Текст книги "И придет ночь"

Глава 27

– Итак, что же заставило тебя отправиться в полночь на вересковую пустошь, рискуя жизнью? Ведь самый опасный разбойник в Норфолке запросто мог перерезать тебе глотку!

По лицу Коннора стекали капельки пота. Они с Люком полчаса сражались на мечах, не щадя друг друга. Сегодня Люк был не в такой прекрасной форме, как обычно, – рана его еще не до конца зажила.

Они стояли на пороге веранды и вглядывались в темные луга Уолдон-Холла.

– Важные известия, – ответил Коннор, – которые не могли дожидаться твоего возвращения в Лондон.

Люк откинул назад свои длинные темные волосы и снова почувствовал напряжение. Он старался не думать об одиночестве, которое охватило его, когда, вернувшись с Коннором с вересковой пустоши, он обнаружил, что Силвер исчезла вместе с Брэмом.

«Ну что ж, – подумал Люк. – Я ведь сам ее предупредил, что она должна уйти отсюда, как только почувствует себя лучше. Я, можно сказать, приказал ей уйти».

Но как он ни пытался не признавать это, ее отъезд опустошил его душу. Предсказание Силвер сбылось: его уже начинали мучить воспоминания – он видел ее в своей постели, губы ее открываются навстречу ему, он чувствует запах лаванды на ее коже...

Люк знал, что эти образы останутся с ним навсегда. Нахмурившись, он уставился на натертый до блеска пол. Усилием воли Люку удалось заставить себя на время позабыть о Силвер. Он должен выполнить клятву, которую принес в Алжире. Это было для него делом чести.

Он взглянул на друга, который почти два года назад спас ему жизнь.

– Ты быстро работаешь. Еще недели не прошло, как я послал свою записку. Что тебе удалось выяснить?

– Боюсь, ты был прав. В Адмиралтействе есть изменник. Я выведал это у друга, который заседает в военно-морском департаменте. Когда-то я сделал ему пустяковое одолжение, и этот парень был готов ответить на несколько моих вопросов.

– Пустяковое одолжение, – ухмыльнулся Люк. – Насколько я тебя знаю, Маккиннон, ты, очевидно, спас ему жизнь, как когда-то и мне. Но я не хочу лезть в твои личные дела. Что же тебе удалось выведать?

– Как ты и подозревал, кто-то передает информацию алжирскому дею. Но эта тайная сеть гораздо шире, чем ты предполагал. Через дея сведения поступают в другие варварские княжества: в Тунис, Марокко и прочие восточные страны от Гибралтара до залива Сирт. Возможно, за всем этим стоит тот человек, что приказал бросить тебя в плавучую темницу, а затем передал тебя корсарам. Этот человек владеет очень серьезной информацией. Он записывает даты отплытия судов, их маршруты, в какие гавани они заходят. Но самое ужасное, что злодей снабжает пиратов списками пассажиров. Он подробно описывает каждого и сообщает приблизительно о количестве денег и драгоценностей, которые тот с собой везет. Даже отмечает, какой выкуп можно потребовать за потенциальных пленников. Я слышал, недавно создали специальный комитет, чтобы расследовать это дело.

Последние его слова Люк уже не расслышал. Его сердце сковал ледяной холод, а самого его захлестнула бешеная ярость. Он так и знал! Все эти пять лет Люк жил, дышал, спал и не переставал строить догадки. Ни ночью, когда его мучили беспрерывные кошмары, ни днем, когда жизнь его превращалась в нескончаемую пытку.

Он согласился с требованиями дея, лишь когда Джонас заболел лихорадкой и, казалось, умирал. От него осталась только тонкая, как папирусная бумага, кожа да кости.

Только тогда Люк согласился обучить избранных личных телохранителей дея искусству владеть мечом. В знак признания его мастерства Люку была сделана ненавистная татуировка, украшавшая теперь его предплечье.

В ту жаркую ночь Люк поклялся уничтожить всю систему пиратства, включая тех служащих лондонского Адмиралтейства, кто имел доступ к секретным записям и тайно поставлял пиратам сведения.

Теперь все его подозрения подтвердились, осталось выяснить последнее.

– Кто? – Голос Люка от волнения стал хриплым. – Кто за этим стоит?

– Ах, в этом-то и загвоздка. – Коннор Маккиннон взглянул на собеседника из-под полуопущенных век. От него не укрылись напряжение Люка и гнев, горевший в его золотисто-янтарных глазах. – Согласно моим сведениям, в Адмиралтействе давно уже разыскивают изменника, но пока безуспешно. Он очень умен. К тому же многие перебежчики в корсарский флот дослужились до высокого чина. Они становятся капитанами, приобретают собственные суда и даже осмеливаются нападать на родные берега. Любой из этих предателей может поддерживать связь с нашим осведомителем в Лондоне.

– Черт бы их всех побрал! Неужели никак нельзя догадаться, кто этот шпион?

– Пока нет. По крайней мере до сих пор это не удалось. Кроме того, у Адмиралтейства и без этого проблем хватает. Они не успевают бороться с растратами и коррупцией, которая может их всех погубить. Ну и они, понятно, не хотят выметать сор из избы, пока не установят личность шпиона.

– Значит, я ни на шаг не приблизился к разгадке! – Люк что было сил ударил кулаком по стене, обтянутой дамастом, и громко и заковыристо выругался.

– Не совсем. – Широкоплечий Коннор Маккиннон оперся на дверной косяк, глядя на друга. – У меня в кармане список подозреваемых. То есть тех, кто за последние два года заработал невероятно много денег, а из каких источников нельзя.

– Но как же ты сумел выяснить, кто...

– У меня надежные осведомители во всех гаванях, куда заходят мои корабли, друг мой. В Генуе, Венеции, Марселе и даже в Алжире знакомые мне банкиры занимаются личными делами. Думаю, ты найдешь очень интересными некоторые данные, полученные из моих источников: часть этих тайных счетов принадлежит служащим Адмиралтейства.

Люк мрачно улыбнулся.

– Сколько ты заплатил за эту информацию, Маккиннон?

Его друг пожал плечами.

– Черт возьми, Конн, я у тебя в вечном долгу. – Люк развел руками. – Мой дом, мое имение – все это отныне принадлежит тебе. Все, что ты видишь перед собой, твое. Только бы мне найти мерзавца, который продал меня в рабство и продолжает наживаться на продаже ни в чем не повинных бедняг!

Белобрысый великан пожевал губами.

– Да, милое местечко. Меня заинтересовало твое предложение. А Суоллоу-Хилл ты в сделку включить не желаешь?

Люк весь напрягся.

– Давай не будем об этом. Ты, конечно, всегда был моим другом, с тех пор как спас меня и Джонаса от верной гибели, но с Суоллоу-Хилл все покончено. Для меня нет возврата к прежней жизни, Коннор. И не надо мне напоминать о моем прошлом.

Коннора Маккиннона, владельца торгового флота, чьи корабли плавали по всем морям и океанам земного шара, ничуть не смутили эти резкие слова.

– Я весь дрожу, лорд Данвуд. Видишь, как трясусь, – выскакиваю из ботинок.

– Паяц. Никакой я больше не лорд Данвуд.

– Ну, как скажешь, – спокойно отозвался Коннор. – А про деньги я и слышать ничего не желаю. Если хочешь мне отплатить, расскажи-ка лучше о своей тайне. Куда бы я ни пошел, везде говорят о подвигах великого Блэквуда на большой дороге и живописуют его похождения по дамским спальням. А теперь еще поползли слухи о схватке, что произошла в «Привале странника». Неужели ты стал силой похищать любовниц в свой гарем?

Люк выругался.

– Так, говоришь, слухи об этом уже поползли? Черт возьми! А я-то надеялся, что ей удастся выйти сухой из воды.

– Ей? – спросил Коннор и деликатно умолк.

– Ну да, одной моей... соседке. Она владеет лавандовыми угодьями, которые граничат с Уолдон-Холлом. Адский темперамент. Настоящая чертовка.

– Да, по всему видно, как раздражает тебя эта особа, – заметил Маккиннон. – А что это за аромат я чувствую здесь, в комнате? Неужели «Мильфлер»? Готов поклясться, что это он! Хотя этих духов вот уже несколько лет нет в продаже. Такая жалость! Многие женщины были бы чрезвычайно признательны тому, кто добыл бы для них флакончик. – В его глазах загорелись насмешливые искорки.

– Это и есть «Мильфлер». Духи изобрел отец мисс Сен-Клер, но рецепт их изготовления он унес с собой в могилу. Думаю, у Силвер остался последний и единственный флакончик.

– Силвер? Какое необычное имя. Она, конечно, косоглазая? Приставучая и истеричная натура?

– Если бы, – пробормотал Люк. – Ничего подобного. На сей раз твои информаторы дали тебе неверные сведения. Силвер Сен-Клер – это поток солнечного света в летний полдень, храбрая, веселая, дерзкая.

Услышав это описание, Коннор прищурился. Похоже, его приятель наконец-то влюбился. Интересно, как будет развиваться эта любовь? Знает ли эта женщина, что Люк ее любит?

Понимает ли сам Люк, что влюблен? Он решил вмешаться в это дело, независимо от того, хочет этого его друг или нет. Тот, кому посчастливилось выжить в застенках алжирской темницы, заслуживает счастья.

– Ты меня заинтриговал, друг мой. Могу ли я нанести визит этой прелестной леди?

На секунду Люк сжал руки в кулаки, затем пожал плечами:

– Как женщина она меня не интересует. Так, соседка. Если вздумаешь за ней ухаживать, то на здоровье, мне-то что. Но должен предупредить: у нее есть голова на плечах. Едва ли она станет развесив уши слушать твои россказни.

– Ничего, мне даже нравится, когда за женщину приходится бороться.

Люк резко отвернулся. Его лицо вдруг окаменело.

Так, значит, вот откуда ветер дует, подумал Коннор. Да, нужно бы свести эту сладкую парочку поближе. К счастью, у него свободна целая неделя, а потом торговые дела снова позовут его на Восток.

Коннор с удивлением отметил, что ему даже нравится роль сводника.

– А когда я буду иметь удовольствие встретиться с этим образцом совершенства?

– Завтра. Или послезавтра. Это уж как хочешь. Сам я умываю руки и сопровождать тебя не собираюсь. Я должен бросить все силы на поимку изменника. А когда доберусь до него, то задушу эту змею голыми руками.

– Ну и с чего же мы начнем?

Люк метнул на друга недоуменный взгляд: – Мы?

– Ну да. – Коннор не изменил своей развязной позы, но взгляд его был словно из стали.

– Черт бы тебя побрал, Маккиннон. Неужели ты не понимаешь, когда тебе дают от ворот поворот?

– Да, у меня со слухом вечно была проблема. Насмешки и колкости я пропускаю мимо ушей.

– Правда? Должен тебя предупредить, что такое свойство может оказаться весьма опасным. Тот, кого мы собираемся выследить, опытный обманщик.

– А то я об этом не знал.

– В таком случае благодарю, что согласился мне помочь. Нам пригодится твое искусство восточного боя, особенно умение беззвучно бить ногами. Сначала я хочу взглянуть на этот твой список. А потом мы нанесем визит в Кингсдон-Кросс. Мне очень хочется осмотреть там одну старую мельницу.

Над деревьями зажглись первые лучи рассвета. Люк смотрел на восходящее солнце. Лицо его выражало решимость.

– Звучит заманчиво. Когда поедем?

– Сейчас уже слишком поздно. Как взойдет луна. У меня есть план здания. Полагаю, мы сможем отыскать там кое-что интересное.

– Но если тебе так хорошо известно это место, ты должен знать и владельца.

– К сожалению, не знаю. Это очень таинственный человек: никто никогда не видел ни как он входит на мельницу, ни как выходит. Но очень скоро я проведаю, кто он таков. Клянусь.

Коннор слегка улыбнулся:

– Как ты изобретателен!

– Блэквуд старается. – Люк отвесил ему элегантный поклон. – Ему нужно оправдывать свою репутацию.

– Молва о твоих подвигах крепнет час от часу. И неудивительно. Ну что, сразимся еще раз?

Люк усмехнулся. Он старался не вспоминать боль в глазах Силвер, когда он ее оставил. Забыть ее жаркие губы, шелк ее податливых грудей под его пальцами.

С тем же успехом он мог бы попытаться не дышать. Он вздохнул и поднял шпагу:

– Ну что ж, защищайся, хвастун.

Их шпаги встретились в поединке. Бальный зал огласил звон металла.

Через широкие окна Уолдон-Холла было видно, как занимается рассвет. Люк изо всех сил старался не показывать, насколько ему больно. Ему даже казалось, что у него это получается.

Но Коннора Маккиннона было не так-то просто провести.

Сэр Чарлз Миллбэнк разразился яростной бранью и принялся вытирать жилетку. Он опрокинул на себя бокал бренди. Черт возьми, уже почти рассвело! Почему этот тип всегда заставляет себя ждать?

И вдруг его осенило. Чтобы заставить баронета попотеть. Чтобы страх Миллбэнка все возрастал и он готов был пресмыкаться перед незнакомцем.

Сквозь табачный дым, застилавший задние номера «Привала странника», баронет заметил, что к нему приближается высокая фигура. Когда Миллбэнк различил в ухе этого человека золотую серьгу, сердце его бешено забилось. Гость, закутанный в плащ, двигался беззвучно. Он подошел к столику, но сам садиться не стал.

– Какие новости ты мне принес, англичанин? Ты взял мое золото, так что теперь ты обязан выполнить мое поручение.

– Э-э... Я уже близок к завершению дела. Очень близок. Я уже почти узнал, где скрывается Блэквуд.

– Почти?!

Сэр Чарлз покраснел.

– Еще один денек – и я все проведаю. А если так выяснить не удастся, то приманкой станет крошка Сен-Клер. – Он выпрямился. Представив молящую его на коленях о пощаде Силвер, он почувствовал себя увереннее. – Она приведет его ко мне. А я притащу его к вам, как и обещал.

Тонкие губы иностранца растянулись в холодной улыбке.

– Я тебе верю, чужак. Ты это должен сделать хотя бы ради собственной шкуры. Я безжалостен к тем, кто меня предает.

Миллбэнк весь съежился от его ледяного взгляда и закашлялся. Он старался не смотреть на странный перстень, блестевший на руке у этого человека. На нем была изображена фигура какого-то зверя, а за изумруды, что блестели в его глазах, можно было бы купить полцарства. Надеясь сменить гнев этого грозного великана на милость, он перевел разговор на другую тему:

– Но почему именно Блэквуд? Для чего вам нужен этот разбойник?

– Потому что мне так хочется. Это мой каприз. – Черные глаза иностранца стали суровыми. – Когда-то он был в моем подчинении, но сбежал. Он единственный, кому это удалось и кто уцелел после побега. Но он заплатит за предательство. Я подвергну его таким пыткам, что он на коленях будет молить о смерти.

Англичанина пробрала дрожь.

– Все это замечательно. Но мне пора. Нужно еще кое-что успеть устроить до наступления сумерек. Понимаете, о чем я?

Его хозяин вновь зловеще усмехнулся.

– Надеюсь, ты все организуешь хорошо. Но бойся, англичанин. Я опасный враг. Жаль, если тебе на своей шкуре придется испытать мою месть. – Он сделал жест рукой. – Ну а теперь оставь меня и берись за работу.

Миллбэнка уговаривать не пришлось. Бледный как полотно, он вскочил на ноги и чуть ли не опрометью бросился вон из прокуренной комнаты.

Глава 28

Солнце стояло уже высоко, когда Силвер пробудилась от беспокойного сна. Рана ее еще немного побаливала, но в целом она чувствовала себя неплохо. Она оделась, накинула шаль и отправилась на прогулку по цветочным полям.

Скинув туфли, Силвер пошла босиком по теплой вспаханной почве, надеясь, что это снимет ее тревогу, как бывало уже не раз. Но сегодня это не помогло. Она не чувствовала, что вернулась домой. Силвер никак не могла забыть немое отчаяние, написанное на лице Люка, когда он ушел от нее в Уолдон-Холле.

Ни через два часа, ни через десять это ощущение не пропадало. Силвер по-прежнему испытывала беспокойство, как и на рассвете, когда вернулась домой.

Хуже всего то, что ей было нечем заняться. Головорезов благодаря бдительности Тинкера и нескольких людей, нанятых Люком, удалось отпугнуть. Тинкер с Брэмом осмотрели подсохшие лепестки лаванды и подготовили партию саше для гостиницы в Кингз-Линне. Они успели также выполнить огромный заказ на лавандовое мыло и смягчающие масла, поступивший из самого дворца.

Силвер улыбнулась. Они справились со всем без ее помощи, даже успели отполировать каждую баночку до блеска. Оказалось, что Силвер никому не нужна на своей собственной ферме. Мысли ее, не занятые делом, невольно обратились к человеку с золотисто-янтарными глазами. Вернулся ли он в Уолдон-Холл с карманами, полными золота, или какой-нибудь из приспешников судьи всадил ему пулю промеж глаз и он упал замертво?

Силвер даже думать об этом не хотела.

Вместо этого она заставила свои мысли обратиться к Лэвиндер-Клоузу. За последние несколько дней, столь богатые событиями, она не притрагивалась к дневнику отца. Зайдя в оранжерею, Силвер достала записную книжку из тайника под полом. Ей осталось прочитать еще примерно десяток записей. Она сделает это, сидя на холме, – ведь там так любил бывать отец!

Может, эти записи помогут ей раскрыть имя его убийцы.

«Сегодня твой день рождения, Сюзанна. Как же ты похожа на свою мать, когда улыбаешься! Ты легла спать, а я сидел и любовался лавандовыми полями, которые заливал серебристый свет луны.

Двенадцатая ночь пятого месяца.

Это очень важная дата, но почему, я тебе пока открыть не могу. Подумай над этим сама, дочка. Если ты любишь эту ферму, эти поля, то постепенно сама все поймешь. Больше я ничего не осмеливаюсь раскрыть из страха, что этот дневник попадет в дурные руки.

Прочитав эти строки, Сюзанна, вспомни о своем дне рождения и крепко подумай над тем, что я здесь написал.

Я верю, что ты на все найдешь ответ».

Силвер вздохнула, захлопнула дневник и уронила его себе на колени. Потом прислонилась к шершавому стволу дуба и принялась смотреть в ночное небо. Она покачала головой. Может, к концу жизни у ее отца помутился рассудок? Или он просто страдал меланхолией и в каждой тени ему мерещился враг? Она не могла и не хотела в это верить.

В тишине ночи Силвер сидела на любимом холме отца, где он, наверное, не раз сиживал, и любовалась его лавандой под куполом звездного неба. Но эта привычная картина не сулила ей никаких отгадок. Силвер заметила, что три ряда новых саженцев пожухли и покоричневели. Да и на старых грядках кое-где виднелись увядшие кустики. Завтра она попросит Брэма, чтобы он посмотрел, в чем дело. Если у них, не дай Бог, начали гнить корни, значит, надо поскорее выкорчевать заболевшие саженцы. Иначе погибнут все растения, ведь корневая гниль распространяется очень быстро.

Нахмурившись, Силвер сорвала листик с герани, обернула им веточку лаванды и засунула ее в петлицу. Затем она встала и отряхнула юбки.

Похоже, никаких ответов на вопросы ей сегодня не найти. Когда она вернулась в дом, ее уже поджидал Тинкер.

– Вы его видели?

– Кого?

– Разбойника, кого же еще. Он вон под тем дубом на холме час с лишним просидел. Я-то сперва подумал, что снова вернулись эти бандиты, подошел поближе посмотреть – ба, да это же Люк! Он сидел и смотрел на небо.

У Силвер кольнуло в груди.

– Может, ему нравится запах лаванды. Или приятно любоваться ночным небом.

Тинкер лишь фыркнул:

– Глядеть в ночное небо он может и в Уолдон-Холле. Там тоже живописные холмы. Похоже, он такой же упрямец, как некая молодая особа, чье имя я не решаюсь упоминать. – Старик пожал плечами. – И не надо хмурить брови, Силвер Сен-Клер. Я не виноват в том, что вы оба вздыхаете друг по другу. Уж меня-то в этом винить нечего! – С этими словами он повернулся и отправился на склад, что-то бормоча себе под нос.

Брэм нагнал ее пять минут спустя, когда она спускалась с крыльца.

– Ты его видела? – взволнованно спросил он. Силвер вздохнула.

– Нет, я его не видела, хотя меня не перестают об этом спрашивать. Сначала Тинкер, потом ты.

– Интересно, что Люк там делает? Он уже больше часа сидит под этим деревом.

– Наверное, наслаждается видом.

Брэм поправил очки, сползшие у него с переносицы.

– Если хочешь знать мое мнение, то он, похоже, рехнулся. Впрочем, вы оба сумасшедшие! Если в зрелом возрасте все себя так ведут, то я не хочу взрослеть. Может, мне повезет и я никогда не стану большим. – С этими словами мальчик повернулся и направился к себе в комнату. Силвер осталась одна. Ее начало мучить любопытство.

Наконец интерес победил ее колебания. Обернувшись, она посмотрела на огромный дуб, росший на вершине холма. Вскоре она разглядела Люка. Как и сказал Тинкер, он сидел на самой вершине холма, с которого открывался чудесный вид на ферму.

Что он там делает? Какое он имеет право надоедать ей своим присутствием, после того как сам практически прогнал ее из Уолдон-Холла?

Она гордо распрямила плечи. Да она... она пойдет и вышвырнет его со своей земли, вот что она сделает! И навсегда забудет его плащ, шляпу и серебряную фехтовальную рапиру! И никогда даже не вспомнит, что был такой разбойник на свете!

Но когда Силвер поднялась на вершину холма, сердце ее было готово выскочить из груди. Ведь она столько хотела ему сказать, на языке у нее вертелась масса вопросов. А он никогда не давал ей возможности высказаться. В раздумье она разглядывала его силуэт. Люк сидел рядом с кустами жимолости, прислонившись спиной к старому дубу.

Не успела Силвер и рта раскрыть, как он уже поднял руку, сделав ей знак молчать.

– Я уже наперед знаю, что ты мне скажешь, – сказал он низким и чуть хрипловатым голосом. – Хозяйка особняка явилась, чтобы выдворить меня из своих владений. Как я узнал ее в темноте? – Он глубоко вдохнул. – Да потому что легкий аромат лаванды, похожий на дуновение свежего весеннего ветерка, сопровождает ее, куда бы она ни пошла. Прелести этому благоуханию добавляет сладкий запах роз. На плечи ее накинута кашмирская шаль. Как я это узнал? По терпкому запаху пачулей. Так всегда пахнут шали, которые привозят из Индии.

Обняв руками колени, он смотрел в звездное небо и ни разу не повернулся к ней.

– Ну, как тебе мой нюх?

Силвер уперла руки в бока и окинула его испепеляющим взглядом:

– Да ты никак пьян!

– Не очень, Солнышко. Да, я выпил, но совсем чуть-чуть, так что не придавай этому значения. Совсем немного даже забыться не смог. Разве не может мужчина спокойно напиться вдрызг? Сначала твой сварливый слуга меня приходил допытывать, потом этот шалопай, что тебе братом приходится. Интересно, кто будет следующим – Кромвель?

– Очень даже может быть! И тогда два кобеля отлично побеседуют!

Когда Силвер увидела, как напряглись его плечи, она решила сменить гнев на милость.

– Они пришли посмотреть, что с тобой, – уже мягче сказала она. – Им же это не все равно.

– А мне вот все безразлично, – грубо ответил Люк. – Мне плевать на всех. Я причиняю боль тем, кто обо мне заботится.

Глаза Силвер защипали слезы. Она присела рядом с ним на землю. – Где бутылка?

– Какая бутылка?

– Та, из которой ты пил.

Она пошарила возле него в темноте. Нечаянно задела его за плечо. Ее бедро случайно прикоснулось к нему. Люк замер.

– Плохая идея, Солнышко. Очень неудачная.

– Да? Почему?

– Я же не из камня. И к тому же напился как сапожник. Я сегодня неподходящая компания для молодой девушки.

– Ты опять шепелявишь? Ты мне как-то сказал, что всегда немного шепелявишь.

– Я солгал, – мрачно ответил Люк. – Я шепелявлю, только когда пьян. Тебе лучше уйти.

Силвер не обратила на его слова никакого внимания. Нашарив бутылку, она выхватила ее у него из рук. Принюхалась и сама поднесла ее к губам.

– Что ты делаешь?

– А мне интересно, как это напиться вдрызг, – спокойно проговорила она. Бренди приятно обожгло ей горло. – А это, оказывается, здорово.

– Нет, вдрызг ты напьешься только через мой труп!

Она отпила еще глоток.

– А ну отдай бутылку!

Силвер отвернулась, сжимая в ладонях холодное стекло.

– Еще минутку. Тебе все равно эта бутылка больше не нужна – ты и так свою норму по выпивке на месяц вперед выполнил. – Она сделала еще глоток, а потом повалилась на траву, закинув руки за голову.

Люк нахмурился:

– Мне это совсем не нравится. Почему ты не уходишь?

– Ну вот, заладил! Разве не может женщина спокойно напиться вдрызг?

– Да зачем тебе это нужно? Ведь у тебя друзья, семья. Перед тобой вся жизнь!

– А может, мне этого мало. – Силвер поразилась собственной смелости. Наверное, бренди уже подействовало. А может, она была больше не в силах терпеть боль у себя в сердце.

Она сделала еще один большой глоток. Люк вырвал у нее бутылку.

– Хватит, чертовка. Ты к этому не привыкла. У тебя закружится голова.

– А она уже и так кружится. И я нахожу это довольно приятным. – Вздохнув, Силвер повалилась на спину и расстегнула верхнюю пуговицу на лифе. – А я и не замечала, что сегодня так тепло... – Она взглянула на небо и нахмурилась: – А почему звезды танцуют?

– Они не танцуют. – Люк посмотрел наверх. – Я по крайней мере ничего такого не замечаю. – Он бросил взгляд на Силвер и покачал головой: – Ты перебрала бренди, девочка моя. Вот у тебя и пляшет все перед глазами.

Силвер только плечами пожала:

– Они так смешно кружатся. – Она взглянула на Люка и прикоснулась к его щеке. – И ты тоже куда-то плывешь, разбойник, – тихонько сказала она.

Она почувствовала, как он напрягся.

– Эх, не стоило тебе сюда приходить, Солнышко. Тинкер с меня шкуру спустит.

– Тинкер сказал мне, что ты здесь. А Брэм подтвердил. Они сочли меня бессердечной из-за того, что я раньше не поднялась на холм и не спросила, не случилось ли чего с тобой.

– Лучше быть бессердечной, чем остаться с разбитым сердцем! – отрезал Люк. – Я тебе не пара. Я иногда сам себя стыжусь. – Он отвернулся и посмотрел на темные холмы. – Знаешь, сегодня я пошел охотиться за тем человеком, кто отправил меня в Алжир. Я шел за ним по болотам, дошел до старой мельницы близ Кингсдон-Кросса. Казалось, он уже был у меня в руках, но я на секунду опоздал, и он ускользнул. А знаешь, почему я замешкался? – Люк сжал кулаки и, не дожидаясь ее ответа, продолжил: – Я промедлил потому, что почувствовал запах жимолости, и он напомнил мне о тебе, как ты мне и грозила. А так не должно быть, Силвер. Мне нужно быть сильным, твердым и безжалостным. Я не могу нарушить клятву, которую дал себе пять лет назад. – Лицо его было суровым. – Вот почему я ухожу. Не из-за тебя, а из-за себя. Я хочу, чтобы ты это поняла.

– Но... но ты же выпил столько бренди! Как же ты доберешься до дома?

Люк усмехнулся:

– О, я вовсе не пьян, Солнышко. Это была всего лишь уловка – я хотел, чтобы ты ушла. Глупо, конечно. Я должен был знать, что тебя ничто не испугает.

– Как интересно, – заметила Силвер. – Я тоже совсем не пьяна. – Она расстегнула на лифе вторую пуговицу. – Ни капельки.

Люк не мог отвести взгляда от ее руки, от белой кружевной материи, которую шевелил ветерок, от нежной кожи, поблескивавшей в треугольном вырезе ее платья.

– Не надо, Солнышко.

Она расстегнула третью пуговицу.

– Черт побери, Силвер, не надо, – простонал Люк. – Я ведь не каменный.

– Знаю, – отозвалась она. – Насколько я помню, ты весь из пламени и бархата.

Эти ее слова обожгли Люка как огнем. Ему нужно уйти. Он должен быть сильным и забыть ее – для ее же блага.

Но он не мог пошевелиться. Он сидел словно парализованный и смотрел, как она расстегивает четвертую пуговицу.

– Вы что, пытаетесь меня соблазнить, Сюзанна Сен-Клер? – спросил Люк.

– Ну да. – Глаза Силвер блестели при лунном свете. – И что... у меня это получается, разбойник?

«Еще как! – подумал Люк. Его всего обдало волной жара. – Еще как получается».

– Ничего у тебя не выйдет, – проворчал он, надеясь, что его волнения не выдаст легкая хрипотца в голосе. – Блэквуд – слишком закоренелый грешник, чтобы на него подействовала такая ерунда.

Люк заметил, как по телу Силвер пробежала дрожь. Сердце его обливалось кровью. Но не мог же он над ней сжалиться! Позже она его за это еще поблагодарит, когда выйдет замуж за богатого графа и у ее ног будет играть стайка детей с каштановыми волосами.

При одной мысли об этом Люк похолодел.

Он сжал кулаки.

– А я вовсе и не Блэквуда пытаюсь соблазнить, – прошептала Силвер. – Я пытаюсь обольстить тебя, который сейчас сидит здесь и прячет свою боль в глубине души. – Голос ее оборвался. – Мне нужен именно ты, Люк, а не какой-то сказочный злодей. Только ты. Ну почему ты не хочешь этого понять?

Люк слушал, как лавандовые поля и розовые кусты шуршат на ветру. Их шелесту вторил тихий вздох Силвер. Он понял, что пропал. Казалось, сегодня против него сговорились женщина, ветер и очарование ночи. Силвер села.

Белое кружево растрепалось на ветру, открыв его взору молочный изгиб ее груди.

Люк не мог отвести глаз от ее мягкой, шелковистой кожи. Сколько он ни пытался побороть свои чувства, все было безрезультатно. И он решил, что остановить ее можно лишь одним способом.

Не сводя с лица Силвер глаз, он расстегнул рубашку. Может, ему удастся ее напугать. Это была его последняя надежда.

– Тебе будет больно, Силвер. Может, даже очень. В первый раз всегда бывает больно.

– О, этот раз уже не первый, – небрежно произнесла она. – У меня были десятки мужчин. Сотни даже.

Он скривил рот в иронической усмешке.

– Сотни, говоришь?

– Ну да. У меня богатый опыт. Можешь не бояться, что мне будет больно.

– Ах вот, значит, как. – Люк коснулся соблазнительных изгибов в разрезе ее лифа. Выражение его глаз при этом прочитать было невозможно. – Они к тебе тоже так прикасались?

Силвер чуть не задохнулась, когда он дотронулся до ее набухшей и жаждущей ласки груди.

– К-конечно.

– Должно быть, это было одно удовольствие. Он припал к ее груди влажными губами.

– Люк!

– Что? – Он взглянул на нее из-под полуопущенных век. – Думаю, это тоже было приятно?

Силвер нервно сглотнула.

– Да. Вроде бы...

Люк ласкал языком нежные изгибы ее тела, пока она не начала беспокойно поеживаться под ним.

– Эти сотни мужчин тоже делали так, Солнышко?

– Конечно! – выпалила Силвер. – Постоянно!

– Ясно, – произнес Люк. Не спеша он задрал ее пышные юбки.

– Что ты делаешь?

– То, что делает каждый мужчина, когда хочет доставить женщине удовольствие. Ты должна это понимать, раз у тебя такой богатый опыт.

Силвер прикусила губу.

– Ну... я знала, конечно. Просто ты застал меня врасплох. Твои руки... Они такие большие.

– У меня не только руки большие, Солнышко, – загадочно произнес Люк. – Ну, да ты понимаешь, о чем я. Ты ведь так хорошо знакома с «неуемными мужскими страстями».

Он ее совсем не щадил. Он не мог себе этого позволить, иначе весь его план потерпит крах. Люк опустился ниже и начал ласкать ее нежные, жаркие бедра.

Силвер подавила испуганный вскрик.

Не обращая внимания на ее стоны и судорожные движения, он принялся ласкать ее интимные места, которые, казалось, только и ждали его прикосновения.

– Ты лишь взгляни на меня, – хрипло прошептал Люк. – Я себе не принадлежу, Солнышко. Изменник отчизны. Я недостоин носить свое настоящее имя. Посмотри на меня. Что ты чувствуешь, занимаясь любовью с предателем? Может, ты хоть теперь передумаешь?