Текст книги "И придет ночь"

Силвер всматривалась в лицо герцогини. Она испытывала одновременно и раздражение, и благодарность.

– Вы самая удивительная и властная женщина из всех, кого я знаю, ваша светлость.

– Мне часто так говорят, – весело подтвердила герцогиня. Она ни капельки не обиделась. – Я такая из принципа, понимаешь ли.

Силвер покачала головой и тихонько рассмеялась. Карета со скрипом остановилась возле веселого дома под названием Суоллоу-Хилл.

Герцогиня провела их в великолепную, обтянутую желтыми обоями гостиную. Огромные французские окна от пола до потолка были распахнуты настежь, и можно было всласть любоваться обширными зелеными лужайками. Устроив Силвер поудобнее, не терпящая возражений герцогиня вышла из комнаты. Как только за ней затворилась дверь, Силвер откинула одеяло, которым ее заботливо укрыла герцогиня, и уселась на кровати.

– Где блокнот, Брэм?

Мальчик улыбнулся и похлопал по карману.

– А документы, что были в куртке у того человека? Я не знаю, куда они дели мой плащ!

– Они в целости и сохранности, Сил, не волнуйся. Я их вынул, пока все суетились вокруг тебя. Это оказался какой-то скрученный в трубочку документ, но я не могу понять, что он означает. Столбики цифр без всякого смысла и значения.

Силвер нахмурилась:

– Цифры? И все?

– Боюсь, что так. Но может быть...

В этот момент отворилась дверь и в комнату заглянули Индия и Йен. Брэм бросил на Силвер предупреждающий взгляд.

– Мы вас не потревожили? – спросила Индия.

– Ни капельки.

– Ну конечно же, мы некстати.

Индия и Йен одновременно произнесли эту фразу. После этого все четверо расхохотались.

– Мы решили пойти посмотреть, как вы, пока бабушка будит слуг. Понимаете, они думали, что мы появимся только через два дня, и, понятное дело, решили отдохнуть. Ведь отдых им просто необходим. Когда на бабулю находит боевой дух, она превращается в самое настоящее чудовище. Но вы, верно, это уже заметили, – сказала Индия.

– Напротив, я считаю, что ваша бабушка чрезвычайно щедрая и широкая натура.

– Да вы прирожденный дипломат, – одобрительно кивнул Йен. – Жаль, что вас не было с нами в Испании, вы бы там пригодились. Веллингтон был очень нетерпелив, и часто те, кто являлся к нему на переговоры, уходили, в сердцах хлопнув дверью.

– Так вы сражались на Пиренейском полуострове? – Силвер не могла отвести глаз от лица Йена. В нем было что-то знакомое, хотя она не могла сказать, что именно.

Йен Деламер стиснул зубы.

– Два года.

– Надеюсь, вас не ранили?

– Нет, значительных ранений я не получил.

– Не обращайте на Йена внимания, – доверительно сообщила Индия. – Он не любит говорить о себе. Никак не хочет бросить свои шпионские привычки.

Йен улыбнулся. Жесткого выражения в его глазах как не бывало. Но оно не укрылось от глаз Силвер, и она решила, что ему довелось пережить что-то такое, о чем неприятно вспоминать.

Через минуту дверь снова отворилась. На этот раз на пороге стояла герцогиня, а рядом с ней дворецкий, который держал в руках серебряный поднос.

– Поставь его сюда, Джефферс. – Герцогиня указала на красивый столик из розового дерева в стиле чиппендейл, что стоял около постели Силвер.

Вскоре они все собрались вокруг этого столика. Индия разливала в чашки прекрасный янтарный чай мелколиственного сорта сушонг и разрезала на ломтики мягкий торте грецкими орехами – фирменное блюдо кухарки Деламеров. Брэм был на седьмом небе от счастья, когда поднял глаза и увидел, что Индия и Йен ему улыбаются.

Он залился ярким румянцем и уронил свой кусок торта.

– Пожалуйста, не смущайся, – сказала Индия, похлопав его по руке. – Может, это невежливо с нашей стороны так тебя рассматривать, но если бы ты знал, как приятно встретить живого и непосредственного молодого человека.

Брэм робко поправил очки, вновь сползшие с его носа, и взял последний оставшийся ломтик торта.

– Жаль, что я не могу познакомить вас со своими родителями, – сказала Индия Силвер. – К сожалению, они отправились в поездку по Италии. В отце снова проснулась его старая страсть к сбору разных древностей. Вне всякого сомнения, из Венеции они отправятся в Афины, а оттуда – в Каир. На время их отсутствия бабушка милостиво согласилась взять на себя роль моей опекунши и сопровождать меня по всему Лондону, пока они не вернутся. Я ей постоянно твержу, что не буду пользоваться спросом на рынке невест: ни один джентльмен не отважится сделать мне предложение.

– Конечно, особенно когда они узнают, что ты умеешь драться, стрелять и сражаться на шпагах не хуже любого мужчины, – поддержал ее брат.

Герцогиня Крэнфорд только фыркнула.

– Прошу вас впредь не использовать при мне таких выражений, как «рынок невест», юная леди. Молодой барышне это не к лицу.

– Правда? Похоже, мне нужно меньше времени проводить со своими братьями.

В комнате воцарилось зловещее молчание. Герцогиня крепко сжала в руках свою тросточку, Йен стиснул зубы, а Индия побелела как полотно.

Силвер удивило это внезапное напряжение, охватившее все семейство Деламеров. Брэм же поедал свой кусок торта и ничего не заметил.

– Братьями? – спросил он, ни о чем не подозревая. – У вас что, есть еще брат, кроме Йена?

Индия чуть не задохнулась. Чашка английского фарфора выскользнула у нее из рук и разбилась вдребезги.

Все сразу же пришли в движение, словно с Деламеров было снято невидимое заклятие. Йен протянул сестре салфетку, чтобы она вытерла чай, пролившийся ей на юбки. Герцогиня гладила Индию по руке. Брэм покраснел и, нагнувшись, принялся собирать осколки.

– Не надо, Брэндон. – Индия заметила неловкость мальчика. – Не стоит этого делать. – Она легонько притронулась к его плечу.

Брэм взглянул на нее и увидел, что ее прекрасные глаза переполняют слезы.

– Простите меня, пожалуйста. Я вовсе не хотел вас так расстроить.

– Ты ни в чем не виноват. – Индия медленно поднялась на ноги. Вид у нее был очень усталый. – Извините, я пойду к себе в комнату. Я что-то нехорошо себя чувствую.

С гордо поднятой головой Индия повернулась и вышла из комнаты. Герцогиня последовала за ней.

– Я сказал что-то, чего говорить не следовало? – Брэм прикусил губу. – Это я виноват, что она ушла.

Йен пододвинулся поближе к Брэму и обнял его за плечи:

– Вздор. Ты ни в чем не виноват. Сядь, и я все объясню.

Брэм снова присел на тахту рядом с Силвер. Йен некоторое время ходил туда-сюда по комнате, заложив руки за спину. Когда он обернулся, на лице у него застыло суровое выражение.

– Понимаете, у нас и правда есть еще один брат. По крайней мере был. Он на семь лет старше Индии и на пять лет старше меня. Он пользовался всеобщей любовью тех, кому посчастливилось его знать. – Голос Йена задрожал. Казалось, что он больше не в силах продолжать.

– Вы говорите, что у вас... был брат? – переспросила Силвер. – С ним что-то случилось?

Услышав вопрос Силвер, Йен встрепенулся и снова продолжил:

– Боюсь, что так. Он исчез несколько лет назад. Полицейские с Боу-стрит и куча сыщиков, нанятых нашими родителями, прочесали всю Англию вдоль и поперек, даже до Европы добрались, но так его и не нашли. Он пропал бесследно. – Йен вздохнул и положил руки на спинку элегантного шезлонга в духе Людовика XIV. – Наверное, ему встретилась банда разбойников, и... – Глаза Йена на минуту словно заволокло туманом. – Мы очень сильно переживали, но Индия – больше всех. Понимаете, они были очень близки со старшим братом. Между ними словно бы существовала какая-то духовная связь.

Слушая этот рассказ, Силвер чувствовала, как в груди у нее все сильнее сжимается сердце. В ушах у нее стоял какой-то слабый жалобный стон. Она уже с трудом слышала, о чем говорит Йен.

«Он исчез несколько лет назад...» «Его так и не нашли... Так и не нашли...» Эти слова, словно эхо, звучали у нее в голове. – Какой же я болван, – сказал Брэм. Вид у него при этом был самый несчастный. – Не нужно мне было задавать этот дурацкий вопрос. – Все с тем же мрачным видом мальчик засунул руки в карманы. При этом он случайно задел свой блокнот, лежавший рядом с ним на тахте, и тот полетел на пол.

Услужливый Йен нагнулся, чтобы поднять тетрадь.

При падении блокнот раскрылся. Перед взором присутствующих предстали потертые страницы, на которых Брэм зарисовывал местную флору и фауну, ботанические редкости, циклы роста разнообразных норфолкских трав и огромное количество видов лаванды.

И набросок лица, сделанный несколькими днями ранее. На рисунке был изображен мужчина с живыми глазами, крутыми скулами и маленьким шрамиком над полными, чувственными губами.

Йен так и замер, уставившись на портрет. Силвер заметила, как по его телу пробежала дрожь. Он медленно поднял глаза. Его красивое лицо выражало сразу множество эмоций: неверие, смущение, гнев, надежда – вот что можно было прочитать на нем. Йен пристально посмотрел на Брэма:

– Господи, неужели ты его видел? Неужели он жив?

Стон в ушах у Силвер становился все оглушительнее. В горле у нее застрял комок. Она хотела встать, но ноги ее не слушались.

– Этот человек... он... он ваш брат?..

Йен утвердительно кивнул.

– Люк, – прошептала она. В голосе ее послышалось удивление и ярость. – Почему же он мне ничего не сказал?..

Йен крепко сжал кулаки, не веря своим ушам и надеясь на чудо.

– Это мой брат, Люсьен Рид Тибериус Фицджеральд Деламер, маркиз Данвуд и Хартингдейл. – Он смотрел на портрет и осторожно его поглаживал, не в силах отвести глаз от изображения. – Он бесследно исчез по дороге в клуб, и с тех пор мы его не видели. – Йен крепко сжал в руках тетрадь. – До этого момента.

Он взглянул на Брэма и Силвер. Теперь взгляд его серых глаз утратил прежнюю мечтательность и стал суровым.

– А теперь попрошу вас обоих объяснить мне, откуда у вас портрет моего брата?

Больше Силвер уже ничего не слышала. Комната начала бешено вращаться вокруг нее. Она прижала к груди руки.

«Ах, Люк, Люк, какой же ты дуралей! Чем же ты пожертвовал ради своей пресловутой чести! И как они тебя все любят!»

Это в корне меняло все. Старший сын герцога Девонхема ей не пара, независимо оттого, продолжит он играть в разбойника с большой дороги или нет. Между ними не может ничего быть.

Все кончено.

Когда Силвер наконец поняла эту жестокую истину, она потеряла сознание. Последнее, что она заметила, – это кремовые розочки на дорогом персидском ковре, которые стремительно неслись навстречу ей.

Глава 34

Первое, что бросилось в глаза Силвер, когда она очнулась, – это всеобщее смятение. Вокруг нее звенели чьи-то взволнованные голоса, слышался скрип передвигаемых стульев, в коридоре раздавались шаги.

Силвер прижала к вискам пальцы, пытаясь побороть боль. Она вспомнила все, что случилось. Люк...

Теперь она знала его полное имя.

«Люсьен Деламер.

Маркиз Данвуд и Хартингдейл».

Господи, подумать только: он наследник Девонхемского герцогства!

Она открыла глаза и увидела перед собой взволнованное лицо Йена. Он грустно улыбнулся и погладил ее по руке.

– Надеюсь, вы извините меня, мисс Сен-Клер. Я очень сожалею о своих неосторожных словах. Моим оправданием может служить лишь то, что я не смел поверить и не мог понять. Целых пять лет нам не удавалось напасть на его след, и мы уже оставили всякую надежду. И вдруг... – Он отвернулся и посмотрел в окно. – Вернее, мы все оставили надежду, кроме Индии. А тут внезапно со страницы тетради на меня смотрит его лицо, простой карандашный набросок. У меня мороз пробежал по коже.

Силвер сморгнула набежавшие на глаза слезы. Теперь она поняла, что в этом молодом человеке казалось ей столь знакомым: гордые высокие скулы и чувственный изгиб его полной нижней губы. Теперь, когда ей было известно, что это брат Люка, она могла только удивляться, как это она раньше не заметила такого разительного сходства.

– Не нужно ничего объяснять, – тихо сказала она. – Должно быть, вы испытали страшное потрясение.

– Но это ничуть не оправдывает мою ужасающую бестактность. Надеюсь, вы и ваш брат меня простите.

– Я бы ни за что не простила. – Силвер увидела за спиной Йена пожилую герцогиню. В глазах у нее блестели слезы. – У гориллы и то манеры лучше, чем у тебя, Йен. А теперь идите отсюда. Это к вам обоим относится, молодые люди. Я хочу перемолвиться парой слов с мисс Сен-Клер. Наедине.

Йен даже не пошевельнулся. Он не сводил глаз с лица Силвер, словно пытался прочитать на нем то, что она не осмеливалась высказать вслух. Затем он легонько кивнул и поднялся на ноги.

– Очень хорошо. Думаю, мастер Брэндон будет не прочь осмотреть нашу оранжерею. – Он заговорщически улыбнулся брату Силвер. – У нас в Суоллоу-Хилле восхитительная оранжерея. Хочешь взглянуть на наши паровые трубы?

Это предложение привело Брэма в восторг, но он все еще испытывал некоторые угрызения совести.

– Ну конечно! От такой оранжереи меня и на веревке не оттащишь.

– Ну, тогда пошли. – Перекинувшись с бабушкой многозначительным взглядом, Йен вышел из комнаты и увел с собой Брэма.

Герцогиня присела рядом с Силвер. Она держалась очень прямо, только пальцы, сжимавшие тросточку, непрестанно шевелились. Наконец ее беспокойные руки замерли.

– Значит, ты его любишь?

От такого прямого вопроса у Силвер захватило дыхание. Она почувствовала, как ее щеки зарделись ярким румянцем. Неужели это сразу заметно? И она совсем не умеет скрывать свои чувства?

Она потупила взор и принялась рассматривать бледно-голубой ковер.

– Это сложный вопрос, ваша светлость.

– Любовь – всегда непростое дело, дорогая моя, – тихо сказала герцогиня. – Ну а что насчет моего блудного внука? Он тебя тоже любит?

На губах Силвер заиграла легкая улыбка.

– Он сделал все возможное, чтобы меня в этом убедить, ваша светлость.

– Если это так, значит, этот мальчишка впервые в жизни поступил мало-мальски благоразумно. – Герцогиня потянулась к Силвер и сжала ее руку в своих сморщенных пальцах. – Едва я увидела тебя и твоего брата в этой лавке, то сразу поняла, что вы особенные. И я... как бы это сказать... я словно почувствовала, что Люк взывает ко мне. – Старушка смахнула набежавшую слезинку и слегка закашлялась. – Так, значит, он жив. Ну и как выглядит этот негодник? С ним все в порядке? Он хоть иногда о нас вспоминает? И почему он до сих пор не дал знать о себе?

Силвер сплела пальцы рук. Она не знала, как ей обо всем рассказать. Люк решил ничего не говорить домашним о своей судьбе: на то у него были веские причины, и Силвер не имела права разглашать его тайну.

Когда-нибудь Люк сам обо всем расскажет.

– Он жив, ваша светлость. С ним все в порядке.

– И?.. – Герцогиня еще крепче сжала свою тросточку. – Где он, черт бы его побрал? Почему он не послал нам весточку?

– Боюсь, что больше ничего не могу вам рассказать. У Люка есть свои причины на то, чтобы пока не встречаться с вами. Когда-нибудь вы с ним непременно увидитесь, и он сам поведает вам обо всех своих злоключениях.

Губы герцогини побледнели от гнева. Силвер ждала от нее злобной отповеди.

Но герцогиня лишь вздохнула. – Какое же противное создание этот мальчишка! Но я понимаю, почему он тебя любит, моя дорогая. Ты упряма как осел, а твое чувство чести и долга может посоперничать с чувством чести и долга Люка. Да, вы с ним идеально подходите друг другу – Не сомневаюсь, что ты заставишь его побегать за собой. – На мгновение в ее глазах блеснул веселый огонек. – Если уже не заставила.

Герцогиня взяла лицо Силвер в ладони. От глаз старушки не ускользнули любовь и волнение девушки.

– Стало быть, он в опасности?

Силвер кивнула.

– И уже давно.

Силвер снова кивнула.

– Господи, если бы мы только знали! – Она покачала головой. – Больше я не буду у тебя допытываться, раз ты не можешь ответить. Скажи только, чем я могу ему помочь. Мы все готовы в любой момент прийти ему на помощь и сделать все возможное, чтобы выручить его из беды.

– Я должна вернуться в Кингсдон-Кросс. Мой брат и я как можно скорее должны сообщить Люку одно важное известие. Можно попросить у вас одолжить мне карету?

– Я сейчас же прикажу конюшему, чтобы он приготовил лошадей, – отозвалась герцогиня. В ее тоне не было ни тени колебания. – Но ты пока не можешь никуда ехать. – Она налила еще одну чашечку чаю и протянула ее Силвер. – Выпей. А потом съешь ломтик ветчины и кусочек орехового торта. Пока ты этого не сделаешь, я ни за что не отпущу тебя.

Силвер невольно улыбнулась:

– Ах, какие строгости! – Ее глаза потемнели. – Все вы слишком добры ко мне.

– Чепуха, – сказала герцогиня, стукнув о пол тросточкой. – День выдался чудовищно приятным. А все почему? Благодаря вам, мисс Сен-Клер, и вашему брату. Не вы нам, а мы вам должны быть признательны. Я уже давно так не радовалась.

– Что она сделала?

Люк стоял в тенистой аллее на главной улице Кингз-Линна, уперев руки в бока, и с гневом взирал на Коннора Маккиннона и на мальчишку, стоявшего рядом с ним.

– Мальчик только что сказал тебе, Люк.

– Ну да, сэр. – Мальчишку, казалось, ничуть не смутил вопрос Люка, заданный таким грозным тоном. – Она стояла не двигаясь прямо посреди улицы. Ни на дюйм не сдвинулась. Наставила пистолет на грудь парня, что сидел в телеге, которая мчалась прямо на нее. Он чуть ее не переехал. Но я вовремя повис у него на шее, – гордо добавил мальчишка.

– Но зачем? – Люк раздраженно провел рукой по волосам. – Что толкнуло ее на такое сумасбродство?

Мальчишка прищурился:

– Она сказала, что тот человек в фургоне предатель и что у него есть какие-то там нужные ей документы.

В глазах Люка затеплилось понимание.

– Она решила не ждать. Черт, она сама направилась на его поиски, – удивленно сказал он.

– На чьи поиски? – поинтересовался Коннор.

– Да так. – Люк внимательно посмотрел на уличного мальчишку: – Так, говоришь, потом ее увезли в карете какие-то господа? – В голосе его появилась жесткость. – Увезли ее в место под названием Суоллоу-Хилл?

– Да, вокруг нее целая толпа собралась. Там даже сам принц был. И они решили отвезти ее в какой-то Суоллоу-Хилл, – радостно заявил мальчишка. – Сказали, что это где-то на востоке, всего в часе езды, и что ей нужно отдохнуть. Жаль, что она так быстро уехала. Она леди что надо.

Люк положил руку мальчишке на плечо:

– Ты хороший парнишка. Не сомневаюсь, что ты спас ей жизнь.

Лицо мальчика раскраснелось от такой похвалы, а когда Люк сунул ему в руку три золотые монетки, он удивленно распахнул глаза. Маленький беспризорник никогда в жизни не был обладателем такого богатства.

– Я сделаю для вас все, сэр. Только попросите. Я полностью в вашем распоряжении.

Люк задумчиво прищурился.

– Я хочу попросить только об одной вещи. – Он задумчиво посмотрел на людную улицу. – Тот склад, за которым ты наблюдал... Я хочу, чтобы ты и твои приятели последили бы за ним еще некоторое время. Скоро я к вам кого-нибудь пришлю, а пока я хочу, чтобы вы примечали, кто туда входит, кто выходит и что они оттуда выносят. Ты сможешь справиться с этим заданием?

– Справиться с этим заданием? – фыркнул мальчишка. – Можете считать, что дело уже сделано.

Мальчик убежал. В каждой линии его худощавого тела было заметно волнение. А Люк стоял все так же неподвижно и смотрел на улицу.

– Ну и что теперь будем делать? – тихо спросил Коннор.

– Похоже, Силвер и Брэм уже выполнили за меня половину работы. Придется отправиться за этой женщиной в Суоллоу-Хилл. – Люк выругался. – Я хочу покончить со всем этим, Коннор, раз и навсегда и не заставлять больше страдать своих близких. – Он сжал кулаки. Наследник одного из старейших английских титулов, владения которого включали три замка, пять небольших имений и полмиллиона акров земельных угодий в Англии и в Шотландии, семейству которого принадлежала одна из богатейших коллекций предметов искусства во всей Европе, робко взглянул на друга: – Господи, как же я могу вернуться после всего? Ты знаешь, что произошло со мной в Алжире, Конн. Господи, через какие испытания мне пришлось пройти, чтобы сохранить жизнь себе и Джонасу! Как я могу после всего, что было, смотреть в глаза своим близким?

Его друг помолчал мгновение, потом улыбнулся:

– Это не так сложно, как кажется. Ты просто поднимаешь одну ногу и ставишь ее перед другой. И продолжаешь в том же духе: шаг за шагом, даже если это причиняет тебе боль и кажется, что ты больше не выдержишь. Несмотря ни на что, делай шаг за шагом и в один прекрасный день увидишь, что все трудности позади и что ты достиг чего хотел.

Люк нахмурил темные брови:

– Ты это из собственного опыта почерпнул, Коннор Маккиннон?

– Да, – кивнул его широкоплечий друг. – У всех нас есть свои секреты, Люк Деламер. Вообще-то, недалекий мой приятель, именно наши секреты делают нас такими, каковы мы есть. Но некоторым из нас, для того чтобы понять эту простую истину, требуется очень много времени, – он с улыбкой.

* * *

Несмотря на взволнованные протесты герцогини, Йена и Индии, Силвер все-таки решила сегодня же отправиться в Кингсдон-Кросс.

– Ты очень бледная, моя девочка, – раздраженно твердила герцогиня. – Не знаю, насколько важное у тебя там дело, что ты так торопишься.

Силвер хотелось поскорее самой рассказать Люку о встрече с его родственниками. К тому же ей не терпелось передать ему документы, которые удалось похитить в Кингз-Линне. Хотя аккуратные столбики цифр ничего не говорили ни ей, ни Брэму, она надеялась, что это именно то, что искал Люк.

На нижней ступеньке Силвер обернулась и бросила прощальный взгляд на стены дома, носившего название Суоллоу-Хилл. Она знала, что никогда не забудет этот дом. Она собиралась уже садиться в карету, как вдруг услышала у себя за спиной топот ног.

– Ну, так когда мы уезжаем? – взволнованно спросил ее брат.

– Не мы, а я. Ты останешься здесь и будешь отдыхать.

– Тебе снова достанется все самое интересное!

Может, он и прав, подумала Силвер. Похоже, это приключение почти не сказалось на его самочувствии. Он был только чуть-чуть бледнее обычного. И слишком усталым Брэм тоже не казался. Слава Богу, у него не появилось ни одышки, ни хрипов в легких.

Она кусала губы и думала, как будет правильнее поступить, но тут ее брат взял инициативу в свои руки. Он помог ей сесть в карету, вскочил следом сам и захлопнул дверцу.

Рядом на дорожке неподвижно стояла герцогиня, крепко сжав в руках свою тросточку.

– Приезжай к нам еще, – сказала она слегка хрипловатым голосом. – Возвращайся в Суоллоу-Хилл. И пожалуйста, прихвати с собой Люка, – добавила она.

Силвер кивнула. На глаза ей навернулись слезы. Брэм крикнул кучеру отправляться, лошади рванули с места и помчались по усыпанной мелким щебнем дорожке по направлению к дому Силвер.

Глядя на пролетавшие мимо зеленые холмы, Силвер думала о последней заметке в дневнике своего отца. Когда она вспомнила эту запись, поспешно набросанную небрежным почерком, который был так не похож на аккуратный почерк ее отца, к горлу ее подкатил комок.

Ему угрожали. Он писал это в страхе за свою жизнь. Он знал, что уже скоро они придут за ним.

«У меня осталось совсем мало времени. Они наконец разгадали все мои хитрости. Только что пришла последняя партия груза. Я удерживал их так долго, как только мог. Но теперь они непременно захотят сами проверить эту доставленную партию.

Не забывай обо мне, моя дорогая Силвер. Если тебе станет грустно, вспомни наши поля лаванды, залитые ярким летним солнцем, и шелест наших роз под легким ветерком. Помни только о хорошем, а не о том, как потом все изменилось. Они уже скоро будут здесь. Я больше не могу играть в эту игру. Я устал, очень устал. Сегодня я опять видел во сне мою дорогую Сару. Она стояла рядом с кустом жимолости, улыбалась своей милой улыбкой и манила меня к себе. И я понял, что мой час близок.

Я не буду сопротивляться, когда они придут. Ты и Брэм в полной безопасности. Рядом с вами Арчибальд и старый, верный Тинкер. Надеюсь, что они сумеют вас уберечь и с вами ничего не случится. Когда-нибудь, моя дорогая Силвер, ты обнаружишь эти записки.

Я слышу какой-то шум. Они уже близко. У меня совсем не осталось времени.

Милая моя девочка, поцелуй за меня Брэма. Знай, что я очень-очень вас люблю».

* * *

Силвер не смогла сдержать слез, пейзаж расплывался у нее перед глазами.

Брэм бросил на нее взволнованный взгляд:

– Что случилось, Сил? Что-нибудь с Люком?

– Ничего, дорогой. Все в порядке. Скоро мы уже будем дома.

«И я непременно найду их, папа. Узнаю, почему они тебя убили. На этот раз им не выйти победителями! Но сначала я должна спасти того, кого люблю больше всех на свете».

Йен Деламер, прищурившись, смотрел вслед отъезжающей карете.

– Что случилось, Йен? – спросила его сестра. – У тебя такой вид, будто тебя блохи кусают.

– Я не потерплю, чтобы моя внучка выражалась столь неподобающим образом. – Герцогиня бросила на Индию раздраженный взгляд.

Индия понимала, что бабушка больше сердится на то, что Силвер все-таки уехала, чем на слова внучки. Девушка лишь улыбнулась в ответ:

– Бедная бабуля, зачем же сердиться? Я ведь правду сказала. Йен сам на себя не похож, с тех пор как узнал о Люке. Не понимаю почему: ведь это самая чудесная новость, которую только можно себе представить. Мне все равно, где он был и чем занимался. Что он столько времени не давал о себе знать. Я хочу только одного: наконец-то его увидеть.

– Ну, мальчик мой? – Герцогиня взглянула на Йена. – Не хочешь ли объяснить нам, что с тобой?

Высокий офицер кавалерийской гвардии легонько пнул мыском начищенного до блеска сапога камушек.

– Вы видели другой карандашный набросок в тетради юного Брэндона?

Герцогиня нахмурилась:

– Нет.

– А я видел, – отрезал Йен. – Я где угодно узнал бы это длинное лицо и надменный изгиб рта. Это Деймиен Ренвик. Хотелось бы мне знать, что связывает Люка с этим негодяем.

Индия широко распахнула глаза:

– А что, этот Ренвик – не очень хороший человек?

Ее брат лишь фыркнул.

– «Не очень хороший человек» – мягко сказано.

– Все так смешалось, правда? – радостно сказала Индия. – Пойду переоденусь во что-нибудь более практичное. – Она бросила полный отвращения взгляд на свои элегантные шелковые юбки.

– Надеюсь, ты не собираешься надеть штаны своего брата! – Глаза герцогини Крэнфорд вспыхнули. – Так как твои родители в Венеции, за тебя отвечаю я. Не забывай об этом. Если я говорю «никаких брюк для конной езды», значит, ты должна меня слушать.

– А ты не забывай, бабушка, – возразила Индия, и прекрасные глаза ее тоже сверкнули, – что если я решу что-нибудь сделать, то меня не остановить. Кроме того, – добавила она, помолчав мгновение, – у меня такое чувство, что мне скоро понадобится более практичный костюм. – Она кинула многозначительный взгляд на брата, который все еще стоял рядом с дорожкой. – Ты пойдешь допивать чай, Йен?

– Через минутку, чертовка. Сначала мне нужно послать записку в Лондон.

– Ты знаешь что-то об этом Ренвике, Йен? – Герцогиня задала этот вопрос, лишь когда Индия ушла в дом.

– Его происхождение безукоризненно, но с этим человеком что-то нечисто. Когда я служил на Пиренейском полуострове, я слышал о нем много разных историй. Хоть люди и любят приврать, в сплетнях все же есть доля правды. Этот человек – темная лошадка.

– Ты считаешь, что Люк как-то с ним связан?

– Ничего не могу сказать точно, бабушка. Но у меня какое-то нехорошее предчувствие.

Йен не сказал бабушке, что он только два раза в жизни испытывал подобное предчувствие. В первый раз оно у него было перед тем, как на него напали из засады в горах Испании и он чуть не простился с жизнью. Второй раз – когда пропал его любимый брат.

Йен был опытным воином, поэтому придавал предчувствиям большое значение. Он решил послать записку своему давнему другу, тоже бывшему военному, который теперь жил в Лондоне, и спросить у него, что ему известно о Ренвике.

Конечно, все было бы гораздо проще, если бы Силвер Сен-Клер рассказала им, где скрывается Люк.

– Может, мне отправиться вслед за ней, бабушка? И уже через несколько часов я выясню, где находится этот оболтус.

Герцогиня вздохнула:

– Нет, не стоит. Она была категорически против. Для нее это – дело чести, и, подозреваю, для него тоже. На что же надеяться, если Люк не доверяет своей семье? – Она взяла руки Йена в свои. – Давай подождем еще два-три дня. Мисс Сен-Клер вернется, как только сможет. А возможно, пришлет к нам самого Люка.

«Если он будет в состоянии прийти», – мрачно подумал Йен. Интересно, в какую переделку попал его старший брат на этот раз?

В тот день они рано сели ужинать. Вдруг их внимание привлек шум за окнами дома. Через мгновение в столовую ворвался их убеленный сединами, согбенный годами дворецкий. Он был чем-то сильно взволнован. Герцогиня удивленно вскинула на слугу глаза.

– Это он! – закричал Джефферс, высоко подняв косматые седые брови. – Он уже здесь! Едет сюда! – От волнения бедняга не мог связать и двух слов.

– Джефферс, ты что, опять напился? – строго спросила герцогиня.

– Пока нет, ваша светлость! Но скоро мы напьемся! Мы с вами все обязательно напьемся! – Пробормотав эти слова, дворецкий повернулся и распахнул настежь двери гостиной.

На пороге появился высокий человек, закутанный в плащ. Ботинки его были забрызганы грязью, а плечи сгорблены, словно он нес на себе тяжелую ношу. Но эти гордые скулы и полные чувственные губы не могли принадлежать никому другому.

Индия первой обрела дар речи. Она покачнулась, прижав руки к груди. Ее голубые глаза казались огромными на ее бледном лице.

– Ты вернулся! Ах, Люк! Какой же ты дурачок! Наконец-то ты возвратился домой!

Притаившийся за зарослями ив человек наблюдал за промчавшейся мимо каретой. Час спустя он увидел, как по той же дороге, но в противоположную сторону проскакал одинокий всадник. Он направлялся к большому особняку, возвышавшемуся над долиной.

Наблюдатель посмотрел всаднику вслед, стиснув кулаки. Его темные глаза при этом вспыхнули яростью. Он вспомнил, сколько унизительных порок розгами ему пришлось вытерпеть, после того как иноземный узник, за которого он был в ответе, сбежал. Припомнил все насмешки и оскорбления, которые ему довелось перенести. Он впал в немилость дея.

Но больше он этого не потерпит!

– Скоро ты будешь у меня в руках, иноземец. И тогда, наконец, я смою позорное пятно со своего имени, и мои владения будут возвращены. Но для тебя, враг мой, радости не будет. Не жди пощады. – В его ухе поблескивала золотая серьга. Она красиво выделялась на фоне смуглой кожи алжирца. – Веселись же, англичанин. Когда ты попадешь ко мне в лапы, тебе станет не до смеха. Ты будешь проливать кровавые слезы. Жизнь твоя превратится в ад – уж я-то об этом позабочусь!

Силки были расставлены.

Петля затянута.

Скоро капитан элитной охраны дея познает сладкий вкус мести.