Текст книги "Маг-крестоносец"

– Ты хочешь сказать – к джиннам-малюткам? – озарило Мэта. – А что, можно попробовать. У тебя есть на уме готовое заклинание?

– Я такого заклинания не знаю, – призналась Балкис.

– Хорошо, придется мне что-нибудь измыслить, – кивнул Мэт, пристально уставился на перстень, обшарил память в поисках чего-нибудь подходящего по смыслу и наконец произнес вот что:

 
А ну-ка, перстень с изумрудом, признавайся,
Не отпирайся,
Не отпирайся!
И все, что знаешь, ты припомнить постарайся,
Ведь ты так много видел и слыхал!
 
 
Расскажи нам о происках вражьих
И о том, что нас в будущем ждет!
Кто ждет – всегда дождется,
Последним посмеется,
Кто ищет – тот всегда найдет!
 

– Но имей в виду: перстень теперь повинуется тебе, – напомнил Мэт Балкис. – И от того, что заклинание прочел я, толку скорее всего не будет никакого.

– Понятно, – кивнула девушка, сосредоточенно посмотрела на зеленый драгоценный камень и прочла стихотворение, только что прочитанное Мэтом. Мэт в который раз поразился ее феноменальной памяти. Дочитав последнюю строчку, Балкис сообщила:

– Перстень сначала нагрелся, а потом остыл.

Мэту пришли на память компьютерные кристаллические микросхемы.

– Видимо, камень поглотил заклинание и приобрел новую... ну, скажем так, чувствительность. А теперь попробуй разузнать у кольца, куда нам направить наши стопы. И вообще, умеет ли он указывать направление? Скажи, кого бы ты хотела разыскать. Почему бы не начать с принца Марудина? По крайней мере мы-то точно знаем, в какой стороне он сейчас находится.

– Пожалуй, можно попробовать, – кивнула Балкис и прочла короткое заклинание:

 
Где искать Марудина, в какой стороне?
Отвечай без запинки немедленно мне!
 

Балкис, вытянув руку, стала поворачиваться к западу. Изумруд засветился, он сверкал все ярче и ярче. Наиболее ярким его свечение стало тогда, когда Балкис стояла, развернувшись к западным воротам. Но когда она стала отворачиваться, свечение мало-помалу пошло на убыль, и вскоре изумруд совсем угас.

– Получается! – обрадовался Мэт. – А теперь попробуй спросить насчет Лакшми.

– Но мы же знаем, что она сейчас парит в вышине рядом с принцем! – возразила Балкис.

– Да, но как только перстень найдет ее, он как бы настроится сразу на двоих джиннов, и потом можно будет...

– Поискать их детей! – воскликнула Балкис и, понимающе кивнув, повелела перстню:

 
Ну, колечко, не томи,
Покажи мне, где Лакшми!
 

С этими словами Балкис снова стала поворачиваться по кругу. И снова наиболее ярко изумруд засветился, как только девушка развернулась лицом к западу, а когда она стала поворачиваться к северу, угас.

– Вряд ли нам удастся запрограммировать его лучше, – кивнул Мэт. – Теперь попробуй спросить у перстня насчет детей.

– Запро... грам... мировать? – запинаясь, выговорила Балкис. Глаза ее загорелись жаждой познания.

– Ну, то есть... Это значит: давать перстню команды. Попробуй.

 
Изумруд, волшебный камень,
Ясен свет твоих лучей.
Подскажи мне, где злодеи
Прячут джинновских детей!
 

Прочитав эту строфу, Балкис в третий раз стала поворачиваться на месте. Изумруд начал разгораться по мере того, как она разворачивалась к северу. Наиболее ярким его сияние стало тогда, когда девушка стояла лицом к северо-востоку, а потом пошло на убыль. Глядя на то, как полыхает камень, Мэт переживал за Балкис. Ему казалось, что кольцо должно немилосердно жечь ее палец. Но девушка, похоже, ничего не чувствовала.

– Северо-восток, – задумчиво проговорил Мэт. – В общем, мы так и предполагали, но приятно было удостовериться.

– А еще приятнее было удостовериться в том, что они все еще живы! – взволнованно воскликнула Балкис.

Мэт изумленно взглянул на девушку и увидел в ее глазах тревогу – тревогу, которую она скрывала до тех пор, пока не убедилась в том, что она беспочвенна.

– Верно, – медленно произнес Мэт. – Это очень радостная весть.

Ему вдруг стало нестерпимо жаль, что волшебный перстень не может показать, в какой стороне прячут его похищенных детей. Пока ему и в голову не приходила мысль о том, что они могут быть мертвы, но между тем он отчетливо осознавал, на что способны похитители детей. Он решил, что как только останется один, непременно попытается разыскать Каприна и Алису с помощью какого-нибудь заклинания.

– А что за страны лежат на северо-востоке? – поинтересовалась Балкис. Мэт пожал плечами:

– Родина монголов и местонахождение Арьяспа.

– Нет, наверняка не только это, – покачала головой Балкис. – Понимаешь, когда перстень сиял ярче всего, меня неудержимо влекло в ту сторону.

Мэт устремил на девушку изумленный взгляд и хотел уже было высказать возникшее у него предположение, когда издалека донесся грохот. Обернувшись, Мэт и Балкис увидели, что западные ворота распахнуты настежь и в них на полном скаку влетает варварская конница.

– Они обратились в бегство! – радостно вскричала Балкис. – Калиф победил!

– Это хорошо, – облегченно вздохнул Мэт, – но сейчас не самое удачное время для хорошенькой девушки глазеть на варваров, даже если она накрыта паранджой. Предлагаю уйти в проулок.

– Мудрая мысль, – кивнула Балкис и отступила за угол, а Мэт, попятившись, заслонил ее собой. А через минуту о его лодыжки уже терлась черно-белая кошка. Возбужденно шевеля поднятым хвостом, она наблюдала за тем, как конница варваров галопом мчится по улице. Мэту удалось расслышать обрывки разговоров, щедро приправленных ругательствами.

– Треклятый джинн, предатель подлый! – кричал один из всадников. – И как он только посмел ополчиться против нас в самый разгар боя!

– Его соблазнила эта мерзкая джинна!

– Да нет! – выкрикнул третий. – Он нас начал камнями забрасывать еще до того, как она появилась!

– Будь прокляты вражеские чародеи! – выкрикнул на скаку четвертый варвар, погоняя взмыленного пони. – Это они заставили его изменить нам! Да еще джинну призвали ему на помощь!

– А что же наши-то колдуны? Неужто не могут одолеть арабских чародеев? – проворчал пятый по счету варвар. – Уж могли бы посостязаться с ними!

– Ну уж нет! – гаркнул шестой. – Уж лучше прикончить колдунов стрелами или ятаганами!

– Не нравятся мне эти разговорчики, – шепнул Мэт, обернувшись к кошке. – Если они примутся истреблять чародеев, кто знает, чем это может кончиться?

Балкис согласно мяукнула.

Следующим ехал варвар на лошади, которая была намного выше монгольских пони. Черты лица его, однако, были монголоидными. Доспехи всадника отличались богатством, его шлем был украшен золотом. Видно было, что он с трудом сдерживает переполнявший его гнев.

– Я им головы отрублю! – кричал он на скаку. – Верховный жрец дал мне колдунов-недоучек! Даже со своим собственным джинном управиться не сумели – и это при том, что в их руках была лампа, рабом которой был этот джинн!

– Зато они выпустили на волю еще пять духов, – попытался урезонить полководца ехавший рядом с ним всадник в более скромных доспехах.

– Всего пять! – взревел полководец. – Всего пять слабеньких джиннов против двух могущественных маридов! И как, спрашивается, колдуны думают защитить нас от такой сокрушительной силы?!

Следом за полководцем ехал верхом мужчина в темно-синем балахоне.

– Их заклинания сильнее наших, о хан! – причитал он. – С такими заклинаниями под силу управиться только арабским чародеям!

Конница скрылась в конце улицы, и Мэт только теперь ощутил острую боль в лодыжке. Кошка в страхе впилась коготками в его ногу.

– О-о-о! – вырвалось у Мэта. Он опустил голову, хотел было выругаться, но увидел, что изумруд в перстне на кошачьей лапе светится, но гаснет прямо у него на глазах. Балкис не спускала глаз с Мэта. Она взволнованно мяукнула.

Мэт намек понял и, подняв кошку, усадил себе на плечо. Спрятав лапку с перстнем в складку повязки, которой была обернута голова Мэта, кошка еле слышно прошептала ему в самое ухо:

– Камень засветился, когда мимо нас проезжал колдун! Не может ли он быть переодетым духом?

– Возможно, это так и есть, – неуверенно проговорил Мэт. – Но скорее всего это означает, что он по-прежнему держит в своей власти пятерых джиннов.

– Если он повелевает джиннами, – задумчиво изрекла Балкис, – то, вероятно, он может знать, где искать двоих совсем маленьких джиннчиков.

– Согласен, это не исключено, – кивнул Мэт. – Превосходная догадка, Балкис. Давай-ка последуем за варварами.

С этими словами Мэт зашагал по улице, всеми силами стараясь не торопиться, но это у него получалось неважно. Сообразительность Балкис его просто потрясла. Наверняка она обладала не только способностями к магии.

– Возможно, они направляются к мечети, – высказала предположение Балкис.

– Я тоже так думаю, – кивнул на ходу Мэт. – Если они намереваются разобраться с верховным жрецом, то им имеет смысл разыскать его.

– И они обнаружат, что он мертв.

– Да, зрелище, наверное, будет презабавное, – усмехнулся Мэт. – Давай поторопимся.

Они опоздали всего на несколько минут. Полководец и его адъютанты уехали...

– Он убит! – воскликнул один из адъютантов.

– Никогда не видел столько ран!

– Да... Даже в бою столько ран не получишь, – проворчал полководец. – А его стражники превращены в обугленные головешки! Что же тут могло случиться?

– Колдовство, что же еще, – мрачно заключил один из адъютантов. – Колдовство, оказавшееся намного сильнее магии жреца...Но как же так? Разве это возможно?

Все молчали, думая над его вопросом. Наконец один из воинов робко проговорил:

– Ариман недоволен нами.

– Еще бы – при том, что мы проиграли сражение! – рявкнул полководец, однако вид у него уже был напуганный.

– Не стоит ли нам уйти из этого города? – предложил адъютант. – А перед уходом можно было бы прикончить всех здешних жителей – принести их в жертву Ариману и тем задобрить его.

– Нам надо отступать, у нас нет времени задерживаться, – проворчал полководец. – А уж если окапываться здесь и отбивать осаду, то нам потребуется помощь горожан. Нет, пусть живут. Если калиф и вправду осадит Багдад, его жители станут нашими заложниками.

– Но что же нам делать? Уходить или оставаться в городе?

– Наш колдун пока не вышел из мечети, – угрюмо буркнул полководец. – Наверное, пытается воззвать к Ариману – желает узнать, чего от нас хочет бог. Давайте дождемся его, послушаем, что он скажет.

Мэт отступил в тень, сгустившуюся в проулке, и шепнул Балкис:

– Это значит, что нам нужно увести колдуна черным ходом – если в этой мечети есть черный ход.

– А если его нет, надо его сотворить, – заключила кошка.

Мэт снял ее с плеча и опустил на землю.

– Жди здесь, а я постараюсь вывести его, – распорядился Мэт и, вынув из-под балахона палочку, подал ее кошке. – А если я не появлюсь, поработай волшебной палочкой.

– Сам поработай, – фыркнула кошка. – Если уж ты против верховного жреца не побоялся без меня пойти, то разве тебе стоит страшиться его прислужника?

Мэт вздохнул:

– Ну что тут скажешь... Непременно тебе надо во всем поучаствовать. Ладно. Сейчас мы с тобой направимся вокруг мечети с таким видом, будто идем домой. Готова?

– Иди первым, – отозвалась Балкис.

Мэт вышел из-за угла и зашагал по улице с самым невинным видом. Он очень надеялся на то, что, поджидая колдуна, варвары его не заметят или по крайней мере не обратят на него особого внимания.

Но его окликнули.

Глава 22

Мэт не остановился. По мостовой загрохотали кованые сапоги. Тяжелая рука легла на его плечо и властно развернула.

– Эй ты, араб! Ты что тут делаешь?

Это был один из адъютантов полководца. Еще двое догоняли его. Остальная компания никуда не тронулась от выхода из мечети. Никто даже не смотрел в эту сторону. Мэт изобразил самую идиотскую улыбку, на какую только был способен.

– Да... помолиться пришел, эфенди.

– Вот как? – Татарин подозрительно прищурился. Однако прозорливостью он обладал явно в меньшей мере, чем навыками верховой езды, поскольку, грубо толкнув Мэта, буркнул:

– Не будет нынче никаких молитв! Ступай прочь!

Мэт поспешил исполнить повеление и, отвернувшись, зашагал дальше.

– Зря ты его отпускаешь, – возразил, подойдя, второй адъютант. – Можно было бы немножко развлечься.

Мэт похолодел от страха.

– Ага, это же араб! Его сородичи нас сегодня одолели и унизили! – подхватил третий, догнал Мэта, развернул и врезал ему кулаком в солнечное сплетение. От боли Мэт согнулся, а татарин, хохоча, отступил в сторону и дал дорогу своему товарищу. Тот заставил Мэта выпрямиться апперкотом. У Мэта искры из глаз посыпались от этого удара, в ушах зашумело. Последовал третий удар – на этот раз Мэта стукнули в грудь, но вот от боли почему-то взвыл не он. Как только в глазах у него немного прояснилось, он припал к стене мечети и увидел, что тот татарин, который ударил его последним, все еще жалобно подвывает и трясет рукой, на кисти которой начал проступать уродливый красный ожог. Двое татар шагнули было к Мэту, дабы отомстить за товарища, но тут на поверхности моря боли, в котором тонул Мэт, вдруг появилась мысль. Проворно запустив руку за пазуху, он извлек оттуда волшебную палочку и прокричал:

 
Ну-ка, палочка-выручалочка,
Защити меня:
Дай скорей огня!
 

Палочка уподобилась новогоднему бенгальскому огню. Посыпавшиеся во все стороны искры подпалили одежду татар. Мэт, не слишком ожидавший успеха от своего наспех произнесенного заклинания, вытаращил глаза, глядя на то, как татары пытаются погасить горящую одежду. Их подпрыгивания напоминали какой-то странный танец.

– Быстрее за мной! – послышался рядом мяукающий голосок.

Мэт ухитрился выйти из ступора и осознал, кому может принадлежать этот голос. Он развернулся и захромал за Балкис.

Когда они завернули за угол, кошка указала лапкой на небольшую дверь, войти в которую Мэт смог бы только пригнувшись.

– Дверь-то я нашла, – мяукнула она, – но сможешь ли ты ее открыть?

– Попробую. Должно получиться, – отозвался Мэт и, вставив палочку в замочную скважину, быстро проговорил;

 
В дом со взломом проникать —
Нет такой привычки,
Только как откроешь дверь,
Если нет отмычки?
 
 
Ну, а если просто так
Дверь не отопрется,
Я скажу: да будет так,
Пусть замок взорвется!
 

Послышался негромкий хлопок, а потом наступила тишина – было слышно только, как вскрикивают обожженные татары. Мэт проворно вынул волшебную палочку из замочной скважины.

– Скорее! – поторопила его Балкис. – Татары сейчас бросятся за тобой. От полученных ожогов они только злее станут!

– Вот это и называется «преследование по горячим следам»! – пошутил Мэт и, пригнувшись, переступил порог, после чего плотно закрыл за собой дверь и стал шарить руками в темноте, пытаясь найти стены. За дверью раздались крики и топот, но вскоре все стихло.

– Быстрее! – позвала Мэта обогнавшая его Балкис. – Что ты медлишь?

– Кое-кто из нас плоховато видит в темноте, – проворчал Мэт. Он шел вперед и вел руками по стенам. По обе стороны располагались двери. Мэт гадал, что за помещения могли находиться за ними, существовали ли они изначально или их устроили здесь захватчики.

Но вот он увидел свет в конце коридора, завершавшегося аркой, и вскоре оказался в главном зале мечети, позади трона, на котором восседал убитый волшебством Лакшми старик жрец. Стоя за высокой спинкой трона, Мэт отлично видел лицо молодого колдуна, который стоял перед троном на коленях, старательно посыпал старика каким-то порошком и отчаянно бормотал стихи. У Мэта волосы встали дыбом, поскольку он прекрасно понимал смысл этих стишков. Молодой колдун пытался воскресить старого, вернуть в его тело отлетевшую душу.

И он добился успеха! Воздух около трупа сгустился, на фоне этой дымки возникло лицо старика. Молодой колдун только глянул – и с испуганным криком попятился прочь, заслоняясь руками и как бы пытаясь прогнать им же вызванное видение.

Мэт удивился – почему же молодой колдун так испугался? Но вот видение стало отчетливым, и Мэт увидел, что голова старика окутана пламенем.

– Смотри на меня, Гасим, ведь ты желал этого, – обратился призрак к молодому колдуну утробным голосом. – Полюбуйся на мучения, коими Ариман вознаграждает своих приверженцев! – Призрак запрокинул голову, с губ его сорвался душераздирающий вопль. – О нет, мой повелитель, я не буду, я больше не буду! – выкрикнул он. – Я не стану говорить правду!

– Кто... кто же навлек на тебя такие мучения? – вскричал Гасим.

Мэт догадался, что случится в следующее мгновение. Он выхватил волшебную палочку и бросился к Гасиму.

Призрак вытянул руку, в один миг обретшую плоть, и, выгнув ее под немыслимым углом, указал на Мэта.

– Он! – выкрикнул старик.

Гасим обернулся. Во взгляде его смешались страх и злоба. Он поднял руки и запел.

– Я возьму на себя молодого! – крикнула Балкис и встала рядом с Мэтом в человеческом обличье. Она взяла из его руки палочку и заговорила нараспев по-аллюстрийски:

 
Чтобы впредь ты не стоял
На моей дороге,
Пусть в узлы сейчас твои
Заплетутся ноги!
 
 
Ну а если не поймешь
Ты моей науки,
Паралич пускай скует
Заодно и руки!
 
 
Если ж ты болтать привык —
Завяжу узлом язык!
 

Мэт не видел, какое действие произвело заклинание Балкис, – он только услышал крик Гасима. А сам он встал лицом к призраку и, стараясь не смотреть в пустые глазницы, прокричал:

 
Погляди-ка за оконце —
Там уж больше не темно!
День пришел, алеет солнце,
Петушок пропел давно!
 
 
Право слово, оставаться
Здесь фантому ни к чему —
Время, время возвращаться
В мир могильный, холод, тьму!
 

Призрак снова закричал, как от боли, попятился... еще попятился и наконец совсем исчез во тьме.

Обернувшись, Мэт увидел, что Гасим лежит на спине. Руки молодого колдуна крепко обхватили грудь, ноги немыслимо переплелись, губы шевелились, но с них не слетало ни звука. Балкис стояла около него, подняв волшебную палочку, как дубинку.

– Что мы с ним сделаем? – осведомилась она.

– Нужно вытащить его отсюда, пока татары не заинтересовались криками!

Стоило только Мэту произнести эти слова, как в дверном проходе возникли темные силуэты. Татары увидели мужчину, девушку и молодого колдуна, без движения лежавшего на полу. Это зрелище произвело на них такое впечатление, что они тут же выхватили ятаганы и бросились вперед.

Мэт забрал у Балкис волшебную палочку и крикнул:

– Быстрее! Коснись колдуна рукой!

Он очертил палочкой воображаемый круг и пропел:

 
Все, кто в этот круг попал,
Взрослые и дети,
Не задержатся на миг
Долее в мечети!
 
 
Есть желанье у меня
Мигом испариться,
В тихой роще у ручья
Разом очутиться!
 

В глазах у Мэта потемнело. Он слышал вопли татар, подступавших все ближе, но еще громче их криков был страшный шум в ушах. Ему показалось, что к его руке прикоснулась чья-то рука, потом вроде бы издалека донесся чей-то вскрик – но в этом Мэт не был уверен на все сто. Ему казалось, что весь мир качнулся и завертелся кувырком – по крайней мере в этом не сомневался его желудок, но все же Мэт сумел заставить его смириться с тошнотой.

Затем все понемногу обрело устойчивость и равновесие, Мэт различил свет солнца, шелест листвы и журчание воды. Он пошатнулся, но удержался на ногах.

А Балкис удержать равновесие не сумела. Покачнувшись, она упала ничком на сырую землю у ручья. Мэт наклонился и помог девушке встать.

– Прости. Что поделать – нужно было торопиться. Наверное, нам пришлось продираться через ауру злых чар, которая окутывала мечеть. – Он умолк и всеми силами постарался удержаться от смеха. Паранджу Балкис не испачкала, а вот лицо ее было все в грязи.

Поняв, в чем дело, девушка наклонилась к ручью и стала умываться.

– О! – воскликнула она. – Где это мы?

– Тут красиво, правда? – проговорил Мэт. – А главное, что мы таки сюда попали. – Колени у него вдруг подогнулись, и он счел за лучшее сесть на землю. – И ручеек журчит так мелодично. Только кое-где грязновато.

Балкис огляделась по сторонам и увидела в ста ярдах от ручья горный склон, а перед ним – прекрасный луг, поросший дикими цветами. Мэт хотел было сказать девушке, что она смыла с лица не всю грязь, но не успел. Балкис ахнула от восторга.

– Да. Тут очень, очень красиво! И как тут кажется чисто после той помойной ямы, в которую варвары превратили город!

– Ничего подобного!

Балкис и Мэт испуганно обернулись. Варвар-колдун пытался сесть.

– Наше дело – очистить всю землю от неверных! Мы захватим весь мир, а потом положим конец войнам! Мы прекратим любые разговоры обо всех богах, кроме Аримана, любую болтовню о том, что хорошо, а что дурно!

Мэт озадаченно уставился на него.

– Не может быть, чтобы ты и вправду верил во всю эту чушь!

– Ч-ч-что? – вырвалось у колдуна. Голос его был готов сорваться от возмущения. – Как смеешь ты спорить с самим Ариманом?

– А как ты можешь верить ему? – парировал Мэт. – Разве ты не знаешь, что он – Князь Лжи?

– Это всего лишь злобные слухи, распространяемые его недругами!

– Да ведь ты только что сам собственными глазами видел того, кто лично убедился в том, как жестоко солгал ему Ариман, – угрюмо проговорил Мэт. – Арьясп заморочил старику голову, обещал ему, что Ариман одарит его несметными богатствами за то, что тот станет служить ему, верно?

– Так и будет!

– Ага, – саркастично усмехнулся Мэт. – Уж на холод твоему приятелю точно жаловаться не придется. Считай, он пожизненно обеспечен центральным отоплением. Вот только старик угодил в самую топку!

– Подлая ложь!

– Не спорю – самая подлая: пообещать райские восторги, а вместо этого дать нестерпимую боль. А когда он пытался сказать тебе правду, он лишний раз убедился в том, что за правду получит еще более страшную боль. Да... бывает и пострашнее.

– Не верю. Просто ты своим колдовством создал этого призрака, вот и все, – проворчал Гасим, но взглядом встретиться с Мэтом побоялся.

– Вовсе нет. Создал его ты, – напомнил ему Мэт. – И разве моя вина в том, что ты получил именно то, чего просил?

– Твоя, твоя вина! – вскричал Гасим. – Ты подослал другого призрака. Не знаю, как ты это сделал, но это сделал ты, ты!

– Не я, – решительно покачал головой Мэт. – И ты это прекрасно знаешь. Задумайся, Гасим, – еще не поздно задуматься. Твой учитель отдался во власть Аримана. Он объявил себя прислужником Лжеца, он стал исполнять работу Разрушителя. Тебе необязательно идти по его стопам. Ты можешь отвернуться от Князя Лжи и обратиться к Ахурамазде. Ариман не обладает властью над тобой, если только ты сам ему не позволишь завладеть тобой.

Во взгляде Гасима мелькнула тень сомнения, на миг лицо его исказила гримаса страха. Ну а в следующее мгновение он снова начал спорить с Мэтом.

– Это ты лжешь, ты обманываешь меня! Хочешь завладеть мной! Ариман уничтожит тебя, он тебя изжарит, обратит в золу! – Он поднял руки, готовясь прочесть заклинание. – А я помогу ему! Я отправлю тебя в заточение, которое продлится тысячу лет!

Балкис выхватила у Мэта волшебную палочку и, наставив ее на Гасима, выкрикнула:

 
Прибереги свою отвагу!
Ты зря грозить задумал магу!
 

Но Мэта вовсе не устраивала перспектива получить очередной обугленный труп. Ему нужны были достоверные сведения.

– В заточение? – хохотнул он и отвел в сторону руку Балкис. – Не смеши меня! И я, и эта девушка настолько искушены в волшебстве, что смогли бы вырваться из любой темницы, куда бы ты нас ни заточил! Правду я говорю?

Балкис умолкла и уставилась на него так, словно он лишился рассудка. Однако по его взгляду она догадалась, что его поведение чем-то оправдано, и кивнула.

– Чистую правду. Мы можем вызвать нашу подругу, джинну, а любой джинн способен вызволить кого угодно из заточения, сотворенного колдунами Аримана.

Это была отличная идея, и Мэт с радостью стал развивать мысль Балкис:

– Вот-вот, любой из джиннов, даже младенец! Любое заточение, придуманное Ариманом, – всего лишь один из его обманов, иллюзия, не более того!

– Нет, это ты лжешь, глупый чародей! – истерично и мстительно расхохотался Гасим. – Знай же, что уже сейчас двое джиннских отпрысков томятся в заточении благодаря магии Арьяспа!

– Джиннские дети в плену? – с наигранным недоверием проговорил Мэт. – В темнице? Ну, допустим, в Персии это еще, пожалуй, было бы возможно – там есть старинные города, которым не меньше тысячи лет, но откуда взяться темницы в стране татар, посреди степей, где города представляют собой несколько сотен шатров?

Гасим побледнел.

– Откуда ты знаешь, где мы прячем маленьких джиннов?

– Я этого не знал, – довольно усмехнулся Мэт. – Это я так сказал, наугад. Зато теперь мы это знаем наверняка. А что с двумя смертными детьми?

– А что с ними? – подозрительно нахмурился Гасим. Мэту стало худо, но он решил сыграть ва-банк.

– Ну конечно! Конечно, вы держите всех четверых детишек вместе! Только почему они до сих пор живы? Или в темнице хватает места и для няньки, которая меняла бы им штанишки?

– Глупец! – брызнул слюной Гасим. – Неужто ты думаешь, что мы бы стали убивать столь ценных заложников?

У Мэта от облегчения чуть колени не подкосились, но он сдержался и продолжил беседу с Гасимом в прежнем, насмешливом тоне:

– А почему бы и нет? В конце концов вы их все равно убьете. Ведь их родители ни за что не позволят силам Зла завладеть всем миром даже ради спасения жизни своих детей.

Во взгляде колдуна снова мелькнуло сомнение, но он дерзко ответил:

– Если их родители не вернутся домой, как обещали, мы убьем одного младенца. Тогда мальчишку убивать не придется.

От мысли о том, что его маленькая дочурка может погибнуть, у Мэта сердце ушло в пятки. Он чуть было не лишился чувств.

– Стало быть, жизнь детей поддерживается благодаря колдовству?

– А как же еще? – с омерзительной ухмылкой хмыкнул Гасим. К нему вернулась былая самоуверенность. – Неужто и это тебе надо растолковывать? Темница сама о них заботится. – Но тут Гасим нахмурился – видимо, спохватился из-за того, что слишком долго разговаривает на эту тему. – А что это ты так беспокоишься за этих малявок, а?

– Да так... – пожал плечами Мэт. – Считай это профессиональным любопытством.

– А может быть, он просто-напросто – отец двоих детей, – злобно воскликнула Балкис, – а та джинна, которую мы можем призвать на помощь, – мать других двоих.

Физиономия Гасима перекосилась от ужаса, однако он тут же овладел собой и осклабился.

– Ну конечно, как же! Маридская принцесса явится, стоит вам только свистнуть!

– Значит, он знает, кому принадлежат младенцы-джинны, – прошептал Мэт.

– Ты слишком терпелив, – проворчала Балкис. – Можно было бы заставить его разговориться!

Она подняла волшебную палочку.

Гасим отполз подальше и принялся ожесточенно жестикулировать и распевать по-арабски.

Мэт взял Балкис за руку.

– Не надо. Думаю, он скорее разговорится, если с ним по душам побеседует оскорбленная мать.

 
О, прилетай, Лакшми, скорее!
Не пожалеешь, обещаю!
Сама допросишь ты злодея
И что-то важное узнаешь!
 
 
Из первых уст, не понаслышке
Узнаешь, где твои детишки.
О том злодей пока молчит,
Но пред тобой заговорит!
 

Гасим в ужасе умолк, уставившись на высоченную воронку завертевшегося рядом с ним смерча. В страхе колдун накрыл голову руками и упал ниц. Смерч уменьшился до размеров песчаного колдунчика, замедлил вращение, и вот наконец песок со свистом улегся на землю и Лакшми завершила последний пируэт. Колдун испуганно закричал и попытался отползти в сторону.

Лакшми, устремив на него зловещий взор, бросилась за ним.

– Нет! – криком остановил ее Мэт. – Он ничего тебе не скажет, если ты разорвешь его на куски!

– Верно, – процедила сквозь зубы Лакшми. – Но если он и вправду знает, где мои дети, он скажет мне об этом, не сомневайтесь.

Она проворно догнала Гасима и ухватила за ворот. Гасим дернулся, ворот балахона впился ему в шею. Физиономия колдуна приобрела немыслимый оттенок лилового цвета.

– Ему известны только слухи, – поспешил сообщить джинне Мэт. – Верно я говорю, Балкис? Балкис! – Мэт обернулся и испугался не на шутку: девушка исчезла. Однако у него хватило ума посмотреть себе под ноги. Там сидела небольшая черно-белая кошечка с коричневым пятнышком на мордочке. Вспомнив о неотмытой грязи, Мэт догадался, что кошка та самая. – Отлично! – проворчал он. – В общем, принцесса, тебе придется поверить мне на слово.

– Я тебе верю, – буркнула Лакшми. – Пока. – Она снова воззрилась на корчащегося на земле колдуна. – И что же он знает?

– Но... он не сможет сказать ни слова, если задохнется.

Лакшми нахмурилась и обернулась к Мэту.

– Но так я не даю ему произнести заклинание!

– Верно, но и дышать ты ему тоже не даешь, – заметил Мэт. – Отпусти его и спроси, о чем хочешь спросить. Убить его ты всегда успеешь, если его ответы тебе не придутся по вкусу.

– По вкусу мне придется только правда! – Лакшми с отвращением швырнула колдуна на землю. – Вернее говоря, по вкусу мне придется любая правда независимо от того, понравится она мне или нет. Скажет правду – будет жить!

Гасим с трудом встал на колени и взмолился:

– Смилуйся надо мной, о прекраснейшая из прекраснейших! Я отрекаюсь от Аримана, от всей его лжи! Отныне я буду говорить только правду и до конца дней своих стану поклоняться Ахурамазде!

Стоило Гасиму выговорить эти слова, как послышался жуткий грохот и земля сотряслась. Мэт не устоял на ногах, упал, но Лакшми только опустилась на колени, вцепилась пальцами в траву и пропела несколько куплетов по-арабски. Песнопение получилось долгим, но по мере того как джинна пела, землетрясение шло на убыль. Как только оно прекратилось окончательно, джинна поднялась и отряхнула грязь с ладоней.

– Мое песнопение отчасти заключало в себе волшебство, а отчасти было молитвой Аллаху – создателю всего сущего. Твои понятия об Ахурамазде – всего лишь несовершенное понимание единственного истинного бога. И все же, глядя сквозь зеркало своего божества Света, ты видишь именно истинного бога. И если ты желаешь защититься от шайтана, хоть и зовешь его Ариманом, поклонись Аллаху и свидетельствуй сейчас же, что нет бога, кроме Аллаха, и что Магомет – пророк его!

– Я... готов поклониться ему, я сделаю все, как ты скажешь, – на одном дыхании проговорил Гасим, в священном трепете глядя на Лакшми.

Лакшми, похоже, самую малость смягчилась.

– Что ж, теперь тебе ничем не сможет грозить Князь Лжи. Говори, презренный, что тебе ведомо о моих детях.

– Мне... мне ведомо только то, что я слыхал от верховного жреца Аримана здесь, в Багдаде, о принцесса, – пролепетал Гасим. – Всех детей держат в заточении, в месте, известном только Арьяспу, наиверховному жрецу. Более мне ничего не говорил мой господин!

Лакшми несколько минут молчала. Гасим снова начал трястись от страха. Наконец джинна презрительно поддела его ногой.

– А может быть, – обратившись к Мэту, проговорила она, – мы узнаем больше, если попытаем его немного?

– Нет! – завопил бывший колдун. – Я же отрекся от Аримана и лжи его!

– Не думаю, что он знает больше того, что уже сказал, – покачал головой Мэт. – Слишком быстро сдался. Если бы он знал что-то еще, то скорее всего стал бы с нами торговаться.