих. Как будто открывшаяся у нее морская болезнь перешла в другую форму, совершенно неожиданную и непонятную. Чтобы хоть немного успокоить это внутреннее чувство постоянного движения, она легла наземь.

– Что ты делаешь? – спросил Брендан.

– Песчаного ангела, – ответила Элеонора. – Помнишь, папа показывал нам, как его делать, каждый раз, когда мы отдыхали на пляже во время его отпуска.

Брендан улыбнулся… мгновение спустя он уже лежал на песке рядом с сестрой и, перепачкавшись влажным прибрежным песком, делал своего песчаного ангела. Каждый раз, когда он смеялся, он думал о том, как сражается с Ведьмой Ветра. Может, она убила родителей, а может, и нет. Пока нет.

Тем временем Транкебар бродил где-то вокруг. Он присматривал за Уиллом, а когда капитан со своими тремя помощниками явно пережив какое-то потрясение на «Морэе», оказался на берегу, стал держаться ближе.

– Партнеры по торговле прибудут в течение двух часов, капитан, – сообщил он. – Они захотят встретиться с вами… если вы в состоянии.

– В состоянии, – решительно ответил Уилл.

– А что насчет вас, помощник Корделия? Вы хотите отправиться в город?

Транкебар махнул в сторону раскатисто шумящего города-порта Тинц, из труб которого валил густой черный дым.

– Я пойду вместе с Уиллом, – сказала Корделия, подойдя к юному капитану.

Ей совсем не хотелось оставаться одной, она чувствовала острую потребность в том, чтобы быть рядом с тем, кто понимал, через что ей пришлось пройти.

Вскоре дети с Уиллом оказались на живописном пляже, где все было спокойно и размеренно, стояла прекрасная погода, но сквозь эту видимую безмятежность беспрепятственно проступали безрадостные мысли детей. Брендан сразу проявил беспокойство.

– Я не могу сидеть здесь целый день и думать о том, что мы только что выяснили, – заявил он. – Я иду изучать город.

– Я тоже! – присоединилась Элеонора.

– Нам не следует разделяться, – заметила Корделия. – Этот город может быть опасным.

– Да ладно тебе, Делия… когда хоть что-нибудь могло нас остановить? – сказала Элеонора. Внезапно она замолчала и в следующее мгновение в волнении закричала: – Лошадка!

Дети обернулись. На небольшом отдалении от пляжа кто-то ехал верхом на лошади, это был прекрасно-золотистый паломино с отчетливыми гладкими мышцами, переливающимися при движении.

Элеонора ринулась бегом в их сторону.

– Эй! Подождите! Сэр! Постойте же! Могу я посмотреть на вашу лошадь?

– Я за ней присмотрю! – крикнул пустившийся вслед за стремительно убегающей сестрой Брендан.

Уилл взял Корделию за руку.

– Пусть идут. Мы старше и должны остаться здесь, чтобы разобраться с этой торговой сделкой, а затем мы сможем продолжить путь. Если вы хотите отомстить.

«Хотим. И я не смогу успокоиться, пока не отомщу», – подумала Корделия.

Брендан догнал Элеонору уже в городе рядом с пекарней, она стояла и разглядывала лошадь. Верхом на удивительной красоты лошади сидел высокий мужчина, который с беспокойством смотрел на проявляющую такой необыкновенный интерес к животному девочку.

– Мисс, с вами все в порядке?

– О да, – сказала Элеонора. – Ваша лошадка… она прекрасна! Я всегда хотела именно такую. Как думаете, я смогу на ней прокатиться?

– Малютка, ты когда-нибудь ездила верхом на лошади?

– Один раз, – призналась Элеонора. – На карнавале. Нет, стойте… кажется, это был пони. Но это неважно – я не боюсь. И не буду бояться, если поеду вместе с вами.

Мужчина улыбнулся.

– Как же я смогу сказать нет? Ты знаешь, как забираться?

– Притормози-ка, чувак… – запыхаясь, сказал Брендан, но человек уже наклонился вниз, предлагая Элеоноре сильную руку.

Спустя мгновение она сидела на лошади за спиной добродушного мужчины.

– Нелл, ты уверена, что это хорошая идея? Ты не знаешь…

– Я – Джеки, – прервал его всадник, произнося свое имя с гордостью. – А это – Величество, я ее вырастил и дрессировал.

– А я – Брендан, и если ты только попробуешь причинить вред моей сестре, я тебя найду, – сказал в ответ Брендан, прищуриваясь.

Внезапно выражение лица Джеки изменилось.

– Стой… ты… ты с «Морэя»?

– Совершенно верно, – сказала Элеонора. – У нас было приключение с жуткими передрягами.

– Пожалуйста, – с мольбой в голосе сказал всадник, кланяясь Брендану, – не причиняй мне зла, могущественный брат. Я позабочусь о твоей сестре самым лучшим образом, преподам ей урок верховой езды и верну ее тебе и твоему лидеру шаману Транкебару.

– Шаману Транкебару? – рассмеявшись, повторил за испуганным человеком Брендан. – Никакой он не шаман. Он первый помощник…

– Нашему городу уже на протяжении многих лет известен шаман Транкебар, господин Брендан. Мы знаем и любим его. А теперь, если вы извините меня…

И Джеки отправился прочь с подпрыгивающей на ходу у него за спиной Элеонорой, которая вскрикивала от радости. Вскоре они скрылись в извилистых улицах, пронизывающих городок.

«Как странно, – подумал Брендан, – но здорово, когда тебя называют господином».

Брендан решил погулять по городу, желая посмотреть, что предлагают его переулки и улицы, и стараясь отогнать прочь мысли о погибших родителях. Он был начеку и сторонился пиратов с «Морэя», буквально оккупировавших те улицы, где были таверны, они смеялись и выпивали, и тут же, в канаве, их рвало от чудовищных порций рома.

Брендан наткнулся на лавку, где продавали сладости. Окошки лавки были на удивление разного размера и представляли весь сладкий товар в самом невообразимом виде. Заметив карамельные яблоки, Брендан поспешил зайти внутрь. В лавке он подошел к старому лавочнику и спросил:

– Простите, сэр, как вы думаете, мы могли бы сторговаться с вами – может быть, один золотой дублон за одно яблоко с витрины?

– Ты что, с «Морэя»? – спросил тут же перепугавшийся старик.

– Ну да…

– И вы друзья с шаманом Транкебаром?

Брендан пожал плечами в ответ.

– Я думаю, нас можно назвать знакомыми…

– Любой друг шамана Транкебара имеет право на все яблоки в моем магазине! Бери сколько хочешь, сынок! Это бесплатно!

– Хорошо… конечно, – сказал Брендан, – но одного будет достаточно.

Он выбрал самое крупное и, взяв его, поблагодарил лавочника.

– Спасибо вам, мистер!

Жуя вкусное яблоко и с интересом присматриваясь, Брендан приблизился к одной из следующих лавок. На витрине была выставлена внушительная коллекция оружия всех мастей: гигантский топор, невозможно острые ножи и такие мечи, что персонажи из «Властелина колец» пустили бы слюни, увидев искусную работу кузнеца. Брендан собирался уже войти в лавку, когда заметивший его лавочник захлопнул входную дверь перед самым его носом и юркнул, как белка, под стойку. Время от времени макушка лавочника показывал над поверхностью столешницы.

– Я вас вижу, – сказал Брендан и, бросив в канаву огрызок доеденного яблока, которое оказалось очень сладким, даже приторным, развернулся и ушел прочь.

Внезапно он подумал, что жители этого порта явно находятся под действием какого-то заклинания, либо не понимают, что говорят. Он прекрасно знал по школе, насколько быстро распространяются слухи, стоит только навострить ухо – и можно расслышать их свист в воздухе по коридорам. Именно такое чувство появилось здесь, в этом городе, как если бы Брендан был последним человеком, до сих пор не знающим и не понимающим, в чем дело и что происходит…

Но как только он набрел на базар под открытым небом, то забыл про все на свете.

Потому что увидел ее.

Селин. Увидел ту самую девушку, о которой читал в «Диких воителях». Казалось, с того момента, как он впервые прочел о ней, прошли столетия, но несмотря ни на что, перед ним была она, идеально воплощающая все те черты, которые так заворожили его. Селин была одного с ним роста, с короткими каштановыми волосами и маленьким слегка вздернутым носом, словно во всем его строении отражалось природное любопытство. У нее были умные глаза, искрящиеся прелестно янтарным оттенком, прямо как в романе, и Брендан смотрел прямо, не отводя взгляда, потому что Селин, отбирающая фрукты у прилавка, смотрела на него.

Брендан ни минуты не колебался. У него было странное чувство, что он уже знает ее.

«Да и потом, – подумал он, – разве может случиться что-нибудь более ужасное? Родители умерли, я в ловушке мистического мира… что она может сделать? Не смеяться моим шуткам? Вот уж большое дело!»

– Привет, – сказал Брендан, подойдя к ней.

– Привет, – ответила на его приветствие Селин.

Она продолжала выбирать фрукты, внимательно осматривая каждый плод и кладя обратно на прилавок перед торговцем, который с подозрением следил за ними обоими. Ни один фрукт не попал в ее холщовый мешок.

– Кажется, ни один из них не соответствует твоим стандартам. Какой у тебя критерий? – спросил девушку Брендан, обрадовавшийся возможности использовать одно из словечек старшей сестры.

– Идеальный внешний вид, – сказала Селин, беря в руки апельсин и возвращая его на прежнее место.

Брендан невольно подумал о своем внешнем виде, который уж точно нельзя было назвать идеальным, но он не собирался расстраиваться по этому поводу.

«Если я буду думать, что плохо выгляжу, то кто сможет подумать, что я выгляжу хорошо?»

– Я – Брендан Уолкер, – сказал он так уверенно, как только смог.

– Селин, – представилась в ответ девушка. – И я знаю, кто ты, Брендан.

– Правда?

«Погодите секунду… – подумал он. – Это я должен знать, кто она. И я знаю! Что происходит?»

Селин протянула руку к лимону, который, как казалось, ей приглянулся. Она передала его торговцу, положившему фрукт на весы… но вместе с тем Брендан отметил, что сам торговец подложил на весы к фрукту какую-то записку.

Брендан присмотрелся к торговцу и понял, что тот чересчур крепко сложен и осанист для обычного рыночного торгаша. Этот человек мог быть членом тайного общества, о котором Брендан прочел в том же романе.

Сопротивление – организация свободных людей, которые боролись со злой королевой Дафной, в чьем услужении находился Убиен. Селин тоже была тайным бойцом Сопротивления с тяжелым взглядом. Как только она расплатилась с подставным торговцем своими медяками, то сразу спрятала записку в карман. Брендан догадался, что не стоит так скоро упоминать о Сопротивлении.

– Похоже, много людей в этом городе знают меня, – справился с соблазном Брендан. – С чего бы это? Они никогда меня не видели.

– Твоя слава идет впереди тебя, – объясняла Селин.

– Наверное, это хорошо, ведь так? Если это не дурная слава. Я не чувствую, что сделал столько плохого, чтобы иметь дурную славу. Ну, то есть однажды я соорудил из соломинок мини-трубопровод от крана в кухне до комнаты Корделии и затопил весь дом и сломал ноутбук сестры, но…

«Стой, что ты делаешь?» – пронеслась мысль в голове Брендана.

– Но это было много лет назад, и теперь я стал взрослее.

– Как много лет назад? – поинтересовалась Селин.

– М-м-м-м-м-м-м-м… один год, – признался Брендан.

Они шли вместе, и Селин рассмеялась, показав все свои зубы. Брендан помнил из прочитанного в «Диких воителях» описания девушки, что один из ее верхних зубов рос криво, и так оно и оказалось на самом деле. Он просто обязан был по-настоящему развеселить ее.

Селин подошла к прилавку с рыбой и осьминогами. Перед Бренданом лежали создания с вытянутыми щупальцами, которые крепко прижимались к щупальцам соседа, отчего казалось, что на них надеты юбки. Запах был настолько мерзким, что Брендан задержал дыхание и совсем не обратил внимание на то, как Селин передала полученную только что записку рыботорговцу. Торговец выглядел практически так же, как тот, что продал им недавно лимон, словно он занимался продажей между делом, гораздо более важным, чем выторговывание медных монет.

«Еще один боец Сопротивления, – отметил Брендан. – И она передает сообщения для них, прямо как в книге».

– Так почему здешние люди знают меня? – спросил он.

– Потому что ты с «Морэя», – сказала Селин. – «Морэй» всегда приходит в наши доки для торговли.

Брендан попытался связать все услышанное в единую картину. Корабль был совершенно из другого, чем полагалось знать Селин, романа, из «Сердца и шлема», но очевидно из-за того, что сюжеты смешались, «Морэй» заходил в местный порт. Реальности всех книг перепутались между собой. Может быть, эскадрон Уилла скоро покажется в небе и спасет всех их.

– А кто заключает сделки с кораблем? – спросил Брендан.

– Почему я должна говорить тебе об этом? – бросила в ответ Селин. – Разве ты еще не прочел об этом, как читал обо мне?

– Постой-ка, – сказал Брендан.

«Кто она? Разве ей известно, что она заключена в книгу?»

– У меня не очень ладно с загадками. Пожалуйста. Скажи мне, что происходит. Я прошел через слишком многое, чтобы случайно попасться в еще одну ловушку или оказаться под действием очередного заклинания.

– Но разве тебе неизвестны все заклинания и секреты? Разве ты не чужой здесь?

«Она все знает, – понял Брендан, – Она так же умна, как и в книге».

Все, что он мог произнести вслух, было:

– Может быть.

Селин схватила его за руку:

– Существует пророчество, согласно которому вы способны нас освободить. Когда придет тот, кто не принадлежит этому миру, мы сможем наконец освободиться из-под рабства королевы Дафны и станем свободными. Ты должен помочь нам. Мне и моему отцу.

– Да, хорошо, я помогу, – сказал в ответ Брендан.

Он знал, что отец Селин – генерал, многого ожидающий от своей дочери.

– Но как я могу сделать это?

– Ты должен знать это своим сердцем, – сказала Селин. – Это твоя судьба – помочь нам и быть героем.

– Так вот почему в этом городе все странно на меня реагируют? Поэтому они бесплатно кормили меня и прятались?

– Потому что они боятся, Брендан. Могущественных людей с «Морэя» – Транкебара, капитана Сэнгрэя.

– Сэнгрэй мертв.

– Мертв? – удивленно произнесла Селин. – Кто убил его? Такой человек, как Сэнгрэй, не умирает своей смертью.

– Мой друг Уилл убил его. Он новый капитан «Морэя».

– У вас будут большие неприятности, когда брат Сэнгрэя узнает об этом.

– У Сэнгрэя есть брат?

– Конечно. Он один из тех, кто заключает сделки с «Морэем». Он сегодня здесь вместе со своими людьми, возможно, где-то на пляже…

– Кто он? – спросил Брендан, осознавая ужасающие обстоятельства.

Селин наклонилась и прошептала имя ему на ухо.

Брендан немедленно пустился бежать обратно на пляж, где оставил сестру и Уилла.

Селин осталась стоять на городском базаре, смущенно наблюдая за тем, как Брендан пронесся мимо прилавка с фруктами, а потом мимо оружейной лавки и далее миновал место, где взял наивкуснейшее карамельное яблоко, и углубился в узкие грязные улицы, заполненные ослами, лошадьми и надравшимися в соседних тавернах пиратами, он бежал обратно на пляж тем же путем, каким попал сюда. Все время, пока он бежал, он прерывисто дышал, и когда воздух с силой вырывался через рот, ему казалось, что он выдыхает сотни иголок.

«Я должен добраться туда, пока не стало слишком поздно. Я должен рассказать им. Я должен…»

Когда он добежал до пляжа, то первое, что он увидел, был Дом Кристоффа, практически полностью погруженный в воду, за исключением дымоходной трубы, которая возвышалась над морской поверхностью. В десяти ярдах находились Уилл и Корделия.

Связанные и с кляпом во рту.

А рядом с ними была Элеонора ровно в таком же положении. Коневод Джеки удалялся на Величестве одновременно с виноватым видом и облегчением на лице.

– Эй! – закричал Брендан. – Что ты сделал с моей сес…

Но он замолчал, когда к нему подошли люди.

Один из них был Транкебар, а остальные были одеты в блестящие доспехи и смотрели на него зло и сердито, они были вооружены мечами и топорами. У одного была рыжая борода, а у другого – свежий шрам на лице, след от удара вилкой для барбекю.

– Убиен, – произнес Брендан, и его тут же схватили.