Текст книги "Не говори мне «никогда»"

Малкольм взглянул на часы.

– Я должен быть на приеме в ресторане «Времена года». Если я уйду оттуда в десять, к одиннадцати буду в «Затерянном ручье».

– Жду. – Джей Би повесил трубку.

Было уже четверть двенадцатого, когда Малкольм приехал на ранчо. Он запарковал свой «корвет» рядом с «сэбербианом» Джей Би и подошел к парадной двери. Ночь была безлунной, и прохладный бриз с юга нес с собой запах дождя.

Кендалл, несколько раз глубоко вздохнув, постучал, подождал, пока откроется дверь, и только тогда нацепил на лицо улыбку.

– Привет, Джей Би. Выступаешь сегодня в роли дворецкого? – Какую бы злобу он ни испытывал к старику, Малкольм решил ее не демонстрировать. Только не сегодня.

– Я же сказал, Ленокс рано ложится спать.

Они прошли в освещенный мягким светом кабинет, отражавший непритязательный сельский вкус Джей Би – мебель с клетчатой обивкой, большой дубовый письменный стол и гигантский книжный шкаф, заполненный старыми книгами. В кирпичном камине уютно полыхал огонь, отгонявший ночную сырость.

Джей Би обошел стол, сел в коричневое вращающееся кресло и откинулся назад.

– Как Барбара?

«Он играет со мной, – подумал Малкольм. – И наслаждается каждой секундой представления».

– Отлично. Она спит. – Он откашлялся. – Спасибо, Джей Би, что привез ее домой.

Благодарственная фраза Малкольма осталась незамеченной.

– Ей нужна помощь, Кендалл. Профессиональная помощь.

– Я знаю. – Малкольм вздохнул, явив все свое актерское мастерство. – Не счесть, сколько раз я говорил ей то же самое. Но она не слушает.

– Мне трудно в это поверить. Барбара – внушаемая женщина. И она понимает всю серьезность проблемы. При небольшом содействии с твоей стороны она бы давно уже побывала в реабилитационной клинике.

– Все не так просто, как ты думаешь. Временами Барбара становится очень упрямой. Единожды решив, она редко меняет свое мнение.

Джей Би не отводил взгляда:

– Что случилось в день смерти Элизабет?

От лица Малкольма отхлынула кровь.

– Что?

– Я спросил, что случилось в день смерти Элизабет?

– Откуда, черт возьми, мне знать?

– Потому, что ты там был. И Барбара тоже.

– Да, мы находились в шале в тот день, но мне известно столько же, сколько и остальным гостям.

– Ты лжешь. – Джей Би наклонился вперед, в его глазах горел огонь ярости. – Вы с Элизабет были на балконе – вместе!

Малкольм выдавил из себя притворный смешок.

– Где ты откопал эту сумасшедшую идею?

– Мне сказала Барбара.

– Барбара была невменяема, побойся Бога! Ты что, веришь бреду пьяной женщины?

– Когда этот бред приоткрывает тайну, ты, черт побери, прав, верю!

– Дьявольщина, о чем ты говоришь? Какая тайна?

– Барбара никогда не пила. Это началось позже, собственно говоря, сразу после смерти Элизабет. Я предполагаю, что смерть невестки и события, приведшие к ней, нанесли ей такую травму, что забыть об этом можно, только хорошенько напившись.

Он сделал паузу, оценивая своего давнего врага, прикидывая, чем сломить его трусливое сопротивление. Правдой, решил он. В конце концов, правда всегда была лучшим оружием.

– Барбара убила ее, не так ли? – полувопросительно-полуутвердительно сказал он. – Она столкнула Элизабет с балкона.

Глава 15

Малкольма, как будто ударили под дых. Не в состоянии вымолвить ни слова, он уставился на Джей Би.

– Именно так все и было, не правда ли? – спросил Джей Би. – Потому-то Барбара и пьет. Чувство вины убивает ее.

– Ты с ума сошел! – Малкольм наконец справился с собой. – Тебе, так же как и мне, отлично известно, что Барбара не способна и мухи обидеть, не то, что человека.

– В том-то и беда. – Тон Джей Би был почти сочувственным. – А самое грустное в том, что совершила она это из-за такого мерзавца, как ты!

– Но позволь…

– Не позволю! И попробуй только хоть на секунду снять с себя ответственность за эту гнусную трагедию! Спать с женой собственного брата! Можно ли пасть ниже, Малкольм?!

– Я не спал с женой брата!

– Черта с два ты не спал! Барбара, возможно, была пьяна сегодня днем, но я чувствую настоящую боль, когда вижу ее. Она не переставала страдать с тех пор, как обнаружила, что вы с Элизабет любовники.

– Барбара этого не говорила.

– Она сказала достаточно. Вы с Элизабет находились на балконе в библиотеке наверху. Барбара вошла и застала вас врасплох. Женщина, которая действительно и мухи не обидит, превратилась в убийцу. И все из-за тебя.

Малкольм сжал пальцами ручки кресла.

– Ты сумасшедший…

– Ты покрыл ее преступление, но не ради нее самой, а чтобы избежать скандала, который оборвал бы твою карьеру.

– Все это гнусные инсинуации с твоей стороны, – насмешливо произнес Малкольм. – Игра воспаленного воображения. У тебя нет никаких доказательств.

– У меня достаточно доказательств, чтобы заставить полицию Аспена вернуть дело на доследование.

У Малкольма перехватило дыхание.

– Ты не станешь этого делать ради Барбары. Она ведь твой друг.

– Значит, это правда?

О Боже, что теперь? Отрицать? Это будет и бессмысленно, и рискованно. У Джей Би понижен порог терпимости. Спорить будет не о чем, когда он замолчит и станет звонить в полицию. Молясь о том, чтобы привязанность старика к Барбаре смогла помочь отодвинуть беду, Кендалл сник.

– О Боже!

– Так я прав?

Малкольм кивнул:

– Это был несчастный случай. Поверь мне. Все произошло так быстро, я не успел ничего предпринять, чтобы прекратить ссору. Только что женщины стояли, вцепившись друг в дружку, и вдруг… – он прикрыл глаза, – в следующее мгновение Элизабет уже падала вниз.

– Так почему, черт побери, ты не остановил их?

– Я же говорил, я не сумел. Так неожиданно… Это был несчастный случай. Жуткое, бессмысленное несчастье.

– Тогда почему ты не рассказал все полиции?

– Я не мог. – Он говорил торопливо, то и дело снуя взад и вперед. – Я боялся, что жену посадят в тюрьму.

– Дерьмо! Ты не о ней думал. Ты боялся за себя, за свою карьеру!

– Нет! Клянусь Богом, карьера была последним, о чем я думал тогда! Я беспокоился только о Барбаре!

Сардоническая улыбка растянула губы Джей Би при виде капелек пота, заблестевших на лбу политика.

– Ты лживый сукин сын! – Его голос клокотал от отвращения. – Ты недостоин даже плевка в твою сторону, понятно? Все эти годы ты видел, что с ней творится. Знал, почему она пьет, но не сделал ничего, чтобы помочь ей!

– Она не хотела ничьей помощи. – Лицо Малкольма побелело как бумага. Знаменитое высокомерие улетучилось, и голос, чаровавший в прошлом году миллионы техасцев, стал ломким.

– Это ты не хотел, чтобы она лечилась. Я знаю, потому что я разговаривал с Дейдри пару лет назад. Она рассказала, как ты убеждал Барбару, что вдвоем вы сможете решить проблему сами.

– Послушай… – Малкольм перевел дыхание. – Ну и к чему мы придем? Ты хочешь, чтобы я поместил ее в клинику? Ты этого хочешь?!

– Это только полдела.

– Что еще?

Джей Би откинулся назад и пронзил Малкольма обличающим взглядом.

– Я хочу, чтобы ты позвонил в полицию Аспена и рассказал им, что случилось в тот день.

Малкольм замер на месте.

– Ты это серьезно? Барбару бросят в тюрьму. Затем ей придется пройти через позорище суда. Ты представляешь, что с ней будет?

– А, что с ней делает чувство вины сейчас? Оно убивает ее, Малкольм! Посмотри на нее, парень. Она опустошена.

Холодный пот выступил у того под мышками.

– Ты прав. Я постараюсь устроить ее в лучшую клинику, которую только можно найти за деньги. Не заставляй лишь сдавать ее полиции. – Не дождавшись от Джей Би ответа, он пошел с последней карты. – Послушай, давай договоримся. Я заплачу тебе, если ты пообещаешь не раздувать дело. Я знаю, что «Сентинел» сейчас переживает не самые лучшие времена…

– Благодаря тебе.

– Знаю. – Он мог теперь в этом признаться, чтобы выглядеть искренним. – То, что я сделал, глупо и непростительно. Но я могу все исправить, Джей Би! Один звонок Орбаху и всем остальным. И все будет как раньше – даже лучше! И я дам тебе денег, достаточную сумму, чтобы снова стать на ноги. Просто скажи, сколько.

– У тебя нет денег, Малкольм. Ты давным-давно разбазарил средства своего трастового фонда. А Барбара не получит ни цента, пока не умрет Дейдри. Как же ты можешь еще говорить о какой-то сделке?

– Брат даст мне столько, сколько потребуется. Уверен, что даст. Он не захочет еще одного скандала в семье.

Джей Би улыбнулся. В других обстоятельствах он был бы готов даже на убийство, чтобы превратить этого человека в дрожащий студень. Но не сейчас. Сейчас надо было позаботиться о других – в первую очередь о Барбаре, да и о Теде тоже. Он не допустит, чтобы этот мальчик прожил всю свою жизнь, думая, что его отец – убийца.

– Пусть будет, как было, Джей Би. – Малкольм обошел стол и посмотрел в упор на давнего врага. – Сделай это ради Барбары.

Джей Би молча пододвинул Малкольму маленький клочок бумаги. Затем снял телефонную трубку и протянул ему.

– Это номер аспенского шерифа. Звони, Малкольм. Хоть раз в своей жизни сделай что-нибудь как надо.

Малкольм отчаянно затряс головой.

– Я не могу…

– Не можешь ты, тогда позвоню я.

Малкольм весь взмок от пота. Этот сукин сын достаточно озлоблен, чтобы выполнить обещание. И шериф прислушается к нему. Даже если он не поверит в эту историю, все равно имеется достаточно оснований, чтобы заново открыть дело. И что тогда? Сколько Барбара продержится на полицейском допросе?

Дрожащей рукой он взъерошил волосы. Ему придет конец. Все мечты превратятся в горстку пепла и все из-за глупого, мстительного старика. Он не может этого допустить! И не допустит.

Его взгляд, шаривший вокруг, зацепился за стол. Рядом с открытым конвертом лежал нож, очень напоминавший охотничий, им Джей Би, очевидно, вскрывал свою корреспонденцию.

– Ну, Малкольм?

Времени на раздумья не оставалось. Он сделал вид, что тянется за трубкой, которую все еще держал Джей Би, но внезапно резко схватил нож.

Лицо старого человека исказилось от изумления. Прежде чем Джей Би успел пошевельнуться, Малкольм занес руку, затем изо всей силы вонзил нож тому в грудь.

Трубка выпала из руки Джей Би, рот приоткрылся в отчаянном усилии позвать на помощь. Но из горла вырвался лишь булькающий звук.

Малкольм отступил. Он прерывисто и часто дышал, глядя на кровь, медленно сочащуюся из раны.

«Он не умер», – подумал Малкольм, наблюдая, как Джей Би схватился за рукоятку в инстинктивной попытке вытащить нож из раны. О Боже, сколько это еще будет продолжаться?

И тотчас новая мысль, от которой во рту появился привкус желчи, пронзила его мозг. А что, если он не умер?

Но тут, словно вняв его молитвам, глаза Джей Би закатились, и он обмяк, голова неестественно свесилась набок. Малкольм же все еще таращился на него, не в состоянии шевельнуться.

Убирайся отсюда! Внутренняя команда вернула его к действительности. Он пришел в себя, прислушался. Комнаты Ленокса находились в задней части дома, но он мог услышать, как они ссорились.

Стояла полная тишина. Только потрескивали поленья в камине.

Кендалл с трудом вытащил из кармана носовой платок и подошел к холодеющему телу. Запах крови, все еще текущей из раны, вызвал у него позыв тошноты.

Сжав зубы, он отодрал пальцы Джей Би от рукоятки ножа и тщательно протер ее. То же самое он проделал с поверхностью стола и ручками кресла, на котором сидел перед этим.

С носовым платком в руке он попятился к выходу. В дверях еще раз осмотрел комнату. Не упустил ли чего? Уверившись, что сделал все необходимое, он глубоко вздохнул и выскочил во двор.

Он был уже на полпути к машине, как вдруг вспомнил о бычьей голове с кольцом для звонка у входной двери. Тихо застонав, он бросился обратно, чтобы протереть и ее. Затем, сломя голову, ринулся к «корвету».

Настойчивый звонок телефона вырвал Лауру из глубокого сна.

– Алло?

– О, мисс Лаура, срочно приезжайте. Произошло что-то… что-то ужасное!

Припоминая только два случая, когда голос Ленокса звучал так же трагично, Лаура рывком села на постели.

– В чем дело? У Джей Би сердечный приступ? Голос управляющего, обычно сильный и уверенный, дрожал.

– Нет. Он… Его убили, мисс Лаура.

– Слова ошеломили, и на мгновение ее словно парализовало. Стало трудно дышать. Когда к ней вернулся дар речи, все, что она смогла произнести, было слабое «Нет».

– Здесь полиция…

Она оставалась неподвижной еще целую минуту, не в состоянии переварить услышанное. Только не Джей Би! Этот человеческий гигант, смеявшийся над смертью после двух инфарктов?!

– Мисс Лаура?

Но она уже повесила трубку.

Когда Лаура подъехала, дом был ярко освещен и заполнен полицейскими и врачами. Здесь уже был шериф Амос Уилсон, знавший Джей Би с третьего класса школы, с двумя своими помощниками. Этот крупный мужчина, хотя и не такой огромный, как Джей Би, с рубленым, загорелым лицом, непослушными русыми волосами и выступающим брюшком, свидетельствующим о любви к мексиканской кухне и домашнему мороженому, поспешил ей навстречу, закрывая собой вход в кабинет. На лацкане его униформы ярко сиял шерифский значок.

– Какое несчастье, Лаура, – произнес он осипшим от горя голосом, обнимая ее. – Какое страшное несчастье.

Ее бросило в дрожь.

– Значит, это правда.

На какую-то секунду, когда она неслась в машине на ранчо, у нее мелькнула слабая надежда, что все это какая-то ужасная ошибка, что она найдет Джей Би в доме, услышит его гулкий голос. С чего это, во имя Господа, ты на ногах в такое время ночи, малыш?

– К сожалению.

– Как? Что случилось?

– Я еще не знаю всех деталей. Я приехал всего несколько минут назад.

– Пустите меня к нему.

Он удержал ее.

– Не сейчас. Там коронер и окружной прокурор. Коронер. Окружной прокурор. Слова, что она слышала до того сотни раз, внезапно потеряли смысл. Они не должны были здесь звучать. Не в этом доме!

– Кто это сделал, Амос? Кто?!

В глазах шерифа появилось выражение, которое она не могла объяснить – какая-то смесь грусти и сочувствия.

– Пройдем в другую комнату, – проговорил он, увлекая ее. – Я объясню…

– Лаура!

Душераздирающий крик пригвоздил ее к полу. Она развернулась, и у нее перехватило дыхание от представившейся ей картины.

Поддерживаемая с боков крепкими руками двух помощников шерифа, стояла ее мать. Ее волосы были в полном беспорядке. Слезы и тушь смешались вокруг глаз, придавая ей вид енота. Длинное узкое платье из золотой парчи было все испачкано кровью. Кровь была на руках, лице, даже в волосах.

Что-то холодное и твердое застряло у Лауры в желудке.

– Мама! – выдохнула она. – Что?..

– Они арестовали меня за убийство, Лаура! Они говорят, что это я убила Джей Би!

Глава 16

Лаура переводила ошеломленный взгляд с матери на Амоса. С ее губ непроизвольно сорвался нервный смешок.

– О чем она говорит, Амос? Что за идиотская шутка?

– Это не шутка, Лаура. – Лицо Амоса стало печальным. – Все улики показывают на твою мать.

– Какие улики…

– Я не убивала! – закричала Ширли. Она пыталась вырваться из рук помощников шерифа, но те держали ее крепко. – Я просто приехала поговорить с Джей Би. Он был уже мертв, когда я вошла…

Лаура поспешно вскинула руку, предостерегая:

– Не произноси больше ни слова!

Но перевозбужденная Ширли не слушала.

– Вы что, оглохли все? Это не я!

Лаура повернулась к Амосу:

– Пожалуйста, Амос, прикажи своим помощникам отпустить ее.

– Не могу, Лаура. Я должен ее арестовать.

– Не раньше, чем я переговорю с ней.

– Лаура…

Она заметила, как в глубине кабинета сверкнула вспышка; это полицейский фотограф обходил помещение, фиксируя па пленку место преступления.

– Амос, пожалуйста. Всего десять минут. Это все, о чем я прошу.

Амос вздохнул, взглянул на Ширли, все еще извивавшуюся в руках полицейских, затем снова на Лауру.

– Хорошо. Десять минут, и ни секундой больше. – Он кивнул парням: – Отпустите ее.

Освободившись, Ширли тотчас бросилась к Лауре.

– Доченька, – всхлипнула она, – помоги мне!

– Обязательно. Пойдем. – Обняв Ширли за трясущие плечи, Лаура повела ее в гостиную. Она старалась не думать о своем последнем приезде сюда, когда Джей Би был полон жизни и изображал бармена.

– Сядь, мама.

Ширли повиновалась.

– Что случилось? – спросила Лаура, усаживаясь рядом с ней. – Как ты здесь оказалась?

Ширли закрыла лицо руками.

– О Лаура! Если бы я только тебя послушала!

– О чем ты?

– Я приехала просить Джей Би ссудить мне денег на авансовый платеж за «Золотой попугай».

– Ох, мама!

– Я знаю, знаю, – она вытерла слезы ладонью, еще больше размазав грязь по лицу, – это была сумасшедшая идея – один шанс на миллион, что он согласится. Но я была в отчаянии, ты же знаешь. – Она смахнула еще одну слезинку. – А люди и отчаянной ситуации совершают порой глупые поступки.

– Почему ты приехала в такой поздний час? Ты ведь должна быть на работе?

– Посетителей сегодня было мало. Джо сказал, что на второе отделение я могу не выходить. А я знала, что Джей Би всегда поздно ложится спать. Самое худшее, что может случиться, подумала я, он выставит меня за дверь.

– Он так и поступил?

– Нет! – Она вскинула загоревшиеся негодованием глаза. – Я не смогла поговорить с ним. Он… – она запустила обе руки в растрепанные волосы, словно пытаясь поправить прическу, но лишь усугубила беспорядок. – Он был уже мертв.

– Ладно. – Лаура вытащила из кармана платок и передала Ширли. – Рассказывай мне обо всем с самого начала: в котором часу приехала, как попала в дом.

Ширли глубоко вздохнула:

– Я приехала в двенадцать двадцать. Я точно знаю, потому что на радиостанции, которую я слушала, запустили рекламный ролик и сообщили время. – Она потерла глаза и продолжила: – Я уже подходила к парадной двери, когда заметила свет в окне кабинета. Тогда я обогнула дом. Французские стеклянные двери были закрыты, но я увидела его, сидевшего за столом. Он находился спиной ко мне, голова немного свесилась набок, как если бы он спал. – В горле у нее заклокотало, и она судорожно поднесла ко рту скомканный носовой платок. – Я не могу говорить об этом, – воскликнула она, замотав головой, – это так ужасно!

– Ты должна рассказать мне все, – резко произнесла Лаура. – Причем сделать это быстро, пока твой мозг не начал блокировать важную информацию. Только таким образом я смогу помочь тебе, мама.

Ширли не ответила. С закрытыми глазами и стиснутыми, словно для молитвы, руками, она выглядела настолько трагично, что в другое время Лаура бы невольно улыбнулась. Ширли всегда была и оставалась актрисой. Но сейчас она не играла.

– Мам! Ты слышишь меня?

– Да. – Та убрала руки ото рта. – Французские двери были не заперты, поэтому я вошла внутрь и окликнула его по имени. Он не ответил, и я подошла ближе. Он был недвижим, а в груди торчал нож.

Узнав, что Джей Би зарезали, Лаура на секунду прикрыла глаза.

– Продолжай.

– Я ни о чем не думала. Просто подбежала к нему и попыталась его оживить. Не добившись результата, попробовала вытащить нож. Я кричала и тащила нож одновременно, но чертова штука никак не вытаскивалась.

Лаура сдержала стон. Отпечатки пальцев Ширли остались на орудии убийства.

– Я поняла, что он мертв, – продолжала Ширли надломленным голосом. – Тогда я обняла его. Я плакала и баюкала его, и просила прощения за все плохое, что сделала ему в прошлом. Я говорила, что, если бы могла вернуть время назад, я бы все изменила. – Она помолчала. – И тут вошел Ленокс.

– Тебя там обнаружил Ленокс?

Ширли кивнула.

Лаура представила эту сцену: Джей Би с ножом в груди и Ширли, вся в крови, плачущая и просящая прощения.

– Что он сказал?

– Единственными словами этого дуралея были: «Боже правый, что вы натворили?» После этого он бросился к Джей Би, понял, что тот мертв, и стал вызывать полицию. Я пыталась объяснить ему, что не имею ничего общего с убийством, но он словно окаменел. – Она пожала плечами. – Ты же знаешь, он меня никогда не любил. Он всегда считал, что я Джей Би не пара.

– Что из этого ты рассказала Амосу?

– Все. – Ее тон стал неприязненным. – Он обманул меня, Лаура. Я думала, он приехал как друг, и потому, когда он начал расспрашивать меня, рассказала ему всю правду, вот как тебе. И тут его поведение резко изменилось. Он превратился в шерифа Амоса Уилсона, блюстителя закона. Ему даже хватило наглости припомнить тот двадцатипятилетней давности инцидент в Далласе с Люком Мендесом. Можешь себе представить? Он говорил таким тоном, словно я только и делаю, что режу.

– Амос предупредил тебя, что ты не обязана рассказывать ему что-либо без адвоката?

– Не помню… Кажется, да.

– Почему ты не послушалась его?

Ширли негодующе посмотрела на нее:

– Что с тобой? Ты говоришь так, будто я виновна. Ты что, не услышала ни слова из того, что я сказала? Я не убивала Джей Би. Соответственно, мне нечего скрывать. Кроме того, где мне найти адвоката в час ночи? В этом захудалом городишке, где все относятся ко мне как к тифозному больному.

Лаура сжала ее руку.

– Я знаю такого адвоката.

Прежде чем она успела продолжить, вошел Амос.

– Вы закончили, Лаура?

Лаура встала в тот самый момент, когда санитары вывозили каталку. Все, что она смогла увидеть, – это тело Джей Би, уложенное в пластиковый мешок, но от этого события сегодняшней ночи стали еще мрачнее. Она отвела взгляд.

– Да, мы закончили.

Ширли вцепилась в ее руку мертвой хваткой.

– Ты ведь не допустишь, чтобы меня отвезли в тюрьму одну, правда?

– Мне нужно сделать телефонный звонок, мама. Ты езжай с Амосом, а я скоро туда приеду.

– Что они собираются со мной делать?

– Все как всегда – отпечатки пальцев, фотографии. – Она мягко высвободила руку. – Ты там пробудешь совсем недолго, мам. Обещаю, что все выяснится очень скоро. Только запомни хорошенько: ничего не говорить и не подписывать, пока я не приведу адвоката.

Ширли кивнула.

Когда Амос с помощниками вышли, Лаура перевела дыхание и повернулась к Леноксу, бесшумно появившемуся в комнате. Его лицо белело застывшей маской, глаза блестели от горя и слез. Замечание Ширли о том, что он никогда ее не любил, как и многое другое из того, что она говорила, было преувеличением. Осторожный по натуре, Ленокс относился к певичке поначалу с некоторым недоверием, пока, наконец не убедился, что Джей Би счастлив как никогда. Неприятие пришло позже, когда Ширли объявила о своем отъезде.

Впервые за то время, что знала англичанина, Лаура почувствовала к нему легкую неприязнь. Без сомнения, его заявление в полицию отнюдь не способствовало укреплению позиций Ширли. Но сейчас не время открывать дискуссию. Потом, когда все успокоится, она с ним поговорит.

– Где Тед? – спросила она.

– Уехал в Даллас повидать приятеля. Мне, правда, удалось с ним связаться. Он уже на пути сюда.

– Хорошо. – Она прошла к бару, подняла трубку телефона и набрала номер Стюарта. После четвертого звонка включился автоответчик.

– Стюарт, ты дома? – Она подождала, чтобы дать ему возможность снять трубку. Ответом было молчание. Она глубоко вздохнула. – Стюарт, Джей Би убит, а моя мать арестована за убийство. Ты мне очень нужен, поэтому позвони мне сразу, как только вернешься. Я буду на ранчо. – Затем, испугавшись, что совсем расклеится, повесила трубку.

Когда она обернулась, Ленокс уже исчез. Было слышно, как внизу, в холле, работает группа экспертов, собирая отпечатки пальцев и фиксируя другие вещественные доказательства.

Лаура взглянула на каминные часы. Без четверти два. Где может быть Стюарт в такое время? Он никогда не задерживался на работе после шести. Он предпочитал работать дома, иногда до поздней ночи. Но если он был дома, то почему не подошел к телефону?

Через десять минут она снова набрала его номер. На этот раз, когда включился автоответчик, она издала вздох отчаяния и повесила трубку.

Затем, осознав, что если просидит без действия еще хотя бы минуту, то сойдет с ума, схватила ключи от машины и выскочила наружу.

Дом Стюарта был темным, когда она въехала на место парковки, но его «порше» виднелся на месте, поблескивая в свете уличного фонаря. Девушка позвонила, но ответа не последовало, и она начала безостановочно жать на кнопку звонка, пока, наконец, в окнах спальни наверху не загорелся свет. Несколько секунд спустя дверь резко распахнулась, и появился Стюарт в темно-синем велюровом халате поверх бледно-голубой пижамы. На нагрудном кармашке старинной английской вязью были вышиты его инициалы.

– Лаура, – он взъерошил волосы, – что, собственно, ты?..

Она не дала ему закончить, бросившись внутрь и резко развернувшись.

– Почему ты не отвечал на звонки?

Он закрыл дверь и обернулся.

– Наверное, я не слышал. У меня обострилась аллергия, и я принял аллерест перед сном. Должно быть, под его воздействием я отключился. – Он засунул руки в карманы халата. – А что? Что случилось?

Что-то в интонации его голоса и то, как отстраненно он держался, сразу насторожило ее. Она взглянула на столик в прихожей, где он держал свой автоответчик. Красный индикатор, сигнализирующий о том, что сообщение записано, не мигал.

Рот ее непроизвольно приоткрылся, она посмотрела ему в глаза.

– Ты слышал мой звонок, – произнесла она, настолько пораженная его откровенной ложью, что не смогла подобрать соответствующих слов, чтобы выразить свое потрясение. – Ты прослушал мое сообщение… и что потом? – Она замотала головой, не желая верить своим глазам. – Вернулся обратно в кровать? Так?

Он в замешательстве покраснел.

– Я собирался позвонить тебе утром.

– «Утром»?! Моя мать в тюрьме, Стюарт! Ее обвиняют в преступлении, которого она не совершала. Ты – единственный человек, к которому я могу обратиться. Единственный человек, который может нам помочь, а ты даже не ответил на звонок?

– Лаура…

– Я твоя невеста, в конце концов! Не просто рядовой случай из практики. Как ты мог, выслушав мое сообщение и узнав, что произошло, что я испытываю, вернуться в кровать?!

– Ты перевозбудилась. Давай я налью тебе чаю…

– Я не хочу чаю! Мне нужна твоя помощь! Я хочу, чтобы ты поехал со мной в тюрьму округа и оформил освобождение моей матери под залог.

Его покрытое ровным загаром лицо побледнело.

– Что?

Она прикрыла глаза, затем открыла вновь.

– Я что, говорю на суахили? Я хочу, чтобы ты, Стюарт, представлял мою мать.

Он засмеялся коротким смешком ошеломленного человека, как будто она сказала что-то очень глупое.

– Лаура, я обвиняю преступников, а не защищаю их.

– Моя мать не преступница. Она не совершала убийства.

– Тем не менее, я не могу…

– Ты можешь взять отпуск за свой счет у себя в прокуратуре, чтобы быть защитником в этом деле. Все так делают, и ты знаешь это. Я заплачу, – добавила она, уже нимало не заботясь о том, задевает его гордость или нет. – У меня есть некоторые сбережения.

– Дело не в деньгах.

Он сделал несколько шагов по комнате, затем подошел к Лауре и встал напротив. Его руки оставались в карманах халата, и ее кольнуло, что он не сказал ни слова сочувствия, ни слова утешения, не сделал пи одного нежного жеста, чтобы облегчить ее боль, уверить, что все будет в порядке, что он обо всем позаботится.

Девушка насторожилась.

– Тогда в чем же?

– Я не могу защищать ее…

– Почему нет?

– Звонил Эд… Он снял меня с дела Хэллоуэя.

– Да?

Она увидела, как его кадык заходил вверх и вниз, когда он перевел дыхание.

– Меня назначили обвинителем по делу твоей матери.